Текст книги "Чернолунье — Свобода для заключённого (СИ)"

Автор книги: Dir Blake

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Проговорилась. До этого Эмма уже спрашивала её имя, но Лилит холодно отвечала, что ей необязательно знать.

Лилит нахмурилась, гневно взглянув на девчонку с красной ленточкой.

Эмма хитро усмехнулась.

– Да ладно тебе, – беззаботно заявила она. – Красивое имя. Я вот Эмма, будем дружить.

Дружить Лилит ни с кем не собиралась. Она знала, что случается, когда она сближается с людьми. На её совести хватает жертв проклятия.

– Так Дай вырос в этом приюте? – спросила она, прежде чем «подружка» засыпала её новыми вопросами.

– Дай?.. тот грис? – уточнила Эмма, точно совсем о нём позабыла. – Да, монахини часто рассказывают нам о нём.

Они шагнули на место, напоминавшее балкон. Ветер тугой струёй ударил в лицо, растрёпывая распущенные волосы. Лилит встала как вкопанная.

Монастырь-приют стоял на небольшой возвышенности и за перилами балкона третьего этажа можно было лицезреть весь город как на ладони. Далеко справа возвышался Белый замок, сверкающий в лучах солнца, как чешуя редкой рыбы. Лилит видела, как плывут по синему небу облака, как идут по окраине поезда, как трамваи рассекают узкие и широкие улицы с высокими, по сравнению с домами в Кразе, зданиями. Остроносые крыши домов с витыми, потемневшими от времени и копоти решётками на окнах мрачными линиями выстроились вдоль улиц. Бесчисленное множество людей-«муравьёв» беспрестанно суетились по делам и просто жили.

Подходя к тонкими железным перилам балкона, Лилит подумала, что если бы она умерла, мир от этого ничуть бы не изменился. А все эти многочисленные люди даже не обратили бы внимания на её исчезновение.

– Ты чего? – встревоженно спросила Эмма, положив ладонь на её плечо. Лилит, придя в себя, повернулась к ней, выпустила из рук перила, которые сжимала до белых костяшек.

– Нет, ничего, – пробормотала она, отступая от края. – Продолжай…

– Этот Дай, как ты его назвала, – как ни в чём небывало заговорила Эмма, взяв Лилит под руку, – был лучшим учеником за всю историю монастырского приюта.

Они шли по длинному внешнему проходу, который Лилит посчитала балконом. Он опоясывал всю восточную часть крыши монастыря.

– Монахини постоянно ставят нам его в пример. Он был любознательным мальчиком, его интересовали самые разные аспекты жизни: история, биология, магия, мифология и даже монстрология, – Эмма как-то странно взглянула на Лилит, хитро сощурившись.

Лилит закусила губу. Ей почему-то показалось, что Эмма всматривается в её зубы, а точнее, клыки.

– Но он был не слишком силен физически, – заключила она.

– Сейчас мало что изменилось, – не сдержалась от колкости Лилит. Как он мог сбросить её с этой девчонкой?

– Ещё рассказывают, – Эмма озорно усмехнулась. – Что он был очень ранимым и жалостливым, часто плакал над всякой случайно убитой букашкой.

Лилит удивлённо взглянула на неё. Конечно, она догадывалась о такой стороне его личности, но не до такой же степени.

– Много же ты знаешь.

– Хи-хи, – глупо протянула она. – Как о нём не знать. Он же местная звезда, охранял принца, а ещё о нем такие слухи ходят…

– Какие слухи?

– Эмма! – раздался издалека незнакомый мальчишеский голос. – Эмма!

Запыхавшийся светловолосый мальчик, их ровесник, подбежал к ним.

– Там!.. – задыхаясь, говорил он. – Тот мужчина… «серый»! Говорят, он привел сюда нового «потеряшку». Они со стариком так разругались! Элрик… выгнал его! Иди быстрее, может, ещё успеешь его увидеть.

– Потеряшку, – ошарашено пробормотала Лилит, понимая значение этого слова. Так называли детей-сирот.

Вместо Эммы к лестнице кинулась Лилит. Она большими прыжками перепрыгивала через ступеньки. В голове била только одна мысль: «Успеть!»

Она смутно догадывалась, что Дай неспроста привел её сюда. Но она никак не могла поверить, что он решил её бросить!

Она, спотыкаясь, расталкивая других воспитанников приюта, добежала до последней лестницы, ведущей в холл. И уже видела, как Дай протянул руку к входной двери.

– Дай! – закричала она, ступая на ступеньку. Лилит задыхалась, схватилась за лакированный деревянный лестничный поручень, щёки её раскраснелись. Она не могла больше бежать.

Он чуть повернул голову в её сторону.

– Я слышал, как ты бежала, – отстраненно сказал он, едва взглянув на неё. – Теперь ты можешь остаться здесь.

– А ты? – выпалила она, заплетающимися ногами спускаясь вниз.

– Мне нельзя здесь находиться. Я должен уйти, – холодно отозвался он, хотя в голосе так и сквозила печаль. – Я обязан выполнить задание. А потом… если они меня… – он оборвал горькую фразу.

– Сбросишь меня с полпути? – грустно усмехнулась Лилит. – Правильно, я же просто обуза.

– Тебя изначально не должно было это касаться, – раздражился он. – Это только мое бремя.

– Вот как, – тень упала ей на глаза, она снова пыталась скрыть эмоции за челкой.

– Ты начнешь новую жизнь, – начал оправдываться Дай, сжимая и разжимая дверную ручку. – Ты свободна делать что хочешь, а я… – замялся он, – скоро и я… Я должен закончить начатое.

– Никому ты ничего не должен! – выкрикнула она, сжав кулаки. Дай поморщился от её громкого голоса. Лилит стояла в паре шагов от него. – Ты даже обещание, данное старику, держать не должен был! Старик мертв… никто бы тебя не осудил, брось ты безродную сироту на произвол судьбы!.. Даже я…

– Прости… – тихо выдавил он, открывая дверь.

– За что ты извиняешься? – осипшим голосом спросила Лилит. – Ты сдержал обещание.

Дай сделал мучительный шаг за порог. Он чувствовал, как Лилит смотрела ему в спину, но не смел обернуться. Обернуться бы значило – отнять её будущее. Но скоро он положит конец своей «карьере» в Ордене, он загадает «свободу» и станет обычным человеком. Тогда он вернётся к Лилит и… И что тогда?

Он убийца. Ему не отмыться от этого греха. И примет ли Лилит такого гадкого монстра как он?

Элрик прав: лучше ему никогда не возвращаться. Так будет лучше для Лилит.

Даю было тошно. Он чувствовал, что предаёт её.

«Её путешествие подошло к концу, – успокаивал он себя. – Здесь она в безопасности».

Дай шёл вперёд, не замечая, что продолжает поглаживает пальцами узорную крышку её часов.

Ⅴ

– Давай, – звонкий голос Эммы вывел Лилит из раздумий. – Переодевайся!

Она протянула Лилит, стоявшей у узкого стрельчатого окошка их комнаты, униформу приюта.

– Мы с тобой ровесницы, поэтому будем жить в одной комнате, – продолжила сотрясать воздух Эмма, очевидно, старясь отвлечь Лилит от грустных мыслей. – Моя прошлая соседка ушла во взрослую жизнь, – мечтательно произнесла она, заглядывая в окно. – Вышла замуж за какого-то вельможу и перестала тут появляться. Совсем зазналась, но я её не виню. Кто захочет вспоминать о том, что когда-то был сиротой и вырос в обычном монастырском приюте.

– Дай ведь приходил… – тихо произнесла Лилит, стягивая с плеч бордовый фрак. Она посмотрела на его ободранные плечи, и все события, что они пережили с Даем, показались ей далёкими и дорогими воспоминаниями. Точно целая вечность прошла со дня их знакомства. Если бы она осталась в Кразе – никогда бы не пережила такое волнительное и опасное приключение. Пожалела ли она об этом? Ни разу. Забудет ли? Никогда.

Эмма затихла, не стоило ей поднимать болезненную тему с Даем. Он ведь избавился от Лилит, даже не предупредив.

– Чуть позже мы отправимся со стариком… гм… – запнулась она, – с пастором Элриком Лойдом пятым на рынок. Если хочешь, можешь пойти с нами, – Эмма добродушно улыбнулась. – Ни что не помогает развеяться лучше, чем поход по магазинам, пусть и продуктовым! Только переодевайся быстрее.

– Ладно, – слабо улыбнулась Лилит.

– Вот и хорошо! Мы будем ждать тебя внизу! – крикнула она, покидая комнату.

Носить юбку Лилит было непривычно от слова совсем. Она продувалась всеми ветрами, хоть и была довольно плотной и тяжёлой. Лилит выдали и новую обувь: кожаные туфли со шнуровкой и на низком каблуке. Они даже до щиколотки не доходили, что также возмущало девчонку – ей было холодно!

С воротника рубашки Лилит свисала красная ленточка, завязанная в бантик, такая же, как у Эммы. Теория Лилит подтвердилась – цвета лент обозначают их возраст. Одна из девчонок помладше в шутку сказала, что красными лентами помечают в монастырском приюте невест на выданье. Так прохожие джентльмены могут понять, можно ли свататься к той или иной девушке. Обычно сиротки, как они, мало кому нужны, но если всё же повезёт и кому-то из них сделают предложение (особенно часто это происходило на Празднике цветов), девушка не может отказаться. От такого открытия Лилит стало совсем не по себе.

– Но ты не бойся, – сказала Эмма, успокаивая её. – Тот полицейский-детектив-посол-грис наверняка не допустит твоей свадьбы с каким-нибудь другим мужчиной, – она хитро усмехнулась, собирая волосы Лилит в хвост её потрёпанной атласной лентой.

– На что это ты намекаешь? – насупилась Лилит.

– Ты и так знаешь.

– Я замуж вообще не собираюсь, – уверено сказала Лилит, проходя мимо продуктовых лавок. Улицы галдели. То тут, то там разносились зазывающие крики торговцев, споры покупателей, кто-то жаловался на цены, кто-то на несвежие продукты, кто-то на хамство продавцов. Между людской толкотни сновали дети в ободранных одеждах – беспризорники. Они умело шарили по карманам отвлекавшихся людей, а если кого-то замечали, то срывались с места и бежали сломя голову прочь. Это напомнило Лилит о былых временах, когда она поступала точно так же.

Огромная рыночная улица, до отвала забитая разными людьми, казалась бесконечно длинной. Лилит уже жалела, что согласилась пойти. У неё разболелась голова от всего этого бесчисленного людского гомона и букетов самых разных запахов: от дорогого парфюма до гнилой рыбы, мяса, фруктов, овощей и пота.

– Как не собираешься? – удивилась Эмма, остановившись возле одной из лавок с овощами и фруктами. Она начала разглядывать блестящие красные яблоки, лежавшие в лотке. – Неужели ты отвергнешь чувства того красавчика?

– Какие ещё чувства?! – возмутилась Лилит.

– Как какие? Телесно-платонические!

Лилит самодовольно фыркнула.

– Хотя знаешь, – понизив голос, продолжила говорить Эмма. – Если он тебе не нужен – отдай мне. Нечего красавчиками направо и налево забрасываться, они с неба не падают. Ты слышишь? Лилит? – Эмма заозиралась по сторонам, но девушки и след простыл.

«И где я?» – подумала Лилит, унесённая потоком оголтелых людей. Они всей толпой ринулись неизвестно куда, и Лилит не то что выбраться из их рядов не могла, ей было сложно лишний раз вдохнуть.

– Надо осмотреться, – прокряхтела она, зажатая между бесчисленными телами.

Продраться сквозь толпу, предвкушающую нечто радостное, оказалось очень не просто. Они все напирали друг на друга, стремясь подобраться поближе к месту, от которого начала доноситься музыка. По мере приближения звуки усиливались и становились громче. Люди завопили от восторга. Многие из них, судя по одежде, были простолюдинами, но даже они неплохо выглядели. В первых рядах, куда сумела протолкнуться Лилит, было много девушек в ярких платьях, почти все они были с ног до головы украшены искусственными цветами, но попадались и живые. Каких там только не было: хризантемы, фиалки, астры, ромашки, лилии и даже розы. В их аккуратных причёсках были вплетены нити: серебряные и золотые, зелёные, как стебли растений, и красные, как кровь. Головы девушек-«попроще» венчали цветочные венки, сильно контрастировавшие с их скромными платьями. На многих мужчинах (из-за тёплой погоды) были однотонные и полосатые жилеты поверх рубашек, цветные галстуки. Редко попадались на глаза джентльмены во фраках и со шляпой на голове. В основном «рабочая» масса одета была, дай бог, в чистые рубашки и штаны на подтяжках.

Лилит машинально схватилась за красную ленту на своей шее, волнуясь, что она выделяется своей довольно простой приютской формой. А эта красная лента как будто оповещала всех, что «созрела» безродная и безвольная невеста.

Заиграл тромбон, выдернув Лилит из раздумий.

По широкой, огороженной, ярко украшенной улице двигалась процессия. Люди с радостными возгласами и визгом навалились на железную, но довольно низкую ограду. Полицейские, следившие за порядком, засвистели в свистки.

К облегчению всех собравшихся, из арки огромной каменной стены, соединявшей дома, появились танцовщицы. В разноцветных лифах и лёгких шароварах с пышными полупрозрачными лентами от пояса и со звенящими бубнами в руках, пританцовывая, они шли вперёд, отбивая бойкий музыкальный ритм.

За ними следовали музыканты, одетые почти как клоуны. Они играли на дудочках, барабанах, гармошках и многих других инструментах, которые Лилит никогда раньше не видела и названия которых не знала.

Музыка эта, казалось, отбивала ритм её сердца и, судя по восторженным, зачарованным лицам окружающих, они чувствовали то же.

Наконец-то появилось то, что все так долго ждали – факиры.

Собравшиеся люди загалдели, засвистели. Кто-то закричал: «Сюда! Сюда!»

Молодые трюкачи в чёрных шароварах и с голым торсом, поймав всеобщее настроение, задышали огнем.

Лилит застыла на месте, когда рядом с ней пронёсся язык пламени. Ей было жарко и холодно одновременно – страшно и дико весело.

Все были в восторге. Ведь эти люди творили «магию» без магии.

На улицу выехал охраняемый всадниками в синих мундирах и сверкающих на солнце серебряных эполетах открытый экипаж. В нём стояло двое: блистательный юноша, возраста Дая, со светлыми волосами и сияющими голубыми, как небесная синева, глазами и девушка, ровесница Лилит, с такими же светло-пшеничными волосами, как и у парня справа, но тёмными, как молочный шоколад, глазами. Она была одета в потрясающее пышное бледно-розовое платье, оно сверкало от множества камней, но они не утяжеляли его, наоборот, дополняли нежные цветы вишни на ее лифе и юбке. Тугой корсет опоясывал её талию, подчёркивая женскую красоту. Покатые плечи добавляли хрупкости её стану. Она вся была похожа на цветок: аккуратно собранная причёска, милая, добродушная улыбка, лёгкие помахивания ручкой в кружевной перчатке.

Мужчины ликовали. Принцесса Алнаира была воплощением женственности.

Но и её брат не отставал. В своём идеально белом мундире с красной розой на груди, он активно приветствовал своих подданных.

– Слава семье Энфилд! – закричал кто-то в толпе и десятки голосов подхватили. – Слава семье Энфилд!

Принц очаровательно улыбнулся своими белыми зубами, и девчонки ахнули, кто-то кинулся догонять со стороны изгороди уезжающую карету.

Лилит презрительно оскалилась. Она заметила, как подёрнулось изображение королевских отпрысков, вернее, их голограмма. Они даже не удостоили своих подданных «живым» появлением. Это страх или высокомерие?

Их изображение транслируется напрямую сюда, на парад. Весь фокус, скорее всего, в устройстве кареты. Лилит уже встречала такие голограммы, когда они с Даем только приехали в Гиансар. Их использовали на станции в качестве табло расписаний поездов или концертных афиш. Дай рассказывал ей, как они устроены: с помощью каких-то вращающихся шестерёнок в механизме и лупы… а дальше Лилит ничего не запомнила.

Похоже, не только она заметила подвох в этом представлении.

– М-мм, – недовольно промычала девчонка в дорогом бирюзовом платье, украшенном живыми цветами похожего цвета. Она обмахивалась веером, расшитым чёрными кружевами. – Как же душно, – прогнусавила она, – и воняет помойными крысами.

Девушка ни на кого не смотрела, но Лилит поняла, что эти слова были адресованы ей, рабочим и всем людям низшего сословия.

– Да ещё и представление «неживое», – продолжила она жаловаться своей подруге, одетой в очень похожее бледно-коралловое платье. – Полное разочарование.

– Неужели «Чёрный рыцарь» так и не появится? – с надеждой всматриваясь в удаляющуюся карету, спросила её подружка.

«Чёрный рыцарь? Из-за любви к чёрному? – подавила смешок Лилит. – Не тот ли с дымчатой макушкой…»

– Он же посол? – лениво обронила первая. – Вот и уехал снова. Наверное, по этой причине и процессия была «неживая», принца сопроводить было некому.

– А я ведь так долго наряжалась, хотела, чтоб он меня заметил! – огорченно воскликнула вторая аристократка. – Они же всегда вместе на официальных мероприятиях появляются!

– Ой-ой, – Девушка в бирюзовом спрятала лукавую усмешку за веером. – Кто-то влюбился в Чёрного рыцаря.

– Ты не можешь отрицать того, что он очень красив.

– И холоден. Может, его вообще не интересуют женщины…

– Бред это всё! Я слышала он нашу Жизель…

Она так тихо зашептала ей что-то на ушко, что Лилит ничего не расслышала. Да и не особо хотела, потому что, судя по пунцовому лицу аристократки в бирюзовом, вышеупомянутая Жизель не вышиванием с ним занималась.

– Враки это всё! – стыдливо возмутилась она. – Все знают, что Жизель любит преувеличивать! Ты её не слушай, я вот знаю совсем другие слухи, которые о нём ходят.

– Какие?

– Ты не знаешь?

– Я только недавно получила право выходить в свет, – насупившись, пробормотала девушка, подковырнув коралловой туфелькой грязь на брусчатке.

– Тогда всё ясно. Слушай, – аристократка в бирюзовом понизила голос. Лилит невольно подалась вперёд. – Помнишь, пять лет назад произошёл взрыв? Отец рассказывал мне, что ходили слухи, якобы это дело рук революционеров.

«Пять лет назад… – эхом пронеслось в голове Лилит. – Приблизительно тогда я потеряла память и меня нашли беспризорники!»

– Там же ангар какой-то взорвался? или лаборатория? Вроде бы и канализационные пути тогда пострадали.

– Да, это самое, – нетерпеливо закивала девушка с веером. – Так вот, говорят, тех революционеров, повинных во взрыве, всех перебил один человек, – она затихла, заглянув прямо в испуганные глаза подруги. Лилит боялась вдохнуть. – Даймонд Леруш!

– Лилит! – звонко раздалось у самого уха. – Я тебя уже обыскалась!

Эмма схватила ошарашенную брюнетку за плечо.

– Я так испугалась, – выдохнула она, перехватывая Лилит под руку. – Думала, тебя похитили! Уже хотела к старику бежать. Хорошо, что парад проверила.

– Пойдем! – она потащила её в сторону от обернувшихся аристократок, смеривших их презрительными взглядами. – Все нас уже заждались.

Ⅵ

– Ты чего здесь?.. – спросил Элрик, когда Лилит вошла в церковь. – Лилит, да? Эмма и остальные ребята уже в столовой на обеде…

– Я пришла поговорить с вами – неуверенно сказала она, делая гулкие шаги по кафельному полу. Девушка прошла между рядами пустующих деревянных лавок, приближаясь к пастору.

– Дай ведь учился у вас, – сжав кулаки, продолжила говорить она. – Он что-то сделал, да? За что ему запретили возвращаться. – девчонка исподлобья взглянула в грустные глаза старца. – Расскажите, что случилось пять лет назад? Как с этим связан Дай? И эти слухи…

Мужчина обречённо вздохнул, присев на лавку в первом ряду. Он похлопал свободное место рядом с собой, предлагая Лилит тоже присесть.

– Это неприятная история, – произнес он так дряхло, точно состарился сразу на несколько лет. – Пять лет назад революционеры решили напасть на замок.

Лилит подняла брови. Она слышала в разговоре тех девиц совсем другое.

– Инцидент не афишировали публично, дабы избежать волнений, – пояснил Элрик, заметив реакцию Лилит. – Революция провалилась. Пусть они и устроили отвлекающий маневр, подорвав нежилое здание. Как потом выяснилось, то была лаборатория сектантов.

Революционеры должны были тайно проникнуть в замок с сада, но что-то пошло не по плану – произошёл взрыв. Обрушился кусок крепостной стены. Тяжелые камни полетели прямо на мягкую почву сада, а под ним проходили катакомбы. Целый комплекс старых черных ходов остался под замком еще со времен Первой войны. Конструкции устарели и долго не ремонтировались, их развал был лишь вопросом времени. Вот куски подорванной стены и проломили большую дыру на территории сада.

Свидетелями этого стали двое.

– Дай и…

– Принцесса Алнаира. Её растят втайне от общественности, и я никогда её не видел. Мог лишь слышать о ней из рассказов маленького Дая. Ей пророчили корону, а Даю – службу посла. Маленький одинокий мальчик нашел еще более одинокую девочку. Их связывало нечто большее, чем просто дружба.

Но в тот день она погибла. Упала прямо в образовавшуюся дыру, в катакомбы. Её тело так и не нашли, но признали погибшей.

Дай видел, как это случилось. Но он ненавидит вспоминать об этом. Кажется, он так никому и не рассказал, что на самом деле тогда произошло. Мы можем только догадываться, как выжил он и почему они были дождливым ранним утром в саду.

Тот день остался в памяти всех как «трагедия», неудачная революция со множеством жертв. Но общественность так и не узнала, что настоящей «трагедией» назвали смерть будущей королевы.

– Откуда вы всё это знаете? – непонимающе уставилась на него Лилит.

– Я знал «отца» Дая, прошлого главу семьи Леруш, – Бертрама Леруш, – горько усмехнулся Элрик. – Он рассказал мне. А после и сам пропал.

– Как пропал? – удивленно спросила Лилит. – Не погиб?

– Он и король просто взяли и через год после трагедии исчезли. Если бы народ узнал, революции было бы не миновать.

– А как же Дай? Он что, совсем один остался? И те слухи… – замялась она.

– Конечно же, на такого чувствительного ребенка, как Даймонд, трагедия и исчезновение опекуна наложили большой отпечаток. Его мучали и мучают кошмары по сей день. Три года назад, когда ему исполнилось пятнадцать, он решился отомстить той группе революционеров, виновных в смерти принцессы. И всех их… убил, – тяжело выдохнул старик.

 – Я ведь его ещё младенцем помню, – с тихой радостью он посмотрел на свои ладони, точно держал в них ребенка. – Я воспитывал его, учил, что хорошо, а что плохо. Я даже не знаю, в какой момент упустил его, – голос Элрика сорвался на сип. – В те роковые годы он почти не приходил ко мне, а я и не замечал, что он надломлен. Слепо верил в лучшее, ничем не помог, – сказал он и руки его задрожали. – Он не людей в тот день погубил, он себя, свою душу, погубил! – в исступлении причитал пастор, сцепив пальцы в замок. – Это я виноват! Я его погубил!

– На такое массовое убийство не могли же закрыть глаза?.. – пробурчала под нос побледневшая Лилит, не надеясь, что старик сейчас её услышит. Но он услышал.

– Вместо тюремного заключения и смертной казни произвели «обряд посвящения».

– В Орден… – одними губами прошептала Лилит.

– Да, он стал частью тайного Ордена теней. Даймонд обязался до конца своих дней нести верную службу Алнаиру. Его клеймили «Ищейкой», и теперь среди таких же преступников он несет свое бремя пожизненного раба Совета, убийцы.

Теперь Лилит все поняла: поняла, почему Дай так остро отреагировал, когда она сказала что хочет стать «тенью» Ордена, почему до последнего не рассказывал, кем является, почему так неохотно говорил о своем прошлом (вообще не говорил!), держал всё в себе, старался не впутывать Лилит. И… плакал во сне из-за кошмаров.

– Кто знает, – изнеможденно отозвался старик, – быть может, ему стоило лучше принять смертную казнь и облегчить свои грехи, чем стать «тенью» и очернить свою душу еще сильнее.

Элрик уткнул лицо в ладони и, казалось, заплакал.

Лилит стало жаль его. Он воспитывал Дая с рождения. Заменил ему отца. И упустил момент, в который робкий мальчик сломался, чтобы родился некто.

Лилит хотела утешить старика, но решила, что будет лучше просто оставить его одного.

Ⅶ

После обеда и полной экскурсии по монастырю, Лилит отправилась на ужин. Эмма уже поджидала её у края стола, ближе к окну.

На улице быстро вечерело, и тёплый огненный закат сменился холодной вечерней синевой. Зажглись на улицах фонари, и бледные звёзды померкли в их свете. В крупных городах всегда сложно разглядеть на небе звёзды. Зато красный, как кровь, месяц упрямо показался из-за зубчатого горизонта домов. Только это светило не мог затмить ни один фонарь.

Луна видна даже при свете дня.

– Пойдешь на фестиваль в честь Праздника цветов? – заговорщицким шёпотом спросила Эмма, оглядываясь по сторонам. Следила, чтобы монахини её случайно не услышали. – Будут запускать фейерверки! Ты их когда-нибудь видела?

Лилит отрицательно покачала головой.

– А я видела! – она гордо выпятила вперёд плоскую грудь. – Они такие красивые! словами не описать. Их только в прошлом году завезли, – она снова понизила голос. – Вот только запускать их будут ближе к полуночи.

– А отбой в одиннадцать, – лукаво пропела Лилит, хитро оскалившись. Она знала, к чему клонит эта неугомонная девчонка, и ей это нравилось. Лилит любила авантюры.

– У тебя такие клыки!.. – тихо поразилась Эмма. – Я уже давно заметила. Такие необычные, длинные…

Лилит помрачнела.

– Чтобы съесть тебя! – вдруг воскликнула одна из девочек сидевших рядом с Эммой и как начала её щекотать.

Эмма громко и заразительно смеялась, периодически отвечая на выпады девчонки с синей ленточкой.

– Опять ты что-то замыслила? – озорно сощурилась она. – Хочешь, чтобы тебя снова наказали? В прошлый раз ничему не научилась?

– Ну, Ники, – жалобно проныла Эмма, которая была старше её на несколько лет. – Ты же тоже пойдёшь. Неужели тебя устраивает пропускать всё самое интересное? Живём один раз, в конце концов! – воскликнула она, вскочив на ноги. – Так что ты пойдешь с нами!

Эмма схватила тоненькую ручку Ники. Светловолосая девочка с синей ленточкой на вид была очень маленькой, хрупкой и слабой.

– Давай, Лилит, – бойко заявила она, протягивая ей руку, – фестиваль скоро начнётся и нам нужно успеть зайти кое-куда перед танцами. Не пойдём же мы в таком простом виде!

– Только не говори, что потащишь нас к Мике.

– Какой он тебе Мика? – насупилась Эмма. – Он Микаэль!

Тот самый Микаэль, о котором говорили девочки, жил близко к центральной площади, где проходил фестиваль, и приходился сыном торговцу одной цветочной лавки. Они столкнулись с ним у входа в магазинчик. Он продавал направляющимся на фестиваль людям цветочные венки.

С первого взгляда Лилит поняла – у него «язык подвешен». Он так умело убеждал людей в надобности своего товара, что почти каждый второй прохожий приобретал у него венок. Особенно он дурил парочки: умело манипулировал на джентльменской гордости и самолюбии женщин. Мимо очаровательного блондина в серебристой одежде пажа, с яркими карими глазами никто не мог пройти так просто. Он умел привлечь и удержать внимание дам и мужчин самых разных возрастов.

Лилит нравились не только путешественники-авантюристы, на которых она хотела бы походить, но и необычные люди. Что в них было такого необычного? Это люди-актёры. Так умело меняющие маски. Глубоко психологичные личности, тонко чувствовавшие натуру другого человека. Они как фокусники: неуловимые мошенники – легко «перекрашивают» себя, чтобы оставить тебя в дураках.

Пока смотришь за одной рукой, «магия» творится другой.

До такого мастерства «наживы» Лилит было ещё далеко. В идеале, она хотела бы научиться, но чувствовала, что с этим либо рождаются, либо нет. Это такой талант – обводить людей вокруг пальца. Злодейский. Но и Лилит не ангел.

Пока Эмма спряталась с Ники за углом магазина и выпытывала, не растрепались ли у неё волосы (и с какой прической ей лучше появиться), Лилит, засмотревшись на мальчишку, даже не заметила, как близко подошла к нему.

– Спасибо за покупку, приходите ещё! – с милой улыбкой махал рукой вслед покупателям Мика, но стоило им только отойти на десяток шагов, улыбка упала с его лица:

– Скупердяи несчастные, – презрительно прошипел он, неприязненно кривя губы. – Достали. Сам толкай им эти кусты, чёртов старик, – бубнил он, сверля взглядом окошко магазина, из которого лился тёплый свет ламп. – Посмотрел бы я на тебя в этом наряде. А-аа! – воскликнул Мика, обернувшись. Он чуть нос к носу не столкнулся с Лилит, бесшумно подошедшей со спины.

Старая привычка.

– Напугала, – он облегчённо вытер пот со лба. – У меня чуть сердце в пятки не упало! Ты из монастыря? – спросил он, заметив темноте её юбку и ленточку на шее. – Новенькая? Не встречал тебя раньше.

Лилит молчала. Она вроде бы и «новенькая», а вроде и не совсем. Она не хотела задерживаться в приюте. Если она останется, обязательно к кому-нибудь привяжется. Люди снова пострадают.

– Понял, – кивнул он и отошёл к самодельному ящику возле магазина, где он торговал. Что он там себе «понял», Лилит не знала. Ей вдруг припомнились слова Дая сегодня утром:

…если бы ты молчала – смогла бы кого-нибудь очаровать…

Лилит заскрежетала зубами. Вот дурак! Взял и бросил её! Она, вроде бы, и не так часто открывала рот, чтоб он успел от неё устать!

– Ты ведь идешь на фестиваль? – спросил мальчик, копаясь в ящике. Он был примерно того же возраста, что и Лилит, может, чуть старше и довольно хлипкого, даже хрупкого телосложения. Одежда пажа обтянула его худую фигуру с не очень-то надёжной спиной. Лилит рассеяно подумала, что наверняка Дай выглядел так же, когда убил тех людей. – Негоже красивой девушке ходить без венка на Празднике цветов, – с уверенной улыбкой заявил он, скрывая смущение и, прежде чем Лилит что-то поняла, водрузил ей на голову цветочный венец. – Меня, кстати, Мика зовут.

Лилит удивлённо моргнула, машинально потянув руки к инородному предмету. Её пальцы коснулись тугого переплетения тонких стеблей. Они были шероховатыми, точно с них что-то срезали, а лепестки бутонов – нежные, шелковистые.

Розы! А колючки спилили.

– Стой, – сказал Мика, перехватывая её ладони. – Помнёшь же.

Внимательные карие глаза мальчика всматривались в её лицо, и Лилит отчего-то смутилась, отвела глаза в сторону.

– Розы – королевы цветов, – воодушевлённо сказал он, всё ещё удерживая её холодные руки. – А жёлтые розы на языке цветов говорят о дружеских чувствах, – самодовольно пояснил мальчишка. Он радовался, что зачастую бесполезные уроки отца-флориста, наконец, пригодились. – Тебе очень идут.

– Стоит только отвернуться, так ты уже другой девчонке глазки строишь! – насмешливо-раздраженно сказала Эмма, выходя на свет. Она всё же решила распустить свои рвано стриженые до плеч волосы. – Смотрю, ты с Лилит уже спелся.

– Ничего я никому не строю! – насупился Мика. – Это жёлтые розы! жёлтые!

– Да что ты всё заладил! – Эмма ткнула пальцем ему в грудь. – Красных мне найти не хочешь?

– Не хочу! – огрызнулся он, скрестив руки на груди. – Тебе и не пойдут. Лицо больное деревенское. Твой удел – ромашки.

– Чего?! – возмутилась девчонка, схватив его за ворот рубашки. – Сам деревенщина!

– Не кричите, – сказала Ники, похлопав Эмму по плечу. – Люди уже на вас косятся.

Прохожие и правда шли, обходя их стороной и кидая подозрительные неприязненные взгляды.

– Это он виноват, – проворчала Эмма, выпуская его.

Надменно фыркнув, Мика поправил на шее галстук.

– Тем более, – хитро блеснула глазами Эмма, положив руки на плечи Лилит. – У неё уже кое-кто есть…