Текст книги "Подножка судьбы (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Крис написал смс. Он ночевал у Дени и не все свои дела с ним решил, – сказал Мэтт, немного поморщившись.

Дениелс Хоут был омегой и братом-близнецом Глена. Между собой они не слишком-то ладили, хоть и были очень похожи мордашками. Ким подозревал – это потому, что Крис все течки Дени проводил с ним и вызывал тем самым дикую ревность Глена. Хотя никаких романтических отношений между ними не было, только секс. Вот и сегодня друг на своём боевом посту.

– А ты мог хотя бы помыться, что ли? – обратился Ким к Пирсу. – А то от тебя Ником разит за три мили.

– Я помылся, – спокойно отозвался друг, привычным движением зачесав назад волосы. – Но он тоже мылся в этот момент.

– Извращенцы! – осуждающе проговорил Ким. Он состроил строгое лицо и выпятил вперёд губы.

– Извращенцы! – поддержал его Мэтт, качая головой, и потряс в воздухе указательным пальцем.

– Клоуны! – отмахнулся Пирс и медленно побежал по дорожке парка. Он никогда не рассказывал, как они забавлялись с Ником, и это только подстёгивало интерес друзей. Никто не считал зазорным совать нос в чужую постель. Наоборот! Как так? Пирс – их лучший друг и не рассказывает. Это ведь неправильно! Нужно непременно всё выяснить!

– Но Ник всё ещё девственник? – подстегнул его Мэтт. Они поравнялись на дорожке и бежали пока все в одном темпе. Из наушников Кима, которые висели вокруг шеи, доносилась тихая музыка, но он не обращал внимания.

– Разумеется! – слегка возмутился Пирс. – Ещё два года.

– Охренеть! Ты святой! – заявил Ким.

У ребят был свой собственный маршрут для пробежек, который они уже давным-давно утвердили для себя. Там, где все обычно сворачивали вместе с беговой дорожкой, они ломились напролом через небольшой лес. Вот и сейчас, перемахнув через высокую скамейку и стол рядом с ней, Ким бросился туда. Друзья разбежались в разные стороны, и началось их первое соревнование: кто раньше доберётся до дороги. По пути встречались высокие корни, о которые можно было споткнуться, по лицу и плечам хлёстко лупили ветки, под ноги кидались камни. Однажды Ким сильно поранил ногу, распоров острым камнем и кроссовок и ногу. Ступня потом загноилась, и он долго хромал, даже пришлось на время прекратить тренировки в бассейне. Ким оказался у проезжей части вторым, а следом за ним, буквально налетев на спину, появился Мэтт.

– Ты срезал путь! – шутливо обвинил друга Мэтт, толкнув в плечо и оскалившись.

– Да я подъехал! У меня тут велосипед припрятан в кустах! – огрызнулся Пирс, демонстрируя, что он тоже альфа и умеет кусаться, хоть и неохотно.

Все трое старались отдышаться, пока ждали зелёного сигнала, чтобы перейти улицу и спуститься к пляжу. Там бежать было ещё сложнее: ноги утопали в горячем песке, а соблазн кинуться в океан тренировал силу воли.

– Так вы решили поступать в Лонг Айленд? Уверены? – сменил тему Пирс. Вполне понятно, что всем им было слегка не по себе от мыслей, что совсем скоро они разлетятся по разным учебным заведениям и больше уже не будут такими закадычными друзьями, как теперь. Может быть, даже потеряют друг с другом связь.

– Да! Если Кима не заберут в армию, конечно! – весело подтвердил Мэтт, увернувшись от кулака Кима и клацнув на него зубами.

– Или его отберут в сборную. Это ведь возможно?

– Ага! Особенно с последним результатом, держи карман шире! – Ким вспомнил вчерашние соревнования и чуть не заскулил от досады. Как можно было так позорно проиграть?

– Никто не будет тебе припоминать это! Всего-то школьные соревнования, – отмахнулся Пирс. – Другое дело, если ты в колледже станешь ездить на региональные.

Вместо ответа Ким побежал быстрее, убегая от неприятной темы. Ему и правда хотелось выйти в занятиях на профессиональный уровень, но для этого оставалось всего-ничего – пара лет. Если он не сумеет засветиться в колледже, то о спортивной карьере можно будет забыть. И тогда, как ни прискорбно, придётся выбирать для себя профессию, а в голову пока не приходило ничего внятного. То ли дело – друзья! Не нужно быть экстрасенсом, чтобы знать: Крис выучится на адвоката, станет вести какие-нибудь бракоразводные дела знаменитостей или представлять интересы спортсменов, тем более что и сам Крис в этой каше поварился и знает, что к чему. Мэтт рано или поздно сдастся под натиском отца и отправится в медицинский колледж. Хоть Ким и не доверил бы другу лечить людей, но он, может, будет работать патологоанатомом, там от него вреда не будет уже никому. А вот у Пирса трагичная и грустная судьба. Он при первой же возможности обрюхатит Ника и примерит на себя роль молодого и вечно невыспавшегося папаши с синяками под глазами и впалыми щеками. Вот уж кому действительно не позавидуешь.

«Того и гляди придётся поступать в военную академию», – мысленно заключил Ким, так и не выявив для себя ни одного другого варианта.

Друзья нагнали его у будки с водой. Запаренный и ненавидящий всё мексиканец-бета с натянутой улыбкой отдал им три бутылки прохладной воды и проводил тем же оскалом.

– Интересно, если Дени залетит от Криса, что он сделает? – спросил Мэтт. Они уселись на песок, и Ким снял взмокшую футболку, стёр ей пот с лица и шеи.

– Крис или Дени? – уточнил он.

– Да бросьте вы! Уверен, что Дени предохраняется! – одёрнул Мэтта и Кима Пирс. Он в своей манере думал о людях лучше, чем они были, и любую ситуацию сначала проецировал в положительную сторону.

– Если бы я был омегой и трахался с Нильсоном, то пил бы какие-нибудь таблетки, чтобы уж наверняка залететь, – задумчиво проговорил Ким. Конечно, среди альф были многие, кто заставил бы омегу сделать аборт и не признал ребёнка, но Крис был не таким. Точнее, его отец не позволил бы. Эрик Нильсон – местный прокурор, был очень жестоким и принципиальным человеком. Говорили, что даже самый ловкий адвокат не вырвал из его цепких рук ни одного подсудимого, которого Нильсон-старший решил засадить. Крис был его единственным ребенком, и вопрос внуков стоял принципиально уже сейчас. Именно поэтому Крис избегал сближаться с бетами – отец ни за что не разрешит ему никаких отношений с пустым полом.

– Очень интересно! – захохотал Мэтт. – С этого места поподробнее!

– Надо же, Ким! А мы и не знали, что ты тайно влюблён в Криса! – поддержал его Пирс. – Давно это у тебя?

– Идите вы оба! – улыбаясь, огрызнулся Ким и распихал друзей в разные стороны. Те, хохоча, повалились на песок.

– Ладно-ладно! Я, конечно, не такой богатенький, как Крис, но ты обращайся, друг, если что! – не унимался Мэтт. – Так-то, если сзади, то может, у меня на тебя и встанет!

Он говорил, заикаясь от смеха и придерживая живот. Пирс рядом с ним тоже не мог прекратить улыбаться во все зубы и стирал с уголков глаз брызнувшие слезинки.

– Да заткнитесь уже, идиоты!

Он достал из кармана мобильник и вскочил на ноги. Было уже без пятнадцати одиннадцать, и если он не хочет получить на орехи ещё и от отца, нужно поскорее возвращаться.

– Я под арестом, так что, может, зайдёте ко мне вечером? – предложил он.

– Я еду после обеда к анатэ, вернусь поздно, – тут же отозвался Мэтт, стараясь отдышаться от недавнего веселья. Анатэ Мэтта давно уже ушёл от его отца и жил со своим истинным и двумя их общими детьми в Бруклине. Фред не разрешал часто ездить туда, всё ещё обиженный на бывшего супруга, и потому редкие случаи воспринимались Мэттом едва ли не манной небесной.

– Ну, тогда ты, – Ким легонько пихнул Пирса ногой под зад. – И Ника прихвати.

– А Ник тебе зачем? – нахмурился Пирс.

– Выебем его по очереди, зачем же ещё?

Ким с улыбкой услышал, как Пирс зарычал ему в след, но Мэтт не дал его догнать и друзья вместе повалились на песок, борясь друг с другом и хохоча. У Кима было всего десять минут, чтобы успеть домой вовремя, и эта цель казалась недостижимой, учитывая, что нужно было преодолеть расстояние в пару миль пешком. После пробежки боль слегка отступила, мышцы размялись, кровь гоняла по венам, а альфа-гормон заставлял процесс регенерации ускориться вдвое.

*****

Пирс и Ник приехали к Киму за час до ужина. Они выглядели невозможно гармонично рядом друг с другом, что проявлялось даже в том, насколько альфа и омега были не похожи. Ник был ниже своего альфы на целую голову, худенький и хрупкий. Его запах, походка, взгляд, всё было лёгким и невинным, буквально лучилось чистотой и добротой. Он никогда не ругался, краснел от грубых альфих разговоров и шуток. Ким допускал, что его светлые волосы с цветочным ароматом от шампуня и ясно-голубые глаза сводили Пирса с ума. Он не представлял, как другу удаётся сдерживать себя и не притрагиваться к омеге до совершеннолетия. Когда от Пирса начинало сильно и отчётливо пахнуть возбуждением, он откидывал со лба пятернёй тёмные волосы и прятал от Ника алчное лицо с блестящими от едва сдерживаемого желания синими глазами. Другу ничего не стоило в два счёта скрутить Ника и сделать с ним, что только вздумается. Но Пирс трепетно оберегал своего истинного даже от самого себя. Друзья смеялись над ним, проверяли наличие мозолей на правой руке, иначе как ещё спасаться от сексуального напряжения?

– Привет! – улыбнулся Ник. Он держал Пирса за руку и стоял чуть позади, на полшага. Светлый пуловер съехал на одну сторону, оголив одно плечо, на котором лежала небрежная коса.

– Привет, проходите! – улыбнулся ему Ким. – Чем от тебя воняет? – поморщился он, окинув Пирса придирчивым взглядом.

– Нестиранной футболкой, испачканной краской, – язвительно ответил Пирс, легонько прихлопнув омегу по пятой точке. И чего он, собственно, ждал? Чтобы совсем ещё ребёнок занимался его бытом? Откровенная чушь! Ник был ветренным и легкомысленным, увлекался малеванием на холсте и был совершенно неспособен сам о себе-то заботиться, чего уж говорить об альфе.

Ким впустил их в дом и вернулся на кухню к младшим братьям. Родители уехали закупаться в супермаркет, а поскольку Ким был наказан, то они с удовольствием оставили Дерека и Майки с ним, чтобы побыть вдвоём. Ким всерьёз боялся их таких уединений – как бы после одного из них количество младших братьев не увеличилось. В своём подростковом максимализме Ким переживал за то, что анатэ и отцу приходится делить любовь между тремя детьми и в пользу самого Кима не так уж и много очков.

Пирс сразу же направился в прачечную, где скинул свою грязную футболку в корзину для стирки, выудил из аккуратной стопки свежего белья белую майку Кима и надел её.

– Чувствуй себя как дома, дружище! – подстегнул его Ким. Он-то уже привык к тому, что друзья ведут себя раскованно у него дома. Даже Ник уже не смущался. Здесь омега бывал вместе со своим альфой не один раз. А Пирс, когда был младше и его родители ссорились, частенько жил в доме Ронвудов неделями. Частым посиделкам и сборищам в их доме способствовал анатэ. Чарльз умел к себе располагать, всегда был рад друзьям старшего сына. Когда Пирс приходил к ним, то Чарльз никогда не возражал и не спрашивал, надолго ли парень собирается у них остаться. Он, бывало, кормил обедом всю улицу, а на барбекю, которое семейство Кима устраивало два раза в месяц, всегда приходила куча народу. Все знали, что можно брать в холодильнике, что хочется, а в подвале водится выпивка, которая была совершеннолетним в свободном доступе. Друзья Кима говорили с Чарльзом на любые темы, начиная от сериалов и заканчивая вопросом: «А у тебя нет презерватива?» Презерватив, к слову, он всегда находил и, хитро усмехаясь, отдавал без лишних комментариев.

«Как же всё-таки Киму повезло с анатэ» или «Как же повезло Ричарду с супругом» – так довольно часто говорили соседи или друзья семьи. Ричард и Чарльз никогда не ругались на людях или при детях. Так что вопрос о том, ссорятся ли они вообще, был спорным. Ронвуды – пример идеальной семьи. Любящие друг друга истинные – сильный альфа и послушный омега, и трое их детей – наследник-альфа и парочка омежек. Как-то Ник признался, что до знакомства с семьей Кима считал, что идеальных людей не бывает. Но нет, оказалось, еще как бывает. Потом он, правда, добавил, что иногда, спускаясь в подвал за припасами или алкоголем, боится задеть какой-то рычаг. Тогда отъедет самая дальняя стена, и перед ним, как в фильмах ужасов, появится комната, забитая оружием, или какой-нибудь тайный ход в подвал, где Ронвуды сдирают кожу с девственников, а их мясо подвешивают на больших крюках, словно свинину. Хотя это были только глупые мысли, но Ник всегда старался поскорее покинуть подвал и вернуться в светлую гостиную или на кухню, где всегда приятно пахло. Альфы смеялись над его мнительностью и поддразнивали. Пирс рассказывал им, что его истинный патологически боится темноты и всяких ужасов.

Сегодня в кухне пахло вовсе не так приятно, как всегда. Ким с улыбкой заметил, что когда Ник вошёл туда, то опешил. Причина, разумеется, была! Всё дело в том, что неряшливость и безалаберность преследовала Кима повсюду, где бы он ни появлялся. Весь пол был заляпан мукой, кетчупом и чипсами. Майки ползал по полу на четвереньках, подбирал чипсины и отправлял себе в рот, видимо, желая то ли поесть, то ли помочь старшему брату в готовке. Его чёрные вьющиеся волосы были присыпаны мукой и оттого казались седыми. На электрической плите что-то, что изначально должно было вариться, подгорало и распространяло по комнате резкий запах, от которого нежный омежка морщился. Дерек, сидя на разделочном столе, острым ножом резал картошку и только по счастливой случайности до сих пор не оттяпал себе палец. Сам же Ким курил в окно, сидя на подоконнике, и раздавал братьям команды.

– Майки, смотри, там под столом ещё одна здоровая чипсина лежит! И в кетчуп макни, вкусней будет, – посоветовал он. – Дерек, тупица, омега ты или кто? Чего ты там возишься уже полчаса с одной картофелиной?

– Я не тупица! – тут же возмутился Дерек, надув губы. Кима раздражало это его лицо – хотелось отвесить звонкого леща, но он не рискнул бы. Дерек непременно нажалуется родителям, а тогда уж придётся иметь дело с отцом, который никому не позволяет обижать своих омег.

– Поговори мне ещё! Вот подмешаю тебе в зубную пасту крем для роста волос, и они у тебя на зубах расти начнут, – пригрозил Ким, зная, что восьмилетний брат наивно верит ему и всерьёз принимает такие бредовые страшилки.

– Ты соображаешь вообще, Ронвуд? Ему же восемь! А ты слезь со стола, сейчас же! – возмутился Ник и подтолкнул Дерека, чтобы тот спрыгнул со стола, как ему было велено. Мальчик, недовольно вздохнув, соскочил на пол и посмотрел на брата, ища защиты от принудительного прекращения развлечений, но Ким только безразлично пожал плечами, логично считая, что Ник справится лучше.

– Пирс, возьми Майки, посади его на стульчик, а ты, Дерек, помоги Киму убраться, – продолжил командовать Ник, подняв руки к голове, чтобы собрать окончательно растрепавшиеся из косы волосы в высокий хвост. Ким не стал спорить, а только усмехнулся наглости Ника. Они были давно знакомы и хорошо общались, так что Ким, как и Мэтт и Крис, позволяли омеге Пирса собой командовать. Он быстро потушил сигарету в пепельнице и вместе с Дереком стал прибираться на кухне, пока Пирс пытался смешными рожицами и разговорами отвлечь Майки, который категорически не желал сидеть на своём стуле и постоянно стремился обратно на пол.

– Пирс, принеси мне из холодильника в подвале замороженные овощи и стейки, – Ник старался оттереть плиту и думал, что Ким, как всегда, принес больше вреда, чем пользы, стараясь сделать работу по дому методами альфы.

– Я, между прочим, с ребёнком занимаюсь! – возмутился его альфа, думая разделить себя на несколько мини-Пирсов, чтобы Нику было удобнее командовать здесь. И почему Ник не убирается с таким рвением у себя дома?

– А я, между прочим, вообще не обязан помогать твоему другу, – Ник победно улыбнулся, когда у него получилось оттереть плиту. Вздохнув, он решил, что нужно будет сказать Чарльзу, чтобы он запретил Киму подходить к плите ближе, чем на десять шагов.

– То есть, как альф чужих от тебя гонять и по твоим делам тебя на моей машине возить, так я твой друг, а как с ужином помочь – то Пирса? – усмехнулся Ким, стоя на четвереньках и выметая муку и чипсы из-под стола.

– Не вмешивайся, малыш, когда анатэ с отцом разговаривают, – Ник, посмеявшись, отвесил ему дружеский пинок.

– Анатэ, а можно Я принесу тебе овощи и стейки, а ты за это сделаешь мне тост с ореховой пастой? – копируя детский голос, передразнил Ронвуд. Ник кивнул, все еще задорно улыбаясь, и стал доставать из холодильника и шкафчиков необходимые для готовки продукты. Готовить он умел хорошо и занимался этим с удовольствием, в отличие от уборки. Хоть Ник и понимал, что альфы и омеги совершенно разные, все равно у него в голове не укладывалось, почему первые такие криворукие в плане приготовления пищи. Им лишь бы гвозди забивать и лампочки вворачивать.

Когда на кухне уже было основательно прибрано и наконец-то приятно запахло, а Дерека посадили детским ножом чистить яблоки, в то время как Майки увлёкся рисованием, Ник озвучил свой вопрос:

– Так почему я готовлю ужин у тебя дома? – он не стал оборачиваться к Киму, а продолжил мешать овощи на сковородке.

– Я подвергся строжайшему и несправедливому наказанию, – раздраженно и почти сразу же ответил Ким, будто ожидая этого вопроса, чтобы весь накопившейся негатив выплеснуть в разговоре с друзьями. – Запрет на электроприборы, уборка, завтраки… По выходным ужины, так же, как и мелкие, на мне. Еще я должен помогать Дереку с уроками и полностью следить за Майком, – альфа нахмурился, доставая пачку сигарет из заднего кармана джинсов и закуривая одну. – И арест до конца семестра, – немного помолчав, закончил он свой ответ. На кухне на какое-то время воцарилась тишина.

– До конца семестра? – все же решил недоверчиво переспросить Пирс, стоя рядом с другом у окна и тоже прикуривая сигарету. Ему частенько казалось, что у Чарльза несколько странное представление о справедливости в подобных вопросах. Ну подрался Ким с МакКензи, с кем не бывает? Одна надежда, что Ричард как-то повлияет на супруга и Киму не придётся на самом деле сидеть взаперти до декабря.

– Меня больше беспокоят памперсы, – выпустив изо рта сигаретный дым, признался Ким. Снова наступило молчание. Альфы курили, а Ник медленно продолжал мешать овощи, которые по ощущениям парня уже были готовы. Он, не оборачиваясь к Пирсу и Киму, злорадно усмехнулся, осторожно выкладывая овощи в большую тарелку, куда должно было еще пойти мясо, что стояло в духовке. Кима очень сильно пугали памперсы и вся остальная возня с младенцами. Вроде как он не боялся быть идиотом в опасных ситуациях, всегда прыгая на рожон, а детей вот опасался…

Ужин был почти готов, когда Ким услышал, как к парковке перед домом подъехал автомобиль, а следом открылась входная дверь. Дерек бросил раскладывать яблочные дольки на пирог и побежал встречать родителей. Ким и Пирс тоже вышли, но почти сразу вернулись, волоча за собой тяжёлые сумки с покупками. В доме стало очень шумно. Дерек рассказывал про то, как провел свой день, цепляясь то за отца, то за анатэ, мешая им нормально дойти до кухни. Майки тоже обрадовался возвращению родителей, но из-за того, что оказался пристегнут к детскому стульчику, только громко и весело верещал, стуча желтым карандашом по пластмассовому столику, аккурат в середину нарисованного ранее Пирсом лица.

– Как я и думал – так пахнуть может, только если у нас Ник, – Чарльз приветливо улыбнулся омежке, входя в кухню вслед за мужем. – Привет, Ники, как дела? – спросил он, начиная разбирать покупки из сумок. Ким чётко уловил, как сильно были перемешаны запахи родителей, и недовольно хмыкнул. Они могли бы вернуться и пораньше, если бы только за покупками ездили.

– Привет, Чарльз, Ричард, – улыбнулся парень, приветствуя хозяев дома. – Да вот, решил ужин вам приготовить. Все по своей воле – честно, меня никто не заставлял, – засмеялся Ник, глядя на задорное, но немного обиженное выражение на лице Кима.

– Мне кажется, идея была в том, что ужин должен готовить Ким, нет? – усмехнулся Ричард. Он сместился к раковине, чтобы помыть руки. Как же он любил иногда оставаться с Чарльзом наедине, пусть даже на пару часов, чтобы съездить в супермаркет без детей. Хоть в этом был плюс наказания Кима. Потому что объективного толку однозначно не будет.

– Ничего подобного! Анатэ сказал: «ужин должен быть готов», я это четко помню. Ужин готов… ну, почти готов. А так всё, как было сказано, – возразил Ким, выискивая в сумке, которую анатэ еще не успел разобрать, что-нибудь вкусненькое.

– К тому же, как я понял, ужин должен быть затем съеден, а не спущен в унитаз, – подтвердил Пирс, тоже ошиваясь рядом с неразобранной сумкой. Первым заметив «Сникерс», Пирс мгновенно схватил батончик, отходя от воскликнувшего от такой наглости Кима и разворачивая обертку шоколадки. Ким попробовал отобрать сладость, но только нарвался на шикнувшего Чарльза. Пирс, победно ухмыляясь, откусил первый кусочек, заставляя Кима тихо зарычать. Однако никто не принял это действие всерьёз, потому что сразу же после рыка парни засмеялись.

– Это просто бесстыдство! Так эксплуатировать друзей, Ким, – доставая тарелки из шкафа, возмутился Чарльз.

– Атэ, да Ник почти ничего не делал, только овощи помешивал! Я вообще вон, пирог готовлю, – широко улыбаясь, солгал Ким, подходя к пирогу, который только пять минут назад украшал яблочными дольками Дерек, и с участливым видом стал раскладывать яблоки. Он хотел, чтобы гнев анатэ поскорее сменился на милость, и потому дурачился сильнее обычного. Ричард отвесил сыну шутливый подзатыльник, потом взял Пирса за руку, в которой он держал уже надкусанный «Сникерс», приблизил ко рту, откусил и вернул руку на место.

– Раз уж нас так много, поужинаем в столовой. Перестань портить пирог, Ким, лучше отнеси тарелки и приборы, – распорядился Чарльз. Отогнав сына от пирога, он быстро закончил с яблоками и отправил пирог в духовку. Они вместе с Ником и Дереком накрыли на стол, а семья Ронвудов и два их гостя расселись за большим семейным столом в столовой, которую от кухни отделяла большая арка.

– Молиться будем перед едой? – хохотнул Ким. Чарльз закатил глаза, явно начиная уставать от шуточек сына. А Ричард наоборот заулыбался. Он любил, когда Ким в хорошем настроении, и от «царского прощения» его удерживал только Чарльз. Сам же Рич не понимал, зачем так строго наказывать парня за единственную драку.

– Давай, Ким, произнеси молитву, – предложил он, предвкушая, что же такого ляпнет сын, ведь сразу было понятно, что простую молитву тот произносить не будет. Ким поставил локти на стол и переплел пальцы рук, зажмуривая глаза. За столом послышались тихие смешки, но вскоре воцарилось молчание.

– Благослови, Господи, Ника за пищу, которую нам предстоит вкушать, и даруй ему много терпения и детей! Аминь! – Ким открыл глаза и с задорной улыбочкой оглядел всех сидящих за столом, ожидая от них хоть какой-то реакции. Ник легонько ударил себя по лбу и помотал головой, как если бы хотел сказать: «Какой идиот». Все остальные были молитвой довольны и, бросив дружное «Аминь», приступили к еде.

Чарльз спрашивал Ника об уроках и помогал Майки с его порцией. Мальчик совершенно не хотел есть, так как был уже сыт чипсами. Ким был уверен, что этот маленький демон просто манипулирует родителями. Уж он-то отлично знал, что самый младший омежка не то, что есть сам умеет. Если придётся, он и добыть еду сможет, просто хочет, мерзавец, чтобы его облизывали. Дерек же старался вести себя как взрослый, ел ножом и вилкой, хотя мясо сразу же отодвинул на край тарелки. Ким наколол его стейк на свою вилку и, дождавшись, пока брат кивнёт, утащил его себе, а ему пересыпал свои овощи. Чарльз наблюдал за этим, не отрываясь от разговора с Ником, но взгляд его выражал недовольство. Альфы бодро обсуждали футбол и подкладывали мясо себе на тарелки. Если посмотреть на них со стороны – идеальная семья из какого-нибудь сериала для омег.

В кармане у Ричарда зазвонил мобильный. Чарльз недовольно глянул на супруга, не желая, чтобы тот трепался по телефону за столом во время обеда. Сначала отец хотел просто сбросить вызов, не злить своего омегу и продолжить ужинать, но, увидев номер, встал и вышел из кухни.

– Я слушаю, Джон… знаю… почему этим должен заниматься я? – Ричард говорил негромко, но в столовой все равно было слышно. Особенно потому, что все притихли, инстинктивно прислушиваясь. Сердце Кима пропустило пару ударов. Неужели отец опять уедет? Не может быть!

«Он ведь на пенсии! Пусть это будет что-то другое! Пусть это будет что-то другое!» – мысленно просил Ким, совершенно не желая опять остаться без отца. Он старался сохранять внешнее спокойствие, но плохое предчувствие внезапно забралось под кожу мурашками.

– Саммерс, я что мало поездил? Нет других желающих?.. Не вмешивай в это Чарльза… Я приеду, но один! – зарычал альфа в гостиной. За столом все замерли в шоке. Быстро осмотрев подростков, анатэ встал и направился в гостиную к супругу.

– Остался бы за столом и громкую связь включил, – прошипел мужу Чарльз, и в столовой все насторожились еще больше, стараясь вообще не издавать никаких звуков, чтобы услышать весь разговор полностью. Даже мелкие притихли, понимая, что сейчас не время для баловства или шума. Чарльз понял, что разговор не может вестись так близко к детям и, потянув мужа за рукав рубашки, взглядом указал на потолок. Ричард кивнул и быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Последнее, что услышали ребята, перед тем как взрослые поднялись наверх, был голос Ричарда:

– Сколько у меня есть времени?

Пирс и Ник молча переглянулись, омега пересел на место Чарльза и продолжил кормить Майка вместо него. Мальчик нахмурился и мотал головой, сжав губы со всей силы и не собираясь продолжать трапезу. Он махал на Ника ручонками и смешно, по-детски шипел.

– Папа опять уедет, да, Ким? – тихо спросил Дерек, уже готовый заплакать. Ему не нужно было большой причины для слёз. Ким боялся отъезда отца ничуть не меньше младшего брата, да и дурацкие тайны его родителей, которых в последнее время становилось все больше и больше, начали уже раздражать. Или, может быть, Ким просто взрослел и начинал замечать больше, чем раньше?

Родители вернулись минут через десять и вели себя при этом так, будто бы вообще ничего не произошло. Чарльз, улыбнувшись, дождался, пока Ник освободит его стул, и сел. Ричард так же спокойно вернулся на своё место во главе стола и продолжил прерванный разговор с сыном и Пирсом. Ким едва сдерживал гнев, чтобы не начать выяснять отношения с родителями прямо сейчас и не в самых вежливых выражениях. Он не понимал, как можно скрывать от него то, что там творится у отца, тем более, если он опять куда-то от них уедет! Разве он не имеет права об этом знать заранее?

– Так, а что там пирог? – жизнерадостно спросил Ричард, почувствовав приятный запах выпечки из кухни. Он очень понимающе покосился на старшего сына, сразу же разгадав, о чём тот переживает, но ничего об этом не сказал. Родители продолжали держать себя непринуждённо, и напряжение постепенно спало. Ник и Чарльз убирали со стола, а Ричард отправил Кима поменять Майку памперс, без сомнения желая этим отвлечь сына от мыслей о телефонном звонке.

_____________________________________________________________________________________

Рубрика: вопрос автора:)

В тексте довольно много персонажей, плюс описания локаций, внешности и мелких, но важных деталей, поэтому мне нужен свежий взгляд со стороны! Не сложно ли разбираться в персонажах? Понятно, как и кто выглядит? Не путаются герои в голове при прочтении?

Спасибо!

========== 03. Раздевалка ==========

======== Третья глава ========

========== Раздевалка ==========

По статистике 60% процентов подростков подвергаются насилию со стороны сверстников. А рассказывают об этом лишь единицы. А знаете что? Еб@л я эту статистику и высокий слог. Просто сочувствую детям, которые не верят, что близкие их поймут и поддержат.

Психологическое издание «Несерьезно о серьезном», самый непрофессиональный журналист «А».

Ким не хотел просыпаться и вставать с постели. На улице начались первые холодные дни, а большой дом ещё не прогрелся достаточно, чтобы так запросто вылезти из гостеприимных объятий одеяла в новый холодный и колючий день. Чарльз включил нижнее отопление, и в ванной или на кухне под кафелем уже можно было почувствовать приятное тепло босыми ногами, но до тех пор пока общая температура в комнатах станет приятной, ещё неделю придётся таскаться в свитере и носках. В этом году Ким как-то по-особенному чувствовал приближение зимы, и ему чудилось, что вместе с ней ему грозят какие-то и более серьёзные перемены. Уже две недели со дня школьных соревнований он испытывал непонятные недомогания, которых с ним прежде не случалось. Поясницу тянуло, а затылок напоминал о себе тупой надоедливой болью, кожа неожиданно покрывалась потом, а потом нападал озноб, как при высокой температуре. Ким не рассказывал ничего друзьям и Чарльзу. Он считал, что всё это – признаки неожиданной депрессии, которая подкралась к нему сразу после отъезда отца. В довершение всего, Ким даже в своей комнате чувствовал, что запах анатэ усилился, а значит, скоро у него начнётся течка – как раз вовремя, когда отца нет рядом! Киму казалось, что только недавно бывшая идеальной жизнь рушится у него на глазах, как карточный домик. И он не мог понять причину таких резких изменений по всем фронтам. А главное, Ким не мог повлиять на это.

Наутро после странного звонка Ким проснулся от чувства тревоги. Только занимался рассвет, и в его комнате было сумрачно. Парень оторвал голову от подушки и прислушался к тому, что происходит внизу. Он чётко услышал разговор родителей и, поддавшись внутреннему порыву, вскочил с кровати. Он босиком сбежал по лестнице, чтобы увидеть отца полностью одетым с дорожной сумкой в руке и сигаретой в зубах, уже на пороге.

– Папа, – растерянно окликнул он. Чарльз в домашней ночной одежде стоял там же, рядом с супругом, и они оба резко обернулись на зов сына. – Ты… всё-таки уезжаешь… когда ты вернёшься? – он не торопился приблизиться к родителям, так и застыв на последней ступеньке и разглядывая лицо Ричарда в полумраке прихожей.

– Скоро, Кими, – он вздохнул и, поставив сумку на пол, сам подошёл к нему. – Мне нужно закончить одно дело, и я приеду, – пообещал Ричард, заглянув Киму в глаза.

– Ты всегда так говоришь, – недовольно буркнул Ким и оскалился. Он понимал, что не может помешать отъезду отца, как и никогда не был на такое способен. Ричард уезжал всегда, даже когда анатэ был в положении, Ким сильно болел или в один из дней рожденья Дерека. Не было ничего, что могло заставить отца остаться, раз ему нужно ехать. Ким сам виноват, что за последние годы, когда отец вроде бы вышел на пенсию, привык видеть его каждый день и забыл, каково это -провожать его взглядом до машины, а потом и само авто до поворота.