сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 54 страниц)
Прежняя Кроша уже бы подвывала от ужаса, как сирена воздушной тревоги. Или лежала в глубоком обмороке. Эта же просто сцепляет зубы. Эта еще не то видела, слышала и пережила… Еще и не из такой задницы выбиралась… Пока что дико веселюсь. Во-о-от зачем ты меня искал, папуличка? А потом приходит лютая злость. Как же меня все достало! Я вам не вещь! Вы все пожалеете, Богом клянусь! Живьем я никому не дамся. Еще повоюем! Посмотрим, кто кого! Ах ты ж еб*нный в рот! Папаня чертов… Мало того, что убийца, чьи грязные руки уже никогда не отмыть… А вот превратить кровиночку в инкубатор для воспроизводства новых поколений «Уеб*льников» — это похуже будет…
Так! Стоп! Я БЕРЕМЕННА?! У меня будет ребенок? Нет… не может этого быть. А почему, собственно, не может-то? Ой-ё! Маяк… Почему я ни черта не вспомнила о противозачаточном?! А, ну да… не до того было… Сейчас со смеху описаюсь… Но у меня же вроде сотрясение мозга… Тошнота, головокружение, слабость, головная боль, да вашу мать… Мать вашу! По спине пробегает неприятный холодок, резко отнимаются ноги. Меня так и норовят записать в будущие мамашки. Да нет, ерунда все это… Не могла же я в такие времена… Нет, я очень люблю детей. Но… не место им сейчас в этом поганом мире среди войны. Десять недель…
ОНИ ХОТЯТ ЗАБРАТЬ МОЕГО РЕБЕНКА??!?!
Боже мой, мое сердце подрывается к горлу, и делает в воздухе кувырок… Трясущимися от волнения пальцами толкаю дверцу тумбочки, и выползаю с чувством полного омерзения и полного шока от услышанного. Так, заткнулась и не скули, а то у меня сейчас все серое вещество выльется через уши… Сперва нужно выбраться отсюда, а потом сделаем тест… вдруг Сэм ошибся… Шевелись, детка…
На спинке стула, папочка неосмотрительно оставил висеть свой пиджачок, порывшись в карманах, увела электронный ключик… Да, не красиво, а нехрен разбрасываться… Приоткрыв дверь, убеждаюсь, что приемная пуста, а вот в холле все просто кишит «Вольниками«… и Райн тут торчит. А вдруг он меня узнает? Черт! Черт! Черт! Нужно их отвлечь… дымовушечка! Выуживаю из голенища сразу две накрученных шашечки. Зажигалочка припрятана в кармане, аккуратненько поджигаю, жду, пока хорошо разгорится и швыряю в другую сторону коридора. Пространство быстро заволакивает дымом под удивленные возгласы, и наступает тишина…
Тишина остается мертвой лишь мгновение — почти тут же она сменяется визгом пожарной сигнализации и паническими воплями людей. Завязался неплохой кипишь, поэтому шансы пройти незамеченной очень увеличиваются. Эрудиты носятся туда-сюда, организуя толкучку. Во стадо баранов… Мигом добираюсь до оранжереи, переодеваюсь в свою одежду и сматываюсь в клинику. Пока отзывчивый доктор ищет мне таблетки от рвоты, запускаю свою вороватую корябку в ящичек с заветными коробочками. Ну вот и всё, сейчас и узнаем…
Сижу прямо на унитазе и таращусь на эти две полоски. Точнее, на десять… ухнула сразу пять тестов, чтобы наверняка… Нет. Не может быть. То есть, конечно, еще как может, в конце концов, когда женщина спит с мужчиной и не предохраняется, то беременность, вполне ожидаемый результат… Чувствую, как кровь отливает от лица. Я вздрагиваю и непроизвольно обхватываю плечи руками, слезы набегают на глаза. Он что… они хотят вырвать его из меня? Убить… на… на свои исследования… моего ребенка… Но он мой. МОЙ!!! Он — часть меня, часть моей жизни, мой смысл жизни… Ах, какая ж паршивая жизнь! Сердце пропускает удар. Меня захлестывают обжигающие до физической боли, смешавшиеся воедино, ужас, непонимание, ненависть, страх… Да провались вы, твари. Дышать забываю. Он мой… мой… пожалуйста! Мальчик или девочка? Растопленный шоколад или плавленное серебро? Темные волосы, или прямые русые? Мой шкодливый характер, или взрывоопасный детонатор? Мурашки ползут по коже. Они хотят его отнять… Ох, как же сердце колотится…
Закрываю глаза, и из-под плотно сомкнутых ресниц льются предательские слезы. Я чувствую себя так, словно меня залили теплым светом. Чем-то совсем еще невесомым, но не менее прекрасным. Ребенок… Он будет частью меня, и не только на протяжении девяти месяцев, но и на всю мою жизнь… Он или она навсегда заберет кусок моего сердца, и сейчас я не имею права быть беспечной, безответственной, потому что от меня станет зависеть и его жизнь. Никогда и никому я давала себя в обиду, а уж своего ребенка и подавно не собираюсь. Я не намерена здесь задерживаться. Я не планировала ребенка в такие времена, но… я обязана дать ему шанс на выживание. Когда опасность подходит так близко, и дышит в затылок, знаете ли, очень быстро расставляешь приоритеты, отсекая все лишнее. Валить надо отсюда, ой как надо… А может, просто вежливо поблагодарить папочку за заботу и сказать: «Спасибо за гостеприимство, но мне пора, до свидания»! Ага, щас, спасаться пора, девочка…
Правда, все еще волнами накатывает предательская слабость, но я запрещаю себе даже думать об этом. Плохо ли мне, хорошо ли — сейчас от моей способности держаться на ногах и сражаться зависят наши жизни. Реальность пинком под дых возвращает с небес на землю. Тебя швыряло, крутило, ломало все эти месяцы…, но не время сдаваться. Не нужна нам ваша долбанная цивилизация в запертой клетке. Это жизнь разве? Да, за стеной смертельно опасно… Но там люди. Мои родные. Там чувства. Любовь и борьба. И страх, да… Но по мне это все-таки лучше, чем фантомная безопасность и лживый комфорт. Бесстрашные — моя семья. Как же я страшно по всем соскучилась… Выбраться бы только из штаб-квартиры, добраться до стены и к милому подмышку. Сейчас я не смогу убить Сэма, пусть Эрик с ним разбирается… Еще и Девид, значит… Я так с удовольствием прихлопнула б обоих мерзавцев разом. Не знаю, как буду сообщать Эрику о… ребенке. Как скажу? Что скажу? Интересно, что он ответит, если узнает, что я беременна? Не представляю… с его характером, привычками… я не ведаю о его отношении к детям. Я даже не знаю, нужен ему ребенок или нет. Скорее всего нет. Я даже не знаю нужна ли ему я сама, что уж говорить о детях… А если Эрик всерьез думает, что та, которая носит под сердцем его ребенка, предатель… Но вдруг, даже на самого жесткого тирана найдется тот, кто будет плавить его сердце в своих руках, как пластилин? Не знаю. Сжимаю виски ладонями. Опять начинает болеть голова. Вопросы, вопросы… И никаких ответов на них. Я только одно знаю — пора бежать из города! Хочу всех своих увидеть… А потом все-таки вернусь сюда и пришибу каждую тварь в Эрудиции… Каждую, сука… Всех сволочей! Не прочитав по ублюдкам даже скудненькой эпитафии… У меня почти ничего не осталось от нормальной жизни! Но ребенка своего я сберегу. Я возьму его или ее на руки, увижу, на кого он похож. Буду радоваться первой улыбке, услышу слова «мама», почувствую прикосновения нежных пальчиков, доверчиво хватающихся за мою руку… Я буду за него сражаться, как делала всегда. До последнего вздоха. Потому что, как бы много я уже не потеряла, у меня точно есть, за что бороться.
Не помню как, но я оказалась в коридоре и подхватив в руки какую-то стойку с брошюрами, со всего размаху расх*ячила окно. Залезла на подоконник, вдыхая свежий воздух. Я уже забыла, какой он на вкус… совсем не такой, как в помещениях. И довольно холодно. Дрожь пробирает тело, когда до меня доходит, что мой несчастный план побега изначально провалился. Надежда умирает слишком быстро, не успев сделать и первого вдоха. Это раньше я спокойно могла сигануть с шестого этажа, ухватившись за водосточную трубу. А теперь нет, я не в состоянии сознательно причинить вред собственному ребенку. Он ведь живой. Сердечко уже, наверно, бьется… я не могу убить его. И кто его еще будет защищать в этом чертовом мире, кроме меня? Сердце в груди подпрыгивает… и, кажется, проваливается в желудок. Во всяком случае, у меня возникает ощущение, будто оно оказывается именно там… перед тем, как выскочить вообще. Кто-то перехватывает меня поперек живота, стягивая с подоконника, а я краем глаза замечаю пожарную лестницу, застывшую хрупкой конструкцией под окном соседнего коридора.
Над ухом угрожающе рычат, от моих жалких попыток вырваться из крепкого захвата. На грохот бьющегося стекла прилетели мои орангутанги. Боже… мне дышать нечем. Я задыхаюсь здесь… Уф, наконец-то меня опускают на ноги. Поднимаю глаза, и вижу, передо мной с перекошенной мордой появляется Сэм, а рядом с ним, сладко улыбающийся мужчина. Видимо тот самый Девид. И троица его шкафоподобных охранников. Здоровых таких. И у всех оружие. И они улыбаются. Я, наверно, завизжу, если увижу еще одну такую улыбку… Мать вашу, как-же мне страшно теперь…
— В чем дело, Эшли? Что опять ты устроила за погром? — заревел родитель, очень сурово поглядывая.
— Выпусти меня отсюда, мне дышать тут нечем. Я на улицу хочу, ну хоть на пол часа. — стараюсь спасти ситуацию, но голос дрожит. Ох как дрожит…
— Тебе запрещено выходить из здания Эрудиции. Я не намерен это больше обсуждать. Прекращай свои выходки, или мне придется приструнить тебя.
— Я у тебя тут уже четыре недели, ты обещал, что я поживу с тобой и ты меня отпустишь… — взмолила я, хотя прекрасно понимала, что никуда он меня не отпустит. Просто эмоции требовали выплеска.
— Я надеялся, что ты одумаешься и поймешь, что твои, так называемые друзья и… Эрик — предатели и преступники. Мы уничтожим эту жалкую кучку сопротивления. Эшли, я думал, что ты будешь помогать мне, сотрудничать, но ты совершенно не хочешь ничего понимать, только все стараешься испортить. Теперь еще и сбежать пытаешься. Если ты не угомонишь свои порывы, то мне придется тебя ввести в медикаментозный сон, пока ты не сможешь контролировать свои эмоции. Тебе нельзя волноваться, немедленно успокойся и иди в свою комнату.
Затравленно оглядываюсь. Нет, охранники все так же мило улыбаются, у папочки вообще лед в голосе, это больше всего и пугает. До сих пор, он старался не показывать мне своего истинного расположения. Насколько они тут все двинутые? Поэтому в первую очередь следует сделать вид, что я полностью прониклась. Послушно плетусь в свою «камеру», хлопанув дверью перед родительским носом. Необходимо собраться с мыслями и срочно связаться с Эриком.
_______________________________
========== «Глава 26» ==========
___________________________
POV Эрик
За зверушками решили идти с утра. Чаще всего, мы видели их или утром или ближе к ночи. Ночью, зимой, в холодину, по лесу мы решили не ходить, а вот утро в самый раз. Выходим большой группой, Итон с Трис — наша наживка, взяли с собой Джорджа, Алекса, который тоже оказался дивергентом и несколько бойцов для огневой поддержки, если понадобится, из бесстрашных. Эрудиты усилили мощность передатчиков, рассчитали их на особь в три раза большую, чем обычно. Мелисса, говоря о животных, всегда источает такой восторг, что, боюсь, Дину придется завести одну такую в качестве домашней.
Зима в окрестностях Чикаго холодная, +10-+15 градусов. А с утра еще холоднее. Хотя, когда-то, было так холодно, что температура уходила ниже нуля. Как можно было выживать в таких условиях? Утром в лесу свежо. Мне почему-то вдруг вспомнился кошмар, когда мох превратился в болото, а с листьев на деревьях стала капать кислота. Сейчас ничего подобного не было, конечно, но все равно жутковато, как тогда, когда после пейзажа страха я долго не мог заглянуть под кровать. Но сейчас все нормально, я слышу где-то пересвист какой-то птицы.
Я, честно говоря, не представляю, как мы будем это делать. Мартин и Мелисса идут с нами, надеюсь они подскажут все, что касается поимки. Мелисса говорит, что нужно поймать главаря. Как она, интересно, определит, кто главарь, а кто нет?
— Главарь обычно держится особняком. И он крупнее обычной особи, в спящем состоянии психосущности. Главарь он как… как… как лидер. Он за всеми наблюдает, за всех отвечает. Сам увидишь, я покажу.
Выходим на то место, где мы встретили группу животных в прошлый раз. Конечно никого тут не было. Ворон заметил примятые ветки, обглоданную кору, следы на мокрой земле хорошо были видны. Сказал, что они прошли тут недавно. Мы что опоздали?
— Нет, Эрик, надо просто подождать. Пусть все отойдут, а останутся только Тобиас и Трис. Тогда ваши передатчики не будут скрывать их страхи.
Мы отошли на небольшое расстояние, смотрим. Так можно долго стоять, надо бы осмотреться тут. Делаю знак Ворону, чтоб шел со мной. Этот малый умеет двигаться по лесу так, что если бы я на него не смотрел — не понял, что кто-то идет рядом. Мы прошли немного вперед, когда раздался истошный визг. Это блондинка? Или Мелисса? Пулей возвращаемся обратно и видим картину.
Рядом с Трис стоит огромная животина. Его голова выше девицы, покатая, отливающая темно-серым, слегка покачивается. Он стоит так близко к ней, что если откроет пасть, то откусит ей голову. А пасть у него впечатляющая. Но скриммен стоит вплотную к блондинке и ничего не делает. Итон с белым лицом тихо шепчет, что это все не реально, что надо просто успокоится. Интересно, они в пейзаже или еще нет. И спросить нельзя. Я достаю пистолет, остальные бесстрашные держат зверя на мушке. И тут Трис протягивает руку и касается морды животного. Зверь не шелохнулся, только опустил голову ниже и легонько боднул Трис. И глаз блондинки закапали слезы. Почему Итон ничего не делает? Только стоит и пялится на то, что его жену сейчас, возможно, умертвят сразу несколькими способами.
Мелисса знаками мне показывает, чтобы я, даже в мыслях, не думал соваться. Ну ладно, мое дело маленькое. Надо будет, снесу башку и все. Животное будто напряглось, стало водить головой. Мелисса показала мне кулак и попросила отойти подальше. Че за х*йня тут происходит!!! Надо брать зверя и мотать обратно.
Мелисса очень медленно, аккуратно подошла и одела на животное какие-то ремни, похожие на шлейки. И пошла, осторожно потягивая зверя за собой. Мда, Дин точно попал. Теперь это х*йность будет у них жить в спальне и просится на улицу ни свет, ни заря. Блондинка так и осталась стоять, провожая зверя взглядом. Чего она? Итон берет ее за плечи, ведет за собой. Что-то тихо ей шепчет. Да что случилось то?
— Эрик, ты можешь прекратить пыхтеть. Твое возмущенное пыхтение очень мешает.
— Мелисса, мне может кто-нибудь объяснить, что это все за хрень?
— Я скажу тебе, Эрик, — со вздохом произносит Трис. — Эти животные умеют общаться, не зря Дин говорил, что у них очень развитый мозг. Вот только общаются они образами. Не знаю, как тебе объяснить. Я сначала увидела огромную стаю ворон, которая кружилась над Тобиасом. Я так испугалась, не передать, я думала, они его сейчас… А потом, я прямо там, в пейзаже, увидела его. Это главарь, он знает, зачем мы пришли. Он мне показал… Не знаю что, похоже было, как будто у тебя появляются воспоминания о том, чего еще не было или ты не видел раньше. Просто знаешь, что вот так. Я ощутила себя старше, увидела что у меня волосы длинные и еще более светлые. Это так тепло… Столько тепла… — и она опять заревела, а я ни черта не понял.
— Так что, зверь пошел с нами добровольно?
— Нет. Но он знал, что мы пришли за ним. Или к нему. Знал, что мы пришли не убивать. И поэтому он не оборонялся.
— А какого хрена он с нами прется?
— Эрик, перестань орать! — Злобно посмотрела на меня Мелисса. — Это и я могу тебе сказать. Он не понимает, что он куда-то идет. Он перемещается. Там, где ему нравится или хорошо, или просто, вот так. Они видят мир образами. Меня, например, для него не существует, а Трис для него не представляет угрозы. И даже, наоборот, он пошел на контакт.
— Интересно, как тогда заставить его пугать Вольников, если это почти комнатная игрушка.
— Он почувствует агрессию. Он почувствует смерть, боль, страдания, включится защитный механизм. Главное нам самим не попасть под раздачу. Но передатчики вроде нормальные. Мне теперь, вот интересно, если подойти к нему без агрессии не дивергенту, он тоже пойдет на контакт?
— Я думаю да, — вклинивается Мартин, — если, как ты говоришь, он воспринимает эмоции, можно попытаться не только смотреть его образы, но и транслировать ему свои. Это интересно, Джанин до такого не додумалась, надо бы изучить этот вопрос…
Ну все, понеслась. Только бы они не потащили его в лабиринт, иначе забудет кто-нибудь включить передатчик, или батарейка сядет и все. Решили поселить зверя в одном из заброшенных домов деревушки. Шлейку привязали к столбу, ну бл*дь, тихая, мирная… В чем подвох-то?
— Ворон, Итон, предупредите, чтобы все носили передатчики. Во-первых нужен кто-то, кто будет контролировать животных, кто будет принимать тех, что будут приходить за главарем и привязывать их. Второе — чтобы они не разбежались. Надо не затягивать с наступлением. Не нравится мне, что рядом такая дура пасется.
Чувствую, что опасно было приводить сюда зверюгу. Но ничего не поделаешь, нам их вести еще в город, надо бы попривыкнуть. Придется брать с собой всех эрудитов, у них вроде получается управляться с животными. И тренировки по стрельбе, обязательно надо провести, хотя бы несколько.
***
