Текст книги "Констанция (СИ)"

Автор книги: Finnis_Lannis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Мне тоже, – сказала женщина. – Но, по ее словам, здесь она прожила неплохую жизнь и если о ней не вспоминать, то у нее все просто отлично.

– Значит, она сбежала без меня, потому что не смогла найти? – спросила Констанция.

– Да. Но позже, за несколько миль от дома, она догадалась, где ты могла быть. Тебя мог забрать твой отец, который посчитал нужным не говорить Джин о том, что заберет тебя на пару часов.

– Это печально.

– Но это правда.

Они обе замолчали. Клэр думала о чем-то постороннем, о чем-то параллельном их разговору. А Констанция размышляла, как поступить. Оставить маму в покое и уйти, ничего не сказав? Или лучше будет остаться и заставить ее что-нибудь вспомнить? Вторая идея несколько бесчеловечна, но мама не должна забывать о том, что имела дочь.

Хоть какое-нибудь напоминание о себе.

– Думаю, мне пора, – сказала девочка, вставая со своего места.

Чай в ее кружке уже давно был выпит, и Клэр сама прекрасно понимала, что ей пора.

– Не хочешь больше поговорить с Джин? – осторожно спросила женщина.

– Думаю, что на сегодня хватит. Я… я еще зайду к вам, хорошо?

– Хорошо.

Клэр любезно открыла девочке дверь и выпустила ее на улицу.

Констанция, еще раз взглянув на дом, отправилась обратно в особняк. По дороге она все никак не могла отпустить мысль, что ее мама никогда не вспомнит о ней. Это казалось таким ничтожным желанием, что надежда тоже казалась ничтожной.

Девочка не знала, что предпринять. Ей казалось, будто она упускает что-то, что нужно хватать и держать несмотря ни на что. Будто бы сдается.

Зайдя в дом, девочка осмотрелась. Тишина. Где все? До обеда времени еще достаточно, но раз все не сидят в своих комнатах, то, стало быть, ходят по особняку. Но никого нигде нет.

– Кого-то ищешь? – спросил неизвестно откуда взявшийся Долор.

– Н-нет, – вздрогнув, сказала Констанция.

Долор внимательно на нее посмотрел, пытаясь выявить на лице испуг, ложь или злость. Но лицо Констанции было абсолютно непроницаемо и любые попытки прочесть на ее лице что-то заканчивались фиаско.

Девочка сцепила руки в замок и напряглась, попыталась остановить дрожь. Всё-таки, этот зверь по-прежнему вселял в нее чудовищный страх. Костяшки пальцев побелели.

– А где все? – все же спросила она.

– Сидят в столовой.

– Но сейчас не обед.

Белоснежное лицо Долора вдруг побагровело.

– А они играют в кости.

Хозяин вдруг резко развернулся и пошел в обратную сторону, увлекая девочку за собой.

«Что?» – недоуменно подумала Констанция, следуя за господином Бливиллисом.

Когда они шли по коридору, Долор мягко осведомился:

– Ты ходила к своей маме?

– Вы уверены, что… что она… действительно моя мама? – задала вопрос девочка.

Ничего определенного говорить не хотелось. Она все еще помнила, что Долор ее враг и если она хоть как-то оговорится в его присутствии, то это может закончиться летально.

Долор усмехнулся. Видимо, не ожидал такого вопроса с ее стороны. Что же, она умеет говорить не только «да» и «нет».

Констанция ощутила неприятный холодок, пробежавшийся по ее спине. Долор сжигал ее взглядом, несравнимым ни с чем. Это был взгляд, полный ненависти и желания убить.

– А ты как думаешь? – очень тихо спросил он.

Петля затягивается.

Что бы она ни сказала, все привело бы к тому, что она ходила к ней.

Констанция до сих пор не понимала, почему так тщательно скрывает свой поход. Мелинда могла уже все рассказать, хоть ей и не было велено. Но кто ее знает?

– Я не знаю.

– Так ты ходила к ней или нет?

Констанция хотела ответить что-то неопределенное, но тут двери, ведущие в столовую, открылись. Фот, которого девочка уже успела забыть, вдруг вышел из комнаты и встретился с ней взглядом. Глаза его на пару мгновений блеснули, но вновь увяли, как будто ничего и не было.

Констанция вошла в столовую, надеясь на то, что хозяин не последовал за ней. Люди сидели за столом, на своих местах и увлеченно играли в кости. На их лицах не было ни напряжения, ни недовольства, они вовсю развлекались.

Констанция по-тихому села на свое место и встретилась взглядом с Теддом. Тот сразу же отвернулся, прикрывая лицо рукой.

– Что-то не так? – недовольно спросила она, продолжая на него смотреть.

– Все в порядке, – отмахнулся он, по-прежнему не поворачиваясь.

Про себя она отметила, что он ведет себя как самый настоящий ребенок.

За окном начинало смеркаться, поэтому в столовой включили свет. Из-за увлеченности игрой некоторые забыли поблагодарить слуг, а некоторые просто не стали опускаться до благодарностей.

Констанция перевела взгляд на первого попавшегося человека. Это была Мелисса, она увлеченно следила за игрой, а после воскликнула:

– У меня три единицы!

Констанция внимательно взглянула на кости.

Пять кубиков лежали на столе, два из которых были пятеркой и тройкой, а остальные три – единицы.

– Ты выиграла, – покорно сказал Виктор.

Мелисса была вне себя от счастья.

– Вот так мы и развлекаемся, – сказала Гвин, видя, что Констанция не понимает, что происходит. – Хочешь с нами?

– Ой, я в этом совсем ничего не понимаю, – сказала она, улыбнувшись.

– Не волнуйся. Смотри, вот пять кубиков. Бери их и кидай.

Констанция потянулась за костями и сложила их в своих ладонях. Потрясла и кинула.

Кости рассыпались по столу и замерли. На одной выпала тройка, далее – четверка. Следующие три кубика были единицы.

– О, хороший результат! Если единиц будет пять, то ты выиграла, – пояснила старушка.

Констанция кивнула.

– Будешь играть?

– Я попробую.

Первая начала Гвин. Она тщательно потрясла кости в руках и выкинула на стол.

– Одна, – грустно сказала она.

– Моя очередь, – кости взяла рыжая.

Мелисса небрежно потрясла кости и кинула. Казалось, что ей совсем не нужен результат ее хода.

– Три единицы, – прокомментировала Гвин. – Молодец, – с некой завистью добавила она.

– Теперь я, – кости перешли к Виктору.

Тот тоже небрежно потряс их и кинул. Один кубик улетел со стола, видимо, Виктор переборщил с силой.

– Перекидываю.

Он повторил все действия. Констанция заметила, что лицо его было теперь очень сосредоточено.

– Тоже одна, – сказал он, вздохнув.

– Сьюзан? – окликнула женщину Гвин.

– Да, я кидаю, – неуклюже сказала она, собирая кости.

Потрясла, внимательно смотря на свой замок из рук и кинула.

– Пять-пять-пять-один-четыре, – пробормотала она. – Я надеялась, что результат будет лучше.

– Теперь твоя очередь, – сказала Мелисса, обращаясь к Констанции.

Девочка неуклюже собрала кости и, сложив руки в замок, сильно-сильно потрясла.

Выпустила кубики, ожидая результата.

– Три-пять-три-три-два, – проговорил Виктор. – Не свезло. Ты давно чистила свою карму?

– Понятия не имею, – ответила девочка.

Она вздохнула. Какая бы игра ни была безобидная и… простая, ей все равно не получится в ней победить.

– Теперь моя очередь, – сказал Тедд и взял кости.

Констанция исподтишка наблюдала за парнем. Открыто посмотреть она не решалась, внутри стоял невидимый блок, запрещающий показывать свой чрезмерный интерес.

Он плавно, не спеша потряс кости в одной руке и подкинул их вверх.

Кости ударились о стол и замерли.

– Один-один-четыре-один… один, – сказал Виктор.

Гвин сплюнула, отвернувшись. Мелисса неловко опустила взгляд. Сьюзан и Виктор недовольно переглянулись, и это был единственный раз за весь вечер, когда на их лицах промелькнула какая-то яркая эмоция.

– Да ладно вам, давайте еще раз, – предложила Констанция.

Она уже взяла кости в ладони, чтобы подкинуть их, как совсем близко спокойно раздалось:

– Мне надоело.

Все уставились на Тедда, как на врага народа. Гвин первая поймала безразличный взгляд паренька и сразу же ухватила его, не желая отпускать.

– Это еще почему? – осведомилась она.

– Я уже достаточно наигрался. Да и какой толк играть, если я все время выигрываю?

– В прошлый раз победила Мелисса.

Этот зрительный контакт между ними продолжался еще несколько секунд прежде, чем Мелисса попыталась вмешаться:

– Ну, на самом деле я не хотела… выигрывать.

– Я, пожалуй, пойду, – Тедд встал, упираясь руками в столешницу.

Напряжение постепенно сошло на нет. Гвин отвернулась, затем задумчиво принялась ковырять столешницу.

– Да ну, поиграй еще с нами, – попросила Мелисса.

– Скоро же обед, – добавил Виктор.

Тедд завис в пространстве на пару мгновений и, выразительно взглянув на Констанцию, пробормотал:

– Мне нехорошо. Я пойду, подышу свежим воздухом.

Все проводили его взглядом.

– Странный он какой-то, – пробормотала Сьюзан.

Констанция остановила себя, чтобы не выбежать за ним. И почему он ее избегает? Разве можно так долго обижаться на то, что было уже давно и по глупости?

Ей хотелось объясниться с ним, чтобы он перестал так странно себя вести.

Возможно, он хотел, чтобы она пошла за ним. Не просто так был брошен этот последний взгляд.

– Продолжим? – спросила Гвин.

Все кивнули. Констанция пыталась не думать о том, чтобы выйти отсюда и оказаться где-нибудь в своей комнате.

В комнате хоть и темно, и где-то душновато, но зато уютно и никто не придет, чтобы натянуть твои и так вконец убитые нервы.

Констанция слушала, как люди вокруг называют цифры и перекидываются фразами, а из головы не вылезал Тедд. И чего она к нему пристала? Почему думает о нем? Он странный. Настолько странный, что вышел из столовой. На пике своей славы.

Констанция вздохнула, не в силах больше выдерживать эту игру.

– Я, пожалуй, тоже пойду.

Она встала, собираясь уходить.

– Но обед вот-вот начнется, – ответила ей Гвин, недоуменно поднимая брови.

– Я сейчас вернусь.

Она вышла.

Констанция почувствовала, словно жить стало приятнее. Ее выпустила из своих недр клетка с птицами, которые не понимают, что их здесь травят, а не лечат. Эти наивные людишки все еще надеются получить какую бы то ни было помощь, надеются избавиться от того, что их постоянно гложет. Это было совершенно невозможно.

Их помутненные умы в еще бо́льшей опасности, чем их раненое тело.

Тедд, наверное, ушел на улицу. Констанция колебалась между тем, чтобы пойти за ним и тем, чтобы просто прийти в комнату и забыться. Второе победило.

Она неспешно двигалась, по привычке осматривая двери и не замечая в них ни капли какого-то изменения с прошлого раза.

А может, оно и к лучшему. К лучшему то, что Фред умер. Ведь если бы не он, боль Констанции была бы не настоящей. Она бы не смогла выполнить план, если бы он не умер. Это больно, но его смерть принесла пользу. Ведь отныне боли не будет. Нигде.

Тедд на нее обижен, и вообще, ведет себя странно, но это разве не к лучшему? Констанция знатно успела привязаться к этому пареньку и такая развязка дружбы ее хоть и не устраивает, но все лучше, чем ситуация с Фредом.

Сердце больно сжалось от воспоминаний, а потом судорожно забилось, ускоряя темп.

Иногда она забывает о той жизни, жизни за стенами этого особняка. Это место напоминает барьер, сквозь который люди проходят, оставляя воспоминания далеко позади, в атмосфере улицы.

Констанция бережно хранит воспоминание о Фреде, но старается не выдавать своих чувств, которые в этом мире и так никому не нужны.

А еще она забыла его настоящее имя.

Все эти пережитые чувства и эмоции, смешанные с волнением и грустью, совершенно стерли из памяти то самое коротенькое имя, которое являлось им самим.

Пока он не сбежал из дома.

Девочка открыла дверь в свою комнату и плавно опустилась за столик с зеркалом.

Взглянула на себя.

Вот, она такая чистая и невинная, те старые побои уже исчезли, и на их месте осталась лишь по-старому бледная кожа без всякого лишнего пигмента и пятен. Бледная, но чистая.

А волосы по-прежнему беспорядочно падали на плечи и лопатки, спадали на лицо и прикрывали часть бровей и глаз.

Черное переплетается с белым.

Констанция, вздохнув, взяла расческу. Все же надо привести эти патлы в порядок, иначе она выглядит, как человек, попавший в ураган. Где все ее ленты? Она помнит, что у нее их было три, но где все они – она забыла. Может, остались в сумке, а может, были где-то в плаще.

Констанция с теплотой вспомнила, как та старушка в деревне заплела ей красивую косу, повязав лентой и отправив к Изольде за отваром для дерева. Это было так давно, но в то же время, словно, вчера.

Прошло же ведь не так много дней.

После расчески волосы смотрелись гораздо привлекательнее, нежели были до этого и теперь аккуратно спадали на плечи с обеих сторон.

«Вот так должна выглядеть леди», – хмуро подумала она и встала.

Внезапно все ее тело охватил спазм, перед глазами поплыло, а легкие скрутились в жгут.

«Я совсем забыла о подпитке», – осознала она и бросилась вон из комнаты.

Оказавшись в коридоре, она не сразу разглядела из-за подступающих слез путь вперед. Но тут же, преодолевая сильную боль и головокружение, сделала рывок к выходу из особняка.

Боль-боль-боль, где же ты?

Скорей-скорей, найти раненного или душевнобольного. Найти хоть кого-нибудь, у кого в душе или в теле дыра. Даже маленькое отверстие, размером с иглу.

Выйдя из особняка, Констанция споткнулась и чуть не упала на землю лицом вперед. С такой болью трудно удержаться на ногах, но девочка справилась.

До центральной улицы она почти побежала. Бежала так быстро, насколько позволяли силы. Остановилась, принюхиваясь. Один лишь кислород. Раскаленные невидимые цепи сдавили пульсирующее сердце, сжали до боли. Кажется, там что-то порвалось. Внутри нее что-то порвалось!

Втягивая воздух до самого упора, девочка семенила по улице и кое-как стряхивала слезы с глаз. Плакать нельзя. Особенно на людях.

Констанция вновь споткнулась, но на этот раз своего равновесия удержать не смогла. Упала и почувствовала боль еще и в коленях. Сквозь вновь накапливающуюся пелену слез заметила, что-то красное на правой коленке.

Это кровь, Господи.

Слегка прихрамывая на разодранную ногу, прошла немного вперед. Боль словно усилилась, теперь отдавалась в ушах девочки. Неприятно стучал пульс и сердце в груди.

Кто-нибудь, помогите.

НЕУЖЕЛИ НЕТ НИ ОДНОГО СТРАДАЮЩЕГО ОТ БОЛИ ЧЕЛОВЕКА?

Нет.

Все вымерли.

Теперь люди счастливы.

А Констанция сейчас умрет.

Еще один шаг дался ей настолько трудно, что она чуть не свалилась, прежде чем перенесла основную массу тела на выступившую ногу вперед. Еще чуть-чуть и она будет готова ползти.

Может, в этом и заключалась проверка хозяина? Объявить ей голодовку, заставить страдать от ломающегося тела и тем самым выяснить, кто же этот избавитель.

Констанция уже не смахивала с себя слезы, давая им волю течь по её щекам. Она не различала, куда идет, лишь вдыхала до противного чистый воздух.

Теплые и резкие руки схватили ее за предплечья. Сквозь неясный гул и стук в ушах она услышала:

– Ты чего, эй?

Нет, отстань, Ф р е д, не сейчас, не задавай этих ужасных вопросов, они сводят с ума!

Но это был не Фред.

Фред ведь умер.

Констанция сморгнула пелену из слез, и они покатились вниз по слезной дорожке прямиком к подбородку. Внутри будто взорвалась ядерная бомба, перекрыла доступ к воздуху и сожгла внутренности.

Доходящую до исступления девчонку грубо встряхнули.

– Ты в порядке? – по слогам произнес Тедд, легонько встряхивая девочку.

Констанция оперлась всем телом на него, не в силах что-то сказать. Тедд как-то понял, что ей сейчас не до разговоров совсем и перекинул ее руку на свои плечи.

Он слышал, как она тихо выла, борясь с внутренней болью, и решил, что у нее началась паническая атака. Ему уже приходилось сталкиваться с людьми, которые неистово дурели, когда на них находило это состояние. Они стремились домой, потому что за его пределами они просто-напросто умрут.

У Констанции были слишком похожие симптомы, но в отличие от остальных жертв этого недуга, она не стремилась попасть домой и выглядела заметно хуже, чем другие.

Каждый шаг отдавался болью во всем теле, и Констанция даже удивлялась, как ее суставы все еще работают. Она замедлилась настолько, что Тедду приходилось делать маленькие шажки в несколько сантиметров вперед.

Какой-то человек прошел мимо. Констанция едва не вскрикнула, почувствовав заветный запах. Вот, еще немного, пока она не умерла. Она дотянется до него…

– Иди… об… обрат… но, – как можно громче выдохнула она, борясь с желанием потерять сознание.

Тедду надоело ее тащить за собой, и он нагло взял девочку на руки. Его предположение подтвердилось: у нее паническая атака, и она отчаянно борется с мыслью о смерти.

– Не переживай, мы придем домой и Фредерик даст тебе мепротан. Это успокоит тебя и приведет в порядок.

Она его не слушала, а он продолжал говорить и говорить, чтобы успокоить ее и себя самого.

Народу на улице было мало, и почти никто не обращал на Констанцию и Тедда никакого внимания, а те, кто обращал, чаще всего пожимали плечами и стремились дальше.

Тедд был уже довольно близко к человеку с болью, и Констанция всем нутром ощутила этот приятный ядовитый запах.

Нет, если Долор умрет – она не выживет без боли.

========== 14 глава. Сомнение и чувства ==========

「Говорят, что когда человек влюбляется, на его теле могут начать расти цветы」

Shroom Soup

Тедд продолжал нести Констанцию на руках, не решаясь отпустить. Она была еще слишком слаба, чтобы передвигаться самой, ее еще не отпускала паническая атака, хотя истерика прекратилась. Плакать она перестала, но дорожки от слез так и не высохли и все еще блестели на солнце. Она перестала как-то активно двигаться, вырываться или даже всхлипывать и парень решил, что она уснула.

Констанция, уложив подбородок на его плече, думала о том, как ему потом все объяснить. Зря он подошел к ней и предложил помощь. Да, без него она бы не справилась, но теперь столько вопросов свалится на нее, страшно представить. Сказать ему правду, как и Фреду? При воспоминаниях о том дне сердце больно сжалось, а потом забилось быстрее.

Он умер? Умер из-за тебя. А может, ты должна была занять место этого бедного человечка, а? Ты прервала чужую жизнь, хотя давно должна была прервать свою. Бесполезную, никчемную жизнь.

Каждое воспоминание приносило боль, боль вперемешку с сожалением, досадной обидой на себя – не спасла, ибо даже не пыталась. Доверившись Фреду, она навсегда его потеряла. Стоило ли повторять свою ошибку в случае с Теддом? Тедд хоть и проницательный, но он может просто не понять ее, а возможно, даже сдать Долору. Он ведь знает, что тайного избавителя от боли еще ищут. Нет, правда не годится. Тогда что? Придется как-то указать на то, что это все из-за боли, от которой Констанция уже давно не может избавиться. Выглядит ли убедительно?

Не слишком.

Девочка приоткрыла глаза и взглянула на местность, по которой они идут. До особняка рукой подать. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел ее в таком уничтожающем состоянии. Особенно, хозяин. Или Мелинда, ведь она полностью поддерживает своего брата, не понимая, какое он чудовище.

Констанция легонько похлопала Тедда по плечу, на котором лежала и стала отталкивать парня от себя. Тедд опешил от ее внезапных телодвижений, взглянул на ее волосы, такие мягкие и нежные, словно шелк на постелях знатных господ.

– Ты чего? – взволнованно спросил он, останавливаясь.

«Спусти меня на землю, дурак», – недовольно подумала она, и на ее лице отразились все эти мысли.

– Ладно, ладно, не дергайся. Если хотела, чтобы я тебя отпустил, то так бы и сказала.

Констанция выпрямилась перед ним во весь свой рост. И хоть его голова была намного выше, девочке не приходилось сильно задирать свою голову. Она молча развернулась и пошла по направлению к особняку.

Тедд пошел за ней, не спеша задавать какие-то вопросы.

– Сейчас же обед, – растерянно сказал он. – А я и забыл, что обещал прийти на него.

«Никто там без тебя не умрет», – все так же с раздражением думала она, сетуя на свое отсутствие возможности сказать это вслух.

Так и не услышав никакого ответа от Констанции, Тедд осторожно проговорил:

– Я, конечно, понимаю, что после всего того, что сейчас произошло, ты не хочешь говорить со мной, но… но, что это за чертовщина была, Констанс?

Констанция молчала. Тедду показалось, что она его упрямо игнорирует. Так было лишь отчасти. Девочка так и не придумала, что скажет в свое оправдание по поводу своего поведения.

– Ты не говорила, что у тебя есть панические атаки. Если ты думала, что я буду тебя избегать после этого, то нет. За жизнь мне приходилось общаться и не с такими проблемными людьми, как ты.

Констанция вдруг остановилась. Так получается, все это время Тедд думал, что у нее началась паническая атака? Что же, человек отлично умеет себя обмануть, если захочет найти ответ на свой вопрос сейчас же. И неважно, правдой ли будет этот ответ, или ложью.

Повернулась на него, взглянула в невозмутимые глаза. Он будто притворяется камнем, чтобы она не смогла его уличить в чем-то плохом. Зачем?

Тедд рассматривал ее лицо, пытался заглянуть в голову. То, что могло бы там быть, ему очень бы пригодилось. Вдруг перед его взглядом мелькнули ее волосы, и она вновь продолжила путь.

– Констанс, почему ты ничего не говоришь? Временами ты такая неприступная, что кажется, будто тебя заковали во льды на миллионы лет или Дьявол забрал твою душу, оставив нам только твое тело.

Она продолжала идти впереди него, то замедляя шаг, то ускоряя его и, наконец, до двери особняка можно было дотянуться рукой.

Тедд, так и не получив ответа на вопрос, замолчал окончательно и теперь ничто на свете в данный момент не могло его разговорить.

Да и некому было это делать.

Когда девочка скрылась за входной дверью особняка, Тедд немного помедлил. Он заметил, как из окна столовой на него смотрела горничная.

Констанция решила все же пропустить обед, чтобы не чувствовать кожей на себе пристальных и подозрительных взглядов.

Эта игра в «убийцу» приняла немного неожиданный поворот, и теперь каждый из присутствующих считал своим долгом тщательно следить за каждым, кто будет находиться рядом. Если они найдут ее, если догадаются о ее предназначении, то вся миссия, которую Ронк возложила на нее, рассыплется, как рассыпаются несбыточные мечты слабого человека.

Констанция поежилась.

Теперь она не сможет, как раньше, подбегать к полуоткрытым дверям и вдыхать ядовитый (но жутко сладкий) запах боли. Вот то, что стало вдруг в разы недоступным.

Они ее выкуривают из собственного закоулка тайны, заставляя выйти из тьмы на свет. А свет открывает не только то, что сокрыто. Но и то, о чем все уже давно знали, просто смотрели под другим углом.

Ее странное поведение все-таки взволновало Тедда, но он ничего не понял, не стал ничего подозревать и не стал в этом копаться. Это было низко. Это было стыдно и грязно.

Но зато это было искренне.

Констанция открыла глаза и уставилась в потолок. Массивная люстра горела по-прежнему ярко и контрастно, окрашивая всю комнату в желтые оттенки. Это выглядит дружелюбнее, нежели простые коричневые стены. Словно стало теплее.

Констанция встала, проверила боль – голова и конечности еще гудели, видимо от усталости, которую испытал этот мужчина.

После коротенькой дремоты девочка чувствовала себя еще хуже, чем до сна и слабость смешалась с чужой болью. Девочку немного мутило, но в целом, она была в порядке.

Сколько прошло времени с тех пор, как она легла и начался обед? Наверное, полчаса, не больше. Девочка выглянула в коридор и в самом дальнем его конце заметила часы, почти полностью сливающиеся с основными стенами. Лишь грязно-белый циферблат виднелся светлым отверстием в этом деревянном мирке.

Судя по времени, поспала она все-таки дольше, чем рассчитывала. Полтора часа. Значит, еще пару часов и будет ужин. Однако, как быстро пролетел день. Делать было явно больше нечего, и Констанция зашла обратно в комнату.

Немного поколебавшись (стоит ли?) она опустилась на кровать и, мысленно досчитав до трех, выпустила из себя весь воздух.

Эта процедура длится уже не первый раз, но каждый такой Констанция думает, что вот-вот умрет.

Умрет мучительно, оттого, что у нее сейчас же порвутся кишки. Оттого, что ее легкие лопнут ежесекундно. Оттого, что сейчас, в данную минуту, у нее взорвется сердце.

Не выдержит напора, не выдержит давления внутри себя и просто расплескает все из себя, заливая кровью лопнувшие легкие, порвавшиеся кишки и сломанные кости.

Кстати, о костях.

Констанция всеми своими клеточками ощущала, как ее кости растягиваются, ломаются, гнутся, давятся, и надламываются.

Сухожилия и вены растягивались вместе со скелетом, а мышцы рвались, как полупрозрачная тряпка, уже потертая во многих местах.

Ее вены порвутся с резким звуком, как резинка.

Когда это закончилось, девочка не могла поднять даже руки. Все-таки, не стоило этим злоупотреблять, особенно без необходимости.

С каждым разом становится все больнее и дольше. Стоит ли продолжать так делать только из-за того, чтобы вовремя говорить с людьми?

А если она умрет? Что будет, если ее тело однажды не выдержит?

Она больше не боится смерти.

Потому что там, где есть смерть – нет боли.

Констанция вновь уснула, чувствуя облегчение во всем теле. Ни конечности, ни голова больше не болели, а это значит, что боль ушла.

Второй день подходил к концу.

Осталось совсем немного. Если Констанция не расскажет Долору правду о том, кем она является по истечении третьего дня, то ее ждет…

Но что ее ждет? Наказание? Новое наказание она получить не готова. Не сейчас.

Может быть, Ронк уже соизволит прийти сюда и покончить с болью, пока Констанция окончательно не передумала быть на ее стороне? Все-таки, способности девочки никто забрать не может, а потому ей приходится глотать эту боль и жить за ее счет.

В итоге, на ужин Констанция тоже решила не ходить. Совсем неизвестно, что может случиться, если Тедд как-то упомянет эту болезненную для нее тему.

Ой, как стыдно.

Констанция встала с постели, приглаживая растрепанные волосы и смятое спереди платье. Она медленно прошлась по комнате, обводя взглядом стены, зеркало, туалетный столик, кровать.

Сейчас комната не давила на нее, а наоборот, приятно окрыляла, давала почувствовать свободу, давала взлететь, даже, несмотря на оборванные крылья.

Кто же оторвал их?

Констанция вновь приземлилась на край своей кровати и внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале.

В который раз.

Резкий звук заставил девочку вздрогнуть и резко повернуть голову. Констанция с напряжением посматривала на дверь, а ее голос ровно проговорил:

– Входите.

Вошла Мелинда. Теперь на ней было белое платье с бледно-розовым кружевом на груди и у подола. Волосы она по-прежнему оставила собранными, но в этот раз на голове была красивая укладка сложного плетения, которая очень шла ее лицу. Констанция в который раз убедилась, что ее подруга, несмотря на свой бойкий характер, все равно является чуткой, хрупкой девушкой.

– Что это на тебе? Раньше ты ходила в коричневом платьице с белым рукавом и еще чем-то там, – сказала Констанция, чтобы хоть как-то оттянуть оглашение причины визита.

– Это платье отдал мне Стив. Сказал, что сегодня я могу отдохнуть от работы.

– Заботливый у тебя брат, – хмыкнула девочка, отводя взгляд.

С чего вдруг ей давать выходной? Хозяин никогда не отличался своей щедростью, и доброты никакой в нем отродясь не было, так зачем? Просто ради забавы?

– Ты идешь на ужин? – спросила Мелинда.

Констанция вздрогнула от неожиданности.

– Нет.

– Тогда пойдем, прогуляемся.

Мелинда миролюбиво улыбнулась и Констанция растаяла.

Поначалу они шли молча, лишь разглядывая ранние сумерки вокруг себя. Констанции это все уже наскучило, ведь она видела это уже несколько раз кряду, а вот Мелинда полноценно вырвалась в город только во второй раз.

Первый был несколько дней назад, да и то, Мелинда не смогла толком разглядеть городишко как следует.

Люди постоянно сновали туда-сюда, и посмотреть на архитектуру было невозможно.

Когда они вышли на площадь, Мелинда все-таки прервала молчание:

– Ты знаешь, куда мы идем?

– Да, – невозмутимо ответила девочка, – мы идем поужинать в таверне.

– Ой, нет. Ты знаешь, сколько там пьяниц?

– Угомонись. Я была с хозяином там, они совсем не буйные.

Мелинда не слишком поверила девочке, но сделала вид, что ее недовольство удовлетворено. Все-таки, сейчас предстоял важный разговор, и противиться Констанции нет смысла.

– Вот он, – Констанция указала на небольшое здание, которое умудрилась как-то запомнить с прошлого посещения.

А тошнотворную курицу она запомнит надолго.

Девочки вошли. В нос сразу забился приторно-горький аромат хмеля и пива, смешанный с курицей и какими-то сладкими специями. Мелинда поморщилась, увидев обстановку, в которой они оказались. Здесь люди были явно не позитивно настроены.

– Констанс, мне здесь не нравится, – с опаской шепнула Мелинда, оглядываясь. – Давай поищем что-нибудь поприличней.

– Да ладно тебе, не бойся. Мы сядем вон там с краю и просто перекусим. Здесь отменная курица!

– Хотелось бы мне в это верить…

Они прошли вглубь помещения и сели в тени, ближе к углу.

Констанция храбро встала, чтобы подойти к хозяину таверны и выпросить у него две «желанные» ножки.

Мелинда выразила слабый протест на это действие, но быстро сдалась, не находя никаких доказательств в пользу того, чтобы девочка никуда не ходила.

Констанция терпеливо и нарочито медленно обходила столики и считала в ладони свои последние монеты. Ронк предложила ей забрать всю сумму, которую ему дала незнакомка, но Констанция, вспомнив горький опыт с родительскими деньгами, взяла лишь небольшую часть из того внушительного мешка. Кажется, вся остальная сумма осталась у Фреда в кармане.

До этого она никогда не думала, что же двигало этой незнакомой девушкой, чтобы она вот так просто отдала такую внушительную сумму Фреду? Если бы эти деньги предложили самой Констанции, она бы точно почувствовала подвох. Не взяла бы. Но Фред – чистая душа, которая все еще верит в искренность людей и благие намерения. Наивный, глупый мальчишка.

Поэтому он умер?

– Отчего такая юная душа в такой поздний час разгуливает по столовым для взрослых мужчин? – осведомился какой-то дядя, стоя за прилавком и размазывая тряпкой воду по дереву.

– Здравствуйте, – робко начала Констанция, – я тут так, мимоходом. Проголодалась и решила заглянуть, вот. Можно мне курицы? Две ножки.

Она неуклюже выложила на влажный стол свои монеты и состроила лицо поистине голодного ребенка.

– Ладно, подожди секунду.

Человек скрылся за какой-то дверью, и Констанция резко обернулась, чтобы посмотреть, что там с Мелиндой. Та сидела у самого края, ближе к стене и с опаской осматривала пьяных и подвыпивших людей. Ей здесь не нравится.

Но курица понравиться точно должна.

Спустя некоторое время человек вернулся и, ставя тарелку на стол, спросил:

– Юная душа надолго здесь задержится?

– Ровно на столько, чтобы съесть эту самую порцию.

Девочка, развернулась и пошла, так же ловко лавируя между столами.