Текст книги "Тортоделка. Истинный шедевр (СИ)"
Автор книги: EvgeshaGrozd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)
20. Неродная
ГЕРА
Смерил её испепеляющим взглядом, когда увидел в кабинете дяди Паши и услышал нокаутирующую новость.
– Да она брюхатая, дядь Паш! – не верил в происходящее. – Ты имеешь полное право не брать её в штат.
– Я уже два года, как в штате, – издевательски улыбнулась Лика и бросила на стол Ворса пакет документов.
– Это бред! – голос едва не взвизгнул. – Ты два года назад даже не думала о работе. Чёртова белоручка!
– Хватит оскорблять меня! – рявкнула бывшая.
– Оскорблять – меньшее, что я желаю сделать сейчас с тобой, сука!
– Прекрати, Герман! – теперь повысил голос дядя Паша. – Она хоть и не святая и так же неприятна мне, но подобные словечки в адрес женщины в своём присутствии – я не потерплю.
Сцепил челюсть так, что свело зубы, вынужденно подчиняясь Ворсу. Бывшая слегка испуганно смотрела мне в лицо, но храбрилась, решительно идя вперёд. Её настойчивость, признаюсь, льстила мне и даже была приятна. Эти несколько месяцев назад я и представить не мог, что женщина, которую без памяти любил и которая засунула когда-то моё сердце в микроволновку и сожрала на ужин, будет теперь так рьяно следовать по пятам. Лика стойко претерпевала все выпады и унижения, пытаясь меня вернуть. Вся эта игра становилась интересней и, хуже всего, понял, что восхищаюсь её упертостью и отважностью. Вике до неё далеко.
– Ей здесь не место, – слегка поостыв выдохнул я.
– А это не вам решать, – девушка ухмыльнулась и гордо приподняла вверх подбородок. – Папа купил активы Ватлина, которые в процентном соотношении выше, чем у всех акционеров. Последнее право голоса за ним, то есть за нашей семьёй. Вы теперь все у моего папули под каблуком. Если захочу, то вы живо вылетите из отеля как пробка. Хочешь, чтобы твоя кондитерша искала новую работу?
– Только приблизься к моей невесте и тогда уже тебе придётся искать новые зубы, – гневно процедил в ответ.
– Вы мне оба надоели, – Ворс поднялся изо стола. – Мне нужен только порядок. Склоки оставьте при себе. – Дядя Паша поправил галстук и посмотрел на Лику. – Я представлю тебя коллективу, но будь любезна выполнять свои функции чётко раз уж сунулась. За невыполнение обязанностей словишь штраф. Это я могу тебе устроить. Идёмте!
А сейчас бежал за Викой следом, пытаясь всё объяснить. Поймал у раздевалки и насильно притянул к себе, обхватил руками лицо, вынуждая смотреть в глаза.
– Ну, малышка, через две недели наша свадьба. Не думай об этой дряни. Если хочешь, можешь здесь больше не работать. Давай откроем кондитерскую, как ты мечтала.
– А ты будешь с ней здесь? – ревниво посмотрела на меня. – Нет уж. Дудки! Идиотку из себя делать не позволю. И пусть не попадается мне на глаза. Она хоть и мать твоего будущего ребёнка, но за волосы потаскать её я могу. А ещё не забуду отыграться на тебе. Помни баллончик и жирафа.
Оттолкнула и вошла в раздевалку. Невольно улыбнулся, вспомнив наше былое противостояние. Тогда не было Лики. Только Вика, а я грезил мыслями о ней, о своей тортоделке. Захотелось вернуться в то время. Решительно вошёл следом и, заключив в свои объятия, впился в сладкие губы. Чувствовал, как сердитое напряжение выходит из женского тела, как оно растекается в объятьях и поддаётся моему натиску.
– Сегодня ночью будем только я и ты. Поняла? Я всё больше и решительней хочу, чтобы ты была моей женой, а ту женщину нужно только пожалеть. Заменить тебя у неё никогда не получится.
Смотрит с надеждой, но недоверчиво. Прильнула щекой к моей груди, прижавшись.
Игнорировать бывшую получалось, но с трудом. Я углубился в работу, а так же в подготовку к свадьбе. Лика всячески старалась попасть в эпицентр моего внимания: короткие юбки, блузы, акцентирующие внимание на её грудях, всевозможные виды причёсок и укладок, томные взгляды и милые улыбочки, если случайно забывался и обращал на неё свой взор.
Вика не на шутку нервничала, но держала себя в руках. В отличие от бывшей, которая только и норовила зацепить колкостью или издевкой мою невесту. По вечерам старался сделать всё, чтобы девушка забыла о сопернице.
Мама вдруг решила взять на себя роль свекрови, на что Вика уважительно умолкала и старалась терпеливо воспринимать нравоучения. Только я, зная свою кровинку, прекрасно понимал, что над моей невестой просто измываются.
– Мамуль, я ценю твои старания, но в следующий раз отныне хотел бы видеть тебя только на свадьбе, – сдержанно проговорил я, улучив момент уединения с матушкой.
– О чём ты?! – опешила женщина. – Мой сын на следующей неделе вступает в брак с черте кем! Я просто обязана ввести в курс эту деревенщину, как нужно вести себя в нашем обществе.
– Она не в нашем обществе, как и я не в нём, – грозно процедил я, вновь начиная злиться. – Твой младший сын – холоп, и работает на кухне. Позорно? Да, но смирись, если хочешь продолжать быть моей матерью.
– Закрой рот, бессовестный! – взвизгнула мама и вдруг залепила мне мощную пощёчину. Вот и он, цирк на гастролях. Пропуская гнев через ноздри, переживал рукоприкладство. – Я – твоя мать! И принимать участие в жизни своего сына обязана, хочешь ты того или нет…
– Тогда лучше поддержи меня, – повысил голос, уже молебно смотря на неё. – Хватит бить и давить на горло! Просто хоть раз встань на мою сторону, даже если ошибаюсь и тебе это не по нутру. Будь рядом, но дай думать самому.
Мама гордо подняла голову и молча устремилась вон из моего дома.
– Увидимся на церемонии, – махнул на неё рукой.
После её ухода в дом пожаловал ещё кто-то. Фиг с ними! Гувернантка разберётся.
– Герман Юрьевич, – женщина провела в дом мужчину лет за шестьдесят. – К вам мужчина по поводу трудоустройства.
– А, – понял сразу же на кого. – Забыл совсем. Спасибо, Галина Федоровна. – Женщина откланялась, а мужчина хищно оглядывал дом. – С Вашим резюме я ознакомился и меня вполне всё удовлетворило. Три рабочих дня в неделю вас и правда устраивают?
– Я – пенсионер уже, – улыбнулся мужчина совсем нестарческим ртом. – Мне нужна подработка.
– Ясно. Дом приобретен недавно и садовая территория, естественно, в негодном состоянии. Моя невеста хочет, чтобы всё красиво и эстетично.
– Я в этом – профессионал, – кивнул садовник. – Эскизы моих наработок я вам отправлял вместе с резюме.
– Да, именно своим богатым портфолио Вы мне и приглянулись. Предлагаю приступить через неделю. После свадьбы мы улетаем на десять дней во Францию и, как раз, за это время вы можете попробовать привести наш сад в райское местечко. Хочу сделать будущей супруге сюрприз после возвращения.
– Ваша невеста – счастливейшая женщина, – улыбнулся мужчина, сверкнув сощуренным глазом.
Взор невольно опустился на его руки – наколки. На старческой морщинистой коже было не понять их отношение к сословию. Садовник, уловив мой взгляд, спрятал руки за спину, а я кашлянул от неловкости.
– Что ж. Моя гувернантка позвонит вам через неделю.
– Буду ждать, Герман Юрьевич, – кивнул он, и я проводил его к дверям.
– До встречи.
Посмотрел на часы. У Вики тоже сегодня выходной, и девушка, прихватив с собой Таню, уехала докупать необходимое к свадьбе. Значит, Тоха – свободен, как и я. Переоделся и поехал к нему.
ВИКА
Припарковавшись у нужного подъезда, неуверенно посмотрела на пятиэтажный дом.
– Хочешь с тобой пойду? – участливо посмотрела на меня Таня, понимая мою нерешительность.
Да, хочу, но в твоём присутствии наши языки не развяжутся, а мне нужен откровенный разговор с отцом.
Папу я помнила неплохо. Он ушёл от мамы, когда мне было девять лет и тот момент хорошо запомнила. Мужчина вернулся с работы дико избитым. На утро он поцеловал меня в лоб, прося простить и называя себя слабаком. Мама скулила и шла за ним, цепляясь в руки. Молила простить и клялась, что нашей семье ничто не угрожает, но дверь за отцом закрылась.
– Папа больше не придёт? – помню тогда свой детский вопрос, за что впервые получила от матери жесткую оплеуху по лицу и упала на пол.
– Всё из-за тебя, сучье ты отродье! – вне себя прошипела мать.
Тогда я испуганно вскочила на ноги и убежала, спрятавшись в своей комнате. С тех пор ненависть этой женщины стала для меня более явной. Вопросы – почему ушёл отец и в чём я виновата, так и остались открытыми по сей день.
На следующей неделе я ступаю на новый этап своей жизни – стану супругой любимого мужчины – и сделать это хочу без груза прошлого.
Робко постучала в квартиру на третьем этаже. Дверь открыл седой мужчина за шестьдесят. Добродушный взгляд выцветших голубых глаз, сеть мелких морщинок по лицу, тучная фигура. Раньше он казался мне таким крупным мужчиной, а сейчас это толстенький низенький старичок.
– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Вы, Андрей Ларионов?
– Да, – кивнул, тоже улыбнувшись. Интерес и смятение пронизывали его чуть бледное лицо.
– Это я, пап. Вика, – нервно сглотнула и голос слегка дрогнул.
Старик пару секунд шокировано смотрел на меня, а потом его зрачки расширились от неожиданности встречи.
– Вика?! Ты стала такой красавицей, – по нему было видно, что он рад видеть меня, но появление брошенной дочери на пороге другого дома спустя почти двадцать лет, явно озадачило мужчину.
– Спасибо, – робко кивнула. – С тобой можно поговорить?
Старик неуверенно помаячил в дверях, но после отступил, впуская в квартиру. Быт хозяина соответствовал одинокому пенсионеру. Старая мебель, пыльный телевизор, сероватые занавески на окнах, стопа газет на столе и чашка чёрного чая, который давным-давно остыл.
– Присаживайся, – мужчина закрутился в своём обиталище, в стыде и спешке пряча разбросанную одежду и срывая с тахты постельное бельё. – Извини, не ждал гостей.
– Всё в порядке, пап, – осторожно опустилась на край скрипучего стула.
Старик смиренно принял свой беспорядок и тоже осел на тахту.
– Как Ниночка? – смотрит виновато.
– У неё всё замечательно. У тебя двое внуков. – Кивнул, словно знал об этом. – Я тоже на следующей неделе выхожу замуж.
– Правда? – радостно улыбнулся. – Я очень рад за тебя. Мать всё же не смогла испортить тебе жизнь.
– Скажем, я хорошо сопротивлялась, – горько усмехнулась.
Отец поддержал таким же смешком. Молчание возродилось тяжёлым камнем, а неловкость момента жгла горло. Но я должна спросить его о том, ради чего решилась прийти сюда:
– Почему ты тогда ушёл? Почему бросил нас?
Старик слегка подпрыгнул на тахте и нервно сцепил кисти рук. В тишине услышала его громкий выдох.
– Потому что трус, – смотрит виновато. – Я очень любил вас и вашу маму, но испугался. Год спустя, хотел вернуться, всё исправить, но твоя мать – чересчур гордая женщина.
– Чего ты испугался? – не поняла я.
Старик явно занервничал ещё больше.
– Викуль, об этом тебе должна поведать только твоя мать. Я не имею права.
– Почему? Ты же мой отец. У тебя те же права, – искренне поразилась. – Прошу тебя. Из этой женщины и слова не выбьешь. Дай хоть что-то. Мне нужно зацепиться, – горячо взмолила я, глядя на побелевшее лицо старика. Он с сожалением смотрел то на меня, то на чашку чая. – Пап. Она всю мою жизнь презирает меня. Я устала. Она даже на свадьбу не желает приходить и твердит жениху, что я грязная, – голос ушёл в нервный смешок.
– Ты не грязная, – папа аж положил руку на сердце. – И ушёл я не из-за тебя, детка. Ты всегда была добрым и любящим ребёнком. Моей отрадой. Я любил тебя, как родную.
– Что?! – сердце прыгнуло вверх. Как родную?! В каком смысле?
– Я не отец тебе, Вик, – виновато уронил он, и старческие слезинки замаячили на его вмиг покрасневших веках.
– Как? – вскочила шокировано со стула. – Из-за этого ты ушёл?! Она изменяла тебе?!
– Тебе стоит поговорить об этом с матерью, – старик тоже настойчиво поднялся, дрожа всем телом. – Этот разговор касается только вас двоих. Я не имею права. У тебя теперь есть часть истины. Прости меня, детка.
Глянула на него лицом обиженного дитя и выскочила вон из его квартиры.
Гнала машину на полной скорости, игнорируя испуганные просьбы Тани, пустить за руль её. Девушка тщетно пыталась меня утешить и успокоить. Въехала во родной двор и припарковалась у подъезда, толком не закрыв машину.
– Я с тобой, – решительно заявила подруга, семеня за мной следом. Мне было всё равно.
Лицо матери белым пятном выступило из темноты квартиры, когда женщина открыла нашу увесистую дверь.
– Вы врали мне с отцом всё это время! – тут же напала на неё. – Кричишь, что я грязная, а САМА?! Сама же изменяла папе и нагуляла меня, черт знает, от кого. Говори правду, мама!
– Ишь, правды она захотела, – мама вдруг болезненно ухмыльнулась. – А Андрей – старый дурень! Не мог держать и дальше язык за зубами. Правды всё ищешь? Ну тогда получай! – лицо женщины метало искры гнева и чего-то ещё. Страх?!
Мама прошла в свою комнату и вырыла из недр старого шифоньера папку, швырнула на стол. Дрожащей рукой я протянула к ней руки, открыла – кипа документов, пожелтевших от старости.
– Что это? – и читала своё имя, на каждой справке.
Видя мой ошеломленный взор, весь гонор и напускная ненависть в лице матери, улетучились. Возможно, она уже пожалела, что в сердцах вскрыла карты, но назад пути нет.
– Это твои документы из детдома. Мы удочерили тебя в возрасте двух лет, – тихо проронила мать, испугано глядя на меня.
Я читала бумаги, выписки из детдома, анализы психиатров, осмотры соцработников. Господи! Обида и боль на эту женщину забилась ещё сильней. Бросила папку прямо в неё.
– Неродная, значит можно ненавидеть и вымещать на ней все свои неудачи?! – почти взревела я, едва сдерживая желание ударить её. – Это низко! Гадко… Поэтому грязная?!
Мама смотрела затравленно и давила в себе ещё что-то. Только вот всё равно не вяжется! Это не всё! Это правда, но не вся…
– Это лишь часть правды, верно? Папа ушёл из-за другого. Из-за чего?!
Мама быстро что-то перебирала в голове.
– Твоими родителями оказались наркодилер и малолетняя проститутка. Папаша отбывал срок на зоне, а мать подбросила тебя новорожденную в больницу и сгинула. Только потом папаша твой объявился, спустя девять лет. Тогда он заявил о своих правах на тебя. Избил Андрея едва ли не до полусмерти. Мы вызвали милицию, написали заявление. Пытались оградить тебя, но твой приёмный отец испугался и сбежал, оставив, даже свою родную дочь. Трус! Настоящий же папаша потом так и не объявился, знал, что менты на хвосте, видимо. Скрылся где-то. Спустя семь месяцев после этого, мне сообщили, что его нашли мёртвым под Саратовом. Подельник перерезал ему глотку, – замолчала, оценивая меня. – Вот она вся твоя правда. Довольна?! Теперь ты всё знаешь…
Теперь знаю. Тело лишилось прежней Вики. Опустошенная стояла посреди материнской комнаты в ужасе доходя, что вся жизнь, которую прожила, просто не моя. Не мои родители, не моя любящая и всегда недалёкая сестренка, не мои племянники, не мой дом. Вся жизнь была мишурой. Слёзы текли по щекам, душа за горло.
Сзади приобняли заботливые руки Тани.
– Пошли отсюда, – мягко шепнула подруга и повела мою пустую субстанцию прочь, на свежий воздух.
Девушка села за руль, пребывая в молчании и совершенно не зная, что сказать. Остановив машину у моего нового дома, подруга тихо произнесла:
– Викуль… Это всё неважно. Много есть тех, кто с тобой. Любит тебя. За то, что ты – чудесный человек. Прошлое не имеет значение, важно лишь настоящее, – обняла меня за шею и чмокнула в мокрую от слёз щеку.
Может она и права. Это моё прошлое и о только моё. Гордо вытерла слёзы и сурово процедила:
– Герман не должен об этом узнать. И никто больше!
21. Бывшие
ЛИКА
Все мои попытки с треском терпели поражение. Гера оставался непоколебим и всё только из-за неё. Эта сраная кондитерша задурила голову мужчине. Герман бы давно стал моим, если бы не ОНА. Эта девка, как бельмо на глазу, которое ничего не берёт. Несколько раз пыталась подставить её перед клиентами. Подбрасывала в десерты для гостей инородные предметы, подменивала заказы на торты, строчила плохие отзывы на сайте – ничего не действовало.
– Послушай меня, курочка, – в одну из таких диверсий, бывший зажал меня в коридоре и пребольно сжал волосы на затылке. – Если Вику уволят, то и я тут с тобой загорать не собираюсь. Мы оба уйдем туда, где твой папочка не сможет подсуетиться. Поэтому включай свою предприимчивую головку лучше.
Лишь я, во время этой тирады, заметила в коридоре его благоверную. Тут же оскалилась и властно дотронулась до его ширинки. Промурлыкала:
– Может мне лучше включить ту головку, что чуть ниже? – похабно облизалась, введя мужчину в знакомый и мой любимый ступор.
Пользуясь моментом, прильнула к мужским губам. Соприкосновение вышло недолгим, потому что в мои волосы снова вцепилась рука и гораздо агрессивней. Вскричала от боли и инстинктивно последовала за хваткой.
– Вика?! – слышу голос Германа, пока меня тащат черт знает куда.
– Пусти, дура! Гера, помоги!
– Вик… Отпусти её, пожалуйста, – умоляющий и немного взволнованный голос бывшего.
– Ещё раз приблизишься к моему жениху, сниму скальп, сучка, – грозно прорычала кондитерша, прямо мне в ухо.
Хватка тут же ушла, а я осела на пол. Оппонентка, бормоча проклятия и нелестные определения, стремительно уходила. Герман, не попытавшись мне помочь подняться, шёл за ней. Вот тряпка!
– Вика, погоди, – слышу его удаляющийся голос. – Всё не так было…
Да, беги, оправдывайся. Попотей немного. С чувством маленькой, но победы поправила убитую причёску. Спасибо, хоть по лицу не била…
– Не устала ещё? – хихикала Элина, когда я вновь делилась с ней своими приключениями. – Наша семейка вся упрямая, но Гера – самый крепкий орешек.
– Я хлеще. Я небезразлична твоему брату, – убеждала подругу. – Ты бы видела, как он смотрит на меня. Он – однолюб. Даже если та деревенщина ему нравится, то только на физическом уровне. Не факт, что когда он трахает её, то не видит в этот момент меня.
– Ты слишком высокого мнения о себе, Ликусь, – сестра Геры блаженно потянула коктейль из трубочки и покачала головой. – Да, он любил тебя, как сумасшедший причём, едва руки на себя не наложил, когда узнал о твоих развлечениях, но он слишком живо всё помнит и ненавидит тебя теперь до безумия.
– Именно. Ненавидит! Поэтому до сих пор не смог вытравить меня из своего сердца, а кондитерша хреново ему помогает. Минус ей в копилку.
Элина растянулась в кресле и насмешливо смотрела на меня.
– Что с беременностью фальшивой делать собираешься? Через девять месяцев надо ребёнка выдавать, а ещё раньше начнутся вопросы. Будем воровать липовые животы в отделах для беременных или воздушный шарик подложим?
– Я потом с этим разберусь, – раздраженно отмахнулась. – Выкидыш всегда можно состряпать. Если я с УЗИ справилась, то с потерей плода точно не оплошаю.
– Ну да, Илюшка и рад с тобой покувыркаться в качестве оплаты.
– Это останется нашим маленьким секретом, – подмигнула подруге.
– Да, Ликусь, дошутимся мы с моим братцем. Предательства Герман никогда не прощает, – уверенно покачала головой Элина. – Уж я-то хорошо его знаю.
И вот тут меня вдруг осенило. Предательство!
– Кажется, я знаю, кто мне может подсобить, – улыбнулась победно.
Савва – рыжий красавчик, который не ускользнул и от моего женского внимания. Не знай я своего Геру, сказала бы, что Вика настоящая кретинка, если отказывает такому самцу. Но нет, Герман шикарен в сравнение с тобой, рыжик – ничего личного.
Попробовав, однако, поговорить с ним, поняла, что этот мачо – обычный тупой индюк и амёба.
– Ты что, добрый самаритянин? – возмутилась скривившись. – Мне нужен Герман, тебе – твоя кондитерша. Мы оба будем в выигрыше!
– Считаешь, что я позволю тебе унизить Вику?! Играть на её чувствах?! – зелёные глаза парня почернели от злости. – Даже перед таким дерьмом, как твой Герочка?! Нет уж. Без меня.
– Чего вы все так перед ней течёте?! – возмутилась я. – Трахается что ли хорошо?!
И вот тут пожалела, что ляпнула. Кулак втесался в стену совсем рядом со мной. Испуганно вздрогнула, проследив место удара – на штукатурке осталась кровь мужчины. Сглотнула.
– В следующий раз буду метить в тебя… Не посмотрю, что ты баба, – прорычал он, убивая взором, и ушёл.
Нихрена себе! Общепит весь такой горячий?! Кажется, я испытала небольшой оргазм от этого альфа-самца, но и у него в башке гребаная тортоделка.
Вика, Вика, Вика! Грохнуть бы тебя и дело с концом, но до мокрухи я ещё никогда не скатывалась. Восседать на нарах – не царское дело.
На данном этапе, у меня пока получалось вносить разлад в союз повара и кондитерши. Этим и кормилась. Рано или поздно кому-то из них крышу сорвёт, главное, чтобы не по мне…
– Детка, зачем тебе этот кухарёнок? – в который раз не понимал папа. – Его брат тоже холост. Не Аполлон, но так же неплохая партия для тебя и даже более выгодная. И папе своему бы подсобила в бизнесе.
– С Герой наша семья так же получит часть их семейного бизнеса, – махнула капризно рукой и обняла отца со спины.
– Ты лёгких путей не ищешь.
– Да, но я уже и не знаю, что придумать, папуль. Они понимают, что всё происходящее – мои интриги и реагируют соответственно. Мне бы к ним поближе. Так сказать, порыться в грязном белье.
– В дом твоего Германа устроилась работать племянница нашей кухарки, – задумчиво припоминал отец. – Света, кажется. Позолоти ей ручку и, думаю, она не откажет тебе в сотрудничестве. И уши, и глаза под боком будущих Беспаловых.
– Папуля, ты, как всегда, лучший в мире мозг, – радостно сжала его в объятьях и расцеловала. – Я тебя так люблю!
– Всё для моего обожаемого ангелочка, – подобно большому старому коту замурлыкал мужчина.
Наконец повезло – Светлана оказалась той ещё интриганкой и с удовольствием приняла моё предложение. Телефонные разговоры, беседы Вики с женихом, подругой, сестрой – всё это было теперь у меня, как на ладони. Поручив половину миссии холопам, погрузилась в искусство обольщения бывшего.
Имея яркую внешность, я никогда не оставалась без мужского внимания, которое с удовольствием принимала. Мне то и дело совали номера телефонов либо дарили цветы. Герман напряженно наблюдал за всем, но героически игнорировал.
Однажды, менеджер отеля, высокий и довольно милый Алёша, уединился со мной на лестничной клетке, вполне настойчиво прося о свидании. Я, понимая, что это не в мою пользу, отнекивалась, продолжая флиртовать.
– Свалил! – вздрогнула от знакомого грозного баса.
– Не понял, – Алексей приподнял удивленно бровь.
– Дважды повторять не буду, – любимая синева глаз искрилась от молний гнева. Дёрнул меня за локоть и требовательно отодвинул от мужчины.
– Беспалов, у тебя свадьба на днях, – опешил менеджер, – а ты с другой бабой лобзаешься. Бедная Вика…
Договорить парню не дали. Гера вцепился в ворот его рубашки и притянул к себе.
– Сейчас будет бедный Алёша! – прорычал Герман.
Я же в восторге и с гордостью наблюдала за своим мужчиной.
– Всё, всё… Понял! Остынь! – менеджер, сдаваясь поднял вверх ладони. – Бешеный…
Герман оттолкнул его, и парень, что-то сердито бормоча и озираясь, торопливо сбежал вниз по лестнице.
Я довольно закусила нижнюю губу и сексуально двинулась грудью к бывшему. Болезненный толчок в плечо не убавил моего довольства.
– Не думала, что ты ещё способен ревновать меня.
– Мыслишь так же примитивно, – метнул в меня презрительно-наглый взор. – Пока ты носишь моего как бы ребенка, будь любезна держать свою блядскую дырочку в узде. Ещё больного родишь, подцепив триппер или гонорею.
Сказал, явно издеваясь, за что едва не схлопотал от меня по лицу. Перехватил запястье, удержав в воздухе.
– Придурок! – обречённо прошипела.
Мужчина захохотал, удовлетворенный эффектом. Козёл! Но от меня ты так просто не отделаешься. Мгновенно сменила гримасу и тактику, перевоплотившись в кошку.
– У беременных между прочим тоже есть потребности…
– За тухлыми огурцами в два часа ночи бегать для тебя не собираюсь, – продолжая улыбаться, мужчина сделал шаг в сторону.
– Я не об этом, – эротично выдохнула и прильнула к его торсу. Скользнула рукой по мужской заднице и настойчиво прижала бедрами к своим. Реакция от младшего Германа поступила незамедлительно. Я улыбнулась и победно подняла на бывшего глаза. – Налево – нельзя, держишь на диете. Кто знает, может это тоже вредит ребёнку?!
– Ребёнку вредит тупость его мамаши, – слабо воспротивился мужчина, сглотнув большой ком.
– Брось, Гера. Ведь мы можем никому и не рассказывать, – приблизилась к его рту. Вижу, как смотрит на мой и нервно облизывает свои вмиг пересохшие губы. – Клянусь, Вика не узнает. Быть твоей любовницей – это так ново и невероятно возбуждает.
Преаккуратно коснулась уголка его рта, каждую секунду ожидая взрыва или очередного оскорбления, но он стоял не шелохнувшись, а я всё смелей шла дальше.
– Дикий, злой и до невозможности ранимый, – опасно шептала ему в лицо, ещё больше парализуя своим дыханием. – Мой любимый и ласковый зверь…
Прорвало. Гера беспомощно прорычал и, пленив затылок, развернул, впечатав спиной в стену. Тело порхнуло вверх и удобно обвило ногами его бёдра. Вся мужская мощь уперлась в мою промежность, убив вожделением. Знакомый и желанный рот впился в мой, захватнический язык свободно пропустила в себя, вновь разрешая ему исследовать просторы. Толчок окаменевшей от желания мужской плоти. В трусиках мгновенно стало мокро от невероятного желания. Я возбужденно реагировала на его член и буквально изнывала от нетерпения воссоединиться с ним. Застонала и потянула мужчину за волосы, прикусила шею, венчая поцелуем.
Шум двери сбоку остановил только Германа. Тут же скинул с себя мои ноги и отскочил, тяжело дыша и поправляя брюки.
На лестничной клетке стоял Савва и, скрестив руки на груди, презрительно смотрел только на мужчину.
– Как же Вике открыть глаза? – покачал он головой.
Герман вытер измазанный моей помадой рот, сверля рыжего убийственным взглядом.
– Мы просто забылись, – решила подлить масла в огонь. – Случайно.
– А ты лучше уйди от греха, дрянь, – рявкнул на меня парень. – Этот осёл тебя от моего рукоприкладства, поверь, не спасёт.
Отлично, этот туда же! Кажется, оскорблять женщин для мужиков здесь обычное дело. Вот что такое сброд!
– Да как ты со мной разговариваешь?! Герман! – зря, его поддержки добиваться нет смысла.
– Пошла вон! – тихо процедил бывший.
– Хрен тебе! Этот холоп меня оскорбляет…
– Это констатация факта, а не оскорбление, дура! Свали отсюда, сказано! – рявкнул так, что эхо понеслось по всем этажам лестничной площадки.
Снова унижение. Снова обращаются со мной, как с дешёвкой. Я – дрянь лишь потому что изменила этому человеку?! Обида съедающая день за днём, воспылала ещё сильней. Сжалась в комок и пошла прочь с лестничного крыла.
Ненавижу! Ненавижу за то, что оставил меня с той болью. Зато, что отвернулся, когда был так нужен. За то, что толкнул в объятья другого и презираешь теперь за это. Ты за всё заплатишь, скотина! Спокойной жизни тебе не видать! Клянусь!
ГЕРА
– Даже пытаться не буду оправдываться перед тобой, – сердито сканировал рыжего.
Я и сам плохо понимал, что только что произошло, но чётко отобразил как было приятно и, увы, хочется ещё. Чувство стыда перед Викой и ненависть к себе приходили слишком замедленно.
– Морду себе бить не дам.
– Мараться об тебя нет желания, – усмехнулся Савва. – Только Вика страдает, а тебе, козлина, и дела нет. – Другому бы знал, что ответить, но этому не мог, потому что понимал его правоту. – Я по-человечески тебя прошу, говоря в ЗАГСе "да" забудь о своём прошлом. Вика достойна самого лучшего, если не способен ей этого дать, то не губи зря душу. Не будь эгоистом, Герман. Не смей решать свои проблемы за счёт её сердца. Я уверен, что она всё отдаст за тебя, но поступишь ли ты так же?
Я многое мог ответить до этого, а сейчас просто не нашёл слов. Лишь потому, что всё сказанное парнем попало в цель и больно защипало в груди.
Эгоист! Когда успел им стать? Когда понял, что за меня ведут борьбу две женщины. Над одной хочу измываться, наказывать, мстить и постоянно видеть в поле своего зрения. Вторая подобна приятной тени, прохладный ветерок в палящий зной, минуты покоя – всё это ненавязчиво, тихо, где-то сбоку. Лика заряжает настороженностью, готовностью быть всегда на чеку, охранять своё имущество, а Вика просто рядом, надежна, как тыл, не предаст, не покинет, не подведет… И, похоже, всегда будет мне неинтересна.
– Через несколько дней Вика станет моей женой, – тихо, но четко произнёс я. – И это поставит жирную точку на всём, что было в моём прошлом. Я ценю и уважаю свою невесту и сделаю всё, чтобы она была со мной счастлива. Это станет моей новой работой.
Гордо обогнул Савву и ушёл с лестничной площадки на этаж.
Сказал искренне, но сомнения задушили не на шутку. Отработав смену, поехал не домой, а к отцу, предупредив об этом Вику в мессенджере.
Отец жил по своему внутреннему расписанию, поэтому в данное время уже собирался отходить ко сну.
– Гера?! – удивился старик, но глаза засияли радостным светом. Правда вглядевшись в моё лицо, понял, что я явился не просто так. Поцеловал его морщинистую щеку и присел на край постели.
– Привет, пап. Как ты?
– Так же немощен, – улыбнулся отец. – Лучше давай о тебе. Поздно уже. Невеста дома ждёт и скучает.
Мысль о Вике вновь кольнула между рёбер.
– Я начал сомневаться, пап. Начал бояться, что могу испортить Вике жизнь. Да что там, – горько усмехнулся. – Я точно испорчу ей жизнь.
– Потому что в голове до сих пор Анжелика? – сочувствующе посмотрел на меня. – Я говорил тебе, что мне всегда не нравились твои отношения с Романенко. И мнения своего я не поменял до сих пор, но я знаю, что значит любить, а так же знаю, что значит быть нелюбимым. Жизнь по сути так и устроена – один любит, а другой позволяет. Я не спроста так поздно женился. Да, я ценю и уважаю твою маму, счастлив с ней, но по-настоящему никогда не любил. В моём сердце всегда была другая. Но та девушка сделала свой выбор, а я принял свой. Она обрела своё счастье, как и я на жизнь не жалуюсь. Если бы вернулся назад, то повторил бы всё вновь. Тебе необходимо понять свои чувства к Лике, сынок. Если она окончательно в прошлом, то найди в себе силы простить её и отпустить, а если любишь по-прежнему, то подумай что важней – мимолетность страсти, молодость или верная советница и мать твоих детей? Кого из них ты видишь в роли хранительницы очага? Кто будет твоей правой рукой и поддержит тебя, когда упадешь?
Хотелось видеть в этой роли Лику, но словно обухом по голове возникала Вика. Только она никогда не лгала мне, не предавала, стойко терпит все унижения и насмешки ради меня. Четко и ровно двигается в ногу. Она будет моей отрадой. Или обузой?!
