Текст книги "Sublata causa, tollitur morbus (СИ)"
Автор книги: existencia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)
Да, лопух, если бы она не злилась на тебя, – напомнил он себе и все-таки поехал в поселок.
В таверне было полно пьяных немцев и легкомысленных полураздетых девок из поселка. При виде мрачного монстра в маске, царившее внутри веселье ненадолго затихло, словно поставленное на паузу, а потом снова продолжилась, но на пару тонов тише и осторожнее. Все глаза в помещении были прикованы к нему. Но Фазмы нигде не было. Кайло почувствовал себя полным идиотом, но на всякий случай решил спросить у трактирщика.
– Я ищу капитана Фазму, – сказал он. Трактирщик от ужаса чуть не отдал богу душу, но, как следует осмыслив вопрос, кивнул в сторону лестницы. Похоже, немка любила проводить здесь свое свободное время. Это показалось Кайло совершенно абсурдным, ведь Гретхен была живым воплощением порядка и чистоты – крови, тела и мысли; а здесь воняло так, что даже под шлемом глаза слезились; а по заблеванному полу было отвратительно ступать и в обуви.
Кайло не пришлось искать капитана на втором этаже, потому что она ждала его на верхнем пролете лестницы, наградив при встрече самым насмешливым из всех возможных взглядов. На ней как обычно была строгая рейховская форма, но вместо привычной высокой прически ее голову украшала толстая и густая льняная коса, покоившаяся у женщины на плече.
– Как ты узнала, что я здесь? – спросил он.
– По гробовой тишине на первом этаже, – усмехнулась Фазма, – эти выродки никогда не затыкаются.
Она проследовала в одну из комнат на втором этаже и поманила Кайло за собой почти незаметным кивком головы. Он вошел вслед за ней и прикрыл за собой дверь. В помещении было ужасно душно и он сразу пришел к неутешительному выводу, что его изначальный план не снимать маску при немке, обречен на провал. Можно, конечно, было затушить проклятый камин, отчаянно чадивший и загрязнявший воздух из-за забитого дымохода. Господи, ну и дыра!
Гретхен села на кровать, скрестила ноги и руки и уставилась на него, явно ожидая каких-то решительных действий. Он неуверенно отстегнул плащ и бросил его на пол, а затем потянулся к пуговицам рубашки.
– А свой намордник ты снимать не планируешь? – огорошила его Фазма.
– Я его…
– Да брось, – перебила она и затянулась сигаретой, – ты думаешь, я буду просто так с тобой трахаться? Это своего рода плата за мое… внимание.
Кайло испытал непреодолимое желание капитулировать проломив дверь своим телом, но почему-то остался стоять. Ладно, в конце-концов, он всегда может стереть ей память. Он нехотя стянул шлем и пригладил растрепавшиеся волосы. Чертовы волосы. Глаза Фазмы вспыхнули.
– Ого, – сказала она и, небрежно швырнув окурок в керамическую пепельницу, поднялась ему на встречу, – это интересно.
Немка обошла его в несколько кругов, разглядывая со всех сторон, и Кайло стало совсем неуютно, будто он был лошадью, которую собираются купить. Вероятно, в какой-то степени это так и было – чертова ведьма оценивала, не продешевит ли она.
– Что интересного? – буркнул он. Фазма ухватила его узкими пальцами за подбородок и заставила посмотреть на себя. Глаза ее метались по его лицу.
– Ты юден, – констатировала она, – и ты куда моложе, чем я думала.
– Да вовсе нет! – обиженно возразил он, – моя мать чистокровная немка…
Фазма заставила его замолчать, приложив палец к губам. Она ликовала и улыбалась во весь свой крупный рот. Да, верно, у этой полоумной же своеобразный фетиш на евреев. Может быть, не стоит ее расстраивать, чтобы не передумала?
– Значит, мишлинге, – небрежно бросила Фазма, выпустив его наконец-то из своей хватки, и отошла на безопасное расстояние. Впрочем, лишь для того, чтобы хлебнуть вина из стоящего на прикроватной тумбочке бокала. Кайло чувствовал себя настолько неловко, что не был в состоянии достаточно сконцентрироваться, чтобы совершить попытку пробраться в ее мысли. Фазма о чем-то долго размышляла, прежде чем снова обернулась к нему. Говорить она не спешила, снова пожирая его глазами.
– Про тебя столько всего рассказывали, – нарушила она затянувшуюся паузу, – что ты не человек вовсе, а существо, которое вывели в закрытой лаборатории, чтобы уничтожать наших врагов. С рогами и копытами, змеиным языком и…
– И ты разочарована? – нетерпеливо оборвал ее Кайло. Фазма усмехнулась, запустила руку ему в волосы. Она взвесила в руке густые темные кудри, а потом слегка натянула. Кайло поморщился от короткого, легкого укола боли. В действительности ему не были приятны ее прикосновения, он вообще удачно избегал тактильных контактов большую часть своей жизни и был к ним непривычен. Исключениями были санитары в «башне дураков», вторгавшиеся в личное пространство без разрешения. И Рей… лучше бы сейчас ее тонкие пальчики перебирали его волосы.
– То, что ты окажешься еврейским мальчишкой куда более невероятно, – рассмеялась немка, задорно сверкнув глазами, – еще и девственником.
– Что?! Я…
– Ну-ну, – потянула она и приблизилась к нему так, что теперь дыхание обжигало кожу на щеке, пока она говорила, – ты пришел пятнадцать минут назад и до сих пор стоишь на месте, краснеешь и не знаешь, куда деть руки. А главное член, – и она разразилась заливистым смехом.
Кайло очень сильно разозлился от этих слов, но больше всего его выбило из равновесия то, как легко Фазме удалось его раскусить. Это было ужасно унизительно. Унизительнее всех насмешек, которые он когда-либо слышал в свой адрес.
Но это можно было пережить. Потому что так опозориться перед Рей было бы намного хуже. Придется затолкать поглубже свое нытье и воспользоваться бесценными уроками этой насмешливой опытной женщины. А заодно получить новый повод для ненависти к себе.
Юго-Западная Бавария, январь 1942.
– Замолчи! – рявкнул учитель и его голос прозвучал удивительно жестко и резко, – мне надоело с тобой препираться.
Кайло так и стоял, опираясь на одно колено и низко склонив голову. Мариус уже потерял к нему всяческий интерес и сейчас взгляд его пытливых глаз был прикован к приоткрытой двери, ведущей в коридор. Учитель ждал, вероятно, даже считал про себя.
– Встань, – распорядился он, выждав необходимое время, – она ушла. Хватит ломать комедию.
Кайло тяжело вздохнул и плюнулся в кресло напротив. От усталости глаза слипались, а ноги подкашивались, но страшнее всего был первый откровенный разговор с наставником за очень долгое время. Он почти был уверен в том, что сейчас Сноук примется отчитывать его за отсутствие писем, за глупости, которых он наделал из-за девчонки. Поэтому он сам не сдержался:
– Зачем все это?
– Ты ей не нравишься. А особенно не нравится твоя подруга.
– Мастер, зачем вы вообще держите ее здесь?
Мариус усмехнулся и отхлебнул вина, глядя в огонь.
– Ее привычка к шпионажу полезна, – беззаботно сказал он и перевел лукавый взгляд на Кайло, – к тому же Мария беззаветно преданна мне и не предаст ради девчонки. Хотя… – он улыбнулся краешками губ, – такое тоже бывает.
Кайло понуро опустил голову.
– Учитель…
– Бен, – серьезно начал Сноук, заставив ученика вздрогнуть, потому что он много лет не называл его этим именем, уважая его выбор новой судьбы, – ты думаешь, что я никогда не любил?
Кайло недоумевающее посмотрел на него. Мариус был крайне печален.
– Вы никогда не рассказывали…
– А тебя это интересовало? – откликнулся учитель, – когда я ушел на войну, у меня была невеста. Считая меня погибшим, она вышла за другого и умерла в родах. Вот и вся история о том, как я потерял любовь из-за чувства долга. Лучшее, чему я могу тебя научить – это не повторять моих ошибок.
– Но Рейх…
– Рейх скоро падет, – отрезал Сноук без тени сожаления в голосе, – я уже давно разочаровался в этой кучке самовлюбленных олухов. А ты и вовсе к ним не имеешь никакого отношения. Война продлится еще год-другой, с нашей помощью или без.
Кайло совершенно растерялся от подобной откровенности своего учителя, граничившей с изменой. Он был уверен, что оказавшись на ковре у Мариуса, он неминуемо поплатится за все свои ошибки и преступления перед их общим делом, как минимум, жизнью. Но наставник опять смог его удивить. Можно было, конечно, развязать бессмысленный спор, но благоразумнее было бы смириться.
– И что… что мне делать? – с трудом сформулировал вопрос Кайло.
– Забирай девчонку и убирайся подальше, – сказал Мариус голосом, не терпящим сомнений, – в конце-концов – это моя миссия. Сохранить наш немногочисленный вид. Если вы останетесь, то погибнете.
– У вас было видение?
– Нет, у меня был жизненный опыт, – Сноук рассмеялся, но очень грустно. Его бокал почти опустел.
– И… куда нам ехать? – промямлил Кайло. Смех учителя казался ему совершенно неуместным для ситуации. У него словно только что почву из-под ног выдернули, а этот старый недоумок умудряется еще и потешаться над этим. Впрочем, как обычно.
– Я бы посоветовал помириться с матерью, но ты сейчас и так воспламенишь меня взглядом, – легкомысленно ответил Мариус, – так что – в Новый Свет. Куда еще люди обычно бегут из Европы?
Кайло фыркнул. Вероятно, ему не стоило и самому пить вина за ужином и все это – очень странный сон, над которым он обязательно сам посмеется, когда проснется.
– Хватит мозолить мне глаза, – снова привлек его внимание учитель, – проверь как там твоя принцесса из пустыни себя чувствует. Я не удивлюсь, если она проснулась и опять ищет приключения.
– Хорошо, – покорно кивнул Кайло и сам, не зная зачем, тихо добавил, – спасибо.
Он уже был в дверях, когда Сноук снова окликнул его.
– Бен.
Кайло скривился, ему до сих пор было непривычно слышать это имя. Каждый раз эти три буквы были равносильны удару плети. Слишком много лет оно пребывало в забвении, отправившись туда вовсе не просто так.
– Да?
– Ты должен будешь убить меня.
На следующий день Мариус решил, что пока они находятся все вместе в замке, им стоит проводить время с куда большей пользой и распорядился, чтобы Кайло занялся обучением Рей. Речь шла не только о тренировках в ментальных практиках и медитации, но и банальных вещах, вроде стрельбы или фехтования. Рей тут же попыталась взбрыкнуть и обидеться – она, вообще-то, могла за себя постоять и уже держала в руках оружие, но строгий кашель Сноука заставил ее заткнуться. Девушка до дрожи в коленях боялась хозяина замка и предпочитала лишний раз не препираться с ним, тем более, после того, как накануне устроила настоящее шоу для его гостей.
Поэтому к обеду она все-таки явилась во внутренний двор замка и теперь рассеянно переминалась с ноги на ногу. Мороз стоял крепкий, а разряженный воздух заставлял температуру ощущаться еще ниже, чем она есть.
– Зачем мне фехтование? – пробурчала Рей, стуча зубами, – мы же не в рыцарском романе живем.
– Я думаю, что учитель хотел, чтобы ты потренировалась в концентрации, – попытался утихомирить ее недовольство Кайло, разглядывая стойку с оружием, – палить во все стороны куда проще.
– Конечно, – фыркнула она. Ничего из представленного оружия Кайло не устроило, но для своей противницы он подобрал легкую, старинную шпагу с изящным эфесом. Сам же он вытащил из-за спины свой любимый меч. Взгляд девушки тут же прочно прилип к его клинку. Это не помешало ей ловко поймать шпагу и теперь с интересом взвешивать ее в руках.
– Я все хотела спросить тебя… – робко начала она и Кайло тут же почувствовал, как у него загорелись уши, – это ведь самурайский меч?
– Нет, это «Дао». Разновидность китайских клинков, – с готовностью объяснил он. Все-таки его самолюбие крайне тешила демонстрация разносторонних обрывочных знаний, которыми он загрузил свой мозг, лишь бы тот не проваливался в черную дыру безумия.
– А… – Рей понимающе кивнула, – и что в нем особенно?
– Ну… – Кайло растерялся и задумался, рассказать ли ей историю о своем первом убийстве и разгромленном разбойниками монастыре. Все-таки это не те вещи, о которых хочется говорить с девушкой, которая тебе нравится. Или которые потом можно рассказывать своим детям. Вот это – меч, который папа отобрал у мерзких проходимцев, убивших невинных монахов ради золотой статуи. Папа порубил им очень много людей. Черт. Откуда у него вообще такие мысли? Может быть потому, что в обществе Рей, он чудовищно глупел и постоянно думал о какой-то ерунде?
– Эй, – окликнула его Рей и развела руки в приглашающем жесте, – ты там в облаках витаешь? Будем тренироваться или пойдем в тепло?
– Да, прости.
Она была отличной ученицей, и в ней чувствовался бесконечный голод, касающихся разных знаний и навыков. Даже с непривычным оружием, Рей была поразительно смертоносной, демонстрируя очаровывающие силу и легкость. Возможно, сейчас она пыталась использовать элементы того танца с оружием, который продемонстрировала гостям, и эти навыки отлично трансформировались в индивидуальный стиль боя. Конечно, в конце-концов Кайло поддался и позволил ей столкнуть себя на снег. Рей навалилась сверху, прижимая тонкое лезвие шпаги к его горлу. Она часто дышала, а короткие волосы растрепались и упали ей на лицо. Она была слишком близко. Слишком, чертовски близко. Он потянулся, чтобы поцеловать ее, но девушка шутливо щелкнула его по носу.
– За нами наблюдает эта маньячка, – шепнула она, – и, возможно, твой жуткий учитель.
Кайло тяжело вздохнул.
– Но если ты хочешь меня поцеловать, то приходи вечером, – обнадежила его девушка. Черт, за одни только эти слова ему хотелось наброситься на нее прямо здесь, сорвать с нее убогое черное платье и зацеловать до смерти. И пусть смотрят хоть Фюрер или Папа Римский.
До вечера он то и дело ловил робкую, но игривую улыбку Рей. К ужину она внезапно явилась в нетипично для нее открытом платье – круглый вырез открывал ключицы и изящную шею. В глазах девушки заиграли озорные огоньки, когда она поняла, что Кайло не может оторвать от нее взгляд.
«Ты придешь?» – услышал он ее мысли.
«За столом три телепата» – невозмутимо откликнулся он, – «догадайся, сколько людей здесь тебя слышат».
Мариус тем временем увлеченно резал кусок мяса серебряной вилкой, не отрывая глаз от своей тарелки. Но на его губах играла легкая, лукавая улыбка. Конечно, ему не стоило особого труда услышать их мысленный разговор.
«Мне плевать» – внезапно заявила Рей, – «если ты не придешь, я сама к тебе приду».
Однако, затеянную девушкой игру срочно пришлось прекратить, потому что в столовую, шурша юбками, заглянула Мария. Она нашла отличный предлог для своего внезапного визита – почта для Мариуса, полученная из Берлина и не терпящая отлагательств. Сноук выдернул письма из рук девушки с помощью силы, прежде чем она успела приблизиться, и нетерпеливо вскрыл конверт. Судя по его виду, прочитанное ему совершенно не понравилось.
– Извините, – сказал он, торопливо, – неотложные дела, – и обратился уже к Марии, – распорядись, чтобы подготовили самолет.
Уже в дверях, он вдруг замедлил шаг, и обернулся на замерших Кайло и Рей. А потом отдал приказ Марии, который они, конечно же, тоже услышали. Кайло почти был уверен в том, что учитель сделал это специально. Не трудно было догадаться, что он не доверял своей приспешнице и предпочитал держать ее под рукой.
«Ты летишь со мной».
Некоторое время, после того, как хозяин замка и его верная ищейка покинули помещение, Кайло и Рей продолжали задумчиво ковыряться в остатках ужина в тарелках. Кайло все прислушивался к звукам снаружи и успокоился только в тот момент, когда звонкую горную тишину разрушило гудение мотора самолета. Ему совершенно не хотелось думать о том, что за серьезные дела вынудили Мастера покинуть свою берлогу и подорваться в столицу. Похоже, что Рейх действительно терпел не самые лучшие времена.
К черту Рейх, – решил Кайло. К черту все.
Он отшвырнул вилку и в несколько широких шагов оказался рядом с Рей, которая как по сигналу тоже поднялась с места ему на встречу и с готовностью ответила на поцелуй. Она непривычно пахла духами и специями, но он прекрасно знал, как пахнет ее кожа. Алжирским песком, даже за тысячи километров от пустыни. Он слегка пошевелил пальцами, стряхивая посуду, подсвечники и прочую ерунду со стола, а заодно запирая замки анфиладных дверей. В такие моменты владение невероятной, мистической силой, было скорее плюсом, чем тяжким бременем.
– А слуги? – прошептала между поцелуями Рей.
– К черту всех, – повторил он то, о чем думал последние минут пятнадцать. Это была отличная мантра. Рей только заговорчески улыбнулась в ответ.
Кайло уложил ее на стол и принялся аккуратно расстегивать пуговицы на платье. Все это время она заворожено наблюдала за ним и ее грудь часто вздымалась от взволнованного, беспокойного дыхания. Маленькая ладонь с длинными пальцами вцепилась ему в волосы, когда он высвободил из плена жесткого бархата бусину соска и втянул в рот. Его ладони скользнули под тяжелую, целомудренно плотную юбку, поднимая подол все выше и оглаживая внутреннюю сторону бедер девушки. О, как же давно он грезил об этом моменте!
Черт, и где она была все то время, что он чувствовал себя таким отвратительно одиноким? Где были ее прохладные руки, которые словно чистый горный ручей, остужали теперь безумный и губительный огонь его души? Прогоняли всех демонов?
Она – лекарство.
Если бы в голове Кайло не царила такая блаженная пустота, он бы посмеялся над сентиментальностью собственных мыслей и нашел повод уколоть себя за них. Но ему вообще не хотелось думать. Хотелось ощущать и считывать каждый ее вздох, каждую перемену в мимике в ответ на его действия, каждое движение. Когда его пальцы проникли под плотную ткань белья и принялись изучать ее влажное, нежное тепло, Рей невольно выгнула спину и чуть не вырвала Кайло клок волос. Боль оказалась удивительно приятной.
«Потяни еще» – приказал он, и девушка на мгновение выпустила из-под густых ресниц растерянный взгляд. Она не сразу сообразила, что от нее требуется, прежде чем послушно намотала кудри на кулак, насколько позволяла их длина, и неуверенно дернула. По спине у Кайло пробежали мурашки, хотя он понимал, что все это совершенно не правильно. В боли нет ничего хорошего.
В благодарность он погрузил в нее пальцы, сначала медленно, считывая ее реакцию, а потом задавая определенный ритм. Свободной ладонью Рей накрыла его руку. Забавно было думать, что некоторое непродолжительное время назад, за тем же самым столом, они разделяли трапезу с учителем.
Не тому ты меня учил, старик, – мрачно обратился Кайло к Сноуку. Хотя он прекрасно помнил все попытки учителя напомнить ему о том, что удовлетворение простых человеческих потребностей еще никому не повредило. Однако, вот его любимый Ницше сам выбрал путь аскетизма, позволивший ему не отвлекаться от своих грандиозных идей. Но у Кайло не было грандиозных идей. Его сила была разрушающим эхом ударной волны, сносившим все на своем пути, не способным к созиданию и гармонии. Вряд ли даже сто лет целибата смогли изменить положение вещей.
Чертова сила, которую хотелось вырвать из себя, как проросший сорняк и растоптать.
Чертова сила, без которой, он впрочем, никогда бы не нашел Рей.
Она в последний раз болезненно выгнулась под его руками и обмякла, уставившись затуманенным взглядом в потолок.
– Черт, – выдохнула она. Кайло не удержался от искушения подтянуть к себе и облизать пальцы, только что побывавшие у нее внутри. Ощущение ее вкуса на языке было сильнее тех препаратов, которыми их накачивали в больнице. Мозг мгновенно поплыл, а в паху начало болезненно тянуть. Он потянулся к ремню своих брюк, но на его руку вдруг легла теплая ладонь Рей.
– Почему ты передумал? – хрипло спросила она.
– О чем ты? – растерялся Кайло.
– Ты тогда… в лесу. Сказал, что нам не стоит этого делать, – напомнила девушка. Черт. И зачем она только держит это в голове до сих пор? Кайло резко выбросило обратно в реальность и ноги у него подкосились, к счастью, поблизости оказался небрежно отпихнутый в сторону стул. Самое неподходящее время, чтобы поговорить об этом.
Черт.
Рей с трудом поднялась и уселась прямо на столе, расправив смятую юбку на коленях. От ее пытливого взгляда было негде спрятаться. Определенно, ее что-то беспокоило.
– Что это значит для тебя? – зачем-то продолжила она свой допрос, облизнув искусанные губы.
Что ты хочешь услышать? Что, черт возьми, ты сейчас хочешь услышать? Чего еще тебе не хватает?
– Я не хочу… стать очередной в твоем списке, – заявила Рей, и ее взгляд снова стал ясным и не предвещал ничего хорошего, – то, что я всего лишь оборванка с конца света, не значит, что ты можешь воспользоваться мной…
– О каком чертовом списке ты говоришь? – простонал Кайло и запустил руки себе в волосы, чувствуя сильную необходимость сейчас или выдрать себе пол головы или сломать что-нибудь еще, что попадется ему на глаза.
– Я видела тебя с Фазмой, – напомнила Рей, – я не могу выбросить это из головы.
Кайло только и оставалось, что спрятать лицо в ладонях.
Черт.
Он долго пытался восстановить дыхание и успокоиться, прежде чем решился отнять руки от лица. Вначале он серьезно настроился на то, чтобы рассказать ей всю правду, какой бы унизительной она не была, но в последний момент передумал.
– Мне надоело доказывать тебе, что ты мне не безразлична, – выплюнул Кайло и невольно сорвался на крик, – думаешь, что я тебя использую? Отлично! Мне нечем больше заняться, кроме как плести коварные интриги, чтобы трахнуть плоскую, истеричную девчонку!
– Это ты истеричный! – огрызнулась в ответ Рей, – психопат неуравновешенный!
Но он уже ее не слушал, потому что силой мысли и своего гнева чуть не снес с петель некстати оказавшуюся на пути дверь. Единственное, чего он хотел – это взорвать что-то к чертовой матери. Желательно весь этот пыльный мрачный замок со всеми его обитателями.
Март
Накануне, Рей вдруг сжалилась и сама появилась на пороге комнаты Кайло, словно все эти месяцы они не трепали друг другу нервы каждый божий день. Она немного потопталась в коридоре, опустив взгляд, готовая уйти, если о том попросят, но как только он пропустил ее внутрь помещения, с готовностью, пробралась мимо него и свернулась на кровати, словно изголодавшаяся по ласке кошка. Эту ночь они провели вместе, греясь в объятиях друг друга. Это было невинно и очень нежно.
Утром Кайло долго не решался выбраться из постели, проснувшись первым. Слегка курносый носик девушки в почти незаметных веснушках, утыкался ему в плечо, а губы во сне были блаженно приоткрыты. Отросшие волосы разметались повсюду, словно нимб на иконах раннего возрождения, обнимая ее голову. Солнце, пробивавшееся сквозь плотные шторы, сделало пылинки похожими на золотой алжирский песок.
Кайло легко распознал в этом примирении мрачное предзнаменование. Потому что она не могла появиться просто так, вероятно, тоже предчувствуя скорую беду и по случаю этого, решив заключить перемирие.
«Время пришло» – услышал Кайло в своей голове голос Мариуса и легко догадался о чем идет речь. Он с трудом высвободился из объятий девушки, собрался и спустился в кабинет учителя. Сноук как раз допивал свой утренний кофе, обложившись кипой бумаг.
– Где твой меч? – поинтересовался он, прежде чем Кайло успел поздороваться и даже ответ его опередил, – сегодня он тебе понадобится, возьми его.
Ученик послушно кивнул. Требовать от Мариуса хоть какие-то объяснения было бессмысленно.
– Фюрер подарил мне отличный физелер, – сказал наставник, когда Кайло собрался уходить, чтобы забрать из комнаты ножны с мечом, – он во дворе.
Венеция, июнь 1959 года
Кайло явился в назначенное место, в назначенное время и первой его мыслью было, что это загадочное письмо – чья-то жестокая шутка. Однако со временем он все-таки приобрел то качество, которого ему раньше сильно не хватало – терпение. Поэтому уходить сразу он не стал, закурив и расположившись на белоснежных ступеньках Санта-Мария-дель-Салюте, откуда открывался прекрасный вид на противоположный берег гран канала. От яркого солнца не спасали даже солнцезащитные очки, а толпы туристов, сновавшие кругом, изрядно действовали на нервы.
Кайло любил Венецию зимой, когда потоки иностранцев иссякали, а вода в каналах начинала стремительно подниматься. Этот зачарованный город, окутанный декабрьскими туманами, вызывал особенное, щемящее чувство в груди. Зыбкие, призрачные фонари, отражались в мутной темной воде. Пахло сыростью и морем.
Пока Кайло, как последний старик придавался воспоминаниям, пытаясь абстрагироваться от невыносимо жаркого дня, на его плечо легла узкая, смуглая ладонь.
– Сеньор?
За его спиной стоял пожилой, смуглый итальянец в легком бежевом плаще с густой седой бородой.
– Вас ожидают, – многозначительно бросил незнакомец и кивком головы пригласил следовать за собой. Проводник ловко скользил между пестрыми толпами иностранцев, прекрасно ориентируясь в лабиринтах запутанных улиц. Наконец-то он вышел прямо к воде и поднялся по подточенной приливом каменной лестнице, звякнул ключами. Дом оказался довольно роскошным старинным палаццо, впрочем, несколько заброшенным. От сырости местами осыпалась штукатурка, а прежде богатые интерьеры покрывал толстый слой пыли. Итальянец проводил Кайло на второй этаж, в просторную комнату с панорамными окнами. За окнами видны были крыши и купола Джудекки и мельтешащий на воде речной транспорт.
В потрепанном кресле, развернутом к этому великолепию света, воды и архитектуры, сидел старик в маске, напоминающей филигранно выкованную слоновую кость. Но даже маска не способна была скрыть глубокие морщины и усталость в глазах. Старик кивнул гостю на соседнее кресло.
– Я считал вас мертвым, – вместо приветствия сказал Кайло. Мариус грустно улыбнулся теперь уже почти беззубым ртом.
– Не удивительно, мальчик мой, – откликнулся старик, – ведь ты сам убил меня по моей же просьбе. Фокус в том, что таких, как мы, не так то просто уничтожить. Вероятно, в тот момент, ты совсем позабыл, что я уже был мертвым однажды.
– Чем вы занимались все эти годы? – спросил Кайло. Пожилой итальянец заглянул в комнату, чтобы предложить напитки, но Мариус жестом приказал ему выйти.
– Чем только не занимался, – усмехнулся Сноук, – но уже не войной. Однако, в этом мире нет ничего вечного. Я вернулся сюда, чтобы умереть. И случайно узнал, что ты тоже в Италии. Я не мог отказать себе в удовольствии попрощаться.
Мариус протянул костлявую бледную руку без ногтей, и Кайло сжал его пальцы.
– Потому что «Смерть в Венеции»?
– Мы с Томасом были дружны до войны, – с нотками легкой ностальгии сказал Сноук и откинул голову на спинку кресла, – только подумать… сколько людей прошло через мою долгую жизнь. Некоторым не нужно было уметь читать мысли и двигать предметы, чтобы быть невероятными, выдающимися личностями.
Это не было укором. Скорее наблюдением человека, имевшего слишком большой жизненный опыт.
Кайло молчал, потому что все подходящие слова провалились в какую-то гулкую пустоту в груди. У него было слишком много вопросов, чтобы задавать их за одну короткую последнюю встречу. Но учитель по-прежнему легко угадывал его мысли, поэтому медленно поднял на своего повзрослевшего ученика пытливый взгляд бледно-голубых глаз.
– Где она?
– Я не знаю, – признался Кайло и с трудом подавил тяжелый вдох. С того самого момента, как он привез Рей во Фреджене и видел в последний раз, он не имел никакого представления о том, куда она направилась. Рей, как и всегда, легко сумела спутать все его планы, проигнорировав предложенную на прощание руку и невинную просьбу о поцелуе, как и возвращенного ей супруга-швейцарца. Снова угнала его роллс-ройс и умчалась на нем в неизвестном направлении. Машина отыскалась через несколько дней на окраинах Рима, ближе к аэропорту. Можно было предположить, что она отправилась к кому-то из своих друзей. Эта мысль хоть немного успокаивала Кайло, который совершенно не удивился бы, если Рей попыталась бы броситься в океан или в жерло пробудившегося вулкана. Она сама была – штормовым фронтом и настоящим стихийным бедствием. И ему еще не скоро удастся разгрести последствия торнадо, перевернувшего все в его мире с ног на голову.
– Она скоро будет здесь, – вырвал его из этих невеселых размышлений наставник, – и есть одна вещь, которую мы с тобой обязаны для нее сделать, прежде, чем я умру.
Комментарий к Глава двадцатая. Смерть в Венеции. Часть III
Здесь должен был быть полезный или ироничный комментарий, но нет.
Остался эпилог.
========== Эпилог. Часть I ==========
Париж, весна 1967 года.
Снадобье бросила быстро в вино им, которое пили,
Тонут в нём горе и гнев и приходит забвение бедствий.
Если бы кто его выпил, с вином намешавши в кратере,
Целый день напролёт со щеки не сронил бы слезинки,
Если бы даже с отцом или с матерью смерть приключилась,
Если бы прямо пред ним или брата, иль милого сына
Острою медью убили и он бы всё видел глазами.
“Одиссея” Гомера.
По сто лет не был в Париже и в действительности не сильно горел желанием туда возвращаться из-за сентиментальных ностальгических чувств, но в этот раз звезды совпали нужным образом. Этот вздорный выскочка режиссер последнего фильма, над которым он работал, совершенно измотал французу все нервы своими придирками и пожеланиями относительно сценария, да и полноценного отпуска не было много лет. Звонок от Зори, которая вдруг и сама зачем-то собралась туда и предложила пересечься, окончательно убедил По в необходимости поездки на историческую родину. Однако, когда он уже прибыл в отель, то получил весточку от бывшей жены и старого боевого товарища о том, что дела вынудили ее остаться в Будапеште. Зори приглашала к себе и, как обычно, совершенно не терпела возражений и была крайне убедительна в своих аргументах: город на Дунае весной особенно хорош, кухня в бывшем еврейском квартале не сравниться ни с чем другим на свете, да и что ему стоит, если уж он все равно притащил свой старый, продавшийся штатам зад, в покинутую Европу? По решил повременить с ответом и подарить себе несколько дней в Париже. Однако, его литературный агент имел свое мнение относительно этого вопроса. Он быстренько назначил встречу с читателями и не где бы то ни было, а в “Shakespeare and Company”. По согласился, хотя без должного энтузиазма. Все-таки мальчишкой, он обожал это место, было оно без преувеличения культовым. И можно было совместить приятное с полезным:
По не стал брать машину и прогулялся от отеля пешком, насладившись старыми, любимыми местами – набережной Сены с прекрасными видами на Нотр-Дам и запутанными улочками университетского квартала. В последнем, как и во времена его студенчества и далекой юности, по-прежнему кипела бурная жизнь. Пестрая, шумная, пышущая энергия молодежь оглашала округу звонкими голосами и смехом. Из маленьких кафетериев неслись звуки современной модной музыки, по мостовой стелился сигаретный дым и воздух звенел от юности и больших идей.
