Текст книги "Бабочка и Хаос (СИ)"
Автор книги: CyberWife
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
– Это правда, – подтвердила она. – Моя врожденная техника довольно редкая, с ее помощью я способна не только сражаться, но и сшивать ткань проклятий для создания оружия и проклятых предметов. Но в последнее время я начала понимать, что этого может быть недостаточно. Хотя я и люблю путешествовать налегке, думаю, что небольшая подстраховка не помешает. Поэтому я и хочу обменять меч на кое-что другое, что подойдет именно мне, – улыбнулась Хироми.
– Как интересно, – произнес Наоя, прищурившись. – У нас с тобой больше общего, чем я предполагал. Ты не против, если мы немного протестируем твои способности?
Хироми была против, но спорить с ним сейчас не имело никакого смысла.
– Как именно? – спросила она.
– Узнаешь, когда окажемся в хранилище, – загадочно ответил Наоя.
Девушка чувствовала, что от него исходит опасность, но бежать было поздно, и она направилась следом. Хироми честно пересмотрела все фильмы, которые для нее подобрал Сатору, но только в них у главного героя все было под контролем, либо же имелся запасной план, либо куча друзей, готовых прийти на помощь. У Хироми была только Маки, и от ее помощи девушке следовало отказаться, так как она не могла гарантировать, что внутри хранилища все пройдет гладко. К тому же поведение Наоя было совершенно непредсказуемым.
Когда они подошли к хранилищу, представлявшему собой большое здание в старинном японском стиле за исключением того, что в нем отсутствовали окна, девушка уже призвала черно-красную бабочку, чтобы предупредить Маки, но у той, видимо, было свое видение ситуации. Разлад в команде, как известно, обычно приводит к провалу, поэтому Хироми оставалось только безупречно выполнить свою задачу, а именно отвлечь надзирателя и Наоя и увести их в противоположном от Маки направлении.
– Знаешь, мне тут пришло на ум кое-что забавное, – произнес Наоя, идя по коридору чуть впереди девушки и оглядываясь через плечо.
– Что же? – заинтересованно спросила Хироми.
– В нашей семье техники передаются по мужской линии, а в твоей – по женской. Интересно, в чем кроется принцип такой наследственности?
– В моей семье над этим не ломали голову, – ответила она. – Мои родители вообще не были шаманами.
– Именно поэтому ты – уникальна, – улыбнулся ей Наоя. – Не хотелось бы, чтобы на тебе оборвалась такая редкая техника. Не хочешь поэкспериментировать?
Хироми сделала вид, что не понимает его намеков. Тема селекции в мире магии ее раздражала, и она не собиралась обсуждать это, тем более с ним.
– Мне хватает экспериментов, – ответила девушка. – Кстати, хотела спросить… Если клан Зенин так ценит именно свои техники, то зачем столько оружия?
– Так уж сложилось, – ответил Наоя. – Это своеобразный капитал клана Зенин. Во что еще можно так же выгодно вложиться в мире шаманов? Оружие всегда будет в ходу. К тому же совершенных техник не существует, и тогда слабости можно скомпенсировать только с помощью таких вот приобретений.
Они вышли к небольшому круглому залу, в центре которого стоял стол. Увидев Наоя, сидевший там человек тут же подскочил и поклонился.
– Добрый день, Наоя-сан!
– Масаши, познакомься с моей гостьей. Это Асахина Хироми. Запиши ее в журнал, – приказал Наоя. – Она хочет взглянуть на мечи рода Отомо. Верно, Хироми?
Хироми кивнула, изо всех сил стараясь не оглядываться и не выдать присутствие Маки. Она подошла ближе и улыбнулась надзирателю, заслоняя ему обзор на коридор.
– Конечно, господин! Сейчас все запишу! – поспешил ответить Масаши и принялся листать журнал. – Проводить Вас?
Наоя поколебался. Он явно не был уверен в расположении нужного помещения, однако не хотел, чтобы Масаши мешался под ногами.
– Ну и где они находятся? Можешь объяснить? – спросил шаман.
Хироми тем временем подошла к одной из колонн, делая вид, что осматривает зал, и осторожно просканировала хранилище, чтобы лучше в нем ориентироваться. Она прислушалась к шепоту Масаши, но почти ничего не смогла разобрать, кроме одной фразы: «…там, где хранятся сведения о потомках Тэндзина…». Девушка вздрогнула, но потом к ней пришло понимание. Не было ничего удивительного в том, что могущественные кланы собирали информацию о Годжо. Ей было даже интересно взглянуть на то, что было известно клану Зенин.
– Ладно, пройдешься с нами, Масмаши, – наконец, проворчал Наоя. – Идем, – обратился он к Хироми, махнув рукой, и они направились в южное крыло.
***
Маки с большой осторожностью проскользнула через центральный зал и вышла в проход северного крыла хранилища. Оно было похоже на какой-то лабиринт, в котором можно было бродить кругами по несколько часов. Маки сосредоточилась и, закрыв глаза, представила у себя в голове план хранилища. Она направилась по маршруту и миновала несколько залов с витринами, наполненными различными видами оружия: копьями, катанами, косами и кинжалами. Они ничем не выделялись и тем более не имели особого ранга, а скорее ценились из-за своего исторического статуса.
Почти достигнув цели, Маки внезапно зашла в тупик, так как дверь, появившаяся перед ней, оказалась заперта. Девушке казалось, что в этой части хранилища ей еще не приходилось бывать. Она снова попробовала толкнуть дверь, но все было без толку.
«Следовало этого ожидать, – с досадой подумала Маки. – Здесь бы лучше справилась Хироми-сан с ее способностями…».
Девушка тщательно ощупала дверь, но не нашла никаких засечек или мест, поддававшихся давлению пальцев. Она почти отчаялась, когда заметила, что бабочка, которую девушка положила в карман, выбралась и поползла по поверхности двери к замочной скважине. Она распахнула крылья, показывая свой ярко-красный узор. Глядя на нее, Маки задумалась на несколько мгновений, но затем ее словно осенило, и она отошла от двери на несколько метров назад.
«Это мишень! – догадалась она. – Но… разве мне не придется в таком случае сломать замок и выдать себя?».
Девушку одолевали сомнения, но медлить было нельзя. Раньше ей уже приходилось стрелять, но отсутствие должной практики все же могло помешать. Она сняла с плеча футляр с луком айну, бесшумно положила его на пол перед собой и открыла. Заглянув внутрь, девушка состроила недовольную гримасу.
«Ну и кто же кладет всего одну стрелу, Годжо-сенсей?! – возмущенно подумала она. – Он совсем идиот или просто издевается?».
Маки подняла лук и оценила его вес. Он был отлично сбалансирован, несмотря на свою кажущуюся простоту. Айну не гнались за вычурной красотой – на первом месте у них стояла практичность. Девушка приладила стрелу к тетиве и прицелилась. Ей было жаль стрелять в бабочку, но та, похоже, не терзалась ничем. Она сидела на том же месте, неподвижно расправив крылья, и ждала. Маки задержала дыхание и прислушалась к шуму своего сердца. В промежутке между ударами, она отпустила тетиву. Стрела полетела прямиком в мишень и при столкновении с ней вызвала слабый металлический лязг и небольшую вспышку. Девушка понадеялась, что звук не достиг ушей надзирателя, и подошла поближе к двери. Замок был немного помят, но сама конструкция осталась целой. Даже если Масаши и заметит это, то, возможно не сразу. Маки толкнула дверь и та, вопреки ожиданиям, поддалась.
Девушка зашла внутрь помещения, в котором хранились реликвии айну. Здесь все было похоже на музейную выставку и уставлено стеллажами, доверху наполненными какими-то украшениями, фигурками и предметами быта этого северного народа. Из углов комнаты на нее уставилось несколько манекенов, одетых в национальную одежду племени, сотканную из волокон крапивы, вяза и хлопка, рыбьей кожи и звериных шкур. Одна из стен комнаты предназначалась специально для луков, которые сотнями лет мастерски изготавливали охотники и шаманы айну. Маки подошла к одной из витрин и увидела в ней множество черно-белых фотографий. На них были запечатлены различные особенности жизни племени: охота, рыбалка, свадьба, жертвоприношения, обустройство домов и многое другое.
Тут же девушка увидела старинный манускрипт с выдержкой из японской хроники «Нихон сёки»: «Среди восточных дикарей самые сильные – айну. Мужчины и женщины у них соединяются беспорядочно, кто отец, кто сын – не различается. Зимой они живут в пещерах, летом в гнёздах на деревьях. Носят они звериные шкуры, пьют сырую кровь, старший и младший братья друг другу не доверяют. В горы они взбираются подобно птицам, по траве мчатся как дикие звери. Добро забывают, но если им вред причинить – непременно отомстят. Ещё – спрятав стрелы в волосах и привязав клинок под одеждой, они, собравшись гурьбой соплеменников, нарушают границы или же, разведав, где поля и шелковица, грабят народ страны Ямато. Если на них нападают, они скрываются в траве, если преследуют – взбираются в горы. Издревле и поныне они не подчиняются владыкам Ямато». Рядом с этим манускриптом в отдельной рамке лежала фотография ее прадеда Наохико, который стоял рядом с мужчиной, явно принадлежавшему к народу айну. Маки внимательно пригляделась к снимку. Обоим на вид было около пятидесяти лет. Наохико широко улыбался с присущей представителям клана Зенин надменностью, чего нельзя было сказать про второго мужчину. Это был высокий и суровый охотник, одетый в медвежью шкуру. Лицо его словно было высечено из камня, а взгляд был устремлен куда-то вдаль. Маки с содроганием почувствовала, что несмотря на разделяющие их года, он словно смотрит прямо на нее. В руках мужчина держал точно такой же лук, как и тот, что принесла с собой девушка. Теперь она поняла, что это был никто иной, как Каяно Сигэру. От этой мысли к горлу Маки подступила тошнота.
«Как же… как же это подло… – со злостью подумала она и подняла глаза на стену, туда, где висел истинный «Голос Ветра». – Пришло время тебе вернуться на родину».
Маки потянулась наверх и аккуратно сняла лук с подвески. Ей показалось, что тот вибрирует в ее руках. Заменив его двойником, девушка задержалась взглядом на табличке, расположенной внизу. Надпись на ней гласила: «Голос Ветра» – великое оружие, созданное айну для защиты своих земель. Согласно легендам, священные стрелы мэнгумэ, выпущенные из лука, могут пробить даже брешь во Вселенной».
Стрел рядом с луком не оказалось, но девушка запомнила эти слова, захлопнула футляр и направилась к выходу из хранилища.
Комментарий к Глава 17. За дверью
Герб «Эйраку Цухо» («сокровище Эйраку» – «вечное счастье через богатство») – герб, использовавшийся родом Набунага. Представляет из себя схематическое изображение монеты, а иногда трех монет, считается что он символизировал политику объединения японских земель силой оружия и последующего процветания страны под единым правлением («Тэнка фубу»).
Род Отомо – японский самурайский род периодов Камакура, Муромати, Сэнгоку и Адзути-Момояма в XII—XVI веках.
Внешний вид айну: https://ibb.co/mTPg0sC
Одежда Айну: https://ibb.co/rQ8k0Y8
========== Глава 18. Выход ==========
Комментарий к Глава 18. Выход
Всем приветики! Рада, что смогла довольно быстро закончить эту главу, так как очень уж хочу начать писать следующую х) Надеюсь, что вам она понравится, дорогие читатели!
P.S. Ребята, забыла прикрепить самую крутую картинку с кастетами. Добавила в комментах после, сорян!
Оставшаяся часть плана по похищению «Голоса Ветра» прошла как по маслу.
Пока Хироми изображала заинтересованность в сделке с Наоя, Маки добралась до одного из потайных ходов хранилища. Нужный ей вел наружу, другие же – в подземные коридоры, соединенные с прочими строениями и хранилищами клана на прилежащей территории. Маки вспомнила, что когда-то, еще детьми, они играли здесь в прятки вместе с Мей, но сейчас эти времена были давно позади. Девушка нажала на рычаг в стене и перед ней открылся проем, ведущий в сад. Она вышла наружу, и потайная дверь тут же задвинулась обратно, словно ее там и не существовало вовсе. Маки быстро огляделась и, убедившись, что рядом никого нет, направилась вокруг здания. Рядом со входом она оставила небольшой условный знак для Хироми, означавший, что она благополучно выбралась из хранилища, а затем девушка побежала обратно к забору, перепрыгнула через него и, наконец, почувствовала себя в относительной безопасности. Оставалось лишь дождаться Хироми. Маки надеялась, что с ней все будет в порядке.
В хранилище действительно было много любопытных вещей, и цепкий взгляд Хироми не упускал из виду ни одну из них. Она шла немного позади мужчин и останавливалась рядом с заинтересовавшими ее предметами.
– Мы пришли, – сообщил Масаши, дойдя до очередной комнаты.
Он указал взглядом на располагавшуюся у противоположной стены деревянную подставку для трех мечей – катана-какэ, которую украшал золотистый герб рода Отомо, изображавший цветок имбиря. Мечей было всего два, а третье место пустовало. Хироми, конечно же, знала, что отсутствующая катана, имевшаяся в ее распоряжении, несомненно дополнит это место, но отдавать ее она решила только в самом крайнем случае. К тому же, особую ценность она приобретала только при общении с Наобито, тогда как его сын, похоже, вовсе не обладал страстью к коллекционированию. Вещи не овладевали его разумом, и в этом Наоя был гораздо опаснее своего отца. Хироми подумала, что если именно он станет главой клана Зенин, то ничего хорошего ждать не придется.
– Можешь идти, – сказал Наоя надзирателю, не оборачиваясь.
Масаши поклонился и тут же бесшумно исчез в лабиринте хранилища. Хироми, уже успевшая просканировать здание, определила, что многие стены внутри имеют потайные ходы. Девушке стало не по себе, когда она осталась наедине с Наоя, и ей захотелось как можно скорее закончить их общение и вернуться в свое собственное уютное жилище, выпить горячего чая и почитать какую-нибудь книжку, где все заканчивается хорошо.
– Ну что, готова к испытанию? – игриво спросил Наоя, глядя на девушку.
Хироми встрепенулась и подняла глаза на шамана. Она изо всех сил постаралась состроить заинтересованное выражение лица.
– И в чем же суть? – спросила она, подойдя ближе и взглянув на мечи.
– О, забудь про мечи, – отмахнулся шаман. – Смотри сюда, – он указал на низкий комод, стоявший в углу комнаты.
«Опять взламывать старую мебель? Серьезно?!» – подумала Хироми с досадой.
Внимание девушки привлек висевший рядом на стене портрет Сугавара-но Митизданэ. На этом изображении он показался Хироми каким-то особенно грустным и словно погруженным в себя.
– Сможешь открыть его? – поинтересовался Наоя, постукивая ладонью по крышке комода.
– Неужели Наобито-сан не во всем Вам доверяет? – не удержавшись, спросила Хироми.
– Просто этот ящик что-то заклинило, – недовольно проворчал шаман. – Раньше он открывался.
«Ну конечно, – улыбнулась про себя девушка. – И что же там прячет Наобито?».
Она подошла ближе и приложила руки к комоду, а затем медленно провела ладонями по его поверхности. Наоя встал за ее спиной, не отходя ни на шаг, и буквально дышал девушке в затылок.
– Кхм-кхм, – издала недовольный звук Хироми, отклоняясь в сторону. – А не могли бы Вы немного… встать подальше?
– Ой, извини, не хотел мешать,– улыбнулся Наоя. – Просто ужасно интересно за тобой наблюдать!
– Это может занять некоторое время, – ответила девушка.
– Ладно-ладно, – отодвинулся от нее шаман и стал прогуливаться по комнате, делая вид, что разглядывает стены.
Хироми тем временем ощутила заклинание, наложенное на комод в качестве замка. Она немного повозилась с ним, но смогла разрушить и нажала на потайной рычаг, скрытый в боковой части крышки. Затем осторожно потянула за ручки верхнего ящика и выдвинула его. Внутри оказалось множество каких-то бумаг. Хироми осторожно начала их перебирать, поглядывая на Наоя, но тот как будто не обращал на нее никакого внимания.
Пробежавшись глазами по своим находкам, девушка обнаружила старинную переписку между главами кланов Зенин и Годжо, семейное древо последних, различные исторические записи, а также несколько фотографий, на которых Хироми с удивлением узнала Сатору. На одном из снимков ему было около пяти лет, и он шел, держа за руку свою мать. На другом он был один и выглядел значительно старше, ему уже было двенадцать или тринадцать лет. Его странное выражение лица немного смутило девушку – Сатору нигде не улыбался и смотрел на фотографа с явным пренебрежением. Совсем так же, как описывала его бабушка Иошико.
«Надменный и холодный, как лед!» – вспомнила девушка ее слова.
Она сложила фотографии и убрала их обратно в ящик.
«Сейчас он совсем не такой…» – подумала она, уже прикидывая, как бы потактичнее расспросить сильнейшего о причинах таких перемен.
– Ничего себе! – внезапно услышала она голос Наоя прямо над своим ухом. – Быстро же ты справилась!
– Было не сложно, – улыбнулась Хироми, обернувшись. – Теперь можно посмотреть на мечи?
– Тебя только это интересует? – спросил шаман, склонившись к девушке и не давая ей пройти.
– Почему же? Еще я бы хотела взглянуть на огнестрельное оружие, – невозмутимо ответила она.
Наоя замер рядом с ее лицом и несколько секунд пристально смотрел девушке прямо в глаза. Хироми приготовилась отбиваться. Если бы не обстоятельства, она бы давно размазала наглеца по стенке, но сейчас приходилось думать о последствиях.
Внезапно Наоя громко рассмеялся и отступил от девушки.
– Ты слишком серьезная, – сказал он, бросив на нее свой острый, словно бритва, взгляд. – Не стоит быть такой зажатой, я же не кусаюсь!
Девушка с облегчением выдохнула.
– Я пришла по делу, – напомнила Хироми, проходя мимо него к стойке с мечами.
– Что ж, может, в другой раз у тебя будет настроение повеселее, – сказал шаман, облокотившись на комод.
Хироми только мотнула головой и сделала вид, что рассматривает катаны. Наоя тем временем порылся в ящике, но, видимо, не найдя ничего полезного для себя, с досадой задвинул его обратно. Кажется, ему становилось скучно. Девушка попросила его показать и другие помещения хранилища и довольно долго бродила по ним, разглядывая оружие. Она придирчиво осмотрела винтовки, которые просила раздобыть для нее Мей, но не взяла ни одну из них. Чтобы не уходить с пустыми руками и не вызывать подозрений, кое-что Хироми все же решила купить. Это была изящно выполненная пара кастетов с лезвиями, каких девушка прежде не видела. Она вообще никогда не задумывалась над тем, подойдет ли ей такое оружие, но, увидев кастеты, она тут же поняла, что нашла то, что искала. Когда она примерила их к рукам, девушке показалось, что они слегка тяжеловаты, но эта тяжесть скорее внушала ей уверенность. Весьма довольная своим приобретением, она вышла из хранилища, чтобы больше туда не возвращаться.
У двери Хироми заметила цветок, оставленный Маки, и слегка улыбнулась уголками губ. Толком не попрощавшись с Наоя, девушка поспешила прочь. Она шла, не оборачиваясь, но чувствовала, что шаман сверлит ее спину взглядом. Это было настолько неприятно, что Хироми недовольно повела печами, словно пытаясь снять с себя это тягостное ощущение.
Добравшись до дома, где ее уже дожидалась Маки, девушка с облегчением вздохнула и рухнула на диван.
– Рада, что с тобой все в порядке, – сказала Хироми и взяла ее за руку. – Ты молодец, Маки!
– Я больше переживала за то, как у Вас все пройдет с Наоя, – усмехнулась та.
– Мне кажется, его взгляд прилип к моей спине, – призналась Хироми, поморщившись. – Неприятный тип. Но все обошлось, к счастью…
– Мне все-таки пришлось взломать одну дверь. Она была закрыта, и обходных путей не нашлось.
– Правда? Я не слышала шума…
– Вот и отлично, – вздохнула Маки. – Вроде бы дверь не сильно пострадала. Будем надеяться, что вмешательство не обнаружат слишком быстро.
Хироми приподнялась с дивана и взглянула на лежащий перед ней на столике футляр. Она открыла его и увидела тот самый лук – «Голос Ветра». Он был невероятно красив в своей простоте. Но больше всего ее впечатлила странная вибрация, исходящая откуда-то изнутри оружия. Оно словно негодовало и рвалось в бой после долгих лет заточения.
– Ничего странного не обнаружила? – спросила она Маки.
– Ничего, – покачала головой девушка. – Хотя… там одна фраза была написана под ним на табличке…
– Какая же?
– Мм… – задумалась Маки. – Что-то про то, что священные стрелы, выпущенные из лука, могут пробить брешь во вселенной. Это важно?
– Это очень интересно, – задумчиво ответила Хироми, проведя рукой по геометрическим узорам на рукоятке лука. – Ты знала, что Каяно Сигэру был слепым?
– Что?! – удивилась Маки. – Но я видела его на фотографии, он вовсе не выглядел как… – она запнулась и попыталась снова воспроизвести в памяти тот странный пронзительный взгляд шамана из племени айну. Возможно, что именно слепота лишала его всяческих преград.
– Посмотри, что я нашла в хранилище, – внезапно сказала Хироми, протягивая ей фотографию.
Маки взяла снимок в руки и увидела на ней светловолосого мальчика лет двенадцати, который смутно напомнил ей одного человека.
– Это Годжо, – улыбнулась Хироми. – Правда, он милашка?
– Неужели?! Годжо-сенсей? – воскликнула Маки. – Никогда не подумала бы, что он так выглядел раньше. А вообще, почему Вы вынесли из хранилища его детскую фотографию? Там что, ничего более ценного не нашлось?
Хироми откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок.
– Хочу спросить его кое о чем. Но, возможно, это лишнее… Не знаю, как мне поступить.
– Лучше спросить, чем гадать, – ответила Маки с невероятно серьезным и мудрым выражением лица, чем рассмешила Хироми.
– Хорошо, – согласилась девушка. – А как там Юта? Есть вести с полей сражений?
Прямо сейчас проходил обмен со школой Киото, и Оккоцу, скорее всего, вел нешуточный индивидуальный бой с кем-то из старшекурсников. Маки тренировала его все последние недели и очень жалела о том, что не могла присутствовать рядом из-за дурацкого задания с кражей лука из хранилища клана Зенин.
– Я уверена, что он победит, – наконец, сказала она. – У него просто духу не хватит проиграть!
– Я тоже уверена, что все будет хорошо, – подтвердила Хироми. – В конце-концов, у Юта лучший учитель, – она улыбнулась и шутливо толкнула Маки в бок.
– Давайте что-нибудь приготовим на ужин? – предложила девушка. – Не могу просто так сидеть без дела и ждать.
– Давай, – кивнула Хироми и поднялась с дивана.
***
Хироми сидела на берегу пруда и поглядывала на часы. Неподалеку от нее по тропинке прогуливались стайки школьников, возвращавшихся домой после уроков. Девушка смотрела им в след и немного завидовала их счастливой и беззаботной жизни. Она поудобнее устроилась возле дерева и открыла книжку. Это были те самые «Легенды и сказки Древней Японии», после которых ей всю ночь снилась гора Фудзи и глаза Сатору. Хироми нашла одну из своих любимых сказок в детстве – «Воробей Резаный Язычок» – и начала читать:
«Давно-давно жили старик со старухой. И был у них ручной воробушек. Вот как-то раз в погожий день отправился старик в горы дрова рубить, а старуха задумала устроить постирушку. Приготовила она крахмал и отправилась к соседке, чтобы одолжить шест для просушки одежды. Воробей остался дома один.
Увидел он крахмал и склюнул, крошку. Ах, вкусно! Еще крошку склюнул, а там еще и сам не заметил, как доел все без остатка.
Вернулась старуха с шестом, глядь – а крахмала-то и нет. В страшный гнев пришла она.
– Бабушка, что Вы ищете? – прочирикал любимый стариком воробушек из висевшей на перекладине клетки.
– Да вот, – ответила старуха, – я положила здесь крахмал, а он куда-то пропал.
– Так не ищите, я его съел!
– Что? Ты съел его?!
– Да. Простите меня! Я совершенно не знал, бабушка, что он Вам так нужен! Он лежал в том самом блюдечке, из которого Вы меня кормите, а потому я и подумал, что это угощение положено для меня! Извините, бабушка, я совершенно не виноват!..
И воробей, кланяясь до земли, просил у старухи прощения. Но старуха давно уже не любила воробушка и все искала удобного случая, как бы прогнать его из дому. Поэтому она сильно рассердилась и проговорила:
– Ах ты, проказник! Так ты думаешь, что крахмал я варила для тебя? Хорошо, погоди же!..
Она быстро схватила щипцы, вынула ими из клетки извиняющегося воробья и, как тот горько ни плакал, отрезала ему язычок.
А отрезав язычок, прогнала воробушка со двора.
Старик же весь день трудился в лесу. Пришел домой усталый, зовет воробья – не откликается воробей, нет его нигде. Спрашивает старик:
– Послушай, бабушка, что случилось с воробушком?
А старуха отвечает как ни в чем не бывало:
– Отрезала я ему язычок и прогнала на все четыре стороны.
Опечалили старика слова старухи.
– Ах, какая ты жестокосердная! Разве ты не знаешь, что птички никогда не делают ничего назло? Да и что плохого в том, что мой воробушка скушал твой крахмал? Ты, наверное, забыла его покормить, и он, проголодавшись, увидел твой крахмал; подумав, что ты им хочешь угостить его, он и съел твой крахмал. Как же тебе было не жаль поступать так жестоко с милым птенчиком?!
Старик горько, навзрыд зарыдал, точно лишился единственного ребенка. Всю ночь провел старик без сна, наутро же он не пошел на работу, а отправился разыскивать своего любимца в лес.
Далеко зашел он в горы и видит: какой-то человек обмывает речной водой ноги своей лошади.
– Не знаешь ли ты, где воробьиный дом?
– А ты выпей три глотка воды, какой обмывал я лошадиные копыта, тогда скажу.
Делать нечего, выпил старик три глотка мутной воды. И сказал ему тот человек:
– Иди вверх по течению реки. Увидишь, человек моет быка, тогда и спрашивай, где воробьиный дом.
Пошел старик по берегу реки. Вскоре и вправду увидел он: какой-то человек моет быка.
– Эй, послушай, не знаешь ли ты, где воробьиный дом?
– А ты выпей три глотка воды, какой обмывал я ноги моего быка, тогда скажу.
Что прикажешь делать? Выпил старик три глотка мутной воды. И тогда сказал тот человек:
– Где воробьиный дом? Иди дальше вверх по течению реки, там найдешь его, в бамбуковой чаще.
Вновь побрел старик по берегу реки. И верно: перед ним заросли бамбука, а в самой гуще щебечет множество воробьев. Обрадовался старик:
– А где здесь мой воробушек?
Заглянул он в чащу, и выпорхнула ему навстречу стая воробьев:
– А-а, дедушка пожаловал! Сюда, сюда, просим сюда. Снимайте сандалии, пожалуйте в дом.
За руку провели его в дом, а там уж его встретил воробей Резаный Язычок. Видит старик, что другие воробьи несут деревянный тазик и золотой тазик:
– Помойте ноги в любом, какой приглянется.
– По мне и деревянный хорош,– ответил старик. Помыл он ноги и вошел в покои для гостей.
Тут явились новые воробьи:
– Верно, вы проголодались, дедушка? Подать вам кушанья на деревянном столике или на золотом?
– С меня и деревянного хватит.
Подали старику разные вкусные яства на деревянном столике. Целый вечер старик не спеша беседовал с воробьями и остался ночевать у них в доме. На другое утро захотели воробьи поднести старику подарок на память. Стал он было отнекиваться: не нужно мне ничего! Но воробьи неотступно упрашивали. Побоялся старик их обидеть и согласился.
– Скажите, что вам хочется? – спрашивают воробьи.
– По мне все хорошо,– отвечает старик.
– Хотите деревянный сундучок или золотой сундучок?
– Стар я уже годами. Куда мне тяжелый золотой сундук? Деревянный будет в самый раз.
Получил старик подарок и стал собираться домой. Простился с Резаным Язычком и со всей воробьиной стаей. А воробьи ему говорят:
– Только, дедушка, по дороге в сундучок не заглядывайте. Откроете дома.
– Хорошо, хорошо, не открою. Дома погляжу,– обещал старик.
Пошел он назад прежним путем по берегу реки. Не терпится заглянуть в сундучок, так и подмывает! Но стерпел старик, сдержал свое обещание. Пришел он домой, позвал старуху и вдвоем с ней открыл сундучок. Посыпались оттуда большие и малые золотые монеты. Целая груда золота.
Завидки взяли старуху.
– А я чем хуже? – говорит.– Пойду одна, без тебя, еще больше богатства добуду.
И сразу же пустилась в дорогу. Идет и спрашивает у всех, как старик делал:
– Где здесь воробьиный дом?
Видит, какой-то человек моет в реке лошадь. Стала старуха спрашивать, где воробьиный дом, а он попросил ее выпить сначала три глотка мутной воды. Скривилась старуха, но выпила.
– Теперь иди дальше по берегу. Увидишь, человек моет быка, и тогда спрашивай, что тебе надобно. Пошла старуха и вправду увидела: моет быка какой-то человек. Спросила старуха, где воробьиный дом.
– Выпей сначала три глотка воды, какой я мыл ноги своего быка, тогда скажу.
Делать нечего, выпила старуха три глотка мутной воды.
– А теперь, бабушка, иди все вверх и вверх по течению. Там и найдешь воробьиный дом.
Заковыляла старуха дальше, опираясь на посох. Все, как старик сказывал. Вот и густая-прегустая чаща бамбука, в глубине воробьи щебечут.
Увидели старуху и вылетели стаей навстречу:
– Бабушка пришла!
Принесли два тазика и спрашивают:
– Вот деревянный тазик, вот золотой, в каком угодно ноги помыть?
– Да вы что?! Буду мыть ноги только в золотом тазу.
Провели старуху в комнату для гостей и снова спрашивают:
– Подавать кушанья на деревянном столике или на золотом?
– Да вы что?! Буду есть только на золотом столике.
Вот поела старуха на золотом столике, переночевала в воробьином доме и утром стала собираться домой.
Воробьи спрашивают:
– Бабушка, какой сундучок хотите в подарок, деревянный или золотой?
Жадная старуха крикнула в ответ:
– Давайте золотой, другого не возьму!
– Бабушка, маленький сундучок подарить вам или большой сундук?
– Тащите самый большой сундук, какой только у вас найдется!
Подарили ей воробьи большой-пребольшой сундучище. Ох и до чего же тяжел!
Стали воробьи прощаться со старухой:
– Бабушка, по дороге не заглядывайте в сундук. Дома откроете.
С трудом, пыхтя и задыхаясь, взвалила старуха сундук на спину и побрела домой. Немного прошла и присела на пенек. Так и подмывает ее взглянуть, что там внутри. Не выдержала старуха, свалила сундук на обочину и откинула крышку. А из него высунулись страшные, жуткие твари. Кого только не было между этими чудовищами! И огромная, с жуткими болотными глазами жаба, мерзкая ехидна, чудовищная трехглазка, страшный змей-удав…
Ужас взял старуху, ноги у нее подкосились, перестали служить.
С той самой поры, говорят, и начали в Японии сказывать такие страшные сказки, что ноги подкашиваются.»
Хироми улыбнулась и подумала, а не была ли та старуха дальней родственницей Мей Мей? Слишком уж она любила деньги и сокровища… Мысли девушки прервал знакомый голос, донесшийся со стороны тропинки:
– Хироми! Вот так встреча! Ты так быстро убежала после нашей экскурсии по хранилищу, что я даже и двух слов тебе не успел сказать.
Девушка обернулась и увидела, что рядом стоит Наоя. Она холодно взглянула на него и произнесла:
