Текст книги "От перемены мест слагаемых (СИ)"

Автор книги: Чук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Когда отряд достиг подножия Одинокой горы и устроил привал на ночь, собираясь на следующее утро начать подъем, Бильбо была немало удивлена обнаружив, что Кили, который уже просто весь извелся от того, что не мог понять, как это ей и Торину каждый раз удается улизнуть, решил проследить лично за самой разведчицей. Бильбо спокойно спустилась к небольшому ручейку, набрала воды в бурдюк и пошла назад к лагерю, слыша за спиной громкое взволнованное сопение – Кили так боялся ее упустить, что подошел слишком близко и крался буквально в нескольких шагах позади. «Очень непрофессионально» – улыбнулась Бильбо. Кили был очень забавный, и Бильбо просто не смогла удержаться. Она сменила маршрут и, вместо того, чтобы идти среди больших валунов, вышла на открытую местность. Удостоверившись, что Кили следует за ней, Бильбо обернулась в сторону Горы и преувеличено-внимательно уставилась на нее. Боковым зрением Взломщица заметила, что через пару мгновений Кили тоже стало интересно, что же такого увидела там Бильбо. Едва он отвернулся, чтобы тоже глянуть на Эребор, как хоббитянка быстро сунула руку в карман сюртучка и подцепила на палец кольцо.

Глядя на то, как горе-шпион, забыв о конспирации, выскочил из своего укрытия и принялся обыскивать все вокруг, Бильбо едва не рассмеялась – настолько изумленный был у Кили вид.

– Исчезла, говорю вам! Просто взяла и исчезла на ровном месте! Бах! И нет! – делился Кили чуть позже с братом и Ори.

– Не может такого быть, – до последнего сомневался Ори.

– Я собственными глазами видел… то есть не видел! – убеждал Кили.

– Интересно, все хоббиты так могут или только Бильбо? – задумчиво изрек Фили, и трое молодых гномов заинтересованно уставились на укладывающуюся спать рядом с Торином Взломщицу.

– Надо расспросить об этом Гендальфа, когда он появится, – предложил Ори.

Оба принца согласно кивнули в ответ.

========== Глава двадцатая, или Преддверие ==========

После того, как отряд миновал Пустошь, с её унылыми пейзажами и все реже, к некоторому возмущению Торина, попадающимися камнями, идти стало легче: земля непосредственно под стенами Эребора не так сильно пострадала от пламени дракона и кое-где даже до сих пор облетали поздние осенние цветы.

Пустошь начинало потихоньку заносить за их спинами снегом, и оставалось лишь порадоваться, что удалось пройти чуть раньше, без препятствий в виде лютого зимнего холода и сугробов. Вот теперь пригодились и самые теплые куртки из тех, которые им приобретал Бард – до Эребора было еще прилично, а укрыться от северного ветра стало совсем негде.

Любопытная и неугомонная разведчица теперь постоянно куталась в свою шерстяную маскировочную эльфийскую шаль, но та, к удивлению Торина, не спешила демонстрировать свои волшебные свойства – может быть, подчиняясь желанию владелицы, а может быть, не наблюдая соприкосновения с какими-нибудь элементами местности. Маскироваться шаль сейчас могла бы только под курточку Бильбо или элегантно обтянувший её грудь жилет, но, видимо, почитала это ниже своего достоинства.

Торин пытался не наблюдать за Бильбо настолько пристально, но их прогулки-почти-свидания закончились вместе с особенностями пейзажа, в которых можно было, не вызывая особых подозрений, затеряться, и Торин сам не заметил момент, когда в душе зашевелилась тоска: он банально скучал по ощущению разведчицы рядом с собой. Конечно, она все еще устраивалась на ночлег поближе к нему и неизменно обнаруживалась под боком с утра, но Торину отчаянно недоставало и её самой: азартного блеска глаз, мягких неслучайных объятий, жарких поцелуев.

За распространенными думами о том, как вернуть себе возможность тайных встреч и свиданий, Торин привел свой отряд уже к самым северным отрогам Одинокой горы. Сверившись с картой и посовещавшись с Балином, Торин объявил Компании, что теперь им необходимо смотреть в оба – где-то здесь спрятан потайной ход прямо в сокровищницу Эребора. При этих его словах Бильбо взволнованно подалась вперед, шагнула ближе и ухватилась за его локоть – лично заглянула в карту, пытаясь определить, куда именно на склоне горы стоит смотреть – а Торин почувствовал, как внутри словно ослабла напряженная и уже гудящая от напряжения пружина. Дышать и думать стало чуточку легче.

Торин, поглощенный своими чувствами, а потом разговором с любопытной разведчицей, уже сунувшей нос в карту и теперь домогавшейся ответа о пути до сокровищницы от главных ворот (видимо, пыталась прикинуть, как внутреннее расположение пещер может соотноситься с внешней географией Эребора) – не заметил, как многозначительно переглянулись Балин и Двалин. Определенно, эта мисс Взломщица имела на их короля волшебное действие: только что бесконечно уставший, даже будто посеревший Торин встряхнулся, вздохнул привольнее и засверкал глазами вполне живо, уже похоже на себя.

Такими же понимающими взглядами обменялись и Бофур с Бифуром: королю явно шло на пользу общение с хоббитянкой. Дори тихонько вздохнул о напрашивающемся сравнении Бильбо с ромашковым чаем – только от Бильбо, похоже, эффект безотказный. Нори так же тихо ответил, что просто разбавлять Торинов травяной отвар ромашковым чаем надо было в другом соотношении. Ори попытался заинтересованно прислушаться, но старшие мгновенно, как по команде, замолчали.

***

После поисков, растянувшихся на несколько выматывающих дней, Компании наконец удалось обнаружить невзрачную каменную галерею, замаскированную под старый обвал, которая привела их на открытую лишь сверху и со стороны входа площадку, где ожидала пришельцев зачарованная дверь. Разумеется то, что это именно дверь, могли бы понять только те, кто пришел сюда с целью её открыть – не особенно ровный срез каменной стены очень напоминал естественный скол породы, никаких отверстий, хотя бы отдаленно напоминающих замочную скважину, тоже не было видно. Чтобы найти, необходимо было знать.

Бильбо задумалась, насколько это типично для подгорного народа: подразумевается, что ты уже в курсе всего, никаких подсказок по пути, никаких видимых знаков поощрения, мол, направление выбрано верно, привет, потомок! Ничего такого, только непоколебимость собственной уверенности, которую демонстрировали сейчас все гномы, даже ни разу не бывавшие в Эреборе.

Бильбо украдкой вздохнула – им с Торином не удалось воспользоваться поисками и особенностями пейзажа в личных целях, так как время поджимало, День Дурина неотвратимо приближался и необъявленная гонка торопила всех нещадно. Но главным для Бильбо утешением служило то, что они все же успели – и теперь Торин мог хотя бы выспаться.

Дни, которые приходилось коротать на площадке рядом с дверью всей Компанией, проходили одинаково и как-то на удивление быстро, несмотря на разлитое в воздухе ожидание. Гномы поисковыми партиями по двое-трое успели облазить все окрестности, разглядеть уцелевшую макушку Западной дозорной башни, разбитый остов башни Восточной, кружную дорогу по склону от одной до другой, которую было видно только благодаря повреждениям, нанесённым когда-то Смаугом Ужасным. Всё же одной из непреложных черт в традициях гномьей архитектуры всегда была незаметность. Из этой традиции выбивались разве что главные ворота, уже больше сотни лет печально зияющие черным провалом. Возможно, будь эти ворота так же хорошо скрыты, размышляла Бильбо, дракон попросту и не нашел бы хода в Одинокую гору.

Мысли разведчицы постоянно крутились вокруг двух вещей – проникновения в Эребор и невозможности потихоньку ото всех пообщаться с Торином: он один сидел в лагере постоянно, как приклеенный, ибо этого требовал его долг. На короля не действовали даже разумные доводы про фазу луны и закат солнца – хотя бы первую половину дня он мог посвятить чему-то другому. Но королевский долг вкупе с Ториновой ответственностью перед несколькими поколениями гномов, в том числе – и перед поколениями собственной семьи – пришпиливали Дубощита к месту надежнее цепей.

Бильбо тяжело вздыхала, наблюдая такую картину, уходила на разведку, возвращалась и неизменно приносила Торину какие-нибудь занятные вести: то за ближним отрогом обнаруживалась еще по-летнему зеленая полянка, то она находила гнездовья дроздов, то огромный ворон был замечен закладывающим вираж над всем северным отрогом с площадкой. Торин благодарно улыбался и не без удовольствия пускался в разговоры с Бильбо, не забывая, впрочем, время от времени бросать взгляды на дверь. Как поняла хоббитянка, его изрядно радовали и сам факт разговора, и возможность рассказать кому-то о своей родине. Эребор, такой близкий – всего-то за стеной!.. – и одновременно такой далёкий – если что-то сорвется и волшебство не сработает – бередил душу Торина, постоянно тревожил разум и заставлял чаще биться сердце. Но нельзя сказать, что эта тревога была приятной. Бильбо, всю дорогу внимательно приглядывавшаяся к гномьему королю, его манерам и способам выражения чувств, сейчас уверенно могла сказать, что в настроениях у Торина царили тоска и горечь, которые только усугубляло длящееся ожидание.

А это в свою очередь заставляло Бильбо активнее искать для своего короля хорошие новости, новые темы для разговоров, повод подсесть поближе и сократить дистанцию до самой короткой.

Осень постепенно перетекала в зиму, ночь сменял день, за днем снова приходила ночь, и вот, наконец, настал праздник гномьего Нового года. В этот ещё вполне осенний день солнце долго не показывалось из-за тяжелых серых туч, что немало нервировало Торина, а с ним и весь отряд. Однако к вечеру все же распогодилось, и в тот момент, когда после крика дрозда восходил бледный месяц, а солнце закатывалось за горизонт, ничто не мешало ему дотянуться последним лучом до места предполагаемой скважины.

Проблема была только в том, что последний луч оказался весьма широким, а разглядеть за сколами на стене – в их тенях – скважину для очень даже небольшого, но такого важного ключа, на расстоянии не представлялось возможным. Поэтому Бильбо, не теряя ни мгновения, подлетела в три шага к озарённой светом неровной поверхности и принялась внимательно и быстро изучать: ощупывать, осматривать, принюхиваться, прислушиваться, пробегать чувствительными пальцами по глубоким теням… Исследовать, одним словом, заниматься своей прямой работой – Взломщица взялась за дело серьезно.

Торин, сначала растерявшийся и застывший от неожиданного солнечного коварства, теперь не мог сдвинуться с места, потому что его гипнотизировала подвижная разведчица: сама попавшая в широкий луч, она постоянно была в движении и оторвать от неё взгляд сейчас было просто невозможно. Гибкая, она наклонялась почти к самому полу, просто пополам, отчего аппетитная округлость, спрятанная под походной юбкой, обозначалась явно, узкую спину обтягивал пёстрый жилет – для удобства она скинула шаль и курточку – кудряшки, и без того рыжеватые, подпрыгивали и вспыхивали старым золотом при каждом движении Бильбо, ловкие руки легко скользили по поверхности камня – Торин кое-как совладал с собой и судорожно перевел дыхание. Чтобы отвлечься от Бильбо, он сосредоточился на точке, которая была сейчас прямо рядом с золотыми кудряшками Взломщицы… На очень занятной точке… На такой правильной формы точке…

Торин окликнул Бильбо, чтобы она замерла так, как стоит; не глядя на неё, не отводя взгляд от точки в тающем солнечном свете, подошел к разведчице, положил руку ей на плечо – она почему-то вздрогнула – и все ещё не отрывая взгляда от предполагаемой скважины, слитным движением поднес к ней ключ и вставил его туда.

По скале прошла дрожь. Торин повернул – на удивление легко – ключ, и врата в его родной Эребор распахнулись ровно тогда, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, мигнув на прощание последним лучом.

Теперь Торин, наконец, перевел дыхание, почувствовал, как под его рукой расслабилось и плечо Бильбо, посмотрел на свою Взломщицу и наткнулся на ошарашенный, но счастливый взгляд в ответ. Торин поймал себя на ощущении, что напряжение, достигшее апогея за эти дни ожидания, отпускает его, что Эребор – вот он, что они дошли, что все случилось так, как должно было – и во многом благодаря именно ей, его чудесной Взломщице, Бильбо Бэггинс из Шира.

Поначалу Бильбо, отыскивавшая скважину, даже не поняла, что именно крикнул ей Торин, но потом проследила направление его взгляда и послушно застыла. А когда тяжелая рука гнома, подошедшего вплотную, внезапно опустилась на её плечо, Бильбо ощутила два совершенно противоположных чувства: так ей было спокойнее, но напряженный Торин заставлял подобраться и её. Впрочем, за все тревоги последних дней и отдельно ближайших пяти минут наградил её тоже сын Трайна, и наградил с лихвой: стоило воротам открыться, а солнцу окончательно спрятаться за горизонт, Торин, наполовину стоящий в синеватой тени скальной стены и наполовину озаренный уже мягким лунным светом, поглядел на неё, а потом улыбнулся.

И не просто так улыбнулся, как улыбался тогда, когда она приносила хорошие новости или передавала ему тарелку с едой, уголками губ, а по-настоящему, широко и открыто! Сначала улыбка лукаво заплясала в синих глазах, потом заставила Торина прищуриться – и от его глаз потянулись лучиками тонкие морщинки – подчинила себе губы, разомкнувшиеся и наконец расплывшиеся в совершенно искренней счастливой улыбке!

Бильбо готова была смотреть на Торина вечно, но к ним прихлынула гомонящая Компания, и пришлось разбираться, что же делать дальше.

========== Глава двадцать первая, или Долг Взломщицы ==========

Бильбо чувствовала азарт. Она всегда чувствовала азарт, когда ей предстояло какое-нибудь опасное задание. А тут задание было не просто опасное – тут был дракон! Настоящий живой дракон из старинной легенды! Где-то в глубине своей шпионской души Бильбо ощущала даже легкий намек на страх. Такого с ней давненько не было: чтобы противник ее пугал. Бильбо в предвкушении потерла руки и задорно улыбнулась. Непоседливую наследницу Туков переполняло нетерпением и радостью.

А вот стоящий рядом с ней Торин совсем не радовался. Подгорный король был мрачнее тучи и взирал на сборы Бильбо со все более возрастающим беспокойством – шпионка или нет, но где это видано, чтобы женщину посылали одну вперед навстречу смертельной опасности! Остальные гномы тоже с сомнением переглядывались: хоть Бильбо и боевой хоббит, но все же девушка… и все же дракон. Однако мисс Взломщица совершенно не замечала ни хмурых, ни взволнованных взглядов, продолжая перебирать содержимое своего рюкзака. Пару метательных ножей она сунула за пояс, поправила ножны с мечом, перекинула через плечо моток веревки – вот и все – в разведку лучше идти налегке.

Увлеченная мыслями о предстоящих поисках не менее легендарного, чем сам Смауг, Аркенстоуна, Бильбо совершенно не обращала внимания на недовольное сопение стоящего рядом Торина, с которым не далее как полчаса назад у нее состоялся серьезный разговор, начавшийся с упрямого торинова: “Ты туда одна не пойдешь! Я тебя не отпущу!”. Правда, начиная этот разговор Торин не учел, что очаровательная маленькая хоббитянка имеет не самый покладистый характер и упрямства с упорством ей не занимать. Поэтому так неосмотрительно начатый им разговор, свидетелями которого стали все члены отряда, закончился уверенным заявлением Бильбо: “Дракон знает запах гномов, а мой ему незнаком, поэтому я и пойду туда одна! Я здесь именно для этого! Это мой долг!”. Слово “долг” Торин понимал очень хорошо. Это слово определяло всю его жизнь, поэтому он отступил и позволил Бильбо отправиться на разведку в гору.

Однако отпустить ее одну оказалось ой как непросто. Торин отрядил Балина в провожатые Бильбо. Тот должен был довести хоббитянку до места, где начнется спуск в сокровищницу, и вернуться назад. Разумеется, Торин и сам прекрасно мог бы проводить Взломщицу, но он просто не доверял себе – боялся, что в какой-то момент элементарно не сможет совладать с собой, схватит Бильбо в охапку и унесет из горы, подальше от дракона.

Разведчица тем временем объявила, что она готова, и они с Балином двинулись вглубь Эребора, исчезая в сумраке коридора. Торину ужасно не хотелось ее отпускать и бросать совсем одну – хотелось хоть как-то помочь, если уж нельзя пойти вместе с ней.

– Бильбо!

– Да? – Бильбо обернулась на его окрик.

Торин вытащил из наружного кармана ее рюкзака, что остался лежать у стены, старинный резной фонарь – тот самый, что подарил Беорн.

– Вот, ты забыла, – сказал он, подойдя к хоббитянке и протянув ей свою находку. – Вряд ли там повсюду горят факелы.

– Это не… – начала было Бильбо, – спасибо, – уверенно закончила она с благодарной улыбкой, решив, что не стоит раскрывать Торину правду о предназначении фонарика – уж больно подавленным выглядел король, и Бильбо решила, что, возможно, ему станет немного легче, если он будет уверен в том, что помог ей, подав забытый фонарь.

Факелы в коридоре действительно не горели, но отражатели улавливали свет тех факелов, что гномы зажгли у входа, и потому Бильбо все же видела очертания стен и куда ступает. Балин, как и предполагалось, проводил ее до спуска в сокровищницу, пожелал удачи и вернулся назад к отряду. Дальше Бильбо предстояло продолжить путь в одиночестве.

Странно, но на лестнице, ведущей ко входу в сокровищницу, было так же сумрачно, как и в коридоре до этого, а не темно – хоть глаз выколи. Откуда шел свет, Бильбо поняла мгновением позже, когда вышла в огромный зал, по периметру которого горело несколько факелов, а на полу, отражая их сияние, лежали горы золота и смутно блестели в тусклом пламени многочисленные драгоценные камни. Бильбо остановилась, пораженная открывшимся перед ней зрелищем: нет, она, конечно, понимала, что золота в сокровищнице Трора будет много, но ей даже никогда и в голову не могло прийти, что золота может быть так много. Удивление сменилось вполне закономерным пониманием того факта, что найти Аркенстоун в этих золотых дюнах будет совсем непросто.

А еще дракон. Которого почему-то нигде не было видно. Это настораживало, ведь если ты не видишь противника, то есть большая вероятность, что как раз он видит тебя. Бильбо внимательно огляделась вокруг: огромный просторный зал был пуст, не считая сокровищ. Неужели слухи о том, что дракон давно покинул Эребор, верны? Почему-то Взломщице в это не верилось. Хоббитянка принялась осторожно спускаться вниз по ступенькам и, преодолев последний лестничный пролет, ступила прямо на тускло блестевшее в свете немногочисленных факелов золото.

Она осторожно двинулась вперед, стараясь идти как можно аккуратнее, но монетки пересыпались под ее ногами с тихим переливчатым звоном. Бильбо внимательно оглядывалась по сторонам. Ни дракона, ни Аркенстоуна пока не наблюдалось. Балин сказал, что легендарное Сердце Горы – это всего лишь большой белый камень. И добавил, что как только Бильбо его увидит, сразу же поймет, что это он и есть. Прозвучало достаточно загадочно, чтобы заинтриговать Разведчицу.

Бильбо тихонько бродила по сокровищнице уже с полчаса, но так и не нашла ничего похожего на Аркенстоун. Большие белые драгоценные камни ей попадались, но они не казались какими-то особенными, и Взломщица, внимательно оглядев каждый из них, только недоуменно пожимала плечами, оставляла свою находку лежать на месте и шла дальше. Вытащив из-под груды золотых монет и бус очередной такой камень, Бильбо спровоцировала небольшой “водопад” и сама же на него залюбовалась. Красиво. Но ссыпавшиеся с легким перезвоном монетки вдруг обнажили нечто. Хоббитянке понадобилась пара мгновений, чтобы осознать, что она видит перед собой дракона… то есть его глаз, закрытый темно-красным чешуйчатым веком.

Бильбо в мгновение ока метнулась за ближайшую колонну и замерла там. “Ну, хотя бы дракона я нашла”, – попыталась приободрить себя мисс Бэггинс, изо всех сил стараясь не представлять, насколько же на самом деле большой Смауг. Бояться бывалой разведчице было не то чтобы очень привычно. Сидя в своем укрытии, Бильбо слышала, как со звоном осыпается вокруг золото, пока дракон возится, просыпаясь, а потом звук повторился с противоположной стороны залы и только тогда Бильбо, наконец, по-настоящему осознала, насколько же он огромен.

Разведчица попыталась тихонько удрать, но дракон начал подниматься, и хоббитянка, притаившаяся за очередной кучей золота, поняла, что ждать больше нельзя, поэтому не раздумывая быстро надела кольцо. Как раз вовремя: Смауг принялся оглядываться и принюхиваться, широко раздувая ноздри. Он продвигался все ближе и ближе к тому месту, где стояла невидимая под магией кольца Взломщица – замерев и почти не дыша. Бильбо не двигалась до последнего. И только когда огромная клыкастая драконья морда оказалась совсем близко, хоббитянка бросилась бежать к лестнице, ведущей из сокровищницы, утопая в золоте то по щиколотку, то по колено, словно в снегу, и слыша, как приближается погоня.

Бежать вверх по лестнице прямо под носом у дракона Бильбо не рискнула: слишком большой участок незащищенного пространства – если Смауг решит дыхнуть огнем, то спрятаться будет негде. Так что Взломщица заскочила за одну из опорных колонн, поддерживающих каркас лестницы, и притаилась там, вжавшись в нее спиной и замерев.

– Я чую тебя, – заговорил тем временем Смауг. – Я знаю, что ты здесь, воришка. Где ты? Где ты прячешься? Выходи!

Шипяще-раскатистый голос дракона все приближался и как будто навевал дурман. А глядя в его светящиеся золотом глаза, Бильбо чувствовала, что у нее плывет в голове и подгибаются колени. Вдобавок становилось трудно дышать.

– Ты ведь кое-что принесла с собой? Кое-что золотое. Но эта вещь – она особая. Ты чувствуешь ее мощь?!

В этот момент хоббитянке вдруг показалось, что она увидела странный высокий силуэт на фоне пламени, и неожиданно стало нестерпимо жарко и страшно. Бильбо рванула кольцо с пальца, выныривая из своего кошмара, и оказалась нос к носу с другим не менее ужасным кошмаром.

– Вот ты где! Попалась!..

Если бы мисс Бэггинс была обычной благовоспитанной барышней из Шира, то в этот момент просто лишилась бы чувств от страха (это, конечно, если вообще предположить, что благовоспитанная барышня из Шира могла оказаться в такой сверхнеприятной и крайне опасной ситуации). Однако Бильбо была не просто барышней, но еще и лихой разведчицей. Поэтому, вместо того чтобы хлопнуться в обморок, она, несмотря на охвативший ее страх, учтиво поздоровалась:

– Приветствую тебя, Смауг Золотой!

– Ты знаешь мое имя, а я не припомню твоего запаха. Хотелось бы мне знать, кто ты и откуда взялась? – ответил дракон.

– Я пришла из-под холма, – выдавать какую-либо информацию о себе у разведчиков вообще не поощрялось, а уж в данной ситуации и вовсе было бы верхом идиотизма.

– Из-под холма? – переспросил Смауг.

– Да. Через горы и под горами лежал мой путь. Я та, кого никто не видит.

– Впечатляет. И как же еще ты называешься? – дракон принял правила игры, и Бильбо мысленно поздравила себя: все же слышанные когда-то слухи о том, что Смауг Золотой падок до разгадывания загадок, оказались правдой.

– Приносящая удачу, – продолжила интриговать Бильбо. – Загадывающая загадки.

– Прелестные прозвища. Продолжай, – приказал дракон.

– Наездница на бочках.

– Бочки! Это уже интересно. И зачем же ты проделала весь этот путь? Решила, что сможешь обокрасть меня?!

– Вовсе нет, – ответила Бильбо, – Я только хотела посмотреть на тебя, о Смауг.

– А что насчет твоих маленьких друзей – гномов, которые пришли с тобой и прячутся снаружи? – дракон явно хотел подловить хоббитянку на лжи.

– Ну да, гномы, – не моргнула глазом Бильбо. – Это мои провожатые. Кто лучше гномов знает путь к Эребору? А я так мечтала на тебя посмотреть! Убедиться, что легенды и песни не врали, что ты действительной такой огромный, как в них говорится!

Смауг, сверкнув чешуей, скользнул на открытое пространство, встав на задние лапы, распрямился в полный рост, высоко подняв голову на длинной шее, и расправил крылья.

– Видишь? – пророкотал-прошипел дракон. – Что теперь скажешь?

Если бы мисс Бэггинс была самым обычным здравомыслящим хоббитом, она бы, наверняка, озвучила то, о чем думала в тот момент: Смауг был огромен и ужасен в своем великолепии. Впрочем, даже будучи потомственной и опытной разведчицей, склонной к риску и больше всего на свете любящей приключения, не раз побывавшей в крайне сложных и опасных для жизни ситуациях, Бильбо решила честно сказать Смаугу, что он огромный, а еще активно использовать лесть, чтобы выиграть немного времени и тогда, возможно, у нее появится шанс сбежать.

Однако чувство страха сыграло с непривыкшей бояться разведчицей злую шутку – вместо покаянного признания Смауга самым великим и ужасным, Бильбо неожиданно для самой себя выпалила совершенно противоположное:

– Честно говоря, я думала, что ты гораздо больше, – протянула она разочарованным голосом.

– Что?! – взревел дракон.

«Что?! – мысленно воскликнула Бильбо. – Что я такое говорю?!»

Но идти на попятную было поздно.

– После всего, что я читала и слышала, я ожидала увидеть нечто совершенно грандиозное, а ты… не такой и большой, – раз уж с лестью не вышло, то придется брать наглостью.

– Да как ты смеешь! – взревел Смауг. – Я испепелю тебя! Я тебя сожру!..

– Ну да, ты можешь меня испепелить и сожрать, но ты ведь не станешь от этого больше. Даже как-то обидно, что меня убьет не самый ужасный из драконов.

– Я Смауг Золотой! Мои когти как копья, мои зубы как мечи! Мои…

– Слушай, а может все дело в том, что здесь слишком темно и я не вижу тебя целиком?! – перебила его Бильбо: идея спасения пришла неожиданно. – У тебя острое зрение, но для меня здесь мало света.

– Слишком темно? Тебе нужен огонь? – прищурился Смауг. – А ведь действительно: почему бы мне просто не дыхнуть на тебя огнем?! – и хоббитянка увидела, как в груди Смауга, озаряя чешую, зарождается пламя.

– Не смей! – сердито и требовательно воскликнула Бильбо. – Даже не думай об этом! Я преодолела десятки лиг пути, рисковала своей жизнью только ради того, чтобы увидеть тебя! Мне пришлось всю дорогу терпеть общество гномов! Знаешь, какие они вредные?! Я должна убедиться, что ты самый огромный и величественный из драконов! Что тебе нет равных во всем Средиземье!

Может, Смауг и не поверил, но, похоже, Бильбо удалось его заинтересовать.

– Ну и как ты собираешься это сделать? – полюбопытствовал он, и пламя в его груди погасло.

Бильбо огляделась. Вокруг были только каменные стены и кучи золота да десяток факелов, которые не давали много света.

– М-да, поджечь здесь совершенно нечего… я вспомнила! – воскликнула Взломщица. – У меня же есть фонарь! Никуда не уходи! Я сейчас его зажгу!

Бильбо отстегнула от пояса подарок Беорна – закрытый бронзовый фонарик, в котором стекло было только с одной стороны. Она повернула стеклянную сторону к дракону и, чиркнув огнивом, подожгла фитиль.

Судя по тому, что попавшие под луч фонаря монетки не уменьшились, Бильбо догадалась, что он действует только на живых существ. Однако когда хоббитянка ухватилась за вплавленное в крышку кольцо-ручку, подняла фонарик и направила волшебный луч на дракона, также ничего не произошло. Луч просто осветил небольшой пятачок на брюхе Смауга, но не уменьшил его – все же на таких больших врагов маленький фонарик был не рассчитан. Разведчица почувствовала, как сердце сжалось от страха, но строго сказала себе, что паниковать пока рано.

– Думаешь, этот фонарь сможет осветить меня целиком? – насмешливо поинтересовался дракон.

– Я в этом уверена, – откликнулась Бильбо, вспомнив, что, войдя в сокровищницу видела, как ярко отражали свет факелов грани драгоценных камней. – Нужно только найти подходящий…

Взломщица посмотрела себе под ноги и, нагнувшись, подняла крупный рубин. Бильбо поднесла камень к фонарю, и свет, отразившись от его граней, выхватил из сумрака широкие перепончатые крылья Смауга.

– Ну, как? – поинтересовался дракон. – Теперь видишь меня?

– Не совсем. Нужен камень побольше, – ответила Бильбо и принялась оглядываться по сторонам.

Балин оказался прав: едва увидев Аркенстоун, хоббитянка сразу же поняла, что перед ней Сердце Горы. Однако Смаугу о ее догадках знать было необязательно. Поэтому разведчица, ничем не выдав своих знаний, спокойно двинулась в сторону замеченного ею Аркенстоуна. По дороге она подняла и осмотрела еще пару брильянтов, потом отбросив их как неподходящие. Дракон внимательно наблюдал за ней, а его ощутимый тяжелый взгляд не позволял расслабиться ни на секунду. Добравшись до цели и взяв в руки Сердце Горы, Бильбо удовлетворенно кивнула, мол, этот подходит. Взломщица быстро прикинула: чтобы магия фонаря подействовала, нужно осветить дракона целиком. Ну, что ж, у нее была одна идея.

Мисс Бэггинс с детства отличалась отменной меткостью, и брошенные ею каштаны всегда попадали в цель. На этот раз целью была высота. Бильбо размахнулась и что было силы швырнула камень вверх и в сторону Смауга, а потом направила на него луч фонаря. Волшебный свет, отразившись от граней Сердца Горы, окатил дракона мягким серебряным сиянием, и в следующий момент Смауг начал быстро уменьшаться, пока не стал размером с таракана. Хоббитянка, недолго думая, подскочила к дракону и наступила на него пяткой, раздавив в лепешку.

– Вот так, – удовлетворенно кивнула Бильбо самой себе и задула фонарик.

На лестнице, ведущей в сокровищницу, послышался перестук множества кованых сапог. Гномы решили прийти на выручку своей Взломщице. Бильбо улыбнулась и повернулась к выходу из сокровищницы, но мгновение спустя, услышала за спиной странный звук. Разведчица тут же выхватила меч и крутанулась назад, готовая ко всему. Ну почти. Потому что как раз к представшему перед ней зрелищу она оказалась совершенно не готова и даже слегка опешила.

Оказалось, что Беорн как-то забыл упомянуть о том незначительном факте, что, даже после того как уменьшенный светом фонарика враг будет растоптан в лепешку, он через пару минут снова вернется в свой первоначальный размер. Огромный раздавленный дракон оказался малоприятным зрелищем. Бильбо только тяжело вздохнула. И именно этот момент выбрали гномы, чтобы во главе с Торином вбежать в сокровищницу. Минуту отряд молча созерцал поверженного врага. А затем Торин подошел к Бильбо, мягко взял ее за плечи, и с тревогой заглянул хоббитянке в глаза.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– Все прекрасно, – немного смущенно улыбнулась Бильбо.

– Дракон мертв! – озвучил очевидное Кили.

– Но мы слышали его. Всего несколько минут назад! – недоуменно проговорил Балин.