Текст книги "Пламя моей души (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 83 страниц)
Хибари добрался до подростковых банд. Несколько крупных и известных банд из старшей школы уже в больнице. Состояние не критическое, но побои серьёзные.
Чертовщина продолжается. Несколько дней назад Фуюки встретился с Хибари. Мой подчинённый выполнил мой указ, но не полностью. Вначале он решил испытать силу мальчишки с дубинками. Испытал. Все, кто были с ним, хвастаются обильными фиолетовыми пятнами, хромают, держась за различные части тела, и в целом выглядят жутко побитыми, а сам Фуюки полёг от одного удара и уже затем, под угрозой расправы от Хибари, передал мои слова. Сам виноват, конечно, но по крайней мере в больницу не попал.
– Я занят, – громко и спокойно сообщаю. – Ты снова появляешься без предупреждения.
Ощущаю более явный предвкушающий и довольный взгляд в спину и перекатом ухожу в сторону. Он позволяет мне подняться на ноги. Практически ничего не поменялось.
Любопытно, что я ощутила его приближение, почуяв ауру пламени. Хотя если задуматься, то ещё в детском саду я ощущала Рёхея лишь вблизи, с появлением Ямамото контроль позволял мне ощутить его силу в паре метров, а теперь, когда бейсболист взял за моду иногда увязываться следом, радар ещё более расширился. Стала замечать, что, если владелец силы где-то неподалеку, я без каких-либо медитаций и прелюдий ощущаю их присутствие. А всё, кажется, оттого, что я стала больше уделять внимания пламени вне своего тела.
Это немного странно, но не заставляет волноваться. Ведь когда видишь издалека человека, узнаёшь его не по лицу, а по фигуре и походке. Также каким-то образом ощущается взгляд в спину, если кто-то намеренно её сверлит. Наверное, у меня развилось нечто подобное.
– Тебе оно так необходимо? – нагло хмыкает в ответ, вскинув руки с тонфа.
Не успеваю ответить, он уже нападает. На этот раз ему не удаётся так просто смять меня. Я уже знаю, как атакуют с этим оружием. Площадь поражения хороша – от кисти до локтя. Блокировать сталь не рискую, сперва привыкаю к скорости, практикуясь в уклонении. Я готова встретить такого сильного и быстрого противника, но пока концентрируюсь на наблюдении и уклонении, как было с Мегуми. Мне надо приспособиться к его стилю, к этому непривычному оружию.
Мой стиль боя… своеобразный. Всё дело в том, как он формировался. Сначала год дзюдо. Но что это – год? Он мне дал разве что основу. Затем Рёхей со своим боксом помог мне поставить удар. С ним я тренируюсь часто и давно. Какое-то время после дзюдо я занималась гимнастикой, наверное, это тоже как-то повлияло. Я её забросила, но в уличных драках стала полагаться именно на удары ногами. Обычно моими противниками были парни постарше, а значит, выше и сильнее. Банальная необходимость до них хотя бы достать добавила в мой арсенал множество атак именно ногами. Чтобы при этом уклоняться, я научилась юлить и перемещаться туда-сюда не только как боксёры.
Стиль Хибари… Жёсткий. Это лучше всего характеризует то, что я вижу. Дерево, к которому я переместилась, встретившись со стальной тонфой, треснуло корой с громким звуком, оповещая меня о том, что хоть один пропущенный удар может быть последним.
Надо переходить в атаку, иначе он всё-таки загонит меня в безвыходную ситуацию. А он определенно нацелился сделать это.
Смену моей стратегии он встретил быстро. Я едва успела вернуть руку, которой хотела провести захват, иначе он бы мне её точно сломал второй дубинкой.
Как оказалось, уклоняться он не собирался. Только атаковал, встречал атаки тонфа и вновь атаковал. Всё происходило настолько быстро, что даже перекинуться парой слов нет времени. И неясно ещё, дерётся ли он в полную силу или может ещё лучше. Но задумываться об этом и начинать волноваться некогда, разум находится в привычном покое, отстранённо отмечая происходящее.
Ещё одна атака тонфа, подпрыгиваю, пропуская подсечку, и неожиданно удар ногой! Я успеваю закрыться, и сильный удар приходится на обе руки. Меня отбрасывает в сторону, я едва успеваю восстановить равновесие, скривившись от боли, как он уже вновь атакует! Вроде бы кости целы. Чёрт!
Рука, поймавшая стальную дубинку, покрыта оранжево-жёлтым пламенем. Он очень близко, и я успеваю отчетливо уловить тягуче-густую силу. Парень на секунду замирает и заставляет меня разорвать расстояние.
– Зачем ты прибыл в город? – выкрикнула, воспользовавшись заминкой.
Сказать, что я вновь занервничала, значит сильно преуменьшить. Ещё с прошлого раза меня очень волновал этот вопрос. Я готова была бежать или убить в зависимости от его ответа. Возможно, он – именно та опасность, о которой старик предупреждал отца. В любом случае, он сам может убить, а значит, если соберется это сделать, я должна быть готова.
Парень пропустил мои слова мимо ушей, вновь атакуя. Вроде бы мой вопрос вызвал лёгкое раздражение. Уклоняясь и проявляя чудеса гибкости и скорости, внутренне успокаиваюсь.
Нет, этот парень ни при чём. Он не хочет об этом даже задумываться, просто полностью отдаёт себя сражению. Он не выглядит притворщиком. Этот… Хибари Кёя упивается сражением, и чем дольше я могу ему противостоять, тем больше блестят серые глаза от азарта и шире ухмылка. Нет, он не скажет нечто вроде: «Прости, это просто моя работа». Если и зашибёт, то лишь в пылу сражения.
Уклоняюсь и прыгаю из стороны в сторону. Если замру хоть на секунду, непременно придется отбивать удары голыми руками. Почему я раньше не подумала об оружии? Но какое… Я тренировалась только в ближнем бою без оружия, мне это было без надобности, поэтому всё, что у меня есть – это эластичные бинты, обёрнутые вокруг кисти. Бита будет только мешаться, с одной дубинкой против его двух не попрёшь, а держать также две… Я не настолько глупая, чтобы выходить новичком против опытного пользователя этой техники. А если…
Пропустив очередную атаку, пользуюсь моментом, провожу захват и по всем правилам перекидываю его через плечо. Для этого хватило бы и его собственной инерции.
Парень валится на землю, делает один перекат и быстро поднимается на ноги, едва взъерошенный. Уже даже не удивляюсь, что он тут же бросается в атаку, не дав мне и шанса воспользоваться преимуществом.
Происходит обмен атаками, и я отмечаю, что он тоже привыкает к моему стилю. Ещё больше усиливаю концентрацию пламени. Оно добавит мне скорости, силы и выносливости, но выдохнусь я быстрее. Главное, чтобы до того, как этот момент наступит, Хибари уже был не способен навредить. Его давящую силу я тоже ощущаю отчётливо. Возможно, он выдохнется раньше меня, но надеяться на это не буду.
Мне было бы гораздо приятнее, если бы не пришлось заставлять себя забывать о болезненных ощущениях, когда приходилось встречать удары не на самые жёсткие блоки. А встречать приходилось часто, так как уклоняться было нереально сложно. Это не тот противник, который позволит мне это сделать. Парень невероятно быстрый. Нет, не так. Его движения куда более плавные и точные, я банально трачу больше времени.
И всё же я пыталась сводить урон к минимуму. Этот парень точно не сдерживается. У него глаза, словно у сумасшедшего. Причём я пытаюсь отслеживать вспышки пламени… Боже, хочется рассмеяться. Аура пламени говорит о том, что он всё же использует его для усиления тела и ударов, но её интенсивность – что эффективность усиления гораздо меньше, чем моя. По крайней мере я более чем уверена, что он может вложить в удар гораздо больше силы, которая просто рассеивается. Да и ореол растекающейся вокруг силы чудовищен, в самом деле. У него что, реально прорва сил, что он вообще не заботится о том, как их применяет?! Хотя нет, он может, как и Рёхей, использовать пламя больше инстинктивно.
Этот парень дикий. Его стиль яростен и неостановим, а ещё жутко непредсказуем. Кажется, он и дерется на одних инстинктах и рефлексах, не задумываясь. Так что не удивлюсь, если они же позволяют ему использовать пламя вот так.
Неожиданно он проворачивает ручку дубинки в руках, и я закрываюсь руками от удара сверху. Снова больно, но не обращаю на это внимания. И привычно, и некогда. Скорее перекатываюсь в сторону, обе тонфа с силой врезаются краями в землю, выбив несколько комков грязи и травы. Изворачиваюсь, опираясь на руки и плечо, бью ногой с обратной стороны его коленей. Они подгибаются, и парень по инерции заваливается вперёд. Ещё секунда, и он выставит ладонь, перекувыркнётся и вновь набросится. Чтобы закрепить успех, пока есть момент, разворачиваюсь и бью второй ногой в затылок, заставив его пропахать землю носом.
Через минуту он отфыркивается и трясёт челкой, с некоторым трудом фокусируя взгляд. Грудь тяжело вздымается, а серые глаза лихорадочно блестят.
– Достаточно, – выдыхаю, тоже сидя на земле.
Отчётливо ощущаю, что это мой предел. Пламя уходит, и я просто заваливаюсь на землю без сил, успев выставить руки. Усталость какая-то непривычная, так что даже не знаю, как на неё реагировать. Опасно ли это? Тело нещадно ломит. Успеваю удовлетворённо с неожиданным восторгом отметить, что впервые настолько измотана боем.
– Травоядное, – подкравшись мягким шагом, мальчишка осторожно пнул мою ногу, будто опасного хищника, который только притворяется и готов в любой момент напасть.
Хотя это недалеко от правды. Его движения я из поля зрения не выпускаю.
– Азазель, приятно познакомиться, – съехидничала я.
Он нахмурился, осматривая меня с прищуром серых глаз.
– Это всё?
– Да, не у всех же прорва сил, которыми он разбрасывается, что мусором, – пожав плечами, я собрала всю волю, что у меня была, и поднялась, опираясь на руки, чтобы в следующий момент разорвать расстояние между нами и сесть на траве.
– Давай поговорим, – предложила, готовая в любой момент к очередной атаке. – Невозможно не заметить того, что ты творишь в городе, и, похоже, наши интересы совпадают в некоторых вопросах.
Он чуть приподнял одну бровь, что я восприняла как положительный результат. Хоть бы выслушал. А я пока немного восстановлюсь.
– Возможно, ты уже в курсе, что в подчинении у Азазеля четыре подростковые банды. Они заняты в основном тем, что поддерживают порядок среди таких же подростковых банд. Мне кажется, ты занимаешься тем же, только в более крупных масштабах. Так как наши интересы совпали, я предлагаю мирное сосуществование. Что скажешь?
– Нет, – сказал как отрезал.
– Почему?
– Намимори теперь моя территория. Мне не нужна помощь, чтобы создать на ней порядок.
Диагноз: считает себя самым сильным и непобедимым, и пока он большая рыба в маленьком озере, он будет продолжать так считать. В принципе, я тоже едва не попала под этот эффект. Хотя вряд ли он не понял, что я могу сражаться почти вровень, но это его только раззадоривает. Похоже, он ещё и помешанный на драках. Сама противоречивость.
– Само собой, твоя, – пожала я плечами. – Ты якудза разогнал, разве кто-то сомневается в твоих силах? Ты можешь и меня одолеть, можешь избить, но от этого управлять мной ты не станешь. Если всё останется как есть, то мы могли бы встречаться так иногда.
По серым глазам пробежалась тень, давая понять, что смена тактики сработала правильно. Не стану отрицать, что не хочу конфликта с ним. Тем не менее, подчиняться и отдавать ему право распоряжаться я не могу.
– Не скрою, твои методы пугают, хотя, как иначе добиться такого же результата, я не знаю. В любом случае Азазель и его люди не хотят противостоять тебе. Им нет смысла мешать, пока ты дрессируешь остальных.
– В таком случае я скоро вернусь, чтобы сразиться с тобой ещё раз, – он резко развернулся на носках туфлей и отрывисто зашагал прочь.
Мне оставалось только покачать головой. Кто-то научил его драться, всунул в руки это оружие, да вот никто не удосужился научить нормально общаться. А может, никого не нашлось, я же не знаю, из какого заповедника такой дикий зверь прибыл.
Не то чтобы я с ума сходила без драк, но в некоторые моменты, а именно в сражении с Хибари Кёей, я также чувствовала азарт. Возможно, на меня просто перенеслись эмоции Хибари. Раньше я никогда не упивалась так обычной дракой, не отдавала всю себя. Наверное, просто не было достойных противников, ведь обычные люди ничего не могли противопоставить силе пламени, вот и приходилось так или иначе сдерживаться. Казалось, что он выдержит даже удар с полным усилением.
Ловлю себя на мысли, что с нетерпением жду, когда появится парень со стальными дубинками. Всё также на выходных выбираюсь в парк, за пару месяцев мы так встретились от силы раза три. Этого было вполне достаточно, чтобы сверить силы. Вроде бы он не знал, кто под маской, а если бы узнал, что я девочка, то вряд ли бы прекратил эти спарринги.
Хотя Хибари, кажется, приходил чаще, но меня частые спарринги не устраивали.
Фуюки, который уже перешёл в нашу среднюю, сообщил, что в школе он появляется лишь изредка. Подростки чувствуют испускаемую им угрозу, и когда он чётко выверенным шагом идёт по коридору к кабинету директора, шугаются в стороны. Слухи про него тоже быстро пошли, но этой зверюге никто даже не осмеливался читать моралей, как обычному хулиганью. Да и кто сказал, что он обычный? Он подгрёб весь город и сейчас активно удерживает свою жёсткую власть. Тем не менее, результаты его тестов появляются вместе со всеми остальными. Директора, что ли, запугал?
Альянс заволновался. На одном из собраний они подняли волнующую тему.
– Азазель-сама, банды куда старше и серьёзней распадаются и боятся высунуться. Смельчаки оказываются в больнице, – сказал Коичи.
– Прыщ дело говорит. Он разгоняет всех без разбору, – подтвердил Фуюки, проигнорировав взгляд Коичи.
– Я слышал, он делает базу в средней школе Намимори, – растягивая слова, сообщил Мураками.
– В какой? – спросила напряжённо Мегуми.
– Ну не в Мидори точно, – фыркнул снисходительно тот. – В обычной общей средней школе. Нельзя сказать, что я не рад. Будь он в моей частной… Но ведь среди нас есть только двое, кто ходит в обычную школу для всех. И я не думаю, что этому парню нужен наш здоровяк.
Я держала каменное лицо под перекрестком взглядов. Этому очень способствовала маска, закрывающая половину лица. Скоро я также окажусь в средней.
– У нас нейтралитет, так что всё в порядке, – деланно безразлично пожала я плечами.
Ребята знали, что я виделась с Хибари Кёей несколько раз, но подробности оставались со мной. Какие тут нужны подробности, когда бои с натяжкой можно огласить ничьей? И то, когда выдыхалась, я их прерывала не без труда. Он маньяк сражений, совершенно забывает обо всём во время боя. Просто словами его не остановить, разве что мысль интересную ему подать, но всё, что мне известно о его интересах – это драки.
Кто знает, что было бы, если бы такой порядок вещей нарушился. Обычно я едва-едва дотягивала до его уровня, хотя с каждым разом я привыкала всё больше к его стилю, но и он учился поразительно быстро. Так что мы оба шли, что называется, ноздря в ноздрю.
Впрочем, Хибари Кёя быстро покинул мои мысли, ведь впереди были экзамены, а это куда ужаснее, чем парень, который пока не принёс особых проблем мне лично. Пусть он всё ещё тёмная лошадка, но Емитсу пока что не приехал вновь, и это уже немного успокаивает. Похоже, Хибари сам по себе, или же мне просто дали разрешение на свои действия, но рассчитывать на такое не буду. Всё равно из-за учёбы всё остальное отодвинулось на второй план.
Нана, поддавшись общему наплыву безумия у мамаш города Намимори, решила, что я должна постараться повысить свои оценки и сдать всё отлично. Для этого она меня без моего ведома записала на курсы, и пришлось ходить. Тсуна вытер пот со лба. Его экзамены ждали только в следующем году, и так как я буду ходить на дополнительные занятия вечером, после школы, то у меня не будет времени донимать его и заставлять делать домашние задания. Он вообще бы забил на учебу, а Иригая с Нэндо и сами не отличники, чтобы чем-то помочь.
Отказаться от дополнительных занятий я не могла. Во-первых, поругаюсь с Наной практически на пустом месте, во-вторых, Нана расстроится, что я потеряла в её практически идеальном образе дочери несколько очков, и будет грустить. Соответственно, качество готовки упадёт, а меня свергнут в пучину потерянных – то есть к Тсуне – и будут бесконечно журить и всплескивать руками. Бр-р-р. Не, не надо мне такого счастья. Я и так кое-как помогаю по хозяйству, и не сказать, что делаю всё идеально. Нет во мне педантичности и старательности японской, что расстраивает мать. Но она надеется, что это исправимо. Ага, ага… Как будто годы прошлой жизни у меня всё было иначе.
Она меня даже на кухню не пускает после идеально сваренного борща. Не признала она в нём блюдо, а зря.
Дополнительные занятия вытягивали с дневными уроками все соки. Но Нана оплатила их и обещала, что, если буду ходить и сдам хорошо экзамены, купит компьютер, так что пришлось терпеть и пытаться догнать по старательному трудоголизму типичных японских школьников.
Я приходила домой пообедать и тут же уходила снова на занятия. День проходил незаметно, а когда я возвращалась домой, то ужинала, болтала со счастливой и довольной Наной, слушала, как меня ставят в пример братцу, и поднималась к себе в комнату. Пару часов я вновь тратила на домашние задания к школе, ещё около часа могла тупо пялиться в томик манги, а потом просто вырубалась. Да, я не была машиной, которая может выдержать такой режим дня: с утра пробежка перед школой или разминка в комнате, затем на занятия, на дополнительные занятия, домашняя работа, возможно, прогулка, если есть силы, и сон. На выходных можно оторваться по полной и провести время с друзьями, а если есть силы – попытаться словить Хибари. Поэтому после успешной сдачи экзаменов я вздохнула спокойно. Теперь я могла провести свободное время по-человечески, а не как обычная японская школьница.
Кроме полки с учебниками в моей комнате висела немаленькая полочка с мангой. Предпочтения разнились, тут могла стоять какая-то неглупая романтика рядом с типичным сёненом. На сёдзе мангу меня упорно подсаживали Киоко с Ханой. Наверху лежало более серьёзное чтиво зарубежных писателей. Я в упор не понимала японскую поэзию и прозу, она всё так же оставалась мной отвергнута. Плеер с наушниками я обычно оставляла на полке или на письменном столе. В углу сиротливо стоял небольшой телевизор, ещё не плазма – технологии не те. Под телевизором – проигрыватель и компакт-диски с фильмами и аниме.
Весенние каникулы были всего две недели, и у меня ещё оставалось время для себя любимой. Но расслабиться не получалось, меня терзал какой-то червячок тревоги, и я не могла понять, дурное предчувствие это или нет. Что-то в последние дни я не виделась и не общалась по телефону с Рёхеем… Странно это, потому я решила прогуляться и зайти в гости к Сасагаве.
Дорога к их дому была мне прекрасно знакома. Я позвонила в звонок у ворот и подождала, пока из дома не вышла Киоко.
– Акира-чан? – удивилась она, завидев меня, мнущуюся у ворот.
Ох, по всем правилам она была для меня семпаем, а я для неё, соответственно, была кохаем – то есть младшим товарищем… или наоборот, я не поняла. Конечно, норм поведения я часто не придерживалась, и уж точно не в этом случае. А потому откликнулась:
– Привет, Киоко! Рёхей дома?
– Да, Кира-чан, старший брат сейчас отдыхает у себя.
– Отдыхает? – скептически приподняла я бровь. – Он заболел?
Образ вездесущего, неутомимого и непробиваемого Рёхея никак не вязался с картинкой бездельничающего в кровати друга. Его, помнится, даже температура под сорок когда-то не остановила от пробежки по снежным улицам.
– Акира-чан, – повторила Киоко с несчастным выражением лица, и я поняла, что что-то точно нечисто.
– Рассказывай.
– Зайдёшь внутрь?
– Да, не откажусь.
Негромко по традиции извинилась за вторжение при входе, хотя внутри никого не было. Родители Сасагавы опять где-то в разъездах. Девочка пригласила меня за низкий столик в гостиной и мелкими шажочками засеменила на кухню. Пришлось подождать, пока она вернулась с чайным набором и демонстрировала свою хозяйственность. Когда же я отпила из кружки, больше терпеть и терзаться вопросами не пришлось.
– Что случилось?
Киоко вздрогнула от моего вопроса и вновь подняла несчастные карие глазки:
– М-мне кажется, старший брат вновь подрался. Вчера вечером он пришел поздно и едва живой. Сказал, на соревнованиях тяжко пришлось. Но он никогда не был так избит, Кира-чан!
Я еле сдержала ругательства в себе.
– Киоко, успокойся. Иногда мальчишки дерутся даже просто так, – я придала голосу спокойствие и уверенность. – Просто выпускают пар. Сильно побит?
– Огромная шишка на лице, кажется все бока в синяках. Я хотела ему помочь подняться и переодеться, но он не позволил.
Несчастный тон и общий печальный вид начинали слегка раздражать, так как казалось, будто она уже похоронила брата, но из-за того, что была в курсе обещания Рёхея, я не позволила себе её одёргивать.
– Киоко, Рёхей уже взрослый парень. А для парней шишки и синяки – это мелочи.
– Но драться неправильно!
Я едва удержала себя от того, чтобы фыркнуть.
– Да, неправильно. Но даже в наше время, если не удается решить дело миром, в ход идут кулаки. А если это тёмная улица, то и нож. Поверь мне, лучше, если твой брат умеет постоять за себя и не теряет формы.
– Но он ведь занимается боксом и ездит на соревнования… Разве этого недостаточно? Я не хочу, чтобы старший брат пострадал… Я ему говорила… Просила его… – рыжеволосая девочка спрятала повлажневшие глаза в ладонях и стала тихо всхлипывать.
Такой переход меня слегка сбил, но я быстро пришла в себя.
– Вот что, Киоко, я не позволю ему серьёзно пострадать. А ты не позволяй себе лить слёзы по этому поводу. Бокс – это его выбор… К тому же, я подумала и давно тебе хотела сказать результаты своих измышлений по поводу того происшествия, когда ему пробили голову ребята из средней школы.
Пришлось подождать, пока Киоко не уменьшит амплитуду всхлипываний и не посмотрит на меня любопытными покрасневшими глазами. Я даже взяла её руку в свою, чтобы она поскорее пришла в себя и вернула способность воспринимать.
– Как я и говорила тебе раньше, ты ни в чем не виновата. Просто ты оказалась слабым местом Рёхея. Те парни тогда тебя просто использовали как наживку. И теперь Рёхей боится повторения, потому постоянно тебя опекает. Пока что эта опека выглядит просто заботой старшего брата, но подумай, что будет лет через пять.
– А что будет? – спросила она.
– А будет так, что он ни одного парня к тебе не подпустит. Одна-единственная обычная ссора – и Рёхей тут же вклинивается. Дойдёт до того, что мальчики просто не будут рисковать даже приближаться к тебе. Он боится за тебя, видит, насколько ты слабая, и не может из-за этого успокоиться. Он пытался и меня так же опекать, но вскоре я доказала, что могу постоять за себя. Мне важней свобода. Своя и его.
– Но что мне делать, Кира-чан? Я ведь не такая, как вы, я не могу… Хотите сказать, что я обуза-а-а? – Киоко последнее слово провыла и вновь ушла в рыдания.
На этот раз она себя уже не сдерживала и громко надрывалась так, что сердце разрывалось.
Поддавшись порыву, я пересела к ней ближе и обняла, поглаживая по голове. А она выла и на выдохах пыталась что-то ещё сказать или объяснить.
– Из-за меня… Всё из-за меня… Старший брат… он старается… а я…
Ну и всё в таком же духе. Мои слова о том, что это не так, её не успокаивали, она и сама понимала, что слабая. Я её в этом не винила, но она сама себя накручивала. Что тут сказать и как успокоить, я не знала, а потому просто решила подождать, пока не выплеснет эмоции. Скорей всего, всё так и должно было закончиться. Киоко всё держала в себе, а выплеснуть не на кого больше.
Кто ещё мог её выслушать? Родители далеко. Единственная её лучшая подруга, Хана, по-моему, уехала куда-то с родителями отдыхать, как и многие. В конце концов, мы не чужие люди, так что надо взять эту обязанность на себя.
Сидеть так в обнимку в ожидании ухода эмоций пришлось долго. Я не смотрела, когда пришла, но когда Киоко вымоталась и так и заснула, уткнувшись в мою промокшую насквозь кофту, за окном уже стемнело. Пару часов точно прошло, эх.
Осмотревшись и пораскинув мозгами, я принялась за аккуратное перемещение. Киоко была худенькой и невысокой, так что я смогла её поднять на руки и сделать несколько шагов, чтобы сгрузить на диван. Укутав её в кокон из покрывала на диване и убедившись, что она всё ещё спит, изнурённая рыданиями, я собрала посуду со стола и на носочках отнесла её на кухню.
Планировка дома была мне прекрасно известна. Меня несколько раз приглашали в гости. Так что я помнила, где находится комната Рёхея, и поднялась наверх по лестнице.
Не успела я занести руку для стука, как с той стороны уже пришло разрешение войти.
В комнате горела только настольная лампа, направленная вниз. Получалось нечто вроде ночника. Ярко освещалась лишь поверхность стола.
Комната Рёхея практически не поменялась. Разве что на одной из стен появилось несколько новых плакатов, посвящённых его любимому спорту. На дверце шкафа – вешалка со школьной формой, спортивная свалена на стуле, на столе под лампой – комок из бинтов, которыми он каждый день обматывает кулаки перед тренировкой, на поверхности стола – две чёрные боксёрские перчатки, а сам хозяин сидел на кровати в футболке и штанах.
Я внимательно всмотрелась, пытаясь оценить ущерб, которым он отделался. К сожалению, в полумраке было видно лишь вспухшую на скуле огромную тёмную шишку и необычно серьёзный взгляд.
– Спасибо, что посидела с Киоко, Кира-чан.
Я кивнула и подошла к свету, чтобы он видел моё посуровевшее лицо.
– Ну и кто это тебя так отделал? – ухмыльнулась я, попытавшись сбить его настрой.
– О! – оживился он, сбросив оковы серьёзности. Даже глаза заблестели. – Он был действительно силён! Я хотел его пригласить в свой клуб бокса, а чтобы доказать свою силу, позвал его на кулачный бой! – от переполнявших его эмоций он замахал руками. – Мы сражались, как мужчины! Он достойный соперник, и у него есть честь. В следующий раз победа точно будет за мной, и я заставлю его вступить в клуб бокса!
– Клуб бокса? Ты ведь в этом году переходишь в среднюю школу, вдруг ты уже не сможешь быть капитаном и принимать такие решения?
– Так даже лучше! Я экстремально буду сражаться с их капитаном!
Глаза Сасагавы засияли огнем воодушевления, и его пламя взметнулось сильнее. Мне оставалось только признать поражение. Он абсолютно неисправим.
– Ну и кто этот счастливчик?
– Хибари Кёя! Мне сказали, что он глава Дисциплинарного комитета. Он немного, но сильнее меня, и я это наверстаю, а затем вновь вызову его на бой!
– Притормози, – попросила я, не понимая, что произошло. Затем вздохнула, вспомнив, кто такой Сасагава Рёхей. Потёрла переносицу. – Ладно, если это дружеский поединок мальчишек, то я не возражаю. Но серьёзных травм не должно быть, ты понял, Рёхей?
– Конечно, их не будет! – громко возмутился боксёр. – Ты меня недооцениваешь!
– Я прекрасно знаю твои силы. Повторяю, если это дружеский бой, то мне не о чем волноваться. Ты и меня тоже заставил это сделать.
– Прости, прости, – простой, как пять копеек, Сасагава улыбнулся, взъерошив волосы на затылке. – Не волнуйся, все будет в порядке!
– Ладно, тогда я пойду.
Это же Рёхей, чего я ожидала? Интересно, как воспринял этот бой сам Хибари? Попробовать заставить его ответить на этот вопрос? Хм, это будет сложно…
Когда я вышла из дома Сасагав, прямо на кончик носа что-то капнуло. Затем, когда я посмотрела наверх, сразу две мокрые и холодные капли приземлились на лицо.
Потемневшее небо над головой говорило о скором приближении хорошего ливня. Интересно, успею дойти до дома?
Недолго посомневавшись, я всё-таки сорвалась с места и побежала по пока ещё не намокшему асфальту. Вскоре дождь пошел сильнее.
– Кира? – сквозь шум дождя услышала, как меня окликнули.
– Ямамото? – нахмурилась я.
– Ты почему не дома? – спрашивает он, как всегда с безмятежной улыбкой.
– Потому что с тобой стою разговариваю под дождём.
– Ха-ха! – рассмеялся он, сняв дутую безрукавку и накрыв ею пространство между нами, как зонтом. – Идем скорее, иначе точно промокнем до нитки!
Зря я не смотрела на дорогу, потому как Ямамото явно сделал круг, и мы неожиданно для меня оказались у знакомого суши-бара. Дождь тем временем разразился холодным и неприятным ливнем, и бежать домой было поздно.
– Отец, напои Киру горячим чаем, – крикнул Ямамото в сторону кухни и исчез за дверью в служебные помещения. – Я сейчас принесу полотенца.
Через десять минут все сидели на кухне у горячей печи, в которой из соображений экономии пекли печенье. Ситуация обязательно бы смущала… другую японку. Потому что я не видела ничего смущающего в том, что сидела в футболке и мягких домашних штанах, принадлежащих Такеши. Ну и что, что они мешковаты, зато сухие и чистые. Даже свежестью стирального порошка пахнут. Так что, чтобы ты там ни задумал, Такеши, – а я по взгляду вижу, что ты что-то задумал – фигу тебе на палочке.
– Вот, выпей, это обязательно поможет тебе согреться, Акира-чан, – отец Такеши разлил по кружкам чай.
Старший Ямамото вёл себя так же радушно и непринуждённо, только то и дело поглядывал на сына.
Если присмотреться, то Такеши на него похож. Цвет и форма глаз одни и те же, волосы тоже чёрные и торчащие; как и Такеши, он высокий и подтянутый, без лишнего грамма жира. Наверное, Такеши станет через пару лет ещё выше, потому что у его отца рост точно около метра восьмидесяти сантиметров. А вот лицо у моего друга другой формы, у старшего Ямамото оно более вытянутое, и подбородок чуть более квадратный.
– Так вы дружите, Такеши?
Правда, когда они улыбаются одновременно – будто одно лицо. Безмятежная, приятная и успокаивающая улыбка. Обманчивая, я бы сказала. Но я также улыбнулась в ответ, строя наивную девочку.
– Ой, что Вы! У Такеши и так много друзей, которые могут о нём позаботиться.
У старшего Ямамото чуть приподнялись брови.
– Простите, я иногда забываю про суффиксы и всех по именам зову, – изобразила я вину, поняв, в чём причина.
– Спасибо, что приглядываешь за ним, – подумав, кивнул и улыбнулся теперь уже не только губами отец Ямамото.
О, привычный обмен любезностями. Хотя меня всё равно что-то беспокоит. Знать бы, что отец Такеши сейчас думает. Точно. Наверное, это из-за одежды.
– Спасибо, что дал мне свою одежду, Такеши, – поблагодарила я. – Я обязательно её постираю и верну.
– Да не за что. Я развесил твою одежду на сушилке, хотя не уверен, высохнет ли она быстро.
– Если нет, то ничего страшного.
Идиллия прям. Любезности такие, аж зубы сводит от улыбки.
– Кстати, Мегуми-семпай меня хвалит. Я записался на занятия и два раза в неделю захаживаю в их додзё, – пояснил Такеши. – Во время дождя, как сегодня, на меня что-то находит, и я тренируюсь ещё и в домашнем додзё. Хочешь посмотреть, как я размахиваю боккеном?
