Текст книги "Пламя моей души (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 83 страниц)
– Савада-сан! – заорал он, стоя в метре от меня. – Что вы здесь делаете?
– Прекратите себя глупо вести, вокруг вас дети. Фуута! – позвала я, осматривая окрестные деревья. – Если ты здесь, выходи!
– Кира-анеки! – выбежал из-за какого-то куста мальчик и тут же подбежал, улыбаясь.
Надо ли говорить, что конфликт был быстро исчерпан? Старший сын со своей матушкой быстро принесли нам извинения, классная руководительница, боюсь, начала заикаться, надеюсь, это у нее пройдет. Фуута потом ещё хвастался, что стал чуть ли не старостой класса. Боюсь представить, что будет, когда Ламбо пойдет в школу… Надеюсь, хотя бы учитель И-пин вскоре заберет ее обратно.
И всё равно было тошно. Я никак не могла вернуться в колею, в свое обычное состояние. Да, с виду мало что поменялось, но червячок тревоги продолжал меня съедать, хотя Реборн больше не давал поводов. Да никто вообще не давал.
Жалко было, что всё так закончилось. Я не понимаю, почему Мукуро всё-таки забрали в тюрьму, если его выбрали в хранители? Единственный возможный ответ, который я нашла – во всем виновата я. Как и Конрад, он оказался слишком упрямым, но именно я, так сказать, забила последний клин.
На данный момент подопытными Киоко были Коичи и Фуюки. Они тоже довольно быстро шли на поправку, но девочка вначале взялась за Конрада из-за тяжести ран, а потом уже за них. Ее одну на всех не хватало, вот парни и продолжали отлеживаться в больнице. У Фуюки обнаружились переломы, он вообще грозился без помощи Киоко надолго задержаться там.
Киоко через пару дней после происшествия в парке Кокуё выловила меня на улице и взволнованно рассказала о двух парнях из дисциплинарного комитета, которые принесли ей кучу макулатуры. Правда, не совсем макулатуры. Просто записи о лечении пламенем были неаккуратно сложены, а то и вовсе имели рецепты на отдельных листах. Девочка им обрадовалась, но всё-таки ее взволновало то, откуда они взялись. Тем более ее взволновала слежка из парней дисциплинарного комитета.
Очевидно, что это Кёя подсуетился, едва пришел в себя. Я убедила девочку, что всё в порядке, и она вполне может доверять этим записям, ведь Хибари был надежен. Пусть даже я не знаю, откуда он это всё достал.
Мураками крутился, как мог, поддерживая работу Альянса в прежнем темпе. Следуя моему приказу, ему пыталась помогать Мегуми, но… Хидики вскоре попросил «убрать от него эту бешеную». На почту тоже особого смысла заходить не было. Парни редко присылали отчеты, в основном Ито присылала восхваляющие письма и религиозные выдержки.
Рёхею я попыталась объяснить всё проще. Не вдаваясь в подробности, рассказала о почти завершившимся комплекте хранителей, поделилась соображениями о приближающихся неприятностях. Реборн вряд ли хотел, чтобы Рёхей видел его «серьёзный» разговор с Конрадом или слышал, о чём Реборн говорил со мной, или даже понимал, кто такой Рокудо, но вряд ли он знал, что Рёхей понимал в происходящем гораздо больше, чем может показаться.
Реакция боксера на это была… неожиданно спокойной.
– Если ты что-то в этом понимаешь, то всё в порядке, – улыбнулся он бодро. – Я тебе доверяю и уверен, как в самом себе! С твоей поддержкой я горы сверну! Кстати, Киоко мне сказала про учебники, что ей передал Хибари. Я сказал ему спасибо, а он почему-то попытался меня ударить! – возмутился он, быстро переменившись в эмоциях. – Ну, я его вызову на поединок, как только он выйдет из больницы!
Полностью восстановившись, Конрад преследовал меня всюду. В том числе отправился на тренировку и даже выдержал тренировку Рёхея. Правда, потом лежал, высунув язык, и невнятно бормотал что-то похожее на ругательства. Кажется, проклинал полного энергии Рёхея, который продолжал свой обычный комплекс упражнений под счет.
К моему удивлению, Реборн погнал Тсуну на тренировку с Рёхеем. Так, собственно, я об этом и узнала. Естественно, Тсуна легкую боксерскую разминку не выдержал и теперь рыжий взирал на него с чувством собственной важности на лице. Это выражение довольства легко оборвалось невзначай оброненной фразой аркобалено:
– Не расслабляйся.
Рыжий бросил расстегнутый пиджак на камень, снял рубашку и присоединился к отжиманиям, пытаясь не уступать Рёхею, что приводило последнего в неописуемый восторг («Это экстремально по-мужски, рыжий!»)
– Про твое замечание, – заговорил Реборн под зычные крики общего счета (и стоны счета от Тсуны). – Я не готовлю из Тсуны мясо.
– А что же ты делаешь? – в тон ему флегматично поинтересовалась.
– Моя задача, если быть точным, в воспитании характера. Всему остальному научиться проще. В дела Вонголы я не лезу, экономике и деловодству не обучен.
– Характеру? – нахмурившись, переспросила я.
– Девятый уже стар и в любой момент может отдать концы. Тогда его наследник должен стать во главе Вонголы. Можно не разбираться в документации, не знать имен и названий других семей, даже не говорить на итальянском, как на родном, но силу наследник должен иметь. Все остальное вторично, – уверенно пояснял Реборн.
– Он должен уверенно говорить, даже если не знает, о чём, – фыркнула я, тем не менее, понимая.
Время. Время поджимает. Кроме того, Реборн киллер, а не учитель этикета, вот что он мне хочет сказать. На примере домашнего задания и школьных соревнований, он должен научить Тсуну громко хлопать кулаком по столу. Потому что доступа к нужному уровню иерархии у него нет. Этим займутся приближенные текущего босса, а насколько они добросовестно будут выполнять работу, будет зависеть только от них. Этим мог бы заняться родной отец… но, похоже, его действительно нет в живых. И пусть прикрытия у нас больше нет…
– Это не примирит моё к тебе отношение, – заверила, не позволив себе проявить ни капли переживаемых эмоций в голосе.
– Этого и не нужно, – отвернулся аркобалено.
Гордый, конечно. Но даже если других серьёзных союзников в мафии сейчас нет, я всё равно не хочу с ним работать.
====== Глава 41 ======
Кости ныли и бесшумно скрипели. Вполне терпимо, но я была уверена в том, что ещё немного и они пойдут трещинами. Тренировка превратится в казино, где ставка делается на то, какая из них не выдержит первой.
– Как-то так, – выдохнула я, снимая шлем.
– Босс… – выдохнул рыжий и замолчал, рассматривая странным взглядом. Затем Конрад растянул губы в широкой улыбке и с сияющим взглядом выдал: – Так ты можешь быстро слетать за пиццей!
Я едва удержалась от фейспалма. Увидев мою тренировку с пламенем, где я делала такие фигуры пилотажа, которые истребителям не снились, этот парень подумал только о еде. Хм… Хотя если подумать, то идея стоящая.
– Пошли найдем что-нибудь поесть, – сказала я, аккуратно стягивая с себя защитную амуницию.
Рыжий помог стащить мне бронежилет, который выгодно отличался от своей первой версии крепостью, но существенно прибавил в весе. Ничего не поделаешь, мне жизнь дороже, к тому же я всё ещё расту, и смена снаряжения – это необходимость.
Не успели мы сделать пятидесяти шагов, как из-за разросшейся зелени, как черт из табакерки, выскочил аркобалено.
– Что тебе? – невежливо поинтересовалась, понимая, что он уже наверняка тут давно.
Конрад что-то пропыхтел неразборчиво, держа на весу мешок с моей амуницией.
– Здесь несколько советов для тренировок, – заявил Реборн, протянув мне сложенный лист бумаги.
С места в карьер, значит. Я приняла лист с осторожностью и быстро пробежалась глазами. Упражнения для развития гибкости могут быть полезны, хотя я и так разминаюсь, поддерживая необходимую форму. А вот экстремальные тренировки для развития скорости, как-то: побег от падающих камней, полет против течения водопада и попытка убежать от своры собак с привязанными к ногам гирями – это уже слишком. Не спорю, оригинально и интересно, но меня Рехей с Кёей и так экстримом достаточно обеспечивают. Оу, тут даже есть вариант с перетягиванием яхты и грузовика с тягловой силой, видимо, в моей роли.
– Мне не нужна помощь, – сделав зарубку в памяти с упражнениями на гибкость, я протянула лист обратно.
Да, может, и зря отказываюсь. Всё-таки тренера и учителя на дороге не валяются, а уж те, кто знают свое дело, и подавно. Им вообще, знаете, есть чем заняться, чем воспитывать противных учеников. Но тут дело принципа.
– Я могу не только разнообразить твои тренировки, не привлекая к ним внимания, но и помочь тебе увеличить скорость, – выкинул козырь репетитор.
Знал, что предложить. Я гонюсь не столько за силой, сколько за скоростью. Лавры Флеша не дают мне покоя, но с моей комплекцией выносливость и сила явно не мои сильные стороны. Да и стиль боя сложился уже давно – быстро передвигаться, уклоняясь от атак противника, и выжидать, чтобы нанести один точный и сильный удар. Но…
– Это предел моей скорости, – признала, рассматривая черные глаза-бусинки. – По крайней мере, на ближайшее время. Займись лучше Тсуной.
– Как хочешь.
Реборн поправил козырек шляпы и направился прочь. От меня не укрылось, как он поджал губы.
Прогуливаясь вечером, я зашла в магазин купить что-то попить. У входа меня ждала неожиданная встреча. Мне она не была нужна, да и я даже предположить не могла, что ему от меня понадобилось. Чтобы выиграть время на раздумья по этому поводу, я всё-таки купила два пакета апельсинового сока и один из них бросила громадному парню, натянувшему капюшон глубоко на лицо. Мы сели у здания, недалеко от магазина.
Я ждала, пока он заговорит первым, но Ланчия долго собирался с мыслями. Так мы до ночи тут просидим.
– Вас всех отпустили? – спросила я.
– Нет, насколько я знаю, только меня оправдали. Я тогда рассказал всё, как было Десятому Вонголе и аркобалено, информация вскоре дошла наверх. Мне поверили.
Видимо, его отпустили, но вряд ли рады видеть в охраняемом городе. Его выбор одежды понятен. Он одет в мешковатую одежду, скрывающую тренированное тело, и так и не снял капюшон. Я его по тяжелому взгляду да татуировке на щеке в форме двух полос узнала.
– Вот как, – я чуть помрачнела. – И что ты тогда тут делаешь? Больше нет Рокудо, на которого ты мог бы натравить меня. Так что я не особо понимаю, зачем ты здесь, – флегматично закончила.
Ланчия помедлил с ответом. Затем обхватил рукой голову и с силой натянул капюшон на лицо, издав невеселый и какой-то неподходящий ему смешок:
– Черт. Как ты это-то поняла?
– Сейчас уже дошло. Речь длинная, будто давно готовил. И драматичная, да. Видала я одного драматичного парня, – я не смогла сдержать улыбки, вспомнив представление.
Рыжий топтался в двух метрах, неодобрительно посматривая в сторону парня, но, слава богу, не лез. Хотя руку держал так, чтобы в случае чего быстро выхватить оружие. Молодец.
Ещё одной причиной, по которой я сделала такое предположение, было понимание, что Ланчия любит перекладывать ответственность, но это я ему вряд ли скажу.
– Давай ближе к делу, – попросила я. – Ты знаешь, что не вызываешь у меня симпатии, и я не понимаю, зачем ты пришел.
– Вонгола была добра ко мне, – сказал молодой мужчина. – Благодаря им я свободен от контроля. Но… Как бы это странно ни звучало, мне не к кому больше обратиться за советом.
Он смотрел на меня своим тяжелым взглядом. Да уж, стоит только представить, как это выглядит: здоровенная перекачанная детина, явно старше двадцати лет, спрашивает совета у тринадцатилетней девочки. Вау. Это что-то новенькое.
– Вонгола может прочесть меня с одного взгляда. Ты, кажется, видишь даже больше, чем я сам, – продолжил Ланчия, с ожиданием уставившись в мою сторону.
– Ты всерьёз надеешься услышать какой-то глубоко-философский совет? – скептически приподняла бровь.
– Выслушай меня, Савада, – вздохнул он, прикрыв глаза. – А потом скажи, что думаешь.
Я в ответ только пожала плечами. Мужчина, вертевший до сих пор сок в пальцах, заключил их в замок и больше никуда не смотрел, как будто ничего в жизни более интересного не видел, чем состав напитка.
– Всё, что я могу сделать – выражать свои соболезнования семьям погибших от моей руки. Но это не приносит облегчения. За прошедшие две недели я успел сделать всего ничего, но мне кажется, даже если я продолжу, ничего не изменится. А ведь я мечтал когда-то об этих днях. Я рассказываю, как всё было, помогаю, чем могу, пока меня хотят убить или убегают… Мне не становится легче. Я чувствую их раны. Я постоянно думаю о твоих словах, что не смог разглядеть мальчика, не был внимателен, был глух и слеп ко всем окружающим… Это какой-то порочный круг.
Медленно отпивая сок через соломинку, я думала над тем, что следует сказать и о чем стоит умолчать. Он вроде и не настроен на это, но всё же не хочется вступать в бой прямо тут. На самом деле сказать приятного мне ему было нечего. Начать хотя бы с того, что он снова перекладывает ответственность. Сначала его босс был главным, и то, что он делал, априори считалось правильным, а значит, его решения не подвергались сомнениям, потом появился жестокий монстр Мукуро, который загнал его в угол так, что Ланчия и не думал ослушаться. Мукуро его, конечно, контролировал и присматривал, но за пять лет не раз и не два мог выдасться удобный момент, чтобы сбросить контроль или хотя бы сбежать. Теперь вот просит совета, и этот его выбор, пожалуй, самый абсурдный. Я могу принять решение за себя, иногда – ещё и за моих друзей и знакомых, но за «вон того парня» … Советчики обычно остаются крайними. Выбор-то был сделан ими, а просивший будет считать себя невиновным. Но Ланчия совершенно не хочет решать самостоятельно.
– От твоих соболезнований никому ни холодно, ни жарко, – наконец сказала я и сделала паузу, наблюдая за его реакцией. Вроде бы он просто слушает, жаль, не смотрит в мою сторону, но можно продолжать. – Если семья погибшего была связана с мафией, они сами вскоре узнают, как всё было пять лет назад. Если нет, то за пять лет они уже привыкли к этой мысли, и что бы ты ни говорил, что бы ни делал, неприятный осадок всё равно останется. Ты бередишь их раны. Переживая это снова и снова, просто накручиваешь себя и методично загоняешь себя же чувством вины. Поэтому мне не интересно тебе помогать. Ты движешься к тупику, а увидишь ли выход, даже если тебе прямо на него указать… ну, гарантий нет.
Ланчия опять думал довольно долго, пока, наконец, не спросил прямо:
– Если это бессмысленно, то как мне иначе искупить свою вину? Я не могу просто смириться с этим.
– Это тебе решать, – снова пожала плечами. – Ты должен найти хорошее, по твоему мнению, дело. Я бы, на твоем месте, выбрала что-то более мирное, хотя бы на пару лет, но я не на твоем месте.
– Хорошее? – парень отчаянно нахмурился. – Мирное?
Я могла наблюдать, как несчастный пакетик сжали кончиками пальцев, и он таки лопнул, расплескав свое содержимое ему на колени и на асфальт. Ланчия чертыхнулся под нос, очевидно, он это не специально.
– Какое хорошее и мирное дело с моими навыками? – пробасил он, не став отряхиваться. – Я только и умею, что драться и уничтожать.
– Грузчику только и надо, что перетягивать вещи с одного места в другое, – нейтрально пожала плечами.
– Ты не понимаешь, – вздохнул он, мотнув головой. – Найдутся люди, которые не захотят, чтобы я забыл про мафию. У меня слава сильнейшего в северной Италии… и меня приглашают в семьи всеми правдами и неправдами, после того, как оправдали.
Точно, как я могла забыть, что из мафии только вперед ногами.
– Ну, значит, ищи себе нового хозяина, – безразлично пожала плечами, посмотрев на него. – По крайней мере, у тебя есть выбор на этот раз.
Молодой мужчина резко поднялся на ноги, сжав кулаки, отчего я приготовилась к ожидаемой драке, но не спешила начинать ее первой.
– Не говори так! – рявкнул Ланчия, потемнев лицом. – Я не собака!
– Если ты человек, то учись отвечать за свой выбор самостоятельно, – не выдержала и отрезала, так как эти сопли уже надоели. –Ты можешь выбрать, как ты хочешь жить, поэтому не проси меня решить за тебя! Хочешь найти хозяина, который позаботится о тебе – вперед, сможешь жить самостоятельно – тебя никто не держит!
Ланчия резко развернулся и, разозленный, направился прочь.
От меня не укрылось, что он в полном раздрае – даже руки дрожат. Стало его немного жаль, ведь парень в расцвете лет, а жизнь его существенно так спустила в унитаз. Но пора бы уже выбираться из него.
– Удачи, – тихо сказала ему в спину, думая, что он не услышит.
Но мужчина сделал два широких шага и остановился, обернувшись назад, чтобы затем вновь продолжить путь.
А я после этой встречи всё продолжала думать о Мукуро. Его ведь должны были выпустить. Он нужен Вонголе, его пригнали в Намимори для проверки Тсуны и самого Мукуро, но почему-то не дали больше шанса. Похоже, наш садист-домочадец широкого разлива всё-таки шепнул что-то наверх. Мукуро оказался слишком неподвластным их методам, да?
Такеши спешно собирался на последнюю тренировку перед предстоящим чемпионатом. Он беспорядочно бегал, раскидывая вещи, потом бросался их сложить аккуратно, почти дошел до прихожей, потом вернулся, что-то забыв. Его отец поглядывал на это с легкой улыбкой, понимая волнения сына.
Вдруг, практически собравшись, Такеши замер, завязав шнурки кроссовок, но продолжая сидеть у порога. Эта заминка сильно контрастировала со взбудораженным состоянием буквально минуту назад, выдавая волнение.
– Хорошо постарайся! – крикнул ему Тсуёши с широкой улыбкой.
– Ага! – отозвался сын, но не спешил подскакивать на ноги и покидать дом.
У Тсуёши были довольно хорошие отношения с сыном, да и на внимательность он никогда не жаловался. Наверное, поэтому он смог заметить нечто тревожащее. Такеши всегда отличался легким характером, как и отец. Даже волнение перед матчем никогда не было раньше таким. Тогда это действительно важно. Это вещь, которая тревожит больше, чем чемпионат по бейсболу.
– Что-то произошло? – спросил он.
– Нет, всё в порядке, – спустя секунду обернулся сын, сияя улыбкой.
Такеши поднялся на ноги, закинув спортивную сумку на плечо. Но шага так и не сделал.
– Отец… У тебя было такое чувство, будто что-то проходит мимо тебя? – спросил он. – А ты не уверен, как следует поступить.
У Тсуёши засосало под ложечкой. Конечно, он всё понял. Этого он и опасался.
– Может, расскажешь? – пересилив себя, предложил старший Ямамото.
Определенно, тренировка могла обождать.
Конечно, я и не надеялась на создание идеальных условий, но это я определенно удачно зашла. Почти прямо перед моим носом Такеши покинул дом и бегом куда-то отправился, явно спешил. К счастью, из-за спешки или просто угла обзора он меня не заметил в полусотне метров. Я спокойно подошла к их дому и зашла в суши-бар. На звон колокольчика у двери с глубин служебных помещений вышел Ямамото Тсуёши. За столиками сидели только какая-то парочка бальзаковского возраста и трое офисных рабочих в костюмах, но их обслуживал помощник.
– Рад тебя видеть, Акира-чан, – широко и радушно улыбнулся старший Ямамото подходя, чтобы поприветствовать. – Если ты к Такеши, он буквально только что ушел на тренировку.
Мои брови немного приподнялись в легком удивлении. С чего он сразу заговорил о Такеши, я ведь не то, что не часто, а вообще редко сюда заходила. Тем более за бейсболистом. Легкое удивление быстро прошло, и я ответила:
– Вообще-то, я к Вам, Тсуёши-сан.
– Ко мне? – теперь пришел его черёд удивляться.
– Да. Мне надо с Вами поговорить, но не здесь, – показала я взглядом на посетителей.
– Хорошо, Акира-чан. Идем.
Похоже, старший Ямамото понял, что я не о всяких мелочах пришла поговорить. Он повел меня не на кухню, куда мог зайти помощник, а на второй этаж, где был жилой дом. В подобии просторной гостиной пригласил присесть на подушечку для сидения у низкого столика.
Видимо, мне предлагалось повторить позу седза на подушечке, но от сидения на своих ногах у меня уже через десять минут они начинали затекать. А ведь реакция Тсуёши-сана на разговор не известна. Вполне возможно, что мне придется показать свое пламя или защищаться. Поэтому я села по-турецки, скрестив ноги, порадовавшись, что в штанах. Наплевала на приличия, но в данном случае мне было важно другое.
Оставив меня на пару минут, старший Ямамото сходил за чаем и печеньем к нему. По правилам приличия, мы отдали ему дань, просидев ещё минут пять, неторопливо отхлебывая жидкости. У меня возникли подозрения, что он тянет время, но всё было в рамках правил гостеприимства.
– Благодарю за чай, – воспитанно поблагодарила, отставив полупустую кружку, хотя этот японский порошковый чай мне никогда особо не нравился. – Думаю, теперь мы можем приступить к беседе?
– Слушаю тебя, Акира-чан, – поставил он цилиндрическую кружку.
– Давайте начистоту, – предложила я. – Я знаю, что мой старший брат, Тсунаеши, выбран в качестве наследника босса большой мафиозной семьи. Я в курсе, что ему подбираются в друзья так называемые «хранители». Знаю, что Ваш сын также относится к их числу.
Продолжая в течение всей своей речи следить за его мимикой и движениями, я уловила только небольшую напряженность. Отец Ямамото весь подобрался и чуть нахмурился.
– Если это не секрет, то что заставило Вас предложить сына на этот пост? – решила я попытать удачи.
Не факт, что мне ответят, да ещё ответят честно, но попробовать стоило. И не зря.
– Что заставило? – переспросил мужчина. – Это очевидно, Акира-чан: честь, уважение, деньги и власть. То, что получают приближенные, как ты сказала, наследника большой мафиозной семьи. Тебя не пугают эти знания?
Он видел, что я не спешу с криками поднимать истерику. Скорее, старший Ямамото хотел узнать, почему это меня не пугает.
– У меня было время подумать над этим, – уклончиво ответила я. – Что ж, я понимаю Ваши мотивы и не могу их осуждать. Я могу Вам рассказать результаты моих наблюдений и, думаю, Вам будет интересно их услышать.
Тсуёши-сан внимательно слушал, а когда я взяла паузу, кивнул, чтобы я продолжала. Он был готов слушать. Я глубоко вдохнула для храбрости, постаравшись сделать это как можно тише.
– Как Вы понимаете, я живу в одном доме с Тсуной и могу наблюдать за развитием событий из первых рядов. Предупреждая Ваши вопросы, я хотела бы, чтобы этот разговор остался между нами. Думаю, вы отлично поймете почему. С чего бы начать… – я ненадолго замешкалась, так как вариантов разговора было несколько. – Начну, пожалуй, с перечисления знакомых мне других хранителей. Насчет первого я не уверена, так как кандидата было, по-видимому, два. Методом исключения выбрали почему-то пятилетнего малыша. Предположу, что хранители должны выполнять функции близких помощников и охраны. Какой из него помощник и защитник?
Старший Ямамото смотрел на меня непонимающе. Нет, лицо у него оставалось непроницаемым, но вот по глазам я уже научилась читать.
– Второй рос почти сам по себе, родители не принимали видимого участия. Соответственно, о мире мафии, да и вообще о мире, он знает не так уж много. Третий, судя по поведению, некоторое время жил на улице. Может, и знает о жизни мафии, но из-за характера и возраста вряд ли хорошо влился. Скорее, наоборот, он был настолько неуправляемым и диким, что ему одному устроили особую проверку на вшивость. Четвертый, пусть и сильнейший из них по боевым навыкам, имеет серьезные проблемы с семьей и атрибутом. Не думаю, что в случае чего семья придет ему на помощь. Он сам по себе. Пятого вообще в любой момент могут посадить в тюрьму. Если, конечно, когда-нибудь из нее всё-таки выпустят, – закончила несколько ядовито. – Статистика впечатляет и вызывает не то чтобы вопросы, а некоторые сомнения. Поэтому меня… – слово подбиралось с трудом, – забеспокоило то, что Такеши, который выгодно выделяется наличием беспокоящегося за него родственника, входит в эту статистику.
Замолчав, я стала ждать его реакции на это. В общем-то это всё, что я хотела сообщить, но я надеялась увидеть, как именно он на это отреагирует и попытаться по этой реакции что-то понять.
Тсуёши-сан держал лицо не хуже Реборна. Казалось, я не о тревожащей судьбе его сына сейчас говорила, а о ценах на рис в дальней префектуре. То есть ему до лампочки. Но взгляд старшего Ямамото был острым, проницательным, как тогда, когда Емитсу зашел в его заведение.
Почему, собственно, я так уверенно заявилась сюда? Не то, чтобы я была уверена в отце Ямамото, я могу допустить ошибку, не зная всего и рассчитывая на с виду отличного отца, беспокоящегося о судьбе сына. Просто я решила рискнуть, да и поздновато так тщательно скрываться. Если все хранители собраны, скоро начнутся другие действия. Да и возраст согласия начинается с тринадцати, и этот рубеж я уже прошла…
– Я благодарен тебе за то, что беспокоишься о моем сыне, Акира-чан, – Ямамото Тсуёши медленно проговорил это, словно осторожно подбирая слова. – Думаю, он очень оценил бы твою поддержку.
– Я Вам говорю о том, что уже все шестеро хранителей собраны, скоро начнется самое горячее и, очень возможно, опасное для жизни, – мой голос звенел от поднимающегося гнева.
Я почувствовала, что меня попытаются оставить за бортом. Конечно, я предполагала, что он может посчитать лучшим вариантом решить проблему самостоятельно, а может вообще ее проигнорировать, потому быстро взяла себя в руки и твердо продолжила:
– Объясню ещё раз, к чему я всё это рассказала. У всех хранителей не только поразительные проблемы. Единственное, что их всех объединяет – это легкая заменимость. Половина абсолютно не подготовлена к миру мафии и вообще об этом знает минимум информации, другая часть как раз прекрасно знакома с самой неприятной стороной этого мира, но не имеет особого веса. Мой Вам совет – берите Такеши и уезжайте при первой же возможности, пока ещё есть время.
Я должна быть уверена, что Ямамото Тсуёши не поступит как истинный самурай, покорившись судьбе или с шашкой наголо бросившись на врага. Конечно, я прекрасно понимаю, что побег – решение временное, а то и вовсе не решение. Но в моем случае всё куда хуже, а в случае Ямамото их могут и отпустить. Конрад говорил, что атрибуты Урагана и Дождя встречаются чаще других. Легко заменяемый элемент, поэтому пусть задумается о том, чтобы рискнуть.
– Ты знаешь больше, чем можно было бы подумать, – ответил медленно Тсуёши-сан, не перестав держать лицо даже после моей небольшой вспышки. – Знаешь ли ты о том, какой выбор должен сделать мой сын?
Старший Ямамото смотрел пристально, остро, пытливо. Конечно, я уже всё поняла. С атрибутами намешана какая-то магическая муть. Понимаю, что мне становятся близки люди, которые освобождали мои источники и, наверное, их можно назвать моими «хранителями». Первое условие – они должны испытывать какие-то чувства ко мне. Какие именно, сказать сложно: привязанность ли это, желание идти рука об руку или что-то ещё, кто знает. Второе условие зависит от меня. Я должна понять, принять и поддержать. И всё же я надеялась, что Такеши удастся соскочить с этого поезда прежде, чем тот сойдет с рельсов. Пусть хоть кто-то из нас получит шанс жить долго и счастливо. А уж мы с Тсуной как-нибудь обойдемся или найдем кого-нибудь другого. Последнее я и озвучила.
– Ты можешь так сделать, – признал Тсуёши-сан, – но Такеши не сможет. Он всю жизнь будет терзаться потерей того, что так и не смог получить из-за меня. Нет, Акира-чан, мы не можем покинуть Намимори.
Внутри заворочалось пламя. В такой ситуации я не рискнула прикрывать глаза, чтобы их насыщенный оранжевый цвет не был замечен. Как ни странно, старший Ямамото едва заметно вздрогнул.
Я не спешила подниматься на ноги или уходить, мне требовалось вначале успокоиться, а уже потом что-то делать. Тем более, нельзя светить цветом глаз на улице средь бела дня. Отводить глаза тоже было как-то глупо, когда всё уже было замечено, поэтому я просто смотрела ему в лицо, ставшее каким-то каменным. Царившее напряженное молчание немного нервировало, но спокойствие и уверенность, принесённые пламенем, сглаживали эффект.
– Дай ему шанс, вакаданна, – едва слышно попросил Ямамото Тсуёши, склонив голову.
В наше время редко кто пользуется уж совсем древними традициями и обычаями. Даже при встрече кланяются только в особых случаях. Мне же потребовалось некоторое время, чтобы перерыть память на предмет обращений. «Вака» – это у нас значит «молодой», второе обращение, «данна» – это обращение жены к мужу. Не догоняю… Обращение явно уважительное, так что, наверное, имеется в виду ассоциация: муж – главный – высокий статус. Э-э-э… молодой господин? Я даже опешила.
– Тот мальчик, что ждет перед домом, ведь тоже твой хранитель?
Дернувшись, я быстро пришла в себя. Старший Ямамото, вероятно, заметил Конрада, который захотел пойти со мной. Я сказала ему не маячить у суши-бара, но если он не послушался…
– Уверен, всё благоприятно сложится. Ты притягиваешь сильных людей светом пламени, дай Такеши шанс проявить свою силу. Ему нужно лишь время, чтобы принять тяжелый выбор. Ты не пожалеешь.
Странно, но до этого момента Ямамото Тсуёши казался мне нормальным здравомыслящим человеком… А теперь он мне о «силе», слава богу, что не юности, и обращается, как вассал в древней Японии, опять же слава богу, что не падаван. Не, ну я по планировке дома подозревала, что этой семье не чужды традиции…
– Значит, Вы хотите, чтобы Ваш сын наплевал на ваш уговор с Вонголой, а таковой, как я понимаю, был, и переместился на место моего хранителя Дождя? Вы понимаете, чем Вам это может грозить?
Последнее я, пожалуй, могла не спрашивать. Вслух прозвучало как угроза, но старший Ямамото даже бровью не повел.
– Прекрасно осознаю. Такеши предложили стать хранителем Дождя будущего босса Вонголы, уверен, он сможет доказать тебе, что достоин этого звания. Со временем, он сделает правильный выбор самостоятельно.
Ага, значит, у него есть сомнения. Отлично. Но эти намеки… Он хочет, чтобы Такеши стал моим хранителем, и хочет, чтобы Такеши стал хранителем Десятого. Но по одному желанию между этими понятиями не поставить знак равно.
– Пусть. Пусть будет хранителем десятого босса. Те, кто решили сделать по-своему, получили незавидную судьбу. Чем дольше он думает, тем лучше, – сказала чуть резче, чем планировала.
Ну вот, я снова начинаю кипятиться, вспоминая Кёю, Конрада и Мукуро.
– Благодарю, вакаданна.
Ну вот, снова это обращение. Снова он кланяется. И непонятно за что благодарит, я ведь ничего не обещала. Только попросила хотя бы время потянуть, если он уже вроде как всё решил. Впрочем, черт с ним, ещё разберусь, что к чему. Если кланяется, значит, есть шанс, что ответит на вопросы.
– Как насчет рассказать, как это случилось? Как Вы с сыном попали к нам в Намимори?
Старший Ямамото рассказал… Неспешно, размеренно переливая слова, будто давая мне время осознать и подумать над сказанным.
