Текст книги "Пламя моей души (СИ)"
Автор книги: Дневная Сова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 83 страниц)
– О? – ухмыльнулся Рехей. – Не буду даже спрашивать, почему. Так как я уверен, что мужчины понимают лучше друг друга через кулаки. Вступай в клуб, Савада!
Удар Рехея прошел вскользь, едва царапнув щеку Тсуны.
– Нет!!!
– Уклониться от моего «Экстремально-прямого удара»! Ты мне нравишься все больше! Еще один повод заставить тебя присоединиться, Тсуна! Вступай!
– Отказываюсь!
Тсуна ударил. Да так, что Рехей перелетел за ринг и врезался в посыпавшуюся тонкую стену. А кому потом придется идти договариваться о ремонте? Да-да, именно мне. Теперь пламя у Тсуны во лбу с шипением погасло. Уже адекватный братец с ужасом смотрел в сторону капитана боксерского клуба.
А Рехей, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги. Половина лица в крови, щека опухла от удара, все тело в мелких царапинах. Он всегда сдерживается на ринге. Он подстраивается под чужой уровень, постепенно повышая свой, иначе, как он сам выразился, «парень откинет ноги раньше, чем вступит в клуб бокса». Поддаться или проиграть нормально, если соперник вступит в его обожаемый клуб и сможет еще не раз выйти с ним на ринг.
– У тебя невероятные боксерские качества! – ухмылялся он широко уже без огонька во лбу, но абсолютно не замечая повреждений. – Я затащу тебя в клуб!
– Ты выглядишь таким счастливым, братик! – подбежала к нему Киоко с обожанием на лице и тревогой во взгляде.
Рехей поднялся на ноги и остановился напротив мнущегося Тсуны.
– Ты тоже мне нравишься, Сасагава Рехей. Хочешь стать членом семьи?
– Реборн! Эй, прекрати всех подряд агитировать! – прикрикнул на репетитора возмущенный братец.
– Не знаю, о чем ты, но моя семья – это Киоко и бокс, – Рехей, как всегда, отжег и отправился к новичкам, которые отлынивали, наблюдая за представлением.
Там тут же начались мотивирующие выкрики и демонстрации. Киоко побежала, чтобы повиснуть на руке брата и напомнить, что ему надо обработать раны.
– Знаешь, после таких выходок мне обычно хочется набить тебе морду, – задумчиво изрекла я, когда братец удалился в раздевалку, а остальные разбежались кто куда.
– Это не так просто сделать, как ты думаешь, – хмыкнул Реборн.
– Меня останавливает не сложность задачи, а твой внешний вид. Будет выглядеть так, будто я избиваю беззащитного ребенка, – честно призналась я.
Взгляд репетитора едва уловимо изменился, но он тут же натянул свою шляпу в форме слона ниже на глаза. Видимо, обычно он так делает со своей мафиозной шляпой. Мне удалось его задеть?.. Неожиданно. Реборн умеет держать лицо, так что его конкретно зацепили мои слова.
– Тогда, может быть, сможешь пролить свет на личность Азазеля?
Подобный вопрос выбил из колеи, впрочем, я быстро собралась. Ответ был заготовлен заранее.
– Все просто. Его не существует. Если интересно, могу рассказать подробней, но не здесь. Мне не нужны проблемы.
Он направился в сторону раздевалок, ничего не сказав. Впрочем, я и не надеялась, что он успокоится. Реборн выждал вечер этого дня и утром следующего спустился на кухню, еще до того, как собрались остальные домочадцы.
– Так вот, кто выпил вторую банку кофе.
Я опустила глаза, чтобы увидеть репетитора, одетого в клетчатое пальто и шляпу, как у Шерлока Холмса. Его приближение я заметила, но скрываться поздно.
– Не одна я пью в этом доме кофе. Если ты сейчас начнешь лекцию о вредности данного напитка для детского организма, я оценю шутку. Сделать тебе?
– Да, спасибо, – репетитор забрался на стул, быстро сменяя наряд на обычный свой костюм, и пока я загружала кофемашину, ощущала его взгляд.
Вскоре я поставила перед Реборном такую же маленькую чашечку ароматного кофе. Даже не хочу интересоваться, какая у него цена – репетитор явно не привык экономить. Ага, кофе в дом принес он. Нана его не любит, а мы с Тсуной еще дети – нам запрещено.
– Итак, что там с Азазелем? – спросил он, сделав глоток.
Видимо, в прошлый раз он задал вопрос на эмоциях и оплошал с моментом неожиданности. Подобная мысль вызвала неуместную усмешку, которую я быстро подавила, скрыв кружкой.
– Для начала скажи, как ты понял, что это я, – попросила, не особо надеясь на ответ. – Мне не хотелось бы, чтобы какие-то бандиты пришли к тем же выводам, что и ты. Я ведь говорила, что не хочу проблем.
– Все слухи утверждают, что у него оранжевые или желтые глаза. Ты носишь линзы. Легко сложить два и два.
Конечно, он рылся в моих вещах и обнаружил контейнер и раствор для линз. Ответ был у меня заготовлен. Я сделала вид, что смутилась, и отвела взгляд.
– Теперь понятно. Потому я и ношу линзы. Давняя история. Когда-то по нелепой случайности я влипла в драку двух подростковых банд. Те между собой передрались, а мне удалось сбежать. И так как я единственная оставшаяся на ногах, то кто-то увидел меня и сложил красивую легенду. Этот цвет глаз приносит одни проблемы, – призналась и поморщилась. – Потом пошли слухи, и, видимо, кто-то специально раздул их. Может, и есть какой-то парень, который пользуется этим, – пожала плечами. – По мне, так никого подобного не существует, все просто любят мистику.
– Я предполагал такой вариант, – сказал Реборн, отпив кофе. – А как насчет того, что, согласно слухам, Азазель единственный глава банд в Намимори, до кого не добрался Хибари Кея?
– Кея говорил об этом, – пожала плечами. – По-моему, он просто не смог найти парня, который скрывается под именем Азазель, вот и злится из-за этих слухов.
– Про истинный цвет твоих глаз он не знает?
– По-моему, знает. Но какой из меня глава банды? – усмехнулась в ответ. – Честно говоря, я побаиваюсь заводить об этом разговор. Он вспыльчивый человек и скорый на расправу.
– А что ты скажешь о информации, согласно которой в том инциденте участвовал Тсуна?
– Да, он там действительно был, – не стала я отрицать, понимая, что это самое слабое место плана. – Я плохо помню, что произошло тогда, будто пробел в памяти до того момента, когда я вернулась домой. Я выбросила испорченную одежду и никому ничего не сказала. Побоялась разглашения. Могли пойти отвратительные слухи, в маленьком городке это означало бы стать изгоем. Вскоре вернулся Тсуна с какими-то ребятами.
– Начиная с какого момента начался провал в памяти?
Реборн уже давно отставил кружку в сторону, рассматривая меня своими черными глазками, будто через снайперский прицел.
– Помню толпу старших мальчишек вокруг, – пожала плечами, вновь сделав маленький глоток кофе. – Не знаю, что они собирались делать, но вряд ли что-то хорошее.
Реборн замолчал, вновь вернувшись к кофе. Похоже, теперь он обмозговывал и сопоставлял все имевшиеся сведения. Я не слишком раскатывала губу, надеясь, что он поверит всему. Возможно у него откуда-то более подробные сведения, но даже если он откинет половину моего рассказа, все равно я оставила несколько удобных пробелов. Их можно заполнить чем угодно. Он может посчитать мой провал в памяти попыткой мозга скрыть неприятные воспоминания. Если у него есть четкая информация о том, что Тсуна был заложником, то провал в памяти может означать, что я использовала силу, но не осознанно. Если же его информатор отец, то репетитор всерьез задумается о том, что Тсуна также мог слететь с катушек, раскидать силой хулиганов и спокойно уйти с частью хулиганов, которые признали его «силу». На всякий случай я еще месяц назад отдала вполне четкие указания всем лидерам Альянса. При встрече с Тсуной они должны вести себя подчеркнуто уважительно и помочь, если понадобится.
После вечерней пробежки, когда воздух стал прохладным, но фонари на улицах еще не включили, мы с Рехеем присели на лавочку в парке, переводя дух. Достаточно было одного вопроса, чтобы Рехей рассказал прямо о том, что произошло.
– Родители написали, что в Намимори приедет мастер тайского бокса Паопао. Он встретил меня у дома, когда я возвращался с вечерней тренировки. Начал что-то объяснять про твоего брата, но я мало что понял, – Рехей виновато почесал затылок, признавая свою слабость. – Потом он пропал куда-то, а я запомнил, что он рекомендовал пригласить Тсуну в клуб. А еще сразу понял, что это тот репетитор, о котором ты мне рассказывала. Кира-чан, я точно ничего не запорол?
– Думаю, все в порядке. Ты вел себя, как всегда. Ты, Рехей, не умеешь притворяться, поэтому все прошло, как надо.
Думаю, поговори мы начистоту чуть раньше, Рехей ничего бы не понял, а начни я ему все втемяшивать, то он бы еще больше нервничал и вел себя несвойственно при проверке. Получается, Рехея держат в неведении. В принципе, много знаний ему не требуется, дайте цель, и он к ней пойдет. Наверное, Реборн это уже понял, потому и забил на беседу.
– Так что с этим репетитором, и почему он знаком с моими родителями? – с детской непосредственностью задал он вопрос.
– Вероятно, потому что у них работа схожая.
– Мои родители тоже репетиторы? – вскинул он брови.
– Не-а. Связаны с мафией.
– Это что, какая-то компания?
– Почти, – терпеливо продолжила я, понимая, что отсылать его к фильмам или книгам бессмысленно. – Только эта компания занимается незаконной деятельностью и фактически состоит из преступников.
– Так это что, мои родители преступники? – уставился на меня друг, я же пожала плечами.
– Я не уверена ни в чем, Рехей, так как никогда их даже не видела.
– Отец и мать работают за границей. Они ездят в командировки.
– Я знаю. Как и мой отец, Рехей, как и мой…
– Подожди, я не понял, – встряхнул он головой. – Мои родители, твой отец и этот мастер Паопао работают в этой мафии вместе?
– Да, вроде того.
– А что хотел от меня мастер Паопао и родители?
– Вот тут начинается самое интересное, – я набрала побольше воздуха в легкие и продолжила медленно, насколько возможно: – Репетитор Тсуны, он же Паопао, сказал, что приехал воспитать из моего братца следующего главу этой организации. У босса организации должны быть подручные. Их всех тщательно отбирают по определенным критериям и постепенно собирают в одном городе годами. Теперь, когда в маленьком Намимори собрались все, приехал Реборн. Он влезает в эту кашу и строит все по порядку. Находит разные подходы ко всем участникам, создает условия, в которых участники могут проявить себя и достичь поставленной цели. И! – подняла я указательный палец. – Устраивает проверки, одновременно пытаясь заставить всех участников найти общий язык с Тсуной.
– Зачем? – переспросил он.
– Конечно, чтобы создать всю структуру босс-подчиненные. Тебя тоже выбрали, причем еще тогда, когда вы переехали сюда. Реборн создал ситуацию, когда ты заинтересовался способностями Тсуны. Вы встретились на ринге. Ты снова убедился в силе Тсуны, Реборн убедился в твоих навыках.
– Так я ж не на всю дрался, – вставил он замечание.
– А это никого не волнует. Ты показал, что умеешь, этого оказалось достаточно.
Рехей нахмурился сильнее обычного. В голове он это явственно прокручивал так и эдак, чтобы улеглось. Я ждала еще вопросов.
– А как же ты, Кира-чан? Тебя тоже выбрали?
– Нет, – помотала головой, вздохнув. – Для меня приготовили другую судьбу. Впрочем, об этом поговорим в другой раз. Есть вопросы по всему остальному?
– Так много всего, Кира-чан, – признался Рехей. – Это все хорошо или плохо? Мафия нехорошие люди, но там работают наши с Киоко родители. А Паопао, получается, хочет сделать из меня тоже нехорошего человека.
– Получается, так. Сложно сказать. Я слышала, что мафия занимается противозаконными делами, даже немного наблюдала, насколько все серьезно. Но я также встретилась с мнением, что эта работа очень престижная, а значит, предлагаемый пост высокий. Выходит, самую грязную работу вы делать не будете.
Рехей поджал губы, положив сжатые кулаки на колени.
– Если даже ты не понимаешь, что делать, то как мне это понять?
Подобный вопрос заставил меня задуматься над ответом.
– Что делать? Стать сильнее. Научиться использовать свой Экстрим еще лучше и идти дальше. Есть много непонятных белых пятен в этой мафии, и я хочу с ними разобраться. Скорей всего, мне будут мешать в этом, – я подумала и все-таки добавила. – Я хочу собрать группу людей с похожими интересами, которые мне в этом помогут.
Он повернулся ко мне лицом и сказал то, что я и хотела услышать.
– Конечно, я с тобой.
====== Глава 27 ======
– Я вызвал его из Италии, – поясняет Реборн присутствующим. – Доктор Шамал. Он дамский угодник и любит лезть целоваться.
Не стану отрицать его слов. Этот дядька уже пытался и ко мне лезть с поцелуем в щечку. Мужчина около тридцати пяти, выглядит действительно стильно, несмотря на легкую небритость. Она даже придает ему шарма. Одет в белый костюм и черную рубашку. Взгляд уверенного в себе человека. Думаю, многие женщины клюют на это, а сейчас он, похоже, просто веселится. Ни на что другое такое поведение не могу списать. Не одобряю, конечно, таких развлечений, тело ведь даже возраста согласия не достигло. Тем более что подобные развлечения могли бы прокатить в Италии, но в Японии нравы куда консервативней и строже.
Не успела я придумать, как объяснить ему это, он уже увидел Бьянки, и теперь мы наблюдаем любопытное побоище с участием ядовитой кулинарии. Я уже отправила Ламбо на кухню за соком и печеньем. Надо, наверное, готовить стратегические запасы попкорна для таких случаев.
Бьянки свою кулинарию потом сама убирать будет, поэтому я не вмешиваюсь. А этот доктор ловкий, успешно закрыл лицо тканью от отравленной порции еды. Даже поцеловать в щечку ее смог, но удар ногой от Бьянки отправил его к стене. Не думала, что сестра Гокудеры на такое способна, мне будет урок не недооценивать их навыки.
– Давненько я никого не убивала миру на пользу, – раздраженно сказала она.
Его своевременное появление в городе явно неслучайно. Тут у Тсуны «неожиданно» разве что для него появилась ранее неизведанная черепная болезнь. Реборн утверждает, что это смертельно и произошло из-за частого использования пуль посмертной воли. Это особые пули, которыми пользуется Реборн для создания бешеного варианта Тсуны.
– Простите, отвлекся. Хм-м-м-м, – задумчиво тянет, рассматривая меня. – Так это тебя меня вызвали вылечить?
– Нет! – синхронно с Тсуной возмущаюсь.
– Это я заболел!
– Ну, тогда прости, парень, я лечу только девушек.
– А, точно, я забыл, – с безмятежным видом покаялся репетитор, сидя на ступеньках лестницы.
– Эй!
– Как можно о подобном просто «забыть»? – с укором посмотрела я на Реборна, который успешно проигнорировал мой взгляд.
Со вздохом признавая очевидные вещи, я присоединилась к нему и присела на ступеньки, наблюдая за истерикой Тсуны, который умолял доктора передумать. Похоже, это очередная глуповатая задумка Реборна, чтобы преподать братцу урок. Тут это невооруженным взглядом видно. А доктор Шамал явно продолжает дурачиться.
– Так эта болезнь действительно смертельная? – тихонько уточнила я на всякий случай у Реборна. Впрочем, за воплями братца нас и так никто не услышал.
– Разве что для его гордости, – с усмешкой ответил тот.
А, это он, наверное, имеет в виду то, что эти черепки на коже Тсуны выдают всякие постыдные вещи противным скрежещущим голосом.
Если бы братцу действительно угрожала смертельная опасность, то я бы непременно первая настучала по орехам этому гаду. Но судя по его и Реборна поведению, Тсуна должен придумать способ добиться своей цели сам и быстро. Возможно, это действительно полезная воспитательная идея, но уж очень жесткая. Братец был на грани истерики, пытаясь уговорить доктора.
– Я сделаю это, если уговоришь свою сестру меня поцеловать, – неожиданно предлагает Шамал Тсуне, уже едва не плачущему.
Удивленно смотрю на этих двоих расширившимися глазами. Это же чистой воды шантаж!
– Я не могу на это согласиться! – вопит братец, заходясь в бессильных слезах. – Но я умру, если не сделать этого… Кира, если ты можешь это сделать…
Молча поднимаюсь на ноги. Подхожу к доктору, наблюдающему за мной с интересом. И как следует пробиваю ему ногой под коленкой!
– Уй-й-й! – схватился тот за нее, отпрыгивая от меня подальше на одной ноге. – Акира-чан, а ты жестока! Но мне такие девушки нравятся даже больше.
– Мне двенадцать, и целовать даже в щеку я могу либо своих одногодок, либо отца, – холодно уведомляю согласно придуманному чуть ранее ответу.
Это заявление его вроде бы отрезвляет, но он все еще глупо улыбается, делая вид, что это не так. Надеюсь, это прояснило ему память.
– Так что, парень, успокойся. Я отменяю свое предложение, – развел руками ловелас.
Киоко зашла в гости невовремя. Шамал тут же попытался прилипнуть к ней, но Тсуна не в пример сильнее взбунтовался. Даже впал в почти безумное состояние, пытаясь защитить любимую девочку от извращенца, но как только Киоко заметила надписи, он тут же сдулся и запел свою давнюю песню, зашедшись плачем.
– Я неудачник! Неудачником был, неудачником и умру! Оставьте меня в покое!
На этот раз, похоже, он окончательно сдался. Либо же Реборн с доктором перегнули палку.
– Ладно, ладно, я тебя вылечу, – быстро пошел на попятную доктор.
Хах, неужели они думали, что все закончится чем-то другим?
Вскоре Тсуна пошел в свою комнату переживать свое унижение, Шамал смылся по своим делам, Бьянки присела возле репетитора.
– Реборн, тебе не кажется, что это уже слишком? Я имею в виду, что ты перегибаешь палку. Не думаю, что ты хочешь сломать Тсуну, но зачем тогда устраиваешь такие испытания?
– Это мои методы. Я должен обучить его вещам, которым не учат в школе.
– Стрессоустойчивости? – скептически приподнимаю бровь.
– Этому тоже. Характер нужно закалять. Это и есть мое задание.
– Реборн, я понимаю, что загнанный в угол зверь покажет зубы, – сказала, отчетливо чувствуя переобщение с Хибари, – но в случае Тсуны он скорее сломается.
– До такого не дойдет, – хмыкнул Реборн, показывая, что разговор окончен.
Что ж, посмотрим, удастся ли ему дальше балансировать на этой грани. Это мне не слишком по нраву, но, возможно, так и надо с братцем. Мое мировоззрение и опыт отличаются. Раз уж я не смогла, то пусть другой попробует. Авось польза будет.
– В листовках, выданных вам, – декларировал парень скучным официальным тоном, – указаны комнаты, назначенные для комитетов на осеннюю четверть.
Какого черта, спрашивается, я забыла в школьной комнате совещаний, где должен собираться студенческий совет?!
Ладно, подобие студенческого совета все же собралось, официальные бумаги зачитывают, обсуждают дела школы… Но вообще-то вяло, тут все уже в большинстве своем заранее решено, разве что кто-то поднимет какой-то вопрос. Не так давно ко мне подошла глава клуба гимнастики и очень упрашивала поддержать на собрании ее идею по обновлению клубной комнаты. Она узнала, что раньше я успешно выполняла такие задачи, выступая от лица боксерского клуба. А все из-за Хибари. Типа я дружна с ним, ага. Меня он тонфа бить не будет за такое, а то и поддержит, если я выступлю в пользу клуба гимнастики. Ага, счаз, только отгул возьмет.
У нее Хибари за спиной не стоит памятником самому себе. Так что я, наверное, не буду поднимать вопрос об обновлении инвентаря для гимнасток. Надеюсь, она поймет это по моему лицу, если что, я ей еще жестами попытаюсь донести это. А то как-то боязно в опасной близости от тонф ляпнуть что-то не то. Увернуться-то увернусь, скорей всего, но выглядеть это будет… Ух, нет, спасибо.
Тут еще клуб садоводства что-то против имеет. Не нравится им, что дисциплинарный комитет забрал себе помещение, которое обычно не дают ни одному из клубов. Та самая приемная, которая стала новым кабинетом Кеи.
– Что-то вас там слишком много, – бесстрастно замечает Кея. – Мне казалось, нужно только по одному представителю от каждого комитета.
Остальные присутствующие ученики делают вид, что не видят Хибари. Вообще, даже имя его не упоминают. Да и он все собрание молчал. Стоило ему подать голос, как все замерли, будто обезьяны перед удавом. Зря я об этом подумала, так как тут же вспомнила мультфильм «Маугли» и гипнотизирующего огромного Каа. Я попыталась подавить рвущуюся улыбку, но судя по покосившимся главам клубов за столом, мне это удалось не до конца.
– Савада, иди за мной, – требует Кея, когда собрание оглашают закрытым.
Вот и сейчас народ покосился на меня, как на смертницу, а я иду себе следом за ним. Заходим в приемную, которую он забрал себе под личный кабинет.
– Вот, – накрывает ладонью несколько листов и смотрит на меня как-то нехорошо. – Это бланк протокола описания проведенных в боксерском клубе соревнований. Просроченный.
Замираю, не отводя взгляда от него. Серые глаза внимательно следят, улавливая малейшее движение. Рвану к выходу – перехватит. А я-то думаю, чего это он дверь закрыл и вообще такой тихий с утра.
– Этим ведь должен заниматься другой. Почему это я должна его заполнять?
– Потому что с главы боксерского клуба выдавить что-то вразумительное невозможно, а тот, кого ты заставила заниматься бумажной работой, недавно сбивался в толпу с другими травоядными.
Я показательно закатила глаза.
– Серьезно, я на лишнюю бумажную работу никогда не подпишусь! Дай мне пару дней, и я найду еще одного несчастного.
Через час дверь приемной без стука открылась.
– Ого! Не думал, что у нас есть такая клевая комната… – Такеши медленно окинул взглядом помещение и, напоровшись на живописную картину, замолк на полуслове. – М? Кира… А что ты тут делаешь? – спросил он, имея в виду, очевидно, тонфа, упирающуюся мне в затылок.
– Страдаю под гнетом бюрократии, – мрачно изрекла я.
Гокудера с зажженной сигаретой во рту опешил.
– Кто он?
– Гокудера, стой, – шепнул ему посерьезневший Такеши.
– О, я вижу смельчака, который нарушает школьные правила в присутствии главы дисциплинарного комитета, – протянул довольным голосом Хибари, видимо, заметив сигарету Гокудеры, но так и не сдвинувшись с места.
Гокудера вместо того, чтобы промолчать и потушить сигарету в ответ на отчитывание по поводу курения, заорал:
– Ты что несешь, придурок?!
Хибари быстро отреагировал и в мгновение ока оказался перед парнями. Взмах тонфа вышел подобен мечу, разломив сигарету надвое прямо в зубах Гокудеры. К счастью подрывника, зубы остались целы, да только он уже влип – у Кёи на него личные счеты.
– Я сказал, выплюнь!
Парни застыли в шоке. Глава дисциплинарного комитета довольным взглядом осматривал дело рук своих, видимо, наслаждаясь моментом расплаты, и именно этот момент выбрал Тсуна, чтобы зайти в комнату.
– Гха! Х-хибари-сан, – заикаясь, Тсуна выставил руки в защитном жесте и попятился назад. – Им-мот-то! – заметил и меня, медленно поднявшуюся на ноги.
Моя попытка провалилась, так как тяжелая рука опустилась на плечо, усаживая обратно.
– Что ты делаешь с сестрой Джудайме?! – вскинулся вспыльчивый итальянец, подавшись вперед.
Кёя напал на Гокудеру. Один удар в лицо и быстрый в солнечное сплетение отправил подрывника в короткий полет к ближайшей стене, где он и упал, выронив так и не зажженный динамит.
Тонфа звякнули в руках Хибари. Теперь он нацелился на Ямамото, который показал неожиданный результат в ловкости. То ли его Мегуми так натренировала, то ли его отец, но вот что я вижу – Такеши уклоняется от третьей атаки тонфа, все время отпрыгивая назад. Пора!
Срываюсь с места и проскальзываю за спиной Хибари к выходу, пока он не видит. К несчастью, Кёя на внимательность не жалуется и улавливает движение, но поздно – я уже в коридоре и кричу:
– Документы передам позже!
– Стоять!
К своему удивлению, слышу, как следом за мной из кабинета выбегает Такеши и вопящий братец. А за ними несется злой от потери добычи Кёя. Ямамото нервно хохочет и предпринимает попытку меня обогнать.
Замечаю впереди, к его несчастью, вышедшего Рехея. Ускоряюсь, ощущая, как расползается на лице улыбка.
– Рехей! Держи!
– Что это? – недоуменно хмурит брови боксер, держа в руках протокол, но я уже бегу дальше.
Сасагава замечает Хибари, издает нечленораздельный громкий вопль и бежит следом за нами, перегоняя и Тсуну, и Такеши, и даже меня.
– Кира! – на лице боксера лихой оскал. – Ты выбрала самое ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ приключение!
Ямамото хохочет, едва поспевая за нами. Тсуна неожиданно вскрикивает и падает. Оборачиваюсь на секунду, чтобы убедиться в том, что братец упал сам и Кёя промчался мимо него, просто-напросто переступив, как преграду! Неожиданно взлетает одежда и вскакивает Тсуна-псих.
– Я убегу своим предсмертным желанием!
Честно говоря, лицо у меня было, пожалуй, куда более говорящее, чем у остальных, но отвлеклись мы ненадолго. Братец промчался мимо нас на крейсерской скорости, а вот Кёя примерно на той же скорости догонял. Как назло, у парней ноги длиннее, и вскоре я понимаю, что начинаю отставать! Приближаемся к повороту и спуску по лестнице. Парни прыгают по ступенькам, а я, заметив это, сворачиваю по коридору.
Через секунду понимаю, что Хибари гонится все-таки за мной. Ну почему?!
– Тетсу! – радуюсь заместителю дисциплинарного комитета, как родному, и тут же прячусь за широкой спиной.
Игнорирую ошарашенные, почти идеально круглые глаза, так и говорящие: «Я что, по-твоему, похож на того, кто может остановить Хибари?!». Кёя действительно выглядит так, словно его ничто не остановит. Даже у меня невольно проходит холодок по спине, так угрожающе он несется.
– Х-хибари-сан! – выдавливает из себя Кусакабе, выставив в защитном жесте руки и зажмурившись.
Кёя неожиданно замирает и резко поворачивается. Тонфа со звоном встречается с небольшим дзютте в руках Реборна. Я выглядываю из-за Кусакабе и встречаюсь с Кеей взглядом. Серые глаза раздраженно поблескивают, но вот в них появляется тот холодный разум, не затуманенный горячкой боя.
До меня, наконец, доходит, почему он сегодня такой тихий и раздражительный. И почему так настойчиво усадил меня в своем кабинете – проверка! Пришел его черед и, видимо, Реборн, решил, что Тсуна, Такеши и Гокудера должны встретиться с Хибари в его кабинете. Простой расчет: Гокудера с сигаретой, вломившийся прямо в святая святых – это наглость высшей степени. Кея бы такое нарушение никому не простил. После расправы над Гокудерой Тсуна захочет стать сильнее, чтобы отпинать Кею, и после этого Хибари определенно заинтересуется им. Но план провалился из-за меня. Во-первых, одно незначительное вмешательство, когда я первая побежала и за мной побежали остальные, во-вторых, Кея знает про пули предсмертной воли, опять же от меня.
Должно быть, Реборн не очень рад.
Пока Реборн хвалит Кёю за силу, открываю окно в коридоре, аккуратно выпрыгиваю во двор. Бегу оттуда подальше, но знаю, что продолжать погоню Хибари не будет. Она обязательно закончится спаррингом, а их нельзя демонстрировать Реборну.
Репетитор сейчас наверняка пытается найти общий язык с Хибари. У Тсуны этого стопроцентно не выйдет, а присоединить Кею ко всем надо, вот и придется Реборну взять все в свои руки. Здесь случай еще сложнее, чем с Рехеем, и создать условия, где Тсуна и Кея нашли бы общий язык, практически невозможно.
Если же я чего-то перемудрила и Хибари спросит, то бумаги я Рехею передала, вот теперь пусть он с этим мучается, и Кея с ним. Передерутся на ринге в обычном спарринге, успокоятся и быстро все кому-то перепоручат. А я пока могу пройтись по двору, переводя дыхание.
Еще издали замечаю знакомые черные гакураны. Трое парней из комитета столпились над лежащим парнем. Так, это я к окнам приемной подошла… Серьезно? Кёя выбросил Гокудеру из окна?
– Живой? – интересуюсь у парней.
– Да вроде. Сейчас носилки принесут, и мы его отнесем в мед пункт.
– Вы бы расступились, чтоб воздуху больше было.
– Да чего ему станется-то? – спрашивают, но сами отошли на пару шагов.
Я хорошо представляю, какая будет реакция у вспыльчивого итальянца, когда он очнется. Вначале надо освободить его от тяжести динамитных шашек.
Рядовые члены дисциплинарного комитета с интересом смотрят на растущую стопку характерных цилиндров с фитилями, а вот на Гокудеру – со злобой. Вспомнили, кто заставил их несколько раз побегать и разровнять поле. Что делать с динамитом, я не знала. Конфисковать – снова новые принесет, еще и обиду затаит, а отдать сразу – не вариант. Поэтому я отправилась следом за носилками в медпункт, а уже там сгрузила их в уголке.
Гокудера очнулся довольно быстро. Шамал, который с какого-то повеления свыше занял пост медбрата, уперся рогом, что парней не лечит. Куда делась бывшая медсестра, я благоразумно не стала уточнять.
– Как себя чувствуешь, Гокудера-кун? – спросила я, намеренно упоминая суффикс.
– Что с Десятым?! – немедленно заорал итальянец.
– Все отлично. Насколько я знаю, никто не пострадал. Мне надо с тобой поговорить, Гокудера-кун. Насчет моего брата и тебя.
Чуть лукавила, но все ради дела. Завладев вниманием подростка, я продолжила:
– Тебе не кажется, что ты слишком тяготишь Тсуну?
– Что? – вытянулось у него лицо. – Ты в самом деле так считаешь, младшая сестра Джудайме?
– Хватит уже меня так называть, у меня есть красивое имя – Акира. Да, это видно. Хотя Тсуна хорошо к тебе относится и никогда не скажет что-то подобное, но ты слишком навязчив. Ему нужен друг, а не конвоир, который его ждет у ворот собственного дома. Но это еще полбеды. Тсуна, может, и хочет считать тебя своим другом, да вот только ты не считаешь его другом.
– Почему это?! – вскинулся Гокудера, чтобы возразить. – Я самый верный человек Джудайме! Я его правая рука! Я для него все сделаю!
– Не сомневаюсь, – кивнула я. – Но ты не прислушиваешься к его мнению, хоть и говоришь, что он твой босс.
– Ничего подобного!
А еще Тсуна относится к итальянцу так же, как к Иригае с Нэндо. Особенно сходство это видно сейчас, когда они еще малознакомы. Тсуна боится Гокудеру, как обычного школьного хулигана, и опасается даже сказать что-то не то. Даже больше, потому что динамит – это куда опаснее. Его тяготит, что он водится с хулиганом, хотя после Иригаи с Нэндо он к этому относится флегматически. Братец не может справиться с таким «другом», потому Гокудера постоянно что-нибудь вытворяет и втягивает в неприятности Тсуну, как было тогда с учителем Нэзу. Подумаешь, Гокудера угрожал учителю, и из-за этого им обоим грозили исключением, а потом итальянец бросился подрывать площадку. Их в любом случае не могут исключить, потому что тогда придется что-то придумывать с остальными «хранителями».
– Гокудера-кун, а ведь я могу сделать так, что Тсуна разочаруется в тебе, и ты не то, что его правой рукой не станешь, а вообще чужим человеком будешь, – сказала, следя за его реакцией.
Итальянец все время говорит нечто подобное. Каждую встречу, каждую секунду: «я – самый верный подчиненный Десятого», «я – правая рука Десятого». Не знаю, играет ли он, но такой босс, как Тсуна, действительно в некотором смысле удобен. Тсуна никогда не сможет сказать слова против, и если он боится, то разрешит делать все, что угодно. Вопрос только в том, поэтому ли он строит из себя верную собачонку или есть какие-то другие мотивы?
