Текст книги "Чернолунье — Свобода для заключённого (СИ)"
Автор книги: Dir Blake
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
– Вру, – прошипела она, поглаживая его напряженные плечи. Дай справился с новой вспышкой боли. – Я бы нашла тебя по следу из крови. Ведь мы похожи…
Ненависть волной прокатилась по телу. Дай хотел сбросить с себя её руки, но не нашёл сил даже двинуться.
Блондинка, старше его на лет пять и выше ростом почти на полголовы, крепко удерживала его в капкане рук. Возможно, если бы не она, Дай бы уже упал.
– Ты не хочешь этого признавать, – шептала Шрам, – но мы с тобой связаны. Я знаю, тебе нравится убивать, нравится смотреть на чужие страдания, боль. Ты такой же, как я.
Дай содрогнулся, вспомнив, что он ощутил, когда плакала Лилит.
– Поэтому я понимаю тебя лучше кого-либо. Ты же почувствовал, каково это обладать чьей-то жизнью в момент, когда отнимаешь её?..
– Где камень? – глухо отозвался он, смотря прямо перед собой. Кулаки его затряслись от напряжения.
– В надёжном месте, – гадко ухмыльнулась Шрам. – Но не беспокойся – скоро всё закончится, – она прищурила кроваво-красный глаз, характерный для рубисов, но волосы её были светлыми, как у голда. Шрам полукровка, как и он. – Мы два убийцы, Дай, мы похожи и должны быть вместе.
Дай побледнел. Нет. Он не такой как Шрам. Он не получает удовольствия от убийств, не хочет убивать. Он не монстр как она, ведь так?
– Глупо это отрицать, – продолжила шипеть «змея». – Ты же знаешь, моё терпение не бесконечно. Я продолжу обрезать «нити», что сдерживают тебя.
– Не смей, – глухо отозвался Дай. – Не трогай моих друзей…
– Тогда брось их и будь моим, – она внимательно посмотрела на его напряженное лицо, он неприязненно наморщил нос и отвернулся. – Не можешь сам, я помогу…
– Нет! – рявкнул юноша, вырвавшись из её хватки. Он пошатнулся и чуть не упал, но вовремя оперся рукой на свою трость.
– Ты едва стоишь на ногах, – снисходительно подметила Шрам. – Тебе стоит отдохнуть, я сделаю всё за тебя. Скоро мы будем вместе. Я обрежу очередную связывающую тебя «нить». А с остальными мы расправимся вместе, если захочешь. Никто больше не встанет на пути твоего порочного желания «обладать». Не двигайся, – сказала она, когда Дай попытался сделать шаг вперёд. – Сейчас ты не в лучшей форме, я прикончу девчонку за тебя.
Она легонько коснулась шершавыми губами его губ и со словами: «Увидимся позже» – прыгнула на крышу ближайшего дома и растворилась в ночи.
Дай хотел кинуться за ней, но споткнулся и упал. Ему было дико больно, хотелось кричать, в истерике забиться в угол и жалеть себя. Но он понимал, что не может тут расслабляться. Не зря он «воскрес». Лилия не забрала Дая, потому что у него ещё есть незаконченное дело.
Пора положить конец бесчинствам Шрам и своему горю. В этот раз он точно убьет её. Больше не позволит навредить никому из друзей. Не позволит навредить Лилит.
Дай до боли стиснул кулаки и с твёрдой решимостью направился к приюту.
Ⅱ
Лилит села на кровать и стянула юбку. Синяя ткань с шуршанием упала на пол, и взору девушки отрылось забинтованное бедро.
Лишь лунный свет освещал мрачную комнату. Лампу Лилит включать не стала. Её соседка уже лежала в кровати отвернувшись лицом к стене и сладко сопела.
Их ночная вылазка с целью посмотреть фейерверки не увенчалась успехом. Смотрительницы-монахини предугадали намерения Эммы и вернули всех «бунтарок» к отбою. В конце концов, она уже не первый раз нарушает правила подобным образом. В этот раз ей не дали этого сделать. Эмма надулась и сразу по приходу в приют легла спать. У Лилит же сна не было ни в одном глазу. Она привыкла к ночному образу жизни, и ложиться спать в одиннадцать вечера ей не хотелось.
Лилит сняла чуть замаранные повязки, с трудом отлепляя их от зарубцевавшейся раны.
Дыра в ноге была сквозная. Нормальный человек бы ещё очень долго оправлялся от такого, но Лилит была Суртом, монстром. Рана почти совсем затянулась. Завтра с утра от неё даже намека не останется, не то что шрама.
Но почему же на запястьях у неё такие уродливые рваные рубцы. Как и сколько раз нужно было резать в одних и тех же местах, чтобы даже у чудовища со сверхрегенерацией остались шрамы.
Конечно же, Лилит не сама себя ранила. Это был «подарок» из её забытого прошлого. Прошлого, в поисках которого она вернулась в столицу, в место, где прошли самые ужасные и тяжелые для неё годы. Годы, когда она, будучи не маленьким ребенком, училась правилам жизни (и выживания) с нуля.
И почему она решила, что найдет ответы на свои вопросы в Ордене теней, ордене преступников и убийц? Чутьё. И Лилит оно никогда не подводило. Ещё одно наследие монстров – сильная интуиция.
Она потеряла память примерно пять лет назад. В это время произошла трагедия, о которой рассказал Элрик, но он упомянул ещё кое-что. Взрыв лаборатории. Якобы революционеры для отвода глаз взорвали старое здание, которое оказалось сектантской лабораторией. Лилит расспросила об этом Ники, и та рассказала, что, по слухам, в лаборатории ставили опыты над детьми и в этом монастырском приюте есть дети оттуда. И одна из таких детей – Эмма, только она не любит вспоминать и уж тем более говорить об этом.
Когда Ники рассказала Лилит об этом инциденте, она начала припоминать, что когда её нашли беспризорники, то спрашивали, не из лаборатории ли она.
В таком случае, наличие шрамов на её теле объяснимо. Если Лилит была одной из тех подопытных детей, кто знает, что с ней могли делать и зачем постоянно резали руки. Может, брали пробу крови или делали переливания? Но в таком случае, все, кому вливали кровь Лилит, умерли.
Лилит легла на кровать и накрылась одеялом. Взгляд её уперся в висевший на спинке стула фрак и штаны, аккуратно сложенные на сидушке.
Неужели их с Даем приключение окончено. Они добрались до столицы, и их дорожки разошлись, как и планировалось. Но почему же Лилит недовольна? Она сама не хотела с ним сближаться, чтобы потом ни о чем не сожалеть, а теперь… Захотела в первый и последний раз побыть человеком, и Дай взял и испарился из её жизни. Ну не дура ли, на что надеялась?
Впрочем, сейчас это уже не важно. Она не останется в монастырском приюте: это опасно и для настоятелей, и для сирот. Куда бы Сурты не пошли, они всегда приносят с собой беды.
Эмма зашевелилась в кровати и встала. Лилит закрыла глаза, притворяясь спящей. Она слышала, как тихо прошлёпали по холодной плитке босые ступни, коротко скрипнула входная дверь и закрылась, скрыв силуэт девушки в простой ночной рубашке.
Эмма тихо спустилась вниз по лестнице. Пятки неприятно холодила плитка, и она уже жалела, что не надела туфли.
Несмотря на позднюю ночь, в церкви было довольно светло. Красный месяц проливал свой свет в многочисленные стрельчатые окна, и Эмма прекрасно видела куда шла.
Это была длинная дорога до туалета, но если бы она пошла короткой, рисковала бы разбудить чутких смотрительниц и нарваться на проблемы. А проблем у нее было по горло из-за того, что хотела посмотреть на фейерверк и вернуться после отбоя. И что в этом такого? Она уже не маленькая и тем более была не одна!
Эмма сонно протерла глаза и осмотрелась. Куда же теперь идти…
Из-за входной двери послышался несильный, но настойчивый стук. Эмма вздрогнула. Кому приспичило идти в церковь среди ночи?
Кто-то с силой задергал ручку, но дверь не поддалась. Ночью её закрывают изнутри, как раньше делали в крепостях: поперек внутренних железных крюков кладут деревянный брусок.
Эмма сглотнула и направилась к двери. Вдруг кто-то из нарушительниц порядка, как и она сама, всё же сумел остаться на фейерверк и теперь пытался вернутся. Дверь ведь закрывают после отбоя.
– Кто там? – шепотом спросила она и попыталась увидеть что-то через узкую щелочку между дверными створками.
– Дитя! – облегченно воскликнул скрипучий женский голос. – Это бабушка. Прошу впусти меня. Я прихожанка этой церкви. Мне нужна помощь…
– Но сейчас ночь, я не могу вас впустить, – растерянно ответила Эмма. – Приходите завтра утром.
– Я не могу… – голос женщины дрогнул, почти срываясь на плач. – Мне больше не к кому обратиться! Я пришла к церкви в надежде на кров, – сквозь слёзы пролепетала она. – Бандиты ограбили меня, забрали деньги и ключи от квартиры. Я не могу вернуться. Мне совсем негде переждать ночь. Прошу, впусти меня переночевать! – взмолилась она, припав руками к щёлочке.
Эмма отпрянула.
– Я-я, – заткнулась она, отступая от двери. – Спрошу у настоятельниц…
Ей хотелось убежать. Что-то в этой женщине, в её голосе и словах было не так и необъяснимо пугало девчонку.
– Мне так холодно, дитя, – умоляюще затараторила она. – И, кажется, я ранена. Боюсь, не дотерплю до твоего возвращения…
– Ладно-ладно! – нервно воскликнула Эмма, хватаясь пальцами за тяжелый брусок. – Сейчас открою. Только прошу, успокойтесь, бабушка, и не шумите.
Она приподняла доску и, потянув за ручку, подумала, как это странно, представляться бабушкой, обычно люди называют хотя бы своё имя. И почему, если её ограбили, она пошла в церковь, а не в полицию?..
Но развивать эту мысль было уже поздно. Дверь приоткрылась, и костлявые пальцы схватились за створку, а из тьмы на Эмму устремился один ярко-рубиновый глаз, а второй – широко распахнутая пустая глазница.
Эмма долго не возвращалась, и Лилит занервничала. Сколько можно ходить в туалет в одной ночной рубашке, да ещё и босиком? Где она пропадает.
Нехорошее предчувствие стеснило её грудь. Лилит села в кровати и уже намеревалась встать, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату влетела взъерошенная, перепуганная до смерти Ники. Она была в одном тапочке и в той же в ночной рубашке длиной до щиколоток.
– Пожар! – крикнула она, тяжело дыша. – Быстрее собирайтесь! Всех эвакуируют! В коридор!
– Постой, Ники! – позвала Лилит, вскакивая на ноги, но девушка не слушала её и уже умчалась в следующую комнату будить остальных.
Лилит чувствовала, что-то было не так, да и Эмма не вернулась! Была вероятность, что она первая увидела пожар и начала предупреждать всех и сейчас помогает с эвакуацией, но Лилит в это слабо верилось. Инстинкты так и били в голове: с ней что-то случилось!
Брюнетка натянула штаны, рубашку, корсет и фрак, проверила кинжал в голенище сапога. Она с сожалением подметила, что Дай так и не вернул ей ни другой кинжал, ни её любимый револьвер.
Раздосадовано цыкнув, она вышла из комнаты. И столкнулась с пастором Элриком.
– Ты почему ещё здесь? – Резко спросил он. – Все эвакуируются!
По-своему расценив мрачное выражение лица Лилит, он сказал:
– Быстрее! Всех выводят через служебный выход. Иди вперёд по коридору и…
– Эммы не было со мной! – взволнованно накинулась на него Лилит. – Она вышла из комнаты полчаса назад и так и не вернулась.
Элрик закусил губу.
– Я не видел её среди эвакуированных…
– Откуда начался пожар? – нетерпеливо схватилась за рукав белой сутаны девушка.
– Нет. Даже не думай. Я тебя туда не пущу, – он хотел перехватить её руку, но Лилит ловко ушла в сторону.
– Скажите! – настойчиво потребовала она.
Уверенный взгляд чёрных глаз встретился с грустными бледно-голубыми.
– Внизу, в церкви, – нехотя выдавил он.
– Я найду её! – крикнула Лилит и рванула туда, откуда доносился запах гари. – Не волнуйтесь за меня! Идите!
Она бежала по коридорам, на которые перекочевало пламя, но не простое оранжевое, согревающее, которое Лилит любила, а пугающее, инородное – зелёное.
Лилит заткнула нос рукавом фрака, старалась реже дышать. Невыносимый запах гари и серы упрямо лез в ноздри, царапал горло.
Глаза слезились, но Лилит искала дорогу не столько по памяти зрительной, сколько по интуиции.
Она резко завернула за угол, когда прямо перед ней обрушилась часть стены. Горящие балки быстро превращались в угли под этим ненормальным зелёным пламенем, который, казалось, с безумным остервенением оглодавшего шакала пожирал здание.
Когда Лилит выскочила на широкую лестницу, огонь уже охватил стены и превратил лавки церкви в угли, лишь по форме напоминавшие оные. Девушка заметила, как на полу совсем близко к входной двери кто-то лежал: короткие волосы, белая ночная рубашка. Эмма!
Лилит кинулась вниз.
Зелёный пожар выхватывал её обеспокоенное, покрывшееся испариной лицо. Огонь опасно лизал подошвы сапог, протягивал к ней свои лапки.
Оставалось совсем чуть-чуть до цели. Что-то хрустнуло под сапогом, но Лилит лишь краем глаза подметила, что это была какая-то стеклянная колбочка.
– Эмма! – Закричала девчонка и невольно закашлялась. Она заметила под соседкой кровь. – Эмма!
Комок зелёного огня полетел прямо в неё. Лилит кувыркнулась в сторону, вытащила из голенища кинжал.
– Вот мы и снова встретились, – едко ухмыляясь, сказала высокая женщина с длинными золотистыми волосами. Она встала перед ней, преграждая дорогу к Эмме. На ней были чёрные кожаные штаны, куртка с подвернутыми рукавами и корсет, из которого почти вываливалась роскошная грудь. Яркие, подведенные чёрным глаза сильно выделялись на светлой коже.
Кроваво-красный правый глаз, наполненный ненавистью, с насмешкой взирал на Лилит. А левую сторону лица рассекали три уродливые полосы шрамов, даже длинная чёлка не могла скрыть их полностью.
Лилит сразу поняла, кто стоял перед ней. Та женщина, о которой говорил Дай. Что он там сказал? Не ввязываться в драку, сразу бежать прочь? Вот пусть сам так и делает. Она не бежит от проблем – она встречает их лицом к лицу, во все оружия.
Лилит криво оскалилась. К ней вернулся прежний азарт. В груди бешено заколотилось сердце от предвкушения близкой опасности.
– Не знаю, кто ты, – проговорила девчонка, присев и выставив перед собой кинжал в обратном хвате. – Но ты поплатишься за то, что сделала с Эммой.
Шрам зарделась кашляющим смехом, согнулась пополам, держась за живот.
– Хороший настрой, – прошипела она, резко выпрямившись и искоса взглянув на неё. Лилит была ниже на целую голову и гораздо тщедушнее по телосложению. – Надеюсь, ты развлечёшь меня хоть немного, прежде чем я прикончу тебя, Сурт.
Лилит самодовольно фыркнула, дрожа всем телом от нетерпения, волнения и страха.
– Не сомневайся, Шрам.
Ⅲ
Из-за темных силуэтов домов показались высокие крыши монастыря. А от церкви в чистое небо устремлялся густой чёрный дым. Дай понял, что уже близко по невыносимому усиливающемуся запаху гари и серы.
Уже показались серые кирпичи церкви, когда Даймонд вдруг встал посреди улицы как вкопанный.
У него на пути точно из тени вырос мужчина в чёрном пальто с грязно-розовым шарфом на шее. Взлохмаченные красно-каштановые волосы до плеч торчали из-под шляпы с цветными перьями, странная улыбка блуждала на губах, а жёлтые глаза смотрели изучающе. Он стоял иллюзорно расслабленно, держа руки в карманах.
– Нуар, – напряженно сказал Дай и коснулся стыка «ножен» трости и рукояти.
Перед ним стоял человек с портрета в участке. Среди его преступлений убийства и пособничества в убийствах. Он сектант из Регула, его шестёрка, но, Дай был уверен, это прикрытие: этот человек не тот, кем кажется. Он очень опасен и владеет редкой магией теней.
Это его упоминала Лилит. Он увёл камень из Краза.
– Ого! – наиграно поразился Нуар. – Сам Даймонд Леруш, Ищейка Ордена теней, знает меня. Какая честь, – он снял шляпу и коротко поклонился.
– Не стой у меня на пути… – угрожающе перебил Дай.
– Ты уж прости, – Нуар развел руками, «дружелюбно» улыбнувшись, – ничего личного, но я не могу тебя пропустить. Если я тебя пропущу – «психичка» не отдаст мне камень. Но ты не переживай: скоро она к нам присоединится.
Мужчина взмахнул левой рукой, и часть плаща раскрылась в виде вороньего крыла. В свете луны блеснул фиолетовый кинжал.
Дай выхватил из трости клинок и мгновенно почувствовал, как силы начали перетекать из его тела в оружие.
– Я не хочу тратить на тебя время, – пытался удерживать позицию победителя Дай, изо всех сил удерживая лицо кирпичом. Но мужчина видел его страдания насквозь и усмехнулся.
– Даже если я скажу тебе кто виновен в трагедии?
Ⅳ
Лилит всегда знала, как это просто, сломать человеку руку, ногу или шею. Она всегда чувствовала: стоит ей слегка напрячься, приложить чуть больше силы, и человеческая кость сломается как обгоревшая спичка. Легко.
Поэтому Лилит боялась. Боялась своей силы, которая всегда напоминала ей о том, что она монстр. Она знала, как слабы люди по сравнению с ней, и они инстинктивно ощущали это. Что-то пугало их.
Лилит, хоть и претворялась эгоисткой, боялась ненароком навредить людям. Она боялась увидеть страх в их глазах, говорящий: «Монстр!»
В драках она всегда сто раз подумает, прежде чем нанесёт удар; рассчитает силу и куда придётся атака.
Как и сказал тот странный тип, перебивший всех в церкви, – она дерется несерьезно, без жажды убийства.
«Людей убивать нельзя», – кто внушил ей эти слова? беспризорники? Байард? или кто-то из того времени, что она забыла?.. Она не знала.
Лилит не могла заставить себя убить даже перед лицом опасности. Ей всегда казалось, что лучше умереть самой, чем отнять жизнь у другого. Несвойственная монстрам черта – бояться за других больше, чем за себя. Хотела бы она избавиться от этого.
Но то же самое происходило и сейчас.
Лилит сразу поняла: против Шрам у неё нет шансов. Она сильный и опытный боец, убивала и не раз. Людская жизнь для неё ничего не стоит. А вот Лилит была напугана, руки её дрожали, решиться на убийство – страшно, и единственное, что оставалось, – это уклонение и защита. Защита оставляла желать лучшего – опыт врага способен переломить ход любой битвы. А ещё Шрам была в ярости.
Она стремительным рывком преодолела расстояние, разделявшее их с Лилит. Удар просвистел возле уха девчонки, она даже среагировать не успела. Кровь брызнула на пол.
Шрам торжествующе ухмыльнулась, но Лилит не понимала её радости. Это всего лишь царапина.
Лилит отскочила назад, коротко смахнув кровь с уха. Капли попали на огонь. Он зашипел и погас. Кровь Сурта – мертвая, она способна высасывать магию из окружающих предметов.
Шрам удивленно вскинула брови, но кровожадно-весёлая улыбка не слезла с её лица.
– Догадываешься, почему я пришла за тобой? – спросила она, встряхнув кинжалом.
– Понятия не имею, – честно призналась Лилит, принимая боевую позу.
– Ты посягнула на то, что принадлежит мне! – вскинув голову, с презрением высказалась Шрам.
– На что же? – злорадно спросила Лилит, напряженно вглядываясь в её движения.
Женщина начинала закипать. Даже рука с кинжалом задрожала от злости.
– На моего любимого Ищейку! – процедила она и убийственно взглянула на девчонку.
Новая атака не заставила себя долго ждать. Новый огненный ком полетел в Лилит. Она кувыркнулась в сторону, но Шрам этого и ждала. Она врезала ей коленом под дых так, что та подлетела.
Воздух выбило из легких. А кафель стремительно приближался к лицу. Лилит рухнула на колени, разбивая их в кровь, а новый пинок отшвырнул её к алтарю.
Она ударилась спиной о лесенку. Лилит осела на ступеньке, сощурив глаза в попытке вернуть зрение. Места ударов горели от боли, но, по крайней мере, помогали Лилит оставаться в сознании.
Шрам не спешила нападать, она осушила какую-то ампулу с красной жидкостью и небрежно отбросила пустой сосуд.
– Так Дай теперь вещь? – подала хриплый голос девчонка. – Трофей за драку или решим вопрос деньгами? – спросила она, криво скалясь.
Лилит знала, что преимущество в драке со Шрам у неё только в силе и выносливости, и то она уже не была в этом уверена. Поэтому ей оставалось только продолжать бесить её и выбивать тем самым из равновесия.
«Драться надо с холодно головой», – учил её старик много лет, только она не всегда его слушала: ей без ярости не сражаться в полную силу.
Лилит увидела, как у Шрам заходили желваки.
Женщина раздражённо дернула губой, но ещё старалась держать усмешку на лице. Она свирепо рванулась вперёд.
Лилит снизу наискось взмахнула кинжалом. Шрам перепрыгнула её, как ловкая змея в чёрной коже, мгновенно ушла в сальто.
«Таким Макаром мне крышка, – подумала Лилит, пятясь на полусогнутых ногах. – Похоже, без этого не обойтись…»
Ускорение и замедление – так она прозвала свой особый навык, доставшийся ей как Сурту. У Нилл были невидимые руки, на которые она тратила свои магические частицы. Её магия слишком сильно воздействовала на физический мир и вмешивалась в его законы, поэтому отнимала много сил, а обледенение наступало быстрее. Способности Лилит же НЕ воздействуют на окружающих напрямую, они воздействуют на саму Лилит. И использовать она их может более продолжительное время. Конечно, они тоже отнимают частицы жизни, которых и так постоянно не хватает, потому Лилит применяла магию только в случае крайней необходимости.
«Замедляйся и сбей противника с толку», – мысленно повторила она себе, плавно, точно в танце, обогнув косой удар Шрам и следующий. Блондинка становилась злее при каждом промахе, не вынесла и выкинула правую руку вперёд, силясь схватить девчонку за горло.
Лилит только этого и ждала. Она выгнулась в спине, уклоняясь. И…
«Ускоряйся во время удара».
Кровь раскалилась и хлынула к рукам и ногам. Мир вокруг Лилит замедлился. Нет. Она ускорилась.
Дикий кроваво-красный глаз Шрам медленно скользил по её лицу, а победная улыбка, казалось, вечность растягивалась на её губах.
Правой рукой, за которой Шрам сейчас не следила (ведь такая близкая победа её расслабила), она взмахнула по диагонали.
Клинок со свистом рассек воздух и достиг кожи на груди Шрам.
Лилит ушла в кувырок назад, считая секунды. Это помогало вернуться назад, кидало сознанию спасательный круг в бурном речном потоке. Ведь мысли в её голове летели с такой же бешеной скоростью. Если она «ускорялась», это происходило не только с телом, но и с мыслями, и с обменом веществ, и с потерей магических частиц.
Отдаленно до неё донёсся крик или, скорее, яростный вопль.
Шрам сжимала пальцами длинный порез на груди. Её руки с массивными браслетами с крупными камнями окропила кровь.
– Ты доигралась, девка! – рявкнула она, брызжа слюной. – Я разорву тебя вклочья! – с воплем Шрам кинулась на Лилит.
– Не понимаю, о чем ты, – хмурясь, сказал Дай. – Трагедия произошла по вине революционеров…
– Ода-а, – протянул Нуар, расплываясь в улыбке. – Ты же им всем отомстил потом. А знаешь ли ты, кто дал им наводку на слабое место Замка? – Нуар медленно приближался к Даю, с вытянутым кинжалом в руке. – Кто дал им вооружение и снабдил важной информацией?
Дай застыл, выпучив глаза. Революционеры всегда были слабы и малочисленны. Когда он расследовал это дело, сам смутно догадывался, что было третье лицо, серый кардинал, управлявший этой разрозненной организацией из рабочих, бандитов и глупцов. Своими силами эти никчёмные люди никогда бы не смогли узнать о строении замка, о важных лицах, в тот день находившихся в нём, о слабых местах; чего уж говорить о катакомбах под замком! Так же у них не было должного вооружения: оно стоит безумных денег.
Ужас от услышанного сменился яростью.
– Нуар, – процедил Дай, сжимая в руке ручку трости.
– Вот и ответ, – выдохнул мужчина, и силуэт его подернулся чёрной густой дымкой.
Дай с рыком кинулся к нему, замахиваясь клинком. Нуар легко отбил атаку. Звякнули лезвия, высекая искры. Мужчина растаял в тени и появился у Дая за спиной.
Кинжал полетел ему в затылок, но Даймонд успел отскочить. Остриё воткнулось между булыжниками мостовой. Дай отскочил, когда щёлкнул механизм и грянул взрыв.
Спину обдало жаром и его откинуло вперёд. Но юноша не пострадал. Сюртук его был сделан из непростого, магического материала. Ни огонь, ни вода не могли ему навредить. А вот раненная рука не давала о себе забыть. Он невольно поморщился, вставая на ноги, и Нуар это заметил.
– Неважно выглядишь, Даймонд, – сказал он, поигрывая новым фиолетовым кинжалом. – Ручка болит? А душа не болит, от того, что ты забыл тот роковой день?
– Не твоё дело, – мрачно отрезал Дай, сверкнув серо-голубыми глазами.
– И как оно? – спросил Нуар, стоя на крыше, – быть Ищейкой? – уточнил он. – Если бы ты не убил тех революционеров, сейчас бы всего этого не было. Никакого бы «обряда посвящения» не произошло. А все потому, что ты забыл…. Забыл пророчество и ослеплённый яростью решил отомстить. Ты уверен, что убил всех крысок, пролезших в замок?
– На что ты намекаешь? – напряженно спросил Дай и вдруг услышал из-за закрытых дверей церкви яростный вопль. Неуравновешенная Шрам.
– Я знаю, почему ты так заинтересовался девочкой-Суртом, – внезапно сказал Нуар, равнодушно смотря на церковь. – И это не только потому, что она редкий вид монстров…
– Она не монстр.
– Может и так, – с улыбкой продолжил он. – Но ты же уже видел шрамы на её запястьях? – пугающими, широко раскрытыми глазами он внимательно посмотрел на Дая сверху вниз. – Такие же, как у тех детей из взорвавшейся лаборатории, такие же, как у неё.
Серия ударов руками и ногами сильно вымотала Лилит. Она едва успевала уклониться от одной атаки, как прилетала другая. Приходилось чаще использовать ускорение. Лилит уже не чувствовала пальцы, только холод медленно, но верно ползущий по локтям и коленям. Она «обледеневала».
Яростный пинок отшвырнул её к входной двери. Лилит чуть не влетела спиной в каменную колонну: упала возле её подножия.
Мелкие царапины на её лице, руках, теле стали заживать значительно медленнее, чем раньше. Она потеряла свой кинжал, после предыдущего полёта вверх-вниз. От разрушительных ударов Шрам на плитке пола остались вмятины, а где-то и каменное крошево.
Несколько костей Лилит точно сломала. Она всё никак не могла понять, откуда у человека такая зверская мощь? Она была уверена, люди не способны на такое даже при вспышках агрессии или адреналина. Значит, дело было в другом. В тех ампулах, что пила Шрам? После их принятия, блондинка стала значительно сильнее и злее.
Лилит лежала на полу не в силах пошевелиться, ноги не слушались, как и руки. Рядом с ней лежала Эмма. Кровавое пятно расползалось по плитке под её животом.
Сердце Лилит больно сжалось. Она протянула трясущуюся руку к руке девочки, но поняла, что не поймёт температуры её тела. Тогда Лилит потянула руку к её запястью, выглядывавшему из-под кружевной манжеты рукава, чтобы проверить пульс, но замерла.
Холодок ужаса и удивления пробежал по её спине. На запястьях Эммы были продольные шрамы, такие же, как у самой Лилит.
Шаги Шрам раздались совсем близко. Лилит поднялась на колени, упираясь руками в пол.
– Я применила смертельную дозу яда, – раздраженно прошипела женщина, прокучивая в руке кинжал. – Но ты всё ещё жива и даже можешь двигаться.
– Кровь Сурта – сильнейший яд, – криво усмехнулась Лилит, выплюнув кровь. – А значит, обычный яд просто бесполезен и ничтожно слаб против меня.
Шрам схватила её за волосы и обратила лицом к себе
– У тебя милая мордашка, – зловеще скривила губы она. – Сколько раз мне нужно её оцарапать, чтобы выжечь шрамы, – она надавила ногтем ей на щеку, проступила кровь. Лилит скривилась, мотнула головой в попытке освободиться, но Шрам держала цепко. – Тогда он точно потеряет к тебе интерес. Я изуродую тебя так, что родная мать не узнает. Говорят, Сурт никогда не умрёт от болевого шока…
– Ты это делаешь из-за своей ревности или неуверенности? – насмешливо прошептала Лилит, дерзко взглянув ей в глаз.
Ухмылка Шрам исчезла. Она резко махнула рукой, впечатав Лилит головой в колонну. Разлетелась каменная крошка. У Лилит помутнело в глазах. Что-то теплое и липкое потекло по затылку.
Шрам вдруг странно поморщилась. Лилит припомнила, что подозрительная женщина, встретившаяся ей в больнице, была с перебинтованным левым плечом.
– Что плечико болит? – закашлявшись, проговорила Лилит.
Шрам свирепо зыркнула на неё и откинула в сторону.
– Первым делом я отрежу твой острый язык.
– Ты же поэтому поддерживал связи с монастырским приютом. Ведь детей, выживших после взрыва лаборатории, доставляли сюда, хотя многие сбежали в трущобы. Ты думал, принцесса связана с той лабораторией, была частью экспериментов Регула. Поэтому копал под секту и нарвался на проблемы. А тут ещё и появилась девочка-Сурт с теми же шрамами. Ты решил: «Она может что-то знать» – не так ли? – спросил Нуар, подкидывая кинжал в руке.
– Ты слишком предвзято обо мне судишь, – проговорил Дай, нахмурившись.
– Но не тут-то было, – как ни в чём не бывало продолжил сектант, – девчонка потеряла воспоминания и даже не знает, откуда взялись эти шрамы. Её амнезия никого тебе не напоминает? – он многозначительно взглянул на сероволосого юношу.
– Заткнись, – процедил Дай. – Ты просто тянешь время.
– Неужели меня раскрыли! – картинно поразился Нуар и вмиг посерьёзнел. – Я не хотел бы, чтобы девочка-Сурт умерла, она важна… – пробормотал он. – Я мог бы тебе не препятствовать, но, – он сделал паузу и протянул руку за свой оборчатый воротник и вытащил из-за рубашки что-то, бледно сверкнувшее в лунном свете. Дай оцепенел от ужаса. – Ты уверен, что хочешь уйти без этого?
Покручиваясь на весу и поблёскивая, с серебряной цепочки свисал кулон, с выбитым на крышечке кружком наподобие лунного диска. В таком обычно хранится памятная фотография или какая-нибудь вещица.
– Мой кулон, – едва разлепил губы Дай.
– Не твой, – насмешливо подметил мужчина. – Ты продал его Гектору за информацию о местонахождении выживших революционеров.
Дай стиснул зубы, устремил полный холодной ненависти взгляд на Нуара.
Если он вернёт кулон, то сможет вспомнить, как выглядела любимая Лилия.
– Отдай, – прохрипел он.
– Только через мой труп, – улыбнулся Нуар.
Ⅴ
– Что он в тебе нашёл? – пробормотала Шрам, надавив каблуком Лилит на голову. Девчонка не издала ни звука, лишь устало поморщилась.
Шрам начинало бесить её молчание и покорность. Она не двигалась и уж тем более не сопротивлялась. Неужели так просто сдулась? Шрам разочарованно поджала губы. От Сурта она ожидала большего.
Не дождавшись ответа от безвольной куклы, Шрам взревела:
– Что он в тебе нашёл?!
Она разъярённо врезала ей. Голова Лилит инертно дёрнулась и упала набок.
– Да, убить тебя будет мало, – прошипела блондинка, и губы её растянулись в безумной ухмылке. – Я изуродую твоё личико и тело, потом буду вырывать ногти, а затем сниму с головы скальп. Дай даже тело твоё не опознает…
В её руке блеснул нож-коготь, которым она увечила своих жертв. Это оружие уже стало для неё ритуальным.
– Всегда хотела проверить, насколько хватит регенерации Сурта, – заявила она, вглядываясь в нож. – Сможешь ли ты отрастить новый палец или хотя бы глаз? Давай вместе проверим…
Огонь в церкви почти совсем погас. Шрам не могла долго поддерживать его – её силы не бесконечны. Да и топливо для него кончилось: всё деревянное уже превратилось в горстку пепла.
Время поджимало. Дай, скорее всего, уже пришёл. Нуар задерживает его, но это ненадолго, либо умрет Дай, либо Нуар. Если Нуар умрет, Шрам несильно огорчится, но в таком случае Дай примчится на помощь этой пигалице с минуту на минуту и помешает ей довершить дело. А если умрет Дай – смысла драться с девчонкой не было. За такое она прикончит Нуара самым мучительным способом.
