Текст книги "Тортоделка. Истинный шедевр (СИ)"

Автор книги: EvgeshaGrozd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

26. Спрятаться

ГЕРА

Каждый день ожидания вестей о супруге натягивали мои нервы все туже и туже. По ночам с силой сжимал её подушку, которая ещё хранила нежно-сладкий аромат. Я дико тосковал по ней и переживал. Спал тревожно, ожидая фантомного звонка или же просыпаясь от жутких сновидений. В голове эхом звучал её голос, а по утру казалось, что она ласково гладит мои волосы, как обычно, призывая к пробуждению.

Найти садовника не составило труда. Биологический отец жены ошивался в хромом бараке среди алкашей и тёмных личностей. Вики там и в помине не было, но Влад приставил к его хате слежку и контролировал все отлучки уголовника.

Все больницы выдавали отрицательный ответ. Серёга посоветовал дать делу ход, как похищение и подозрение в убийстве, чтобы ускорить и улучшить процесс поиска. Волонтерские наряды были тут же сформированы и задействованы.

Мне же оставалось тупо не мешаться под ногами служб, сидеть и ждать дома её возвращения, а это хуже любой пытки. Так как неизвестность буквально выедала изнутри.

На пятый день решил выйти на работу, чтобы хоть немного отвлечься от дурных мыслей и выматывающего ожидания.

Филипп успешно справлялся с новым задачами, а кондитерский цех жены терпел сейчас не лучшие времена. Таня напряженно работала, без энтузиазма и былого мастерства. Савва выглядел примерно так же и по опухшему и рассеянному виду не возникало сомнений, что парень прикладывается к спиртному. Я может быть сделал так же, но пока не имею права. Я продолжал быть начеку. Увидев на пороге меня, оба взглянули сначала с немой надеждой, но моё выражение лица мгновенно её убило.

Проведав все цеха, не мог не напороться на рыжую бестию. Как всегда, сексуальна и идеальна во всех ракурсах. Или же только я её такой вижу? Если раньше невольно останавливал взгляд на этих аппетитных изгибах, то сейчас эта особа откровенно раздражала. Просто до тошноты.

– Бедный малыш, – девушка смотрела на меня с наигранной печалью и провела пальчиком по плечу. Замер, стараясь изо всех сил контролировать себя, чтобы не взорваться в гневной тираде. – Сидишь, ждёшь свою ненаглядную жёнушку, а она давно "поимела" тебя со своим папашей-рецидивистом.

– Лика, лучше уйди. Не сегодня! – прорычал я, но от её слов происходящее становилось более непонятным. Откуда только ты узнала всё это? Неужели мама взболтнула Элине?

– Я лишь пытаюсь открыть тебе глаза, милый. Викуля-то грязная оказалась. Мать – проститутка, папаша – убийца и вор. Ничего себе гены, – хохотнула, игриво прикрыв свой поганый ротик. – Они наверняка давно обчистили твою семейку, а ты – наивная душа. Проверь лучше всё ли на месте…

Сцепив зубы, молчал, исподлобья сверля её взглядом.

– А детишек от неё иметь тебе не советую. Дурная кровь. Мамочка явно не обрадуется таким внукам.

Понимал, что готов влепить этой гадюке мощную оплеуху. Бить женщин нельзя! Нельзя их бить, Герыч! Но, сука, как же хочется стереть эту мерзкую улыбочку с её лица. Сжал ладони в кулаки, буравя девушку убийственным взором. Лучше уйти самому от греха. На хер! Обогнул бывшую и устремился к себе в шефскую.

– Это всего лишь правда, любимый! – крик мне вдогонку.

Правда? К дьяволу такую правду, но…

Самое ужасное, что невольно соглашался с её выводами. Вестей о жене до сих пор нет. Где она может быть?! Если бы её похитили, то давно бы сообщили о сумме выкупа. Если кто-то спас, то, тем более, такое не скрывают. О пропаже Вики объявлено во всех инстанциях и теленовостях. Что происходит?! Неужели и правда прячется от меня!

Утешал лишь тот факт, что жены не было ни с её матерью, ни с отцом. Значит, может, и не ободрала меня, как липку.

Нет, Гер. Как ты можешь такое думать? Она с самого начала говорила, что садовник пугает её. И откровение матери явно выбило землю из-под её ног. А если она не хочет больше ничего? Моя нелюбовь, стычки с Ликой на работе, моя семья, что приняла её в штыки, жуткая правда о родителях – это всё вполне могло доконать. Но ведь я старался, и в последнее время довольно неплохо. Я начал привыкать к ней, хотелось её общества, улыбки. Всё шло хорошо!

Не понимаю ничего!

Видеорегистратор зафиксировал лишь мужские руки в чёрных перчатках и голову в серой шапке.

За эти несколько дней, я измерил площадь нашего дома вдоль и поперёк. Часто сидел возле отца, смотря с ним какой-нибудь фильм или новости. Я не мог вникнуть в суть того, что вещал телевизор – я просто хотел быть рядом с родными людьми. Восполнить ими ту теплоту и внимание, что до этого дарила мне жена. Даже мама впервые повела себя как мама. Старалась подбадривать меня, выражала заботу и не скупилась на искреннюю ласку материнских рук. Здоровье отца, переезд в дом сына и его невесты сильно изменили её. Даже с Викой она вела себя теперь иначе. Интересовалась девушкой, давала советы и даже иногда помогала ей с приготовлением десертов. И сейчас я был почему-то уверен, что родительское прошлое моей супруги не ухудшило отношение мамы к Виктории. Она так же переживала вместе со мной, за что был безмерно благодарен.

Вновь засыпая, обнимал подушку. Вика, пожалуйста, вернись…

ВИКА

Это не первая попытка преодолеть свинец на веках. О том, чтобы сдвинуть тело хоть на миллиметр я могу лишь мечтать. Нахожу себя в пространстве только под куполом жуткой боли, которая тут же порождает из меня мучительный стон. Следом мягкое касание ко лбу и убаюкивающий голос:

– Сейчас… Сейчас полегчает. Терпи, девочка.

Этот бархатный тон словно уносил меня на своих волнах и мне вновь становилось спокойно и безмятежно. Последняя моя попытка, хоть и была болезненной, но я впервые за этот период самостоятельно справилась с ней. Тяжесть в теле мучила, но члены слабо, но поддавались. Веки с трудом открыли мне потолок. Высокий, белая пожелтевшая краска и части облупленных островков на нём. Покосилась влево: капельница, тумбочка с водой, умывальник. Чуть левее дверь, открытая на распашку. До слуха дошли голоса из коридора, звук движущихся колес по мрамору. Это больница, скудо-бедная, но больница.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Начинаю усиленно вспоминать. Скрежет шин об асфальт, звуки удара об металл, глухая и тошнотворная пустота в голове. В грудь вернулся былой страх. Опрометчиво вдохнула, чтобы прогнать его, но адская боль в ребрах затмила все мысли. Я мучительно застонала, переживая приступ. Отпустило.

– Ну, наконец-то, очнулась! – Мягкий с задоринкой голосок привлек моё внимание.

В палату вошла тучная женщина лет пятидесяти. Широкая и добродушная улыбка сразу же облегчила груз на груди.

– Мы тут дежурим над тобой уже трое суток.

– Так долго?! – беспокойство и вина перед мужем, друзьями тут же зародились внутри. Только где они тогда все? – Мой муж… Он где-то здесь?

Женщина сразу изменилась в лице.

– Нет, его здесь не было. Я сообщу Михаилу Анатольевичу, что ты пришла в себя, и он тебе всё расскажет. Тебя как звать?

Извилины в голове мучительно зашевелились, ища в своих недрах нужный ответ:

– Вика, – проронила я.

– Очень приятно. Я – Фаина. Прямо можешь по имени. Доктор скоро к тебе придет.

Дрогнула уголком губ – пожалуй, единственное, что не причиняло мне дискомфорта. Медсестра так же улыбнулась и вышла в коридор.

Я попала в аварию, это помнила в совершенстве. Но, что до этого – несколько смутно. Когда гнала свой автомобиль на полной скорости по трассе, то чётко сознавала, что хочу исчезнуть. Катастрофическими усилиями отматываю плёнку памяти назад. Бледное и перекошенное лицо матери, красные веки и застывшие слёзы на глазах. Снова кадр назад – мужское лицо, чёрный взор и презрительный оскал.

"Это твой отец, Вика. Настоящий… А я… Я та проститутка, которая бросила своё чадо у дверей больницы. Тебя…"

Сердце усиленней застучало, в груди заклокотало, тут же стало трудно дышать. Обида, боль унижения и стыд вновь заполнили душу до краёв. Капли слёз дорожками устремились по моим щекам.

– Эй, эй! – Я не видела, как в палате появился мужчина в белом халате. – Только не плакать, – обеспокоенно отложил папки в сторону и, бесцеремонно сев на край койки, взял меня за руку. – У тебя сломано ребро и слегка повреждено лёгкое. Поэтому делать что-то резкое не стоит. Плачь – одно из них.

Я взглянула на него через пелену воды, и так и замерла, разглядывая.

Невольно утонула в этом лике. Не больше сорока. Мягкая улыбка. Серые с каким-то туманом глаза. Каштановые слегка вьющиеся волосы. Тонкие, розовые губы, прямой чуть с горбинкой нос, слегка впалые от усталости щёки. Он был привлекателен, но что-то в его облике заставляло проявить к нему сочувствие. Туман в глазах приобретен жизненной неурядицей. Осунувшееся лицо бессонными ночами и какими-то внутренними переживаниями.

– Схватываешь прямо налету, – широко улыбнулся доктор. Он потёр мою ладонь и, выдохнув, поднялся с койки. – Я – Михаил и сразу же поправлю, я – не врач. Фаина по-любому уже наплела.

Опешив, уставилась на мужчину.

– Не понимаю…, – контрольно заглянула под больничную рубашку – верно, бинты. – А как же это всё?

– Я – бывший хирург, – кивнул он, и в голосе уличила сиплость давней тоски. – Это стены моего консультационного центра по ортопедии и нейрохирургии. Операции здесь запрещены. В плане тебя, у меня не осталось выбора, прости. Ты могла умереть, не доехав до квалифицированных врачей. Повезло, что по встречке ехал тогда именно я. Твоя машина упала в кювет и дважды перевернулась. Честно сказать, думал, что ты погибла. Изо рта шла кровь. Связь на той трассе ужасная, а моя клиника в десяти минутах пути оттуда. Потому решил действовать сам.

– Почему ты не оперируешь? – робко спросила я. – Спасать другие жизни…

– Вот здесь, пожалуйста, не продолжай, – траурно посмотрел на меня. – Лицензии хирурга лишаются неспроста.

Закрыла рот на полуслове. Вот она душевная травма.

– Прости.

Тут же сменил лицо на добродушность, словно просто скинул маску.

– Ничего. О тебе я никуда не сообщал, так как рискую теперь попасть за решётку. Извини.

– Что?! – искренне возмутилась отчего в ребрах тут же заныло. Поморщилась. – Но ведь это же несправедливо! Ты спасал меня!

– Закон, есть закон, – пожал Миша плечами. – Держать тебя здесь пленницей тоже не хочу, поэтому можем связаться с кем-нибудь, кто меня не засудит.

Задумчиво опустила взгляд. Антон – друг Геры, юрист, и по-любому имеет связи с полицией. За три дня моей пропажи они сто процентов подняли на ноги все службы. Исключено!

Таня? Девушка того же юриста. Нет, она не предаст, потому что моя лучшая подруга, но хранить тайну от своего молодого человека ей будет нелегко. Ни к чему ей портить отношения с любимым.

– Давай подождём выписки? – робко посмотрела на него.

Миша запнулся, не понимая.

– Но… Фая сказала, что ты замужем. Думаю, мужу не всё равно.

– Поверь, именно мой муж будет опасен для твоей свободы, – твёрдо посмотрела на него.

– Он, скорей всего, места себе не находит, – совестливо смотрит на меня. – Я бы на его месте точно с катушек слетел, если бы потерял такую девушку. – Мужчина тут же смутился своего комплимента и опустил глаза. – Отдыхай. Твоя задача – встать на ноги поскорее, – подмигнул и быстро испарился.

Я грустно смотрела на опустевшую палату. "Нет, доктор, он слетает с катушек из-за другой обычно девушки," – грустная дума надавила на нёбо.

Закрыла веки, погружаясь в горечь своих самовыводов. А хочу ли я вообще сейчас кого-то видеть? Мать ненавистна. Отца боюсь до чёртиков. Перед мужем и его семьёй – стыдно. Перед Таней – совестно, как и перед сестрой. Попасть и пропасть – пока что лучшее, что могло произойти в этой ситуации.

Двое суток я пролежала с минимум движений. Фаина оказалась страшной болтушкой, поэтому знала подноготную всей клиники и её владельца.

Михаил возглавил медцентр лишь три года назад по просьбе своего хорошего друга. Клиника являлась семейной, поэтому часто слышались детские голоса или резвый топот маленьких ножек в коридоре. Реабилитация пациентов после тяжелых травм или болезни. Так же психологическая и физическая помощь при ампутациях – тренировка, ЛФК и протезирование.

Глава медучреждения был яростным трудоголиком и порой даже спал на работе, что говорило о его полном одиночестве, а точней, о браке с медициной.

Спустя ещё два дня, я репетировала вставать и с помощью Фаины ходила либо по палате, либо в туалет. Отсутствие элементарных женских вещей напрягало. Ни расчёски, ни крема для лица, ни гигиенической помады. Про средства женской гигиены вообще молчу.

Миша был довольно закрытым человеком, хоть и добродушно улыбался мне при плановых осмотрах.

– Твой муж работает в полиции? – светя мне фонариком в зрачки, спросил доктор.

– Нет, его друг – юрист, и у них есть друзья в органах.

– Если ты ему расскажешь как есть, может, он поймёт всё верно. С тобой ведь полный порядок. Если бы я где-то облажался, это бы уже проявилось.

Уставилась в окно и быстро заморгала. Нет, плакать нельзя!

Миша отложил инструменты и посмотрел внимательно мне в лицо.

– Вижу, ты не меня спасаешь, – грустно усмехнулся. – И в аварию ты попала всё из-за того же, отчего пытаешься укрыться сейчас. Можешь рассказать. Я ещё и психотерапевт, – озорно улыбнулся.

Невольно тоже дрогнула уголком губ.

– У этого есть цена.

Миша отстранился и, скрестив руки на груди, весело засмеялся:

– Ничего себе. Мой чудом выживший пациент уже начал торговаться со мной? Ну-ка, огласи стоимость. Мне стало интересно.

Я потупила взор, густо покраснев, а потом грустно глянула на него:

– Почему у тебя отобрали лицензию?

Мужчина тут же умолк и, слегка почернев в лице, поднялся с края моей постели.

– Я могу рассказать это только за ужином. Составишь компанию? Считай, это моей ценой.

– Но я…, – посмотрела на себя.

– В ресторан идти не надо. Я сам все организую. Твоей палаты хватит.

– Тогда с удовольствием, – кивнула я, охватывая мужчину оценивающим взглядом.

– Тогда до вечера, – Миша прихватил инструменты и, вновь подмигнув, ушёл.

Только спустя несколько минут после его ухода, поняла, что всё ещё невольно улыбаюсь ему. На душе вдруг стало легко и спокойно, предвкушая грядущую беседу с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍27. Ужин

ВИКА

Дальнейшие несколько часов пыталась хоть немного, но привести себя в порядок. Умыла лицо холодной водой, но водопроводная жесткость тут же стянула кожу сухой плёнкой. Волосы пришлось мыть туалетным мылом, а вместо расчёски воспользовалась вилкой. Спасибо, Ариэль! Двигаться и тем более вертеть телом сложно и больно, потому мгновенно раскраснелась от пыхтения, аннулировав все свои старания. Чёрт! Полотенца были лишь бумажные и, во избежания капели с кончиков, слегка промокнула ими. Нет, лучше бы залила всё библейским потопом! Бумага мгновенно налипла мельчайшими ошметками на мокрые сосульки волос. Зараза! Даже глубоко вдохнуть и зарычать нельзя! Окончательно расстроившись вышла из ванной.

– Господи Иисусе! – вздрогнула и пошатнулась.

В палате ожидал Миша, который тоже слегка подпрыгнул от неожиданности. Обладая хорошей реакцией, поймал за запястье, не дав упасть. Пару секунд осматривал мой внешний вид, а после начал откровенно улыбаться.

– Кажется, у тебя перхоть. Последствия от мытья головы мылом, – с умилением рассмеялся.

– Последствия попытки вытереть волосы бумажным полотенцем, – сердито буркнула, стремясь вернуться к постели. – Ты не должен был увидеть моего позора.

– Уверена? Ты же сейчас сделала мой день, – захохотал уже откровенно.

Сжимая в другой руке вилку, продемонстрировала:

– Два удара – восемь дырок, – ехидно сощурилась.

– Не советую, иначе некому будет тебя больше спасать, – помог лечь в постель и поправил одеяло, затем аккуратно изъял у меня столовое орудие. – Здесь рядом есть магазинчик. Не бутик, но средства первой необходимости можно найти.

– Будешь покупать мне тампоны и нижнее бельё? – сконфуженно скривилась.

Мужчина немного задумался и, заметно покраснев, потёр лоб.

– Подобное делать ещё не приходилось. Но когда-то нужно попробоваться и в этом. У тебя первый или второй? На операционном столе не совсем разобрал.

– Эй! – возмущенно толкнула его в плечо и инерцией обняла себя руками. – Я замужем…

– А я – медик, – шутливо парировал мужчина и направился к двери. – Тебе пока нельзя ничем сдавливать грудную клетку, поэтому обойдемся без бюстгальтеров. Отправлю Фаю. Уж она-то точно знает, что тебе необходимо.

– Стой! – окликнула я. – Ты для чего-то приходил ведь?!

– А точно, – Миша шлепнул себя по лбу и выудил из-за пазухи планшет и зарядное устройство. – Я подумал, что тебе скучно здесь. Тут есть Wi-Fi. И читалка там у меня вроде неплохая.

– Спасибо, – приняла нежданный презент в руки и благодарно улыбнулась. – Я не против хорошей книги.

Мужчина замер на мгновение, разглядывая меня, но потом спохватившись, кивнул и устремился прочь.

Действительно, через час, Фаина принесла пакет со всем необходимым. Мыльно-рыльные, в том числе полотенце, расчёску с заколкой, домашний костюм, сланцы, носки и нижнее бельё. Косметика сама простая, на большее рассчитывать наглости не хватило, но уже этому была несказанно рада – крем для лица, гигиеническая помада и влажные салфетки.

Глянув в туалетное зеркало, наконец почувствовала себя человеком. Удовлетворённо улыбнувшись, поплелась обратно, но схватилась за сердце, испугавшись гостя под своей кроватью. Похоже мне вообще нельзя покидать палату – каждый раз кого-нибудь да заносит сюда ветром. На меня смотрело озорное девчачье личико. Ребёнок приложил указательный палец к губам, прося не выдавать её. Игра в прятки?!

В палату тут же сунул нос маленький мальчишка, а за ним следом доктор Миша. Резко повернулась и, сделав шажок в сторону, заслонила собой игрока. Мужчина пару секунд с улыбкой разглядывал меня, плавно опуская взгляд ниже. Девочку заметили.

– Милая леди, скажите, прекрасная длинноволосая фея здесь не пролетала? – актёрский талант у Михаила был отменный.

– Никого не видела, – улыбнулась в ответ.

– Эх, – изобразил досаду и потащил маленького компаньона дальше. – Злой огр ошибся.

– Я же видел! – Не унимался мальчик, обиженно выходя из моей палаты.

Мужчины исчезли, но через доли секунд Миша сунул голову обратно в палату и зашипел:

– Дамы, советую перепрятаться, мы ещё вернёмся, – и сразу скрылся.

Детское озорство тут же овладело мной. Нагнуться пока не могла, потому чуть отступила.

– Давай сюда, – указала на выступ в углу палаты, куда был заткнут выцветший матрас.

В азарте рванула его на себя, чем потревожила больное место. Охнула, но прикусила губу, чтобы не пугать девочку, которая шустро залезла в предложенное укрытие. Теперь в разы осторожнее двинула матрас и заслонила игрока. В голове ещё стучало от боли, поэтому поспешила сесть на кровать, обхватив себя и убаюкивая травмированный бок.

– Коварная леди с феей в сговоре, – басил с коридора Миша, вновь невольно вызывая у меня улыбку. Мальчишка влетел в палату вперед врача.

– Лгунья! Будешь отвечать перед королём!

У мальчугана актёрская игра была не хуже. Попыталась изобразить страх, но сейчас это было довольно сложно. Столкнулась с оценивающим и уже хмурым взглядом Миши. Сдвинутый матрас сдал с потрохами как меня, так и девочку.

– Ага, – победно вскричал пацанёнок, найдя своего оппонента. Девчушка в ответ завизжала и через него бросилась наутёк, и мальчик за ней следом.

– Стоять! – перекрикивая их гам, велел мужчина и, схватив девочку, приподнял над полом, не давая удрать. Парня игриво поймал за шиворот. – Ваша мама уже почти освободилась. Живо чешите к тёте Фае – там сок с бутербродами.

– Сок! – радостно завопила малышня и, освободившись, помчалась по коридору.

– Базар-вокзал, – усмехнулся врач и перевёл на меня уже суровый взор. – Решила обнулить все мои старания?! На черта за матрас схватилась? С ума сошла?! – на резкие словечки Миша не скупился, но и я не винила его в этом.

– Прости, азарт игры захватил и не успела сообразить вовремя, – виновато опустила веки.

– И сейчас болит? – он мгновенно перевоплотился в профессионала. Шагнул ко мне и принялся осматривать. Отсчитал пульс, найдя на запястье. Вооружился стетоскопом.

– Вроде нет.

– Тошнота есть?

– Я скорее испугалась. Просто резкая боль, но отпустило.

– Подними рубаху, посмотрю, – велел он.

Послушно выполнила. Ощущать на себе прикосновения этого довольно привлекательного мужчины было не по себе, отчего невольно ловила себя на мысле, что хочу почувствовать его ближе. Густо краснея, осмелилась заглянуть ему в глаза. Серый туман сосредоточен на мне. Серьёзно сдвинуты брови, внимательно пальпирует болезненное место, предельно аккуратно, но уверенно. Профессионал своего дела с головы до пят. Стало резко совестно и тоскливо, когда перед глазами возник Гера.

– Со мной всё в порядке, – с натиском произнесла я, норовя опустить рубашку.

Вновь смерил меня взглядом и, заметив мой немного стеснительный вид, сдался.

– Если дышать станет трудно или начнёт тошнить, сразу сообщи. В целом, отклонений не вижу, – поднялся с койки и отошёл.

– Прости, не думала, что так получится, – виновато проронила я.

– Это моя вина. Нужно было сразу Софу забрать. Просто решил тебя подбодрить. Они же мёртвого поднимут, – усмехнулся.

– Твои? – ляпнула, а потом подумала.

– Частично, – Миша дрогнул уголком рта. – Племянники. Жена моего брата полгода назад ломала тазобедренный. Сейчас проходит реабилитацию. Пока она у тренера, их отпрыски разносят мою клинику.

– Было весело, – сказала абсолютно искренне. – Даже своих захотелось, – тень грусти скользнула по лицу, которую скрыть от него не получилось.

– Через час будем ужинать, – сделал вид, что ничего не заметил. – Не против итальянской кухни? Под итальянской я имею в виду пасту с овощами и пиццу из соседней пекарни, – шутливо состроил восхищенную моську.

– Ты не великий макаронник? – засмеялась в ответ.

– Виновен. Зато не придется снимать с ушей, – ехидно хохотнул и исчез в коридоре.

Осторожно опустилась на подушку. Вроде не болит, значит просто неудачно напряглась. Облегченно расслабилась, закрыв глаза. Стоило мне это сделать, как все мысленные картинки мгновенно улетели к Герману. Да, я тосковала по мужу, но увидеть его боялась сейчас как никогда. Если он разочарован во мне? Я помню его лицо, когда мы объявили маме о помолвке. Его озадачили её слова, внесли неуверенность… А сейчас?! Я, действительно, грязная для его светского общества, для его семьи. А если вспомнить свой позорный танец для его брата? Стриптиз на столе именниника и сыграл тогда роковую роль. Не хочу их видеть. Не могу смотреть ему в лицо. Это страшнее, чем встреча с отцом-рецидивистом.

А мать… Что мне думать о ней? Пять лет прожить в страхе. Я не знаю толком того человека, но только уже от его вида замираю в ужасе, а она… Пять лет побоев, издевательств и сексуальных надругательств над несмышлёной сиротой! Пять лет в дурмане наркоты и отсутствия любого человеческого тепла. Грязь! А потом родить плод всего этого и сделать вид, что любишь? Возможно ли, даже если это твоя плоть и кровь?

Но стоило задуматься, что бы было со мной, если бы я осталась в детском доме. Меня забрали в два года, выходит, являлась не очень востребованной. Возможно, я бы так и выросла в детдоме, став неизвестно кем. Но мама забрала меня. До десяти лет я знала заботу и ласку отчима, у меня замечательная любящая сестренка. Я училась в хорошей школе, мама научила меня готовить и даже поддержала, когда поступила в кулинарный. Мои торты она всегда гордо рекламировала своим подружкам. Она была неидеальной матерью, но на то она и мать, какой бы не была. Грусть, жалость и сочувствие к этой женщине стали постепенно брать вверх.

За потоком мыслей неожиданно уснула. Разбудил тихий бряк посуды сбоку. Вздрогнула, резко открыв глаза.

– Тише, это просто ужин, – шепотом проговорил Миша, ставя поднос на тумбочку. – Ты, наверное, больше хочешь спать? – виновато усмехнулся.

– Нет-нет, – осторожно села на кровати и позволила мужчине заткнуть мне за спину подушку для удобства. – Учуяв такие запахи, отказываться – преступление.

– Тогда налетай, – Миша переставил поднос-столик мне на койку, придвинул ближе, взял с него свою порцию и принялся за трапезу, держа тарелку на весу. – Приятного…

Улыбнулась, разглядывая, как он со смаком втягивает макаронные изделия, и затем последовала его примеру. Утолив немного аппетит и жажду вкуса, испытующе посмотрела на доктора:

– Ну так что, почему ты не оперируешь больше?

Мужчина кашлянул и с лёгким возмущением глянул на меня:

– Это нечестно.

– В каком смысле?

– Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе. Ты знаешь, что это моя клиника, что у меня есть два неугомонных племянника, что меня лишили лицензии. А я знаю лишь твоё имя, группу крови и что твоего мужа, вероятно, зовут Гера, – на последнем факте удивленно приподняла бровь. – Ты звала его, когда выводил тебя из-под наркоза, – пояснил мужчина. – Я не хочу на тебя давить, но ты давишь первая.

Понимающе опустила веки, с минуту решаясь на откровения. Выдохнула из себя смрадный воздух.

– В тот день я узнала, что моя мать была малолетней проституткой, которая родила от убийцы и наркоторговца. Она отдала малышку в приют, а чуть позже забрала, чтобы всю жизнь отыгрываться на ней. То есть – меня. Да, и папаша объявился на днях в роли нашего садовника. Вся эта история была поведана в присутствии моего мужа и его семьи, которая, кстати, против нашего брака, – перевела дыхание. – Ко всему сказанному, мой муж любит свою бывшую невесту, которая сейчас от него беременна.

– Ничего себе Санта-Барбара, – присвистнул мужчина, отчего стало ещё грустней. Кино есть кино, но это моя жизнь. – Если он влюблен в бывшую, которая ждёт от него ребёнка, то почему он с тобой, а не с ней? Не говори только про обязательства.

– Его любовь сосредоточена на ненависти к ней за предательство. Я – подобие защиты от его бывшей.

– Чего?! – Миша возмущенно посмотрел на меня. – Какая на хрен защита?! Либо есть любовь, либо её нет.

– Я люблю его, – тихо проронила, опустив веки.

– И ждёшь, что рано или поздно полюбит и он? – с горечью усмехнулся. – Любовь слепа и глупа – всегда это знал.

Стало обидно.

– Потому сам до сих пор одинок?! – жестоко буркнула и сжалась в комок.

– Моей женой и семьёй была хирургия, – сурово отчеканил мужчина.

– Да-да, и теперь ты разведён, – метнула в него сердитый взор.

Хотел что-то рыкнуть в ответ, но, поняв, что сам въехал в забор, решил дать попятный.

– Я убил женщину, – уронил он, словно ударив. – Принял неверное решение – удалить половину мозга. Опухоль поразила почти всю правую часть и вызывала судороги у пациентки. МРТ некорректно показало насколько распространилась опухоль и её масштабы стали видны только во время операции. Я должен был зашить всё обратно и отпустить женщину домой умирать. Только… Я же тогда был великим нейрохирургом, полный спеси и опыта. Я принял решение провести гемисферэктомию, будучи уверенный, что спасу пациентке жизнь. Спустя сутки у неё начался отёк мозга и женщина умерла в реанимации. Фатальная ошибка и летальный исход. Семья погибшей подала в суд, меня лишили права оперировать на два года с последующим восстановлением лицензии.

– Значит, ты можешь вернуться? – надежда для него всё же есть.

– Могу, но не буду, – отрезал он и отставил свою полупустую тарелку на тумбочку. – Я больше не хирург. Я перестал им быть, когда убивая пациентку, думал о себе, о своём гребаном величии. Все хирурги спесивы, и я не стал исключением. Я убил её! Убил ради своей карьеры.

– Не говори так. Ты – фанат своего дела, а тот случай должен просто стать тебе уроком…

– Это неправильный урок, Вика! Урок не должен измеряться человеческой жизнью. Она была чьей-то матерью, женой, подругой.

– Всё перестань, прекрати, – видя, что мужчина слишком сильно углубился в свою боль, взяла его за руку. – Это в прошлом. Настоящее теперь – я. Ты не колебался, не испугался. Ты снова взял скальпель в руку, чтобы спасти другую пациентку, меня. И я невероятно благодарна тебе, что ты не спасовал. Миш, – коснулась его щеки, пытаясь, поймать печальный взгляд. – Я жива благодаря тебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Серые глаза, словно очистились от тумана. Мужчина зачарованно смотрел на меня, пока моя ладонь продолжала поглаживать его щёку.

– Милое зрелище…

Знакомый мужской голос со стороны дверей заставил меня в страхе отпрянуть от Миши, отчего сломанное ребро мгновенно взвыло, уронив меня на бок.