сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 54 страниц)
Смотрю из окна на город. Да, видно, что преобразился. Эрик все-таки настоящий лидер, все у него получилось. Вот и хорошо, наконец-то, он получил то, что хотел. Фракцию, лидерство… А мы и так проживем, да, маленький? Пусть папка лидерствует, а мы и без него справимся. Предательские слезы в очередной раз навернулись на глаза. Ну почему так? Я так безумно скучаю, особенно сейчас. Так хочется зарыться под сильную руку, уткнуться носом в плечо, почувствовать родной запах… Почему ко всему этому прилагается идиотский характер, а?
Отстранено смотрю на дорогу, двор… Люди ходят, машины ездят, жизнь продолжается… А у меня как будто время остановилось. Все дни похожи один на другой. Я иногда даже забываю, что беременна, только голова кружится и все. Ни живота, ни шевелений, ни тошноты, ничего. Если бы на экране не увидела, до сих пор не верилось бы… Так странно это все. У меня и ребенок… Не представляю, что я буду с ним делать, как вообще буду… Ну, в принципе, я помню, как возилась с малышами в Дружелюбии, но этот совсем маленький. Мелисса говорит, что когда он родится, у меня все придет, а мне не верится…
А может и ладно? Пусть Эрик сукин сын и урод, я все равно его люблю, ведь… Может, приехать к нему? Вот только не нужна я ему, наверное… Но тогда я буду точно это знать. Я, ведь, знала какой он. Сани говорила, что его можно принимать только таким, он не изменится. Я полюбила его таким, что же сейчас то? Страшно. Боюсь. Я увидела тогда… Столько нежности, и никакой холодности, никакого презрения не было. На меня смотрел кто угодно, только не чудовище. И еще… Боюсь признаться, я видела. Я видела, он любит меня. Как он обнимал меня, как был нежен, такого раньше точно не было. Но вдруг я ошиблась… Я столько раз верила ему и ошибалась, напарываясь раз за разом на стальное презрение, насмешки и замалчивания всего, что только можно. Как же разобраться? «Я тебя больше пальцем не трону, придешь ко мне сама»… И как к нему идти после таких слов?
Тихонько бреду в сторону лабораторий. Совершенно невыносимо быть одной. Может, хоть Мелисса со мной поговорит. Захожу, сиротливо клянчу каких-нибудь пилюлек. Мелисса оглядывается, поджимает губы.
— Мда, Крошь, выглядишь ты… плохо. Ты чего так расклеиваешься? Тебе нельзя…
— Лис, хоть ты не читай мне нотаций, а? Дин мне всю плешь на голове проел, разговорами о том, что так нельзя. А как можно, никто не говорит. Дай мне что-нибудь от головокружения.
— Есть хорошее средство от головокружения — еда. Поешь нормально, и сразу все будет отлично.
— Я не могу есть. Не влезает.
— Слушай, ну чего ты так нюнишься? Поезжай к нему, а? Ты же по нему так тоскуешь, правда ведь? Зачем себя так изводить? Ты его любишь, он тебя тоже, что вы изображаете друг перед другом?
— Если бы он любил меня, если бы я ему нужна была, он приехал бы за мной уже давно. И потом… Не будет у меня с ним нормальной жизни никогда. Всегда ор, крики, драки… И мелкий на все это будет смотреть… И тоже таким станет… Не могу я так, я ведь отвечаю за него, хочу, чтобы он рос с нормальными родителями…
— Кроша, этот наисчасливеший ребенок будет расти с любыми родителями, ни тебя, ни Эрика нельзя назвать нормальными, но он все равно будет любить вас и считать лучшими. Это преимущество любого, кто захочет отпрыска. Зачем ты загадываешь так надолго? В любом случае, ребенок родится и Эрик имеет право знать, что у него есть сын. Все это глупо, вот эти ваши молчанки.
— Может, и глупо, — разозлилась я, — не тебе ведь с таким жить.
— Ну с каким? Монстром? Тебе не надоело? И так ясно, что никакой Эрик не монстр. Просто человек с дурным характером. Его можно только гладить и тогда и он будет ласковый. Слушай, у меня идея. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Мы вышли из лаборатории и стали спускаться на нижний уровень. Интересно, что такого они там организовали? Мелисса дала мне какую-то хреновину, похожую, будто ее сделали из множества перекрещивающихся спичек.
— Вот, надень передатчик.
— Лис, куда ты меня ведешь?
— Хочу показать тебе кое-кого.
— Ты меня пугаешь? Кого ты хочешь показать мне на нижнем уровне?
— Увидишь.
Мы заходим в помещение, в котором царит полумрак. Помещение очень большое, метров сто квадратных, на полу лежит какой-то мох, вроде деревья растут. Мы вошли и как-будто попали в лес. Даже запах леса ощущается.
— Что это такое, Лис?
— Иди сюда. Смотри!
Когда я увидела, что мне показывает Мелисса, мое сердечко обрушилось в желудок, а потом подскочило в горло. Господи, да это же…
— Скриммен. Тот самый, жуткий зверь, страшный, убивает страхами. Иди сюда, приложи к нему руку.
— Ни за что!!!
— Не бойся. На тебе передатчик, он даже не знает, что ты тут есть, он тебя не видит. Приложи к нему руку и подумай о чем-нибудь очень хорошем.
Бесстрашие научило меня не только быть воином, но и доверять своим друзьям. Ладно, Эрик говорил, что он это делал, значит, я тоже смогу. У меня хорошее сейчас — это маленькое солнышко в моем животе. Стараясь думать о нем, я прикладываю руку в голове животного. Она мягкая, теплая. Очень приятная. Мелисса что-то сделала и вдруг… В голове появилось… Как будто я вспомнила сон.
Вот я захожу в какую-то комнату. На руках у явно постаревшей Джоанны, сидит маленький мальчик. Я спрашиваю его, что он делает в кабинете папы. Малыш отвечает, что там его домик, потому что к папе близко, и показывает на тумбочку. Потом очень громко визжит и бросается куда-то мне за спину. Из-за моей спины выходит Эрик, он старше, чем сейчас, лет на десять. Подхватывает малыша на руки, при этом у него такое лицо… Лицо человека, который доволен тем, что он делает, который знает, что он все делает правильно. Эрик обещает малышу, что они пойдут кидать ножи, а меня это возмущает…
Видение кончилось, а я не могу… Слезы просто потоком льются из глаз, не могу его остановить. Что это? Так разве может быть? Как такое вообще может быть?
— Может, Крошь. Ты даже не представляешь, что может быть в жизни. Это только кажется, что реальность банальна. А на самом деле, только в реальности происходят истинные чудеса. Посмотри на это животное. Вот он зверь — страшный, свирепый, он отвечает агрессией на агрессию. Представь, сколько агрессии было раньше, если почти все люди вымерли из-за них, остались только мы. Никто даже не подумал, что это могут быть вполне мирные животные, просто надо их понять. Все видят только то, что снаружи и даже не пытаются посмотреть глубже. Твой лидер такой же. У него дурной характер, его переломало по жизни, он видел много плохого… Но, при этом, ты ведь его полюбила за что-то. А то, что он слов красивых тебе не говорит… Ну, а если бы говорил все красиво, но при этом вел себя как сука, лучше было бы? Ну подумай?
А я не могу забыть глаза мальчишки, когда он увидел Эрика. Даже если это игра моего воображения… Как я могу лишать ребенка отца, каким бы он ни был. Уж не убьет его Эрик, а в остальном… Надо ехать к нему!
— Лис, спасибо тебе! Ты настоящий друг! — чмокаю ее в щеку и выбегаю из лаборатории. По дороге прихватываю журнальчики, надо чем-то отвлечься, пока Дин не приедет. Хочу, чтобы он меня отвез, на поезд я не рискну запрыгивать, а на автобусе — не хочу. Да, вот такая я стала барыня. Уже подходя к своему этажу, слышу страшный грохот и крики. Что ж там случилось? А, ну да, это тайфун по имени Эрик, что-то подсказывает мне, что такие недвусмысленные крики не к добру. Кто ж меня сдал?
POV Эрик
То же время.
Все дни слились в одну серую массу. Мне даже странно наблюдать, как все вокруг преображается, потому что для меня это один длинный, серый, долгий день. Я живу и действую на автомате, я почти не слышу, что мне говорят люди, кроме вопросов, касающихся фракций. У меня получилось. Жизнь вошла в свое русло, все стабильно и гладко. Это одно из немногих вещей, которые у меня получились в жизни. Только меня не радует это, не приносит ничего. Я почти ничего не чувствую, кроме пустоты. Мне так не хватает моей Эшли.
Она сказала, что ей нужно подумать. А я наговорил ей кучу обидных слов. Опять. Конечно, я уже не раз пожалел об этом, и давно уже поехал бы к ней, но… Все повторится. Мы опять начнем орать друг на друга, она меня обвинять, я скажу ей опять что-нибудь обидное… Может Сэм был прав, я не способен на человеческие чувства? Почему же тогда так тоскливо, почему ничего не радует? Я время от времени связываюсь с Дином, спрашиваю о ней. Он говорит — все нормально. Надо бы съездить к ней, поговорить, хотя бы попытаться. В конце концов она бесстрашная, а не эрудитка, ей место в Яме, на не там.
— Лидер, — пропела секретарша, — вас хочет видеть лидер Эрудиции.
Аааа. Дин пришел. Странно, мы вроде не договаривались о встрече, меня могло не быть, я сегодня собирался ехать на объект. Проходит в кабинет, хмурый, глаза гневные. Что случилось, интересно? Что-то с Эшли?.. Тревога схватила за горло.
— Дин! Как ты!
— Здравствуй, Эрик!
— Есть какие-нибудь новости? Вы разобрали лабораторию? Смогли получить что-нибудь полезное?
— О, с этим дела продвигаются отлично, ты знаешь. Я докладывал на прошлой неделе. Вот хочу узнать насчет финансирования. Если все пройдет, то через полгода можно будет испытать сыворотку полной регенерации, безо всяких вампирских идей, — чуть улыбается одними губами.
— Насчет финансирования можешь не волноваться, это не вопрос. Что нам это даст?
— Полное и быстрое восстановление после травм, поддержание стабильного состояния смертельно раненного воина до прибытия помощи. Раньше сыворотка не справлялась, теперь нам удалось ее значительно улучшить. Идею клонирования мы законсервировали. Не думаю, что нужно уничтожать эти наработки, но и применять их, пожалуй, пока не стоит. Я буду изучать потихоньку архивы Сэма, может что-то полезное оттуда для себя и возьмем, например выращивание отдельных органов для трансплантации.
— А как с животными, удается выяснять?
— Со скримменами дела обстоят немного не так радужно, их еще изучать и изучать. Работы там непочатый край. Выяснилось, что прекрасно они живут в неволе, в приближенных к естественным условиях, детеныш, которого мы взяли, подрос, активен. Но надо их изучать и в естественных условиях. Они странно реагируют на некоторых людей, не подпускают к себе без передатчика, при отключении защиты, люди сразу попадают в пейзаж, никак не помогает ни успокаиваться, ничего. Мы пока не поняли, почему на одних они реагируют нормально и идут на контакт, а на других — нет. Есть много предположений, но…
— Ты ведь не за этим пришел, так? Скажи мне, что произошло! Что-то с Эшли?
— Да, я действительно пришел не за этим. Я пришел сказать тебе… Сукин сын ты, Эрик!!! — Кулак Дина с такой силой опускается на столешницу, что стаканы и графин подпрыгнули и один из них разбился. Впервые я вижу Дина в таком состоянии. Должно случиться что-то поистине ужасное, чтобы этот невозмутимый человек выдал такие эмоции.
— Может, скажешь, что случилось, все-таки? — Спрашиваю, стараясь не выдать своего волнения.
— Может, объяснишь мне, почему вы с Эшли ведете себя, как два малолетних придурка?
— Дин. Тебя это не касается. Или…
— Вот именно. Или. Меня это касается напрямую, потому что я не могу больше видеть, как моя беременная сестра плачет ночами и не ест ничего, а в ее положении это вредно между прочим!..
— Так!!! Стоп, бл*дь!!! Какая твоя сестра?
— Ясно. Она тебе не сказала. — Желваки катнулись по скулам. Он немного помолчал, у меня же горло сжалось и я бы даже если бы и хотел, не смог выдавить бы ни слова. — Не хотел я быть в роли информатора, но Эшли беременна и беременна от тебя, Эрик. Она ждет вашего общего ребенка, а ты стоишь тут и ничего не делаешь, чтобы поддержать ее.
Это просто какая-то феноменальная х*йня! Зачем он пришел и говорит мне это? Если Эшли забеременела от кого-то, мне-то зачем это знать? Как она могла? До сих пор у меня была надежда, а теперь… Рухнуло все, что только может рухнуть, теперь вообще ничего не надо.
— Дин. Подожди. Если она беременна, то не от меня. Джанин сделала так, что я не могу иметь детей. Она это сделала одновременно с моделированием.
Эрудит тяжело вздохнул и прошел в кабинет. Наливает себе воды в целый стакан, садится в кресло и начинает потягивать воду. Надо бы разжать челюсть, иначе у меня сейчас зубы треснут. Интересно, и кто же этот счастливчик? И еще более интересно, когда же он появился? В Эрудиции, до нее? После того как Сэм умер? Дин смотрит на меня насмешливо. Конечно, это очень смешно, когда твоя девица забеременела от кого-то, вот уж ценная информация.
— Слушай. Джанин, конечно, сука еще та, каких поискать. Но она не дура, это факт. Она не могла лишиться такого ценного генетического материала, как твоя репродуктивная система, она же не знала, что ее эксперимент провалится. — Дин со вздохом достает какие-то бумаги и кладет их на стол. — Мы нашли записи об экспериментах над тобой. Она лишила тебя возможности иметь детей временно, сроком на пять лет с момента моделирования. Гормональная терапия. Она вполне себе обратима. Так что, ты уже год как можешь не только иметь детей, но и практически уже имеешь. Это точно твой ребенок, Эрик. Сэму нужна была не сама Эшли для генетических экспериментов, а плод от нее, он и искал ее, чтобы она выносила ему эмбрион до 15 недель, а она попала к нему уже с эмбрионом. Он его изучил вдоль и поперек, в том числе и генетическую экспертизу делал.
— А мои образцы есть в Эрудиции…
Пытаясь как-то охватить полученную информацию бездумно смотрю на листки, которые выложил на стол Дин, а все мысли уже унеслись на месяц назад. Вот почему она меня прогнала. Вот почему сказала, что боится. Я все голову ломал, чего же она боится, ведь ясно-понятно, что не меня и не моих недостатков. Она за ребенка боялась. Так!!! Стоп!!! Стало быть уже тогда она знала! И не сказала мне! Да как так!!!
— Черт! Черт, черт, черт!!! Господи, ну какая же бл*дкая х*йня!!! Почему сейчас, Дин? Почему ты мне раньше не сказал? Почему вообще никто мне РАНЬШЕ не сказал?
Эрудит немного отошел в сторону окна. Взгляд его спокойный, но, как я вижу, он все равно решил держаться от меня подальше. Вполне разумно, я сейчас плохо себя контролирую!
— Я думал вы поговорили, и Эшли тебе рассказала. Честно, я так думал. Она взяла с меня слово, что я не буду в это лезть, обещала сама тебе все рассказать. Она ни с кем не разговаривает сейчас, только плачет и в окно смотрит. Это надо прекратить, Эрик, иначе, это может плохо кончится.
Я запутался окончательно. Я даже плохо понимаю, что мне говорит Дин. Что может плохо кончится? Почему? У Эшли будет ребенок. От меня. Мое продолжение.
— Какой срок у нее сейчас?
— Если это важно, то 15 недель. И это мальчик, если что.
Значит, когда я пришел в Эрудицию и убил Сэма, она уже была беременна. Вот почему ее тошнило все время. Черт, ну это просто… От нее так пахло, я думал это потому, что я давно ее не видел, от нее пахло нежно, не как раньше, чем-то, что навевало воспоминания, давно забытые. Молоком и миндальным печеньем.
— Так! Стоп! А почему Сэм ее обследовал? Зачем ему-то нужна была ее беременность?
— Ты правда хочешь это знать?
— Дин, ты понял, что спросил сейчас? Естественно, что я хочу знать, зачем Сэму нужен был мой нерожденный ребенок!
— Пятнадцатинедельный эмбрион именно от Эшли, содержит идеальные клетки для того, чтобы ввести ее в любую кровь, любого человека и сделать его генетический материал стабильным. Если бы у Сэма все получилось, он действительно был бы непобедимым. Мы нашли все его записи и дневники, изучили остатки лаборатории, те образцы, которые остались. Да, он уже мог восстанавливать умерших людей, правда только умерших совсем недавно.
— Постой… Он что… Хотел… Забрать у нее…
— Да, Эрик. Именно за этим он ее и искал. Я предупреждал…
Но мой кулак уже крушит шкаф, не оставляя ему не малейшего шанса на выживание. Сыпятся осколки, летят щепки, голосит секретарша, а я ничего не вижу и не чувствую, кроме такой затопляющей ярости, что перед глазами темно. И это люди вообще? Что они сделали со мной? Им мало отнять у меня все, нужно было еще и вот так… Как она все это пережила? Нет, это невозможно…
— Какая же х*йня еб*ная! Феноменальная, говнобл*дская, еб*ческая х*йня!!! Дин, а нельзя его воскресить? Может осталось хоть что-нибудь, чтобы его воскресить и уеб*ть на хуй, урода мудох*йного!
— Эрик, ты сейчас только воздух сотрясаешь. Все равно уже все позади, сейчас надо решать насущные проблемы. Как мужик я тебя очень хорошо понимаю, а вот как старший из семьи Эшли, очень хочется дать тебе по роже. Эшли надо забрать в Бесстрашие. Она не эрудитка ни разу. Ей тут и стены помогут, а там она тает просто. И ребенку от этого не сказать, что сладко. Странно, что ты не сделал этого раньше.
— Это все из-за тебя! Я наслушался тебя, что «она должна прожить свою жизнь… должна принимать свои решения, сама за них отвечать…» Херня это все! Как она могла не сказать мне? Сразу же?
