Текст книги "Бабочка и Хаос (СИ)"
Автор книги: CyberWife
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
– Ты это из головы взял или так на плите написано? – осторожно спросил здоровяк, имя которого Хироми еще не знала.
– Н-ну… тут прямым текстом не написано, но я почти уверен, что это так! – оправдывался Фукуда. – Знаки говорят, что это место заточения.. ээ.. «Санмэ-Ядзура», кто бы это ни был!
– Я о таком никогда не слышал, – скептически заметил Сэки. – Но это не отменяет того факта, что вскрывать плиту слишком рискованно. Что скажешь, Савада? – обратился он к здоровяку.
– Я тоже не слышал ни о чем подобном… – задумчиво произнес тот. – Но раз так, то это может означать, что тварь внутри не такая и страшная! Я должен быть уверен, что в этих развалинах есть что-то стоящее, иначе Гето-сан скормит меня одному из своих проклятий. Рискнем!
«Плохая мысль, – поморщилась Хироми. – Надо как-то их остановить…».
Действовать следовало быстро, полагаясь на интуицию. Хироми решила отвлечь троицу посторонним шумом, надеясь на то, что шаманы разделятся. Девушка сконцентрировалась на одном из полуразрушенных зданий неподалеку и направила в него волну проклятой энергии. Балки слегка задрожали, а затем посыпались вниз, подняв облако пыли.
– Что это было? – тут же встрепенулся Савада, обернувшись в сторону звука, но рычаг, подпирающий плиту отпускать не спешил.
– Наверное, какое-то здание обвалилось. Тут все такое старое и обветшавшее… – ответил Фукуда, всматриваясь в том же направлении.
– И все же парочка проклятий нам тут встретилась, – заметил Сэки.
– Сходи и проверь, что там, Сэки, все равно от тебя тут толку нет. Но сразу возвращайся! Скоро солнце сядет, надо поторапливаться, не хочу возиться в темноте с этой плитой, – велел ему здоровяк.
Сэки послушно поплелся в сторону, откуда донесся шум.
– Эй, а кто мне с валуном поможет?! – возмутился Фукуда.
– Никуда не убежит твой валун, – сердито пробормотал Савада.
Он все же отложил в сторону штырь, подпиравший плиту, и решил помочь товарищу.
Сэки, явно не желавший возиться у опасной плиты, с облегчением вздохнул. На всякий случай решил не приближаться к обрушившемуся зданию и стал обходить его по кругу. На одном из обломков он заметил красивую ярко-голубую бабочку, островок жизни среди разрухи. Сэки осторожно подошел к ней, и она взлетела, кружась прямо над его головой.
– Как ты сюда попала? – удивился Сэки. – Здесь же нет ни одного цве…
Сэки не успел договорить, мир внезапно померк.
«Прости, Сэки… – склонилась над ним Хироми. – Полежи пока тут».
Двое других шаманов тем временем, пыхтя и чертыхаясь, двигали валун. Он оказался гораздо тяжелее, чем можно было судить по его размерам. Наконец, его удалось перетащить на достаточное расстояние, и плита оказалась полностью разблокирована.
– Где там Сэки запропастился? – тяжело дыша и усаживаясь на валун, сказал Фукуда.
– Не знаю, хочешь проверить? – спросил его Савада.
– Наверное, просто отлынивает от работы или испугался. Не понимаю, зачем вообще мы его взяли с собой?
– Это ты потом расскажешь мастеру Гето, когда мы вернемся с хорошими новостями, – успокоил его Савада.
Здоровяк отряхнулся и наклонился за штырем. Взяв его в мощные, мускулистые руки, он попытался приладить его в небольшой просвет под краем плиты. Когда это получилось, он изо всех сил надавил вниз, но плита и на миллиметр не сдвинулась.
– Черт! – выдохнул он, глядя на плиту. – Фукуда, найди еще один такой же штырь и попробуем сдвинуть ее вместе.
– Дай хоть отдышаться! Я не такой бык как ты! – ответил ему Фукуда и внезапно почувствовал какое-то движение сбоку.
Он успел слегка отклониться, но в ту же секунду на его шее оказалась чья-то рука, крепко обхватившая его под самый подбородок.
– Са… Савада… – прохрипел Фукуда и почувствовал как шея буквально горит огнем.
– Лучше не шевелись, – сказала ему Хироми. – А ты опусти-ка этот штырь и брось на землю, – обратилась девушка к уже успевшему ее заметить здоровяку.
– Ты кто такая? – злобно прорычал Савада. – Отпусти его или сильно пожалеешь!
– Не важно, кто я. Важно, что вы, идиоты, пытаетесь вмешаться в то, что вам трогать не следует! Убирайтесь отсюда, и тогда никто не пострадает, кроме вашей гордости.
Хироми пристально смотрела за руками Савады, тот сжал рукой металлический штырь и, видимо, тоже обдумывал свои действия. Чтобы не терять инициативу, Хироми продолжила:
– Послушай, Фукуда, – произнесла она над самым его ухом, – ты знаешь, как тушат лесные пожары?
– Что? – прохрипел шаман, едва шевельнувшись.
«Откуда она знает мое имя? Следила за нами?» – подумал он.
– Чтобы потушить основное пламя, пожарные часто используют такую хитрость: они пускают встречный пал. Когда две стены огня сталкиваются, то гореть остается просто нечему, и пожар сходит на нет. Но прямо перед этим при столкновении происходит взрыв. Я рассказываю тебе все это, потому что сейчас пожар полыхает прямо внутри тебя, Фукуда. Это твоя проклятая энергия. И пахнет она, кстати, как тухлая рыба, – Хироми поморщила нос и продолжила: – Но я могу пропустить сквозь твое тело также и свою проклятую энергию, и это будет мой встречный пал… Кажется, до тебя уже дошло? – усмехнулась Хироми. – Не могу точно сказать, что случится. Возможно тебе просто голову оторвет, а может, если повезет, то только пол лица, и ты останешься жив, но будешь уродом на всю оставшуюся жизнь,– сказала девушка и по ее выражению лица Савада понял, что она не шутит.
Фукуда ее лица не видел, но чувствовал, как кожа словно кипит под рукой девушки.
Хироми, конечно же, не собиралась отрывать ничьи головы, а просто хотела хорошенько напугать этих двоих.
– Ты… чокнутая, – выдавил из себя Фукуда. – Останови ее, Савада…
Савада злобно усмехнулся и перехватил штырь поудобнее, явно намереваясь запустить его в девушку. Фукуда его особенно не волновал, но вот возвращаться к мастеру Гето с пустыми руками ему явно не хотелось. Он замахнулся, и Хироми приготовилась к худшему, однако внезапно случилось необъяснимое: штырь в руке Савады и сама его рука, а затем и нога скрутились в спираль, тело отлетело в сторону, и тот в ужасе заорал от боли.
– Двое на одного – это как-то нечестно, вам не кажется? Я решил уровнять шансы, – произнес взявшийся словно из ниоткуда беловолосый парень, одетый в форму Магической школы. Его глаза были необыкновенно яркого голубого цвета и словно сверкали изнутри.
«Годжо Сатору!» – синхронно подумали Хироми и Фукуда, едва взглянув в его сторону.
От неожиданности Хироми ослабила хватку, и Фукуда поспешил воспользоваться этим. Он выскользнул из захвата и побежал со всех ног в сторону ближайших руин, чтобы спрятаться.
«Я на такое точно не подписывался», – в ужасе думал он, держась за шею, которая продолжала жечься.
Хироми мгновение помедлила, не зная, как ей поступить и угрожает ли ей опасность.
«Сегодня просто не мой день, – подумала она. – Надо было ехать на фестиваль Такаяма, а не в эту глушь. Шанс встретить такую компанию был бы куда меньше… Надеюсь, что Годжо все-таки на моей стороне».
– Эй, ты куда? Мы же только начали! – крикнул Годжо вслед убегавшему шаману.
Хироми наконец пришла в себя. Понимая, что теперь обстоятельства изменились и есть возможность поймать всех троих приспешников Гето, она сказала:
– Нужно скорее за ним, иначе уйдет!
Она пробежала мимо Годжо, но обернулась, заметив, что тот остался стоять на месте.
– Ну же, идем! Чего ты ждешь? – в недоумении сказала она и, не дожидаясь ответа, направилась дальше вглубь руин храмового комплекса.
Бабочки порхали вокруг и, словно радары, искали признаки проклятой энергии, принадлежавшей Фукуда. Наконец, Хироми нашла след возле одной из разрушенных лестниц. Подбежав к ней и увидев прятавшегося там шамана, она победно выкрикнула:
– Нашла!
Но Фукуда, видимо, уже оправившийся от ее проклятых ожогов, тут же метнулся в сторону и, как кошка, проскочил мимо девушки. Дорогу ему внезапно преградил Годжо, материализовавшийся из-за колонны, к которой направлялся Фукуда. Тот резко развернулся и побежал направо, пытаясь спрятаться в узком проходе между двух зданий, накренившихся друг к другу и образовавших небольшую арку. Но Годжо с каким-то хищным выражением на лице уже протянул руку вперед и мощных вихрь понесся вслед за Фукудой. Земля задрожала, и камни вырвались из-под нее, вращаясь в вихре, словно щепки. Хироми с ужасом наблюдала за этим, уже предвидя, как несчастного Фукуду закрутит в эту каменную мясорубку. Однако вихрь пролетел в каких-то сантиметрах от его головы и врезался в здания впереди, с грохотом обрушив их. Фукуда лежал на земле, прижав голову руками и дрожал.
– Неплохо бегаешь, – похвалил его Годжо, улыбаясь.
Он подошел к Фукуде, присел и похлопал его по плечу, приговаривая:
– Ну, дыши, дыши! Все в порядке!
Хироми осторожно подошла к нему и встала рядом.
– Ты его чуть не убил, – сказала она, пытаясь придать голосу осуждающий тон.
При всей чудовищной мощи используемых проклятых техник, Годжо не излучал никакой агрессии и враждебности, а, напротив, вел себя как добродушный ребенок, решивший поиграть с друзьями в салочки.
– Ты ведь Хироми-чан, верно? – спросил он, слегка повернув голову в ее сторону.
– Да, это я. Асахина Хироми, – подтвердила девушка, слегка насторожившись.
– Видишь ли, я тут как раз искал тебя, – поднявшись, сообщил Годжо.
Вблизи он оказался гораздо выше, чем предполагала Хироми. Годжо оценивающе взглянул на нее и, подперев рукой подбородок, задумчиво произнес:
– Я думал, что вспомню, где тебя раньше видел, но что-то не выходит…
– Вряд ли мы где-то встречались, – с сомнением ответила Хироми. – Я бы тебя запомнила. Ты меня только поэтому искал? Чтобы спросить, не встречались ли мы раньше?
– Нет-нет, конечно! – замахал руками Годжо. – Вообще-то, я хотел узнать, не связана ли ты как-то с Гето Сугуру?
Услышав это имя, Хироми почувствовала, как внутри все похолодело.
– В каком это смысле? – спросила она.
– Ну, может, вы с ним друзья или ты выполняешь для него какие-то поручения? Ищешь проклятья, например? – с любопытством спросил Годжо.
Хироми потребовалось все ее самообладание, чтобы не сорваться и не накричать на этого дурака, чуть ли не поставившего ее в один ряд с человеком, которого она ненавидела всем сердцем, того, чьей надменной жестокости не было равных, того, кто…
Хироми набрала в грудь побольше воздуха, но не успела ответить. Земля задрожала, словно от землетрясения. За их спинами раздался оглушительный грохот, а затем где-то за рядами разрушенных зданий вырвался высокий столб дыма. Повсюду начали сыпаться осколки камней и обломки деревянных конструкций. Хироми прикрыла голову рукой, но чудом ни один из осколков не попал в них с Годжо.
– Что это еще такое? – воскликнула девушка.
– Это не я! – поспешил оправдаться Годжо, подняв руки вверх.
Дымка начала развеиваться, и перед ними появился огромный силуэт непонятной формы.
– Санмэ-Ядзура… – догадалась Хироми.
– Кто? – непонимающе спросил Годжо.
– Проклятье особого ранга, запечатанное под сводами этого храма. Видимо, ты своей техникой вращения задел плиту с печатью и… – Хироми захлестнула обида, ведь все ее усилия были потрачены впустую. – Я хотела помешать им ее вскрыть, но откуда мне было знать, что ты здесь появишься и одним взмахом руки все тут порушишь?!
– Я вообще-то тебе хотел помочь, откуда мне было знать, что там есть какая-то печать? – отмахнулся Годжо.
– Нужно уходить… – прошептала Хироми. – Фукуда! Куда делся Фукуда?
На месте, где еще недавно лежал перепуганный Фукуда, уже никого не было.
Комментарий к Глава 2. Встреча у храма Тамозава
Санмэ-Ядзура – японское легендарное чудовище с восемью головами и тремя глазами, ёкай из префектуры Коти.
Способности Хироми напрямую связаны с особенностями органов чувств бабочек, а именно: эхолокация, острое обоняние и слух (даже в ультрозвуковом диапазоне), повышенная чувствительность рук и вкусовых рецепторов, способность видеть в ультрафиолетовом спектре. Хироми способна призывать несколько видов бабочек и использовать их для различных целей.
========== Глава 3. Хаос ==========
Комментарий к Глава 3. Хаос
Внешность Хироми: https://ibb.co/BTd333p
Как-то раз, сидя на кухне у бабули Иошико, Хироми листала большую энциклопедию по японской истории и геральдике. В ней было множество картинок и символов, изображавших родовые эмблемы. Так Хироми узнала, что у рода Тайра (а именно от их многочисленных потомков впоследствии и произошла семья, к которой принадлежали бабуля Иошико, сама Хироми и ее папа) гербом была бабочка махаон, у рода Минамото – павлония, а у рода Фудзивара – цветы фудзи (ого, это еще и растение, не только гора!). Важным считалось прямое отношение изображенного объекта к семье: священная гора рядом с домом, реликвия, дерево или даже камень, отмеченный важным историческим событием.
Бабуля Иошико рассказывала, что сейчас миром магов управляют три могущественных клана: Зенин, Камо и Годжо. И все три семьи бабуля проклинала по чём свет стоит.
– Клан Зенин – та еще семейка! Просто клубок змей! – говорила бабуля Иошико, прокатывая тесто через машинку для нарезки лапши, которую недавно починил папа Хироми. – Они там все друг друга хотят удавить… И не удивительно! Ведь если ты недостаточно хорош или не унаследовал родовую технику, то, считай, родился зря. Будешь в доме прислугой работать или того хуже.
– Неужели у них нет денег, чтобы нанять прислугу? – удивилась Хироми.
– Конечно же есть, да еще сколько! – воскликнула бабуля Иошико.– Тут дело не в деньгах, милая, а в том, чтобы унизить того, кого они считают недостойным. Нашу семью и многие другие семьи они просто презирают и насмехаются над нами, считают бесполезными букашками. А этот их глава, Наобито Зенин, тот еще старый хмырь! К тому же жуткий пьяница.
– Откуда ты это знаешь? – спросила Хироми.
– В молодости встречала его и как-то больше, знаешь ли, не хочется, – проворчала бабуля Иошико.
– Не думаю, что стоит так строго судить кого-то из-за выпивки, бабуля, – заметила девочка. – Папа тоже иногда выпивает, но от этого он не стал плохим человеком.
– Твой папа – совсем другое дело! – улыбнулась Иошико. – Он направил тебя ко мне, без него мы бы никогда не узнали, что в нашей семье появилась такая чудесная девочка. Если бы Наобито увидел тебя, то с него бы тут же сошла вся спесь!
Хироми засмеялась и представила себе, как при виде нее у старика Наобито от удивления выпадает вставная челюсть, хотя наверняка она не знала, есть ли у него такая или нет.
– Семейные узы очень важны, Хироми, – продолжала бабушка Иошико. – Не важно, сильный ты или слабый, есть у тебя способности видеть духов или нет. Семья – это опора, мы должны поддерживать друг друга, чтобы ни случилось. А что эти напыщенные дураки могут знать о семейных узах, если выбрасывают на улицу тех, кто им неугоден? Забирают детей у их собственных матерей, а потом скрещивают самых способных из отпрысков, словно породистых животных, – не скрывая отвращения проговорила она.
– О чем это ты? – спросила Хироми.
– Таков уж мир сильных, моя девочка… Слабые остаются позади, – ответила Иошико. – И это я говорю не только о клане Зенин. В Камо происходит то же самое, хоть и не в таких масштабах. Они держатся за чистоту своей крови, словно боятся подхватить заразу.
Хироми надолго задумалась и продолжила листать энциклопедию. Ее заинтересовала глава, в которой рассказывалось про Сугавара-но Митидзанэ, считавшегося одним из величайших поэтов и учёных в японской истории, впавшим, однако, в немилость при дворе и умершим в изгнании. Наряду с Императором Сутоку и Тайра-но Масакадо он являлся одним из «Трёх великих мстительных духов Японии».
После смерти Митидзанэ Киото поразил ряд бедствий. Город охватили мор и засуха, заболели и умерли один за другим сыновья императора, а во время грозы молния ударила во дворец, вызвав страшный пожар, в котором погибли несколько чиновников, участвовавших в изгнании Митидзанэ. Несколько месяцев спустя заболел и умер сам император. Все в столице были уверены – Митидзанэ стал божеством грома и наказывает тех, кто обидел его. Разгневанный дух Сугавары-но Митидзанэ продолжал насылать на столицу бедствие за бедствием. В конце концов, для него возвели святилище и посмертно восстановил в ранге и должностях, кроме того Сугавара-но Митидзанэ был обожествлён и возведён в высший ранг государственного ками и стал известен под именем Тэндзин. Проклятию наконец-то пришёл конец.
– Ну и натворил же пакостей этот Сугавара-но Митидзане! – заключила Хироми.
– Уже добралась до этого места? Ты быстро читаешь, – удивилась бабуля Иошико. – При жизни он был куда более миролюбивым. Есть предание, согласно которому, находясь в изгнании в Дадзайфу, он так горячо полюбил одно сливовое дерево, что однажды ночью это дерево полетело из Киото на Кюсю, чтобы остаться с ним.
– Не может быть, бабуля, деревья не летают! – рассмеялась Хироми, глядя на Иошико своими большими и темными, словно сливы, глазами.
– Не веришь, так возьми и посмотри!– парировала Иошико. – Это дерево до сих пор растёт в Дадзайфу Тэммангу в префектуре Фукуока.
– Правда? Обязательно! Может, завтра поедем? – с нетерпением воскликнула Хироми.
– Что? Нет, точно не завтра. Но, может, как-нибудь потом, – ответила Иошико и добавила: – Видел бы Митидзане, каких дел натворили его потомки из клана Годжо, может, и не стал бы так гневаться на императора.
– Бабуля, а они-то чем тебе насолили? – простонала девочка.
– Они вечно задирают нос и смотрят на всех свысока! Считают себя умнее других, а у самих нет и толики того ума, что был у их великого предка! Знаешь, когда в их семье родился сын с глазами Шестиглазого Бога, об этом шептались на каждом углу и под каждым забором, еще и ездили в город, чтобы посмотреть на него, словно на какую-то чудную зверюшку в зоопарке. Устроили из этого цирк!
– Ты тоже ездила? – удивилась Хироми, считавшая, что для бабули Иошико такие поступки являются чем-то недостойным и глупым.
– И я ездила… – вздохнула бабуля. – Но уже позже, когда ему было лет восемь.
– И какой же он? – с любопытством спросила Хироми.
– Да такой же, как и все они! Надменный и холодный, как лед! Смотрит на тебя, но не просто смотрит, а словно видит насквозь всю твою суть. Мне было не по себе от этого взгляда, – сказала бабуля Иошико. – Не должно быть такой чудовищной силы у одного человека, тем более у ребенка. Сейчас ему уже, наверное, лет пятнадцать, и кто знает, как он распорядится этой силой… Когда он появился на свет, то заслонил собой всех. Даже многие проклятья попрятались по темным углам, почувствовав его ауру. Кто-то может сказать, что это благословение, но я считаю, что это проклятье для всех остальных.
– Думаешь, его хотят убить? – с опасением спросила Хироми.
– Конечно, хотят, – подтвердила Иошико. – И будут пытаться это сделать, уж поверь мне.
Они немного посидели молча под монотонный скрип машинки для лапши, но внезапно бабуля Иошико произнесла:
– А знаешь, кто хуже их всех вместе взятых?
– Кто же? – спросила Хироми, с трудом представляя, кто бы мог в глазах бабули переплюнуть всех вышеперечисленных.
– Гакуганджи Йошинобу!
– И кто же он? В энциклопедии про него ничего нет, – сказала девочка, на всякий случай проверяя указатель в конце книги.
– Про него ты там ничего не найдешь, милая, этот старик жив-здоров и заведует магической школой в Киото, – просветила ее бабуля Иошико. – Он умудрился променять благородный и чистый сямисэн на эту дурацкую и несуразную электрогитару! Он просто опорочил великую и прекрасную технику, которая просуществовала столетиями! – искренне возмущалась и негодовала бабуля Иошико.
– А я бы послушала, бабуля. По-моему, это очень современно! – улыбнулась Хироми.
Иошико махнула на нее рукой и сказала:
– Может и услышишь, когда попадешь в школу Киото. Ладно, давай уже убирай свои книги и будем ужинать.
Этот разговор всплыл в памяти Хироми, словно огромный кит из глубин океана. Глядя на Годжо, она невольно подумала: «Убить?! Его? Ну и шуточки у тебя, бабуля Иошико!».
Тем временем Санмэ-Ядзура предстал перед ними во всей красе. Это был ревущий великан серо-зеленого цвета высотой метров пятнадцать, с длинными, практически волочащимися по земле руками, которыми он размахивал, словно лопастями, сметая все на своем пути. Хироми насчитала восемь голов, три из которых были как у циклопа – с одним злобным глазом ярко алого цвета, таращившимися и жадно оглядывавшими все вокруг. Другие пять голов глаз не имели, зато у них были длинные шеи, а большую их часть занимали огромные пасти с черными зубами, из которых сочилось что-то вроде мазута или смолы. Вонь стояла такая, что девушка с трудом могла дышать.
Хироми так увлеклась разглядыванием чудовища, что не сразу заметила, как Годжо сложил руки и, кажется, готовился изгнать проклятье чем-то очень серьезным.
«Что-то не так, я что-то забыла…» – пронеслось у нее в голове и вдруг она вспомнила.
– Стой! – закричала она сквозь рев великана, протягивая руку к Годжо и пытаясь ухватить его за рукав.
«Не могу коснуться», – почувствовала она, но раздумывать над этим не было времени.
Годжо взглянул на нее и замер.
– Там в развалинах есть человек! – объяснила Хироми. – Шаман из тех, кого послал Гето! Я оставила его там! Если ты задумал все тут разнести, то заденешь и его тоже!
«Савада уже, скорее всего, мертв… Сэки был самым благоразумным из этих троих… или самым трусливым. Но это не имеет значения, нельзя его там просто так оставлять», – рассуждала Хироми.
Годжо опустил руки и с усмешкой произнес:
– Хорошо, тогда пока повременим с изгнанием. Есть идеи?
Санмэ-Ядзура был уже совсем близко.
– Он, наверное, ужасно голоден, – сказала Хироми. – Надо увести его подальше отсюда и от ближайших деревень.
– Отлично, тогда я на разведку! – сказал Годжо и направился вверх, буквально шагая по воздуху, оставив девушку наедине с неумолимо надвигающимся, словно гора, чудовищем.
«Да он издевается!» – с раздражением подумала она, но делать было нечего. Девушка сложила руки в печать и произнесла:
– Лезвие Меча Императора!
Впереди нее материализовалось несколько больших бело-оранжевых бабочек. Причудливые зазубрины на их крыльях сверкали металлическим блеском. Бабочки начали поочередно пикировать на восьмиголового монстра, целясь в глаза. Одна из них достигла цели, и Санмэ-Ядзура заревел от боли и прикрыл поврежденный глаз толстым веком. Однако шаг свой сбавил незначительно.
Хироми не стала рисковать и ждать, пока тот подойдет слишком близко. Она побежала в сторону, противоположную той, где находилось место заточения проклятья. К счастью, дорога была не слишком сильно завалена обломками, но все же, перепрыгивая через камни и поваленные стволы деревьев, она теряла скорость, необходимую для сохранения безопасной дистанции с чудовищем. Санмэ-Ядзура препятствий, похоже, вообще не замечал. Он разгребал их своими огромными лапищами, хватая на лету и бросая прямо в убегающую девушку.
Наконец, Хироми добралась до края барьера и нырнула сквозь него. Тут она поняла, что удача покинула ее. Уже начинало смеркаться, а впереди был темный и густой лес, бежать по которому с той же прытью было просто невозможно. В надежде на чудо, она посмотрела на небо, но Годжо нигде не было видно.
Санмэ-Ядзура вынырнул из барьера вслед за ней, ревя и тараща оставшиеся два глаза. Заметив Хироми, он разозлился еще больше, вытянул вперед головы-пасти, и тут же из них в сторону девушки полетели сгустки черной смолы.
«Плюется, гад!» – возмутилась девушка.
Хироми едва уклонилась, заметив, что трава и листва, на которую попали сгустки, начали дымиться, а затем быстро желтеть и растворяться. Что есть сил, Хироми побежала вперед.
– Омурасаки! – крикнула она, на ходу складывая печать. – Броня императора!
На спине и голове девушки появилось множество бабочек, покрывших ее, словно броня из чешуи. Она слышала позади себя бешеный рев догонявшего ее чудовища и почувствовала, как несколько капель разъедающей смолы достигли ее спины, но бабочки не давали навредить ей и держали строй.
– Хироми-чан! – вдруг раздался голос сверху. – Ты не туда бежишь, возьми чуть левее!
Конечно, это был Годжо. Хироми наконец-то увидела его наверху и прибавила шаг, повернув левее.
Она уже выбивалась из сил, то и дело натыкаясь на корни деревьев и оцарапав лицо ветками, как вдруг услышала:
– Слишком сильно повернула, теперь нужно направо!
«Серьезно?» – запыхавшись, она на пару секунд остановилась, чтобы перевести дыхание и злобно посмотрела наверх.
Годжо завис в воздухе и показывал ей направление, в котором следовало бежать дальше.
– Ты неплохо бегаешь, но до того паренька тебе еще далеко! – крикнул ей Годжо.
Обида и злость словно подхлестнули Хироми, и она побежала снова, подумав: «Бабуля Иошико, я беру свои слова назад! Я уже хочу его убить! Пусть только спустится!».
Санмэ-Ядзура уже дышал ей в спину, но Хироми старалась об этом не думать. Она пробежала еще несколько десятков метров вперед, как вдруг земля под ней закончилась и ноги потеряли опору. Время словно замедлилось на мгновение, и затем она начала падать.
«Обрыв? Он вел меня к обрыву?» – с ужасом подумала Хироми. Бабочки слетали с ее спины, образуя длинный, мерцающий сиреневым светом шлейф.
Она повернула голову вверх и увидела, как туша восьмиголового чудовища прыгает вслед за ней с обрыва и на огромной скорости несется вниз, все так же размахивая длинными руками. Хироми, закрыла глаза, ожидая удара, но вдруг почувствовала, словно какая-то сила подхватила ее, и падение прекратилось.
– Поймал! – весьма довольный собой, сказал Годжо, держа девушку на руках.
Внизу раздался шум, означавший, что Санмэ-Ядзура уже приземлился.
Хироми, все еще охваченная страхом от пережитого адского забега и неожиданного падения, посмотрела на своего спасителя, не зная, чего ей хочется больше – обнять его или ударить. Ударить все-таки хотелось сильнее, но высота была значительной, поэтому драку пришлось отложить. Когда они спустились вниз и Хироми почувствовала твердую землю под ногами, она не выдержала и яростно накинулась на Годжо с упреками.
– Никогда! Слышишь меня?! Никогда так больше не делай!!! – прокричала она. – Никогда!
Годжо отступил на шаг назад от разгневанной девушки и сказал, непринужденно улыбаясь и махнув рукой:
– Да ладно тебе, у меня все было под контролем!
Хироми, все еще злобно пыхтя, ничего ему не ответила.
Годжо пристально посмотрел в то место, куда упал Санмэ-Ядзура.
– Ну, теперь приступим, – сказал он, сложив руки. – Техника вращения вперед, синий. Техника обратного вращения, красный, – Годжо выставил руку вперед, и Хироми затаила дыхание. – Техника воображения, Опустошающий багровый…
Глядя на огромный ров, образовавшийся после невероятной проклятой техники Годжо, Хироми испытала странное чувство. Повсюду стояла мертвая тишина и пахло озоном, словно после грозы. Присутствия Санмэ-Ядзура больше не ощущалось. В какой-то непонятной растерянности она подошла к образовавшемуся сбоку от рва небольшому холму, покрытому травой, и села. Усталость разом навалилась на нее и девушка глубоко вздохнула. Годжо уселся рядом с ней, достал полоску белой ткани и стал заматывать ее поверх глаз. Хироми тоже хотела было надеть перчатки, но проверила карманы и нигде их не нашла.
– Слушай,– вдруг спросил он, – ты правда хотела оторвать голову тому парню своей техникой?
– А? – отозвалась Хироми, с трудом выходя из своего задумчивого состояния. – Нет, нет, конечно… Я такое на людях никогда не использую. Только на проклятьях, когда другого выхода не остается. По-твоему, я маньячка?
– Нет, я так вовсе не думаю, – поспешил заверить ее Годжо, разобравшись, наконец, с повязкой. – Но я бы хотел испытать это на себе. Что скажешь?
– В смысле, испытать на себе? – удивилась Хироми. – Я даже коснуться тебя не смогла там, наверху…
– Ты это про Бесконечность?
– Бесконечность?
– Да, это моя врожденная техника, не позволяющая чему-либо коснуться меня. Я просто отменю ее, и ты сможешь испытать свою технику.
– Зачем тебе это? – с сомнением и тревогой спросила Хироми.
– Просто ради интереса, – улыбнулся тот в ответ и протянул руку ладонью вверх. – Не переживай ты так, я же сильнейший! Ты не первая, кого я прошу о подобном, – заверил ее Годжо. – Не думаю, что может случиться что-то страшное. Вот, попробуй.
Хироми колебалась. Больше всего ее поразило, каким простым и будничным тоном он произнес фразу «я же сильнейший», словно это было чем-то само собой разумеющимся. Совсем так, как говорила бабуля Иошико. Высокомерие. Надменность. Эгоизм. Все эти черты явственно читались в поведении Годжо Сатору, и все же… Было в нем что-то, что не давало Хироми покоя. Нечто скрытое и неочевидное.
Она решила его проучить. Поднесла свою руку к его ладони и, сделав вид, что собирается ее коснуться, резким движением толкнула его вниз к траве. Навалившись сверху, Хироми уперлась руками прямо в его лицо, обхватив скулы.
– Тебе не следовало так легкомысленно отменять свою технику, – проговорила она, склоняясь над лицом Годжо. – Знаешь, сколько людей будет мне благодарно, если я уничтожу тебя и твои распрекрасные глаза? Я говорю не только о кланах Зенин и Камо, но и о многих, многих других, оставшихся в тени из-за вашего высокомерия и жажды власти, – Хироми говорила это с искренней болью и обидой в голосе. – Если убью тебя, то стану сильнейшей, верно? Войду в историю и стану кем-то вроде Жанны Д`Арк, – усмехнулась она.
Она ждала хоть какой-то реакции со стороны Годжо, но тот лишь широко улыбнулся. Он чувствовал теплое дыхание девушки на своем лице. Его забавляло то, в каком интересном положении они находятся. Ему ничего не стоило притянуть ее к себе и… Впрочем, вместо этого Годжо сказал:
– Какие жестокие слова для такой милой девушки!
Хироми разочарованно вздохнула, перевернулась, и плюхнулась на спину в мягкую траву рядом с Годжо.
– Ну ты и дурак… – только и смогла она сказать.
– Я знал, что ты не станешь меня убивать. Но попробовать стоило, – ответил тот.
Хироми посмотрела в темное небо, на котором уже начали появляться первые звезды.
– Ты и понятия не имеешь, как тяжело приходится тем шаманам, которые не относятся к вашему зазнавшемуся кругу элиты! – с обидой проговорила она. – Им приходится постоянно убегать, изворачиваться, лгать, становиться наемными убийцами, участвовать в дурацких телешоу с магами и экстрасенсами…
– Телешоу?! – подскочил, словно ударенный током, Годжо.
– Ну да, и это не самое ужасное. Я сама все детство провела, разъезжая по стране и развлекая публику. А что?
– Теперь я понял, где тебя видел, Хироми Асахина, – торжественно произнес Годжо. – Ты – та самая девочка-медиум, которая заставила женщину в прямом эфире признаться, что она травила свою дочь таблетками!
