Текст книги "Подножка судьбы (СИ)"

Автор книги: Erovin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Окей. Как насчет выходных? – оживился Ким. Он поднялся следом за ними и подмигнул Дени, невербально благодаря за подавители. Встреча вышла смазанной, и от нее не появилось ничего, кроме щемящего чувства потери.

– Созвонимся, – кивнул Дени. – Рад тебя увидеть.

– И я. Мистер Хамельтон, всего хорошего.

– Не чихай, малек. И береги свои яйца, в следующий раз у меня может быть и плохое настроение, – напутствовал Хейли. Он был самым невозмутимым из троих и вовсе не ощущал напряжения. Анатэ Уилла настойчиво ассоциировался с Чарльзом. Было заметно, что он не тот, за кого себя выдает, знает больше, чем говорит, а за ухоженностью и благополучием прячет темное прошлое. Только угрозы его не воспринимались всерьез, а взгляд не заставлял бегать по спине мурашки, как бывало с Чарльзом.

Ким залпом допил остывший кофе и зашагал к эскалатору. Если он хотел успеть к Ване и купить ему вкусняшку, нужно поторопиться.

****

Ким вернулся домой, когда уже стемнело. Он припарковался рядом с бордовым пикапом отца и случайно наехал на велосипед Дерека.

– Вот дерьмо! – рыкнул Ким, разглядывая в свете гаражной лампы помятые спицы и лопнувшую резину. Он был опустошен после встречи с Дени, и его раздражало всё. А идиотская манера брата оставлять вещи где попало – особенно сильно. Ким, конечно, не мог похвастаться аккуратностью и педантичностью, но он берег свои транспортные средства.

В ушах тут же послышался будущий писк и вопли Дерека о том, какой Ким плохой, сломал его крутой розовый велосипед со стразами на руле. Те, к слову, тоже обшарпались об асфальт и местами облетели. Рыкнув и выругавшись еще раз, Ким оттащил покалеченный велик к стойке, где ему и положено было находиться.

Прихватив рюкзак с ночными запасами для них с Ваней, он зашагал к дому. Сквозь окошко на входной двери он заметил родителей в гостиной. Отец сидел, закинув ноги на журнальный столик, и медленно перебирал волосы анатэ, лежащего головой у него на коленях. Они смотрели какой-то сериал и потягивали пиво из бутылок. Ким раньше не видел их такими домашними, влюбленными и счастливыми, как эти полтора года после переезда. Ни работа отца, ни присутствие Вани не мешали им наслаждаться жизнью.

Ким не захотел тревожить их и обошел дом. Забрался на дерево и постучал в окошко Ванькиной комнаты. Тот бросил красить ногти на ногах и открыл ему.

– Вот это ты загулял! – возмутился он, первым делом отнимая рюкзак и разыскивая в нем что-то для себя.

– Туда-обратно, – буркнул Ким, поморщившись от неприятного резкого запаха. Может быть, эти лаки и держались долго, но воняли страшно. – Почему не сказал мне, что Дени брюхатый?

– А какое ты отношение имеешь к его брюхатости? – дерзко уточнил русский, протянув Киму пару бутылок пива, чтобы открыл их, а сам вернулся к письменному столу и уселся на него, докрашивая последние два ногтя ядовито-зеленым цветом.

– Он мой друг вообще-то! Они там живут на полную катушку! Мэтт скоро станет отцом. Охренеть! – рыкнул Ким, завалившись на кровать Вани и отпивая глоток. – С ним был анатэ Уилла…

– Только не начинай нытье по этому Уилли! – поморщился Ваня. Он стервозничал всегда, стоило Киму вспомнить своего омегу… бывшего.

– А чего ты бесишься? – фыркнул Ким, привстав на локте.

Ваня шустро закручивал лаки и рассматривал результат своих трудов, вытянув ноги вперед и шевеля пальцами. Через секунду он уже вскочил и выудил из рюкзака сникерс. Пожалуй, только он мог пить пиво с шоколадом. Даже при открытом настежь окне едкий запах выветривался из комнаты неохотно.

– Мы видимся не так часто, чтобы я постоянно выслушивал о твоем разбитом сердце, – заявил Ваня.

Ким выгнул бровь и попытался пихнуть наглого русского ногой, но не дотянулся. На самом деле, он мог бы вообще не приезжать на каникулы домой. У него было чем заняться в кампусе и с кем покутить, там устраивали крутые вечеринки, а тренер бесился за то, что Ким пропускает занятия по прыжкам. Их команда стала лучшей в штате, в том числе и стараниями Кима. Скорее всего, именно они поедут на национальный чемпионат. Но отказаться от встреч с семьей Ким не мог. Тогда ему казалось, будто он остался один в целом мире. Ни друзей, ни омеги, ни родных – ничего.

– Ты сам виноват! – не унимался Ваня. – Давно бы нашел себе кого-то вместо Уилла.

– Например? Предложишь свою кандидатуру? – хохотнул Ким, лизнув взглядом стройные ножки русского. Из-под коротких шортиков виднелась красивая разноцветная татуировка в виде цветов на месте шрама от пулевого ранения.

– Да. А почему бы и нет? – вздернул подбородок Ваня и подсел к Киму, погладил по ноге.

– Ты чего удумал, бесячий? – сердито буркнул Ким, скинув с себя тонкую ладонь. – Хочешь, чтобы нас выставили из дома?

– Альфа меня любит и не выгонит, – надулся Ваня, подкрадываясь еще ближе. «Альфой» он называл Ричарда, а Чарльза – анатэ. Первое время Киму казалось, что Чарльз лопается от ярости, когда слышит это. У него раздувались ноздри, янтарный взгляд сверкал ледяным негодованием, губы изгибались в недовольную дугу. Но со временем эта реакция сошла на нет. Ричард хорошо относился к русскому, правда порой наказывал его за чрезмерную дерзость или вызывающий вид.

– Да что ты делаешь? – тихо рыкнул Ким, покосившись на дверь в комнату.

– Ну ты и баран! – воскликнул Ваня, мурлыкнув и прикусив губу. Он посмотрел Киму прямо в лицо, и стало видно – он покраснел. – Ты не чувствуешь ничего странного в моем запахе?

– От тебя воняет лаком и…

– И?..

– И течкой, – выговорил Ким. Он наклонился ближе к русскому и, прикрыв глаза, втянул его запах, теперь отчетливо разобрав возбуждающий, пьянящий аромат. Альфа в нем сразу же проснулся, его обожгло желанием. Он отпрянул, борясь с инстинктами и судорожно придумывая план к бегству.

– Чего ты? Помоги мне с течкой, – попросил Ваня, потянув с себя футболку Ричарда и соблазнительно вздохнув. Он отлично осознавал, насколько сексуален и красив. Ему не нужно было играть, чтобы притягивать взгляды.

– Я… не могу, Ваня…

– Почему? Мы ведь друзья!

– Вот именно! Друзья не ебут друг друга! – сквозь зубы разъяснил Ким. Он спихнул с себя русского и встал, принялся расхаживать по комнате. Чем сильнее выветривался мерзкий запах лака, тем очевиднее был течный аромат. Он вынуждал забыть о некоторых моментах. Например, будет ли их секс считаться инцестом, раз Ванька называет родителями Ричарда и Чарльза? И что станет с их дружбой после такого?

– Хочешь, чтобы я пошел сейчас в бар и подцепил пьяного козла? – плаксиво пропищал Ваня, нахмурившись. Он расстегнул пуговицу и ширинку на шортах, но не торопился их снимать, поглаживая себя через ткань.

– Не делай такое лицо! Бесит! – рыкнул Ким, большими глотками допив пиво из своей бутылки и звучно поставив ее на стол. Он ненавидел, когда Ваня строил тупого омежку, коим в жизни и близко не был.

– У меня течка! Нужен альфа. Хочу, чтобы это был ты! – потребовал русский с сильным акцентом, который порой особенно проявлялся в речи.

– Я же не альфа, – ехидно сказал Ким, напоминая, как недавно Ваня прикалывался на эту тему. Подсознательно Ким чувствовал, что позволит Ване себя уговорить. Он с интересом взглянул на рельефный подтянутый животик и яркую татуировку на правом боку. Она изображала цветок, такой же, что и на бедре.

– Ну узел-то у тебя имеется, – хмыкнул Ванька, откинувшись на кровати и широко раздвинув ноги.

– Так ты с узлом желаешь? – переспросил Ким. Он послал к черту мораль и приблизился к русскому, нависнув над ним. Их лица почти соприкасались, но ни один не тянулся за поцелуем.

– Если сможешь, – насмешливо бросил Ваня. Ким понял – он с самого начала знал, что уговорит его. Хотя бы потому, что был в курсе, какой Ронвуд кобель и что не упускает возможности доказать всем и каждому – он альфа, а не гамма-недоделок.

Ким добродушно рыкнул и накрыл рот Вани своим. Раньше они не переходили грань дружбы, а теперь это оказалось вкусно и нелепо. Русский совсем не умел целоваться, стучался зубами о зубы и кусал губы.

Раз оба согласны – не стоит тянуть. Ким погладил голую грудь и живот Вани ладонью, наслаждаясь мягкостью его кожи. Отвлекая поцелуем, он скользнул под резинку трусов пальцами и мимолетно дотронулся до небольшого члена. Все было до невозможности странно. Он никогда не представлял Ваню своим партнером, хотя и признавал, что он хорош.

Бедный Ваня уже весь промок. Его дурманящий запах становился ярче, открываясь новыми соблазнительными тональностями. В них присутствовала горчинка, характерная альфам, но Ким знал – никто, кроме других гамм, не мог докопаться так глубоко. Как, к примеру, и Чак не ощущал ничего подобного. Он с нежностью коснулся губами тонких выпирающих ключиц, вздымающейся в неровном ритме груди и твердых сосков, перекатывая чувственную горошину в зубах и посасывая ее.

Ваня тихо, низко постанывал от прикосновений и горячего дыхания партнера. Очень нерешительно, будто не был уверен, что уже пора. Кима умиляла эта слабость и растерянность. Ваня совсем не пах девственностью, и Ким отлично знал, при каких обстоятельствах ее у него забрали. Потому не хотелось резких, грубых, властных движений. Наоборот, проявить ласку, сделать все неторопливо и доставить сладкое, томное наслаждение.

– Сними их! – прохныкал Ваня, дернув края шортиков и закусив губу.

Ким выполнил просьбу, медленно, растягивая удовольствие от чуть смущенного вида русского, стянул последние элементы его одежды и отбросил на пол. Он глянул еще раз на дверь в комнату, убеждаясь, что она заперта и им не стоит бояться неожиданных гостей. Ваня закатил глаза и нетерпеливо потянулся к своему члену. Ким перехватил его ладонь и мягко, но настойчиво убрал в сторону. Их пальцы переплелись. Он расцеловал татуху на бедре и облизал шрам, который нельзя было увидеть – только почувствовать. Короткими поцелуями он подкрадывался к паху Вани, оставляя свой путь на коже влажной дорожкой. Неторопливо, словно на пробу Ким обхватил губами член русского. Ощущать во рту узел, вполне выраженный у Вани, было странно. Он широко облизал ствол и помассировал головку.

– Вот это да! Приятно!

Ким усмехнулся, довольный тем, что сумел расслабить Ваню и отвлечь от дальнейших своих действий. Он вбирал член до основания, помогая себе одной рукой, теребя яички русского и обхватывая в кольцо. Пальцы второй руки кружились у входа Вани, надавливая, проникая совсем немного, дразня. Смазки было достаточно, дырка уже припухла и покраснела, пульсируя от желания принять в себя член. Ким протолкнул один палец и поворачивая внутри, поглаживая шелковистые стенки.

Ваня напрягся: брови съехались к переносице, появилась гримаса. Он сжал рукой простынь. Ким рвано вздохнул и решил продержаться еще немного, хотя терпение таяло, словно мороженое на солнце. Он спустился ниже и принялся ласкать Ваню языком, слизывая смазку. Тут уж русский застонал от удовольствия. Лицо зарумянилось, а ресницы мелко подрагивали. Он не заметил, как в него неторопливо проник один палец, захлебываясь собственными стонами. Но второй он почувствовал и опять замялся.

– Так у нас не получится, – шепнул Ким, снова покрывая поцелуями шею и прокручивая пальцы по часовой стрелке, позволяя Ване привыкнуть. – Я не сделаю больно, Вань, расслабься. Ты же хочешь этого?

– Да, – признал Ваня, выгнувшись и закатив глаза, когда Ким добавил третий палец и стал двигаться в нем, плавно и медленно.

– Поласкай меня тоже, – подсказал ему Ким, направив судорожно блуждающую по простыни ладонь Вани себе на ширинку. – Расстегни, погладь.

Русский чиркнул молнией на джинсах Кима и быстро добрался до возбужденного члена. Он был уже в полной боевой готовности, а яйца ныли от нетерпения. Тонкие пальчики обхватили его и провели вверх-вниз. Ким застонал и сам толкнулся вперед, прикусив кожу на шее Вани, сразу же целуя это место. Пальцы трахали русского все быстрее и решительнее, а тот уже забылся и постанывал от удовольствия.

Ким убрал руку и поднес ее к лицу Вани, наслаждаясь тем, с какой готовностью он обхватил их губами, слизывая собственную смазку. Взгляд затуманился, а щеки пылали румянцем – самое соблазнительное зрелище, которое Ким видел за прошедшие полтора года. Хотя даже Уилл не выглядел под ним таким нежным и робким.

– У тебя есть резинка? – шепнул он в ухо Вани. Тот слегка обескуражено помотал головой и вцепился в запястье Кима, когда он попытался встать. Русский распахнул глаза, испугавшись, что теперь никакого секса не будет и его бросят умирать от вожделения. – Сейчас вернусь, – пообещал Ким.

Он отыскал в своем рюкзаке пару презервативов и скинул одежду. Разорвав зубами упаковку, Ким надел резинку и навалился над Ваней, целуя в губы и одновременно шире раздвигая его ноги.

Он помог себе рукой и толкнулся в приоткрытую, обильно смазанную дырку. Ваня вскрикнул, впился ногтями ему в плечи и сжался вокруг него. Ким застонал от удовольствия и блаженно закрыл глаза. В русском оказалось так тесно и горячо, что кружилась голова, хотелось сорваться на быстрый, резкий темп и вдолбить его в кровать, срывая с губ хрипы и стоны.

– Тш-ш-ш, сейчас привыкнешь, – пообещал Ким. Он подождал и стал потихоньку двигаться. – Обними меня ногами и расслабься, я буду осторожен.

Ваня чуть помедлил, а затем послушно скрестил ноги у Кима на пояснице, хмурясь от каждого мягкого, короткого толчка, пока член проникал глубже, до основания. Он блуждал руками вдоль позвоночника Кима, с силой вцепился в плечи, когда Ким покачался внутри.

– Умница, вот так, – похвалил Ким, целуя уголок губ русского, а затем втягивая в полноценный засос, требуя ответной ласки и прикусывая. Ладонь опустилась на член Вани и погладила одновременно с тем, как первый раз вышел и заново плавно двинулся внутрь.

– Да! Мне хорошо, – хрипло проговорил Ваня и приподнял таз.

Ким воспринял это, как сигнал к более решительным действиям. Он сунул подушку ему под задницу, изменяя угол проникновения. Ему открылся потрясный вид, можно было понаблюдать, как член погружается в ласково принимающее тело. Ким закинул ноги русского себе на плечи, чтобы быть максимально глубоко в нем. Он навис на руках и стал понемногу увеличивать темп. Ваня уперся ладонями в изголовье кровати и изгибался, часто облизывая губы и закрыв глаза.

– Можно быстрее? – спросил его Ким, и сам зная, что да. Ему хотелось, чтобы Ваня сказал об этом.

– Да.

– А жестче?

– Да!

Ким улыбнулся и спустя пару движений сбился с мерного ритма, сорвавшись в сущее неистовство. Он чувствовал – его скоро настигнет оргазм и хотел кончить одновременно с Ваней.

– Ни звука, – скомандовал он, все резче врываясь в русского. Тот запищал, но сразу же закусил кулак, стараясь выполнить приказ и стать максимально тихим. Это оказалось очень сложно, особенно когда Ким схватил его член в ладонь и принялся дрочить с такой же яростью, с какой трахал.

Ваня излился себе на живот, все же не сдержавшись и застонав в голос. В заднице у него захлюпало. Он изогнулся, сдирая ногтями кожу у партнера со спины. Оргазм прошиб Кима следом за ним электрической волной. Жар прокатился по всем мышцам и отдался в затылке, замелькал яркими вспышками перед глазами. Ким захрипел, кончая глубоко в дрожащем от удовольствия теле.

– Точно сцепку? – быстро спросил он. Еще пару секунд, и обратного пути не будет. Ваня достаточно сексуален, чтобы узел продержался полчаса, а то и дольше. Тот согласно закивал, за что получил чувственный поцелуй-укус в сгиб шеи.

Ваня доверчиво уткнулся ему в плечо. Он только и успевал сладострастно поскуливать от микрооргазмов и тереться о живот Кима членом. Русский закинул на него ногу с татуировкой и Ким легонько поглаживал ее, размышляя о своем.

Ваня заманчиво стонал и выгибался – заподозрить его в симуляции невозможно, тем более он кончил раньше Кима. Значит, русскому понравилось. Что за проклятье? Почему Ким от омежьего секса получает только боль, неудовлетворенность и депрессию? Он ни разу не испытал оргазм в пассивной роли. Течки были болезненными и мучительными. До сегодняшнего дня он наивно предполагал – так у всех гамм. Оказалось – нет.

Он заглянул Ване в лицо. Кто бы мог подумать, что этот милый невинный ангелочек не так прост. Сейчас, с припухшими губами, румянцем на щеках, сладко всхлипывая в полудреме, русский казался совершенно беззащитным. Ким наткнулся пальцами на шрам, спрятанный под цветной татуировкой. Он знал, как появился он и другой – на боку. Ваня рассказал ему, как познакомился с Ричардом, чем отец занимается, кем работает, о его службе и положении в Тете. И о Дельте… и прошлом анатэ в ней. Год назад у Кима на затылке шевелились волосы и бегали по позвоночнику мурашки от этой информации. Теперь все встало на свои места. Ясно, что родители отчаянно пытаются жить нормально, растить детей, ужинать всей семьей, заниматься сексом и смотреть сериалы. Но у каждого из них на душе такой груз, который не любой выдержит. Они оба отличные актеры: лгали не краснея, улыбались тем, кого ненавидели, поступали так, как не хотели. Потому что нужно. Ким усмехнулся мысли, что и сам недалеко ушел, храня свою тайну ото всех и притворяясь альфой.

– Ты не так уж плох, – заметил Ким, пощекотав Ваню по ребрам и не давая ему совсем заснуть.

– Уж получше, чем твой Уилли, – рыкнул Ваня, не открывая глаз. – Не буди полчаса.

Ким улыбнулся. Русский любил танцы и с удовольствием ездил на соревнования Дерека, занимался какой-то там гимнастикой и йогой, но только для прикрытия – нужно показать себя мирным современным школьником. Что сказали бы обыватели, учителя, если бы узнали, что он умеет стрелять и владеет джиу-джитсу? Хрупкий невысокий Ваня мог с легкостью повалить не только Кима, но даже Ричарда, который был гораздо выше и намного сильнее.

Правда в тот единственный раз, когда русский, забывшись в споре с альфой, отработанным приемом отправил его на пол, стал и последним. Потом он провалялся целый месяц в больнице с разбитой головой и сотрясением мозга. Восточные единоборства – это, конечно, хорошо. Но «аргумент» в руке Чарльза – гораздо опаснее.

Ким догадывался, что у Ваньки есть на анатэ такой же компромат, как на него. Он не видел другого объяснения тому, что Чарльз смирился с присутствием постороннего в их доме. Но со временем, как и Ким, анатэ привык к нему, и отношения сгладились, стали похожими на семейные.

Ким уткнулся подбородком в макушку Вани и закрыл глаза. Родители никогда не узнают об их связи. Они примут душ, и лишние запахи сразу же вымоются с гамм без остатка.

========== 14. Национальный чемпионат ==========

========== Четырнадцатая глава ==========

========== Национальный чемпионат ==========

Ким не знал, как правильно охарактеризовать их отношения с Ваней. И не был уверен, что это вообще возможно. Он точно не любил его. Не так, как Уилла. Но русский заставлял забыть омегу, вытеснял своей навязчивостью и гиперреактивностью унылые апатичные мысли. Порой, после особенно классного секса с ним, Ким думал, что раз Ванька желает их фамилию, то почему бы не позволить стать Ронвудом через него. У них были вполне гармоничные отношения, дружба и доверие. Что еще нужно для женитьбы? Временами Ким хотел пойти по пути наименьшего сопротивления. Ведь так просто создать семью с человеком, понимающим тебя полностью, знающим о естестве, которое сам Ким категорически отвергает. Ванька родит ему пару-тройку детей, он никогда не предаст и не упрекнет. Пусть это не то, о чем мечтал Ким и что загадывал на выпускном, но и не худший вариант.

– Ты сможешь поехать со мной на чемпионат? – спросил Ким, приподнявшись на локтях в своей кровати и разглядывая тонкую фигурку Вани в полумраке комнаты. Русский не мог сидеть на месте долго. После сцепки он вскакивал, чтобы развить бурную деятельность. На этот раз – уборку… в три часа ночи… самое время.

– Да, думаю, да, – кивнул Ваня. Он подбирал с пола их одежду, но одеваться не торопился. Ему было комфортно мелькать перед Кимом с голым задом.

– Что за идиотская идея провести чемпионат в Питтсбурге? – буркнул Ким, укладываясь на спину и разглядывая на потолке узоры от веток. – Всего три с половиной часа езды до Нью-Йорка, – эта мысль не давала Киму покоя. Он не сомневался, что, оказавшись там, придется бороться с собой, чтобы не рвануть к друзьям.

– Ну и что? – пожал плечами русский. Он открыл окно, впуская прохладный ночной воздух в комнату общежития Кима и закурил. На мгновение его лицо осветилось от пламени зажигалки и показалось слегка демоническим. Следовало признать, что каким бы красивым Ваня не был, он оставался исчадием ада.

– Там мои друзья. Я скучаю по ним, – недовольно поморщился Ким.

– Ты зациклился на этом, – хладнокровно заключил Ваня, крепко затянулся и, не смущаясь наготы, уселся на подоконник с ногами. – У них уже свои жизни, и, поверь, вряд ли они думают о тебе так же часто, как ты о них. Воспоминания только мешают начать жить дальше.

– Надо же? А ты заделался знатоком жизни? – огрызнулся Ким, не желая сразу признавать, что слова русского – не откровенная чушь. Хотя червячок сомнений сидел в нем давно, еще когда он встретил сильно беременного Дени.

– С тех пор как у меня накопилось достаточно воспоминаний, которые я бы хотел раз и навсегда вычеркнуть из памяти, – жестко отозвался Ваня. – Не обижайся, Ким, но Альфа обеспечил тебя, Дерека и Майки такой беззаботной жизнью, о какой некоторые могут лишь мечтать. Ты придумываешь проблему. Он бы не расстроился, если бы узнал, что ты гамма, поверь мне.

– Это расстраивает меня! – рыкнул Ким. Он сел на кровати и передернул плечами. Его мысли были далеки от радужных, особенно когда низ живота начинало тянуть. Он не мог и не хотел признаваться родителям не только из-за страха разочарования, но и потому что не принимал себя в этой роли. И как Ваня не понимает? Сложно всю жизнь считаться бабочкой и в один момент узнать, что на деле ты – слон. Сравнение весьма грубое, но передавало суть – две совершенно неподходящих друг другу ипостаси. А главное – Ким хотел оставаться чертовой бабочкой! – Я не хочу быть гаммой, ложиться под альф, меняться!

– Ты упрямый баран! – недовольно зашипел Ваня. – Тебе ведь все равно приходится трахаться в течку c Чаком! Так не думаешь ли ты, что истинный в этом вопросе куда лучше?

– Мой истинный – это чертов МакКензи, альфа. И он хочет себе омежку, милого и нежного, как ты, а не меня с щетиной, рыком и вечным табачным запахом. Не забывай, кроме моих, есть еще и его предпочтения, и я не думаю, что он педик.

– Он не смог бы бороться с инстинктами, – уже не столь уверенно сказал Ваня, видимо, попав под впечатление от резкой и злой речи Кима.

– А мне не нужно так!

– Да ты романтик, – подразнил его Ваня, но явно чувствуя, что портит этим разговором настроение Киму, сменил тему. – Альфа или анатэ не поедут на чемпионат?

– Смеешься? – фыркнул Ким, поднимаясь и натягивая белье. Он подошел к Ване, погладил его по бедру, наслаждаясь нежностью кожи, и закурил. – Отец не может отвлекаться от своей суперважной работы на такие пустяки, – усмехнулся он. Конечно, благодаря Ване он знал, что служба у Ричарда совсем не простая. Да еще и последние события накалили ситуацию до кипения. Его лучше не трогать. – А анатэ должен отвезти Дерека на танцульки.

Дерек неожиданно стал восходящей звездой. В новой студии хореограф разглядел потенциал ребенка, и теперь брат активно выступал на соревнованиях по всей Америке, занимал первые места, снимался в клипах и получал за это немалые гонорары, его приглашали на популярные ток-шоу и телевизионные конкурсы. Поначалу отец был категорически против, чтобы Дерек откровенно светился да еще и под настоящей фамилией. Анатэ переубедил его, сказал, что не позволит сделать из их сына домашнего мальчика, который зароет свой потенциал в землю. После долгих и громких споров они сошлись на двух телохранителях для Ди. Оба тетовцы: один формата «шкаф», а другой тихий и невзрачный, держащийся всегда поблизости и готовый в любой момент вскрыть кому-то глотку. По мнению Кима, он представлял наибольшую угрозу.

Для Кима прыжки стали способом снять стресс и расслабиться. Отработка новых элементов, долгие и изматывающие повторения позволяли спать без кошмарных снов и не думать о проблемной истинности, собственной сущности и близкой течке. Тренер выбрал его в команду, которая поедет на соревнования, первым. Ким вытягивал весь колледж на региональных первенствах, поэтому давно знал – уважительной причиной пропустить чемпионат будет лишь смерть. Две недели он отрабатывал новый прыжок со сложной техникой и планировал выступить с ним. Ким тренировался все свободное время и подолгу задерживался в бассейне, когда остальные члены команды расходились. В глубине души Ким надеялся, что кто-то из друзей, как и он, продолжил заниматься в колледже и приедет на чемпионат. Он был бы рад увидеть их, что бы там не тарахтел на этот счет Ваня.

Обняв русского за плечи, Ким умиротворенно прикрыл глаза и заурчал для него, поглаживая подтянутый живот и мерно неторопливо втягивая порции табака.

****

В аквацентр Питтсбурга набилось столько народу, что невозможно было дышать. Ким и Ваня очень резко реагировали на запахи, их обилие раздражало и вызывало головную боль. Ким отчаялся встретить знакомых перед соревнованием – в такой толпе это нереально. Он попрощался с Ваней и направился в раздевалку. Она находилась в самом дальнем углу от бассейна, и там ни объявлений, ни шума трибун не было слышно.

– Я скину тебе сообщение, когда подойдет очередь, – сказал Киму тренер после короткого инструктажа. Он отлично изучил привычку Ронвуда сидеть в полном одиночестве между прыжками и не настаивал на обязательном выходе. Для лучшего члена команды их колледжа небольшие закидоны были простительны.

Ким откинулся спиной на шкафчик и закрыл глаза, представил себе свой прыжок и прокрутил в воображении. Даже на тренировках он получался идеально всего несколько раз. Слишком сложная техника. Может, стоит убрать пару элементов и выполнить программу полегче, но зато без ошибок? Ну уж нет! Ким мотнул головой и твердо решил прыгать то, что и собирался. Открыв глаза, он огляделся и вспомнил события двухлетней давности, их стычку с МакКензи, когда тот его едва не трахнул, а после началась первая в жизни Кима течка.

– Идиот! Какого черта я полез к гребаной сумке? Ничего бы этого не было, – буркнул Ким. Он не был уверен, что это правда, ведь чувствовал себя неважно, как-то странно после первой их встречи, когда они подрались у школы. Но и тогда виноват он сам. Не нужно было дразнить МакКензи и привлекать его внимание к себе. Но кто знал, что все обернется так дерьмово?

Телефон Кима пискнул, призывая его выйти на свой прыжок. Отгоняя тяжелые воспоминания, он направился прочь из раздевалки, стараясь заполнить голову мыслями о будущем выступлении.

Поднявшись на вышку, Ким поискал взглядом Ваню. Тот энергично помахал рукой и показал большой палец вверх. Русский пребывал в отличном настроении и улыбался во весь рот. Ким мог поклясться, что видел его белоснежные зубы. Поддержка была важна. Как бы не пытался Ким убедить себя, будто это лишь соревнование, внутренний бунтарь и перфекционист не унимался. Только первое место, а остальное – шлак и позор. Он поднялся до национального уровня, значит, просто обязан победить. Он тренировался ради этого триумфа и чувства гордости за самого себя.

Глубоко вдохнув и звучно выдохнув воздух, он приблизился к краю, встал в стойку на руках и вытянулся в струну. Гул трибун затих в ожидании его прыжка. Раздался свисток, и Ким оттолкнулся от рифленого покрытия вышки. Вдох, кувырок, три поворота, сложный элемент и переворот. Короткий, но эффектный полет. Он гладко вошел в воду – даже руки и плечи не отбил. Под давлением было слышно, как толпа взорвалась овациями. Ким открыл глаза, чтобы посмотреть на трибуны сквозь воду. Он вынырнул и поплыл к бортику, где ликовали ребята из его команды.

– Молодчина, Ронвуд! – похвалил тренер, подтягивая его и помогая выбраться из бассейна. Он в нетерпении смотрел на табло, дожидаясь оценок. – Высший балл! – воскликнул мужчина и похлопал Кима по мокрым плечам.

Ким самодовольно усмехнулся и размял шею. Он собирался уйти в раздевалку и там дождаться окончания выступлений и подведения итогов, когда сзади на него кто-то налетел. На секунду Ким потерял ориентацию, а потом приготовился вмазать придурку промеж бровей, но передумал, вдохнув знакомый запах.

– Ронвуд! – орал в ухо Пирс Прайт. Он запрыгнул Киму на спину и обхватил за плечи. – Как же я рад тебя видеть, мерзавец!

Ким восторженно зарычал и скинул его с себя, они сжали друг друга в объятьях так сильно, что едва не переломали ребра. Пирс изменился – вымахал почти на голову, раздался в плечах, нижняя челюсть приобрела кирпичную форму и мелкую щетинку. Но и Ким не уступал ему – когда он в одних плавках, можно было оценить красоту его подкачанной фигуры.

– Ну ты лось! – засмеялся Ким, окинув Пирса изучающим взглядом. Они отошли в сторону от команды и тренера, чтобы те не грели уши.

– Кто бы говорил! Как я рад тебя видеть, дружище! Встретимся после соревнований?

– Да! Неподалеку есть бар, можем завалиться туда! А приехал кто-то еще? Крис? Мэтт? – с надеждой спросил Ким, оглядываясь по сторонам.

– Нет, они оба бросили прыгать, – Пирс встряхнул Кима, будто бы не верил, что встретился с ним.

Ким собирался узнать, выступал ли уже сам Пирс, но объявили следующего спортсмена, и у Ронвуда по спине пробежал ледяной страх. Он поднял глаза на вышку и увидел на ней Шона МакКензи. Тот сверлил его взглядом, и Ким отчетливо разглядел фирменную однобокую усмешку. Живот Ронвуда сковало судорогой, и он едва подавил болезненный стон.

– Встретимся на выходе после вручения наград, – бросил он Пирсу и поторопился сбежать. Тот кивнул, не обращая внимания на побег, ведь он знал привычки друга еще со школы.

Ким домчался до раздевалки и сполз спиной по стене. Он прижал руки к животу, который сводило сильными спазмами, и мысленно ругался на чем свет стоит. Лоб и виски вмиг покрылись испариной, затылок ломило. Как же не вовремя сейчас, дерьмо! Ким достал из своей сумки баночку с таблетками. Наклейка утверждала, будто в ней аспирин. Что, разумеется, было ложью. Он проглотил три штуки и зажмурился, посидел так, пока пульсация не стихла. Может, обойдется? Оставалась надежда, что он успел и течка не начнется. У Кима перед глазами пронеслась каждая встреча с Чаком. Боль, которую он испытывал во время их секса, была почти реальной. Словно Ким чувствовал ее. Он уткнулся вспотевшим лбом в колени. Только бы никто не вошел! Он нервно втягивал запах в раздевалке каждые тридцать секунд, стараясь разобрать, не появлялись ли в нем течные нотки. Если да, то не стоит ждать окончания соревнований – написать Ване и сваливать под шумок. Мысли метались от паники к уговорам, что ничего страшного пока не случилось.