Текст книги "Sublata causa, tollitur morbus (СИ)"
Автор книги: existencia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
– Чезаре, – прошептала женщина.
Карцер действительно стал выглядеть по-другому и теперь больше напоминал парижские застенки. Прежде эту функцию выполняло тесное холодное помещение, когда-то служившее кладовкой для строительных инструментов при возведении бараков, теперь – глубокий подпол, без окон, с сильным запахом сырости и спертым душным воздухом. Рей быстро распрощалась с надеждой увидеть там Кайдел. Вероятно, Хакс распорядился вырыть сразу несколько подобных погребов, чтобы заключенные в них не могли взаимодействовать друг с другом. Рей тщетно барабанила в бетонное ограждение, прежде, чем оставила все свои жалкие попытки хотя бы услышать рядом звуки, говорящие о соседстве с американкой. Можно было, конечно, предположить, что Ко перевели обратно в общий барак, но с одинаковой вероятностью это влекло за собой и возможность того, что девушки уже нет в живых.
В темноте время снова замедлилось и Рей уже готова была снова начать перебирать разрозненные осколки своих воспоминаний, чтобы сохранить рассудок, когда узкая полоска света открывшейся двери ознаменовала окончание ее заточения. По расчетам девушки, прошло не больше суток с того момента, когда она покинула допросную. И хотя она не особенно сопротивлялась, ее волоком вытащили наверх. Измученное стрессом, голодом и усталостью тело повиновалось чужим приказам с такой легкостью, словно Рей была тряпичной куклой. Яркие всполохи ламп снаружи резали глаза и ресницы все время пытались предательски сомкнуться, погружая девушку в поверхностный и тяжелый сон. Только теперь она осознала, что толком не спала и не ела уже почти неделю.
Вопреки ее ожиданиям, Рей вовсе не спешили возвращать в барак, как и провожать обратно в допросную. Ее втолкнули в какую-то комнату, где несколько толстых, неопределенно толи мужских, толи женских, рук принялись за свою добычу – ее раздели и ополоснули ледяной водой, густо облили чем-то, источавшим сильный приторный и сладкий аромат, причесали и принялись наряжать, словно она действительно превратилась в игрушку большого, жестокого ребенка. Непривычно хорошее белье, какое-то пестрое платье из скользкой ткани, грубо натянутое через голову. Эти же руки насадили на ноги непозволительно роскошные шелковые чулки и вызывающе-красные туфли. Потом все те же неизвестные феи пытались накрасить ее исхудавшее в лагере лицо, чуть не выкололи глаз кисточкой для туши, промазали мимо скользкой, видавшей виды жирной красной помадой. К концу всего этого действа Рей немного взбодрилась, осознала, что происходит что-то, выходящее за рамки ее привычного лагерного быта и попыталась сопротивляться, но за попытки проявить характер быстро схлопотала по лицу каким-то тяжелым предметом. И все те же ловкие руки вытерли струйку крови из носа, приложили салфетку с нашатырем и мутная картинка быстро вернула себе четкость.
Над Рей хлопотали две грубые девицы, из яркого макияжа и одеяний которых не сложно было сделать вывод о их принадлежности к древнейшей профессии.
Наконец-то Рей встряхнули за шкирку и поставили на ноги, а затем сунули в нос фляжку с сильным терпким ароматом. Рей попыталась увернуться, но одна из женщин ухватила ее за подбородок и больно сжала щеки, вынуждая открыть рот. Когда едкая обжигающая жидкость влилась в горло девушки, она поперхнулась и закашлялась. У напитка был характерный вкус – анис, полынь и гвоздика. Вероятно, зелье во фляжке было абсентом или каким-то похожим горьким аперитивом вроде того, который готовили местные жители юга Франции и севера Испании. Рей украдкой вспомнила о том, как впервые попробовала абсент в Париже, поддавшись уговорам По и Кайдел. Для девушки, никогда не пробовавшей алкоголь – это оказалось фатальной ошибкой. Важно было уточнить, что из-за детства, проведенного в Алжире, где из-за жары и мусульманских традиций населения спиртные напитки практически не были распространены, Рей абсолютно была лишена иммунитета к их воздействию на организм. Она пьянела мгновенно. И сейчас, после приличной дозы горького зелья, она тут же испытала, как земля начинает уплывать из-под ног, а голова кружится.
Рей болталась из крайности в крайность – то не осознавала, где находится, то четко различала каждую деталь; пока ее сажали в машину, блестящий нацистский «Хорьх» без верха; пока везли по темной ночной дороге, где каждая кочка и ухаб отдавались неприятными ощущениями в желудке. Девушка даже порадовалась, что голодала последние дни и невольно избавила себя от риска проститься со всей съеденной накануне пищей из-за ее полного отсутствия.
Наконец-то машина остановилась перед облезлым двухэтажным зданием. Конвой из проституток, всю дорогу сидевших по обе стороны от Рей на заднем сидении и шумно переговаривавшихся на непонятном ей диалекте французского, резво вытряхнул свою подопечную на землю. Рей чуть не уронила туфлю и теперь она болталась на ноге, еще больше затрудняя и без того осложненные алкогольным мороком передвижения в пространстве.
Цепкие руки проводили Рей внутрь помещения и после прохладного зимнего воздуха на нее опустился терпкий и густой смрад деревенской таверны. В глазах потемнело, помещение поплыло цветными пятнами. Рей пыталась сопротивляться и ухватиться за стремительно расплывающуюся реальность, но все глубже вязла в густом тумане заполнявшем изнутри ее голову.
В доме царил мягкий полумрак; из источников света был только большой, выложенный камнем камин и тусклые свечи на столах. В отблесках огня скользили неясные тени постояльцев. Куда более четкими были их смех, голоса, по большей части на немецком, звуки песен и военных маршей, которые тянула компания в углу. Мускусный резкий запах терзал ноздри. Чьи-то руки из темноты потянулись к Рей и она отшатнулась, чуть не потеряв равновесие на непривычных каблуках. Все-таки раньше ей никогда не приходилось носить подобную неудобную, хоть и красивую обувь.
Одна из ее попутчиц шлепнула по руке нациста в расстегнутой форме, тянувшегося к Рей и что-то возмущенно крикнула ему по-немецки. Он скривил физиономию и презрительно плюнул себе под ноги, грязно выругавшись, но своих попыток не оставил – снова дернулся в сторону девушки. Тогда из мутного марева вокруг выплыло лицо оберштурмбанфюрера Хакса. Его ровные черты и холодные глаза резко контрастировали с языческой пляской веселья вокруг. Он был серьезен, уравновешен и презрителен, словно вынуждено оказался свидетелем того, что вызывало у него куда большее отвращение, чем носители грязной, порченной крови. Как средневековый инквизитор, обнаруживший капище дикарей и обряд, посвященный осуждаемому церковью божеству.
– Отведите ее наверх, – распорядился Хакс и вытащил из-за пояса дубинку. Рей дернулась, ожидая удара, но вместо нее рыжий офицер принялся охаживать своим оружием лезшего к ней солдата. Проститутка рядом с девушкой, при виде этого, издала звук средний между смешком и хрюканьем. И за локоть потащила Рей через толпу к лестнице с высокими деревянными ступенями. Рей только и оставалось, что послушно переставлять ноги, под тяжелыми и похотливыми взглядами присутствующих. В этом коротком платье и туфлях она чувствовала себя практически обнаженной и с удивительной теплотой вспоминала закрытую арестантскую одежду.
Рей слегка шатало и она вцепилась в перила, как в спасительную соломинку утопающий, и тут же обзавелась несколькими саднящими занозами. К счастью, сквозь мутную пелену, застилавшую окружающий мир, даже боль доносилась приглушенно и гулко.
Проститутка распахнула перед Рей одну из тяжелых массивных дверей на втором этаже и в лицо ей ударили жар камина и запах пота и алкоголя. Рей поморщилась, испытав сильный рвотный порыв, но удержалась. Ее расфокусированный взгляд уперся в светлые пятна кожи, ярко выделявшиеся на темном полотне постели. Несколько мгновений она стояла неподвижно, пытаясь собрать воедино расплывавшееся изображение, судорожно моргая. В затуманенном мозгу медленно, но верно происходил процесс узнавания. Темные, но слипшиеся от пота слегка кудрявые волосы, широкая спина с двигающимися от напряжения мышцами. Запоздало, Рей осознала, что присутствует там, где ей не следует находиться, но она была слишком одурманена, чтобы найти в себе силы сдвинуться с места, уйти, а лучше, броситься бежать. Да и цепкие пальцы проститутки на плече, удерживали ее на месте. Словно завороженная жена Лота, она не могла оторвать взгляда.
Женский голос, судорожно шептавший что-то по-немецки показался ей отдаленно знакомым. Смысл слов был Рей не понятен, но выражение, с которым они вырывались из пересохшего от жара рта, женщины, вполне красноречиво объясняло их значение. Наконец плечо мужчины сдвинулось в сторону, позволяя Рей увидеть лицо женщины, распластавшейся на кровати, разметавшей льняные светлые волосы по смятым подушкам. Такой капитана Гретхен Фазму Рей не видела никогда. Видела холодной и высокомерной; видела жестокой и насмешливой, когда она истязала Кайдел, постоянно игравшую с огнем ее самолюбия; видела фанатичкой нацистов во время допросов, видела ледяной статуей и бешенной валькирией. Но задыхающейся от страсти любовницей никогда прежде. И, честно говоря, совершенно об этом не жалела.
Даже увлеченная своим занятием, Фазма легко узнала ее, сверкнула из-под белесых ресниц холодными светлыми глазами и довольно грубо отпихнула в сторону мужчину, по-прежнему находившегося спиной к вошедшим.
– Смотри, кто к нам пожаловал, – насмешливо шепнула она своему любовнику, словно специально сказав это по-французски, чтобы и Рей смогла ее понять. И Рей взмолилась про себя, обращаясь к мужчине: «Не оборачивайся, не оборачивайся, не…»
Проститутка, по-прежнему сжимавшая ее плечо, многозначительно кашлянула.
И он обернулся. Все-таки обернулся и, конечно, Рей без труда узнала Монстра. Сейчас он действительно оправдывал свое прозвище, впрочем, уже немного в другом смысле – растрепанный, раскрасневшийся, с горящими глазами и обнаженным блестящим от пота торсом, он напоминал языческого демона. Он судорожно ловил ртом воздух, как крупная рыба, выброшенная прибоем на сушу.
– Унтер-офицер, вам подарок от лейтенанта Хакса, – весело объявила проститутка и игриво спародировала нацистское приветствие рукой. А затем подтолкнула Рей вперед и захлопнула дверь у нее за спиной. Рей моментально обернулась, начала ломиться обратно, но женщина подпирала собой дверь снаружи.
– Вас оставить наедине? – вставила свою реплику Фазма, словно посчитав себя обязанной еще больше усугубить положение, – или остаться и проконтролировать, что ты достаточно хорошо усвоил мои уроки?
– Убирайся, – глухо прохрипел Монстр. Капитан коротко хмыкнула в ответ, собрала с пола свою одежду и направилась к двери. Поравнявшись с Рей, она смерила девушку самым презрительным из всех возможных взглядов и перекинула с обнаженного плеча на спину толстую растрепанную косу.
– Что ж, ты хоть на женщину стала похожа, – констатировала она, слегка наклонившись к Рей, и с силой толкнула дверь, вынудив по-прежнему топтавшуюся снаружи проститутку, отскочить в сторону. Рей уже порывалась броситься за ней, но чуть не разбила себе нос, врезавшись в деревянную поверхность. Она уже замахнулась, чтобы замолотить по двери кулаками, но подоспевший Монстр перехватил ее запястья в полете. Рей боялась смотреть на него, хоть он и успел натянуть брюки, но все еще был обнажен выше пояса.
– Рей… – начал он глухим, потерянным голосом.
– Отпусти меня, – потребовала она, чувствуя, как к горлу подступает комок слез. И почему она вообще плачет из-за него, из-за того, что застукала его в постели с другой женщиной? Они никто друг другу, они воюют на разных сторонах, они пленница и ее тюремщик… Хорошая девочка и чудовище. Почему тогда внутри все ухнулось в какую-то глубокую пропасть и только спасительное действие алкоголя, притупляющего чувства, помогает не скорчиться от разрывающей на части боли?
Кайло заставил Рей обернуться и посмотреть на себя, попытался притянуть девушку к себе, но она вырвалась. Старалась смотреть в пол, лишь бы не видеть перед собой его голую блестящую от пота грудь. Даже кипящие внутри чувства не мешали ей чудовищно стесняться сложившейся ситуации.
– Я пытался выкинуть тебя из головы, – снова заговорил Монстр и голос его звучал так, будто он оправдывается, впрочем, вероятно, так оно и было, – прости… это было глупо…
– А я думала, что ты решил сделать мне больно в ответ, – перебила Рей и все-таки набралась смелости посмотреть ему в лицо. Запоздало она осознала всю комичность происходящего – ведь со стороны все это могло выглядеть как ревнивые разборки возлюбленных. Только вот они не были возлюбленными. И кроме проклятого дара, внезапно открывшегося у Рей, их, в действительности, ничего не связывало. И Рей приложила все усилия, чтобы взять себя в руки. Нельзя вести себя, как влюбленная дурочка. Она на войне. Она, черт возьми, пленница лагеря Гюрс. И вокруг, черт возьми, деревенский кабак, битком набитый пьяными немцами, распивающими нацистские гимны.
– Ты не сказал Хаксу о том, кто я… – с трудом подбирая слова решилась она перевести разговор в более мирное русло, – почему?
Кайло отпустил ее, отошел в сторону и провел руками по взъерошенным волосам, нагнулся за своей рубашкой и набросил ее на плечи.
– Я не хотел, чтобы они превратили тебя в лабораторную крысу, – почти без эмоций откликнулся он и стал возиться с пуговицами. От внимания Рей не укрылось, что его пальцы дрожали и от этого такое простое действие оказалось практически невыполнимой задачей. Она поймала себя на порыве подойти и помочь, но тут же отругала себя. К ней постепенно возвращалась ясность мыслей. – Если бы они узнали о твоем даре, но поняли, что не смогут перевербовать тебя, захотели бы… изучить, – продолжал тем временем Монстр и его голос дрогнул, – у них есть лаборатории и тебе лучше не знать, что там делают с людьми. И что он… может захотеть с тобой сделать.
– Он? – переспросила Рей, – Хакс?
Кайло опустился на край разворошенной кровати и отвернулся к камину. Мерцающие языки пламени расчерчивали его лицо глубокими тенями, словно мазками масляной краски на работах старых мастеров-живописцев.
– Нет, – он покачал головой, – мой учитель.
Действие алкоголя схлынуло окончательно и реальность опустилась на Рей всей своей оглушающей тяжестью и остротой ощущений. Начали мерзнуть колени, резко засаднили занозы в ладонях и скрутило живот от того, как жутко прозвучали последние слова. Странно, но Рей совершенно не злилась в этот момент на Монстра, даже после того, как обнаружила его в постели с другой женщиной. По-хорошему, она вообще не имела никакого права заявлять на него какие-то права, не должна была устраивать ему истерику за то, что он убил Рыжую и ее подруг только для того, чтобы сберечь ее от последующих покушений. Вероятно, она для него была чем-то вроде сестры, связанной родством их непостижимой избранности. И не нужно приплетать сюда романтические чувства. Как бы не саднило в груди при одном воспоминании об увиденном. Рей удалось направить мысли в нужное русло и теперь она злилась на себя. За то, что напридумывала себе того, что не имело места в реальности. За то, что вообразила себе, что этот человек, явно высокого происхождения и благородных кровей, вообще мог обратить внимание на грязную оборванку из французской провинции. Оборванку, между прочим, воевавшую на чужой стороне. И он вовсе не обязан был ей помогать, спасать и защищать. Рискуя собственной жизнью, между прочим.
Рей с трудом нашла в себе силы, чтобы сдвинуться с места и присесть на краешек кровати, соблюдая безопасную дистанцию с Монстром, но при этом, демонстрируя, что готова идти на контакт и попытаться сгладить возникшие между ними разногласия. Удивительно, но теперь она действительно знала, что они не враги. Хоть и оказались в жутко сложной ситуации – по разные стороны, но связанные проклятым даром. В конце-концов других избранных нет и им нужно так или иначе держаться вместе.
Рей мучительно подбирала слова, чтобы поддержать беседу и как-то дать понять Монстру, что больше не планирует с ним воевать. Но все варианты казались крайне глупыми и нелепыми, а предполагаемые пути развития разговора, которые она продумывала по пути в допросную, вроде как утратили свою актуальность.
– У тебя не будет проблем из-за того, что… Фазма видела тебя без маски? – наконец-то нашлась Рей. Кайло прокашлялся, он по-прежнему старался не смотреть в ее сторону.
– Ты не поверишь, но у нашей арийской ведьмы фетиш на евреев, – голос Монстра прозвучал удивительно весело. Он даже наконец-то бросил беглый взгляд на Рей и от его внимания не укрылось изумление, написанное на лице девушки. Она растерянно хлопала слипшимися от туши ресницами. Слово фетиш было ей незнакомо, тем более в подобном контексте. Кайло тяжело вздохнул и пояснил, – нравы в Рейхе… довольно своеобразные. Вопреки пропаганде чистой крови, многие старшие офицеры любят забавляться с теми, кого считают ниже себя. И она… не исключение.
Рей заставила себя кивнуть и судорожно вздохнула. В голову почему-то упрямо лезли мысли о том, было ли увиденное ей действо между Монстром и капитаном Фазмой единственным случаем или происходило уже давно… Было чертовски обидно осознавать, что пока она робко тянулась к Монстру и вздрагивала от случайных прикосновений, он… развлекался с этой жестокой немкой. Память, некогда переполненная сложными конструкциями из дамских романов в этот раз подвела Рей и ей не удалось подобрать более подходящего выражения.
Пока Рей размышляла об этом, Монстр вдруг сполз с постели и устроился на корточках перед ней, его лицо оказалось в опасной близости. Угольно-черные глаза блестели и в них отражались языки пламени в камине. Прежде чем Рей успела как-то среагировать и оказать сопротивление, мужчина взял ее руки и спрятал их в своих широких ладонях.
– Он тебя не получит, – понизив голос, быстро и очень эмоционально заговорил он, – я вытащу тебя отсюда. В Париж не возвращайся, езжай на юг. Ты сможешь пробраться через Испанию, оттуда в Лиссабон. Или в Касабланку. Дальше в Америку, – он отпустил Рей только для того, чтобы стянуть с пальца свой серебряный перстень и вложил его в руки девушки, – возьми. Продашь его, он дорого стоит. Я бы дал тебе денег, но марки Рейха привлекут к тебе слишком много внимания…
Рей изумленно таращилась ему в лицо, не способная произнести ни слова. Кольцо было тяжелым и горячим и словно жгло кожу.
– Рей?
Она заторможено кивнула. Монстр погладил ее по щеке костяшками пальцев, но очень быстро убрал руку, словно смутившись того, что позволил себе притронуться к ней.
– А ты? – вяло откликнулась Рей и тут же опомнилась, – я не могу сбежать! В Гюрсе мои друзья, они…
Кайло страдальчески закатил глаза.
– Какая же ты дурочка, – нежно посетовал он и пообещал, – но я что-нибудь придумаю.
Монстр резко поднялся и Рей стало даже немного грустно от того, что без его присутствия она снова ощущала холод комнаты через свою легкую одежду. На самом деле Кайло отошел только для того, чтобы поднять с пола свой плащ. Он отряхнул его, набросил Рей на плечи и застегнул несколько блестящих крючков у нее на груди. Рей апатично примерила перстень на несколько пальцев, но он был чудовищно велик, только на большом более-менее держался. Монстр за это время успел и сам полностью одеться, нацепить обратно свою проклятую маску и протянул девушке руку, которую она нерешительно приняла. Когда их пальцы переплелись, по ее телу словно пробежал разряд электричества.
Кайло повел ее за собой – через другую лестницу, вдали от шумного смрада царящего внизу веселья. Рей боялась, что ей снова придется сесть на лошадь, но, к счастью, на заднем дворе был припаркован еще один автомобиль, марка была ей не знакома, но внешне он также напоминал проклятый «Хорьх». Монстр уже распахнул перед девушкой дверцу, когда у них за спиной послышались шаги.
– Юнкер? Куда-то собираетесь? – настиг беглецов ледяной баритон оберштурмбанфюрера Хакса. Кайло бросил на Рей взгляд полный надежды, словно спрашивая, справится ли она с управлением автомобилем, но она покачала головой. Удивительно, что в сопротивлении она научилась управлять самолетом, но за руль автомобиля садиться ей никогда не приходилось.
Монстр медленно обернулся к Хаксу. Рей последовала его примеру и вздрогнула от того, каким испепеляющим взглядом на них смотрел рыжий офицер.
– Хотел прокатиться со своей любовницей, – заявил Кайло, и Рей ощутила странное волнение от подобного обозначения собственного статуса. Ей скорее было приятно, чем мерзко. Хотя хватит обманывать себя – Монстр помогает ей только потому, что не может позволить погибнуть еще одной избранной. Это… солидарность? Как если бы двое животных, занесенных в красную книгу, помогали друг другу, осознавая, что их вид и без того в любой момент может исчезнуть с лица земли. Употребив мысленно эту метафору, Рей запоздало вспомнила о том, что в таких случаях, вымирающие особи предпочитают производить потомство, чтобы не обрекать на гибель свою популяцию. Господи, о чем она вообще думает!
– Рен, вы серьезно полагаете, что вам все сойдет с рук? – перешел в наступление Хакс, – вас избаловала протекция Сноука. Хочу напомнить вам, что за измену Рейху, вас ждет военный трибунал. И ваша матушка помочь не сможет…
– Как же ты меня достал! – нетерпеливо перебил его Кайло, и Рей поняла, что пройдена та самая точка невозврата, когда уже ничего не сможет обуздать выведенного из себя импульсивного Монстра. Мужчина уже выбросил вперед руку, характерным жестом заставляя рыжего офицера схватиться за горло и начать хрипло дышать, в жалкой попытке ухватить хоть немного воздуха. Рей изумленно смотрела, как начищенные до блеска сапоги лейтенанта отрываются от земли, а внезапно поднявшийся ветер кружит вокруг дорожную пыль и прелую листву. Кайло приближался к своей жертве широкими шагами хищника и выглядел по-настоящему зловеще.
– Нужно было давно расправиться с тобой, – рычал Монстр. Обычно бледное лицо офицера стало пунцовым, глаза округлились от боли и покрылись тонкими прожилками полопавшихся сосудов. Это жуткое зрелище наконец-то помогло Рей опомниться. Она бросилась к Кайло и вцепилась в его предплечье.
– Прекрати! – взмолилась она, – пожалуйста!
Кайло ее не слушал, он продолжал свою пытку, но совершенно не торопился довести начатое до конца, словно наслаждаясь причиненными офицеру страданиями. Терпение Рей лопнуло. Она вспомнила, как тогда на задворках завода смогла остановить его и тоже выбросила вперед руку. Сразу ничего не вышло, но стоило ей разозлиться и невидимая сила сбила внушительную фигуру Монстра с ног, вынудив выпустить свою жертву. Оба мужчины оказались на земле и взгляды их были прикованы к девушке.
Монстр тяжело вздохнул и покачал головой. Хакс ликовал.
– Я знал, – через кашель рассмеялся он.
Хакс дожидался ее на той самой красивой террасе с видом на долину, в тени плюща и дикого винограда. Перед ним на столе стояла красивая рюмка богемского стекла, судя по мутным следам на которой, некогда наполненная аперитивом. Он был задумчив и мрачен. Стоило появиться Рей, он бросил на нее короткий взгляд и снова уставился на открывающийся отсюда пейзаж.
– Она не мучилась? – только и спросил он.
– Нет, – вздохнула Рей и присела за стол, напротив него. Только сейчас она почему-то вспомнила о том, что покидала Рим в такой спешке, что по-прежнему щеголяла в одном плаще, одетом на голое тело. Этот факт показался ей довольно забавным в контексте происходящего. Вероятно, подобный образ смерти смог бы найти отличный отклик в расцветающем кинематографе. Только вряд ли она решится с кем-то этим поделиться.
– Кто она такая? – не выдержала Рей затянувшейся паузы. Она считала, что за совершенное ей в доме, имеет полное право наконец-то получить ответы хотя бы на часть своих вопросов.
– Разве ты не заглянула в ее мысли? – откликнулся Хакс немного едко. Все-таки он даже не пытался скрывать того отвращения, которое испытывал к таким, как она, к их способностям. Удивительно, что он вообще решился обратиться к ней за помощью в подобном вопросе.
– Я мало что поняла, – призналась Рей, – и мне хотелось бы услышать твою версию.
– Хорошо, – на удивление легко согласился мужчина, и Рей была крайне ошарашена его сговорчивостью и, к тому же, внезапно открывшемуся дару рассказчика, – когда Гюрс пал, меня перебросили в Итальянскую социальную республику. Дела здесь шли не самым лучшим образом… Мы проигрывали, быстро теряли позиции. Да и… все это уже имело мало значения. Так вышло, что во время одной операции, я смертельно ранил итальянца. Его последними словами была просьба позаботиться о его матери. Довольно странно просить о таком врага, не правда ли? Но этот мальчишка валялся в бреду, почти не понимал, кто перед ним. Я забрал его паспорт и разыскал ее, когда война закончилась. Эта женщина… не знаю, потеряла ли она рассудок, когда погиб ее единственный сын, или раньше, но уже плохо отличала реальность от своих фантазий. Она приняла меня за него и я… остался здесь. Но теперь я свободен.
Рей слушала его, задумчиво подперев подбородок ладонью и в конце поймала себя на том, что история тронула ее до глубины души. Она была печальной, но удивительно логичной, учитывая, насколько Хакс был предан своему слову. Настолько, что готов был взять и надеть на себя чужую шкуру, лишь бы только выполнить данное когда-то обещание. Конечно, он как и все бывшие офицеры, искал повода спрятаться, чтобы продолжить жизнь после войны, но в его поступке была определенная доля благородства. Хотя бы за это он заслуживал уважения.
– И что ты будешь делать теперь? – вырвалось у Рей. Хакс наконец-то посмотрел в ее сторону и его улыбка показалась девушке очень загадочной.
– У меня есть дела, – заявил он и вдруг совершенно огорошил свою собеседницу, – но я вовсе не планирую посвящать остаток своей жизни мести, как это делаете вы.
– И ты даже не хочешь убить Рена? – не удержалась девушка. Бывший рыжий офицер и гроза Гюрса почти по-детски скривился и фыркнул. Словно проглотил что-то горькое и омерзительное.
– С меня настолько хватило этого куска дерьма, что я даже ради расправы не хочу встречаться с ним снова, – презрительно процедил Хакс, – к тому же… не имею права лишать тебя такого удовольствия.
Да уж, удовольствия – мрачно откликнулась Рей про себя.
Комментарий к Глава одиннадцатая. Рыжий мальчишка
Спасибо всем, кто читает, комментирует и ждет продолжения! Люблю вас <3
Простите, что так долго – всему виной работа.
Постараюсь выкладывать проду хоть раз в неделю
========== Глава двенадцатая. Компромисс ==========
Хакс высадил Рей из машины в районе вокзала Трестевере в одноименном районе Рима и девушка наконец-то оказалась предоставлена себе и свободна от не слишком приятного для нее общества. Впрочем, ненадолго – времени у Рей было в обрез, и к ее величайшему сожалению, не было возможности даже добраться до квартиры По, чтобы хотя бы предупредить друга и переодеться. Вернее, одеться, потому что к вечеру этого сумасшедшего дня, девушка по-прежнему щеголяла в одном пальто, в котором выбежала на улицу второпях еще с утра. Хотя она и была давно избавлена от своей прежней стеснительности и смущения перед собственным телом, она подразумевала, что подобная экипировка, а вернее ее отсутствие, может сыграть с ней злую шутку при более неожиданном развитии событий. К несчастью, с момента появления Рена и смерти Рудольфа, а вместе с ним счастливой и стабильной жизни, Рей почему-то не сомневалась в том, что снова вернулась на прежнюю полосу препятствий, которой была ее судьба до встречи с швейцарцем. Кстати, о несчастном банкире, – убегая из квартиры По, денег Рей с собой не захватила, поэтому теперь вынуждена была прибегнуть к запасному плану. Она легко отыскала подходящий банк и запросила состояние счета своего супруга, пока еще не признанного покойным, и была приятно удивлена. Рудольф был предприимчив и предполагал, что в поездке может испытать потребность в дополнительных средствах, поэтому создал ресурс, доступный себе и жене, в известном итальянском банке. Подтвердив личность и родство с мужчиной, Рей сняла со счета небольшую сумму, достаточную для того, чтобы укрепить свое сомнительное положение и не слишком крупную, чтобы вызвать подозрение у служащих банка.
На полученные средства Рей наспех приобрела себе кое-какую одежду, не особенно утруждаясь муками выбора и большее внимание уделила ужину. Все-таки Хакс, распинавшийся о гостеприимстве и ее манерах, не удосужился предложить спутнице разделить с ним трапезу в доме своей-чужой матери, а времени для того, чтобы побеспокоиться о еде в дороге у них не было. Оставшуюся с ужина мелочь, Рей хотела потратить на звонок По, но уже у телефонного автомата вспомнила, что не удосужилась даже выяснить адрес его квартиры и номер для связи.
В любом случае разговор предстоял сложный и неприятный и девушка предпочла отложить его на потом. Конечно, По будет волноваться за нее, умчавшуюся в закат со старым врагом, но не слишком сильно. Песчаная змейка отлично умела за себя постоять и неоднократно демонстрировала это французу. В солнечной и гостеприимной Италии, даже в обществе бывшего нацистского фанатика с ней ничего не случится. По крайней мере хуже, чем уже случалось прежде. А утомительные объяснения мотивов собственных поступков никогда не приносили Рей удовольствия. Тем более теперь. Ей оставалось только надеяться на бесконечное доверие старого друга, который обязательно сможет понять ее решение. Но уже потом. Когда все останется позади. В конце-концов он сам так настойчиво уговаривал ее взяться за старое и продолжить их личный газават.
До назначенного часа еще оставалось свободное время и Рей посвятила его прогулке по району Трастевере, отчего-то бывшим не самым популярным местом у туристов. На узких средневековых улочках встречались в основном итальянцы и девушка могла насладиться картинами их обыденной жизни, шумной экспрессивной речью; пряными ароматами свежей пищи, звоном бокалов вина; обрывками музыки и телевизионных программ, доносившихся из открытых окон. Перед тем, как отправиться на дело, Рей вышла через запутанные лабиринты улиц к набережной Тибра и закурила, опершись на массивный парапет. Здесь река раздваивалась, огибая небольшой лесистый остров с постройками и красивой базиликой. Темнело и уже зажигались фонари, свет которых отражался ржавыми всполохами в иссиня-черной поверхности воды.
