Текст книги "Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание."

Автор книги: Constance_ice

Соавторы: Радомир Вастепелев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 71 страниц)

– Галахад, сын Ланселота, – Глориан помог Гарри встать, – в своё время, как и ты, встретился с этим оружием на заколдованном корабле, смог завладеть им и совершил немало подвигов. А отец его, сэр Ланселот Озёрный, был рыцарем при дворе короля Артура, как ты, наверное, знаешь.

Припомнив пикировку Рона и Гермионы, Гарри решил прояснить положение вещей:

– А Рон действительно потомок самого Артура? Это артуров призрак был в пещере с венцом на голове? Поэтому Рон и смог открыть вход в подземелье?

– Это подземелье было когда-то создано Мерлином, одним из величайших волшебников прошлого. Он спрятал там одно из сокровищ Аннуина – волшебный меч Эскалибур, для верности погрузив его в камень. Меч долго ждал своего часа и дождался – воспитанник Мерлина, юный Артур, нашёл его и вытащил из камня, доказав тем своё право на британский престол. В этой пещере король и был похоронен, когда его славный жизненный путь подошел к концу, под плитой с надписью «Arthurus Rex» – «Король Артур». Меч вернулся сюда – ждать нового хозяина. А камень Фаль и чаша Керидвен, два других сокровища богов, всегда хранились на Аннуине. Многие пытались захватить их, пройдя Путём-на-грани, но безуспешно. Мы, эльфы, должны были хранить их, пока не исполнится предсказание и не найдутся те, кто достойны обладать магическими вещами. И ими оказались вы. Твой друг сумел открыть подземелье, назвав имя Мерлина, потому что в нем течёт кровь Мерлина. Зелёный Праздник (люди зовут его Бельтаном) подтвердил это. Теперь наше время закончилось, и мы должны уступить своё место людям. Судьба отныне в ваших руках, а Инисаваль навсегда исчезнет из мира людей.

– Как – исчезнет? – еле выговорил Гарри пересохшим горлом. – Куда – исчезнет?

– Разве ты не понял? – печаль струилась из прозрачных глаз наследного принца. – Инисаваль или Инис Аваллонн, как называют его в кельтских легендах, или Аннуин, как звали его древние боги, обитавшие в нём, не принадлежит этому миру. Это часть мира Иного, мира Богов, или Мёртвых, если хочешь. Мир, где смерть сильнее жизни, но сама порождает жизнь. Когда-то бог Гвин-ап-Нудд, сын Ллудда, захотел, чтобы между обителью живых, Мидгардом, и Аннуином, где он правил, протянулась связь, и создал Дорогу, ведущую на Инис Аваллонн, дорогу, которой может пройти смертный, преодолев серьёзные испытания. Мы, эльфы, общаемся с Мидгардом с помощью челнов, хранящих магию древних богов. Но теперь пришло время разомкнуть круг и разрушить Дорогу в Аннуин.

– Постой, – Гарри потёр лоб. Глориан мимоходом упомянул о чём-то очень важном, но оно скользнуло и потерялось. А, поймал-таки:

– Сын Ллудда, ты сказал? Это тот самый Ллудд, свиток которого может помочь нам вернуться?

– Думаю, что именно тот самый. Нашим предкам были известны заклятья, дающие власть над временем. Корабль, который перенёс меня из прошлого в ваше время, помнишь? (Ещё бы Гарри не помнил кораблик, так бесславно застрявший в болотах древней Англии!) Он тоже часть наследия древних хозяев Аннуина. Корабль, правда, мог двигаться только в одном направлении по спирали времени, поэтому для путешествия обратно пришлось использовать тот прибор, – Глор вздохнул, и тень пробежала по его лицу, наверное, воспоминания были тягостны и для него.

– Как там Вале… мисс Эвергрин? – внезапно спросил он.

«Он же ничего не знает, – понял вдруг Гарри, – ничего! Ни про наш плен, ни про осаду замка норманнами!». Юноша вкратце описал события сегодняшнего – нет, уже вчерашнего вечера. Эльф прореагировал совсем не так, как можно было ожидать. Если бы сам Гарри вдруг узнал, что его (ах, нет, не его!) Сьюзен находится в опасности, быть может, смертельной, он бы, не раздумывая и лишней минуты, бросился к ней на помощь. Наверное, и скорее всего, это было бы глупо, и любой слизеринец на его месте поступил бы иначе – взвесил ситуацию, оценил все за и против и только потом начал действовать. Глориан же повёл себя просто непостижимым образом: он опустил веки, выражение лица стало абсолютно непроницаемым, словно он хотел отгородиться этой ледяной маской – от Гарри? или от самого себя? А потом произнёс:

– Я больше не хочу мешать будущему осуществиться. Она сама сказала, что её и моё будущее разошлись. Отныне мы ничем не связаны, и не моя в том вина – она первая нарушила договор. Я сдержал своё слово, потомки эльфов помогут людям – там, в будущем. НО это – всё.

Глор замолчал, а Гарри, кипя от негодования, не мог найти нужных слов – как объяснить эльфу, что ЛЮДИ так не поступают? Не бросают друга, тем более, женщину, в беде? И он снова чётко и безнадёжно осознал, что перед ним – не человек, что бесполезно объяснять и уговаривать. У эльфов своя, иная логика. А также этика и мораль. Чего стоит одно отношение эльфов к родившимся потомкам, да, пусть не таким, как ожидалось, но ведь это их дети! Родная кровь! Нет, Глориан не поймёт его. Гарри постарался сделать голос максимально ледяным и жёстким:

– Тогда – прощай, Глориан Глендейл, – и спохватился, что находится в более чем сомнительном положении – без метлы, неизвестно как далеко от замка. Глориан не отреагировал на его тон, но, казалось, понял проблему.

– Да, сейчас мы простимся. Но тебе надо как-то вернуться обратно. Я видел, что твоя метла сбросила тебя и улетела – это сработали защитные чары друидов. Сюда можно попасть только пешком. Твой замок вовсе не далеко отсюда, но пешком идти долго. Мой единорога довезёт тебя, а Добби проводит – всё равно он не хочет больше оставаться у нас, и мой отец согласен – пусть вместе с Добби с Инисаваля уйдёт наше бесславное будущее. И не держи зла на нас. Поверь, дело Добра и Света теперь только в ваших, человеческих руках. В частности, в твоих, раз копьё выбрало тебя, – эльф чуть-чуть усмехнулся, только краешком губ, но эта горькая усмешка что-то сдвинула в душе Гарри. Он догадался, что сказанное перед этим далось принцу Леса Теней ценой долгих и мучительных колебаний, и это слегка примирило его с таким немужским решением Глора. В голове Гарри теснились тысячи вопросов, но он молчал всё то время, пока они шли от каменного столба к кромке леса. Светлое пятно, ранее замеченное Гарри на фоне деревьев, оказалось белым единорогом, мирно пасущимся на границе леса. Добби ждал рядом, держа в руках обоих младенцев.

– Это Талесин, – промолвил эльф, ласково поглаживая шёлковую гриву единорога, – он будет слушаться тебя. Садись.

Пока Гарри взбирался на спину неосёдланного животного, единорог спокойно стоял, помахивая серебряным хвостом. Глориан отошёл в сторону проститься с Добби – по крайней мере, так подумал юноша. Он не слышал, о чём они говорили, пристально изучая спину принца, по которой рассыпались светлые волосы. Какие мотивы движут этим столь спокойным и холодным с виду человеком? С каким равнодушием смотрел эльф на бедного найдёныша! А мисс Эвергрин – неужели он так просто, не колеблясь, не мучаясь выбором, решил предоставить любимую женщину её нелёгкой судьбе? А потом без всякой просьбы со стороны Гарри предложил ему помощь. Гарри размышлял над этим противоречием, не пытаясь подслушать мысли эльфа, но неожиданно для себя окунулся в поток его ощущений – словно замкнуло электрический контакт. Дикое смятение и боль, от которой у самого Гарри все внутренности скрутило в тугой клубок колючей проволоки. Ой, как всё непросто было с наследным принцем…

Поэтому, когда Глориан вернулся к Гарри с тем же непроницаемым выражением на лице, юноша неуверенно улыбнулся ему. Ответной улыбки он не дождался, но и ощущение скрученной внутри пружины исчезло.

– Потом просто отпусти Талесина. Он сам найдёт меня, – бросил принц, круто развернулся и ушёл, быстро, не оборачиваясь, словно кто за ним гнался. Гарри долго смотрел вслед эльфу, а потом, когда светлое пятно растворилось в сумраке, перевёл глаза на стоящего у его левой ноги Добби. Крепко обнимающий два кулька с торчащими курносыми носами домовик смотрелся очень комично – ни дать ни взять, образцовая мамаша близняшек после выписки из роддома. Гарри улыбнулся куда более от души и наклонился, чтобы помочь Добби забраться на единорога.

– Тсс! – прошептал тот, передавая Гарри младенцев. – Они уснули. Оба – и мальчик, и девочка. Не будите их, мастер Гарри!

«Значит, в корзинке был не эльф, а эльфийка, – мелькнула отстранённая мысль, – вырастет, станет похожа на Винки, наверное». Впрочем, Гарри не мог судить. Кто знает, может, эти первые домовые эльфы только по виду вылитые современные домовики, а на самом деле гораздо ближе к древнему загадочному народу Глориана. Гарри снова стало ужасно жаль этих детей, с рождения оторванных от своего прошлого и своего народа.

Вначале ехали молча. Единорог сам выбирал дорогу, ступая ровно и бережно, даже Гарри начало укачивать, а эльфята дрыхли без задних ног. Луна мягко освещала землю призрачным белым светом, лёгкие, сияющие ленты которого запутывались в тёмных стволах деревьев, создавая причудливый узор света и тени.

– Добби, а как вы вообще оказались в лесу? – Гарри только сейчас сообразил, какой удивительно счастливой случайности он, в сущности, обязан тем, что едет себе мирно домой, а не переваривается в тролльей утробе.

– Принцу захотелось побыть в одиночестве перед Уходом.

– Перед Уходом?

– Ну да, принц же говорил Гарри, что время эльфов закончилось, и правитель Куно принял решение замкнуть Инисаваль, перекрыв все пути к нему. Это случится скоро, совсем скоро… А принцу захотелось напоследок побывать на месте святилища предков.

– Это та поляна с камнями? – переспросил Гарри, хотя и так был уверен в этом.

– Да. Там всегда была поляна. Здесь друиды свершали свои обряды – очень сильное излучение, а каменные столбы улавливают и накапливают его. Легко творить магию. Также хорошо прийти сюда, если не знаешь, что выбрать, куда идти, – туманно пояснил Добби, и нос его печально повис, из чего Гарри сделал вывод, что домовик не случайно стал спутником Глора в путешествии к друидскому капищу. Наверное, и его волновали какие-то неразрешимые вопросы.

Они опять замолчали. Гарри задумался над тем, кто такие друиды (вроде какое-то колдовство, связанное с деревьями) и какое отношение они имеют к эльфийскому народу. Мысли от друидов и их природной магии плавно перешли к Сьюзен, но он не успел утонуть в воспоминаниях, дурманящих душу нежностью и горьковатым чувством вины. Единорог остановился оттого, что Добби дёрнул его за гриву.

– Мы приехали, мастер Гарри, – провозгласил он.

– Куда приехали? – не понял Гарри. Кругом стояли вековые дубы. Никакого намёка на дорогу или тропинку, ни малейшего просвета в чаще. – Где Хогвартс?

Только тут Гарри осознал, что без метлы задача попасть внутрь замка стала настоящей проблемой: ведь вокруг норманнское войско.

– Здесь, – гордо сказал Добби, – начинается потайной ход, ведущий в замок. Он известен только домовым эльфам, которые работают в Хогвартсе.

Как оказалось через несколько минут, положившись на тайное знание домовых эльфов и отпустив Талесина, Гарри совершил большую ошибку. Никаких признаков подземного хода на полянке не было. Стуча в грудь правым кулачком и прижимая к себе спящих младенцев другой рукой, Добби клялся, что вход здесь, указывая на огромный дуб. Они вдвоём несколько раз обошли вокруг дерева, осветили его волшебной палочкой, попробовали «Алоомору» и все другие известные Гарри заклятья для открывания дверей, напоследок Гарри даже постучал по коре волшебным клинком. Всё безрезультатно. А ведь Добби уверял, что проход открывается очень просто. Гарри на всякий случай обошёл все крупные деревья в округе: вдруг домовик в темноте перепутал.

– Ты ошибся, Добби, – наконец устало констатировал юноша, присаживаясь на мокрое упавшее дерево, – либо в этом веке хода ещё не было, либо это вообще не то место.

Домовик выглядел до крайности удручённым.

– Добби опять подвёл Гарри Поттера, – шептал он.

– Перестань, Добби, – оборвал его Гарри, опасаясь, что сейчас эльф начнет биться головой об землю и деревья и уронит детей, и замер – от ствола того, первого и самого большого дуба, отделилась человеческая фигура. Бесшумно, словно древесный дух, вышедший из самой сердцевины дерева. Человек был с ног до головы закутан в чёрный плащ, но Гарри всё равно узнал в нем того, кто совсем недавно утверждал, что находится в одном лагере с мисс Эвергрин.

«Вот он, подземный ход. Значит, он всё-таки существует. И Снейп тоже знает о нём. Зачем он выбрался из осаждённого замка? Куда направляется?» – на все эти вопросы было бы неплохо найти ответ. Мало ли, что Дамблдор доверяет ему – Гарри не знал причин этого доверия и не считал себя обязанным разделять мнение Дамблдора.

– Добби, подожди меня здесь, пожалуйста, – попросил он, вставая и стараясь двигаться как можно тише, – мне нужно проследить за этим человеком. Похоже, он шпион. А ты пока разберись, как все-таки войти в твой потайной ход.

«Чьим шпионом может быть Снейп? Неужели Гриндельвальда? – раздумывал Гарри, пробираясь по сырому лесу вслед за профессором, который шагал быстро и уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу. О слежке он явно не подозревал. Судя по тому, что направлялся он в сторону лагеря барона, то и шпионил тоже на него. На светлеющей впереди прогалине раздалось конское ржание. Профессор остановился, присматриваясь, но, видимо, узнал в ожидающем его всаднике того, кого надеялся увидеть, потому что, не таясь больше, вышел на поляну. Всадник спешился, кольчуга и шлем его тускло блестели от прошедшего дождя.

– Я ждал вас. Вы не слишком-то торопились, – глухо раздалось из-под забрала.

Гарри, пробиравшийся кустами по краю лощины, выбрал, наконец, самое удобное с точки зрения наблюдения местечко – ямку под дурманяще пахнувшим кустом – и смог получше рассмотреть рыцаря, прибывшего на рандеву. Серебряная кабанья голова на чёрной кольчуге, золотая фибула, гребень, украшавший ведроподобный шлем – несомненно, это был сам барон Гриндельвальд.

«Значит, они всё же выпустили его из замка», – понял юноша.

– Вас не удивляет, что я вообще пришёл? – негромко спросил Снейп. – После того, как ваши солдаты осадили замок, моё доверие к вам резко упало.

– Вы должны войти в моё положение, – неожиданно мягко и вкрадчиво произнёс барон, – тем более что и ВЫ нарушили своё обещание. Свиток Ллудда пропал при более чем странных обстоятельствах, вы сообщаете мне об этом как бы между прочим, письмом – и исчезаете. А вы ведь знаете, какие надежды я на него возлагал…

Упоминание о свитке Ллудда заставило Гарри навострить уши. Зачем свиток мог понадобиться средневековому барону-магглу? Почему Снейп пишет ему письма, что вообще между ними за связь?

– Заклинание Гвин-ап-Нудда. «Дорога через мир мёртвых», – между тем мрачно произнёс человек в плаще. – Ну что ж, я ведь неоднократно говорил вам, возможно, эта метафора – всего лишь дань дурацким уэлльским легендам про этого их бога подземного царства…

– Я полагаю, – перебил барон мечтательно, – что в древних легендах иногда таится причудливо переплетённая с вымыслом истина… И чем лучше она спрятана, тем заманчивее будет отыскать её, отделив от шелухи домыслов многочисленных пересказчиков.

– Но риск всё же неоправданно велик, – возразил его собеседник, – хотя… в вашем положении, возможно, я бы не счёл эту плату за возвращение магической силы слишком высокой. К тому же вы утверждаете, что были ммм… весьма могущественным магом? – произнеся эти слова, человек, которого Гарри считал Снейпом, откинул капюшон, и юноша понял, что обманулся – луна высветила серебряные пряди в чёрной шевелюре Салазара Слизерина. Испытанное им облегчение оттого, что Снейп не оказался предателем, удивило его самого. Зато тайное посещение Хогвартса Слизерином, по всеобщему мнению находившимся в долгой отлучке, вызывало у Гарри серьёзное беспокойство. Так же как и весь подслушанный им только что разговор. Барон, оказывается, – маг, потерявший свои способности. Гарри не слышал, чтобы такое случалось, хотя кто их в этом средневековье знает…

Собеседник Слизерина не ответил на последний вопрос, и, пользуясь возникшей паузой, Гарри подкрался чуть ближе, рискуя быть замеченным. Вдруг у Салазара Слизерина есть свои способы обнаружения шпионов в мантиях-невидимках? Едва он притулился под новым кустом, как, наконец, загадочный барон нарушил тишину:

– Ваше первое письмо с сообщением о пришельцах чрезвычайно заинтересовало меня.

– Я так и думал, – кивнул маг, – поэтому я и отправил его, не мешкая…

– И я подозреваю, что исчезновение свитка – дело рук ваших так называемых гостей. Им свиток необходим ничуть не меньше, чем мне. Вы так и не нашли его? – барон повернул железную голову, и в прорезях шлема странно блеснули глаза.

Слизерин отрицательно качнул головой:

– Нет. Я проверил ещё раз, свитка нет в замке. И мне кажется, – в голосе мага вдруг прорезался металл, – я имею право владеть всей информацией, учитывая, что даже в сложившейся крайне мне неприятной ситуации я сделал шаг вам навстречу и послал письмо с приказанием сдать замок. Скажите, в чём подоплёка вашего интереса к моему замку – в утере свитка? Или же вас куда сильнее интересуют мои так называемые «гости»? Я подозреваю последнее.

– Меня интересуют «гости». Не буду скрывать. К кое-кому из них у меня имеется весьма личный счёт. И очень давний. И, возможно, встреча с ними поможет мне решить одну часть проблемы… – барон помолчал, медленно поворачиваясь и всматриваясь в непроглядную чащу: при этом Гарри стало очень и очень неуютно, ему показалось, что барон может увидеть в непроглядной чаще – его, скорчившегося под кустом.

«Что же это за личный счёт?» – холодея, подумал он: в голове уже забрезжила жуткая догадка, которой не хотелось верить.

– И кстати, – добавил барон, – к моему личному счёту уже добавился и ваш собственный. Вы ведь, кажется, предполагали, что ваши «коллеги», получив письмо, повинуются ему? Побоятся вашего гнева? А в результате вы, полновластный хозяин замка (вы же не думаете, что я претендую на него?) вынуждены красться, как вор, по тёмным норам.

– Да, – глухо отозвался Слизерин. – Я и не подозревал, что эта шотландская свинья Годрик сможет догадаться, как закрыть камин… Разве что при помощи этой саксонской выскочки … или я действительно недооценил пришельцев.

– Я догадываюсь, КОМУ именно вы обязаны закрытием камина, – зловеще усмехнулся барон, – и этот кто-то поплатится за свою предусмотрительность.

– Я слышал, – неожиданно спросил Слизерин, пристально глядя в прорези железной маски, – что вы предложили поединок как средство разрешения конфликта? Мне показался странным ваш выбор противника. Он не выглядит очень уж сильным … колдуном. Это имеет какое-то отношение к вашей потере..?

– Да! – резко оборвал его Гриндельвальд (или не Гриндельвальд, Гарри уже был почти уверен в своей правоте). – Имеет. И ещё раз хочу заверить вас – мне не нужен ваш замок. Поэтому вам выгодно присоединиться ко мне.

Но похоже, Слизерин продолжал колебаться. Видимо, предположение, что кто-то может настолько низко ценить Хогвартс – его Хогвартс! – казалось ему невероятным, невозможным.

– Что вы собираетесь делать? – наконец хмуро поинтересовался он.

– Завтра я убью мальчишку, потом мы захватим Хогвартс и заставим пришельцев отдать свиток. А потом я исчезну из вашей жизни, – с последними словами рыцарь неожиданно поднял забрало и посмотрел прямо в глаза Слизерину.

Маг легким наклоном головы показал, что оценил жест собеседника, а затем, пожав плечами, спросил:

– А вы уверены, что он не откажется принять ваш вызов? В конце концов, это всего лишь мальчик, да к тому же пришельцы вовсе не блюдут законов рыцарства, так что бесчестье может не испугать его.

– О, я думаю, он согласится. У него тоже есть счёт ко мне… – рыцарь замолчал и повернул голову, взгляд его встретился с глазами Гарри, и, несмотря на мантию-невидимку, темноту и расстояние, их разделявшее, Гарри показалось, что его увидели. Гарри резко отшатнулся назад, в спасительное густосплетение ветвей, и невольно схватился за шрам.

Шрам молчал, боли не ощущалось. Совсем.

Но сомнений всё же не оставалось – это было то же красивое, бледное, неживое лицо, врезавшееся ему в память, лишь совсем немного постаревшее с момента последней встречи, несмотря на все прокрученные назад тысячу лет… Перед Гарри был лорд Вольдеморт…

Глава 36. Зеркало Воспоминаний.

Гарри потрясённо проводил взглядом покидавших поляну Вольдеморта и Слизерина. Его убежище, к счастью, так и осталось нераскрытым. Следовало радоваться своему везению, но юноша всё не мог прийти в себя от шока. Когда кусты за ушедшими сомкнулись, он тоже поднялся, и едва соображая, что делает, побрёл в ту сторону, где расстался с Добби. Через пару минут он додумался снять мантию-невидимку, решив, что это вдвое увеличит их с домовиком шансы найти друг друга. Гарри не ошибся: вскоре Добби бесшумной тенью выскользнул из-за спины и осторожно дёрнул его за одежду:

– Гарри Поттер уже закончил свои важные дела? Выследил шпиона? – почтительно поинтересовался домовик.

– Да, Добби, я узнал ужасную вещь – Вольдеморт здесь, в прошлом. Мне срочно нужно попасть в замок. Ты нашёл подземный ход?

Домовик быстро закивал головой, как китайский болванчик. При упоминании Вольдеморта глаза его сделались круглыми и испуганными.

– А куда ты дел детей? – спросил Гарри, вдруг заметив, что младенцев при Добби не наблюдается.

– Не волнуйтесь за нас, дети спят там, где Добби спрятал их. Я провожу вас в замок, но сам не пойду туда. Там сейчас слишком опасно, тем более, если, как говорит мастер Гарри, объявился Тёмный Лорд, а Добби теперь должен заботиться не только о себе. С детьми всё будет в порядке, не переживайте, мастер Гарри. Пойдёмте, – Добби снова потянул юношу за рукав.

Гарри поспешил за домовиком. Тучи разошлись, из-за них выглянула луна, и в её призрачных лучах лес казался особенно таинственным: лунный свет играл на мокрой траве, искорки отскакивали от капелек воды на зелёном перламутре листьев – казалось, там и сям под ногами разбросаны лоскутки звёздного неба. Каждый шаг разрушал эту непрочную красоту. Оставляя там, где только что горели россыпи бриллиантов, тёмную дорожку мокрой примятой травы, Гарри следовал за Добби, на ходу облизывая саднящие губы. Один раз, не удержавшись, он сорвал листок-розетку и жадно выпил каплю росы, дрожащую в серединке, – жажда слегка отпустила. Тупо переставляя ноги, он обдумывал страшную, невероятную новость – Вольдеморт здесь, в прошлом. Вольдеморт под видом норманнского барона напал на Хогвартс. Как он тут очутился? Ведь джинн обещал, что он теперь не причинит никому никакого вреда?

Гарри припомнил сегодняшний покаянный вид джинна и его странные намёки. Неужели Джим отправил Вольдеморта в прошлое? И как назло, именно в ту эпоху, куда попали незадачливые путешественники во времени? Да, наверное, так оно и есть. Но сейчас это уже не важно. Важно другое: Вольдеморту нужен свиток Ллудда – следовательно, с помощью свитка действительно можно вернуться домой.

«Ах, отец, отец, почему же ты не вернул свиток? А может, всё закономерно, – пришло в голову Гарри, – может, всё предопределено заранее? Так же, как с изобретением квиддича – свитка нет, они застряли в XI веке, замок осаждён, и теперь нет другого выхода, кроме как сразиться с Тёмным Лордом».

Наверное, это и было то предназначение, которое свело его с кельтским клинком, бывшим копьём, нынешним кинжалом. Почему только это опять выпадает на долю Гарри? Неужели потому, что его судьба с самого рождения так прочно связана с судьбой Вольдеморта? Может быть, они и попали именно в это время, потому что Вольдеморт притянул его, Гарри, как магнит?

«Стоп, – оборвал сам себя Гарри. – Что там сказал Слизерин про выбор противника? «Это как-то связано с вашей потерей…» И раньше тоже, что-то про потерю силы? Наверное, джин перед тем как перенести Вольдеморта сюда, в прошлое, лишил его магии – во даёт! А ещё прибеднялся. Да… Это здорово, конечно, но вышло-то, что Вольдеморт и без магии нашёл способ напакостить. Лучше бы Джим его к питекантропам закинул … или вообще – к динозаврам. Так. Зачем же Вольдеморту поединок со мной? Сведение старых счётов, как он выразился, или за этим стоит что-то ещё?»

Пока Гарри терзался всеми этими неразрешимыми вопросами, Добби довел его до старого дуба. Домовик протянул руку, и она прошла через кору, как горячий нож сквозь масло. Простая иллюзия. Как на платформе 9 и ?.

– Вот он, проход в замаскированное дупло. Прощай, Гарри Поттер, – печально сказал домовик. В огромных глазах его стояли слёзы, большие и круглые, словно градины.

– Почему «прощай», Добби? – изумился юноша.

– Я чувствую – мы никогда больше не увидимся. У домовиков отныне своя судьба. Но я горжусь знакомством с тобой, и я … я назову мальчика-эльфа в честь тебя – Гарри.

«Ну вот. Теперь он ещё и мальчик-в-честь-которого-назвали-первого-домового-эльфа», – Гарри не нашёл ничего лучше, чем глупо спросить:

– А девочку?

– О, Добби уже придумал имя и ей – он назовет её в честь подруги Гарри Поттера – Хермиона!

Теперь Гарри и вовсе растерял все слова и смог лишь грустно усмехнуться. Он чувствовал, будто его хоронят заживо, но не мог ничего возразить. Ему предстояло вновь встретиться с Вольдемортом лицом к лицу, и шансы на победу были, откровенно говоря, минимальны.

– Возьми это, Гарри Поттер. Очень ценное, Добби должен отдать это тебе, – с этими словами домовик протянул Гарри длинный и узкий деревянный футляр с прицепленным шнурком. Гарри принял дар, недоумевая, что это – какой-то оберег или амулет домовых эльфов? Он принесёт ему удачу? Не слишком веря в реальную ценность подарка, тем не менее, Гарри был тронут. Он надел шнурок на шею, и спрятал лёгкий футляр под рубашку. Добби, всхлипнув, вдруг обхватил тонкими ручками его ногу в грязном сапоге и уткнулся лицом в штанину.

– Прощай, Гарри Поттер, Добби никогда не забудет тебя. Гарри всегда был добр и справедлив к Добби, даже когда Добби вредил планам Гарри, – сквозь рыдания бормотал он. Чувствуя, как сердце сдавил тяжёлый обруч, Гарри присел на корточки и обнял эльфа.

– Прощай, Добби. Я тоже не забуду тебя, – серьёзно пообещал он. Добби в последний раз всхлипнул и исчез в мокрой чаще орешника.

Вздохнув, Гарри засветил палочку и сунул голову в дупло. Дна в дупле не просматривалось – вместо него зияла чёрная дыра. Пахло прелыми листьями и землёй. В тусклом свете юноша едва различил металлические скобы, ведущие вниз. Влажные, как всё вокруг, и скользкие. Гарри зажал в зубах палочку и начал спускаться. Пересохшее от жажды горло саднило и жгло, Гарри мечтал, как он, дойдя до замка, первым делом напьётся, чего угодно, он был согласен даже на воду из рва. Спуск оказался коротким, вскоре юноша спрыгнул на ровный земляной пол. Впереди открывался прямой коридор, из стен кое-где торчали корни деревьев. Гарри собрался было надеть мантию-невидимку, но, подумав, отказался от этого намерения: всё равно, чтобы передвигаться, ему был нужен свет. А двигающийся сам по себе огонёк вызовет больше подозрений, чем идущий человек.

Он без всяких приключений добрался до замка. В одном месте ход перегородила решётка, к радости Гарри, она оказалась не заперта, и он легко поднял её – видимо, Слизерин и не подозревал, что кому-то станут известны тайны его подземелий. Юноша поднялся по винтовой лестнице примерно до уровня второго этажа, если ориентироваться на то, что ход шёл совершенно прямо, не опускаясь и не поднимаясь. Дальше коридор разветвлялся. Гарри пожалел, что не расспросил Клару поподробнее про заклятье Ариадны – оно, наверняка сейчас пригодилось бы. Не долго гадая, он выбрал левый проход, и через несколько поворотов удача ему улыбнулась – сквозь щель в стене пробивалась полоска света. Здесь был выход – но только куда?

Гарри толкнул руками камень, часть стены, поддавшись, повернулась, и юноша очутился в комнате, в которой раньше не был. Комната выглядела жилой, но кто бы тут ни обитал, сейчас он отсутствовал. Прямо перед ним, в центре стояло огромное зеркало, сразу напомнившее ему зеркало «ЕИНАЛЕЖ», сверху по раме бежали затейливые рунические символы, которые Гарри не смог разобрать, но при виде их его опять посетило сильное ощущение deja vu. Он подошел поближе и всмотрелся, но стекло осталось непроницаемым, не желая отражать Гарри и окружающие предметы. Гарри окончательно уверился, что имеет дело с волшебным предметом. Может быть, странное зеркало находится тут неспроста? Ага, Гарри вдруг вспомнил, где он видел нечто похожее – в своём видении на Инисавале. Гарри обошел зеркало кругом. На подставке-столике стоял тяжёлый бронзовый кубок. Вино? После месяцев в средневековье, он привык к вину почти так же, как к тыквенному соку. Наверное, было неосторожно вот так запросто взять и отхлебнуть неизвестного питья в неизвестно чьей комнате. Но Гарри настолько невыносимо хотелось пить… На пробу оказалось действительно вино. Красное, душистое, настоянное на травах, жаль, всего один глоток. Но и от него в желудке потеплело, кровь быстрее заструилась по жилам.

В тот же миг глубины зеркала прояснились, и Гарри увидел в нём огромную комнату, ничем не напоминавшую ту, в которой он находился. Полумрак её едва озарял свет одной большой свечи. У Гарри возникло ощущение, что он смотрит в экран телевизора.

Высокие потолки и стрельчатые готические окна. За столом тёмного дерева с ножками в виде лап какого-то чудовища сидел, подперев рукой голову, незнакомый бледный мальчик лет семи. Он ожесточенно грыз кончик пера, зажатого в другой руке, перед ним лежала раскрытая чистая тетрадь в кожаной обложке. С подоконника на тетрадь смотрел любопытными круглыми глазами пёстрый котёнок. Шмыгнув носом, мальчик вывел на белом листке корявым детским почерком:

«МОЙ ДНЕВНИК. Я – сирота. Моя мать умерла. Мой отец бросил меня».

Котёнок, привлеченный движением пера, спрыгнул с подоконника на стол. Мальчик вновь погрыз кончик пера, зачеркнул слова «бросил меня» и написал вместо этого «не захотел меня признать. Я – бастард». Помедлив немного, он пропустил строку и написал большими буквами – перо заскрипело от усилия, с которым его втыкали в бумагу:

Я никому не нужен.

Я их всех ненавижу.

И я им докажу.

Пока мальчик, закусив губу, оценивал, что у него вышло, разыгравшийся котёнок решил попробовать на вкус интересные чёрные козявки, появившиеся вдруг на белой бумаге, и прыгнул. Лапы его проехались по столешнице, хвост сбил чернильницу, и оставшуюся часть страницы залила большая чёрная клякса. Гримаса ярости исказила лицо ребенка, и он с гневным воплем отшвырнул от себя зверька. Затем обхватил голову руками и уставился на тетрадь. Четвероногое стихийное бедствие, жалобно мяукая, полезло по его ноге на колени. Судорожным движением хозяин схватил маленькое пушистое тельце, прижал к себе и виновато потёрся носом об ушастую кошачью мордочку. Затем котёнок, радостно мурлыча, устроился на коленях, а мальчик, снова поминутно кусая перо, начал рисовать замысловатую виньетку вокруг трёх последних фраз.