Текст книги "Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание."

Автор книги: Constance_ice

Соавторы: Радомир Вастепелев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 71 страниц)

– Держись, Джинни. Придется тебе повисеть немного вниз головой, но это для пользы дела.

– Что с ними? – спросил Гарри, указывая на зомбированную армию.

– Я позвал их, – печально ответил Глор.

– Позвал? Как это?

– Как крысолов крыс в сказке, помнишь?

– И теперь они будут делать всё, что ты скажешь?

– Нет. Они всего лишь пойдут туда, куда я скажу.

– Ты… уведёшь их отсюда?

– Да, конечно. Уведу. Ваш замок не будет взят, – Глор запнулся, словно подыскивая слова, и Гарри прочёл тень обречённости в его фиолетовых глазах.

– Глор, что-то не так?

– Всё не так, Гарри, – легко согласился принц. – Я отказался от своего отца… и своего народа, а мой отец и мой народ отказались от меня. Я бесплодное семя, гонимое ураганом. Я отрёкся от своей судьбы, и теперь ничего не значу для эльфов.

– Зачем? – одними губами прошептал Гарри.

– Я не знаю, «зачем». Правильнее было бы спросить «почему?». Потому что я слишком долго жил среди людей, потому что слишком проникся их взглядами на мир. Вашими смешными взглядами на любовь, честь и преданность... В итоге то, что считается предательством среди эльфов, мне оказалось вынести легче, чем тяжесть человеческого предательства… Она не любит меня, Гарри, и она может и дальше считать, что я не люблю её – поскольку не умею. Но передай ей – я сделал для вас всё, что смог. Я заплачу за это своей жизнью, но мне уже не нужна жизнь. Выбор нелегко мне дался, но я доволен, что его сделал….

– Но почему – жизнью? – отчаянно выкрикнул Гарри.

– Потому что мы, эльфы, не имеем права применять зов во вред людям… и их потомкам, пусть даже таким дальним и уродливым, как эти порождения больного ума и тёмной магии, – Глор легонько усмехнулся в ответ потрясённому Гарри и прощально взмахнул рукой.

– Прощай, Гарри. Ты мне всегда нравился. Прощайте, люди. Удачи вам.

– Глориан! Постой! А как же… Я хочу сказать тебе, подожди!

Бесшумно, как белый призрак, единорог перескочил через ежевичный куст. Вновь раздался недавно поразивший Гарри звук. Очнувшиеся тролли задвигались и забурлили, устремляясь вслед за принцем. Теперь Гарри казалось, что он различает в зове слова: «Иди, иди ко мне…». Безнадёжность и обречённость, звучавшие в нём, завораживали и усыпляли.

Гарри долго смотрел вслед Глориану, чувствуя, как едкие слёзы стекают по щекам, но тот так и не обернулся.

***

Возле входа в подземный туннель их ожидал неприятный сюрприз. Когда четверо гриффиндорцев – Джинни уже очнулась и сидела впереди Рона, со сломанной рукой на перевязи (ничего другого в полевых условиях сделать не смогли) – подъехали к дубу, вход в дупло оказался перекрыт. Вокруг виднелись следы побоища, трава была истоптана человеческими ногами, конскими копытами и тролльими лапищами. Труп норманна с оторванной ногой не вызывал ни у кого острого желания подойти поближе и удостовериться, что травмы нанесены зубами. Второй труп был растерзан так, что никаких сомнений в том, что это – остатки каннибальского пиршества – не оставалось. А из дупла торчала голова мертвого тролля. В зубах он сжимал обломок копья – судя по всему, убитые воины Вольдеморта дорого продавали свою жизнь.

Вытащить тролля, полностью перекрывшего собой вход, не представлялось никакой возможности. Гарри, Рон и Гермиона всё же попробовали. Никакого успеха.

– Может, проще будет столкнуть его внутрь? – предложила Джинни. Она повернулась спиной к окровавленной траве с лежащими мёртвыми телами и, покачиваясь, лелеяла на здоровой руке распухшее предплечье.

Попробовали протолкнуть жирную тушу вниз. Тот же результат, вернее, отсутствие оного.

– Основательно его тут заклинило. Может, под ним есть нечто, что мешает ему провалиться полностью?

– Хорошо бы, ещё один тролль…

– Это зачем ещё?

– Да просто приятно будет знать, что не одной, а двумя тварями стало меньше… Хоть Глориан и сказал, что в них человеческая кровь, я отказываюсь считать их братьями по разуму… разве что Крэбба и Гойла.

– Это ты правильно сказал. Но делать-то что будем? – Гарри уныло уставился на Рона.

– Мечетесь, мышата? – язвительно спросили со стороны поляны, где Гарри подслушивал разговор Слизерина и Вольдеморта. – Что, норку завалило? Ах, нехороший, мерзкий тролль!

Эти интонации могли принадлежать только Драко Малфою. И пожалуйста – вот он, в латах и зелёном с серебром плаще, верхом на серой в яблоках кобыле. Чистенький с иголочки – не в пример извалянной в болотах гриффиндорской четвёрке – холодный, как лёд, и изысканно надменный, как на королевском приёме.

Джинни напряглась. Гермиона нахмурилась и потянулась за палочкой. Малфой продолжил:

– Дохлый лесной ублюдок мешает припозднившейся молодёжи вернуться обратно в тёплую постельку? А зачем же вы из неё вылезли в такой час? Групповуха на природе? Ах нет, я не угадал: Грэйнджер вряд ли так легко простила тебя, а Уизли? Или ты решил утешиться сестричкой? Ах, нет, – Малфой притворно ударил себя пальцами по губам, – вы же из Гриффиндора, а инцест и гриффиндорцы – вещи несовместные. Дайте-ка подумать…А, знаю! Великий Поттер снова решил спасти все человечество в лице одного отдельно взятого замка… Но наш доблестный герой снова возвращается, несолоно хлебавши…

По представлениям Гарри, Рон давно должен был взорваться (хотя стоило все же дослушать этого подлеца, хотя бы для того, чтобы выяснить, чего он добивается своими провокациями). Гермиона стиснула плечо Гарри, видно, ею владели те же опасения. Но Рон только по-волчьи ощерился и взялся за Эскалибур, выжидающе глядя на Драко.

Гарри кинул на друга предупреждающий взгляд. Поведение Малфоя было непонятно: высокомерно улыбаясь, он стоял перед двумя (а считая Гермиону и Джинни, перед тремя с половиной) противниками спокойно, как на уроке у Снейпа, не тянулся к оружию, которое при нём присутствовало, не звал на помощь… Он обнаружил себя, хотя мог незаметно проскользнуть мимо и позвать норманнский патруль. Что же ему надо?

Вдоволь насладившись зрелищем молчащих гриффиндорцев, Малфой тронул коня и неторопливо приблизился.

– Хотите попасть в замок? Молчим... Ну ладно, я знаю, что хотите. Предлагаю сделку: я покажу вам другой тайный ход, а вы в случае вашей победы вспомните об этом эпизоде. Идёт?

– Зачем это тебе? – нарушила общее подозрительное молчание Гермиона.

Малфой усмехнулся краем рта.

– Думаете, я не видел, как дёрнули от замка тролли? И думаете, увидев вас здесь, не могу связать два и два? Говоря откровенно, я не знаю, на чьей стороне сейчас сила, и хочу подстраховаться.

– Почему ты думаешь, что мы согласимся на такую сделку? – это спросил Рон.

– И почему ты думаешь, что все остальные простят тебя? – а это Джинни.

Гарри и Гермиона промолчали.

– Отвечу чете Уизли, – Малфой снова покривил губы. – Во-первых, вам очень нужно вернуться в замок, особенно учитывая сломанную руку твоей нежно любимой сестрёнки, – Драко издевательски поклонился Рону. – А назначенная мной цена не так уж высока, учитывая выражаемое сейчас всеми вами презрение к моей ничтожной личности. А во-вторых, у меня есть смягчающее обстоятельство. Я поддался родственным чувствам – ведь тебе, Уизли, это знакомо? – видишь ли, мать Матильды, баронесса Малфуа – она и моя родственница тоже. Правда, очень-очень дальняя… Целая тысяча лет… Вы, конечно, можете спросить: а откуда я взял это? А вспомните, я ведь был вместе с вами на той гнусной эльфийской оргии – и под кайфом увидел там именно это. Сей генеалогический казус и оказался решающим штрихом в цепи моих рассуждений.

Малфой замолчал, выжидающе глядя на Рона и Гарри. На девушек он подчёркнуто не обращал внимания.

Рон не выглядел убеждённым. Джинни опустила глаза и снова начала баюкать сломанную руку. Гермиона опять стиснула плечо Гарри: он чувствовал, она сомневается. Сам он пребывал в нерешительности: мыслей Малфоя он не мог услышать, как ни пытался, интуиция же играла в прятки: с одной стороны, говорила она, вроде как Драко не врёт. А с другой, несомненное кидалово. Но где? Вот в чём вопрос…

– Валяй, Малфой, – бросил, наконец, Рон, взявший ответственность за принятие решения на себя. – Мы согласны. Отведи нас к подземному ходу, но только при одном условии: ты проводишь нас до самого замка. А то с тебя станется завести нас в коридор со слизеринскими ловушками и капканами.

– Какие гнусные инсинуации, Уизли, – возмутился Малфой. – Мне же самому выгодно, чтобы вы добрались до Хогвартса целые и невредимые.

– Что мы будем делать, Гарри? – негромко спросил Рон.

– А у нас есть выбор? – пожал плечами Гарри. – В любом случае, кажется, ему сейчас это выгодно. Поэтому поверим ему. Но будем осторожны, как в серпентарии.

Так или иначе, предложение Малфоя было принято, все последовали за ним и через несколько минут оказались на краю леса. Тучи рассеялись, светло-серое небо простиралось вдаль вплоть до самых башен Хогвартса, в его молочной пелене, словно в тумане, глохли и слабели все звуки. На поле там и сям темнели трупы – Малфой не обманул, тролли тут побывали. «К счастью, – подумал Гарри, – чудовища пришли раньше, чем воины Годрика вышли из ворот замка, так что сейчас здесь только норманнские мертвецы». Он сам не заметил, насколько средневековыми стали его мысли. Раньше его поразила бы любая смерть. Теперь он чётко делил людей на своих и чужих.

Три лошади медленно двигались по утоптанной траве, огибая лежащих мертвецов.

– Не нравится мне всё это, – поделился опасениями Рон. – Слишком тихо. Как-то это подозрительно…

– Гарри, а ты не можешь узнать, о чём он думает? – прошептала на ухо Гарри Гермиона, прежде чем он успел ответить.

Гарри честно попытался. «Малфой, подлая скотина, о чём ты сейчас думаешь? – он уставился на неприкрытый шлемом белокурый затылок. – Ты действительно ведёшь двойную игру, спасая нас ради собственной шкуры или собираешься завлечь нас в ловушку?»

– Почему бы нам не попытаться просто вернуться в замок через подвесной мост? – вдруг сказал Рон. – Насколько я вижу, возле него никого нет, норманны разбежались, тролли ушли. Зачем же нам рисковать, полагаясь на предателя? Ему ничего не стоит предать ещё раз.

Малфой развернул лошадь так резко, что побрякушки на её сбруе жалобно звякнули. И в этот момент Гарри ясно прочёл в его мозгу: «Слизерин».

– Он ведёт нас к Слизерину! Это подстава, Рон, берегись!

Рон и Малфой выхватили мечи одновременно.

– Мерзавец!

– Идиот! С тобой же девчонка!

Сталь зазвенела, сталкиваясь. Малфой, должно быть, не видел, что вытворял Рон на мосту во время их бегства из плена, иначе он не рискнул бы связываться с этим новым Роном, потомком Мерлина и владельцем меча короля Артура, даже с сидящей впереди Джинни. Но в памяти у Драко, очевидно, засело воспоминание об их поединке в эльфийском подземелье, где Рон показал себя куда как неумелым бойцом. А об Эскалибуре он просто не знал…

Гарри не успел вмешаться: сверкающий клинок, который не был создан руками человека, обрушился на голову Малфоя. В последний момент что-то сработало в мозгах Рона, и он повернул меч плашмя. Но и этого оказалось достаточно. Драко рухнул с коня, как подкошенный.

– Ты убил его? – спросила Джинни. Щека её слегка дергалась.

– Такого убьёшь… У всех слизеринцев, как у кошек – девять жизней, – ответил Рон расхожей гриффиндорской мудростью, но без особой уверенности в голосе.

Гарри спрыгнул с коня и подошёл к распростёртому на земле Малфою. (Гермиона осторожно перехватила поводья, усаживаясь поудобнее на спине рыжей лошадки).

– Дышит... Живой, гад, – облегчённо сообщил он друзьям, пощупав пульс на шее Драко. Почему-то ему ужасно не хотелось верить в смерть Малфоя от руки друга.

– Убери руки, – выплюнул Малфой, открывая глаза. – Свою белобрысую шалаву хватай, если она тебе позволяет!

– Он ещё и разговаривает, – поразился Рон. – Вот же живучая тварь!

– Что здесь происходит? – спросил холодный голос, разом вызывавший в памяти самые неприятные школьные воспоминания.

– Профессор Снейп… – выдохнули хором пораженные гриффиндорцы. – А откуда вы тут взялись? – это явно был не самый умный вопрос, который мог прийти на ум Гарри, профессор здорово разозлился.

– Прилетел на метле, раз уж вас так интересует именно это, – ядовито произнеся это, профессор присел на корточки рядом с Драко. Чёрная мантия его взметнулась и опала. – Что с мистером Малфоем?

– Уизли ударил меня мечом по голове, – поплакался тот.

Гарри невольно фыркнул – в присутствии Снейпа Малфой словно в детство впал, так жалобно и по-детски глупо прозвучало его высказывание.

– Тролли не дошли до Хогвартса, профессор?

Снейп кинул ему испепеляющий взгляд, но ответил по существу:

– Тролли начали штурмовать замок, почти преодолели ров с кипятком. А потом почему-то повернули назад к лесу… По дороге потоптали норманнов. – Профессор снова склонился над Драко. – Мистер Малфой, ответьте мне: как вы себя чувствуете?

– У меня голова просто раскалывается, профессор… – Малфой приподнял голову, Снейп сочувствующе взирал на него. – А ведь я хотел всего лишь отвести их к подземному ходу в замок… С чего они решили, что я их обманываю? Этот Уизли накинулся на меня ни с того, ни с сего…

– Врёшь ты всё! – не выдержал Рон. – Ты вёл нас к Слизерину! И не говори, что ты хотел спросить у него разрешения…

– … воспользоваться его подземными коммуникациями, – подхватила Джинни.

Теперь настала очередь Гермионы изумляться неадекватности реплик: она поперхнулась.

– Хватит! – прогремел Снейп. – Мне надоели ваши детсадовские препирательства. Мобиликорпус! (Опутанный невидимыми нитями Малфой воспарил над землёй) Мы возвращаемся в замок. Как я понял, свою задачу, вы, Поттер… и Уизли, так и не выполнили! Вольдеморт по-прежнему жив…

И словно в ответ на эти слова, их накрыла огромная тень. Потом Гарри мог поклясться, что тень окутала собой половину поля между Лесом Теней и замком, а сейчас он просто с ужасом ощущал, как сердце сжимает ледяная рука, и боялся поднять голову. Бархатный ласковый голос произнёс:

– Это ты поминаешь имя моё всуе, Северус? А я уж отчаялся дозваться до тебя… Что-то со слухом? Мои соболезнования. Ничего, скоро такие ничтожные проблемы перестанут волновать тебя, дружище. Как, впрочем, и все остальные проблемы….

Голос изменился.

– Ты что же, считал, что я оставляю шпионов безнаказанными? Или думал, я не знаю о твоём сговоре с Дамблдором? Думал, я не знаю?! Ты ошибался! Просто раньше было не время уличать предателей. А вот сейчас настала пора расплатиться по счетам. Ты готов?

Обретённая Вольдемортом после стольких лет прозябания магическая мощь была огромной. Неимоверной. Немыслимой. Ни у кого из магов в прошлом и будущем, вероятно, не было и не будет таких возможностей.

Все присутствующие замерли, словно кролики перед удавом, и во все глаза смотрели только на покачивающуюся над ними тёмную фигуру. Все – включая и Снейпа. Почему-то именно это больше всего пришибло Гарри. Не помертвевшие взгляды Рона и Джинни. Не застывшие зрачки Гермионы, не оцепеневшая под ней лошадь, не собственная слабость… Его поразила и лишила последней надежды тусклая патина, подёрнувшая за секунду до того сверкавшие гневом чёрные глаза учителя. При всей его нелюбви к мастеру зелий, он признавал за ним силу, пределов которой не мог оценить. А сейчас эта сила пасовала. Не без борьбы – он видел, как повело судорогой бледное лицо Снейпа, как старался он сбросить невидимые оковы, как хищно скрючились его пальцы с зажатой в них палочкой в попытке выплеснуть неизвестное заклинание. Но страшная сила Вольдеморта сковала эти руки, судорога ярости сменилась гримасой отчаяния, огонь в чёрных глазах потух.

– Никогда не видел тебя марионеткой, – нежно прошептал Вольдеморт. – Никогда не думал, что это возможно… Северус, тебе не стыдно?

Снейпа встряхнуло, словно от электрического разряда. Скрюченные пальцы шевельнулись, подняв зажатую в них палочку. Профессор трясся, словно в лихорадке, но побелевшие, как снег, губы разжались, и Гарри понял, что сейчас с них сорвётся. И знал, что простит это профессору. Знал, что сейчас он простит ему всё, что угодно, лишь бы он нашёл в себе силы совладать с этой мерзостью, превращающей человеческую волю в кисель.

«Ну же, – молил Гарри, – убей его!»

Опрокинутая над миром тень сгустилась. Палочка Снейпа изрыгнула бледно-жёлтое пламя, хриплый голос выкрикнул что-то (не «Аваду Кедавру», понял Гарри). Тень пошатнулась, но продолжала расти. Гарри поднял голову, и не смог отвести глаз от трансформирующегося Вольдеморта.

«Великий Мерлин, что это за ужас?» – Абсолютно лысый череп – чёрный, как сажа. Вздувшиеся вены бицепсов. Ненормально выпяченная вперёд грудная клетка, мерцающая тусклым вороным блеском. Застывшие в напряжении мускулистые когтистые ноги... Больше всего это походило на тролля, но не просто тролля – а самого тролля из троллей, венец творения их кошмарного создателя.

Снейп снова поднял палочку, но не успел – чудовищная длань опустилась на него, как ковш экскаватора, сминая хрупкую человеческую плоть. Разрывая мышцы и связки, ломая позвонки, выпуская наружу внутренности…

Горячая, как кипяток, кровь Снейпа брызнула Гарри в лицо, обжигая и раня. Странно, но именно это ощущение вернуло телу и уму подвижность. «Любые четыре предмета», – звенело в голове, когда он упал вперёд, туда, где маячила чудовищная ступня оборотня.

Кинжал выскользнул из ножен сам. Лезвие, горящее синеватым огнём: «в одном сила пяти стихий»… Сюда, между пальцами: острое, как бритва, лезвие вонзилось в чёрную плоть…

Гарри привиделось, что гигантская молния разорвала небо на две части, в одной из которых осталось всё зло, воплощённое в Вольдеморте, а в другой трепетал остальной мир. Содрогнулась земля, зашумел Лес Теней. Пространство треснуло по всем швам, зияющая в нём дыра тянула за собой ткань реальности, и та сопротивлялась из последних сил. Образовавшаяся воронка втягивала Вольдеморта и всё окружающее его; Гарри едва мог сопротивляться зову другого мира, захотевшего забрать принадлежащее ему. Кинжал жёг руку огнём. Остальные чувства отрезало напрочь: глухота и слепота поразили его.

***

Гарри очнулся оттого, что рука Рона неловко похлопала его по плечу. Он приподнялся. Кельтский клинок зажат в ладони, правая рука полупарализована от самого плеча. Кровь на лице. Кровь на губах: Гарри не хотел узнать её вкус. Беспощадно растерзанный труп Снейпа – Гарри почти упал на него животом. Приторный запах смерти…

Гарри повернул голову: да, так гораздо лучше. Розовеющее рассветное небо над ним. И никаких следов Вольдеморта. От собственной руки, посягнувшей на Тёмного Лорда, по телу распространялась коварная слабость. Одновременно Гарри охватило осознание победы, победы решающей, и от этого слабость лишь возрастала, сладко бередя все тело, лишая воли и сил. Вольдеморта больше нет в этом мире: от этой мысли хотелось заплакать от счастья.

– Гарри, он исчез, ты победил его, – обжигающий шепот Джинни. Поддерживающая рука Рона. И восхищённые и одновременно отчаянные карие глаза Гермионы…

Край солнечного диска осветил верхушки башен Хогвартса. День обещал быть чудесным.

Глава 41. Весна в Хогвартсе.

– А Малфой упал, – сказала вдруг Джинни. – «Мобиликорпус» перестал действовать и… Что с ним будем делать?

– Наверное, всё-таки мы должны доставить его в замок, – тихо ответила Гермиона. – Тем более, профессор Снейп хотел поступить именно так.

– Эй, Малфой, ты можешь идти сам? – сказал Рон, рука его по-прежнему поддерживала Гарри за плечи.

– Я попробую, – мрачно отозвался слизеринец. – Если вы соизволите развязать меня, гриффиндорские придурки.

Гарри не видел ни Малфоя, ни друзей. До боли, до рези в глазах он всматривался в горящий пурпуром солнечный полукруг, окрасивший в алый цвет башни и стены замка. Снова пытаясь уверить себя, что счастлив. Что нет больше Тёмного Лорда, и то, что за победу они заплатили всего лишь жизнями Снейпа и Эдвина Эгберта – это большая удача. Что несоизмеримы судьба всего мира и две человеческих жизни, тем более, если это жизнь ненавистного с первого дня профессора зельеделия, которому редкий учащийся Хогвартса не желал в тот или иной момент мучительной смерти.

В этот момент Гарри осознал, что детство кончилось. Безжалостно и бесповоротно. Они вступили в мир взрослых. Добро пожаловать…

– Гарри, с тобой всё в порядке? – озабоченно поинтересовалась Гермиона. – Ты ранен? (Гарри слабо мотнул головой). – Я так и не поняла, что за ужасный облик принял Вольдеморт перед смертью, – призналась она, – кто знает, может, он успел наложить какое-нибудь чудовищное заклятье… Рон, отпусти Гарри, пусть он полежит.

– Не надо, – сорвалось с губ Гарри. – Держи меня, Рон, – почему-то ему было страшно, что рука друга отпустит его.

– Я держу тебя, держу, – успокоил его Рон. – Гермиона, сейчас не время лежать, надо возвращаться… Малфой, ты чего это?

У Гарри закружилась голова. Вокруг алого встающего солнца появился чёрный ободок, но он упорно продолжал смотреть на восток, опираясь спиной на руку Рона. Судя по суете, которую он слышал краем уха, с Малфоем приключилась какая-то незадача: тот никак не мог встать с четверенек и ожесточённо ругался, обвиняя всех окружающих в том, что они ни много ни мало как «перевернули мир», добавив потом нудно «хотя чего ещё ожидать от мира после убийства Лорда?».

– Малфой, мы ничего с тобой не делали, – в который раз спокойно и настойчиво повторяла Гермиона.

– Да? А почему тогда небо на земле? – сердито и жалобно вопрошал Драко. – А почему я идти не могу? Где у меня перед?

– Малфой спятил, – поделилась догадкой Джинни, – он ползёт раком и спрашивает, где у него перед, а где зад…

Это было смешно, но Гарри не мог улыбнуться: чёрная окантовка вокруг солнечного круга всё росла и ширилась, в центре возникла еле заметная, словно пером нарисованная галочка. Правую руку Гарри не чувствовал совсем. Он повернул голову: удостовериться, что та вообще на месте. Рука на глазах приобретала синевато-багровый оттенок. Кинжал выпал. «Вольдеморт не умер. Он остался здесь, – ударило ему в голову, – он в моей руке. Пробрался через клинок, когда понял, что ему конец. Скоро он завладеет моим телом, и никто не будет даже догадываться! Что же делать?!»

– Рон, отруби мне руку, – слабо попросил Гарри. – Скорее, иначе будет поздно! (Рука начала раздуваться, вены пёрли из плоти наружу, как из земли корни дерева.)

– Что? Гарри, что ты такое говоришь?

«Рон не может мне помочь, только я сам… – загадочная точка в центре восходящего светила стала больше, вот она уже затмила собой полнеба. – Я должен… Я смогу. В конце концов, моя душа и моя жизнь стоят гораздо дороже, чем рука. Без руки я смогу прожить, – Гарри протянул левую руку к поясу друга, Рон не возражал, а Эскалибур сам прыгнул в ладонь. Перед лицом мелькнула крылатая тень, заслонившая рассвет.

Страшно. Как же это страшно – самому себе отрубить часть тела. Руку – которая всю жизнь была родной и послушной, держала ложку и волшебную палочку, управляла лошадью и обнимала Сьюзен… Отрезать её от себя, навсегда, безвозвратно…

«Вспомни, это уже не твоя рука, в ней ОН. Вольдеморт». Гарри ударил.

Он не ощутил боли, словно и не было удара, а рука отскочила в сторону и резво поползла куда-то вдаль, передвигаясь с помощью пальцев, как искалеченный пятиногий паук.

– Ловите её! Скорее, она убежит, – шептал Гарри.

– Он прилетел к нам! Смотрите, он плачет! Плачет… Что это? Что происходит, смотри, Рон!

– Ну – Феникс. Ну, прилетел… Джинни, у меня тут Гарри бредит. Какую-то чушь несёт, что кого-то надо ловить. А я не вижу никого. Гермиона, ты видишь что-нибудь?

– Нет, я тоже ничего не вижу. Держи его крепче, Рон, с ним творится что-то странное! Я же говорила – заклятье!

– Рон, Гермиона, смотрите! Кровь – она… исчезает! Тает!

Руки друга немилосердно стиснули Гарри поперёк груди. Сбежавшая вместе с Тёмным Лордом рука исчезла из вида. Поздно. Они ему не верят. Он повернул голову и посмотрел на лежащего совсем рядом Снейпа.

Странно. У него галлюцинации? Где вывороченные наружу внутренности? Где разъятая грудная клетка? Кровь, заливавшая недавно всё вокруг – брызги её до сих пор горели у юноши на щеках – пенилась и свёртывалась, превращалась в коричневые струпья, а под ними выступали старые, явно давно зажившие шрамы. Что-то горячее капнуло Гарри на лоб. Он поднял глаза – Феникс. Плачущий над профессором… Перья феникса переливались золотом в огне рассвета.

– Раны зажили… – услышал Гарри шёпот Джинни.

– Да, но он не дышит. И пульса нет. Рон, а с Гарри что?

– А что с ним будет? Он же у нас мальчик-которому-всё-нипочём, – спятивший Малфой бубнил где-то совсем недалеко.

– Заткнись, псих!

– Попридержи язык, а то так тут и бросим!

– Со мной всё в порядке, – выдавил Гарри. – Кроме руки – она сбежала. Вольдеморт в ней. Надо её поймать!

– Бредит, – убеждённо сказал Рон откуда-то сверху. – Гарри, лежи спокойно. Обе твои руки на месте, не переживай.

Гарри взглянул: руки не было. От плеча торчал короткий потемневший обрубок. Что они все, ослепли?

Рон вытащил руку из-под шеи друга, аккуратно переложил его на землю. Гарри услышал, как он говорит Джинни:

– У тебя кубок с собой? Попробуй напоить его.

– Чем? У меня ничего нет!

– Наколдуй чего-нибудь, ну хоть воды!

– Хорошо, вот вода…

– Серной кислоты ему… Или стрихнину!

– Малфой, замолкни, а иначе ты у меня сейчас без всякого яда умрёшь в муках! – это Джинни.

– Сделай ему снова «мобиликорпус», Гермиона!

– «Мобиликорпус»… Постойте! Знаю – слёзы Феникса! Подставь ему кубок, Джинни!

К губам Гарри прижался серебряный ободок, он глотнул, но не почувствовал вкуса. Открыл глаза пошире: что-то изменилось. Исчезла траурная кайма вокруг солнца, оно поднялось уже высоко в небо, озаряя поле боя жёлтым радостным светом. По полю расползался туман.

– Вот твоя рука, Гарри, – прошептала Гермиона, и Гарри почувствовал, как ему на грудь что-то кладут. Он скосил глаза: верно, рука. Правая, та самая. Выходит, она никуда не девалась? И Вольдеморт не проникал в неё? Он на всякий случай потрогал её пальцами левой – да, действительно. Настоящая, тёплая, живая рука. Его рука. Просто она ничего не чувствует. А остальное лишь привиделось.

– Рон, давай напоим профессора из кубка, – снова Джинни. – Вдруг он оживёт? Слёзы Феникса заживили раны, может, чаша Керидвен вернёт ему жизнь?

– Давай.

– Рон, может, ты? Я боюсь, он такой… израненный.

– Нет уж, лучше ты сама.

– Ладно, но ты помоги. Мне одной рукой неудобно. Подержи ему подбородок, видишь, мимо течёт…

– Ну и как?

– Да не пойму я…

-Забилось! Сердце забилось!

– Он вздохнул, он дышит! Получилось! О, Рон, эта чаша, она творит чудеса!

– Гарри, ты как? – спросил в самое ухо голос Гермионы. – Снейп ожил, слышишь?

– Да. Всё хорошо, – шепнул Гарри.

– Ты встать сможешь? – Рон присоединился к Гермионе, вдвоём они помогли Гарри подняться.

– Хватайся за моё плечо, – велел Рон. – Нам надо убираться отсюда и поскорее. Из леса туман ползёт.

В итоге туман всё-таки догнал их и накрыл с головой. До замка брели сквозь серое облако, ведя лошадей в поводу и ориентируясь на розовый ореол вокруг поднимающегося над башнями солнца. Потом гриффиндорцы даже обрадовались туману – и того, что они могли разглядеть у себя под ногами, хватило бы с лихвой на дюжину кошмарных снов. Один раз Рон поскользнулся на мокрой от крови траве и едва не уронил Малфоя – тот плыл позади, замотанный верёвками с ног до головы как мумия фараона. Феникс облюбовал плечо Гарри, нашедшего (может, именно благодаря Фениксу?) в себе силы идти самостоятельно. Транспортировку Снейпа доверили Гермионе. Что с ним, было неясно – кроме слабого дыхания и пульса (тридцать ударов в минуту, что тоже настораживало) – он не подавал никаких признаков жизни. Гарри охватывало всё более сильное подозрение, что они поступили неправильно.

– Гриндельвальда больше нет, – рассуждала вслух Джинни, сквозь туман голос звучал непривычно низко. – Его сын тоже мёртв. Выходит, замок принадлежит теперь Матильде?

– Теоретически, да. Но она женщина... Если бы ситуация с правами на замок была однозначной, она бы его получила… – мрачно проинформировал Рон. – А так всё решает сила – то есть армия барона, которая не станет её слушать и разбежится.

– Бедная сиротка, – фыркнула Джинни. – Ты забыл, что есть ещё Слизерин, неизвестно, что он предпримет… Ой, нет, я лучше пойду с закрытыми глазами! Не могу больше смотреть на это…

– Не стоит, – возразила Гермиона. – Промахнёшься и свалишься в ров. Мы уже должны быть у самых ворот.

Последовав этому мудрому замечанию, все стали ступать осторожнее: ноги ниже колен тонули в молочном озере, а перспектива упасть в кипяток никого не радовала.

Обнаружением подъёмного моста они оказались обязаны Рону, налетевшему на каменный столбик у края рва. Мост был поднят.

– Что будем делать?

– Вешаться, идиоты! – Малфой, наконец, выплюнул кляп из не очень чистого носового платка, «заботливо» засунутый ему в рот Роном. – Почему вы всю дорогу тащили меня ногами вперёд? Я, по-вашему, уже покойник?

– Ой, какие мы нежные… Может, ты теперь тоже барон, а Малфой?

– Вообще-то он летел нормально, головой…

– Вот с ней-то у него и плохо, я же говорила!

– Гоблин с ним, с Малфоем, лучше придумайте, как нам попасть внутрь!

– Я, кажется, догадываюсь, что с ним…

– Рон, можно перелететь стену на метле Снейпа – не зря же мы её с собой тащим, и опустить мост. Я бы сама, но рука, понимаешь…

– Нет, Джинни, ты уже налеталась.

– А у Малфоя, похоже, сильное сотрясение мозга, – закончила свою мысль Гермиона.

Малфой, напуганный предварительным диагнозом, притих. Рон взлетел, негромко, но выразительно чертыхнулся из тумана. Через несколько минут заскрежетали раскручивающиеся цепи, а воздух сотрясся – словно завыли несколько десятков баньши – это включилась охранная сирена. Навстречу по мосту уже бежали. Первым из тумана вылетел Невилл, за ним Валери.

– Все целы, слава Мерлину! Джинни, что с твоей рукой? Гарри, ты весь белый… Оба – быстро к Хельге! А что с профессором?

***

Джинни заботливо перелила в кельтский кубок выданный ей Хельгой Хуфльпуфф средневековый вариант «Скелероста» и теперь с гримасой отвращения глотала обжигающий напиток. Рон следил за ней, как коршун. Гарри помнил, как ему самому было больно сращивать кости, поэтому очень сочувствовал Джинни, пока сам, повинуясь приказу мисс Эвергрин, заглатывал одну за другой противные мятные пилюли – ему велели съесть их не меньше дюжины. Особого результата он пока не ощущал. Хельга склонилась над Снейпом, стирая кровь и грязь с его лица:

– Странно. На нём нет ни одной сколько-нибудь серьёзной раны. Одни шрамы…Тем не менее, он не приходит в себя, – Хельга охнула, коснувшись спутанных и пропитанных кровью волос зельевара, а потом лёгким взмахом палочки вернула им чистоту и мягкость. (К удивлению Гарри, эти мерзкие сальные пряди оказались от природы тонкими и пушистыми, а ещё больше удивило его, что есть, оказывается, заклинание Фоамус – видимо, специально для ленивых – делающее грязную шевелюру вымытой без применения мыла и шампуня. Отчего же, чёрт возьми, профессор им не пользовался, а ходил и смердел, словно грешник на которого наложили епитимью, запретив касаться моющих средств?)