Текст книги "Чернолунье — Свобода для заключённого (СИ)"

Автор книги: Dir Blake

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Мужчина был весь красный, запыхавшийся, на лбу его выступила испарина. Но он этого не замечал. Глаза его были широко распахнуты; в них замер неподдельный ужас и отчаянье.

– Господин Байард, – пролепетал он, – отряд…

Он жадно глотал воздух ртом и говорил сбивчиво.

– Что с отрядом? – Байард грозно уставился на новичка.

– Всех…всех, – задыхался он. – Всех перебили!

– Как так вышло? – нахмурился старик, делая шаг к нему.

– Всех убил монстр, – выдохнул мужчина. – Напал на нас, когда мы делали обход северной стороны.

– Но я отправил самых опытных наёмников, – старик озадачено почесал бороду. – Скажи, Клайд, – обратился он к мужчине, – почему ты выжил, если всех перебили?

Мужчина нервно забегал глазами и испугано вякнул:

– Меня отправили за подмогой.

– Отправили, значит… – опробовал на вкус каждое слово Байард.

Старик не мог сейчас выслать на подмогу отряд. Нет. Не то, что отряд. Не было даже нескольких человек, все давно разбрелись по заданиям.

– Подмоги не будет, – мрачно констатировал он. – Придётся мне идти самому.

На удивление, Клайд радостно кивнул, точно ожидал, что Байард так и решит.

Это показалось странным. Что-то не складывалось. Монстры обычно не нападают в одиночку, они охотятся стаями. Да и в том отряде было полно опытных наёмников, они не могли проиграть одному чудовищу.

Недоброе предчувствие беды встало комом в горле. Чутьё никогда не поводило Байарда и сейчас оно говорило – это ловушка. Но чья? Зачем? Этого он понять не мог.

Приказав новичку ждать снаружи, Байард застегнул ремешки кожаных наручей, крепко завязал шнурки сапог, взял со стола ремень с двумя клинками в ножнах и перед самым выходом вдруг вернулся к стеллажу, взял лист пожелтевшей бумаги и что-то на нём накарябал.

На улице было тихо, лишь изредка подрагивали на ветру старые стекла окон. Торопливые шаги отдалялись от ломбарда всё больше. В пустой комнате остался лишь одинокий исписанный листок.

На широкой поляне, поросшей низкими, стелющимися по земле, белыми цветочками, возле высокого разлапистого дуба, на большом камне, сидела женщина. Светлые волосы покачивались на ветру, оголяя шрамы, пересекавшие левую сторону лица. А вместо левого глаза был чёрный провал.

Женщина едко ухмыльнулась, завидев Байарда. Она ковыряла окровавленным кинжалом грязь под ногтями, а на белоснежных цветах, как на сказочных перинах, «спали» наёмники. Фиолетовые вздувшиеся вены проступили на их горлах, распахнутые глаза, застывшие от ужаса, были на выкате, рты разинуты, а из них вытекали сиреневые слюни.

Их отравили. Яд вызвал удушье.

– Я уже заждалась! – воодушевлённо соскочила с камня женщина. Она обращалась не к Байарду, а к тому, кто стоял у него за спиной. Клайд.

– Долго же ты ходил, я успела заскучать, – притворно огорчилась она. – Знаешь, я ненавижу, когда меня заставляют ждать.

– Я с-сделал, как вы просили, – заикаясь, промямлил Клайд. – Привел самого сильного наёмника. Вы обещали… Прошу вас, отпустите меня и не трогайте мою семью…

«Трус», – подумал Байард и гневно стиснул рукоять кинжала на поясе.

Женщина пронзительно залилась гадким ядовитым смехом.

– Ты что идиот! – воскликнула она, держась за живот. – Предатели должны подыхать на месте, – сухо декларировала она.

Глаза Клайда широко распахнулись, он попятился, споткнулся о камешек и плюхнулся на цветочную перину. В истерике на карачках ринулся прочь, но отравленный кинжал достиг его горла быстрее. Одна царапина, и тело безвольно рухнуло на цветы. Белые лепестки окрасились красным, а вместо росы с них по капельке стекала свежая кровь.

В следующую секунду женщина метнула новый кинжал. Старый наёмник ловко увернулся, выхватывая из ножен оружие. Серебряное лезвие сверкнуло в лунном свете.

Шрам заворожённо охнула.

– Оружие для борьбы с чудовищами, – выдохнула она. – Какая честь сразиться с сильнейшим наёмником этого захолустья, вот только не жалко ли марать такой клинок о человека?

– А ты не человек, – резюмировал Байард. – Ты – монстр.

Шрам зарделась счастливым смехом.

– Да у вас чутье!

Она пригнулась, готовясь, напасть на оппонента в любой момент.

– Просто от тебя за километр несёт трупной гнилью.

Шрам раздраженно дернула губой. Видимо, он задел её за живое.

Очередной удар не заставил себя ждать.

Короткий косой замах. Скачок.

Зазвенел метал о метал. Байард отразил атаку. Увернулся и от следующего удара ногой. Схватил её за щиколотку и откинул в сторону. Шрам ушла в перекат, проскользила по мокрой траве, притормаживая правой свободной рукой.

Рывок. Замах. Удар коленом, удар кинжалом. Старик успел отскочить назад, прежде чем лезвие разрезало плоть на шее.

– Атакуй! – рявкнула Шрам. – Иначе долго не протянешь!

Старик криво усмехнулся.

Он привык сначала изучать врага, а потом уже лесть в драку. Это в молодости он кидался в бой, не подумав, но жизнь научила – это чревато последствиями.

Байард принял низкую стойку, замахнулся клинком и одним рывком преодолел разделяющее их расстояние.

Изворотливая Шрам ушла вниз под удар, но Байард этого и ждал, он зарядил сапогом ей в бок. Она влетела в большой камень возле дуба. Воздух покинул лёгкие. Шипя от боли, она приподнялась на руках, опираясь о камень. Пока единственный глаз пытался вернуть зрение, Байард бросил ей под ноги дымовую бомбу.

Та пикнула и с грохотом взорвалась.

Шрам закашляла, отгоняя от лица дым. Теперь она совсем ничего не видела. Блондинка озиралась на каждый шорох.

– Где ты спрятался? – сладко пропела она, злобно зыркая по сторонам. – Не думаешь, что это не честно? Я же всё-таки девушка.

Шрам хотела, чтоб он издал хоть звук. Она бы тут же засекла его.

– Монстрам не положена пощада, – Байард резанул клинком по её спине.

Но удар не настиг свою жертву. Она махнула ножом-когтем наотмашь. Из фаланг пальцев брызнула кровь, а клинок вылетел из рук.

Шрам победно усмехнулась и метнула вдогонку кинжал. Старик провалился в туман. Клинок вонзился ему в грудь близ сердца, но плотная кожаная броня защитила от смертельного попадания. Он отскочил назад, схватился за ручку кинжала и вытащил из себя.

Теперь он отравлен и долго не протянет.

– Может со зрением у меня не так хорошо, – громко начала Шрам, всматриваясь в дымовую завесу вокруг. – Но слух от этого хуже не стал!

Она резко обернулась, разрезав воздух клинком. Остриё плавно прошло по оголенной части руки Байарда. Но он не дрогнул, схватил женщину за руку и, заломив назад, дёрнул. Шрам взревела от боли.

Он выбил ей плечо.

Страшно рыча, она схватилась за травму. Левая рука повисла, как безвольная плеть.

Шрам до крови прокусила нижнюю губу. Кроваво-красный глаз пылал ненавистью и злобой.

– Ты доигрался, – выплюнула она слова вместе с кровью.

Шрам вытянула из-за спины длинный клинок. Изогнутое лезвие сверкнуло в лунном свете. Это оружие когда-то принадлежало Хранителю. Рукоятка привычно легла в ладонь, и Шрам почувствовала доселе забытое упоение. Давно она не держала такое оружие в руках. Клинок был магическим. Редчайшая находка, а имеется у каждого из «теней». Как несправедливо.

Презрительная ухмылка наползла на её лицо, и яростным броском она взмыла над облаком тумана.

Мужчина стоял на коленях, безвольно опустив голову на грудь. Ноги его парализовало, он даже не чувствовал своих пальцев. Все тело покалывало, точно било электрическими зарядами; вены на шее и руках вздулись и стали фиолетовыми.

Он проиграл ещё в тот момент, как ступил на это цветочное поле. Белые лепестки сонно покачивались на ветру, и Байард вдруг вспомнил, как же назывались эти цветы.

Цветы расставаний.

Он усмехнулся. Ему стало истерически смешно от такого совпадения. Он никогда не верил в судьбу. Ему была противна сама мысль, что все его действия и поступки уже заранее кем-то предопределены. Он не верил в некое высшее существо, сущность, следящую за всеми событиями и созданиями. Если Бог был, то точно не мог наблюдать сразу за всеми, иначе не допустил бы смерть его жены и невинного младенца.

Байард не мог смириться с тем, что бог, которому он молился всю жизнь, – обман.

Шрам обхватила пальцами голову Байарда и задрала к небу.

– Чего лыбишься? – процедила она. – Мозги через уши уже вытекают?

– Какая ирония расстаться с жизнью здесь, на этом поле… – тихо прохрипел наёмник.

Шрам, конечно же, ничего не поняла. Да и откуда ей знать название чёртовых цветов.

Она раздраженно скрипнула зубами, глядя на беззаботное лицо Байарда.

– Наслаждайся, пока можешь… – ядовито прошипела она. – Ты встретишь свою кончину здесь, старик.

Старик…

Так его называла только Лилит. Ему было горько осознавать, что больше он никогда её не увидит, но в то же время его радовало, что она не видит его таким слабым и жалким. Он всегда учил её быть сильной и не показывать никому свои слабости. Но всё же ему так хотелось увидеть её улыбку в последний раз. Не ту шкодливую ухмылку, а детскую и искреннюю улыбку, которая, возможно, была у неё когда-то, пока жизнь не показала ей всю мерзость и грязь этого мира.

– Нет… – простонал Байард.

Душа её всё так же ранима и чиста.

Шрам подумала, что он говорит с ней, и непонимающе склонила голову на бок.

– Я так не думаю, – холодно отрезала она.

Женщина занесла над головой клинок, как палач, готовый вынести приговор.

Байарду было за что расплачиваться. Он вёл совсем неправедный образ жизни, руки его запятнаны кровью не только монстров, но и людей.

Убийца достоин умереть лишь от руки другого убийцы.

Лезвие со свистом рассекло воздух.

Байард закрыл глаза, а на его губах появилась улыбка, полная облегчения.

Алые брызги оросили белоснежные лепестки. Тело бесшумно рухнуло на цветочную поляну.

Где-то тревожно каркнул ворон, шумно взмахнув крыльями, улетел в лесную чащу.

Ⅳ

Тускло горели на улицах желтоглазые фонари, едва освещая темную улицу. Неторопливо хлюпали по лужам две пары сапог. Тихо позвякивали металлические замочки на одежде, отбивая ритм каждого шага. Облачка пара срывались с губ.

Девушка шла, оперившись рукой о плечо парня, которому едва доходила до подбородка.

– Он твой отец? – спросил Дай, чтобы прервать повисшее молчание, хотя уже и сам знал ответ.

– Старик? – с усмешкой уточнила она, – шутишь что ли? Мы даже не кровные родственники. Я просто снимала у него квартиру… какое-то время, – уклончиво ответила она.

Дай почувствовал, что она не договаривает, но допытываться не стал.

– Он просто случайный встречный, который однажды мне помог, – сказала она так, будто сама пыталась себя в этом убедить. – Я его не знала, и он меня не знал.

Дай попытался украдкой заметить выражение её лица, но Лилит шла с низко опущенной головой. Чёлка успешно скрывала половину лица, а алые губы оставались бесстрастны.

Увы, он не смог понять, о чем она сейчас думала.

– Так что в шкатулке? Какая-то дорогая вещица? – спросила Лилит, коротко глянув на Дая.

– Это не просто дорогая «вещица». От этого камня зависит будущее всего Алнаира, – сказал он и тут же пожалел: заметил, как в её глазах зажегся азартный огонёк. И этот огонёк ему совсем не понравился.

«Вот дурак! – чуть не ударил себя по лбу Дай. – Нашёл кому рассказывать, она же воровка!»

– И что же за камень такой? – практически промурлыкала Лилит, и призрачная улыбка, не предвещающая ничего хорошего, отразилась на её лице.

«И сколько он стоит?» – словно наяву он услышал не прозвучавший вопрос. Или он прозвучал?

Дай нервно сглотнул и попытался исправить положение.

– Да так, безделушка, – брякнул он и отвел глаза в сторону. Не умел врать.

– Да неужели? – Лилит иронично выгнула бровь. Рука её, все ещё лежавшая на плече парня, больно сжала его. – Ты минуту назад другое говорил. Темнишь, милый, ох темнишь, – она покачала головой и отпустила его плечо. – А если серьезно, то лучше тебе рассказать что к чему, ведь мы теперь «напарники», а напарники – это не просто случайные знакомые. Нас ведет одна цель, по крайней мере, пока наши пути не разойдутся в столице.

Дай начал проклинать это емкое слово «напарники». Он никогда не любил напарников, считал их балластом, лишней проблемой и потому всегда предпочитал работать в одиночку. А сейчас Лилит словно сказала, что будет мешаться под ногами и делать все, чтобы он не смог спокойно, без лишних происшествий и проблем выполнить задание.

Дай обреченно вздохнул, поправил чёрный галстук и сказал:

– Мне самому мало что об этом известно. Знаю лишь, что если не вернуть камень как можно скорее, под угрозой окажется вся страна, многие люди пострадают, может даже начаться война.

Лилит по-волчьи недобро оскалилась. И от этой кривой улыбочки Дай ещё больше пожалел, что раскрыл рот. Он не знал, какие мысли могут взбрести ей в голову. Ему оставалось только надеяться на её благоразумность и то, что ей хватит ума никому этот камень при случае не продать.

Он мысленно начал молиться, чтобы в случае чего этот камень она продала только ему. Его будущее зависит от этой «безделушки»!

– Последний вопрос, – привлекла внимание Лилит. – О какой женщине шла речь, когда ты спросил, был ли в церкви кто-то кроме мужика в пальто?

Дай нахмурился и сказал.

– Я узнал, что среди тех, кто украл камень, была одна…знакомая…

– Твоя подружка? – насмешливо крякнула Лилит.

Даймонд взбешённо уставился на неё. Лилит захлопнула рот. Ехидничать сразу расхотелось.

– Она убийца, убившая не только многих людей, но и моего друга, – с отвращением выплюнул он.

– Прости… – пробурчала Лилит.

Дай тряхнул головой, отгоняя накатившие эмоции, и добавил уже спокойней:

– Главное, что ты должна помнить, если вдруг столкнёшься с ней – ни в коем случае не вступай в бой, беги как можно скорее, завидев её изуродованное шрамами лицо, светлые волосы и единственный рубиновый глаз.

Лилит и не думала его слушаться, если эта убийца и в правду так опасна, как о ней говорят, то смахнуться с ней ещё как стоит. А перед этим желательно разузнать о ней как можно больше.

– И как же её зовут?

Лилит рассеяно потёрла запястья.

– Никто не знает её настоящего имени, но я назвал её Шрам.

– Я смотрю, ты любишь давать прозвища.

Дай хмыкнул.

– Просто я расследовал её дело. И не думай, что я не заметил, как у тебя уши навострились от упоминания сильного противника. Я говорю совершенно серьёзно, – он резко остановился, и Лилит пришлось обернуться.

– Я расследовал её дело, – ещё раз повторил он. – И знаю точно, насколько она опасна. Когда мы пытались схватить её, она вырезала весь отряд опытных бойцов. Она настоящее чудовище, хуже любого монстра.

Лилит нервно сглотнула, теперь ей ещё больше захотелось увидеть это «чудовище» в человеческой шкуре. Ей хотелось понять, переплюнет ли «чудовище» настоящего монстра, создание ночи – Сурта.

Лицо Дая было серьёзным, он будто видел все мысли Лилит насквозь, знал, что ей плевать на опасность, и…сочувствовал. Это её раздражало.

– Идем, почти пришли! – она резко повернулась на пятках, взметнув рукой копну каштановых волос.

Дай шел чуть позади. На его удивление, Лилит уже двигалась вполне легко, словно до этого ничего и не болело.

Догнав Лилит у ломбарда, он заметил, что она стоит перед дверью, тупо уставившись в окошко на ней.

«Закрыто», – подумал он и уже хотел окликнуть девушку, но она вдруг со всей дури зарядила кулаком в стекло.

Звон бьющегося стекла эхом разнёсся по пустой улице. Осколки разлетелись водопадом брызг.

Дай испугался, что шум мог привлечь жителей соседних домов, но не было даже намёка на какое-то движение.

Лилит с хмурой миной разгребла стекло, просунула в окно руку и отперла дверь с другой стороны.

Дай подумал, что она, скорее всего, порезалась осколками, если не во время удара, то сейчас точно. Но девушка вела себя невозмутимо.

Возможно, Даю показалось, но когда они прошли во внутрь ломбарда, с пальцев Лилит, одетых в черные перчатки, скатились на пол капельки крови.

Внутри ломбарда было мрачно и холодно. Даже вечно горевшие керосиновые лампы не работали. Теперь наиболее отчетливо ощущалось то, что ломбард находился на первом этаже. Внутри было сыро и некомфортно, складывалось впечатление, что в доме уже дано никто не живет.

Недобрые предчувствия грызли Лилит изнутри.

Она торопливо прошла вперёд и заметила на прилавке пожелтевшей листок бумаги. Весь он был исписан грубым угловатым почерком, сразу выдававшим человека, имевшего мало практики в написании писем.

«Если ты читаешь это письмо, то, скорее всего, меня уже нет в живых»

Именно так начиналось послание, оставленное никем иным, как самим стариком Байардом.

Перед тем, как оставить тебе свою «отповедь», хочу сказать, что осознано пошёл на риск в очевидную ловушку. Но давай я признаюсь во всем по порядку. Накануне ко мне зашел наёмник с просьбой о помощи. Я чувствовал, что что-то случиться. Знаешь, такой парадокс (я был о нем наслышан, но до конца не верил): люди, как и животные, чувствуют, когда за ними приходит смерть. Не знаю, как описать тебе все то, что я тогда почувствовал, но скажу одно: я никогда не сбегал от проблем, я всегда шёл им навстречу. Возможно, именно эта черта передалась и тебе.

Повторюсь, я осознано шел туда, зная, что это будет моя последняя миссия. Не вини себя, как ты любишь это делать. Ты не могла ничего изменить. И тем более дело не в суевериях, которыми ты любишь изводить саму себя.

Помнишь миссию со шкатулкой? Я с самого начала знал, что группа наемником направиться в столицу, но я не сказал тебе. Даже наоборот… я не хотел тебя пускать. Я боялся, что если ты уедешь в столицу, и твоё давнее желание исполниться, ты не захочешь возвращаться. Я не хотел тебя отпускать и из-за своего эгоизма и чуть не обрек тебя на вечное затухание в этом «городе стариков» (как ты его всегда называешь), болоте.

Но ты всё равно ушла. Никогда меня не слушала. Я боялся, что если ты узнаешь, что я не рассказал тебе про пункт назначения поездки, ты обозлишься на меня. Поэтому, когда ты вернулась, да ещё и не одна, я сначала обрадовался, но потом осознал: ты не будешь вечно сидеть на привязи и не будешь счастлива такой жизнью. А я всегда желал тебе только добра, пусть и показывал это в своей манере.

Я понял, как сильно ты выросла с нашей первой встречи, какой сильной стала. Я передал тебе все свои знания. А теперь пришло время тебе передавать эти знания дальше. Я решил, что теперь-то уж точно отпущу выросшего птенца из гнезда. И я хочу, чтобы ты воспользовалась шансом, что я тебе подарил.

Спасибо за все, что было в моей жизни. Когда я впервые встретил тебя, то понял, что хочу во что бы то ни стало тебе помочь. Когда я отчаялся, ты вновь подарила моей жизни смысл. Ты заменила мне семью, о которой я всегда мечтал, но так никогда и не обрёл. Я счастлив, что встретил тебя.

Спасибо за всё и прощай. Будь счастлива, Лилит.

Твой старик, Байард

Руки Лилит затряслись, спина задрожала. Ей было и больно, и тошно, хотелось кричать, плакать или разнести всё к чертям. Она знала старика не так долго, чтобы начать считать его отцом, но всё же он был единственным взрослым, протянувшим ей руку помощи в этом страшном, холодном мире.

Однажды она просто появилась. Обычно люди рождаются, постепенно взрослеют, развиваются, и всё это откладывается в их воспоминаниях. А она просто однажды появилась не взрослая и не совсем ребёнок – подросток. Она не знала ничего о мире, в котором вдруг очнулась, ни какой нынче год, даже своего имени не помнила. А было ли оно вообще?

Тогда её нашли дети беспризорники, они же дали ей имя – Лилит. Мальчик, подаривший ей имя, сказал: оно принадлежит проклятой королеве демонов и переводиться как Чёрная луна. Тогда ещё никто из них не догадывался, насколько точно он попал в цель. Ведь она была Суртом, в одной из легенд их называют Дети луны!

Пусть старик и сказал не винить себя ни в чём, она не могла так просто закрыть глаза на то, что там, где есть Сурт, всегда будут беды, неудачи и смерти. Ведь смерть идет за ними по пятам. И с каждой «отсрочкой» вместо Сурта смерть заберёт жизнь ближайшего к нему человека. Дорого человека. И как так совпало, что сегодня утром у неё была «кормёжка»?

Лилит затрясло всем телом, она почти осела на пол, упасть ей не давала лишь мертвая хватка, которой она впилась в прилавок. Царапины от осколков уже почти затянулись и лишь слабо зудели, в очередной раз напоминая о том, что у людей всё так быстро не заживает.

– Всё в порядке? – встревожился Дай, сделав к ней шаг. – Что в письме?

Лилит резко выпрямилась и с остервенением разорвала бумагу в клочья.

Да. Она решила. Больше никто не умрет. Она откажется от человечности, чувств, привязанностей, пусть и обречёт себя на вечное одиночество, она не хочет, чтобы хоть кто-то ещё погиб по её вине, по вине проклятья Сурта.

Но прежде она должна уберечь от себя Дая. Он же будет последним, кто увидит в ней человека и так же быстро поймет, что она монстр.

– Жди здесь, – тихо приказала Лилит и на ватных ногах поплелась к лестнице, ведущей наверх.

Деревянные ступеньки скрипели под её металлическими каблуками, но скрип закончился так же быстро, как и начался. Стройный силуэт девушки скрылся на втором этаже.

Дай подошёл к месту, где Лилит линчевала бумагу, и всмотрелся в клочки на полу. В царившем внутри полумраке он смог различить лишь последние фразы, пострадавшие меньше всех:

«Спасибо за всё и прощай. Будь счастлива, Лилит»

Даю стало не комфортно, будто из помещения кто-то разом вытянул всю жизнь. Даже воздух показался каким-то мёртвым.

Привычный запах старых вещей и пыли ударил в нос, когда Лилит вошла в свою комнату. На неё накатили спокойствие и усталость. Не хотелось даже пальцами шевелить.

Эта маленькая комната, больше напоминавшая каморку, за несколько лет стала для неё такой родной. Лилит было больно осознавать, что сюда она больше никогда не вернётся. Теперь не было даже причины возвращаться.

Сердце болезненно сжалось.

Старик многое сделал для неё: научил драться, воспитывал её сильной, независимой. Конечно, были и плохие моменты, она часто на него бесилась по поводу и без. Были дни, когда ей хотелось просто придушить его подушкой во сне.

Он не хотел, чтобы ей было «хорошо», он хотел, что бы она стала сильной.

И она стала. Поняла, в чем была главная человеческая слабость, и старик в очередной раз это доказал. Главная человеческая слабость в привязанностях, в бремени, что они несут. Когда ты ни от кого не зависишь, и никто не зависит от тебя; когда ничто не держит тебя в этом мире, и никого не держишь ты; когда ты волен сам выбирать свой путь – не это ли истинная свобода?

Лилит часто задавалась этим вопросом, и единственный ответ, приходивший в голову, был: «да».

Истинная свобода – одиночество.

Лилит прикоснулась к холодной крышке кованого сундука. С приятной грустью провела пальцами по витиеватой резьбе. Этот сундук ей отдал старик, говорил, раньше он принадлежал его жене. Чтобы она не отказалась от подарка, старик нашел благовидный предлог в том, что не хочет разводить в своём его доме крыс, и поэтому Лилит должна складывать свои вещи в сундук, а не разбрасывает по комнате. Глупость же.

Замочки радостным щелчком приветствовали хозяйку, когда она оттиснула их, чтоб поднять тяжелую крышку.

Лилит выгребла из него пару больших полинявших рубашек, и под ними обнаружился увесистый мешочек монет (её накопления для поездки в столицу), а на самом дне лежала лакированная деревянная шкатулка.

Лилит засунула мешочек в сумку на поясе и бережно вытащила шкатулку на тумбочку возле окна.

Бледный лунный свет выхватывал очертания оружия, вытащенного девушкой.

Шестипатронный револьвер приятно тяготил руку. Холод металлической рукояти перетекал и сливался с холодом её собственных рук.

Однажды гуляя по ярмарке, которая в Кразе проходит очень редко, Лилит наткнулась на одну лавку. Там толпилось много народу, все ходили что-то рассматривали, делали покупки. Как позже Лилит узнала, это помещение снимал жадный купец, приехавший в Краз подзаработать на продаже оружия наёмникам.

За одним из прилавков, на бордовой подушечке шкатулки, лежал серебристый револьвер. Среди всех прекрасных оружейных творений в магазине именно этот револьвер захватил всё внимание Лилит. Её заворожил холодный, безразличный блеск оружия, неизменный даже при тёплом свете ламп. Лилит поняла, что всегда хотела быть такой: безразличной и холодной, как этот револьвер.

Взгляд её упал на ценник и сердце пропустило удар. В тот момент к ней подошел хозяин заведения и начал вещать, как прекрасно это оружие и что оно определённо точно стоит своих денег, но Лилит не слушала, денег у неё не хватало даже на четверть представленной цены. Идея вспыхнула в её голове, как спичка.

Когда хозяин отвлекся, шкатулка с револьвером уже пряталась под её одеждой. Благо ярмарочные постройки не оборудованы сферами контроля, обеспечивающими безопасность того, что вор будет замечен и пойман. Лилит без лишних проблем умыкнула оружие. Благо скупой торговец поскупился на безопасность.

Лилит подошла к мутному зеркалу, стоящему на полу на тонких ржавых ножках. Печальное лицо уставилось на неё из отражения.

– Что смотришь как побитая собака? – кукольное лицо исказила злая гримаса.

Лилит наставила дуло револьвера на голову своего «двойника». Сняла предохранитель. Надавила на спусковой крючок…

Раздался щелчок.

Лилит опустила руку. Патронов в револьвере не было. Их вообще не было. Лилит пробовала вставлять обычные пули, вот только они не походили. Никакие. Пуль такой формы не существовало и в помине.

Но даже без патронов Лилит решила взять свой любимый револьвер с собой. Не хотелось ей оставлять его здесь. Он олицетворял собой идеал, к которому она стремилась, служил напоминанием, как и шрамы на её запястьях служили напоминанием того, для чего Лилит всегда хотела попасть в столицу. Она должна вспомнить своё прошлое.

Лилит рассудила, что если отправиться в путешествие вместе с Даем, шанс ещё раз встретить того пугающего типа возрастал, а с ним возрастала и вероятность найти зацепки о происхождении шрамов.

Дай стоял прислонившись к дверному косяку и вслушивался в стук настенных часов, когда вдруг услышал скрип ступеней.

Когда девушка в бордовом фраке вышла на свет, он ожидал увидеть на её лице всё что угодно: печаль, слезы, улыбку. Но она была безразлично спокойна и даже более уверенная, чем до этого.

Внимание её было рассеяно, а в пальцах безостановочно покручивалась золотая монетка.

Она задумчиво посмотрела на Дая, потом по сторонам, так, словно видит это место впервые.

Лилит рассеяно коснулась металлических вставок на плечах, точно проверяла от чего ей вдруг стало так холодно. Она сжала монету в кулаке и тихо прошептала:

– Вот твой откуп, старик. Мир живых не место для мёртвых. Иди своей дорогой, а у меня есть свой путь.

Монетка подлетела в воздух и провернулась несколько раз, прежде чем со звоном упасть на пол реверсом вверх.

Дай слышал, что у людей на границах с Лесом чудовищ ещё сохранились свои старые языческие традиции, которые они чтут и по сей день. Данный обряд говорил о прощании с мёртвым. Чтобы он упокоился, ему давали «откуп» монетой, как знак возвращённых долгов, но есть версия, что также этот обряд означает, что душу его подкупили, дабы призрак больше не вернулся в мир живых из-за незаконченного дела.

Лилит уже направилась к выходу, когда Дай вдруг преградил ей путь.

– Оружие, – требовательно выставил руку он.

Лилит набычилась.

– Всё ещё мне не доверяешь? Я больше не буду на тебя нападать! Если не нарвёшься, конечно, – буркнула она, отведя глаза в сторону.

– Дело не в доверии, – сухо резюмировал Дай, – просто так спокойнее.

Лилит поджала губы и выложила ему на руку огнестрел.

Дай по весу понял – он не заряжен – и без раздумий спрятал его за спиной на поясе, оправил большой ремень, обхватывавший спину и грудь, запахнул расстёгнутый сюртук и отодвинулся в сторону, пропуская Лилит вперёд.

Девушка насмешливо скривилась, мол, какая галантность.

Дай на это лишь хмыкнул и удивленно спросил:

– Это все твои вещи?

– Всё моё всегда на мне! – Лилит весело хлопнула ладонью по корсету и замочки ремней жалобно звякнули.

Дай искоса глянул на неё, раздумывая, шутка это или на самом деле он встретил девушку, чей гардероб настолько мал, что умещается на ней полностью.

– Вперёд! – бойко скомандовала Лилит и зашагала по улице.

Её показная радость не укрылась от Дая. Пусть она и попыталась спрятать своё лицо за чёлкой и притворной улыбкой, он заметил жгучий холод в её глазах.

Ⅴ

Шрам зло сплюнула кровь под ноги. Стиснув зубы, она тронула повисшее плечо. Левой рукой ей больше не пошевелить: каждое движение приносило нестерпимую боль. Из-за этого наёмника она больше не может сражаться в полную силу. Ведущая рука была левая! Она левша!

Шрам впилась пальцами в плечо.

Ничего, у неё есть ампула исцеления. «Жидкое серебро» мигом подлатает раны. Ведь так?

Она нервно залезла в сумку на поясе, чуть не сорвав застёжку. Пальцы тряслись, в глазу помутнело от боли. Ампулы звякали друг об друга, когда она почти наощупь пыталась отыскать нужную ей. Наконец, «жидкое серебро» нашлось.

Шрам оттиснула зубами пробку и уже хотела выпить содержимое колбы, как вдруг раздался голос:

– Выбитое плечо не исцелишь ампулой восстановления. Она не отматывает время вспять, она ускоряет твою регенерацию, – снисходительно пояснил Нуар, взирая на Шрам с ветки дуба. – В лучшем случае ничего не произойдёт, в худшем – плечо может неправильно прирасти.

– Заткнись, – процедила она. – Где тебя черти носили?

– Нигде, – улыбнулся Нуар. – Я был здесь всё время. Изрядно же ты повозилась с тем наемником, – издевательски прищурился он.

– Почему тогда не помог мне?! – взбесилась она.

– Не хотел мешать тебе развлекаться, – невинно развел руками мужчина, сидя на ветке.

Шрам была убеждена, плевал он на это. Ему просто хотелось понаблюдать, чем всё кончиться. И, конечно же, ставки он делал не в её пользу, ведь, если она умрет, проблем меньше станет. Он забрал то, зачем пришёл в этот драный город, это было заметно по его довольной харе.

Шрам зло скрипнула зубами. Когда всё кончится, она обязательно прикончит его, а пока что он полезен.

– Если хочешь, я могу поправить твоё плечо, – любезно предложил он, вставая на ноги.

– Пошёл к чёрту! – рыкнула она и выпила ампулу.

Жидкость имела сладковатый привкус и приятно холодила нёбо.

– Ты сильно намусорила, Шрам, – холодно улыбнулся Нуар. От этой улыбки у Шрам мурашки по коже побежали.

– Сейчас нам нельзя привлекать внимание, а ты устроила в лесу бойню. Ты не в курсе, поэтому я сообщу, – он расправил плечи, и его тень нависла над ней, закрывая лунный свет. – Нам на хвост села «Ищейка».

Улыбка невольно тронула губы Шрам. Она приободрилась, точно услышала особо радостную весть.