Текст книги "Бабочка и Хаос (СИ)"
Автор книги: CyberWife
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Молодой человек поднялся и, сделав небольшой поклон, быстро вышел из помещения на улицу. Сатору удивился тому, как уверенно тот двигался, словно слепота не была ему помехой.
– Теперь мы можем поговорить о перемирии? – наконец спросил Годжо о том, что его волновало больше всего. – Договориться с вашими людьми непросто. Я знаю, что и со старейшинами у Вас общение не заладилось, но я выступаю не от их лица, а сам за себя. Мне бы хотелось быть уверенным, что я смогу рассчитывать на поддержку со стороны айну, если таковая потребуется.
– Поддержку, говоришь? – спросил Такэ, усмехнувшись. – Слишком уж туманно ты выражаешься. Сразу отвечу тебе, что айну не будут подчиняться совету шаманов ни при каких условиях.
– Этого и не потребуется, – заверил его Сатору. – Я лишь хочу, чтобы при возникновении угрозы, айну и другие шаманы действовали сообща.
– О какой конкретно угрозе идет речь?
– О нашей общей угрозе, разумеется. Неужели Вы не чувствуете, как быстро меняется мир? Проклятий становится все больше. И они сильнее с каждым днем. Я вижу их повсюду, вот этими глазами, – сказал Сатору, приподняв повязку. – Но одного меня недостаточно, а от старейшин нет никакого толка. Поэтому я и ищу сильных союзников.
– Я понял, – поднял руку Такэ, прерывая речь Сатору. – Ты хочешь втянуть меня в очередную войну. Но мой народ и так пролил достаточно крови и был загнан в угол такими, как ты. Столетиями мы боремся за выживание, за сохранение наших земель, нашей культуры и языка. У тебя Шесть глаз, а ты не видишь, что от нас осталось?! – выкрикнул старик и тут же закашлялся, согнувшись пополам и прикрывая рот. Сатору заметил капли крови, оставшиеся на его рукаве. Немного придя в себя, Такэ продолжил: – Я благодарен тебе за возвращение «Голоса Ветра», но не могу дать тебе то, о чем ты просишь. Это слишком большая цена.
– Мне кажется, что вы все-таки не понимаете масштабов происходящего. Конечно, здесь, вдали от больших городов, это не так заметно, но все же… Однажды волна докатится и до этого острова. И тогда его накроет цунами из проклятий.
– Не запугивай меня! Мы будем защищаться так, как умеем. Так, как делали это многие годы наши предки. Я уже принял решение, – ответил старик.
– Тогда это весьма недальновидное решение, – сказал Сатору, не скрывая разочарования. Вздохнув, он поднялся с циновки и направился к выходу, но внезапно остановился и произнес: – Когда случится беда, то Вам не на кого будет рассчитывать. Айну останутся один на один с полчищами врагов, которых будут не в силах одолеть. Всего этого можно избежать, если мы объединим усилия.
– Я уже нашел способ этого избежать, – ответил Такэ. Что-то в его голосе насторожило Сатору.
– О чем это Вы?
– Есть такое выражение – «заключить сделку с дьяволом». Так вот, ее я и заключил, – с какой-то гордостью произнес старик. – Я обменял тебя, Годжо Сатору, и ту девушку, что пришла с тобой, на безопасность моего народа.
Сатору почувствовал, что с самого начала упустил что-то очень важное. Его мысли начали проноситься в голове, словно бурлящий поток, но он никак не мог найти решение.
– Что с Хироми? – спросил он, машинально стягивая повязку.
– Ее здесь нет, – ответил старик. – Пока мы с тобой говорили, мои люди увели ее. И только я знаю, куда именно.
– Куда же?
– Я не могу сказать тебе, – твердо ответил Такэ. – Это часть моего договора с Гето Сугуру.
Глаза Сатору расширились от удивления, и он замер на месте, обернувшись к старику.
– Что ты сейчас сказал?
Старик молча встал, расправил узорчатый халат и поднял суровый и непоколебимый взгляд на Годжо.
– Можешь убить меня, но это ничего не изменит. Она предала тебя.
– Нет… Хироми не могла так поступить….
Сатору сделал несколько шагов в сторону Такэ и вдруг почувствовал, как что-то стремительно приближается к нему. Он догадался, что это выпущенная из «Голоса Ветра» стрела.
Всё было спланировано заранее.
Мысль о том, как глупо он поступил, вызвала на его лице подобие улыбки. У него еще было время, чтобы увернуться. Да что там, целая вечность! Но тогда стрела непременно попала бы в старика, а его смерть была недопустимой роскошью. По крайней мере до тех пор, пока он не расскажет, где Хироми.
Обдумав все это, Сатору больше ни на миллиметр не сдвинулся с места и приготовился к худшему.
Комментарий к Глава 19. Годжо Сатору
Лавандовое поле на закате: https://ibb.co/dbpBt40
Хироми на прогулке в Саппоро: https://ibb.co/FYLyDss
Саппоро – пятый по величине город Японии, важнейший экономический, промышленный, образовательный и культурный центр Хоккайдо. До основания города, на этой территории проживали айны. В 1866 году, в конце периода Эдо, в этой области был прорыт канал, что способствовало привлечению переселенцев и основанию деревни Саппоро. Название поселения было заимствовано от айнского словосочетания сат поро пет, что может быть переведено как «сухая великая река».
Хоккайдо Дзингу – синтоистское святилище, расположенное в парке Маруяма города Саппоро. Святилище посвящено трём ками, помогавшим освоению Хоккайдо, и императору Мэйдзи.
Жилище айну: https://ibb.co/353D5XT
и еще план: https://ibb.co/x33qdHr
========== Глава 20. Упущенная возможность ==========
Комментарий к Глава 20. Упущенная возможность
Привет всем!
Перед прочтением данной главы рекомендую перечитать или хотя бы просмотреть глазами главу 3 (Хаос), так как будут важные отсылочки, цель которых произвести определенный эффект. Я-то все помню, но прошло довольно много времени с начала публикования фанфика, и кто-то что-то мог забыть. Так бывает)
Отдельную благодарность хочу выразить читателям, сообщающим об ошибках и очепятках. Вы делаете этот мир чище и лучше!
Приятного чтения!
– Ну же, Сякусяин, стреляй! – сказал один из шаманов, стоявших рядом.
Молодой человек медлил. Его слепые глаза не видели обычный мир, зато хорошо различали проклятую энергию. Сейчас перед ним была цель, которую он должен был поразить, и преград для него не существовало. Однако, что-то заставляло его колебаться. Годжо Сатору не заслуживал смерти.
Да, в нем была огромная сила. Его ужасные глаза пугали Сякусяина, но вместе с тем и восхищали. Видел он в них и мудрость, и величие, и гордыню. Сякусяин понял, что глаза видят и его самого. Но он был лишь пылинкой в бесконечном потоке образов, незначительной и незаметной частицей. Внезапно Сякусяин уменьшился до размеров атома и почувствовал, что мир вокруг может с легкостью его раздавить. Молодой человек сосредоточился, отгоняя подступавшую панику, сделал глубокий вдох, и наваждение прошло.
Сякусяин стал рассуждать над тем, что ему делать дальше.
«Этот шаман пришел сюда, чтобы заключить мир, но принес оружие, способное его убить. Означает ли это, что он глуп? Что находится в отчаянии? – думал он. – Действительно ли я совершу достойный поступок, если убью его? Эта сила предназначена для защиты людей, я это чувствую… Но что скажет отец? Как мне объяснить ему свои сомнения? Нет, я не должен колебаться. Мой долг – служить своему народу и делать все ради его благополучия!».
И все-таки, рука его дрогнула.
Стрела пробила грудь Сатору насквозь, и теперь в ней зияла огромная дыра. Шаман почувствовал дикую боль, словно повреждения затронули не только его тело, но и само пространство и время вокруг. Он пошатнулся, пытаясь найти опору, но таковой рядом не оказалось, и тут же упал на колени, зажимая рану рукой. Пройди стрела чуть левее и попади в сердце, все было бы гораздо хуже. Он чувствовал, что брешь в его защите расползается подобно нефтяному пятну на поверхности океана, и ему следовало как можно скорее что-то предпринять и уйти из опасной зоны.
Такэ Асаи, тем временем, оценил ситуацию. Быстро присев, он схватил горсть пепла из очага и бросил в Годжо. Тот прикрыл лицо рукой, но частицы золы все равно попали в глаза, вызвав неприятное жжение и вынуждая шамана зажмуриться. Следующий выстрел из «Голоса Ветра» последовал незамедлительно, но Сатору каким-то чудом успел уклониться. Противоположная стена дома с грохотом обвалилась, открывая непроглядную черноту ночи. Понимая, что внутри оставаться больше нельзя, он метнулся в сторону проломленной стены и, споткнувшись, выбрался на улицу настолько быстро, насколько ему позволяли силы.
Холодный лесной воздух немного отрезвил его разум, и теперь шаман мог рассуждать более спокойно. Его явно окружали. Всего поблизости было несколько десятков воинов айну, и все они были готовы ринуться в бой по приказу вождя, но тот пока не давал команды. Сатору сделал вывод, что события развивались не так, как им этого хотелось изначально. Вероятнее всего, айну рассчитывали, что его убьет первый же выстрел. Теперь же им приходилось действовать куда более осторожно.
Айну издревле являлись охотниками, и против Сатору избрали свою самую простую и надежную тактику, отработанную веками и отчасти напоминавшую травлю дикого зверя. Здесь, под покровом леса, они чувствовали себя в своей стихии, они знали каждое дерево и каждый камень.
«Как он вообще может двигаться? Тем более с такой раной, – удивленно думал глава айну, – Но медлить нельзя!».
Такэ сложил руки в печать и призвал своих шикигами, служивших ему многие годы. Он подумал о том, что, возможно, делает это последний раз в своей жизни.
Перед Сатору возникли четыре маленьких зверька, напоминавшие куниц. Существа пристально и грозно уставились на него своими маленькими глазками, в глубине которых виднелось слабое красноватое свечение.
«Оборотни-итати… Не думал, что такие еще остались», – подумал Сатору, едва взглянув в их сторону.
Он явно напугал зверьков своим видом, и те, собравшись вместе, стали поочередно запрыгивать на плечи друг другу, образовав столб, чтобы казаться выше и опаснее.
– Что Сугуру пообещал вам? – спросил Сатору, все еще зажимая рану и чувствуя слабость, постепенно сковывавшую тело.
– То, что принадлежит нам по праву. Наши родные земли – острова на севере: Хабомаи, Кунашир и Итуруп. Мы отвоюем их с помощью его силы приручать демонов.
– Неужели? – ответил Годжо, протирая глаза. – Ну и аппетиты же у вас, ребята… Я и правда просчитался… – рассмеялся он. – Не хочу расстраивать, но я очень сильно сомневаюсь, что Сугуру будет помогать Вам в этом деле. Все это лишь спектакль, призванный обдурить вас. Его интересует совсем иное.
– Наши договоренности с ним тебя не касаются, – отрезал старик. – Если ты планировал заключить с нами мир, то тебе не следовало доверять той девушке, что пришла с тобой, – сказал Такэ, подходя ближе.
– Я ни за что не поверю, что она заодно с Сугуру, – выкрикнул в ответ Сатору.
– А я такого и не говорил, – возразил старик. Заметив легкое замешательство на лице шамана, он усмехнулся и продолжил: – Позволь, я расскажу тебе кое-что. Я познакомился с Хироми и ее семьей, довольно давно, когда она была еще совсем ребенком. Это произошло в синтоистском святилище Хоккайдо Дзингу двенадцать лет назад. Я привел своего сына в храм, чтобы помолиться о его здоровье, ведь в детстве он был очень слаб, и к тому же стремительно терял зрение. Ни один врач ни в деревне, ни в городе не мог сказать мне, что с ним происходит. Мы были в отчаянии и боялись, что это очередное проклятие, обрушившееся на нашу семью и народ. И только эта девочка, едва прикоснувшись руками к лицу Сякусяина, сразу же все поняла. Он объяснила мне, что надвигающаяся слепота сына – вовсе не беда, а настоящий дар, благословение, способное дать нам шанс бороться за свое место в этом мире. И Хироми тоже прошла этот путь. Она, как и мы, принадлежала к числу притесняемых. Ее целью всегда было уничтожение элитных кланов – Годжо, Камо и Зенин – угнетателей, диктующих свои порядки в мире шаманов. О них она узнала от своей бабушки, Асахина Иошико. С самого раннего детства она учила Хироми остерегаться этих семей. Жажда власти, гордыня, тщеславие – вот что они олицетворяют для нее. Годжо – это клан одного человека, уничтожив которого, можно было бы забыть о его существовании. Поэтому Хироми и решила начать с тебя. Но, к сожалению, для нее одной это непосильная задача, и она обратилась за помощью ко мне.
Слова Такэ неприятно удивили Сатору. По крайней мере часть из них была правдой. Цепляясь за воспоминания, он пытался найти опровержение этой страшной догадке, но в голову приходили лишь образы, толкающие его к пропасти.
– У Хироми была куча возможностей меня убить, – наконец сказал он. – Почему же она ими не воспользовалась?
Такэ вздохнул и взглянул на Годжо так, словно тот спросил что-то очевидное.
– А ты сам часто убивал кого-то? Думаешь, это легко? Тем более для кого-то вроде Хироми. Я знаю, что она пыталась это сделать, но ей просто не хватило смелости. Я рад, что она попросила меня об этом. Я не буду колебаться.
– Нет, я не верю тебе, старик…– прошептал Сатору, пытаясь разобраться в своих чувствах. – Я найду Хироми и сам у нее все спрошу.
Тут он заметил, что глаза итати стали светиться ярче, и поднял руку, чтобы стереть навязчивых зверьков с лица земли, но их гипнотическое воздействие оказалось гораздо сильнее, нежели песни паучихи Джёрёгумо.
«Все это время их техника воздействовала на меня…» – догадался Годжо.
Расходящееся волнами красное сияние, окружавшее шикигами, захватило его разум и подчинило себе. В его центре он увидел постепенно обретавший четкие очертания силуэт Хироми. Она смотрела на него холодно и отчужденно. Девушка едва заметно зашевелила губами, говоря ему что-то, но Сатору никак не мог разобрать слов. Он сделал несколько шагов в ее сторону, давшихся ему с трудом, и, наконец, услышал те слова, которые разрушили его надежду на то, что старик врал ему. Хироми сказала:
– Знаешь, сколько людей будет мне благодарно, если я уничтожу тебя и твои распрекрасные глаза? Я говорю не только о кланах Зенин и Камо, но и о многих, многих других, оставшихся в тени из-за вашего высокомерия и жажды власти. Если убью тебя, то стану сильнейшей, верно? Войду в историю и стану кем-то вроде Жанны Д`Арк…
– Нет… этого просто не может быть… – прошептал Сатору, не отрывая глаз от девушки.
– Ты и понятия не имеешь, как тяжело приходится тем шаманам, которые не относятся к вашему зазнавшемуся кругу элиты! Им приходится постоянно убегать, изворачиваться, лгать, становиться наемными убийцами, участвовать в дурацких телешоу с магами и экстрасенсами…
Мозг Годжо Сатору нашел воспоминание, которое запустило цепную реакцию, начав полностью перекраивать его отношение к Хироми и ко всему, что их связывало. Больше не было ничего постоянного. Все рассыпалось у него на глазах.
Каждая улыбка девушки теперь казалась Сатору улыбкой Моны Лизы, значение которой он не мог расшифровать. Каждая фраза – двусмысленной и таящей за собой совсем иной смысл, нежели ему казалось ранее. Могла ли она использовать Маки, чтобы подобраться к клану Зенин? А поездка в школу Киото к Гакуганджи? Сатору знал, что учеником там являлся представитель третьего из сильнейших кланов – Норитоши Камо. Могла ли Хироми узнать про это? Он вспомнил и запертую дверь в мастерскую, куда проход ему был закрыт. И все ее осуждающие взгляды, брошенные вскользь. Ее особенную замкнутость и скрытность, которые он не мог не замечать в последний месяц…
– Ты специально промахнулся, – то ли спрашивал, то ли утверждал Такэ, обращаясь к сыну, только что в спешке подбежавшему к нему. – Да еще и обвалил стену в доме, чтобы он смог выбраться. Объяснись немедленно!
– Отец, это ошибка! Мы не должны его убивать, – сказал Сякусяин, удивившись, как просто и быстро Такэ разгадал его истинные намерения.
– Почему ты передумал? – бесстрастно спросил старик.
– Так говорят мне мои глаза. Я ведь предупреждал тебя раньше, что у того человека, с которым ты заключил сделку, черная душа. Его одолевают злоба и безумие. Но ты не послушал! Твой разум затуманили его речи о возвращении наших исконных земель. Но что, если все это неправда? Что, если это лишь пустые обещания ради убийства Годжо Сатору, который мешает ему добиться господства в мире шаманов?! – пылко проговорил молодой человек.
– Я вижу, что ты веришь в то, что говоришь, Сякусяин. Но пути назад нет, – ответил Такэ, наблюдая за Сатору, которого поглотила техника одурманивания. – Ты должен отбросить сомнения и выстрелить в него, пока он не может двигаться.
Но вместо того, чтобы послушать отца, Сякусяин встал между ним и Годжо.
– Нет, я не стану этого делать! – воскликнул он. – Он не враг нашему народу. Ты должен остановиться, отец!
– Прекрати сейчас же, Сякусяин! В твоих силах изменить историю и избавить наш народ от столетий угнетения. Не будь глупцом. Я знаю, что пошел на предательство и признаю, что это недостойный поступок для воина и тем более вождя. Но иного пути нет. Ни для меня, ни для тебя. Поэтому… ради будущего айну… ты должен это сделать! – воскликнул Такэ и закашлялся.
Сякусяин обеспокоенно посмотрел на Такэ. Последние несколько месяцев тому становилось все хуже, болезнь съедала его изнутри. Молодой человек хотел было подойти к отцу, чтобы помочь, когда услышал за спиной шум. Техника итати, так тщательно выстроенная еще минуту назад, была разрушена, а на месте, где раньше были шикигами, теперь находилась лишь вспаханная земля и разбросанные по сторонам камни.
Годжо Сатору смотрел прямо на него, и Сякусяин понял, что больше некуда бежать. Теперь они все погибнут. И виной тому был сам Сякусяин, который не смог отбросить свои сомнения. План айну полностью провалился.
– Тебе следовало стрелять в голову, если хотел убить меня. Боюсь, это стало роковой ошибкой, – спокойно сказал Сатору, однако молодой человек увидел гнев и отчаяние в глазах шамана, и испугался еще сильнее.
«Раненый зверь не видит ничего, кроме своей боли…» – подумал Сякусяин.
Такэ сделал знак другим воинам племени, давая понять, что его техника не сработала так, как нужно, и они стали приближаться к Годжо со всех сторон, сжимая кольцо. Тот почти полностью восстановился, а о страшной ране в груди теперь напоминала теперь только дыра в одежде обрамленная запекшейся кровью.
– Остановись, прошу тебя, – попросил Сякусяин, на этот раз заслоняя отца.
– Не волнуйся, старика я не трону. Он мне еще нужен. Ты умрешь первым, – ответил ему Сатору.
Сякусяин вовсе не хотел, чтобы все развивалось именно так.
В детстве он, как и другие дети, мечтал стать лучшим охотником и гордостью своего народа, хранителем традиций и достойным сыном своего отца. Он был поздним ребенком, родился со слабым здоровьем и часто болел. В пять лет он знал названия всех целебных трав, растущих в округе, и мог с легкостью рассказать, как приготовить тот или иной отвар из них. Но несмотря на всеобщее сочувствие, поддержку и уважительное отношение к вождю, все считали это дурным предзнаменованием. Многие поговаривали, что Сякусяин не доживет и до совершеннолетия. Мальчик с тоской и испугом наблюдал, как жители деревни целыми семьями покидают родные края, ища лучшей жизни поблизости к городам.
Все стало еще хуже, когда к шести годам Сякусяин начал терять зрение. Он и раньше рассказывал взрослым о том, что очертания их лиц размываются и словно подсвечиваются изнутри, а вместо обычных силуэтов, он видит причудливые озера и реки, бегущие внутри человеческих тел. Они брали свое начало из живота и растекались вдоль рук и ног до самых кончиков пальцев. Он не мог объяснить все это в силу возраста, маленькому Сякусяину просто не хватало слов. И тогда отец, отчаявшись, повез его в большой храм, расположенный в столице префектуры Хоккайдо – Саппоро. К тому моменту мальчик уже почти ничего не видел и не мог оценить красоту архитектуры храмового комплекса и чудесного вида цветущей повсюду сакуры. Для него все предстало лишь непрерывным потоком огоньков, плывущих вокруг.
В храме столпилось множество народу, так что было не протолкнуться. Отец заметил, что справа от входа собралась еще одна очередь. Он поинтересовался, чего ждут все эти люди, и с удивлением услышал, что сегодня в храме принимает одна из представителей древних оммёдзи – Асахина Иошико, приехавшая сюда со своей внучкой. Ходили слухи, что девочка обладает даром исцеления и может рассказать о причинах любого недуга. Такой шанс нельзя было упускать, и они вместе с отцом отстояли длинную очередь, чтобы попасть к оммёдзи. Какая-то женщина любезно раздавала посетителям закуски на подносе. Сякусяин попросил отца взять немного и для него. Отец было засомневался, но все же уступил. Когда мальчик попробовал кусияки, приготовленные той женщиной, то понял, что ничего вкуснее в жизни не пробовал.
Вскоре подошла их очередь, и Сякусяин, наконец, увидел Хироми. Мягкий сиреневый свет, исходивший от нее, заворожил мальчика, и он не мог сказать ни слова. Отец долго объяснял, что его тревожит в состоянии сына, а затем подтолкнул его ближе. Иошико молча кивнула, а Хироми протянула к нему свои ладони и коснулась его лица. Все происходило словно в каком-то сне. Сякусяин чувствовал тепло ее рук и почти перестал бояться. Когда ритуал был окончен, девочка села на свое место и задумалась, подбирая слова.
– Он не болен, – произнесла она. – Но внутри него нет гармонии. Его собственная проклятая энергия не находит выхода и отравляет его тело. Понимаете, о чем я? Вы должны дать ему цель в жизни. С ним все будет хорошо, но обычного зрения у него уже не будет никогда. Это необратимо… Но это не значит, что Сякусяин слеп. Нет, он прекрасно видит окружающий мир, просто немного в другом виде.
С тех пор жизнь Сякусяина изменилась. К его обучению приложили все возможные усилия, и даже вызвали нескольких старейшин из отдаленных северных земель, рассказавших о похожем случае потери зрения, произошедшем со знаменитым воином айну – Каяно Сигэру. Со временем мальчик приспособился к своему видению мира, и слепота перестала быть для него помехой. Обретя контроль над проклятой энергией в своем собственном теле, Сякусяин смог быстро поправить здоровье и больше не нуждался в целебных отварах. Он отлично ориентировался в пространстве и научился полагаться на все свои чувства, обострившиеся за годы тренировок. Более того, он вскоре стал одним из сильнейших шаманов племени. Его техника позволяла создавать направленный поток чистой проклятой энергии, способной проходить сквозь все препятствия. Отец долго готовил его к роли вождя и искренне верил то, что великие свершения предначертаны Сякусяину высшими силами.
Сейчас же, стоя лицом к лицу с Годжо Сатору, молодой человек понял, что настал переломный момент. От его решений и поступков зависит будущее айну. Он не мог позволить отцу обречь их народ на погибель.
Но прежде, чем Сякусяин успел что-то сделать, со всех сторон на Годжо полетел дождь из стрел. Тот с легкостью отмахнулся от них, словно от надоедливой мошкары. Кто-то быстро подхватил Сякусияна и Такэ под руки, потащив в укрытие. Внезапная волна проклятой энергии оглушила их и повалила на землю. На том месте, где они только что стояли, образовалась воронка в несколько метров шириной. Сякусяин поднялся на ноги и спрятался за деревьями. Он вновь поразился тому, какой разрушительной мощью обладал Годжо. Скольким воинам придется погибнуть, чтобы хотя бы задержать его на одном месте?
Тут же несколько медведей-шикигами набросились на врага, пытаясь разорвать его на куски, но Сатору уворачивался с невероятной скоростью.
– Не давайте ему и шагу ступить! – прокричал Такэ, обращаясь к своим воинам. Он уже успел перебежать к одному из зданий, находившихся неподалеку и оказался на противоположной стороне от Сякусяина.
С воздуха начали свою атаку и орлы-шикигами. Эти красивые и величественные птицы также служили айну многие столетия. Они бросались камнем вниз, пытаясь дотянуться до Годжо, но тот, использовав технику вращения, отбросил их далеко назад, сметая на своем пути деревья и вырывая их с корнем. Некоторые из воинов-айну не успели отскочить. Сякусяин увидел их тела, прижатые стволами к земле, и поспешил на помощь. Пробираясь сквозь густые заросли, молодой человек постоянно оглядывался, следя за ходом сражения. Вместе с другими мужчинами, ему удалось приподнять массивный ствол дерева и вытащить нескольких пострадавших, но Сякусяин видел, что силы были слишком неравны. Что бы ни предпринимали айну, их попытки нанести урон врагу оказывались тщетны.
«Все это нужно остановить…» – подумал Сякусяин, глядя на творившийся вокруг хаос. К нему пришло понимание, что выход был только один. От этой мысли вся тяжесть мира навалилась на него, но молодой человек решительно поднял «Голос Ветра» и направил стрелу. Лук стал продолжением его тела, его мыслей и воли. Он будто понимал Сякусяина и своей легкой вибрацией общался с хозяином, усиливая тем самым чувство единения. В последний момент Сякусяин, наконец, обрел гармонию и отпустил тетиву. Теперь пути назад не было.
Годжо заметил приближение стрелы и с легкостью определил, где находится тот, кто ее выпустил. Он хотел было направиться туда и поскорее разделаться с Сякусяином, все еще представлявшим для него опасность, но вдруг осознал, что эта атака направлена не на него. Проследив за полетом стрелы, Сатору обернулся и увидел ее мерцающий свет, похожий на хвост кометы. Когда она достигла цели, все айну вокруг замерли и притихли. Даже медведи, окружавшие Годжо, оцепенели.
Такэ Асаи взглянул на стекавшую по его груди кровь и, пошатнувшись, рухнул на землю. Его едва успели подхватить несколько стоявших рядом шаманов. Непонимающим и полным горькой обиды взглядом старик стал искать среди темных деревьев лицо сына. Он не мог произнести ни звука, из его горла вырывалось лишь глухое и жуткое предсмертное клокотание. Сякусяин вышел из-за укрытия и, крепко зажав в руке лук, произнес:
– Прости, отец. Мне пришлось так поступить… Но это единственное верное решение. По праву сильнейшего теперь я, Сякусяин Асаи, являюсь главой айну. Я отказываюсь от сделки с Гето Сугуру и прошу прекратить эту бессмысленную битву. Годжо Сатору, я предлагаю тебе мир.
Комментарий к Глава 20. Упущенная возможность
Итати – согласно японской мифологии, ласки или куницы, ставшие оборотнями по достижению преклонного возраста. Считается, что японские ласки, называемые итати, обладают особой магией, которая позволяет им морочить людей, а также перевоплощаться в другие формы. Эти животные считаются дурным предзнаменованием. Итати – озорники и обманщики, но стараются избегать общения с людьми, если это возможно. В результате их не любят и не доверяют им больше, чем другим животным. Хотя они могут менять облик – чаще всего используют другие виды магии, обычно с плачевным для себя результатом. Говорят, что когда итати садится на задние лапки, то это завораживает – возможно гипнотизирует, – человека, и тот вынужден отдать им свою еду или выполнить еще какую-то задачу на пользу ласке. Итати, как говорят, особенно опасны в группе.
========== Глава 21. Знак ==========
Комментарий к Глава 21. Знак
Всем привет! Вот и узнаем, наконец, что же там с Хироми)
Песенки под настроение прилагаются:
The Killers – Lightning fields
M83 – Go! (feat Mai Lan)
“Our love, our love
Ran away, ran away
Gotta save it, gotta save it
I’m coming, I’m coming, I’m coming for you
Our love, our love (Our love, our love)
Ran away, ran away (Ran away, ran away)
Gotta save it, gotta save it (Gotta save it, gotta save it)
I’m done, I’m done, I’m done without you…”
Хироми с трудом смогла разомкнуть тяжелые веки, но увидела лишь темноту, окружавшую ее со всех сторон. Она не знала, как долго пробыла без сознания, но тут же поняла, что находится в движении: холодный ночной ветер обдувал ее лицо, а тело вздымалось и покачивалось. Последнее, что девушка помнила – это то, как отпивала горячий травяной настой, бережно переданный ей одной из женщин-айну.
«Значит, в нем было что-то подмешано… – с досадой подумала девушка. – Как я могла попасться на таком глупом фокусе?! Как могла довериться им так просто?».
Постепенно глаза начали привыкать к темноте, и Хироми смогла различить мелькающие силуэты деревьев. К ней понемногу стали возвращаться и другие чувства. Она ощутила запахи леса, сырости, а также странной проклятой энергии, окутавшей ее, словно покрывало. Внезапно страх пронзил девушку. Происходило явно что-то нехорошее. Наконец, она полностью пришла в себя и ее поразила догадка: источником проклятой энергии являлся огромный медведь-шикигами, несшийся сквозь лес. Опавшие листья взлетали под его мощными лапами и оставляли длинный шлейф, тянувшийся позади зверя. Девушка не падала с него только потому что за ее спиной сидел один из шаманов айну и придерживал ее рукой. Она понятия не имела, куда ее везут и зачем, и это испугало ее еще больше.
«Что с Сатору? Он остался там?» – обеспокоенно гадала Хироми.
Медведь сбавил шаг, и девушка поняла, что они приближаются в пункту назначения. Впереди показались огни.
«Это… еще одна деревня?» – удивилась девушка, приподняв голову.
– Не рыпайся, – тут же сказал ей шаман. – Мне приказали привезти тебя в целости и сохранности.
– Что это за место? – спросила Хироми.
После некоторого молчания шаман ответил:
– Это наша главная деревня. Та, другая, предназначалась только для встречи с вами.
– Что? Но… Зачем это понадобилось?
Мужчина ничего не ответил и лишь неопределенно мотнул головой.
Они остановились возле одного из домов на окраине деревни, который ничем не отличался от остальных. Шаман помог девушке слезть со спины огромного медведя, так как она все еще чувствовала слабость во всем теле, кроме того у нее немного кружилась голова.
– Тебя ждут, – сказал мужчина, бесстрастно глядя на девушку.
Хироми подошла к двери и с опаской обернулась. Тем временем шаман заботливо потрепал медведя по косматой голове, и тот довольно заурчал, словно большой кот. Девушка собралась с духом и толкнула дверь. Неяркий свет, наполнявший помещение, все же ощутимо ударил по глазам, и она прищурилась. В помещении было тепло и тихо, и девушка не сразу заметила человека, сидевшего в углу у стены и находившегося в тени.
– Давно не виделись, Хироми, – сказал он.
Хироми вздрогнула. От этого голоса кровь застыла в жилах, и темные воспоминания обрушились на девушку подобно лавине. Не сразу найдя в себе смелость, она повернула голову и посмотрела на него.
– Гето… ты… Что ты здесь делаешь?!
– Не самое теплое приветствие, но чего-то подобного я ожидал, – рассмеялся Сугуру. В руках он держал чашку дымящегося чая.
Хироми постаралась взять себя в руки. Но страх, тоска, боль и отчаяние обступили ее со всех сторон, зажимая в клетке. Старые и новые раны в ее душе закровоточили с новой силой. Много раз она представляла в голове эту встречу, но когда она произошла наяву, девушка поняла, что совсем не готова к этому.
