Текст книги "Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски (СИ)"

Автор книги: esteem

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Я тоже с помощью Чжуны низко поклонился и хотел было представиться как и положено по корейской традиции, но ИнСон меня опередил:

– Как тебя зовут, я уже слышал из твоих собственных уст. Я хотел тебя спросить, где ты учишься и чем хочешь заниматься в дальнейшей жизни. Какие ты видишь перед собой перспективы?

Какой умный и вежливый дядечка. Нужно отвечать так же. Вежливо и по возможности максимально корректно.

– Я закончила среднюю школу в закрытом пансионате, уважаемый сабонним. Собираюсь в течение этого месяца, как следует подготовиться и поступить в школу «Сонхва». Так хочет моя омма, – снова поклон.

– А ты? Ты хочешь учиться в «Сонхва»? Это очень престижное учебное заведение. И экзамены будут нелёгкими, – подбодрил он меня истинно по-корейски.

– Я не знаю, сабонним. Я училась с детства в закрытых пансионатах и кроме интернета у меня не было выхода в большой мир.

– А твоё недавнее исполнение? – удивился мужик. – Ты совершенно не боялась публики и держалась очень свободно. Я бы подумал, что ты часто выступала со сцены, – знал бы ты насколько часто! – И эта музыка. Это ведь твоя музыка? Ты училась в музыкальном пансионате?

– Нет, сабонним. Пансионат был самый обыкновенный. Просто я три года назад, увлеклась пианино и немного скрипкой, а учителя занимались со мной очень добросовестно, за что я им безмерно благодарна. – Поклон. Чёрт, уже спина заныла.

– Это очень хорошо, что ты отзываешься о своих преподавателях с такой теплотой, – сказал сабонним Ким ИнСон. (Если б я ещё их помнил) – Это характеризует тебя ГопСо-ян с положительной стороны. Нам в агенстве не помешали бы такие трейни, – «тонко» намекнул он и уставился на меня с ожиданием.

– Но…но господин исполнительный директор и владелец агенства, – начал я заикаясь, от неожиданного предложения. – У…у меня же фактура…которой совсем нет. Да, моя физиономия в телевизор не поместится! – в отчаянии выкрикнул и неожиданно всхлипнул. (Нет не я! Чжуна всхлипнула. Точно-точно!)

Дядька рассмеялся:

– Фактура! Откуда такие слова в этой юной головке? Физиономия! У тебя действительно были хорошие учителя. И не только по музыке, как минимум по обществоведению тоже. А за фактуру, хм, можешь не волноваться. Я же тебя не завтра на сцену выпущу. Будешь заниматься музыкой, своими фортепиано и скрипкой, если захочешь. Моё агенство приветствует все музыкальные жанры. Даже классику! Потом, постепенно увеличим занятия, добавим хорео, различные направления спортивных танцев. Через годик-другой ты себя не узнаешь!

– И вы готовы содержать меня два года без всяких условий? Только за две спетые на улице песни? – не поверил я.

– Конечно, нет, – ответил усмехаясь сабонним. – Я надеюсь на наше плодотворное сотрудничество. Ведь как я понимаю, это не все твои песни? Наверняка есть ещё?

Какой хитро вы…выделанный дядечка мне попался? Нет, говоря по-одесски, – вам хочется песен, их есть у меня, но…Не за просто так же? А что я с этого буду иметь?

– Я вижу ты немного нервничаешь, – сказал дядечка-директор. – Просто не понимаешь в какой оказалась ситуации. Наверное никогда не представляла, что в будущем возможно станешь айдолом? – он снова как-то хитренько ухмыльнулся.

– Видите ли, сабонним, честно говоря я даже как-то слабо представляю себя ученицей школы «Сонхва», а вы сразу про айдолов!

– Хорошо, – сказал мужчина и полез во внутренний карман своего модного, чёрного пальто. – Вот, – он достал небольшую картонку, которая как я и предполагал, оказалась визитной карточкой. – Возьми. Я сейчас немного спешу, да и тебя мне кажется ожидают, – он покосился взглядом на стоящего невдалеке в одной чёрной рубашке и делающего вид, что ему слегка жарковато, дядечку-охранника. – Когда будет время, приходи. Познакомимся поближе. Я и мои работники, постараемся всё тебе показать и рассказать. Только не думай слишком долго.

– Время-деньги? – спросил я.

– Отличная метафора. Я обязательно запомню! Ну, до встречи. – он дождался пока я двумя руками и с поклоном приму у него визитку, затем снова улыбнулся и двинулся вниз по ступенькам, заправляя белый мягкий шарф за воротник чёрного пальто. Франт!

– Простите, что заставила вас ждать, – поклонился охраннику. Тот молча протянул мне руку, за которую я и уцепился. Другой рукой он нацепил на нос, солнцезащитные чёрные очки. Пижон!

Ачжоси-охранник тащил меня через весь торговый зал к лифтам, как локомотив, раздвигая всех на своём пути. Я летел за ним, даже не как вагон. А как та самая пресловутая, «маленькая тележка». На тридцатый этаж мы попали за каких-то пять минут. Получив свой привычный уже шлепок по пятой точке от секретарши-модели Пак СоНа – не знаю омма велела или это уже самостоятельное решение девушки – и притвоно ойкнув, я вошёл в кабинет мамы. Она дымила очередной толстенькой сигарой, на столе стояла очередная чашка кофе, однако бумаг и документов на столешнице не наблюдалось.

– Ли СоЮ, – воскликнула омма обращаясь к дядечке-ачжоси(наконец-то хоть имя узнал), – ты кого ко мне привёл? Неужели ту самую Ли ГопСо? Знаменитого корейского айдола, по которому сходит с ума половина нашей планеты? Фанаты которого разбросаны по всем уголках мира? На которого стараются походить все корейские юноши и девушки? Её знаменитую, я бы сказала, знаковую композицию «Гоп со смыком», на корейском исполняют даже в нищих деревеньках Зимбабве и Южном Лаосе? О-о! Какая честь, для меня! – ХёЧжин попыталась выскочить из-за стола и низко поклониться, но забыла, что загодя ещё несколько часов назад, сбросила с ног туфли. Поэтому на минуту замешкалась.

– Омма, не дедзи! – сказал я гнусаво зажимая пальцами нос. Просто мне вспомнился эпизод из детского фильма «Электроник» и гениальное исполнение Евгения Весника в роли учителя.

– Ну, вот, – мама снова плюхнулась в кресло. – Весь спектакль испортила. Тебя зачем к уличным музыкантам понесло? Тталь?

– Омма, ты хочешь, чтобы я училась в «Сонхва». Эта школа выпускает творческих личностей. Художников, танцовщиц и танцовщиков балета, музыкантов. Сама парадигма преподавания, предполагает выпуск личностей публичных. То есть ученик выпускного класса, заранее обречён на известность. Вот я и решила заранее проверить себя и своё поведение перед большим скоплением зрителей. Заодно и голос протестировала, и навыки игры на синтезаторе. До этого на нём мне играть как-то не доводилось, – соврал я.

– И как? – приподняв бровь спросила мама.

– Более-менее приемлемо.

– То есть зрителей в зале, ты не испугаешься?

– Уверена, что нет.

– Хорошо, – омма прихлопнула ладошкой по столешнице. – Подожди меня несколько минут и мы отправимся покупать тебе школьную форму.

Она всё-таки обула туфельки и вышла из-за стола.

– Завтра у нас будет очень важный день, – продолжила мама вертясь перед большой, в полный рост, зеркальной дверцей шкафа-купе. – Завтра в девять часов утра, мы должны быть в малом, камерном зале «Сонхва». Там будут проводиться внеплановые экзамены на поступление. Один раз в несколько лет, попечительский совет школы проводит такие экзамены для детей приезжающих со всех окраин Кореи. Для одарённых детей. Так что конкуренция за место будет невероятная.

– Я могла бы и в обычном порядке сдавать экзамены, – заметила ЧжунГи.

– Ты – да. Несомненно. Но я увы ждать не могу.

– Почему?

– В конце марта, я уезжаю на месяц, а то и больше во Францию, в центральный офис. Намечаются несколько выгодных контрактов с брендовыми Домами и косметическими фирмами. Такой шанс упускать никак нельзя. А я должна быть уверенна, что ты уже начнёшь учиться. Поверь дочка, мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы тебя допустили к экзаменам, ведь они предполагаются именно для детей из глубинки, что подразумевает под собой общеобразовательный уровень на периферии. Я видела твои аттестаты, оценки в них приличные и баллов для поступления вполне достаточно, но я должна быть уверенна. Тем более, что на таких вот экзаменах основной акцент делается на специализации, не особо обращая внимание на общеобразовательный уровень абитуриента. А после твоего выпускного концерта в пансионате, я буду точно знать, что ты поступишь.

– А вместо тебя никто не может подписывать контракты?

– Могут. Даже моя СоНа иногда подписывает. Но на таком уровне, – она со значением посмотрела в потолок, – должны присутствовать только владельцы компаний. Не ниже.

– Понятно. А что со мной?

– А что с тобой? – даже удивилась омма. – Завтра сдашь экзамены, до самой твоей учёбы я ещё буду дома. Потом выберем тебе комнату в кампусе школы, ты начнёшь учиться, а я поеду по делам. С тобой останется твой любимый СоЮ, – она улыбнулась дядечке-ачжоси, который едва усмехнулся в ответ, – и его команда. А я возьму с собой парней из офиса. Ключи у тебя есть. На выходные будешь приезжать домой. Госпожа ДаСом за тобой присмотрит.

– Как скажешь, омма.

– А теперь поехали, покупать тебе школьную форму.

– Поехали? А что, тут в Лотте не продают?

– Продают, но я хочу купить в другом месте.

– Как скажешь, омма, – повторил я.

То же время. Сквер недалеко от башни Лотте.

– Уфф. Еле догнала. Чуть ноги не сломала, – тяжело дыша и уперев руки в колени выдохнула клавишница. – Она в Лотте вошла в сопровождении охранника. Говорила же вам, девочка не бедная.

– Вот и ладно, – пробормотал гитарист ШинСо. – А то напали на меня из-за тех несчастных денег.

– Несчастных? – клавишница аж взвилась. – Несчастных? Ты в футляр посмотри! Мы столько за месяц не заработаем!

– Так чем плохо? – не понимал парень. – Пришла, сыграла что хотела, заплатила. И мы не в накладе! Ну скажи им ЕнНам! – ШинСо обернулся к бас-гитаристу за помощью.

– Плохо то, хён, что мы могли бы ей дать ещё поиграть. Ещё больше бы денег собрали, – усмехнулся басист. – А ты хвать из рук пачку и давай условия ставить – только два раза. Вот она два раза и сыграла.

– Да кто ж знал, что она «так» сыграет? И ведь этих песен мы нигде раньше не слышали, а публика завелась с полоборота!

– Вот-вот, – вступила в разговор барабанщица. – С полоборота! А мы, вместо того, чтобы попросить ещё что-нибудь спеть, спокойно отпускаем её!

– Интересно, чьи песни она пела? – спросил ЕнНам. – Очень необычный стиль, особенно первой «Танцуй Корея». Вторая больше на трот смахивает.

– Я тоже об этом подумала, – сказала клавишница. – И вот, что я успела снять на свой телефон. – Она развернула экран к приятелям и те стали внимательно вглядываться в разговор ГопСо с модно одетым мужчиной.

– Поняли? – с торжеством в голосе спросила девушка после всеобщего просмотра.

– А кто это был? – спросил ШинСо.

– Ты совсем дурак, хён? – переспросил его ЕнНам. – Нуна, объясни этому недоумку, кто это, – попросил он клавишницу. Барабанщица сидела молча, широко открыв в изумлении рот.

– Это, президент «FM Entertainment»! Ким ИнСон!

– Президент одного из ведущих в Корее агенств, самолично разговаривает на ступеньках Лотте с никому неизвестной девчонкой? В жизни не поверю!

– А придётся! Сам всё видел, своими глазами!

– Я думаю это его трейни, поэтому он с ней и разговаривал, – вышла из ступора барабанщица.

– И дал ей свою визитку? – усмехнулась клавишница.

– Да, странно, – сказал бас-гитарист. – Зачем бы ИнСону давать визитку своей трейни?

– А может это и не визитка была? – предположил ШинСо. – Может просто записка. Например для её родителей, чтобы следили за ней на выходные. И не выпускали одну гулять по скверам. Она ведь ещё школьница.

– Может быть, – согласилась клавишница. – Тогда стоит предположить, что и охранника вызвал он, чтобы увести её от внимания зрителей. Мол рано ещё выставляться. Я видела как ачжоси-охранник быстро за руку волок её по ступенькам наверх. Скорее всего потом повёл ГопСо в подземный гараж и тайно вывез в агенство или домой! Но музыка точно её, до сегодняшнего выступления, я такой точно нигде не слышала.

– Вот я и говорю, – сказал ШинСо. – Президент Ким ИнСон быстро привёл её в чувство. Отругал за то, что раньше времени выставила песню. Наверное и штраф большой наложит на девчонку. И правильно сделает. Может он эту песню для одной из своих групп готовил, а она взяла и раскрыла все карты. У Red Velvet, как раз камбэк намечается. Может она их подставила!

– Чего сейчас гадать, – махнула рукой клавишница. – Ясно одно, – она кивнула в сторону полного денег чехла от гитары. – Такого заработка у нас вряд ли когда ещё случится.

– Чего это? – спросил ШинСо. – Мы играем не хуже других. Даже лучше многих.

– Вот и я говорю. Не хуже и даже лучше. Только таких песен нам никто больше не принесёт. А сами мы сочинить такого не сможем.

– Интересно, как такая малолетка смогла сочинить такую песню? – задумалась вслух барабанщица. – Я в её возрасте смогла бы срифмовать, только: «мама мыла раму». И то, это под большим вопросом.

– Президент Ким ИнСон, просто так в трейни никого не возьмёт, – напомнила всем клавишница. – Ладно, хватит трепаться. Давайте уже начнём играть, а то народ расходится.

Когда мы выезжали из подземной парковки, мама всунула мне в руки свой телефон:

– На, смотри.

– Что это? – удивился я глядя на бегущие строки.

– Корпоративный чат сотрудников Лотте и компаний арендующих офисы в башне.

– И чего они тут обсуждают?

– Как видишь, сегодня ты у них звезда сезона, – пошутила омма.

А-а, нет. Не пошутила. Действительно все обсуждают некую ГопСо. Сиречь – меня. Ну-ка, ну-ка:

* – Прошла мимо меня с госпожой ХёЧжин, вся такая го-ордая! А сама у-у, страшненькая. Но музыка зачётная.

* – И ничего не страшненькая. Нормальная девчонка. И песня класс!

* – Она у меня сегодня серёжки купила. Серебряные, за два миллиона вон.

* – А у меня пуховик. Норвежский. Сумму даже называть не буду. Она родственница нашего президента. Ещё уволят…

* – Как она умудрилась песню сочинить? Ведь совсем ещё ребёнок?

* – Талант. Вы видели сколько просмотров?

* – Я в шоке!

* – Песня как песня, чему тут удивляться? Не пойму. Только, что новая.

* – Вот именно! Новая! Такие песни поп-группы должны исполнять. На стадионах, а не какая-то малолетка в парке под старый синтезатор!

* – А чем тебе не понравилось исполнение? Сыгранно грамотно и профессионально. Отличная аранжировка, я таких раньше не слышал.

* – Вот и я говорю. Профессионально! Как она так научилась играть в её возрасте? Почему она не в музыкальной школе за роялем сидит, а в сквере на морозе публику веселит? Да ещё её вторая песня. Почему на неё никто не обращает внимания? Где она родилась? Кто её родители? Почему на рынке арбузы воровала? Она, что? Бездомная? Куда смотрят органы опеки?

* – Ну-ну. Разошлась моралистка. Сказано же было, что она родственница президента одной из компаний, арендующих у нас офис. А песня на самом деле, я думаю шуточная. Просто девчонка прикалывается.

* – Прикалывается? Перед взрослыми людьми? Как её воспитывали? Кто её родители?

* – Ну вот сама иди и узнавай! Чего ко мне-то пристала?

* – А просмотры-то растут!

* – Её на лестнице у входа видели с президентом FM Entertainment. Может она их трейни? Вот ссылка.

От автора: Агенство естественно, вымышленное. Наряду с ним будут присутствовать и настоящие. А также к-поп группы и исполнители взятые рандомно из разных временных промежутков, для антуража и сюжета. Будут и придуманные группы и исполнители из других стран. К сожалению, читателям интересующимся достоверной информацией о современных раскладах в к-поп индустрии, этот роман точно не зайдёт.

* – И в самом деле! Президент Ким ИнСон! Его агенство существует всего десять лет, но его айдолы уже занимают самые топовые места в корейских чартах. Какой красавчик! Люблю-люблю-люблю!

* – Красавчик! Ага! А рядом с ним чудовище! Кх-кх-кх. Никогда не поверю, что он взял в трейни такую страшилу.

* – Глупости. Нормальная девочка. Таких миллионы. Что ты прицепилась? Вот увидишь, она ещё какой красоткой станет, когда президент Ким её на сцену выпустит!

* – Ну да, ну да. Когда президент Ким её на сцену выпустит, я уже состарюсь и внуков в школу отправлю! Кх-кх-кх.

* – Да с чего вы взяли, что она его трейни? У ней это на спине написано?

* – А для чего тогда он её остановил и разговаривает? У него других дел, что ли нет? Точно, говорю. Трейни.

* – Внимание! Внимание! Появилась новая информация!На официальном сайте FM Entertainment! Песни «Танцуй Корея» и «ГопСо» принадлежат перу школьницы Ли ГопСо. Агенсво официально зарегистрировало эти песни в комиссии по авторским правам. Сбрасываю ссылку.

* – Ну вот и вся тайна! Она действительно трейни FM Entertainment.

– А почему я не знаю, что ты, ни с того ни с сего, стала трейни одного из топовых музыкальных агенств? И когда вдруг это случилось, если ты только неделю как дома? – спросила мама весело поглядывая на ошарашенного такой оперативностью сабонима ИнСона, меня.

– Да…не знаю я, – жалобно проблеяла ЧжунГи. – Я к тебе бежала, когда этот ачжосси остановил меня и вопросы начал задавать, – я кивнул на телефон.

– Какие? – насторожилась омма. – Какие вопросы?

– Разные. Про жизнь, про мои мечты…

– Ах, мечты. Мечты это хорошо.

– Вот, – я протянул маме визитку сабонима.

– Хм,– мама рассматривала белую, расписанную золотыми позументами картонку. – Телефон. Адрес…кстати тут совсем рядышком. Президент Ким ИнСон. Угу. И что ты думаешь?

– Я думаю, что ещё в школу не поступила, а меня уже в айдолы зазывают. Не рановато ли?

– Ну, об айдольстве пока даже не думай, – остудила меня омма. – Знаю я тамошние порядки. Сама когда-то в ранней юности, вместе с твоей мамой, кстати, в агество пыталась поступить. Да не вышло у нас, хотя физические данные и вижуал, – на этом слове я невольно хмыкнул, но ХёЧжин внимания не обратила, – всё у нас было на высоте. Только с музыкальным талантом не повезло. Нас обозвали глухими и безголосыми. А также с полным отутствием чувства ритма. Поняла? – она щёлкнула меня по носу.

– Ой!

– Вот тебе и, ой! А у тебя, все эти чувства имеются. Песни-то в школе писала? Втихаря небось?

– Ну, нетрудно догадаться, – уклончиво ответил я.

– А записи? С собой привезла? Надо указание дать, госпоже ДаСом, чтобы не выбросила случайно, когда будет твой чулан прибирать.

– Записи были в телефоне. Старом, – быстро нашёлся я.

– Который ты по словам твоих учителей из пансионата, утопила в унитазе?

– Угу. Но я всё помню!

– Перепиши на свой комп или в телефон. Чтоб не забыть, – не стала усугублять омма.

– Мам, а в какое агенство вы пытались потупить?

– В «SM Entertainment». Тогда им руководил сам президент Ли СуМан. Теперь-то он отошёл от дел. Всем заправляет его зять, по-моему.

– Это которое «Соши»? Girls Generation?

– Оно самое. Ты что? Забыла где выступают твои любимицы?

– Нет…просто последнее время…

– Понимаю, – усмехнулась омма. – Кстати сейчас они в Штатах. Покоряют американского зрителя. Файтинг! – она приподняла вверх сжатый кулачок.

– Тромбон им в помощь, – я тоже, на всякий случай, повторил её жест. – Файтинг.

В этот момент запиликал мой телефон. Я посмотрел на экран. Пришёл вызов на видеозвонок. Номер незнакомый, хотя…кажется на визитке был точно такой же. И как в подтверждение моей догадки на экране появилась фотография с уже знакомой мне, улыбающейся мордой сабонима Ким ИнСона.

– Йобосейо, – осторожно сказал я нажимая на зелёную трубочку.

– Здравствуй ещё раз, ГопСо-ян. Ничего, что я позвонил? Я не мешаю твоим занятиям?

– Что вы, господин президент. Конечно же нет, – у него наверное в разведке кто-то работает, если так быстро мой номер отыскал. Молодец мужик! На ходу подмётки куёт, не отходя от кассы!

– Я просто хотел сообщить тебе, что зарегистрировал твои песни в комиссии по авторским правам на твоё имя.

– Большое спасибо, сабоним. Только…как же без диска, без нот?

– Сегодня это уже не так актуально. Главное, чтоб была музыкальная запись. А диск и ноты позже перешлём. Ты уже подумала о моём предложении? Или мне всё же стоит прежде переговорить с твоей мамой?

– Если хотите, я могу передать ей трубку. Она сейчас рядом со мной сидит.

– Конечно ГопСо-ян. Ты ещё спрашиваешь? – я передал маме телефон, ехидно улыбаясь. Та только плечами пожала и глядя в экран, сказала:

– Ну, здравствуй, ИнСон-оппа.

Пока я тупо переваривал сказанное, а мои раскоски, всё же с великим трудом, но начали приоткрываться, омма продолжила:

– Давно не виделись. Говорят ты воплотил свою мечту в жизнь и таки открыл агенство?

– Как видишь, ХёЧжин. Здравствуй и ты. Действительно давно не виделись. Как твои дела? Стоп! Погоди! ГопСо твоя дочь? Но как же Такэда?

– Дошло наконец? – как-то очень хищно ухмыльнулась омма. Ого! Я и не знал, что она может быть такой! – Это моя племянница, которую я удочерила ещё пятнадцать лет назад.

– Пятнадцать лет? То есть ты хочешь сказать, что её зовут…

– Да, – перебила его ХёЧжин. – Это ЧжунГи. Дочка ХеМин, моей сестры-близнеца.

– Но, тогда Такэда её…

– Нет! – прикрикнула омма, а я подскочил на сидении минивэна. – Нет никакого Такэда! Не было и не будет! Я готова была посвятить ему всю свою жизнь! А эта пьяная скотина…вы две пьяных…Стой…Ни слова! – омма вынула из своего клатча коробочку, раскрыла её и воткнула мне в уши пару наушников. Потом достала свой телефон, что-то поискала в нём и нажала на появившийся на экране синий кружок с белой галочкой внутри. По ушам мне со всей силы врезал хард-рок. Омма забрала у меня свой телефон, очевидно чтобы я не смог убавить громкость, и продолжила свой диалог с сабонимом. Только я уже ничего не слышал, кроме грохота ударных и грома обезумевших гитар.

Через десяток минут оживлённого спора, судя по выражению лица моей оммы, стороны пришли к какому-то консенсусу и с моих измученных ушей наконец-то сняли эти проклятые завывания, вошедших в сатанинский раж, бездарных ломателей о сцену дорогущих инструментов. Уфф!

– С тобой хочет поговорить, президент «FM», – мама всунула мне в руку телефон.

– Слушаю вас, сабоним, – отозвался я.

– Так ты оказывается получила своё новое имя прямо на сцене? Это очень почётно во время своего дебюта, получить от корейского народа сценическое прозвище. Такого уважения, тем более в самом начале карьеры, на моей памяти не удостаивался никто! Цени это, ГопСо-ян!

– Да, сабоним, – поклонился я прямо в экран.

– Теперь о главном, – перешёл на деловой тон ИнСон. – Твоя омма согласна подписать с моим агенством контракт трейни сроком на три года. Ты довольна?

– Э-эм, да…наверное, сабоним.

– Хм. Ну ладно. Просто твоя мама очень деловая женщина и много времени бывает в разьездах. Она не хочет во время своих поездок оставлять тебя без присмотра, пока ты ещё несовершеннолетняя.

– Я понимаю, сабоним. Просто и через три года я всё ещё буду оставаться несовершеннолетней.

– А мы тогда продлим контракт, – улыбнулся ИнСон, – надеюсь это уже будет контракт айдола.

– Спасибо, сабоним, – я снова поклонился в экран.

– Не за что, ГопСо-ян. Всё будет зависеть от твоей старательности и усердия в занятиях. Кстати, твоя омма рассказала мне, что завтра ты будешь сдавать экзамен на поступление в школу «Сонхва».

– Да, сабоним.

– Я попросил у неё разрешения, поприсутствовать на твоём экзамене и послушать как ты играешь. Ты не против?

– Что вы, сабоним! Приезжайте пожалуйста. Позаботесь обо мне, сабоним-сии, – блин я с этими поклонами скоро радикулит получу!

– Какая вежливая девочка. Прямо приятно слышать такие слова. Я очень рад, что познакомился с тобой. тогда увидимся завтра в школе «Сонхва», ГопСо-ян. До свидания.

– До свидания, сабоним, – уфф, можно выдохнуть.

– Ну, договорились? – омма с улыбкой посмотрела на меня, но глаза её были…не весёлыми.

– Ты расстроилась? Он тебе что-то плохое сказал? Может ну его нафиг этого твоего оппу? – встревожился я состоянием матушки.

– Нет, дочка, – мама тайком – как ей казалось – смахнула с ресницы слезинку. – Просто вспомнилось кое-что.

– Что? – тут же навострил я ушки.

– Тебе этого знать пока не стоит. Обещаю, придёт время и ты всё сама узнаешь.

– Хорошо, – покорно согласился я. Тьфу, делов-то! Мне главное чтоб с оммой всё было в порядке. А что там было раньше? Кто кого и куда послал? Да мне честно говоря до задницы!

– А знаешь, – глядя на мою скептическую морду, вдруг заявила омма. – Передумала я покупать тебе школьную фрму!

– Э-э?

– Мы её пошьём! СоЮ, поворачивай к нашему ближайшему ателье!

– Слушаюсь хозяйка, – мой будущий личный охранник и командир целой шайки, тоже моих будущих личных охранников на время отъезда оммы, легонько усмехнулся…и подмигнул, от удивления разинувшему рот, мне.

Примерно в это же время.

В одной из многочисленных башен деловой части Сеула, на таких этажах, куда простому корейскому клерку даже глаза поднять страшно, в дорогом эргономичном кресле своего кабинета, сидела весьма красивая и эффектная женщина. Сидела не просто так, а во главе длинного Т-образного стола из дорогого морёного дуба. Что в Корее большая ценность. В Корее вообще, деревья – ценность. А уж мебель из них, так и подавно.

Вообще-то и эта высотка и ещё несколько вокруг, принадлежали ей и её семье. Этой семье, кстати, принадлежало немало недвижимости и как в самой Корее, так и за её пределами. Главой семьи и финансовой империи, к которой относился и знаменитый «Bank of KOREA» был аппа ХёЧжин, Чхве МёнСу, магнат, чеболь и финансовый воротила, один из надёжнейших столпов Южно-Корейского капитализма и надёжный друг президента страны, госпожи Пак КынХе.

А за дубовым столом в кабинете оббитом дорогими тёмными тканями и деревяными, ореховыми панно, сидела его супруга, госпожа Чхве АнГи. Совладетельница семейного бизнеса и его главный аналитик. Вице-президент банка и тайная охранная «крыша» ХёЧжин. О которой последняя и не подозревала. Но ведь мама не может оставить дочку без внимания, хотя та уже и взрослая и сама своим трудом, умом и деловыми качествами выбилась в чеболи. Мамы всегда остаются мамами. Тем более, в такое время как сейчас, когда ЧжунГи наконец-то вышла из своего аутистического коллапса. И начинает делать первые шаги в большом мире. Мужу АнГи ничего не говорила о том, что она в курсе всего происходящего вокруг её адыль и соннё. А зачем, если он с самого начала повёл себя неверно?

ХёЧжин не нашла нужным в своё время сообщить семье о наличии у неё оппы, вот от этого все неприятности и начались. Конечно, если бы МёнСу узнал кто этот парень и чей он сын…Но вышло так как вышло. Единственно, постоянной болью АнГи, была потеря дочери ХеМин. А так… Так пасьянс складывался очень интересный и она не собиралась вмешиваться в его развитие. Лишь наблюдение и обеспечение безопасности. Дверь кабинета без стука отворилась и в неё скользнул крепкий подтянутый мужчина:

– Вызывали, хозяйка?

– Входи, ДэЮн, не стесняйся, – усмехнулась женщина. Выглядела она кстати, лет на сорок не больше, хотя и разменяла два года назад уже шестой десяток. – Что-нибудь новое по моей соннё?

– Да, хозяйка, – начальник её службы безопасности Пак ДэЮн, бывший разведчик и специалист по тайным операциям, уволенный из «органов» по ранению и уже более десятка лет работавший на АнГи лично, положил на столешницу перед женщиной несколько листов с распечаткой из принтера.

– Что это?

– Разговоры в чате фан-сообщества, любителей поп-музыки. Когда молодая хозяйка и молодая госпожа приехали в Лотте, молодая хозяйка отпустила молодую госпожу погулять по торговому центру. Это вот, результат прогулки молодой госпожи.

– Понятно, – АнГи углубилась в чтение, безопасник тихо зашёл ей за спину, чтобы не мешать.

* – «Танцуй Корея» – огонь! «Танцуй – Корея» – огонь! «Танцуй Корея» – огонь!

* – Хватит флудить! Согласен, песня – огонь!

* – Зато певица – страшная как атомная война. Кх-кх.

* – Да задолбали вы уже с её вижуалом! Вырастет ещё! Изменится! А вторая песня про «Гоп Со» – прикольная ваще!

* – Автобиографическая?

* – Сама ты автобиографическая! Это чистый троллинг! У нас в стране под такой типаж половина населения подходит!

* – Враньё! Я например на свадьбах на скрипке не играл и с девушками в её возрасте не флиртовал! Может она того? Розовая? А тем более на рынках не крал!

* – Не играл, потому что не умеешь. С девушками не флиртовал? А может ты того? Импотент? Или вообще – гей? Кх-кх. А я не то что арбуз, я у одной ачжумы полкило яблок свистнул, пока она по телефону трещала! Кх-кх-кх.

* – Да причём здесь гей или импотент? Нормальный я. Натурал. Просто в пятнадцать лет я учился! А она по углам воны сшибает! А по тебе тюрьма плачет!

* – Она музыку играет, а не подаяние просит! Причём свою! Это уже и FM Entertainment подтвердили. Вот увидите скоро её и в трейни примут, если уже не приняли. А вот по тебе лично, козлина, скоро могила заплачет если хлебало не заткнёшь!

МОД: Нецензурные выражения в чате запрещены. Придерживайтесь правил.

* – Просмотры растут с бешенной скоростью! Интересуются уже и из-за границы. Очень много. Особенно англоязычных.

* – И что они поймут? Песня – то на корейском.

* – Наверное музыка нравится. Она больше на американскую похожа.

* – Песня корейская и точка! Нечего вегугинам в наших чатах делать

* – А как же провозглашённая нашим правительством волна Халлю на запад?

* – Всё нормально с Халлю. Наши «Соши» уже там. В Америке. Вот увидите какого успеха они добются! Наверное и «Грэмми» с собой привезут.

* – Чтобы получить «Грэмми», надо сначала попасть в американский Billboard top 100. А там уже жюри будет решать, кому отдавать «Грэмми». И то после попадания наверное долго ждать придётся.

* – А наши богини его привезут с собой вот увидите!

* – Это какой-то сасэн «Соши». Я таких опасаюсь. Кто знает, что у таких как он в голове. На месте девочек из «Соши» я бы с такими не связывалась.

* Эй, народ! Тут идёт некий движ по организации фан-базы для ГопСо. Кто желает, вот ссылка.

* – Из-за двух песенок?

* – «Танцуй Корея» – огонь! «Танцуй Корея» – огонь!

* – Снова этот флудильщик нарисовался. Где-там ссылка-то?

– Что за песню написала моя соннё? – снимая модные в этом сезоне очки-бабочки, в платиновой оправе и оставляя их висеть на тонкой цепочке из кристаллов «Сваровски» с бриллиантовым напылением в районе своего пышного декольте, спросила АнГи.

ДэЮн молча настроил открытый ноутбук на столе хальмони ЧжунГи на ютуб канал и вывел видео с записью из скверика у башни Лотте.

– Включай, – разрешила АнГи. Заиграла музыка и запела ГопСо.

– Хм, хорошая песня, – улыбнулась АнГи через несколько минут и включила видео на повтор. – Та-ак. Теперь вторая…Да-а, на самом деле похоже на троллинг. Моя внучка – трольчиха! – рассмеялась своей шутке хальмони. – Молодец, соннё! Быстро подгребает к себе всё, что не додала ей жизнь! Учись ДэЮн.

– Да, хозяйка, – склонился безопасник.