Текст книги "Пламя моей души (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 83 страниц)
Тсуна лежал побитый на полу палаты и стенал от боли, а на одной из двух кроватей спокойно положил голову на подушки Хибари в черной пижаме. Глаза у него были прикрыты, возможно, он действительно спал.
– Что с тобой, Тсуна? – спросила я, заподозрив причины такого положения.
– Говори тише, имото! – одернул меня оживившийся братец громким шепотом, подскочил на ноги и вытолкнул в коридор. – Хибари-сан забьет меня до смерти, если проснется!
– Так попроси перевести в другую палату.
– Я не могу! Он сам захотел, чтобы меня перевели сюда, и он заправляет больницей!
– В смысле?
– Ему заведующий низко кланяется! – братец подвинулся и зашептал мне на ухо, будто по секрету.
– Пошли, поговорим с этим заведующим.
Мы не спеша двинулись по коридору больницы, так как Тсуна использовал костыли для передвижения. Это он в палате в присутствии Хибари прыгал ланью, а в коридоре ковылял, как настоящий больной. Я могла вдоволь поразмышлять над странным поведением Хибари. Ни в жизнь не поверю, что Кея захотел наладить дружеские отношения с назначенным Небом. Да он вообще Тсуну до недавнего времени презирал. Что тогда поменялось? Может, услышал, что он с Гокудерой и Ямамото банду Момокекай разнес? Так там еще и Дино был. Да и вообще, не ему ли знать, что там за банда, если они под него прогнулись.
Очередное приключение, спланированное Реборном. Может, Хибари о его участии не в курсе? Похоже на правду. Кеи не было в городе несколько дней. Мураками и Фуюки говорили, что, по имеющейся информации, он отправился в соседний город встретить каких-то новых якудза. Сладко место пусто не бывает, вот кто-то и позарился на зачищенную территорию. Думаю, теперь вопросы расширения территории – это меньшая из их проблем. Хотя поверить, чтобы Кея чего-то не знал о происходящем в городе, сложно. Значит, второй вариант – Хибари просто очень хорошо «попросили».
У заведующего было не слишком приятное лицо и маленькие глазки. Но он хотя бы был вежлив. Старшая медсестра же просто пыталась на нас наорать и таким образом заставить слушаться. На Тсуну ее крики и суровое лицо очень даже действовали.
– Переводите моего брата в другую палату, иначе с этой палатой можете попрощаться.
Ага, ведь если Реборн узнает, что задумка вышла, наверняка снова начнет действовать. Если уже не начал.
– Мы не можем этого сделать, – вальяжно повторил заведующий, остающийся предельно спокойным.
– Кстати, а почему Кёя сюда попал?
– Кёя? – вытянулись у взрослых лица.
– Имото, я не думаю, что они могут ответить тебе, – громко зашептал мне на ухо братец. – Он сказал, что простудился.
– А вы кем приходитесь Хибари-сану? – осторожно поинтересовался заведующий.
– Можно сказать, что мы почти члены семьи, – улыбнулась я мило, сообразив, куда ветер дует.
В общем, и Тсуну в другую палату перевели, и карточку Хибари мне в руки добровольно дали. Правильно, если точно не знаешь – лучше не связываться лишний раз. Просмотрев его «историю болезни», я отдала карточку Хибари обратно девушке, которая заведовала регистратурой. Еще когда девушка отправилась за ней, мне на глаза попалась моя фамилия. Сейчас вдруг подумала, а не просмотреть ли мне свою карточку. Не помню, чтобы я чем-то болела в детстве, но надо узнать точно это хотя бы сейчас, когда я уже научилась читать иероглифы.
Девушка, которую чуть ранее припугнул заведующий, безропотно и без вопросов позволила мне взять свою карточку. Я ее так же быстро просмотрела, и она была практически пустой. Имелись только записи обычных досмотров врача еще в раннем детстве. Я потянулась поставить свою карточку на место и замерла, увидев еще кое-что любопытное. Карточка Савады Наны и Савады Тсуны.
– Я это тоже посмотрю, – сказала, скосив глаза на девушку.
– Да, конечно, как вам угодно, – ответила она со стандартной улыбкой.
Карточка Тсуны мало отличалась от моей. Карта Наны была толще и содержала куда больше вложенных бумаг. Конечно, Нане уже тридцать четыре, она могла переболеть много раз, но это правда не многовато ли? Да еще эти врачебные термины на трезвую голову не разберешь. Нет, японские врачи пишут аккуратнее, но все равно слишком много специфических медицинских слов. Я снова посмотрела на девушку-заведующую:
– Вы поможете мне сделать ксерокопию?
– Да, конечно. Мне не сложно, – снова угодливо улыбнулась она.
Отлично, пока есть возможность, надо использовать ее. И действовать быстро, потому что мне кажется, что копии делать запрещено. Я хоть и от владельца города – Хибари, но все же кто-то может вскоре очнуться и выпроводить меня.
Пока Тсуну перемещали, я узнала, кто его новый единственный сосед в интенсивной терапии.
– Что, подорвался-таки? – не сдержала я ехидства.
– Ничего подобного! Я просто упал! – вскинулся на кровати Гокудера и зашипел от боли.
– Ага, упал на раскаленные угли и обжегся.
– Что ты понимаешь! Я проводил испытания нового вида оружия, когда узнал, что Джудайме в больнице, и поспешил скорей сюда!
Гокудера прервался, с напряжением посмотрев на то, как я задумчиво разминаю кулак.
– Вот думаю, можно ли бить пациентов в интенсивной терапии? Наверное, лучше подождать, пока ты выйдешь отсюда, чтобы не сдерживаться.
– Это просто стечение обстоятельств!
– Из-за твоего беспечного отношения, – отрезала я. – Ладно, не хочу тратить на тебя время сейчас.
Гокудера показательно фыркнул, проводив меня раздраженным взглядом. Видимо, хотел показать, что последнее слово за ним и вообще он сильный, самостоятельный и независимый.
Оставив новую палату братца, куда его как раз привезли на больничной койке, я вернулась обратно.
– Простуда, значит? – задумчиво сказала я, остановившись у кровати.
Хибари, утопающий в огромной и мягкой, совсем не больничной подушке, открыл глаза.
– А открытое пулевое ранение – это ОРВи, наверное. Совсем на тебя не похоже.
– Выстрелили сзади. Если бы я их убил, этого бы не произошло, – ответил он сквозь зубы, не скрывая раздражения.
Ха? А, ну да, у него же запрет на убийства. Правда, нормальному человеку было бы все равно, откуда стрельба началась.
– Так ты все-таки разглядел в Тсуне его потенциал? – приподняла я бровь. – Или это задумка Реборна?
– Нет, – отвернулся, сердито скрестив руки на груди. Позволил себе поморщиться: – Бесполезное и беспомощное травоядное, останавливающееся перед первой же сложностью. Раздражает.
– Думаю, твой шаг все равно оценили, – философски изрекла, пожав плечами.
Хибари промолчал, прикрыв глаза.
– Я хочу спать.
– Хорошо, я сейчас уйду. Ока-сан передала бенто для Тсуны, но, как я заметила, ему и так много чего принесли. Так что я оставлю его здесь. Она очень вкусно готовит, я раньше тоже ее бенто брала на наши «свидания». Поправляйся.
– Останься ненадолго.
Я недоуменно замерла, так и не сделав шаг. Сначала прогоняет, потом просит остаться. Наконец, я вспомнила, что как-то моя сила, не знаю как, но уже помогла одному пострадальцу. Поэтому я положила коробочку с едой на тумбочку и присела на кровать, делясь с ним пламенем.
Покинув больницу, я отправилась в городскую научную библиотеку. Там были не только компьютеры с доступом в интернет, но и куча справочников, в том числе и медицинских. Ксерокопии карточки Наны лежали у меня в сумке, и я рассчитывала просто из любопытства чуть разобраться в ней, а потом вернуться домой к ужину. Но то, что я обнаружила…
Карту Савады Наны я брала из обычного любопытства. Обычно с детьми такое не обсуждают, но я считала себя взрослым человеком, который имел право знать такие вещи. Теперь я даже немного пожалела о сделанном… но понимаю, что сделала правильно.
Бòльшая часть медицинской карты Савады Наны приходится на период с четырнадцати лет назад до девяти лет назад. Я легко разобралась в отметках врачей, наблюдающих за прохождением ее обеих беременностей. А вот потом начинался самый настоящий кошмар. Одна прерванная беременность за другой. Классификация и срок выкидышей была самой разнообразной, но суть оставалась одной. И боюсь, ей, как женщине, было все равно, сформировался ли ребенок или нет. Затем, спустя семь таких «случаев», врачи вынесли вердикт: бесплодие. И все. Только излечение последствий для организма, длительный прием разнообразных антидепрессантов и чуть ли не транквилизаторов, в течение пары лет – приемы у психолога и реабилитационные курсы. И я этого всего в детстве не видела. Нана была приветлива и искренне хлопотала над детьми.
Очнулась я от того, что библиотекарь попросила меня заканчивать, потому что библиотека закрывается. Я посмотрела на часы и присвистнула – восемь часов вечера. С опаской достав мобильный, на котором я отключила звук, перед тем как зайти в огромное хранилище книг, я увидела двадцать шесть непринятых вызовов. Меня явно потеряли. Больше всего вызовов было из дома, но имелся десяток от Сасагав, несколько от Ямамото и даже один от Хибари. Боюсь, Нана переполошила всех известных ей моих знакомых. Ох, блин, меня ж убьют.
Собрав свои вещи, я покинула опустевшую библиотеку и тут же открыла телефон. Немного засомневалась перед тем, как набрать, уж очень в потерянных чувствах я была.
– Кира-чан! – сразу же сняли трубку, и донесся взволнованный голос Наны.
– Не волнуйся, ока-сан, все в порядке. Я просто задержалась в городской библиотеке и забыла о времени, – ответила почти ровным голосом.
– Где ты сейчас?
– Иду к автобусной остановке. Думаю, еще успею на последний. Скоро буду дома.
– Кира-чан, оставайся в библиотеке, я приеду и заберу тебя! Опасно ходить ночью одной.
Ее слова ввели меня в кратковременный ступор. Потом я вспомнила, что не Азазель, а двенадцатилетняя дочка, находящаяся под гиперопекой.
– Э-э-э… Не стоит, наверное. Я позвоню Рехею, он меня встретит.
– Ой, Кира-чан! – вдруг воскликнула она громко. – Надо сказать остальным, что ты нашлась! Все так волнуются! – и уже куда-то в сторону: – Тсу-кун, Кира-чан нашлась!
– Не-не-не, я сама им скажу, – поспешила возразить я. – Все хорошо, просто ждите меня дома.
– Боже, иногда ты ведешь себя, как отец, – я услышала непривычные укоряющие нотки, но тон Наны тут же сменился на хорошо знакомое дружелюбное щебетание: – Кира-чан, я все-таки позвоню Сасагаве-куну и Хибари-куну. Подожди их где-нибудь. Рядом есть работающее кафе или магазин?
Еще некоторое время было потрачено, чтобы убедить ее, что я точно буду сидеть в кафе, пока кто-то не придет меня забрать, а потом я села за столик упомянутого кафе и заказала зеленого чаю. Принесли обычную японскую муть из порошка, которую я так не люблю, поэтому я просто медитировала над кружкой, погрузившись в свои мысли. Время пролетело незаметно, пока в кафе не ворвался Рехей. В принципе, ожидаемо. Более неожиданным был факт того, что следом за ним зашел Хибари.
Рехей тут же подбежал ко мне и то громко радовался моей находке, то так же громко ругал меня.
– Кея, разве ты не должен быть в больнице с ОРВИ?
Хибари молча достал тонфа и попытался дать дубинкой мне по голове. Я увернулась, пригнувшись к столу, и возмущенно уставилась на него. Зато Рехей тут же принялся орать на Хибари, вызывая его помахать кулаками с ним, раз уж ему так неймется. Тут уж мне пришлось останавливать горячного боксера, а Кея тем временем направился на выход. Мы с Рехеем пошли за ним.
Увидев машину, я сперва подумала, что они приехали на такси, но… Ничего себе дисциплинарный комитет жирует.
– С каких пор Тетсу умеет водить? – брови окончательно полезли на лоб.
– Добрый вечер, Савада-сан, – кивнул мне багетом на голове помощник Хибари, сидящий на водительском сиденье.
– Садись в машину, – не счел нужным ответить Кея.
Вскоре мы уже колесили по дороге. Рехей ранее, видимо, выпустил пар и затих, Кусакабе молча следил за дорогой, соблюдая правила движения, а Кея невозмутимо сидел рядом с ним и распространял вокруг отчетливую угрозу. Парни, видимо, тоже как-то ощущали ее и заметно нервничали. Я вздохнула и уставилась в окно, бросив попытки понять мотивы их действий или как они так дружно приехали. Хотя я не хотела срывать Кею с больницы или беспокоить Рехея, но все же подобная забота была приятна, и мне стало немного легче. Тревожные, мрачные мысли все еще не давали покоя и не собирались уходить, но атмосфера и некая уверенность убавили этот настрой безысходности.
Я попросила Тетсу не доезжать прямо до дома, и мы вышли чуть раньше, оставив Кусакабе в машине. Только я стала ногами на твердую землю, как Кея, появившийся будто ниоткуда, прижал тонфа к моему горлу, заставив прижаться спиной к дверце.
– Эй, Хибари! Ты что делаешь?! – тут же возмутился Рехей и хотел было наброситься на того с кулаками, но ему помешал Кусакабе, выскочивший с той же стороны машины.
– Ну, и? – как можно спокойней спросила я, смотря в злой прищур серых глаз.
– Во-первых, никогда больше так не делай.
– Да, мамочка.
– Во-вторых, – с давлением произнес он, прижав дубинку сильнее, отчего я закашлялась, – на этот раз ты расскажешь, что произошло.
– Ничего не произошло, – пожала я плечами, смотря на него как можно более честными глазами.
– Я сказал, расскажешь, – снова с давлением повторил он.
Тут уж взбунтовалось все мое естество.
– Ничего не произошло, – я выпрямилась и посмотрела уже совсем иначе, отчего Кея даже тонфа отодвинул. – По крайней мере, ничего нового. Если я не хочу рассказывать, значит, это личное, и ты точно никак на это не можешь повлиять ни в одну из сторон.
– А как же равное доверие? – вернул он мне мою монету. – Разве не ты говорила, что чтобы сотрудничать, надо хотя бы немного доверять друг другу?
Мне возразить на это было нечего, и я отвела взгляд, отвлекшись на Рехея и Кусакабе, которые продолжали свою борьбу.
– Ребят, прекратите, – попросила я. – Мы не ссоримся, все в порядке.
– Не уходи от ответа.
Кея оружие убрал, но отходить в сторону не собирался. Я могла разве что отодвинуться боком или толкнуть его, если хотела увеличения личного пространства.
– А что случилось? Кира-чан? – к моему несчастью, Рехей оказывается кое-что все-таки слышал и теперь тоже хотел добиться от меня ответа.
Я посмотрела на Кусакабе и Кея понял это по-своему:
– Я ему доверяю. Можешь говорить.
– Не в том дело, – нахмурилась я. – Тетсу, надеюсь ты понимаешь, что у нас тут не игры, за такие знания просто так не отделаться.
– Понимаю, Савада-сан, – кивнул здоровяк. – Но, если вы хотите, я могу отойти.
– Если тебе не трудно… – с сомнением протянула я, но парень все понял и споро, без возражений, удалился дальше по улице.
Больше видимых поводов увильнуть не было. На меня требовательно смотрели две пары глаз. Я снова вздохнула, собираясь с духом. Рано или поздно это все равно пришлось бы рассказать.
– Рехей, помнишь, я говорила, что для меня приготовлена другая судьба?
– Ага, помню такое, – кивнул серьезный друг.
– А знаешь, сколько стоит элитная редкая порода лошади?
Обескураженный боксер замычал и замотал головой.
– Представь, что у тебя есть жеребец редкой породы. Но если ты хочешь не полукровку, а гарантированно получить ту же породу, тебе нужна женская особь того же вида. Допустим, тебе повезло, и ты получил одного малыша нужной породы. Но если у тебя есть пара, уже давшая тебе одного дорогостоящего малыша, то, наверное, у них получится еще раз? А потом можно и еще раз. Если получится, конечно. Порода ведь редкая.
– Ну, все так. Но при чем тут лошади? – продолжал недоумевать друг, и я с каким-то садистским удовольствием продолжила.
– А я принадлежу к той самой редкой породе. Если моему брату пророчат карьеру и высокую должность, то мой удел продолжать род, – осклабилась я.
Конечно, это была не самая худшая судьба на первый взгляд. По крайней мере, до старости я должна прожить в достатке. Даже счастливо. В теории.
До Рехея доходило медленно, а может он просто не мог поверить, потому просто пялился. Кея сообразил быстрее:
– Но ты ведь не жеребенок, зверек. Ты им покажешь свои клыки.
Не знаю, спрашивал ли он или утверждал, но я оскалилась еще шире:
– О, да.
====== Глава 31 ======
Каваллоне совершенно невыносим! Он гостил в нашем доме совсем немного, вел себя дружелюбно и не давал никакого повода себя выгнать. Один-два из его людей постоянно ошивались рядом с ним. Поэтому молодой человек чувствовал себя на коне. Фразочки, комплименты, галантные жесты, маленькие, милые, но дорогие подарки – все было настолько стандартным, что становилось совершенно ясно – вызубрено. Он будто хотел показать – посмотри, какой я хороший! Не удивлюсь, если среди его вещей можно найти самоучитель. От этого мне только неприятней было присутствие Дино, потому я пыталась всячески его избегать, он же настойчиво шел к обратному.
Между нами разница в девять лет! Но никого это не волновало. По сути, никто не говорил об этом в таком ключе. Каваллоне сказал, что в Италии так принято – быть милым и добрым с женщинами, и так как с Наной он тоже любезничал, все проглотили это.
И да, сколько бы он ни строил из себя мачо, на меня это ни капли не действовало. Его подчиненные с ним носились, как с маленьким ребенком: хвалили, угождали, журили за то, что он ушел один. Да, Дино был молод, всего двадцать два года, в то время, когда его подчиненные могли быть лет сорока. Но все равно, я видела, что Каваллоне только пытается строить из себя крутого босса. Он будто надевал маску, когда появлялся человек из его семьи. Все ради того, чтобы соответствовать. Хотела ли я такой судьбы для Тсуны… Конечно, нет. Но Дино хоть как-то смог адаптироваться.
В целом, даже не смотря на присутствие Каваллоне и его мафиозной семьи, повседневная жизнь и не думала делать более крутые пируэты. Дома по-прежнему был шумный Бедлам, который поддерживали все дети, в том числе и Реборн. Нана улыбалась и нянчилась. Понянчиться и потискать детей приходила Хару. Ламбо на ней вовсю отрывался. Он умело вертел ей, капризничал, орал и даже позволял себе несильно ее толкнуть, чтобы получить желаемое. И девочка не понимала, что имеет дело с маленьким манипулятором, у которого прошел возраст милой и безобидной почемучки. Слава Ками, она не отвечала за детей, ни своих братьев и сестер, ни чужих. И вообще, приходила поиграть с детьми лишь эпизодически. И-пин была куда спокойней Ламбо и более воспитанной. Вот она с удовольствием играла с Хару, сохраняя ровное дружеское отношение.
Фуюки вдруг решил вызвать меня на поединок. Все лидеры были собраны в кратчайший срок и довольно тихо, хотя я все равно подозревала, что Реборн мог пронюхать, но… мне было все равно. Аркобалено будто пережал где-то во мне какую-то планку. А может быть, виной снижения моей опаски просто послужило то, что репетитор уже знал, что мое пламя – Небо, и как минимум имел основания подозревать во мне Азазеля.
– Савада-сан, пока мы не начали, я хотел бы прояснить одну вещь.
Я приподняла бровь, прося продолжать, в ответ на это заявление Ямады.
– Я не оспариваю место лидера, – продолжил грузный парень. – Считайте это необходимостью – доказывать нам свою силу.
Хм, я по-прежнему не выглядела достойным противником, хотя за эти годы изрядно подросла. Все равно оставалась разница в возрасте. Да и в последнее время, я редко выбиралась на тренировочные спарринги с лидерами. В самом деле, я сразу подумала о бунте, теперь же меня убеждали, что это не он. Требовалось понимать разницу между друзьями и подчиненными. С Рехеем мы были друзьями, с Фуюки – нет.
– То есть ты просто хочешь нарваться, даже если я что-то тебе сломаю? – уточнила я.
– Даже если изобьете до полусмерти.
Фуюки смотрел так серьезно, что мне стало не по себе. Он что-то задумал, сразу видно. Только что именно?
Я была внимательна и осторожна, не позволяя ему меня достать, но даже напрягаться особо не требовалось. С годами, Ямада только ближе подошел к рангу тяжеловеса. Его атаки становились мощней, не быстрей. Хотя стоит отдать ему должное, он тренировался, накапливал опыт и уже был не таким неповоротливым, как при нашей первой встрече. И да, он определенно был куда сильней уличной шпаны.
Фуюки не смог загнать меня в неудобное положение, потому мне не пришлось идти на крайние меры, проводя опасные приемы. Обошлось без переломов, я быстро нашла тот уровень силы, который он мог бы выдержать без серьезных травм, но при этом, чтобы удары больно жалили. Так что после боя без оружия парень даже смог приподняться, опираясь на руки, и объявить свой проигрыш.
– На самом деле, я не только хотел, чтобы вы напомнили нам о своей силе, – сказал он, зажмурив один глаз, на который стекала кровь с разбитой брови. – Мне восемнадцать. В этом году я закончу старшую школу.
– Да? – спросила я, когда он замолчал.
В самом деле, я не вела учет, сколько кому лет. Фуюки же вообще всегда выглядел старше, чем есть.
– Передо мной стоит вопрос о том, что делать дальше, – тянул он резину непонятно для чего.
Ну да, колледжи, университеты и прочие учреждения той же направленности открывали двери для Ямады. Не думаю, что ему светит престижный токийский университет, все же парень гораздо больше уделял времени организационным вопросам банды, чем учебе, а вечерами предпочитал учебникам общество парней со двора. Домашние задания ему, скорей всего, делал кто-то другой. В Японии конкурсный отбор в высшие учебные заведения довольно жесткий, и не всякий сможет его пройти, поэтому, не удивлюсь, если Ямада из тех, кто после школы идет сразу на низкооплачиваемую профессию.
– К чему разговор, Фуюки? – спросила все-таки я.
– Фактически, ты – наш оябун. Тебе решать мою судьбу, – признался он, заставив мои брови ползти на лоб. – Я могу остаться в банде и работать исключительно на нее, но, если твой приказ будет таковым, я попробую поступить куда-то.
– Фуюки-кун хочет сказать, – добавил сидевший до того тихо Мураками, – что ты должна принять решение на основании своего видения его способностей. Если тебе нужно, чтобы Фуюки-кун получил какое-то образование, то ты должна отдать приказ сдать экзамены. Может быть, ты посчитаешь нужным приказать мне помочь ему их «сдать». Если же ты считаешь, что Фуюки-куну достаточно образования для его текущих способностей, то ты можешь отдать ему приказ оставаться в городе и дальше развивать его часть банды.
Я перевела взгляд с Мураками обратно на молчаливо взирающего Фуюки, затем на Коичи и Мегуми… и не увидела признаков возражения! То есть, они считали нормальным отдавать право решать свою судьбу в руки ребенка на шесть лет младше! Конечно, внутренне мне давно не двенадцать, но они-то об этом не должны даже догадываться.
Видимо, все мои сомнения отразились на моем лице, потому что Мураками добавил:
– Кусакабе, например, по желанию Хибари остался в средней школе. Он ближний человек Хибари, поэтому его жизнь известна наперед. Его предназначение, видимо, оставаться рядом и выполнять любые приказы. Так и будет всегда, сколько бы лет им ни было.
– У Тетсу с Кеей разница в один год, если не ошибаюсь, – сказала я, так как в голове не было ни одного приемлемого ответа.
– Это не играет решающей роли, – ответил мне Мураками без привычной ехидной ухмылки.
Если так, то выходит все, включая Мегуми, считают, что Альянс будет жить даже после того, как мы все закончим школу. Только в моих планах не было того, чтобы Альянс перерос в нечто большее, чем школьная банда. Еще есть время, и Ямада успеет подготовиться к вступительным экзаменам.
С другой стороны, Альянс мне еще до конца школы точно будет нужен. По крайней мере, пока я остаюсь в Намимори и пока положение дел не поменяется. Тут с Реборном не знаешь, что будет завтра, а уж о планах Девятого вообще ничего не известно. Есть нешуточная вероятность, что они не дадут Тсуне даже закончить школу, и такая же вероятность насчет меня. Возраст согласия ведь с тринадцати, верно? Мне уже пора начинать бояться. Тогда на порядок в Намимори мне будет до лампочки, потому что меня, скорей всего, тоже тут не будет. Но в таком случае, любые руки будут мне полезны, и чем более влиятельными они будут, тем выше мои шансы.
– Через год мы все закончим школу. Будет ли развиваться Альянс дальше, решать только тебе, – нагнетал атмосферу подлый Мураками, которому, оказывается, уже семнадцать!
Я, честно говоря, привыкла к тому, что они старше и не обращала на это внимания. Потому и забыла об этом нюансе. Пусть даже Ямада отдает предпочтение не учебе, а делу, пусть такие как Фуюки после школы официально становятся якудза, тем не менее, мне отдавали право решать. И пусть я еще в школе, но основная масса банды уже подошла к крайнему возрасту и дальше возиться с детьми, делая вид, что они школьная банда – неуместно. Разве что парни перерастут в банду якудза и будут набирать новичков из старшеклассников.
Тут даже вариант как с Кусакабе отпадает. Тетсу изначально взял роль подручного и первого помощника, оставаясь под рукой, я же давала Фуюки пространство действовать самостоятельно. Оставлять его рядом означает понизить до мальчика на побегушках.
– То есть вы хотите сказать, – я прекратила блуждать взглядом и посмотрела на все еще сидящего на полу Ямаду, – что отдаете право вершить ваши судьбы на основании грубой силы?
– Не только, – подал голос Коичи, быстро покосившись на тяжело задышавшую Мегуми, лицо которой лихорадочно блестело от пота, а губы дрожали от волнения. – Я не первый год убеждаюсь, что Азазель-сама может нас направлять и нами руководить, даже несмотря на разницу в возрасте. Так что если в планах Савады-сама нет Альянса, и мы ничем не можем быть далее полезны, то мы подчинимся, как от приказа оябуна. Нас объединяет лишь воля Азазеля-сама.
Последнее было произнесено до того пафосно, что я едва удержала себя от фырканья. Момент был для этого неподходящий. Вопрос даже не в том, что мне решать. Все дело в последствиях.
Буквально вчера была обычная школьная банда, а сегодня меня ставят перед вопросом о ее дальнейшей судьбе… А я не готова принять решение. Я – разрываюсь между желанием сделать лучше себе и нежеланием рушить чужую судьбу. Так что… Лучше быть честной.
– В моих интересах сохранить Альянс и сделать его более сильной организацией среди взрослых людей, – медленно проговорила я, скрестив руки на груди. – Но если Альянс продолжит развиваться… то все будет куда серьезнее, – я повысила голос, окинув всех строгим взглядом. – Мои противники будут птицами высокого полета. Очень высокого. Настолько, что вас могут попытаться убрать.
Я сделала паузу, проверяя реакцию. Парням хотелось поскорее вырасти. Они считают себя уже достаточно взрослыми. Я понимаю. Но в самом ли деле они осознают, куда идут?
– Если Альянс хочет остаться со мной, то должен быть готов к тому, что любого могут убить. Что самому придется это сделать. Что могут попытаться надавить на близких, – я вновь перестала водить взглядом по всем присутствующим и остановилась на Ямаде. – Если говорить за выбор – учиться дальше или заниматься делами банды, мне без разницы. Если ты хочешь идти дальше в этот серьезный мир со мной, тебе придется постоянно учиться новому и становиться лучше. И если замрешь на уровне банды города Намимори, то останешься позади.
Я сказала все, что необходимо, а больше говорить – значит разглагольствовать. Воцарилась такая тишина, что я поверила – они к такому не готовы. Когда Мураками привычно растянул губы в ядовитой ухмылке и знакомым тоном произнес:
– Если все так, то я с тобой. В конце концов, я никогда не планировал останавливаться на Намимори.
– Хватит строить из себя мужчину, – недовольно нахмурилась Мегуми, скрестившая руки под грудью. – Признай, Азазель-сама не человек и никто из обычных людей не сможет с ней сравниться. Другого такого лидера не найти.
– В самом деле, – выдохнул Коичи, склонив голову и встряхнув челкой, – если кто-то и имеет шанс пробиться на самый верх со своей организацией, то это Азазель-сама. – Он поднял на меня глаза: – Я пойду следом за тобой и сделаю все, чтобы наша организация стала более влиятельной.
– Что до меня… – отвлек меня от разглядывания Коичи Фуюки, который все еще не мог встать. – В моей верности можете никогда не сомневаться. Что бы ни произошло, я выполню любой приказ.
Я забыла, как дышать, и никак не могла вздохнуть. Нет, я не настолько расчувствовалась. Это была ответственность, которая надавила изо всех сил.
Вопрос с жизнью Фуюки, которая достигнет переломного момента этой весной, так и остался нерешенным. Я не знала, что для него будет лучше. С одной стороны, образование, экономическое или организационное, будет полезным, с другой – Фуюки может его просто не потянуть, поэтому я отдала бразды правления обратно. Времени подумать оставалось мало, но если Ямада найдет то, что ему придется по душе, то он мне сообщит. Мураками тоже пообещал поискать и предложить удобоваримые варианты. Так что даже если Фуюки останется пока что в Намимори, то может статься так, что он будет иногда посещать курсы вне пределов нашего маленького городка. Все равно есть еще год, прежде чем основная часть банды достигнет совершеннолетия. Повеселевший Мураками выглядел подозрительно. На вопрос, что его так воодушевило, он расплывчато ответил, что у него появились планы на будущее.
После того, как Реборн выстрелил мне в лоб, единственной положительной стороной стало то, что мой «радиус чувствительности» существенно вырос. В последнее время в городе происходят какие-то непонятные телодвижения, и поэтому, когда я заметила незнакомую силу вместе с пламенем Каваллоне, я поспешила проверить. Конечно, я собиралась лишь наблюдать и не вмешиваться. А наблюдать с расстояния я могла благодаря ощущению пламени. Так же как могла твердо сказать, что Каваллоне использует пламя, и указать, в какой стороне он находится.
Каваллоне очень уж подозрительный. Даже если забыть о его галантности в моем отношении. В первый же час знакомства с Тсуной успел с ним побрататься. Пусть он не выглядит очень хитрозадым, у меня это все равно вызывает закономерные подозрения о его мотивах. Кроме того, люди Дино Каваллоне наводнили город. Нет, они никуда не лезли, но то и дело мне поступали сообщения об их патрулях. С Кеей обсудить это не вышло. Он выслушал и просто сделал свои выводы. Про незнакомых людей он, конечно, знал, но его предупредил об этом Реборн заранее. Делиться со мной своими знаниями он не пожелал. Возможно, у него были свои причины, но недоверие все равно уязвляло. Мне есть куда стремиться.
Каково же было мое удивление, когда я застала Каваллоне и какого-то незнакомого молодого парня. Бой, который я почувствовала, видимо, был коротким, и теперь они что-то обсуждали на повышенных тонах. Усатый помощник Дино стоял в стороне и как-то быстро меня обнаружил. Наверное, потому, что он-то тоже наблюдал и не использовал пламя. Я сделала непонимающий вид (я не я, я вообще за колбасой иду), но Каваллоне с тем парнем уже закончили и разошлись. Меня быстро попытались отвлечь от увиденной сцены, заговаривая зубы. Ага, посчитали случайно попавшей не в то место и не в то время глупышкой. Ну-ну, пусть Каваллоне так считает, меньше будет стараться играть, а значит, я быстрее пойму, какие у него цели.
