Текст книги "От перемены мест слагаемых (СИ)"

Автор книги: Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Рубинчик сорвался с места, оскорбленно вереща, будто жалуясь, что некоторые не понимают шуток, а все-таки брошенный туда, где он только что сидел, нож ударил тупым концом по голове почивающего прямо лицом в стол лесного Владыку. Тауриэль поглядела, как наливается на белой макушке шишка, сделала невинное лицо и поспешно ретировалась искать мужа.

Муж нашелся возле их злосчастных покоев, которые теперь убирала целая бригада не до конца протрезвевших добровольцев, сопровождающая действо недвусмысленными комментариями в стиле “это ж как надо было исхитриться, чтобы все крючки одним махом?” или “даже удивительно, что зеркало устояло”. Кили обреченно вздыхал, краснел, бледнел, краснел снова, но, кажется, стойко принимал этот удар судьбы. Подошедшей Тауриэль он обрадовался как родной, просиял, хотя когда она поинтересовалась мнением Торина о разгроме, слегка померк и неразборчиво пробурчал, что Торин, похоже, не обманулся в ожиданиях и пришел в совершенный восторг.

– И он сказал, представляешь, что сам, было дело, оторвал у доспеха Бильбо крепление наплечника, так спешил её разоблачить! – Кили отчаянно поглядел на жену. – И меньшего от меня не ожидал!..

Тауриэль прикинула, что мужа одинаково шокировало как знакомство с отдельными подробностями личной жизни дяди, так и его святая уверенность в том, что творящийся бардак – свидетельство исключительно большой и разрушительной их обоюдной страсти.

Мимо проходящий, похоже, именно в поисках брата Фили любопытно заглянул в дверь покоев, уважительно покивал, только моментом позже приметив застывших соляными столбами молодоженов в расхристанной одежде. Невозмутимо поправил на Кили камзол, аккуратно пригладив разодранное золотое шитье на груди, обнял не находящего слов брата, похвалил интересное решение с поясом из полотенца и весело подмигнул Тауриэль, притянув в объятиях и её “на правах сестры”. Совершенно без задней мысли спросил, не встречался ли им Рубинчик, а то давно его не видать, но углядел их очень сложные выражения лиц и почел за лучшее ретироваться, добродушно улыбнувшись на прощание и качнув неизменными косичками на усах.

Кили выдохнул и выругался, Тауриэль добавила пожеланий чешуйчатому нахалёнку на синдарине, рядом копошились добровольцы-уборщики, вокруг прибывали любопытствующие, с большим интересом разглядывавшие все, а потому Кили вежливо откланялся и потянул жену за собой – на завтрак. Тауриэль отнекивалась, что вовсе не хочет есть, но Кили так заговорщицки подмигнул ей, что у эльфийки тут же проснулся зверский аппетит. Обогнув заблудившегося в поисках умывальни и держащегося за макушку Трандуила, они завернули за угол, обернулись, но заслышав шаги навстречу скользнули в первую попавшуюся дверь, узкую и высокую. Кили прижал Тауриэль к противоположной от входа стенке спиной, а сам склонился к двери, прислушиваясь и ожидая, пока все пройдут.

Тауриэль огляделась – это была обычная подсобная каморка, кладовка для ведер и швабр, но сколько уюта таилось здесь, в тишине и с плотно закрытой дверью, для уставшей даже уже от ярости эльфийки! Она привалилась к стене и облегченно вздохнула: в этом крошечном пространстве не было и шаловливых дракончиков. Кили тоже перевел дух и отлип от двери, обернулся и заметил:

– Даже если мы устроим брачную ночь сейчас, все равно никто не заметит: одежда у нас уже порвана и более пострадавшей быть просто не может! – сверкнул глазами и улыбнулся.

Тауриэль слабо хохотнула в ответ:

– Тем более, что всех сейчас занимают рассказы и домыслы о нашей уже прошедшей брачной ночи!

Кили рассмеялся рядом, уткнулся лбом ей в плечо, обхватил за талию своими широкими и надежными руками, а Тауриэль поняла, что шутки шутками, но своего мужа она готова любить хоть на роскошном ложе, хоть в кладовке. От её участившегося дыхания Кили поднял голову, она склонилась за поцелуем…

А потом все устроилось как-то само собой.

Хотя в кровати было бы, конечно, удобнее.

========== Глава сороковая, или Ещё не все о любви и советах ==========

Когда свадьба отгремела, гости принялись потихоньку разъезжаться: эльфы засобирались в свои владенья, а люди уходили назад в Эсгарот, намереваясь вернуться на Пустошь весной, когда сойдет снег и оттает земля, чтобы можно было начать строительство. Жизнь в Эреборе постепенно начала входить в колею. Гномы – народ дружный и трудолюбивый, и раз уж армия Даина вынуждена задержаться в Эреборе, ожидая, пока поправятся раненные в битве воины, то почему бы не помочь сородичам восстановить их дом? Подданные Торина Дубощита и так уже достаточно настрадались, скитаясь по чужим землям, а потом обустраивая себе жилище в не слишком гостеприимных и уютных Синих Горах. Так пусть же дом, в который они вернутся столько лет спустя, встретит их чистотой и порядком, горящими доменными печами, готовыми к работе кузнями и очищенными от завалов шахтами. Пусть ничто в Эреборе не напоминает о нападении дракона, разрушениях и жертвах, о многолетнем запустении.

Гномы взялись за работу рьяно и с воодушевлением. Никто не остался в стороне. Торин и Даин не только руководили восстановительными работами, но и сами наравне со всеми разбирали завалы, грузили вагонетки, вывозили на тачках обломки, таскали, обтачивали, ремонтировали, работая до поздней ночи не покладая рук. Хоббиты тоже приобщились к процессу. Как-то раз после долгого трудового дня, Торин отправился в библиотеку, намереваясь позвать на ужин прибирающую там Бильбо, а распахнув высокие узорчатые двери, глазам своим не поверил: огромная библиотека вся сияла чистотой и поражала небывалым порядком. Все обрушившиеся стеллажи были отремонтированы и установлены на место, полки и книги протерты от пыли, рассортированы и расставлены корешок к корешку. На каменных креслах, расставленных для тех, кто останется в библиотеке поработать, словно по волшебству появились мягкие подушечки. Гномы переглянулись и поразились – зачем портить удобное каменное сиденье, но с подушечками в библиотеке появился уют, поэтому Даин возвел глаза к потолку, словно проговаривая “женщины!”, а Торин только дернул плечом “ну что ж теперь”. Владыка Даин также оценил трудолюбие хоббитов в том, что не касалось подушечек, и одобрительно хмыкнул: хозяйственная и домовитая жена – мечта любого гнома.

Вообще Даин периодически приступал к кузену с расспросами о хоббитах. Все же Торин и Бильбо во время похода столько времени бок о бок провели! Торин отвечал охотно, и чем больше он рассказывал, тем сильнее удивлялся Даин, и тем четче понимал, какое сокровище ему может перепасть, если он все сделает правильно и не будет мешкать.

Конечно, говорили гномьи короли не только о делах амурных. Государственные заботы тоже промедления не терпят, а забот таких накопилось немало. После битвы, отгремевшей на Пустоши, силы зла были разбиты, а Галадриэль и Элронд отправились в Дол Гулдур, дабы очистить и то место, откуда зло пришло на этот раз. Но это вовсе не означало, что орков и гоблинов в Средиземье больше не было. Разумеется, их основные силы были уничтожены, но кому-то из врагов все же удалось сбежать, а в горах и лесах по-прежнему оставались небольшие отряды гоблинов и орков, нападающие на путников. И это могло сильно помешать торговым караванам, которые, без сомнения, направятся в Эребор, едва окрестные земли облетит новость о том, что Смауг убит, а гномы вновь вернулись в Одинокую гору.

Конечно, небольшие вооруженные отряды, патрулирующие тракты на прилегающих землях, смогут немного улучшить обстановку и частично обезопасить дороги, но полностью проблему не решат. Так что неплохо было бы призвать в союзники правителей соседних земель. Но, если в лояльности Барда-лучника Торину сомневаться не приходилось – тот после битвы обзавелся большой поддержкой у людей, которые, как и он сам, мечтали поднять из руин город своих предков и потому стали бы слушать наследника Гириона и подчиняться ему даже сейчас, когда Дейл еще не отстроен. А вот Бургомистр Эсгарота и владыка Трандуил вряд ли так легко согласятся на сотрудничество, но Торин решил не расстраиваться заранее почем зря: в конце концов интересы у них общие, так что договорятся. Даин в этом вопросе был полностью солидарен с кузеном.

С государственных и политических тем разговор уже привычно сворачивал на личное:

– А что, у хоббитов совсем не принято плести косички? – как бы невзначай интересовался Даин.

– Не принято, – кивал Торин. – И все проблемы именно от этого.

– Конечно, как же без косичек-то? – сокрушался владыка Железных холмов.

– Но с другой стороны, – заговорщицким шепотом продолжал Торин, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы, не дай Махал, этих бунтарских мыслей не услышал кто из племянников, – с другой стороны, отсутствие необходимости строго следовать брачным традициям превращает обычное сватовство в нечто совершенно невероятное! Это словно разведывать самые глубокие недра: никогда нельзя предугадать, что найдешь после очередного удара киркой: золотую жилу, пустую породу или уголь. А то и вовсе в самый неожиданный момент обнаружишь прекраснейший алмаз.

– Но как же без косичек? – качал головой Даин. – Как узнать, принимаются ли твои старания благосклонно?

– О, поверь мне, – Торин авторитетно поднял вверх указательный палец. – Ты всегда поймешь, это… по разным другим признакам.

– И что это за признаки такие, по которым можно определить, что гном за тобой ухаживает? – интересовалась у Бильбо Мириам.

– Волосы! Если гном решит за тобой ухаживать, то непременно станет начесываться и поправлять прическу в твоем присутствии, – немедленно отвечала Бильбо. – Всегда следи за их волосами, но никогда эти самые волосы не трогай.

– Не трогать? – удивленно переспросила Мириам. – Почему?

– Потому что достаточно просто пропустить гномьи волосы сквозь пальцы – и ты уже числишься едва ли не невестой.

– Быстро у них! – подивилась Мириам.

– Вот-вот, – кивнула Бильбо. – Лучше вообще к их голове не прикасайся.

– Ну, а свои-то волосы трогать и расчесывать не воспрещается? – на всякий случай решила уточнить Мириам, потому что гномы оказались даже более загадочными, чем она себе когда-либо представляла, и не понятно было, каких еще сюрпризов стоит от них ожидать. – Или здесь тоже есть какие-то особые условности?

– Условностей очень много, – менторским тоном продолжал Торин. – Хоббитянки обожают ходить на свидания, причем, чем больше это свидание напоминает рейд в разведке, тем лучше. Попытайся провести ее к выходу тайком в обход стражников. Ну, или пусть за вами хотя бы кто из молодежи увяжется, чтобы приходилось от них прятаться и отрываться от преследования.

– Вот же! – искренне удивлялся Даин. – До чего странный народ! А вот ты говорил, что они еще цветы любят?

– Любят, – соглашался Торин.

– А ничего, если я цветы сам делать буду? Рубиновая розочка Мириам, вроде как, понравилась. А то на живую розу я смотрел-смотрел, а чего в ней хорошего, так и не понял. Да и где я под землей цветы достану?

– Раз понравилась, то можешь делать, – кивнул Торин. – Хоббиты они, видишь ли, народ своенравный: традициям хоть и следуют, но как-то по-особенному, и лучше все же убедиться, что им конкретно эта традиция по душе.

– Своенравный народ – это ты верно сказал, – Даин опять потрогал то место на щеке, куда пришелся поцелуй Мириам. – Скорее даже непредсказуемый народ.

– Совершенно непредсказуемый народ эти гномы, – мечтательно вздыхала Бильбо. – Вот кажется, что у них кругом одни традиции и каждый их поступок предопределен многовековыми устоями, а они вдруг возьмут и сделают нечто такое, чего ты от них совершенно не ожидаешь.

– И не поспоришь, – кивала Мириам. – Где это видано, чтобы гном на эльфийке женился! Кили все Средиземье своим поступком поразил. Когда наш предок взял в жены Перворожденную, так сильно точно никто не удивлялся, а вот от гнома такого фортеля явно не ждали.

– Абсолютно согласна, – вздыхала Бильбо. – Гномы, вопреки всем слухам о них, вовсе не зануды, и умеют удивлять, даже те, с кем вместе проводишь много времени. Например, тебе кажется, что ты уже совершенно изучила одного конкретного гнома и знаешь его, как облупленного, но тут перед тобой вдруг открываются какие-то новые, абсолютно неизвестные тебе ранее грани его натуры.

– Звучит так, будто общение с гномом – это приключение, – улыбнулась Мириам.

– Захватывающее приключение! – поддержала Бильбо. – А уж какой у них темперамент! Это только с виду гномы такие милые и покладистые. На самом же деле…

– На самом деле, хоббиты – это просто огонь! Ураган в юбке! Я, разумеется, о тех хоббитах, кто носит юбки, – заговорщицки подмигнул кузену Торин.

– Это да, – мечтательно закатил глаза Даин, снова потрогав поцелованную щеку.

– То ли еще будет! – многозначительно покивал Торин. – Ты, главное, всегда держи прядь волос наготове, и как только заплетет…

– Сразу отскакивать, чтобы расплести не успела, – кивнул Даин. – Уж я позабочусь, чтобы не расплела. Главное – пусть заплетет.

– А пока пригласи ее на свидание. Сам. У хоббитов принято, чтобы мужчина приглашал женщину на свидание.

– Ух, – взволнованно откликнулся Даин, – неужто правда?

– Правда, – подтвердил Торин. – И помни: первое свидание должно быть запоминающимся!

– Да-да, – поспешно закивал владыка Железных холмов, – надо сначала кинуть камушком в дверь опочивальни Мириам, потом самому пригласить ее на свидание, подарить цветы и прятаться от стражников или молодежи.

– Верно, – кивнул Торин. – Ты все правильно запомнил. Отправляйтесь на дозорную площадку любоваться луной и тем, как сверкает в ее свете снег. Мириам, наверняка, оценит. И не переживай. Все получится.

– А как прошло ваше первое свидание?

– О, наше первое свидание было просто чудесное! – воскликнула Бильбо. – Полная луна отражалась в неподвижной глади озера, а все небо было усыпано звездами. А еще Торин подарил мне цветы: ацелас.

– Прекрасно, – кивнула практичная Мириам, – и красиво, и полезно.

– Именно этот букет позже спас Торину жизнь, – подтвердила Бильбо. – А еще мы прятались от стражников, которые патрулировали причал. Мы находились в Эсгароте инкогнито: нельзя было допустить, чтобы враг прознал о цели похода и помешал гномам достичь Одинокой горы, поэтому нам с Торином пришлось укрыться от патруля под эльфийской шалью, затаиться и ждать, пока они уйдут.

– Как романтично! – восхищенно вздохнула Мириам. – А как тебе показался сам Эсгарот? Я никогда там не была.

– Да я и не успела его толком рассмотреть, – Бильбо беззаботно отмахнулась, будто посмотреть ей и так было на что. – Мы не покидали дом Барда-лучника, у которого остановились, чтобы пополнить запасы и при этом быть уверенными, что никто не узнал о нашем присутствии. Барду, наследнику Гириона, можно доверять – ты ведь видела разведданные и читала его характеристику.

– Да, все отзывы о нем крайне положительные, – согласно кивнула Мириам.

– При личном знакомстве он производит еще более положительное впечатление, – отметила Бильбо.

– О, Бард – такой славный мальчик, – кивнула Мириам. – Только немного стеснительный.

– Неужели? – развеселилась Бильбо.

– Да-да, – покивала Мириам, – очень милый мальчик. Признался мне, что влюблен в некую Ингрид, и так очаровательно покраснел. А еще мне показалось, что он как будто нервничал в моем присутствии.

– Боюсь, что это моя вина, – хихикнула Бильбо.

– И что же, позволь узнать, ты рассказала ему обо мне? – удивилась Мириам.

– Я рассказывала Барду о том, что ты выращиваешь розы.

– Розы – это довольно полезные цветы, – вещал Даин. – Ну, из-за колючек. Если засадить ими все подступы к Железным холмам, то орки уже не смогут прорваться к моим владениям так легко.

– Звучит разумно, – соглашался Торин.

– У тебя под боком будет верный союзник – Бард, а у меня до ближайших соседей несколько лиг пути. Вдруг исчадья тьмы снова накопят силенки и решат возобновить свои набеги? Придут, а там вокруг колючие кусты! – Даин широко размахнулся руками, уже представляя все склоны Железных холмов покрытыми колючим и прекрасным ковром.

– Неприятный для них окажется сюрприз, – кивнул Торин. – Советую еще и ацелас посадить – незаменимая в лечении вещь.

– Всенепременно! – воскликнул Даин. – Да после того, как ацелас тебя от моргульского проклятья избавил, я без него ни на одно сражение больше не пойду! – прищурился, прикидывая что-то. – Засажу им все утесы. И ты только представь: Железные холмы будут просто утопать в розовых кустах! Это же так… так красиво, – закончил Даин, быстро пригладил встопорщенную бороду и широко улыбнулся Мириам и Бильбо, которые в этот момент вошли в тронный зал. – А мы тут как раз о цветочках разговариваем, – смущенно добавил он.

Поговорить о цветочках Мириам оказалась совсем не против. А Даин облокотился о подлокотник торинова трона, мечтательно вздохнул и уставился на красавицу-хоббитянку полным обожания взглядом. Мириам могла бы сейчас рассуждать хоть о дохлых орках, Даин бы все равно слушал ее речи с истинным восторгом. До встречи с Мириам владыка Железных Холмов о розах даже не слышал. Теперь же он знал названия сортов, как и когда положено сажать розовые кусты, как правильно их обрезать и поливать. А главное, Даин готов был и дальше слушать и запоминать все, что захочет рассказать ему Мириам. Сама Мириам тоже немало радовалась вниманию, которое проявлял Даин к ее любимым цветам. Пытаться разделить свою страсть к розам с родичами из клана боевых хоббитов Мириам уже давно не пыталась. Те были совершенно равнодушны к красоте дивных цветов. А этот симпатичный рыжий гном, напротив, проявлял самый живой интерес, поэтому Мириам с удовольствием изливала перед ним душу, получая в ответ самое пристальное внимание. Мириам всегда мечтала встретить мужчину, с которым она могла бы обсудить все на свете. И, кажется, Валар преподнесли ей такой подарок. Вот и сейчас, пока Мириам увлеченно расписывала достоинства кустовых и вьющихся роз, Даин жадно ловил каждое ее слово и выглядел при этом просто неприлично довольным.

Торин и Бильбо в это время тоже общались. По-своему. Еще со времен свиданий на Пустоши Смауга, когда им приходилось скрываться от чрезмерно любопытных молодых гномов, подгорный король и его отважная Взломщица привыкли общаться без слов, одними лишь взглядами и улыбками. В те времена они, перекинувшись парой долгих взглядов, запросто договаривались о вечернем свидании, при этом окружающие ни о чем и не догадывались. Также с помощью взглядов и улыбок они общались, сидя в обнимку под эльфийской шалью, скрытые от глаз снующих вокруг Фили, Кили и Ори, которые буквально с ног сбивались в тщетной попытке обнаружить, куда же подевался их король и его спутница. Эта привычка – обмениваться понимающими взглядами и подбадривающими улыбками осталась у Торина с Бильбо и после. Иногда одними только взглядами они могли сказать друг другу нечто очень личное и сокровенное, то, что пока не решались облечь в слова.

У Кили и Тауриэль – несмотря на всю их непохожесть – было так много общего, что это даже казалось невероятным. Они оба страстно любили военное дело, могли по нескольку часов кряду едва ли не до хрипоты спорить о техниках и методиках стрельбы из лука, приемов, используемых при поединке на мечах, способах ведения сражений в узких горных ущельях или стилях рукопашного боя. Они могли долго и со вкусом распинаться о красоте закатного солнца или утренней росы, стараясь перещеголять друг дружку в пышных сравнениях и цветистых фразах, а потом хохотать до слез над своими же, полными восхищения словами, чем повергали в недоумение всех окружающих. Кроме того, покидая утром опочивальню, Кили и его молодая супруга тщательно запирали дверь и дважды перепроверяли замок, чтобы его не смог отпереть какой-нибудь не в меру любопытный дракончик. Приходя вечером в свои покои, они первым делом дотошно осматривали опочивальню, на случай, если какая-нибудь чешуйчатая мордаха все же прорвалась на запретную территорию. А еще Кили и Тауриэль нет-нет да и поглядывали иногда на узкие дверки кладовок, где хранились швабры и прочий хозяйственный скарб. Молодожены даже зачем-то пару раз запирались в этих самых кладовках и выходили потом оттуда всегда очень довольными и веселыми.

Наверное, если бы Гэндальфа Серого – могущественного пожилого волшебника и мудрого майа, попросили бы прокомментировать все эти в высшей степени странные отношения, он бы, понаблюдав за развернувшимися перед ним сценками, изрек бы что-нибудь в высшей степени глубокомысленное и неоспоримое, вроде: “У каждого на свете существует тот, кто ему предназначен”, или “Они просто две половинки одного целого”, или “Эти двое были созданы друг для друга”, или “Им суждено было повстречаться”.

А потом мимо с громким топотом промчался бы Двалин, стремящийся догнать улетающего от него по коридору Рубина. Дракончик громко и весело заверещит, запетляет зигзагами, крепко удерживая в когтистых лапах весьма пожеваный и обслюнявленный пояс Двалина.

– Вернись, засранец! – громко и грозно закричит ему Двалин. – Кто наручи погрыз, а?! Плохой дракон! Вот я тебе задам! А ну вернись! Отдай пояс! Последний раз по-хорошему прошу!..

– Что ж, каждому свое, – философски заметит Гэндальф, вздохнет и пойдет искать серебряный тазик с водой, чтобы связаться с Галадриэль.

========== Глава сорок первая, или Точки над Ё ==========

В душе Бильбо не было покоя. Напротив, там царили разлад и смятение. А все оттого, что для разведчицы из клана боевых хоббитов настало время уходить. Порученная ей миссия была завершена, и у Бильбо не осталось официальных причин задерживаться в Эреборе. Чувства гордости и морального удовлетворения от хорошо проделанной работы мешались с тягучей, словно патока, тоской, в которой Бильбо вязла и никак не могла выбраться, вздохнуть полной грудью. Отчего-то совсем не было желания возвращаться в свою родную норку, что осталась в далеком Шире. И даже надежда на то, что в скором времени Гэндальф подкинет ей очередное захватывающее и опасное задание, нисколько не утешала.

Вообще-то Бильбо свою красивую, теплую, светлую, уютную норку просто обожала – несмотря на то, что совсем не была домоседкой, как другие жители Шира. Да и вряд ли другие жители Шира – если только они не разведчики из клана боевых хоббитов – могли бы похвастать внушительным складом оружия, вход в который был искусно замаскирован под книжный шкаф. Своей коллекцией оружия Бильбо очень гордилась и регулярно ее пополняла, привозя из своих миссий вполне стоящие или даже диковинные ножи, мечи или топорики. Кроме склада с оружием, был еще потайной тоннель, вход в который скрывался в кухне за буфетом. Тоннель вел на опушку ближайшего лесочка, чтобы можно было уходить из дома и возвращаться назад незамеченной. Ведь от любопытных соседей, любящих посплетничать, никто не застрахован, а порученные Бильбо миссии зачастую бывали чрезвычайно секретными.

Бильбо очень нравилась ее полная опасностей работа. Однако между миссиями по борьбе со злом и шпионажем за нерадивыми людскими градоначальниками Бильбо любила возвращаться домой. Неспешный уклад жизни ширских хоббитов не менялся десятилетиями, так же, как и сам Шир нисколько не изменился с тех пор, как Бильбо была ребенком, разве что деревья стали выше. Здесь всегда царил покой. Когда у Бильбо случался длинный перерыв между заданиями и ей приходилось подолгу оставаться дома, храбрая разведчица с ума сходила от скуки в этом сонном царстве, где совершенно ничего не происходит, и мечтала поскорее уехать куда-нибудь, где жизнь кипит и полно опасностей. Но когда какая-нибудь миссия слишком уж затягивалась, Бильбо скучала по тихому, степенному Ширу и по своему Бэг-Энду.

Однако в этот раз Бильбо совсем не хотелось возвращаться. Она провела в походе с гномами много месяцев, но почти не вспоминала о доме. И даже сейчас, когда миссия окончена и порученная работа выполнена, Бильбо почему-то совсем не горит желанием уходить, напротив, ей хочется задержаться подольше. Огромный, помпезный Эребор совсем не похож на уютную хоббичью норку. Хотя, если подумать, гномье королевство ведь выбито в горе так же, как и нора мисс Бэггинс вырыта внутри холма. Чем не совпадение?

Удивительно другое: Бильбо здесь, в Эреборе, нравится. Нравятся просторные залы, уходящие на головокружительную высоту потолки, основательные, кондовые арки и колонны, многочисленные мостики, переходы, висящие над бездонной пропастью, и широкие лестницы без перил. Эребор очень похож на Торина: такой же величественный, загадочный и внешне неприступный. Но если побродить по многочисленным коридорам, осмотреться как следует и узнать подгорное королевство получше, то откроются удивительные вещи.

Среди сумрака, разбавленного лишь светом факелов, скрываются громкие, яркие и обжигающе жаркие кузни, наполненные перезвоном молотов, освещаемые пламенем доменных печей и опаляющие раскаленным добела, расплавленным металлом. Эти кузни – сердце Эребора. Такое же горячее, как сердце его короля. А если побродить еще немного, то можно увидеть бескрайнюю, сверкающую и переливающуюся блеском золота и драгоценных камней, наполненную немыслимыми, бесценными сокровищами душу подгорного королевства, которая завораживает и восхищает так же, как и душа правителя Эребора – храброго, благородного, сильного, преданного. И нежного. Бильбо позволила себе тихонько вздохнуть, чувствуя, как сладко сжимается сердце в груди при одном только воспоминании о прикосновениях и поцелуях Торина.

Торин ворвался в жизнь отважной маленькой хоббитянки совершенно внезапно и умудрился перевернуть ее и без того насыщенные событиями будни разведчицы с ног на голову. Обычно Бильбо с нетерпением ждала каждое новое поручение от Гэндальфа, потому что они сулили ей захватывающие приключения. Но теперь Бильбо совсем не горела желанием уезжать куда-то и с головой окунаться в водоворот интриг и шпионских загадок. Наоборот, Бильбо почему-то казалось, что если она уедет, то оставит позади все самое интересное и захватывающее. Ведь здесь, рядом с Торином, мир играл и переливался совершенно новыми красками, каждое слово и взгляд имели свой особый тайный смысл, понятный лишь им двоим. А будущее казалось восхитительным, необъятным и завораживающим, как убегающая вдаль дорога, по которой так хочется идти вперед, чтобы узнать, что же ждет там, за поворотом.

А за поворотом могло поджидать что угодно. Потому что Торин умел удивлять. Еще как умел! А Бильбо очень нравилось удивляться. Торин был непредсказуем – Бильбо просто обожала всякие неожиданности. Торин бывал непонятным – Бильбо ужасно любила разгадывать загадки. Торин был невероятно упрям – Бильбо с удовольствием преодолевала трудности. Торин, следуя странным гномьим традициям, мог что-то скрывать или недоговаривать – ну, разве может быть хоть что-нибудь более привлекательное для шпионки и разведчицы?

Эх, если бы она только могла остаться. Пусть даже ненадолго. Чтобы еще хоть немного побыть с этим загадочным, восхитительным и таким любимым гномом. Но в последнее время они с Торином почти не виделись. Королевские обязанности навалились на Дубощита лавиной, заставив забыть не только о своей храброй Взломщице, но даже о сне и еде: Бильбо иногда, как будто случайно, проходившая мимо королевских покоев поздно вечером, видела, как из приоткрытой двери выбивается свет, означающий, что Торин не спит, а работает. И еще Бильбо пару раз натыкалась в коридоре на Балина с подносом, который повадился приносить обед своему королю прямо в рабочий кабинет, потому что тот зачастую не спускался и в столовую.

Конечно, Бильбо понимала, что обязанности правителя подгорного королевства – это очень важно, и Торин не может просто отмахнуться от них. Поэтому хоббитянка готова была остаться и ждать сколько потребуется того момента, когда у короля наконец выдастся свободная минутка для нее… если бы Торин только дал понять, что хочет этого, по-прежнему нуждается в обществе Бильбо, намекнул о своей заинтересованности.

Вот только Торин никак не обозначил, что желал бы и дальше видеть мисс Бэггинс рядом с собой. А сама Бильбо навязываться не станет. Вещи уже почти собраны, и впереди ждет долгий путь назад, домой. Наверняка в пути ее ждут приключения, но Бильбо почему-то совсем не чувствует привычного предвкушения и нетерпения, которое прежде каждый раз охватывало ее перед дальней дорогой. Да и дом теперь, наверное, уже никогда не будет казаться таким же уютным, как раньше, потому что сердце Бильбо навсегда останется здесь, в Эреборе. Рядом с Торином. Можно только надеяться, что хитросплетения ее шпионской судьбы однажды приведут мисс Бэггинс в эти края, и она сможет вновь увидеть того, кто раз и навсегда похитил покой бравой разведчицы из клана боевых хоббитов.

В дверь легонько постучали, и шагнувший внутрь Балин сообщил, что Торин желает видеть Бильбо у себя. Взломщица тряхнула кудрями, придирчиво оглядела свое отражение в зеркале, поправила ворот любимого бархатного сюртучка и вышла вслед за седовласым гномом.

Торин ждал Бильбо у себя, в той комнате покоев, которую разведчица именовала гостиной, а все остальные – приёмной Подгорного короля. Когда хоббитянка постучалась и заглянула, Торин обернулся от очага, в который мрачно смотрел до её появления, не растеряв, впрочем, этой самой мрачности. Особые королевские стандарты, незаметно вздохнула Бильбо, приглядываясь к суровому Торину в попытке разобраться, за что будет предстоящий ей нагоняй. В том, что нагоняй будет, разведчица не сомневалась.

Но больше всего внешне невозмутимую Взломщицу беспокоило – дошла ли до Торина информация о её уходе и как он к этому относится. Девичье сердце защемило – неужели ему все равно? После всего, что они пережили, после всего, что было?.. Бильбо мотнула головой и вздернула подбородок: любые неприятности надо встречать в полной боевой готовности, как учила её тетя.

Торин мрачно разглядывал хоббитянку, сцепив руки за спиной и снова производя впечатление смертельно уставшего короля, как тогда, в палатке, в полевом госпитале, когда Бильбо показалось, что он вот-вот умрет. Усилием воли подавив порыв опустить голову, девушка встретила прямой испытующий взгляд ещё более синих от мрачности глаз короля. Торин медленно шагнул навстречу, с заметным трудом расправив плечи – мисс Бэггинс показалось, что груз, навалившийся на дубощитову спину, равен, по крайней мере, весу всей Горы.

Ещё шаг.

Ещё один.

Бильбо вскинула глаза, чтобы по-прежнему видеть лицо – любимое лицо! – Торина, даже теперь, когда он подошел почти вплотную. Напряжение, повисшее в воздухе, было таким ощутимым, что Бильбо непроизвольно сжала кулаки и плотно сомкнула губы, готовясь устоять, даже если ей сейчас пожелают счастливого пути до Шира или Ривенделла. Торин в ответ нахмурился ещё пуще, не меньше минуты вглядывался в её лицо, и разведчице пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы не броситься ему на грудь с объятиями и поцелуями – смотреть на ту муку, которую Торин явно испытывал, становилось тяжелее с каждой секундой.