Текст книги "Sublata causa, tollitur morbus (СИ)"

Автор книги: existencia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Довольно, – наконец-то вмешался Монстр. Его рука была выброшена вперед в уже знакомом Рей жесте, и именно его незримая сила сейчас вжимала озверевшую американку в кирпичную кладку. Кайдел барахталась, как выброшенная на сушу прибоем рыба, но не могла освободиться от невидимых уз.

– Что за… – прохрипела она.

Монстр приблизился к ней, нависая над жертвой всей своей массивной фигурой, облаченной в черное. Сейчас девушка казалась такой хрупкой, как тростинка, которую ему ничего не стоит сломать с помощью сверхъестественной силы или без нее.

– Пожалуйста… – прокашлявшись, взмолилась Рей, – не надо…

Кайло обернулся, но Кайдел не отпустил.

– Вряд ли она скажет тебе спасибо, – язвительно заметил он, – но я ее не трону. Хотя, вероятно, стоило бы выпотрошить ее… или… – он обхватил лицо вздрогнувшей от этого американки рукой в перчатке и повернул к себе, – может быть трахнуть на твоих глазах?

Рей молчала. Только теперь она вдруг обнаружила, что больше не способна плакать. Глаза были неестественно сухими, словно в них набился песок.

Нужно было что-то делать, что-то предпринять. Но она чувствовала себя такой маленькой и беспомощной, что даже сдвинуться с места не могла. Даже пошевелить губами.

– Пожалуйста, – только и могла произнести она.

Монстр прижал пальцы к вискам Кайдел, и она закричала от болезненного вторжения в сознание. Странно, но Рей тоже почувствовала это и окончательно сползла на пол, сотрясаясь от фантомных судорог. Перед глазами девушки цветным калейдоскопом проносились все воспоминания подруги, сменявшие друг друга с оглушительной скоростью. К вискам прилила кровь, и Рей показалось, что сейчас ее голова попросту разлетится на куски.

Картинка вдруг застыла и погасла. Опустевшее сознание наполнили голоса, такие громкие, словно кто-то выкрутил на максимум ручку радиоприемника.

«Люди сплетничают о тебе. Послушай, только не начинай орать и возмущаться раньше времени. У меня есть одна идея… Если он не такой урод, как говорят… …должна его соблазнить. Втереться в доверие. Влюбленные мужики крайне тупы и он может слить тебе кучу ценной информации… Это мерзко. Я тебе покажу, как сделать так… Не было бы так обидно теперь ложиться под уродливого фрицевского монстра… Если ты не справляешься… Ты сильная девочка и сможешь это пережить. У тебя будет важная роль… ты должна будешь убить Монстра».

– Хватит! – с трудом прорываясь через лабиринты чужих воспоминаний закричала Рей, не слыша собственного голоса. У нее было чувство, словно она пытается выплыть из-под тяжелых штормовых волн, каждая из которых толкала ее обратно в темную бездну моря. В действительности Рей практически не умела плавать, но сейчас она боролась так отчаянно, что смогла снова увидеть яркий свет над толщей воды.

Им оказался свет из маленького зарешеченного окошка. Рей упала на руки, не удержав равновесия, и пыталась восстановить дыхание. Все ее тело словно вывернули наизнанку, а в голове воцарилась тяжелая, душная пустота. И сквозь эту пустоту проступали самые неудобные и отчаянные мысли:

Теперь ей точно конец.

Не нужно было обладать великолепными аналитическими способностями, чтобы догадаться о том, как со стороны выглядели все эти воспоминания американки. Рей хотелось заплакать и попытаться оправдаться – ведь она противилась этому плану и считала его жестоким, ведь она на самом деле испытывала к нему симпатию и… И он тоже играл с ней. Ее подначивала Кайдел, им же руководил его учитель. Вот что случается, когда люди с разных, враждующих сторон пытаются заключить перемирие посреди ведущихся вокруг военных действий.

Они же знали, к чему это все приведет. Каждую минуту их зыбкого и наивного счастья над ними уже был занесен жестокий меч судьбы. Все это неминуемо закончилось бы трагедией, но никто не был готов вовремя остановиться.

Рей с трудом поднялась, опираясь на подвернувшийся под руку прибитый к полу стул. Монстр оставил в покое Кайдел и обернулся к ней. Даже сквозь ту броню, которой он пытался скрыть красноречивый язык своего тела, проступало то смятение, которое он испытывал сейчас. Широкие плечи под темной накидкой болезненно дрожали, пальцы безвольно сжимались и разжимались, а сквозь прорези маски доносилось тяжелое судорожное дыхание. Рей уловила жест, который он остановил в полете, смутившись присутствия Кайдел – он хотел снять маску, мешавшую ему нормально отдышаться. Вероятно, в этот момент он готов был расколотить свой головной убор о ближайшую стену или другую подвернувшуюся под руку поверхность. Это была та самая степень его гнева и отчаяния, когда в допросной лопались лампочки, а с потолка сыпалась штукатурка.

Рей уловила в себе бессознательное желание приблизиться к нему и утешить, словно разбушевавшегося ребенка. Притронуться… взять за руку, стянув с нее предварительно грубую кожаную перчатку. Она даже поднялась на ноги и сделала решительный шаг на встречу, но почему-то остановилась. В ее памяти во всех красках всплыло воспоминание, подаренное ей Марией, которая, скорее всего, хотела отомстить убийце Сноука, открыв истинные мотивы его поступков.

Они квиты.

И вместо того, чтобы закончить войну, Рей решила вступить в нее. Она вскинула руку, отшвырнув Монстра подальше от Кайдел. Он с грохотом врезался в расположенное в углу жуткое приспособление для пыток, но быстро вскочил на ноги и направил в сторону девушки ответный поток энергии. Конечно, шансы их не были равны и близко. Рей уже пожалела о своей самонадеянности, когда ситуация окончательно вышла у нее из-под контроля: Кайдел оказалась в руках Монстра и он прижал к ее горлу кривое лезвие своего пугающего меча, который выхватил из-за спины меньше, чем за секунду. Подруга была слишком истощена вторжением в сознание, чтобы сопротивляться и только буравила Рей взглядом блестящих заплаканных глаз.

– Я передумал! – крикнул он, – я прикончу эту сучку.

Если бы он планировал сделать это, то американка была бы уже мертва. Он забавлялся. Играл. Тянул время. И хотел, чтобы Рей снова принялась умолять его оставить подругу в живых. Монстр не заставил себя долго ждать, подтвердив догадку девушки.

– Проси, – потребовал он.

– Пожалуйста, – выплюнула Рей. Монстр покачал головой, сильнее прижимая клинок к горлу Кайдел. На посиневшей коже выступило несколько крошечных кровавых капель.

– Пожалуйста! – повторила Рей.

Она не могла оторвать взгляда от лезвия, готовясь к тому, что сейчас оно навсегда оборвет жизнь одного из немногих ее близких людей, кто у нее еще остался. Срочно нужно было что-то предпринять.

– Пожалуйста! – заорала она, выходя из себя, – умоляю тебя! Я сделаю что угодно, только оставь ее в живых!

– Хорошо, – торжествующе сказал Монстр и убрал меч обратно в ножны, болтавшиеся у него на спине, а затем оттолкнул Кайдел к ближайшей стене. Если бы не невидимая сила, обездвижившая американку, то она бы непременно потеряла равновесие и разбила себе голову о каменный пол.

Рей сделала неуверенный шаг в его сторону и Монстр подтолкнул ее, слегка согнув пальцы. Непослушное тело девушки резко рванулось вперед, перестав подчиняться своей хозяйке.

– На колени, – приказал Монстр и в его голосе прозвучали стальные нотки. Он никогда прежде не обращался к ней так, но она слышала подобные интонации в адрес других людей. Вероятно, теперь она перестала быть тем единственным исключением из всех правил, с которым он старался сохранить человеческое лицо. В отупевшем от стресса мозгу Рей проскользнула лихорадочная мысль о том, что у него и вовсе больше нет лица. Его поглотила эта проклятая железная маска, приросла к коже и влилась в него, окончательно превращая в чудовище.

При падении Рей ощутила весь собственный вес в хрустнувших от боли коленях. Вероятно, она еще долго теперь не сможет встать на ноги, если и вовсе сможет пережить этот момент.

– Проси, – властно сказало чудовище, возвышавшееся над сморщившейся от боли девушкой.

– Пожалуйста, не убивай ее… – повторила Рей плаксиво, но тут же заставила себя собраться. Сломанные колени – еще не самое страшное, что с ней может случиться. Самое страшное еще впереди – чувствовала она кожей, отчего по спине пробежал неприятный холодок.

– Ты разочаровала меня, – продолжал Монстр, – и тебе придется заработать мою благосклонность, чтобы я оставил твою сообщницу в живых.

Рей медленно кивнула, снова поражаясь тому, какие сухие у нее глаза и стараясь не думать о том, что за всем происходящим неотрывно, молча, наблюдает Кайдел, никаким образом не обозначая своего присутствия. Вряд ли, она была способна, конечно, потому что Монстр продолжал удерживать ее обездвиженной при помощи своей проклятой силы.

Сильная, требующая повиновения рука легла девушке на затылок, взлохматив и собрав в кулак растрепавшиеся волосы, а затем с силой натянула, заставив Рей снова сморщиться от боли. Все-таки ее шее тоже недавно досталось и расползавшаяся гематома красноречиво говорила об этом. Черная кожа перчатки обожгла холодом. Рей зажмурилась, но не могла заставить себя не слышать. И до ее слуха отдаленно, как из-под воды раздался звук расстегивающейся пряжки ремня и пуговиц брюк.

Нет, это уже слишком. Рей дернулась, но рука на голове напомнила ей, что она должна быть покорной, снова дернув волосы.

Сознание пыталось уцепиться хоть за маленький проблеск надежды и пыталось найти оправдание происходящему. Может быть, она все-таки убила Кайло той ночью? И под его маской и черными одеяниями скрывается другой человек, другое существо, другое чудовище, воспользовавшееся освободившимся местом главного ужаса Гюрса? Или после смерти он вернулся демоном, чтобы растерзать ее за то, как она поступила с ним… Это не может быть он. Он бы не мог быть так жесток в отношении нее.

– Пожалуйста, – вырвалось у нее, – Кайло, не надо… я…

– Заткнись, – и все-таки его голос, доносившийся из-под маски, был узнаваем. Плотно сомкнутые веки вдруг обожгло болью и Рей без труда догадалась, что Монстр не хочет позволить ей прятаться в темноте, словно улитка, забившаяся в свою раковину. Она должна видеть все, что с ней произойдет.

– Да, ты права, – раздалось прямо над ее ухом, и властные пальцы переместились с головы на ноющую после недавнего шею, вынуждая посмотреть в сторону замершей Кайдел, – ты же хотела Монстра… получай, – он понизил голос до шепота, а последние слова и вовсе прозвучали прямо у Рей в голове.

«Пожалуйста…» – взмолилась она про себя, но он толи не услышал, толи не хотел слышать ее мольбу. Толи попросту наслаждался ей. Оказавшийся во рту у девушки член заткнул ее вскрик боли и отвращения, но глаза ее были по-прежнему сухие.

Боли было слишком много, но она внезапно оказалась спасителем, а не палачом. Натертая кожей перчатки кожа на шее, сломанные возможно колени, треснувшие от непривычного положения уголки губ, туго стянутые волосы – Рей отчаянно цеплялась за них, чтобы не потеряться в том океане отчаяния, который бушевал у нее изнутри. Только эти неприятные ощущения все еще удерживали ее в сознании, хотя изголодавшийся по кислороду мозг стремился провалиться в темноту.

Рей задыхалась – от невыплаканных слез у нее заложило нос, а сжатое горло и без того было занято. Перед глазами плыли цветные пятна, в ушах стучало все громче и громче. Неприятная пульсация в голове нарастала. Ей хотелось вдохнуть, но она не могла; не могла даже закричать или попытаться вырваться, удерживаемая силой монстра. Легкие готовы были вот-вот разорваться изнутри.

И в тот момент, когда Рей была ближе всего к краю, все закончилось. Солоноватая струя обожгла пересохшее горло, но девушка совершенно не придала этому значения, падая на землю и захлебываясь внезапно хлынувшим в опустевшую грудь воздухом. Мир снова оказался отделен от нее мутной пеленой, сквозь которую могли пробиться только размытые и зыбкие обрывки звуков – щелкнувший ремень, тихий плач Кайдел. А затем хлопок открывшейся двери. Рей никак не реагировала на происходящее, потеряв к нему всяческий интерес, хотя голос Хакса, ворвавшегося в допросную, определенно привлекал ее внимание. Она даже нашла в себе силы усмехнуться, представив залившегося краской рыжего офицера, приди он сюда минут на пять пораньше.

– Рен, какого черта! – рявкнул он, – опять отсебятина? Почему этих двоих не расстреляли?

– Потому что я так решил, – глухо произнес Монстр, и от звука его голоса Рей почувствовала острый приступ тошноты. К несчастью, она оказалась настолько истощена морально и физически, что не была способна даже на такое простое действие. Пока Рей сожалела об этом, Хакс что-то отвечал, но резко сорвался на хрип.

– Если ты не хочешь, чтобы твои внутренности оттирали от стен, то не советую совать нос в мои дела, – пригрозил Монстр. Вероятно, это было достаточно убедительно, потому что по полу, на котором распласталась Рей, прозвучал топот удаляющихся шагов Хакса. Надзиратели, до того предпочитавшие держаться на расстоянии, приблизились к пленницам и подхватили их под руки. Рей заскулила от боли, когда ее поставили на ноги, ощутив все последствия в своих перебитых коленях.

– Верните их в общий барак, – распорядился Рен и девушка с облегчением подумала, что готова отправиться в таком состоянии хоть на край света, лишь бы больше не слышать его голоса. И в очередной раз ее желанию не суждено было сбыться. Монстр кивнул в ее сторону.

– Я хочу, чтобы каждый в этом сраном лагере знал, что если посмеет притронуться к ней, то я выпотрошу его и заставлю жрать собственные внутренности.

Продолжение следует.

========== Глава восемнадцатая. Salome. Часть II ==========

Комментарий к Глава восемнадцатая. Salome. Часть II

Я не умею писать постельные сцены, памагите

А еще я планировала в выходные отдохнуть от текстов, но по дороге домой три часа простояла в пробке и мой мозг сожрал сам себя

и породил это

Колени болели и болели настолько сильно, что Рей не могла думать ни о чем другом. Впрочем – это было скорее крошечным плюсом всей сложившейся ситуации. Боль отвлекала от всех тех ужасных мыслей, что стремились растерзать девушку вклочья, как хищные птицы. Плюхнувшись на жесткую койку в бараке, она в первую очередь ощупала свои ноги и сделала неутешительный вывод, перемазавшись в крови и натолкнувшись на растекающиеся мягкие, наполненные жидкостью гематомы – ходить она сможет еще не скоро. Если когда-либо сможет вообще. Она попыталась вылечить сама себя, но быстро пришла к выводу, что все ее попытки тщетны. Когда Сноук показательно заставил ее залатать незначительный порез Марии, она была здорова, сыта и спокойна. Сейчас же она находилась примерно за пару шагов до дна самого глубоко и черного отчаяния. И внезапно для себя сделала удивительное открытие: ей не хотелось расставаться с болью.

Если бы она сейчас просто легла на свою койку после всего произошедшего в допросной, то неминуемо прокручивала недавние события по кругу, пока не сошла бы с ума. Вероятно, она бы даже принялась плакать от злости и обиды, проклинать Монстра за унижение на глазах у ее лучшей подруги. Но глаза были сухими. Влажной была только кровь на коленях, пропитывавшая тонкое одеяло и еще какая-то мерзкая жижа, сочившаяся из свежих ран. Анатомических познаний Рей не хватало для того, чтобы точно поставить себе диагноз, хотя не нужно было быть медиком, чтобы догадаться, что ее коленные чашечки превратились в бесформенную кашу.

Черт.

В тот самый момент, когда она уже порядочно утомившись от боли, начала проваливаться в желанное небытие, матрас вдруг прогнулся под чьим-то довольно внушительным весом.

Нет, нет, нет – запротестовала она про себя, при этом продолжая прикидываться спящей, – ты не отнимешь у меня мою боль. Она все, что у меня осталось.

«Рей?» – услышала она и голос Монстра показался ей подавленным и словно извиняющимся. Какая прелесть, черт возьми! Она хотела шикнуть на него и прогнать, возмущенная тем, что он сейчас перебудит весь барак и привлечет к ним слишком много ненужного внимания, прежде чем поняла, что слова раздаются в ее голове.

Как же это бесит! Но она упрямо зажмурила веки и постаралась выровнять дыхание.

«Ты спишь?». И зачем вообще спрашивать, если совсем не трудно догадаться, что она только прикидывается спящей, лишь бы больше никак не взаимодействовать с ним. За этот день ей хватило его сполна, и Рей даже поморщилась от того, что нашла в себе силы усмехнуться этой мысли. Хватило так, что у нее до сих пор тянуло челюсть. Хватило так, что она чуть не задохнулась. И лучше бы задохнулась. Лучше бы что угодно, лишь бы не сжиматься сейчас внутри до размеров черной дыры от одного только его присутствия.

Когда прохладные пальцы, а это были именно пальцы, а не проклятые перчатки, легли ей на ноги, Рей едва не начала брыкаться, вовремя вспомнила, что она вроде как спит. Сопротивляться в принципе было бессмысленно по ряду разных причин – начиная с той, что он все равно сильнее ее и одержит победу, и заканчивая тем, что хуже уже не будет. Впрочем, так думать было опасно ибо за каждым новым «не будет» обязательно наступало что-то еще более мрачное, гадкое, жесткое, темное, что определенно было.

Монстр закатал ее штанины до бедер и замер, словно оценивая нанесенный им ущерб. Затем Рей чуть не зашипела от боли, потому что ладони легли прямо на ее пострадавшие колени, слегка надавив на истерзанную плоть. Ей захотелось скинуть его руки и пока она боролась с собой, убеждая, что нужно сохранять хотя бы иллюзию отсутствия, боль вдруг начала слабеть. Она удалялась, как эхо далекого взрыва, становясь все размытие, все мягче, все эфемернее. Словно теперь Рей находилась где-то далеко от своего измученного тела и наблюдала со стороны все его невеселые приключения со стороны, как ученый, оценивала повреждения, анализируя, но не будучи вовлеченной до конца.

Глубокое и равномерное дыхание Монстра вдруг стало рваным и частым. Словно он не исцелял ее, а попросту забирал повреждения себе. И эта мысль показалась Рей удивительно логичной – ведь ничего в этом мире не уходит бесследно, куда-то же оно должно деваться? И эта боль тоже всего лишь перетекала в другой, с готовностью подставленный для нее сосуд.

Колени вдруг начало покалывать как от холода и Рей непроизвольно дернулась, ощутив, как сразу напряглись лежащие на ее коже руки. Вероятно, он итак догадывался, что она не спит, но теперь она сама подтвердила это своей неосторожностью. И сложно быть осторожным и невозмутимым в принципе, когда разбитые косточки и хрящи стягиваются сами собой, а тело недоумевает от странных непривычных ощущений.

– Рей, – кажется, это он все-таки произнес вслух, да еще и с такой скорбью, словно на него вдруг обрушились все тяжесть и страдания каждого живого существа во вселенной.

Рей мучительно захотелось ввязаться в перепалку, высказать, нет, проорать все, что мучило ее; сделать хоть что-то. В конце-концов врезать по его наглой физиономии, но она знала, что и такого шанса ей не предоставлено – он пришел в маске, о чем говорил искаженный ее железом голос. Поэтому она выбрала то, что прежде выходило у нее довольно плохо, но чем вполне стоило бы овладеть – игнорирование.

Поэтому Монстр еще немного просидел на ее постели, ожидая ответа, прежде чем понуро растворился в ночной темноте. Откуда и явился.

После неудавшегося бунта Рей и Кайдел были отстранены от работы на заводе и в принципе, максимально ограничены от контактов с другими заключенными. Рей надеялась, что руководство примет мудрое решение разлучить заговорщиц, но, словно в издевательство, их вместе направили работать в медицинский отсек. Вероятно, об этом тоже позаботился Монстр, сочтя их натянутые теперь отношения отличным развлечением. С расчетом на то, что если они не погибнут в лазарете от инфекций и тяжести работы, то попросту сожрут друг друга. Но все шло удивительно мирно. Девушки избегали друг друга как могли и вселенная словно способствовала этому: в больничном крыле оказалось очень много работы и у них совершенно не было времени не то что на перепалки, но и на любые внештатные разговоры. Здоровье заключенных мало волновало руководство лагеря, но именно сейчас в Гюрс хлынули раненные немецкие солдаты с юга. Рей в очередной раз жалела о том, что не говорит по-немецки и не способна, понимать мысли на незнакомых ей языках, ведь эти гости из внешнего мира могли хоть немного открыть ей завесу тайны того, как сейчас обстоят дела на войне.

Пожилой ворчливый врач быстро смекнул, что девушка хоть немного знакома с основами медицины и годится не только для того, чтобы отмывать полы от крови, выбрасывать трупы, отработанные принадлежности и ампутированные конечности, но и худо-бедно делать перевязки и уколы обезболивающего. Рей совершенно не нравилась перспектива помогать немцам, но работа помогала ей удержаться в реальности и не потонуть в пучине собственного отчаяния. Пока однажды один из пленников не окотил ее с ног до головы кровавой рвотой, отчего нервы девушки не выдержали. Она выскользнула из помещения, попутно оттирая свою арестантскую робу первой попавшейся под руку тряпкой, и, оказавшись на улице, и сама простилась с содержимым своего желудка на пожухшую траву лагерного двора. Именно там ее и обнаружила Кайдел, жавшаяся к стене, чтобы быть незамеченной с дымящейся сигаретой в руках.

– Ого, – прокашлявшись и вытерев лицо, выдохнула Рей при виде сигареты, даже забыв о том, что они вроде как и словом не обмолвились с момента сцены в допросной, – откуда?

– Нашла у одного откинувшегося фрица, – не без гордости заявила Кайдел. Она выглядела миролюбивой и… дружелюбной. На ее лице буквально читалась потребность наконец-то заговорить со старой подругой. Чтобы не произошло между ними в тот ужасный момент, они все еще оставались друг для друга хоть сколько-то близкими людьми.

– Хочешь? – опомнилась Кайдел и протянула Рей свою почти догоревшую сигарету, – выглядишь… не важно.

Рей пробовала курить в Париже, но тогда совершенно не прониклась этой привычкой, потому что почувствовала только неприятное головокружение и жжение в горле. Но тогда были другие времена и радости жизни были кругом, а в лагере все было настолько однообразным, что даже за такую возможность сделать что-то новое она ухватилась с радостью. Рей кивнула и еще несколько раз потерла руки о свою пижаму, беспокоясь, что они перемазаны черт знает в чем. Вернее, она, конечно, отлично знала чем, но предпочитала не думать. Рей попробовала затянуться и закашлялась. Кайдел мягко улыбнулась. Рей вернула ей сигарету.

– Как ты? – спросила Кайдел и ее голос был таким… заботливым? Рей вдруг поняла, что чудовищно соскучилась по американке, хотя до сих пор не знала как ей смотреть в глаза, после того, свидетельницей чего она невольно стала. Взгляд Кайдел был прикован к недавно пострадавшим коленям Рей и, вероятно, она была удивлена, что подруга так шустро бегает по медицинскому бараку.

– Бывало и хуже, – призналась Рей, – а ты?

– Да также, – хмыкнула Кайдел и засмущалась. Она вроде как собралась уходить и это было разумно, потому что они не медсестры на ставке, а заключенные на принудительной работе и вряд ли их кто-то похвалит, если увидит, что они отлынивают от дел и прохлаждаются здесь. Но уже перед тем, как войти в помещение, Кайдел вдруг задержалась и, не оборачиваясь, быстро бросила:

– Прости меня. Я ошиблась.

Рей мрачно усмехнулась про себя, что ее жизнь, вероятно, складывалась бы куда менее трагично, если бы люди сначала думали, прежде чем бить, душить или насиловать ее, а не заставляли ее неловко чувствовать себя от своих извинений. Прямых или косвенных. Что тут особенно скажешь? Да-да, конечно. Все хорошо, никуда мы друг от друга не денемся. Что было, то было.

– И ты меня прости, – вырвалось у нее. Захотелось разреветься прямо тут, но глаза все еще оставались ненормально сухими. Словно она уже выплакала все, что могла и исчерпала весь возможный лимит слез.

– За что? – удивилась Кайдел.

– Не знаю, – пробормотала Рей и, опередив ее, ушла в медицинский корпус.

Сменной формы арестантам не полагалось, а Рей совершенно не нравилась перспектива носить на себе кровавые ошметки чужих внутренностей, поэтому она приняла очень опасное, но, как ей казалось, правильно решение. Она отправилась в душевую, рассчитывая помыться в одежде и заодно отстирать следы встречи с очередным раненным нацистом. Весна была холодной и, разгуливая по лагерю в мокрой форме, совершенно спокойно можно было подцепить воспаление легких или какую-нибудь инфекцию, но это обстоятельство было такой мелочью, по сравнению с этими красноречивыми бурыми пятнами, которые так и приковывали к себе взгляд любого встречного. И Рей не учла, продумывая этот план, что привлекли они также и Монстра. Он увязался за ней в душевую, распугав своим видом всех немногочисленных бедолаг, заявившихся туда в середине дня. Рей даже не сразу поняла причину гробовой тишины, окружившей ее, прежде чем почувствовала его присутствие.

Она закрыла воду и попыталась прикрыться тряпками, которые только что тщательно терла чудом попавшимся ей крошечным кусочком мыла.

– Что случилось? – хотя она уже и заметила его, но все равно вздрогнула от искаженного маской голоса. Она промолчала и принялась судорожно выжимать изношенную грубую ткань.

– Рей.

– Рей.

– Тебя кто-то обидел?

Она уже успела натянуть на себя штаны, когда все-таки не выдержала его взгляда, прожигающего дыру в обнаженной спине и этого навязчивого, неуместного присутствия. Рей чуть не заорала первое, что пришло ей в голову: «Ты, ты меня обидел, черт возьми».

– Оставь меня в покое, – как могла спокойно буркнула она. Конечно, Монстра такой ответ не устроил. Он в пару широких шагов крупного хищника оказался рядом с ней, развернул за плечи и заставил посмотреть на себя. Вернее на свою ужасную маску.

– Чья это кровь?

Рей закатила глаза и застонала.

– Я работаю в медицинском блоке, если ты не в курсе, а ты в курсе, потому что шпионишь за мной, – выплюнула она, – а там сложно не перемазаться в чьей-то крови, блевотине или внутренностях.

Монстр медленно кивнул, но отпускать ее не спешил.

– Твоя одежда мокрая, – констатировал он, – ты так собиралась идти на улицу?

– Забыла взять с собой сменное платье, – нервно рассмеялась девушка и, кажется, подобной реакции Монстр не ожидал, он дернулся, выпустил ее из своих рук и даже отступил. У Рей даже на душе потеплело от того, что в какой-то степени она одержала маленькую победу над ним, продемонстрировав до сих пор не сломленный дух. Явно не на это он рассчитывал, переломав ей ноги и без разрешения запихивая в рот член на глазах ее лучшей подруги. Бывшей лучшей подруги, вероятно. Думал, что она будет содрогаться при виде него, понуро опускать голову и умолять не причинять ей новой боли? Черта-с два. Рей гордо вздернула подбородок, жалея, что превосходство в росте не на ее стороне. Конечно, где-то на задворках ее сознания возмущался отодвинутый туда голос разума: зря она играет с огнем. Лучше не злить зверя, если он в хорошем расположении духа. Но она не могла иначе. Это была ее единственная сила. Доказать ему, что она не будет валяться у него в ногах, умоляя… о чем, кстати?

Прежде чем Рей, упивавшаяся своим ликованием и самоуверенностью, успела как-то отреагировать, Монстр легко оторвал ее от земли и перекинул через свое плечо. Рей брыкалась, как дикая кошка и молотила его по спине, но все было тщетно.

«Доигралась, идиотка» – мрачно констатировала она и угомонилась, пытаясь придумать для себя хоть какой-то вменяемый план дальнейших действий. Обычно это всегда помогало ей сохранить хоть иллюзию контроля над ситуацией, но сейчас в этом даже не было особой необходимости. Рей удивительно спокойно воспринимала свои дальнейшие, вероятно, совсем не радостные перспективы, с какой-то печальной отстраненностью, предполагая дальнейшее развитие событий. Разве новые пытки, унижение, насилие смогут ее впечатлить? Нужно уж очень сильно постараться.

Монстр притащил ее в свое логово – в ту самую мрачную маленькую комнату, где ей приходилось бывать уже дважды совсем при других обстоятельствах. Он мягко поставил девушку на пол и скомандовал:

– Раздевайся.

– Еще чего, – фыркнула Рей, и вдруг на нее со всей своей тяжестью опустилось далекое, почти потерявшее свою четкость воспоминание о том, как она умудрилась упасть в ручей. И между ними состоялся примерно похожий диалог, закончившийся ее провалившейся попыткой соблазнения. «Соблазнила же в итоге» – оборвала свои мысли Рей, мельком глянув на ту самую кровать. Простыни снова сияли в полумраке своей снежной белизной. А в ту ночь они были алыми от крови каждого из участников тех действий. Рей поежилась.

Монстр что-то неразборчиво пробурчал и удалился, хлопнув дверью, совершенно ошарашив девушку таким поведением. Но она была удивлена ровно до того момента, пока в голову не полезли самые нерадостные предположения. Вероятно, его маниакальное желание владеть ей безраздельно достигло пика, и он принял решение запереть пленницу здесь, чтобы уж точно никто другой не смог до нее дотронуться. Она прекрасно помнила ту угрозу, ведь она каждый раз неминуемо оживала в памяти, стоило девушке пусть и случайно, но прикоснуться к какому-то человеку. К больным, которым она делала перевязки. К мрачной кухарке, протягивавшей ей миску с серой безвкусной жижей. Да даже к Кайдел, когда взяла у нее сигарету. Поводов, чтобы весь Гюрс украсить гирляндами из чьих-то внутренностей набралось уже достаточно.

Однако, Монстр скоро вернулся и швырнул на кровать стопку удивительно чистой и свежей арестантской формы. Рей недоверчиво покосилась на нее. Это что еще за жест доброй воли?

– Ты так и будешь стоять? – не выдержал Монстр.

– Мне не нужны твои поблажки, – самодовольно заявила Рей, – я лучше буду ходить в своей мокрой одежде, чем в принесенной тобой…

Он шумно вздохнул и по его непроизвольно дернувшейся вверх руке она уловила желание ухватиться за голову. Рей испытала истинное удовольствие от того, что хоть немного доставила ему неудобств.

– Если ты будешь упрямиться, то я сам тебя переодену, – устало сказал мужчина. Рей закатила глаза и пришла к выводу, что в принципе, можно было бы удовлетвориться достигнутым результатом и воспользоваться возможностью получить новую форму. Но доводы рассудка уже давно ничего не значили.

– Иди к черту.

Монстр решительно двинулся к ней, но девушка принялась отбиваться от его рук так неистово, словно от этого зависела ее жизнь. В какой-то степени, вероятно, зависела, но это было делом принципа. Ей овладел странный энтузиазм маленького экспериментатора. Сможет ли она выбить его из равновесия? Что будет, если зажать до упора упругую пружину и потом отпустить? Или… натянуть струну до звона? Что произойдет?