сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 54 страниц)
Вайро отцепляет свою руку от руки Линн и делает шаг ко мне навстречу. В темноте, его глаза кажутся почти черными, как смотрящее на меня, дуло автомата. На лице твердость и гнев. Я его понимаю и готов ко всему.
_____________________________
========== «Глава 16» ==========
___________________________
POV Эрик
Вайро подходит ко мне почти вплотную. Смотрит строго, в упор.
— Что я слышу от тебя, лидер? Я просто поверить не могу, что ты, вот так просто, готов отдать свою жизнь, даже не сопротивляясь! Уж, ты ли это? — его зеленые глаза в лунном свете кажущиеся серо-стальными, презрительно прищуриваются, — или бл*дская эрудированная сучка, переломавшая столько жизней, все-таки взяла над тобой верх? И ты позволишь ей это? Что это тебя так раскиселило, лидер, а? — Громовой, гневный голос набирает децибелы, — или ты давно по роже не получал в воспитательных целях, чтобы помнил, кто нас всегда вытягивает из самого разнообразного дерьма ценой собственной жизни? К чему эти жертвенные позы? Ты что же, хочешь вложить мне в руки автомат и заставить меня застрелить человека, которому я по гроб жизни обязан и расплатиться никогда не смогу за все то, что он для меня сделал? Или может ты предпочитаешь, чтобы кто-то другой это сделал, кто ничего этого не помнит? За кого ты нас принимаешь? А ну, ответь мне!!!
— Я все помню, Вайро. Но я также отдаю себе отчет в том, что-то, что я делал последний месяц…
— Все, кто сейчас тут стоит, были под моделированием, лидер. Все! И никто, ни одной еб*ной минуты не помнит, что он делал в это время. Мы там поливали огнем своих же товарищей, мы убивали тех, с кем делили кров и хлеб всю свою жизнь. И никто ничего не помнит. И никому в голову даже не пришло обвинять в этом кого-то из нас. Виноват тот, кто сотворил с нами такое. Что сделала с тобой эта гребанная эрудированная сучка, мне даже представить трудно. Но я верю этому эрудиту, и знаешь почему? Мы, как никто, знаем тебя, мы видели тебя в таком экстриме, в котором проявляется вся человеческая сущность. Ты ни разу не подставил нас, не предал в бою, ты спасал нас и вытаскивал. Нас это связало сильнее любых уз, и если ты думаешь, что хоть кто-то из нас сможет после этого убить тебя, ты очень меня огорчишь, лидер.
— Я не смог сопротивляться… Я отдал эрудитам карты, они нашли вас…
— Так! — Вайро хватает меня за ворот куртки и со всей силы впечатывает в дерево. Его девица вскрикивает и подбегает к нам, но подойти боится. — Похоже, без мордобоя ты в себя приходить отказываешься. А ну, пришел в себя, быстро! — он еще раз встряхнул меня так, что голова ударилась об дерево довольно ощутимо. — Перестал лепетать, как трепетная барышня! Не смей, слышишь, ты, не смей лишать нас всех надежды на то, что ты вытащишь нас отсюда!!! Никто, даже близко, себе представить не может, что делать дальше! Мы все пережили артобстрел, для того, чтобы нас по одному переловили и поубивали, потому что наш лидер сопли на кулак наматывает? Ты в своем уме?
— Хватит на меня орать, Вайро! — я отпихиваю его от себя, в конце концов я готов умирать, а не терпеть ор. Линн немедленно оттесняет его от меня, опять берет за руку. — Я отдаю себе отчет в том, что под моделированием я делал вещи, за которые заслуживаю смерти. Также, отдаю себе отчет, что никогда бы не сделал ничего подобного в своем уме. Дороже и важнее вашей веры в меня и вашей поддержки у меня ничего нет, парни.
— Я думаю всем нам пришло время платить по счетам, лидер. Ты не давал нам сдохнуть десятки раз, мы не дадим сдохнуть тебе ни с х*я сейчас. Так парни?
— Да, бл*дь, сделал и сделал, ясно-понятно, что в нормальном состоянии не делал бы ты ничего такого — вступает Джойс. — Мы тоже были под моделированием, положили кучу народу, в том числе и своих. Это все сучка Джанин со своими экспериментами…
— Мы с тобой так или иначе, несмотря ни на что, в любом случае. Ты раньше нас вытаскивал из жопы, и вытащишь сейчас, и еще не раз, я уверен. Ты нужен нам, лидер, — вставляет свое слово Ворон.
— Вот вы здесь п*здострадания развели, ох*еть просто, - ну, куда уж без крепкого словца Сани. Подходит ко мне, смотрит снизу вверх. Только бы драться не начала. — Ты сколько за свою жизнь людей угандошил, а, лидер? — легонько толкает меня в плечо, — и что, каждый еб*ный раз, ты топил себя в соплях по этому поводу? Давай уже, вспоминай, в каком месте находятся твои железные яйца и кончай разводить тут х*йню! — Ухмылку прятать не получается совсем. Ну надо так…
— Сани, прекрати…
— Да, ладно, Ворон, все нормально.
— Ну вот, и улыбка у тебя нормальная, совсем даже человеческая, а ты говоришь «монстр», «монстр». Сукин ты сын, а не монстр! Бросить нас удумал, блядь, а вот х*й ты угадал! Да я лично любого пристрелю, пусть только попробует замахнуться! Если кто и придумает, как выгребать из этой всей х*йности, так это ты. Мы верим в тебя настоящего и всегда верили. Ни на минуту не сомневались.
Я, вот честно, совершенно не знаю, что с этим счастьем делать. Меня эта девица просто в ступор вгоняет. Она еще раз пихнула меня в плечо, мазнула по мне хвостом и пошла к Ворону, который уже не просто сверкал на нее глазами, а лопался от гнева.
— Насчет карт, — подошел к нам Эдвард, — можно, конечно, предположить, что Сэм прям вот на чемоданах сидел, но если с момента убийства Кана до нападения прошло всего дней 10-12, твои карты ему помогли, если только удостоверится. Он и раньше знал где мы, скорее всего, ты прав, на лазутчике был датчик слежения. Все может быть, конечно, но если бы он узнал о полигоне только из твоих карт, то сначала послал бы разведку все проверить, а уж потом бы пригонял свои ракетные системы.
— И малявку мы вытащим, лидер, уж не оставим ее, заразу, в Эрудиции, не сомневайся даже! — сказал Джойс. — Она полезла, конечно, куда ее не просили, но она всех нас предупредила. Мы тоже у нее в долгу, у занозы!
— Ладно, парни, вашу позицию я понял. Мне очень важно, что вы верите мне, вы даже не представляете насколько. — Жму руки им всем по очереди. Они хлопают меня по плечу. — Теперь, я точно в порядке.
В некотором отдалении стоят Итон с блондинкой. Ссорятся вроде. Итон размахивает руками и орет, блондинка стоит скрестив руки на груди и отвечает. Я отсюда не слышу, о чем они спорят, но ясно, что, скорее всего, обо мне. Вайро усмехается, глядя на парочку. И тут мы все слышим довольно громкое:
— Ну почему ты такой баран, Тобиас? Вот все поверили, кроме тебя, это о чем-нибудь говорит вообще? Или ты самый умный? Какой резон Мартину-то тебе врать? - О, оказывается у блондинки и голос есть. Чем больше живу…
Ко мне идет Итон, злой. Идет отмеряя метровые шаги. Я оборачиваюсь к нему, командиры тоже.
— Не знаю, какое там у тебя было моделирование, но Салли я тебе никогда не прощу, понял, урод? Ты ее своими руками застрелил, я сам видел. Когда она пропала, я приехал в Эрудицию искать ее, я видел тебя и ее там! Ты наставил на нее пистолет! Так что можешь тут не изображать невинную овечку, ясно?
— Я не убивал ее, Итон!!! Ее убила Джанин!!! А я выстрелил мимо!
— Ты это никак не докажешь, ты сейчас соврешь, что угодно… Это была чистая, светлая душа, а ты ее своими погаными руками…
Все. Самоконтроль полетел к чертям. Все напряжение последних дней, все отчаяние и боль выплеснулись наружу. Так быстро, как я только могу, я оказываюсь возле Фора и бью его кулаком в челюсть. Он отшатывается, отвечает мне, но я уворачиваюсь и успеваю еще раз по нему попасть, когда нас растаскивают командиры.
— Никогда не смей мне говорить… Ты понял, никогда…
— А то, что? Убьешь меня? Да, пожалуй, это у тебя лучше всего получается!
— Я. Ее. Не. Убивал!
Итон стоит, часто дышит. Смотрит из-под лобья на всех.
— Прекратите балаган!!! — громкий голос звучит из приоткрытой двери. К нам выходит Мартин. — Вы не правы, юноша из Отречения. Вы знаете только то, что на поверхности. Пойдемте со мной, я покажу вам.
Фор разворачивается и уходит в другую сторону. Пошел искать блондинку. Он ни за что не будет смотреть какие-то там доказательства. Если уж он во что-то уперся… Остальные потянулись за Мартином. А я не пойду. Тяжко это все.
Flashback
4 года назад.
Очередной писк пейджера прерывает тяжелые думы. Джанин. Опять ей чего-то от меня надо. Дергает меня по любому поводу, скоро кофе ей носить буду. Хорошо, если не в постель, бл*дь.
Подъезжаю к зданию штаб-квартиры Эрудиции, прохожу внутрь. Что-то мне не по себе как-то сегодня. В последнее время вообще все идет наперекосяк. Джанин лютует, убивает всех подряд, объявляя их дивергентами. Как я заеб*лся исполнять ее приказы, это просто не описать. Да еще Салли… Как она могла… Но, наверное, так будет лучше, все равно я никогда не смог бы сдать ее Джанин.
Скорее всего опять надо пристрелить очередной эрудитский опыт. Я вот все думаю, а почему ей сходит это с рук все? Как так вышло? Джанин потихоньку превращается в самую настоящую беспредельщицу, куда ее заведет эта безнаказанность?
Наконец, по бесконечным круглым коридорам и лестницам добираюсь до комнаты ликвидации. Ну так и есть, Джанин уже там. А я личный палач и каратель Джанин. И стоило столько въеб*вать, чтобы им стать?
Захожу в комнату для досмотра и первое, что вижу через стекло… Салли, привязанную к стулу. Ноги подкосились, и я бы упал наверное, если бы не натасканная уже выдержка бесстрашного. ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Как? Откуда она здесь? Она же была в Отречении, где ее спрятал Фор? Я же сам, лично, только вчера ее там видел, живую и здоровую, откуда она ЗДЕСЬ? Нет! Пожалуйста, нет, только не она! НЕ ОНА!
— Здравствуй, Эрик, хорошо, что ты пришел, есть для тебя работа.
— Джанин, тут какая-то ошибка, Салли, она…
— Ты прекрасно знаешь, что Салли дивергент. Она не просто подходит нескольким фракциям по тесту, она подходит ко всем. Это очень опасный преступник, дивергентов всегда надо уничтожать. Они враги нашего общества.
Слова застревают у меня в горле. Надо что-то делать, нельзя позволить этой сучке убить Салли моими руками, нельзя вообще позволить ее убить, нет! Я смотрю на девушку, она сидит в немом ступоре. Смотрит прямо на меня. В ее глазах, кроме отчаяния, ужаса, боли, я вижу укор. Она думает, что это я сдал ее. Она не видит меня, но знает, что там где зеркало, с другой стороны, комната, и я в ней. Она знает, что я тут. Она всегда меня чувствует, где бы я ни был. Я качаю головой.
— Нет, Джанин, я не могу этого сделать. И потом, она же племянница Сэма, ты не можешь вот так просто ее убить!
— Эрик, ты сейчас говоришь как предатель, а это значит, что защищая дивергента, ты предаешь не только свою фракцию, ты предаешь все наше общество. Помнишь, чему тебя учат в Бесстрашии, врагом может оказаться любой человек, даже тот, кто дорог тебе. Но это не значит, что ты не должен исполнить приказ. За неисполнение приказа — казнь, по законам Бесстрашия.
— Другие лидеры Бесстрашия тоже с этим согласны? С тем, что ты отдаешь приказы бесстрашным?
— Мне достаточно, что ты согласен. Ты, ведь, лидер Бесстрашия, ты не забыл?
Мысли прыгают и путаются. Я пытаюсь успокоиться и привести их в порядок. Так, в пистолете 7 патронов. Один Джанин, потом, пока прибегут охранники, еще шестерых я положу. Потом положат нас. Обоих. Может это и лучший выход.
— Не дури, Эрик. У тебя, до сих пор, на лице все написано. Ты так жалок в своей попытке спасти опасного преступника, — Джанин направила на меня пистолет. Ну конечно, другого я от нее и не ждал, подготовилась, сучка. — Давай, тащи свою задницу туда и без глупостей. Только дернись, выстрелю не задумываясь даже.
Конечно, ты выстрелишь, Джанин. С Максом ты спишь, так что мое убийство скорее всего спишут на какого-нибудь залетного изгоя. Она убьет нас обоих. И ничего нельзя с этим поделать. Может, если подыграть ей, она потеряет бдительность?
— Ты ошибаешься, Джанин. У меня никогда и в мыслях не было спасать дивергентов. Просто Салли… Я так давно знаю ее, она долго была моей девушкой и…
— А что случилось? — притворно тянет эрудитка, — вы расстались?
— Да, Джанин, мы расстались. Так что, мне совершенно на нее наплевать. Но несколько лет так просто не выкинешь из памяти…
— Выкинуть из памяти — это не проблема, но не цель. Если Салли больше не твоя девушка, тогда вообще проблем нет. А даже если бы и была, девушка, сестра, мать, отец — это враг, а врагу пустить пулю в лоб — честь для бесстрашного, это такая аксиома, что спорить с ней вредно для здоровья. А в твоем случае, еще и смертельно. Давай, Эрик, докажи уже, наконец, что ты настоящий бесстрашный.
Я, стараясь ничем не выдать своих эмоций, иду в комнату ликвидации. Когда я захожу, из глаз Салли начинают капать слезы. Она просто сидит и беззвучно плачет. А у меня в груди печет так сильно, что трудно дышать. В зеркало я вижу свое лицо. Верхняя губа немного приподнята в презрительном отвращении, глаза прищурены. Мышцы свело судорогой, и даже если бы хотел, я, наверное, не смог бы сейчас ничего сказать. В глазах просто пустошь. Как и в душе сейчас.
— Расти! Посмотри на меня! На меня, Расти! Это я, ты видишь, это я! Что она сделала с тобой, она вколола тебе симуляцию? Ты слышишь меня, Расти?
— Эрик слышит тебя, Салли, видит и все прекрасно осознает. Никакой симуляции, все на самом деле. Видишь, я говорила тебе о его преданности мне. — Сучка, прячет пистолет. Салли не видит его. — Ты повстанец-дивергент, приговариваешься к смерти. Эрик, приступай.
Я поднимаю пистолет. Он смотрит прямо в лоб девушке. А я вижу ее голубые огромные глаза полные слез. Это благодаря ей я стал сильным, выносливым, умею драться, как урожденный бесстрашный. И после всех этих лет, в ее лоб смотрит ствол моего пистолета.
— Расти, я люблю тебя! Посмотри на меня, Расти, на меня! Я люблю тебя! Пожалуйста, не надо!
Я не могу. Не могу ее убить. Все, что было хорошего в моей жизни до сих пор, было связано с ней. Я не могу, я просто не могу…
— Эрик! Не медли, — голос Джанин опять стал медленным и тягучим, как горячая карамель, — просто мишень, Эрик, это просто мишень. Подними пистолет и выстрели в нее, подними и выстрели. Мишени для того и существуют, чтобы попадать в цель, твоя цель — там. Убей ее, это мишень, попади в цель…
Моя рука поднимается помимо моей воли, — я просто впадаю в транс от голоса Джанин. Не могу ему сопротивляться. Палец ложится на курок. Глаза застилает пелена. Челюсти сжаты так, что болят виски. Голова тяжелая, как будто налита чугуном, а тело наоборот, мягкое и податливое. И я вижу только ее глаза. Салли. Ее рот открывается, она что-то говорит, но я уже не слышу. Палец нажимает на курок. Один. Два. Три раза.
Ни одна пуля не попадает в мишень. Все пришлись в молоко. Я сегодня плохо стреляю. Надо бы потренироваться.
В следующую секунду на меня обрушивается водопад ощущений. Я не застрелил Салли, она все еще смотрит на меня.
— Какой же ты жалкий тюфяк, Эрик! Меня просто тошнит от тебя.
Раздается выстрел, прежде, чем я успеваю вообще что-нибудь понять. Голова Салли свешивается на грудь, на белой стене кровавая клякса. Мое тело действует на автомате. Рукоятка пистолета впечатывается в челюсть Джанин, вырубая ее.
Я бегу к девушке, может Джанин промазала и ей можно еще помочь? Одним движением перерезаю веревки, Салли падает мне на руки. Она теплая, она еще жива! В следующее мгновение, я вижу четкую маленькую дырочку у нее во лбу, рука ощупывает развороченный затылок, меня заливает кровь из ее головы. Я прижимаю к себе безжизненное тело, я просто не могу поверить, что все это случилось. Глаза застилает мутная, дергающаяся пелена. Голову стянуло обручем, в висках отстукивает тяжелая, ноющая боль.
— Салли, девочка, посмотри на меня… пожалуйста… Ты не можешь… Девочка, ты… Салли, ну как же так… Ну, открой глазки, пожалуйста… Девочка, посмотри… это же я… давай, открой глазки…
Глажу ее по волосам, по щеке, размазывая кровавые разводы, на ее лицо откуда-то что-то капает, превращая эти разводы в кляксы. Вижу ее то расплывчато, мутно, то снова резко и четко. Прижимаю ее тело к себе, я все бы сейчас отдал, чтобы почувствовать, как бьется ее сердце. Черты лица начинают заостряться, губы, всегда такие розовые и готовые к улыбке, побелели. Жизнь, только что наполнявшая смыслом мою, ушла, ее нет больше…
— Ну как… как… Ну, что же ты… Не оставляй меня, пожалуйста, девочка… Как я буду без тебя… Я не хочу так… Ну почему, Салли, как же так…
Качаю ее, как маленького ребенка, не могу отпустить. Мне кажется, что если я отпущу ее, то она уйдет навсегда и ее не будет. Я никак не могу этого допустить. Пока она у меня в руках, я чувствую ее тепло, глажу ее волосы, она еще здесь, со мной. В груди застрял тугой, острый, царапающий комок боли, разрывающий меня изнутри на части. Не могу, не могу поверить, то просто не может быть… Не может моя веселая, бесстрашная, нежная девочка лежать вот тут, безжизненным телом с аккуратной дырочкой в голове. Это ошибка какая-то, это симуляция, это просто страшный сон, сейчас я проснусь и ничего этого не будет… Только не отпускать, только чувствовать, что она еще со мной…
