Текст книги "Чернолунье — Свобода для заключённого (СИ)"
Автор книги: Dir Blake
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Бандит не то, что поспеть, он не мог за ней уследить!
Мгновение и тупая боль обожгла его живот. Он забыл, как дышать, повалился на колени, а нож вывалился из рук на булыжную мостовую.
Тяжело кашляя и задыхаясь, он мог видеть мутные образы людей, сливавшихся в танце то в одно пятно, то распадавшихся снова на три. Одно из них, самое быстрое и красное, как засохшая кровь, откидывало остальные. Болезненные стоны, охи и гневные выкрики смешались в единый гул. А «безумный огонь» продолжал обжигать подлетавших к нему «мотыльков». Их крылья сгорали в бесплодных попытках потушить бушующее пламя.
Девушка в красном сюртуке набросилась на лысого бандита, потерявшего свою кепку, она рычала и скалилась как зверь. Он пытался сбросить её с себя, но она вцепилась в его горло острыми зубами. Мужчина безумно закричал, а бестия точно пыталась разорвать его глотку.
Лилит не заметила, как запыхавшийся «босс» подскочил к ней со спины, а затем… тяжелый удар ручкой револьвера пришёлся ей по виску. Она приложилась головой об стену, мимоходом схватилась за кровоточащий висок, но мужчина продолжил наступление: пнул её под рёбра, заставив внутренности трещать. Она надсадно закашляла. Он схватил её за волосы, приставил к виску дуло револьвера.
– Доигралась, тварь! – брызжа слюной вперемешку с кровью, гаркнул он. – Сдохни, монстр!
Но выстрел так и не раздался. Мужчину разорвало на части невидимыми, сотканными из воздуха, плетьми.
Горячий кровавый дождь оросил леденеющую кожу Лилит. Перед её глазами стояла красная пелена, а в голове звучал смех, звонкий и неуместно радостный. Кружась в безумном танце, Нилл простерла руки к небу, набирая в ладони живительные капли. Её совершенно белые, седые волосы уже окрасились на макушке в красный, как и её кожа и сарафан.
Мужчину, безвольно скользящего сапогами в кровавой луже, бьющегося в конвульсиях страха, постигла участь его товарища.
Алые от крови губы Лилит исказились в гримасе ужаса и отвращения. Её проняла дрожь.
– Сестрёнка! – радостно воскликнула Нилл, подскочив к оцепеневшей Лилит. На её довольном лице не было и грамма смущения. Казалось, девочка снова напиталась жизнью, её блеклость сменилась цветом, но не своим естественным, а чужим, алым. Чернота постепенно сходила с кончиков её пальцев – проклятье отступало.
– Как ты? В порядке? – участливо спросила Нилл, присев рядом и схватив Лилит за руки. – Тебе нужно выпить кровь… Ты применила силы.
– Всё в порядке, – Лилит одернула руки, отвернулась. – Я недавно… питалась.
– Тогда… – Нилл попыталась встать, но ужасный кашель прервал её. Она согнулась пополам, громко откашливаясь в ладони. Лилит взволнованно обхватила её костлявые колени.
– Нилл… – позвала она. Безрезультатно. – Нилл!
Тяжело и хрипло дыша, как загнанная старая лошадь, девочка облокотилась на неё всем своим тщедушным весом, обхватила запястьями милое лицо, на котором отразился неподдельный страх и тревога за другое живое существо.
– Нилл… – с замиранием сердца прошептала Лилит, увидев кровь на её ладонях. Чёрную кровь, отравленную проклятьем Сурта.
В этот момент Лилит всё поняла. Она уже догадывалась, что именно показалось странным при их первой встрече, но не придала этому особого значения. Но теперь всё сошлось. Нилл была бледна и бесцветна потому, что её тело уже на пределе. Из-за постоянного использования силы Сурта, даже при регулярном питании, её тело всё время испытывает сильнейшие перегрузы. Её физическая оболочка слишком мала и слаба для таких каждодневных магических нагрузок. Лилит не рискует даже редко применять свои силы на полную, ведь при каждом использовании расходуются такие ценные магические частицы, а значит, она только приблизит своё обледенение и смерть.
Тело Нилл уже начало неизбежно увядать. Двенадцатилетняя девочка по физическим показателям была сравнима с древней старухой. Она уже потеряла цвет, а если так продолжится, то однажды потеряет и тело, просто рассыплется песком, превратится в горстку пепла, чешуек, кусочков кожи. А если не так, то умрет от голода или холода где-нибудь в пустой подворотне, или её жизнь заберет обледенение, протекающее в ускоренном темпе.
Этого Лилит всегда боялась. Боялась однажды «перетрудиться» и умереть проглоченной черным льдом. Она не боялась умереть в драке, битве, перестрелке, стычке, она боялась умереть лёжа на полу, чувствуя, как отнимаются пальцы, немеют от холода конечности, а она даже не может пошевелиться: все, на что способна – смотреть, как чернота и холод пожирают её тело.
Представлять, что кто-то может так умереть (Нилл может так умереть!), для Лилит было невыносимо.
– Нилл, – отчаянно зашептала она, цепко схватив девочку за плечи, – пожалуйста, не используй больше силу, она разрушает тебя и… только не против людей.
– Почему? – непонимающе склонила голову набок Нилл. – Люди – наш корм.
Лилит передёрнуло.
– Нельзя убивать людей. Пусть они бывают мерзкими и злыми, всё равно… нельзя. Просто нельзя, без причины… Ты понимаешь? – Лилит с надеждой взглянула в бесцветно-карие глаза.
Она не понимала.
– Пообещай! Пообещай, что больше не будешь убивать их. Обещай мне! Что бы ни случилось… – Лилит прижала голову к её плоской груди, чтобы слышать биение её сердца, точно только оно могло сказать ей правду. – Мы не должны вредить людям…
– Если ты так просишь, сестрёнка, то я обещаю, – неуверенно отозвалась Нилл. – Обещаю не убивать людей.
====== Глава 9. Обратится в прах ======
По-летнему душно было в мрачной комнате. Тяжелые гардины закрывали большие окна. Лишь дрожащее пламя чуть закоптелой лампы, преломляясь в зеркале, освещало комнату. Лёгкий запах керосина мешался с терпким, дурманящим ароматом роз.
Утром широкая, но по ночам поглощенная темнотой, тесная комната с зелёными обоями напоминала каюту. По крайней мере именно так маленький Дай представлял себе каюту какого-нибудь капитана корабля дальнего плавания.
На стенах висели прибитые гвоздями пожелтевшие от старости и сырости карты; на дубовых полках стояли сувениры и находки из разных стран, привезенные послами в подарок юной любознательной принцессе.
Тихо напевая под нос, она бойко орудовала скрипучими ножницами. Тихое щёлканье то тут, то там раздавалось возле уха мальчика, а серые пряди бесшумно падали на мягчайший заграничный ковер. Сколько бы жизней ушло у Дая, чтобы расплатиться за его порчу? Бесконечно много…
От густого запаха цветов и духоты у Дая кружилась голова, он точно был опьянен. В пору было встать и выйти вон на более-менее свежий воздух, но он не мог и не хотел. Он был зачарован сумраком этой комнаты, тишиной ночи, любимым ароматом и бесконечно ценными мгновениями с дорогим человеком.
Взволнованное и смущенное лицо, сбоку подсвеченное желтым светом лампы, отразилось в зеркале. Тени, пролегшие у его скул и глаз, скрывали густой румянец, чему Дай был безмерно рад, ведь она снова посмеялась бы над ним.
На украшенном позолотой, туалетном столике из темного дерева, за которым он сидел на мягком, обшитым бархатом пуфике, стояло не так много вещей; не было ни белёсых пудрениц, ни помад всех оттенков красного и розового, не было ни кистей и даже угольных палочек. На столике лежала лишь искусно вырезанная из слоновой кости и покрытая перламутром шкатулка с надушенными лентами разных цветов внутри. В них утонули и серьги с белым жемчугом и с бриллиантами. Хрустальный флакончик духов был заткнут пробкой и стоял возле самого зеркала в ажурной оправе, но даже так Даймонд слышал, как нежно он пах розами.
Раздался глухой «щёлк», и мальчик ойкнул от боли: острые ножницы резанули его по уху.
– Осторожнее! – шёпотом возмутился он и хотел схватиться за пораненное место, но «горе-парикмахер» перехватила его руку.
Несколько алых капель упало на ковер, а потом и на ворот его ситцевой ночной рубашки.
– Что ты делаешь? – насупился мальчик, когда она приблизилась, и он почувствовал тепло исходившее от её худенького тела, спрятанного за тонкой шелковой сорочкой.
– Рану нужно обработать, – сладко прошептала она, и Дай заметил в зеркале усмешку на её губах. – Иначе попадет инфекция.
– И как ты… – Дай нервно сглотнул, не договорив, и только молился, чтоб его догадки не оправдались.
Принцесса положила ножницы на стол, возле лампы. Холодные освободившиеся пальцы коснулись его шеи, вторая рука продолжала удерживать его левую руку. Мальчик замер, боясь пошевелиться и спугнуть мгновение.
Теплое дыхание её оборвалось – девчонка лизнула кровоточащую царапинку на его ухе.
Дай вздрогнул, отпрянул, чуть не сбив со стола лампу. Он и подумать не мог, что она на такое решится. У него закрались подозрения: а не специально ли она промахнулась?
Он растерянно облокотился на туалетный столик, съехав с пуфика и, опасно повиснув над полом, глядел на неё широко распахнутыми глазами.
Её щеки раскраснелись, а губы скривились в насмешливой улыбке, завидев его растерянное, смущенное лицо, она разразилась звонким смехом.
– Не издевайся, – насупился Дай, возвращаясь на стул. – Я же старше тебя!
– Но ты такой милый, когда смущаешься. Грех тебя не подразнить, – в своей обычной издевательской манере высказалась она.
Дай возмущенно нахмурился, скрестив руки на груди.
– Тебе смешно, – проговорил он, надув губы. – Ты совсем не думаешь о моих чувствах. Я, между прочим, мальчик… – совсем тихо пробормотал он, низко склонив голову. Взгляд его упал под ноги, на прядки серых волос, сильно выделявшихся на фоне темного ковра.
– Я всегда о тебе думаю, – без доли стыда заявила она, погладив его по голове, как какого-нибудь обиженного котёнка, которого подобрала на улице.
Даймонд смущенно отвернулся. Она никогда не была серьезна, всё время издевалась над ним, поэтому и сейчас он пытался успокоить бешено бьющееся сердце этими мыслями, хотя в тайне с трепетом надеялся, что значит для неё больше, чем букашка под ногой.
Дай совсем размяк от её поглаживаний и уже готов был простить всё, лишь бы она не убирала своей нежной руки, но она убрала.
– Тебе просто нравится меня мучить… – пробормотал он, поджав к груди колени и облокотив на них голову.
– Вовсе нет, – задумчиво протянула она, начав копаться в ящиках одного из книжных шкафов с разноцветными стеклами на деревянных дверцах. – Я хочу тебя защитить.
Мальчик замер, недоумённо разглядывая её хрупкую спину с костлявыми плечами. В воздухе повис немой вопрос.
Девочка резко повернулась и уверенно подошла к нему. Под её внимательным насмешливым взглядом он сполз со стула, неуверенно встав на ноги. Хоть он и был старше на целых два года, роста они были одинакового, из-за чего Дай ещё больше тушевался, хотя принцесса ни разу не поддела его этим.
– Я хочу подарить тебе кое-что… – вполголоса сказала она.
– Что? – еле слышно выдохнул он. Они стояли нос к носу и смотрели друг на друга в упор; он робко разглядывал любимое лицо с пухлыми и такими манящими аловатыми губами, мелко дрожащими то ли от волнения, то ли от холода (хотя Даю было до одури жарко). Слабая лампа выхватывала милую родинку на её подбородке на уровне левого уголка губ, которая придавала ей особое очарование.
Он не видел, куда смотрела она – боялся поднять глаза, но не выдержал: стыдливо отвел взгляд в сторону утонувшей во мраке входной двери.
Озорная улыбка блуждала на её губах.
– Закрой глаза.
Дай поджал губы, взглянул на неё исподлобья.
– Зачем?
– Закрой и всё! – фальшиво обиделась она. – Совсем не доверяешь мне…
Мальчик замешкался, но всё же выполнил просьбу. Его прикрытые серые ресницы задрожали.
– Только не выкини того, за что меня потом накажут.
– Неужели ты так боишься наказания? – издевательски шептала девчонка, точно змея-искусительница. Она-то не знала, что за всякую чепуху его беспощадно секут розгами по двадцать, а то и по тридцать раз, так что на спине у него уже живого места нет – одни шрамы. Или знала?
Он почувствовал её вечно холодные пальцы у своего затылка и горячее дыхание на своей щеке.
– Тем более, мы же никому не скажем. Никто не узнает.
– Всё тайное рано или поздно станет явным, – кисло парировал он.
– Какой ты зануда, – она отпрянула, заложив руки за спину. – Открывай глаза.
Сначала Дай увидел её довольное собой лицо, а потом заметил, как что-то непривычно отягощает его шею. Это был небольшой серебряный кулон на цепочке из того же материала, на крышке был выбит серебристый кружок, напоминавший лунный диск, сбоку оказалась небольшая бороздка – видимо, он был наподобие тех, что открываются и хранят внутри памятную фотографию или какую-то вещь.
Даймонд нетерпеливо подцепил ногтем большого пальца выемку, и крышечка с легким щелчком открылась. Внутри была она.
– Однажды этот кулон спасет тебе жизнь, – грустно сказала она, продолжая улыбаться. – Когда меня уже не будет рядом, чтобы спасти тебя…
– Не говори это с таким лицом, – Дай нервно сжал в руке подарок. – Я не верю словам Оракула и в слухи не верю… и в суеверия тоже не верю!
«Я отрицаю. Отрицаю твою смерть!»
Ⅰ
Материк Алькор, королевство Алнаир, город Акрус
– Проснись и пой, Спящая Красавица! – раздался знакомый насмешливый голос, вырвавший Дая из объятий сна. – Сколько уже можно дрыхнуть? – девчонка возмущенно фыркнула, лягнув его обутой ногой.
Юноша застонал, всё тело ныло от ушибов, кости ломило, а левое плечо… С трудом продрав глаза, он сел в кровати.
– Где я? – спросил он, взглянув на орудующую ножницами Лилит, сидевшую за столиком перед маленьким зеркальцем. Её темно-каштановые волосы пушились, а она тщетно пыталась подрезать лезшую в глаза, отросшую чёлку.
И почему Дай совсем бы не удивился, узнай, что ножницы она украла у медсестры. Они были маленькими и явно не предназначенными для стрижки волос, скорей для отрезания ниток, бинтов или, в крайнем случае, подрезания ногтей.
– Может, хватит воровать? – раздраженно пробубнил он.
– Может, хватит читать нотации? – парировала Лилит, самодовольно выгнув бровь.
Дай начинал закипать. День явно начинается не с кофе.
– Ты в больнице «Святой Аннет», – соизволила ответить она. Ножницы тихо чикнули, и короткие волосинки упали на облупившийся белый стол из старого сухого дерева. – Мы в Акрусе, портовом городе, самом ближайшем к столице.
– Как мы здесь оказались? В поезде же были…
Лилит снисходительно подняла брови.
– С утра туго соображаешь или по жизни? Забыл, что на нас напали, а ты отключился посреди горящего вагона? Хорошо, люди успели тебе на помощь и даже вагон отцепили. Как видишь, всё хорошо закончилось. Для всех, кроме тебя. Скажи спасибо тем, кто спас тебя.
– Да… спасибо им, – пробормотал Дай. – Ты, значит, цела? – нахмурено спросил он, прикоснувшись к повязкам на левом плече. Он чувствовал: что-то в её словах нечисто. Лилит умела лгать, но Дай чувствовал ложь. Только в её случае не мог распознать, в какой момент она говорила неправду. Воистину искусный лжец тот, кто правду может смешать с вымыслом.
– Пара царапин, – беззаботно отмахнулась она. Но Дай ей не поверил.
– Ладно, сколько я спал? – спросил он, коротко глянув в окно, где день уже приближался к закату.
– Полтора дня, – будничным тоном отозвалась Лилит, даже бровью не повела в его сторону.
– Полтора дня?! – Дай подскочил на месте.
Прошло почти два дня, пока он тихо спал лёжа в кровати и бездействовал. Он всё ещё не нашел камень и не знает где воры, где Нуар и Шрам! Ему больше нельзя терять ни минуты.
Дай скинул с себя простынь и обнаружил, что одежда на нем, конечно же, больничная.
– Где моя одежда? – нетерпеливо спросил он у вставшей со стула Лилит. Она была одета так же, как в их последнюю встречу, изменился разве цвет её неприлично обтягивающих штанов. Они стали чёрного цвета, и ткань теперь значительно лучше, плотнее.
Откинув длинные распущенные волосы за спину, она протянула ему поднос с едой, стоявший на тумбочке.
– Я рада, что ты полон сил и готов отправляться в путь, но сначала поешь, не хватало ещё твоих голодных обмороков.
– Я что, барышня какая, – недовольно пробурчал он, но поднос принял.
Лилит усмехнулась и подозрительно весело стала наблюдать за тем, как он хотел начать трапезу.
Дай нахмурился. Чего она такого могла подсыпать в еду? Хотя тут и подсыпать было нечего. Жидкая каша с неизвестным составом и так выглядела более чем недоверительно и совершенно неаппетитно. А её запах… у Дая вызывал рвотные позывы.
Он брезгливо поморщился.
– Не нравится кушанье? – насмешливо прокомментировала Лилит. – Слишком бедное для вашего величества? Какой привереда…
Дай стиснул зубы, ему так сильно захотелось швырнуть эту миску с кашей в лицо девчонки, лишь бы смыть эту самодовольную гримасу. Но он сделал глубокий вдох, выдох. Сдержался.
– Я просто подумал, что ты, наверное, тоже голодна? – притворно дружелюбно улыбнулся он, протянув ей миску.
Лилит попятилась, заткнув в отвращении нос.
– Спасибо, откажусь.
– Как жаль, – Дай вернул миску на поднос, гадая, отравиться ли он, съев хоть ложку, а ведь есть ему сильно хотелось.
– Ладно, оставь эту злосчастную кашу, – сказала Лилит и кинула ему на кровать его чёрный, чуть запылившийся, но не пострадавший сюртук, брюки и чистую рубашку. – Пойдем, нормально поедим. А там… я хочу познакомить тебя кое с кем.
Ⅱ
Знакомства, которые обещала Лилит, не вызывали у Дая доверия. Какие у неё могут быть знакомства? У этой насмешливой, грубой, нахальной девчонки… Одного однорукого пирата хватило, но он хотя бы не пытался её убить – он пытался сделать другое. И это необъяснимо раздражало Дая.
А остальные… Кто же будет на этот раз: воры, бандиты, убийцы? Нет, это слишком просто. Скорее уж монстры.
Дай нервно усмехнулся. Только бы не пришлось опять спасать её… пятую точку.
Но, несмотря на все свои недоверия и подозрения, он позволил Лилит увлечь себя сквозь толпу нахлынувших на улицу рабочих, завершивших на сегодня свои смены, ведь она так мило тянула его вперёд за манжету сюртука.
Улицы затопило рыжим светом заката. Даже мрачные невысокие здания заводов больше не казались такими гнетущими и пугающими.
– Чего ты там себе под нос бормочешь да лыбишься? – развеяла дымку очарования девчонка. – Это мерзко, людей распугиваешь.
– Скорее уж ты их распугиваешь: прешь напролом, как безумная ездовая…
– Собака? – подсказала она то, что Дай не произнес. – Лучше не в облаках витай, а под ноги смотри. А то толпой снесёт, потеряешься и заблудишься.
– Я что, по-твоему, маленький, чтобы заблудиться? – хмыкнул Дай. – Из нас двоих вечно теряешься ты. Да и знакомства, которые ты обещаешь, никогда ни к чему хорошему не приводят!
Лилит взглянула на него из-за плеча, хитро блеснув раскосыми глазами и насмешливо протянула:
– Всё равно не скажу-у-у.
Дай нахмурился, отвернулся от неё. До этого он не раз пытался выведать, куда и с кем она ведет его знакомить, но всё безрезультатно. Девчонка каждый раз раскрывала его планы на полпути. Так легко она не проговориться…
– Ну, а идем-то мы куда?
– Узнаешь, – коротко ответила она, но, увидев недовольную гримасу Дая с глубокой морщинкой меж бровей, она сжалилась. – Мы идем к башне с колоколом, – со вздохом сказала она.
– Там мы и встретим этого «человека»? Или же монстра? – он усмехнулся, но Лилит шутки не оценила. Её лицо, наполовину скрытое челкой, осталось безразличным, и Даю даже показалось, что губы её дрогнули. Лилит поспешно отвернулась и ускорила шаг.
– Нет, место встречи не там, – как ни в чем не бывало ответила она. – Так что расслабься. Время ещё не пришло…
Дай неуверенно ступил на шаткую скрипучую ступеньку. Лилит уверено поднималась, почти летела вверх по винтовой лестнице, а её шаги эхом отдавались от стен. Дай сглотнул и сам не заметил, как вцепился в кованое проржавевшее перило.
Он не боялся высоты, он боялся с неё упасть. Страх из детства никуда не ушел, сколько бы он не пытался побороть себя, каждый раз дрожь пробирает его до костей, стоит только подняться чуть выше первого этажа.
Раненное плечо заныло от напряжения, он слишком долго сжимал перила мёртвой хваткой. Хорошо хоть Лилит умчалась вперёд и не видела его позора, а то точно бы начала издеваться – он бы этого не пережил. Лучше уж стразу сквозь землю провалиться: не предстало мужчине бояться глупостей вроде высоты.
– Ты что, высоты боишься? – послышался шепот человека, которого он так не хотел сейчас видеть. Девчонка заметила, что он сильно отстал он неё, и вернулась.
Дай оторвал от ступеней глаза и посмотрел на Лилит. Её распущенные длинные каштановые волосы спадали с плеч на грудь (скрытую рубашкой, корсетом и фраком), казавшуюся плоской, как теперь знал Дай, из-за плотно стягивающего её бинта. Обычно насмешливое лицо Каштанки сейчас выражало беспокойство, а в чёрных глазах плясали тревожные огоньки.
Дай вытер тыльной стороной ладони, взмокший от напряжения, лоб, откинув с глаз серую чёлку, и кисло усмехнулся, готовясь услышать болезненные насмешки.
– Нет, – соврал он, но выглядел слишком измучено и жалко, да Лилит и не поверила.
Она всё поняла и протянула ему руку, худую с тонкими белёсыми пальцами, обветрившимися на костяшках. Сегодня она не надела перчатки. Дай удивленно уставился на неё. Лилит самоуверенно оскалилась.
Он нехотя сжал её слабую холодную ладошку своей, пропахшей ржавым железом.
Казалось бы, что могла сделать с его животным страхом эта хилая на вид девчонка со своими узкими костлявыми плечами, худющей ненадежной спиной и талией похожей на ивовую ветку. Его поражало: откуда столько бесстрашия в этом хрупком теле? Почему так сильна эта слабая фарфоровая кукла, разрушить которую способен каждый?
Размышляя над этим, Дай и не заметил, как быстро они преодолели длинную спиральную лестницу, казавшуюся в начале бесконечной. Он даже ни разу не взглянул себе под ноги, и не закружилась его голова. Он смотрел только на бордовую спину в солнечных зайчиках заката перед собой и чувствовал, как все его страхи уходили прочь, когда это уверенное в себе создание крепко сжимало его руку.
Она отпустила его, и иллюзия спокойствия растаяла, как дым.
Лилит откинула в сторону деревянный люк, отделявший колокольню от мрачного лестничного коридора башни.
Силуэт девушки исчез в ярком свете.
Дай, коротко взглянув под ноги, зажмурился и, схватившись за края открытого люка, помог себе подняться при помощи рук.
Порыв ветра растрепал его волосы, подхватил затрепетавшие фалды сюртука. Золотой солнечный свет ослепил Даймонда, и он прикрыл глаза рукой.
Потоки ветра донесли до него тихий, печальный напев. Дай открыл чуть привыкшие к свету глаза.
Песню напевала под нос Лилит. Она вскочила на край бортика башни, морской ветер обдувал её со всех сторон. Темные волосы на солнце отливали медью. На бледном лице, озаренном рыжими лучами заката, показалась слабая полуулыбка. Девчонка встала на длинную перекладину, в ширину не больше её сложенных вместе ступней и утончавшуюся ближе к концу. Это был флагшток, с самого края которого свисал, покачиваясь, длинный тяжелый поблекший на солнце флаг Алнаира. Раскинув руки в стороны, подражая птицам, вспорхнувшим в небесную высь и устремившимся к обагренным облакам, Лилит пошла вперёд, опасно балансируя над пропастью.
– Я хотела в последний раз увидеть это место, – произнесла она, остановившись посередине флагштока и почувствовав, что Дай встал на бортик и может её расслышать. Он крепко вцепился правой, здоровой рукой в серо-желтые кирпичи открытой с четырёх сторон башни. – Перед тем как мы отправимся в Гиансар.
Она не поворачивала головы к Даю и лишь смотрела себе под ноги на портовый город, утонувший в огненных лучах заката; смотрела на блестящую морскую гладь, у берегов заполненную суднами; смотрела на людей, казавшихся с высоты птичьего полета муравьями, спешащими в свои каменные муравейники.
– Ты видишь этих маленьких людей, Дай? – спросила она, повысив голос. – Их жизни так хрупки, а тела ненадежны.
Дай молчал, тревожно вслушиваясь в её перебиваемые ветром слова, ему не нравилось, к чему клонился разговор.
– Но, по сравнению с сильными Суртами, они живут так долго! – отчаянно воскликнула она и, расправив плечи, с блаженной улыбкой набрала полную грудь воздуха. – Как думаешь, сколько раз я хотела сдаться обледенению? Перестать бороться за эту никчемную жизнь? – она резко повернулась на пятках, и внимательные уставшие глаза устремились на него.
Дай видел на её губах кривоватую усмешку, и ему вспомнился рассказ Лилит в поезде о том, что обледенение однажды дошло до её лица, и это не прошло бесследно.
Девчонка усмехнулась, угадав ход его мыслей.
– Казалось бы, привыкаешь постоянно «умирать», – продолжила она, – но каждый раз, как в первый, я боюсь, – её голос сорвался на шёпот, – боюсь потерять счет времени и начать внезапно леденеть. А с каждым годом становиться лишь страшнее… Ты знаешь, почему Сурты мало живут и редко доживают до взрослого возраста?
Дай отрицательно мотнул головой, ещё сильнее вжавшись в холодный кирпич арки.
– С каждым годом промежуток времени между обледенениями укорачивается, – безэмоциально ответила она. – По подсчетам Старика, в лучшем случае у меня есть ещё пять лет, с учётом того, что я не буду злоупотреблять своими силами, – она насмешливо фыркнула, но Дай не видел в этом ничего смешного. – Кстати, часы, что подарил мне старик, – она засучила левый рукав фрака, и в солнечном свете блеснул циферблат поразительной красоты часов, – показывали, сколько времени у меня осталось до следующего обледенения. Но они сломались и теперь бесполезны.
Лилит сделала шаг назад и флагшток опасно закачался.
– Наверное, это судьба! – сцепив в замок руки за спиной, она горько усмехнулась. – Всем было бы лучше, если бы я умерла.
В черных глазах и выражении всего лица читалось одиночество и смирение. Даю вдруг показалось, что если он не попытается остановить её, она вот так просто возьмёт и сделает шаг в пропасть, полетит прямо вниз под колеса машин, карет, под ноги зазевавшимся прохожим. Он определённо не мог понять её убежденной ненависти и безразличия к себе. Ведь в отличие от неё, Дай боялся потерять друзей и близких, своё прошлое и возможное будущее. Он боялся потерять себя.
Эта картина и эти слова напомнили ему о чем-то до отвращения знакомом и его сердце болезненно сжалось.
– Мне не будет лучше! – вскричал Дай, вскочив на флагшток. Он сделал несколько неуверенных шагов на подкашивающихся от страха ногах, стараясь не смотреть вниз на этот острокрыший, колючий город.
Лилит оказалась ближе, чем ему могло показаться с бортика. Он схватил её за плечи и уверенно посмотрел прямо в чёрные, ни капли не удивленные глаза.
– Не смей умирать, не в мою смену, – он нервно закусил губу, когда Лилит беззвучно рассмеялась. – Я поклялся твоему старику…
– Не привязывайся к Суртам, Дай, – сухо перебила Лилит. – Иначе сам потом пожалеешь, – прошептала она ему в самое ухо и, прижав руки его груди, с силой толкнула.
Сердце Дая замерло, когда ненадежная опора ушла из-под ног. Страх и чувство падения проглотили его, а в мыслях билось единственное: «Я падаю! Я разобьюсь! И таков мой конец?»
У него перед глазами промелькнули лица друзей: живое, уверенное лицо главы Ордена рыцарей Рэйки, заносчивое и несчастное – Лиама, преданное и измученное – Шеллы, и единственное любимое, но так мучительно забытое лицо погибшей принцессы. Но он не смог ухватить её образ, наваждение растаяло так же быстро, как и появилось: у него перед глазами сейчас простиралось бескрайнее небо красного, рыжего и жёлтого цветов с медленно плывущими облаками. И как он никогда не замечал его красоты раньше, как глуп был и всегда смотрел лишь себе под ноги.
Больно ударившись спиной об угол, он приземлился локтями на пыльный бежевый бортик.
Обрывисто и шумно дыша, он дикими глазами уставился на Лилит.
– Что ты творишь?! Совсем с ума сошла! – воскликнул он, прикоснувшись к ушибленной спине. – Я же мог упасть вниз!
– Но не упал же, – со странной улыбкой заявила Лилит, уверенно приближаясь к нему. – Ты не похож на человека, сильно дорожащего своей жизнью. Если бы действительно дорожил, не подпустил бы Сурта к себе так близко.
Дай неловко приподнялся на дрожащих руках, пытаясь отстраниться, но не смог встать на ноги, они подкашивались от страха. Такая Лилит его пугала.
– Ты боишься меня? – шёпотом спросила она, уперев руки в бортик по обе стороны от Дая так, что он оказался зажат между камнем и её телом. Она была так близко, что он чувствовал её горячее дыхание на своей щеке; ему было неловко.
– Я не боюсь, – соврал он. А голос не подвел, не дрогнул.
Она усмехнулась, чувствуя обратное, бесцеремонно отдернула в сторону один борт сюртука и, расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, оголила шею, на которой ещё были видны маленькие запекшиеся точки.
Дай сглотнул, поняв, к чему близится дело.
Лилит, обхватив одной рукой его затылок, а другой, отстранив одежду в сторону, впилась острыми клыками в его шею, в место прошлого укуса.
Больно было лишь мгновение. Дай смотрел на заходящее солнце в обрамлении кровавых облаков и думал, что сам виноват во всем этом, он сам сказал ей, что хочет помочь Суртам, но в тот момент он имел в виду не такую помощь, а помощь в поисках и создании лекарства от обледенения. Глупая «помощь» и по большей степени только на словах. Но теперь отступать от своих слов было уже поздно. Когда Лилит пила его кровь, он мог думать лишь о том, что она и не просила другой помощи.
– Считаешь меня чудовищем, монстром? – горько выдавила она, не поднимая головы. Она робко зажимала тонкими пальцами свежекровоточащую ранку, Дай знал, что это для того, чтобы кровь не заляпала чистую рубашку. – Ненавидишь меня?
– Нет, – спокойно отозвался он и стиснул в крепких объятьях её хрупкое тело. Дай не врал. – Ты не монстр, – прошептал он, зарывшись носом в её мягкие волосы пахнущие орехами и солнцем. – Ты человечнее многих из людей.
«Человечнее меня»
– Дурак, – сипло высказалась она, но Дай щекой почувствовал, что она улыбается.
Ⅲ
– Я хочу, чтобы ты взял их, – заявила Лилит, уперто вкладывая свои часы в ладонь Дая. – Я отдаю их тебе «под залог», пока не выплачу перед тобой свой должок. Ненавижу оставаться долгу, – пробурчала она, потупив глаза в пол. – Сейчас у меня нет столько денег, но потом обязательно… А до того момента не смей их продать! – воскликнула она, зажимая обеими руками в его пальцах драгоценные часы. Она вытащила их из тисков кожаного браслета, и теперь они выглядели совсем как обычные карманные.
– Сейчас же пойду и продам, – мерзко оскалился Дай, желая её подразнить.
– Эй! – возмутилась девчонка, и он с силой взъерошил свободной рукой волосы на её макушке.
– Перестань! – Пыхтела она, силясь отцепить его руку от своей головы.
