Текст книги "Мой бедный ангел (СИ)"

Автор книги: Catharsis-Triona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Вероятно, сейчас стоило опять упасть в обморок, но во второй раз это будет выглядеть как-то уж совсем странно.

– Ладно, – наконец выдохнула Мэллори, судорожно сжимая подол платья – я спою.

Лэнгдон растерянно посмотрел на нее. Девчонка совсем с ума сошла? Мало того, что сама опозорится, так еще и ему оборвет все планы?

Мэллори почти ничего не слышала, пока Даффи с оживленной болтовней вел ее к роялю. Кровь стучала у нее в ушах, а на лбу выступила испарина.

Когда пианист вопросительно взглянул на нее, девушка наклонилась и тихо произнесла название. В общем-то, это была единственная песня, которую она еще помнила наизусть со времен участия в церковном хоре. Мужчина за роялем коротко кивнул.

Мэллори старалась не смотреть в толпу, когда заиграли первые знакомые аккорды. Ей было жутко от того, что где-то там стоит Лэнгдон, который смотрит на нее убийственным взглядом.

Amazing grace! How sweet the sound

That saved a wretch like me.

I once was lost, but now am found,

Was blind but now I see…

Девушка не могла вспомнить, когда пела в последний раз, да и в корсете это оказалось сделать куда сложнее, чем обычно. Однако, связки и дыхание помнили свое дело.

Бровь Лэнгдона удивленно поползла вверх, когда он услышал ее нервный, но все же чистый и сильный голос. Девчонке определенно удалось его удивить.

С каждой новой строкой уверенность Мэллори понемногу крепла и она уже не смотрела себе под ноги. Ее взгляд на секунду встретился с восторженными глазами Тристана Даффи и она не смогла сдержать улыбки.

Когда послышались аплодисменты, у девушки словно камень с души упал.

– Благодарю вас, моя дорогая, – сказал Даффи, подходя к Мэллори и снова припадая к ее руке, – вы восхитительны!

Девушка нервно засмеялась в ответ. Тристан повел ее в сторону длинных столов, на которых были накрыты блюда с фруктами, которых Мэллори ни разу в жизни не видела, и шампанским.

Когда в руках девушки оказался хрустальный бокал, она почувствовала как кто-то жестко схватил ее за плечо.

– Дальше чтобы без фокусов, – прошипел Лэнгдон ей на ухо, – развлекай его здесь, чтобы он никуда отсюда ближайшее время не вышел.

Не дожидаясь ответа Мэллори, он отпустил ее плечо и исчез где-то в толпе.

Покинув зал, Лэнгдон направился к узкой неприметной двери за первом этаже. Он не был уверен, что его подозрения подтвердятся, но любопытство толкало его вперед.

Практически все слуги Даффи сейчас были заняты на ужине, так что, его никто не заметил. Проведя рукой над замочной скважиной, мужчина увидел, как дверь с тихим скрипом приоткрылась.

Оглянувшись напоследок, Лэнгдон вошел в темноту подвала.

Его неспешные шаги эхом отдавались от стен. Сцепив руки за спиной, мужчина огляделся по сторонам. Под поместьем, похоже, находился целый подземный лабиринт.

Особо не задумываясь, Лэнгдон свернул направо. Оказавшись здесь, его домыслы крепли с каждой минутой.

Когда перед его глазами показалась очередная дверь он чуть прищурился. Толкнув ее ногой, мужчина медленно вошел внутрь и удовлетворенно хмыкнул.

По стенам большого зала с низкими потолком были развешаны расчлененные обезображенные трупы молодых женщин. В воздухе повис запах крови и разложения, но Лэнгдон даже не поморщился. Он с любопытством разглядывал оторванные конечности, что были прибиты гвоздями отдельно от тел, головы с выколотыми глазами, и длинные волосы, что были намотаны будто ленты на потолочные балки. Сделано все было с такой аккуратностью и любовью, что это по-своему завораживало.

Что ж, теперь Тристан Даффи явно вызывал у Лэнгдона куда больший интерес.

Мэллори смеялась над шутками Даффи, едва не роняя из рук виноград, который тот постоянно ей подсовывал. Удивительно, насколько легко и приятно она чувствовала себя рядом с ним.

– Вам точно надо сходить на этот спектакль! – с энтузиазмом говорил Тристан, активно жестикулируя, – дамы кричали от ужаса почти весь второй акт, было просто потрясающе!

– Посмотрела бы с удовольствием, – улыбалась Мэллори, чувствуя, как Даффи нежно поглаживает ее руку.

Надо бы уже заканчивать с шампанским, она уже сбилась со счета, сколько бокалов успела выпить.

– Буду рад, если пойдете туда вместе со мной, – добавил Даффи, подходя к девушке чуть ближе, – если вы, конечно, не против.

– А-а-а… – растерянно протянула Мэллори, когда лицо Тристана оказалось в паре сантиметров от ее носа, – я бы пошла, но…

– Но? – мягко переспросил Даффи, – Я слишком на вас давлю?

– Нет, что вы, – тихо ответила девушка, опуская взгляд в пол, – просто все немного сложно.

– Я люблю сложности, – улыбнулся Тристан, – только дайте мне шанс, Мэллори.

Он впервые назвал ее по имени и девушка почему-то вздрогнула от того, как оно прозвучало из его уст.

– Кстати, помните я писал вам о сюрпризе, что подготовил вам, – сказал мужчина, – позволите вам его показать?

– Да, конечно, – смутилась Мэллори с улыбкой.

– Разрешите тогда вас проводить, – добавил Тристан, и кивнул куда-то в сторону, – чтобы вы его увидели, нам придется немного пройтись.

Девушка прикусила губу. Лэнгдон прямым текстом сказал, что ей нельзя оставаться с Даффи наедине.

– Что-то не так? – заботливо спросил Тристан, вскинув брови.

– Н-нет, – ответила Мэллори заикнувшись, – но…

– Не бойтесь меня, дорогая, – тихо сказал Даффи с такой теплотой, что у девушки дрогнуло сердце, – я никогда бы вас не обидел.

В голове Мэллори все еще бились мысли, что ей не стоит нарушать приказ Лэнгдона, но взгляд и нежные слова Тристана пробивали ее сопротивление.

Улыбнувшись, девушка, наконец кивнула.

Даффи не сказал, куда они идут и осторожно придерживая Мэллори за руку повел ее по коридору. Сердце девушки с каждым шагом тревожно стучало в груди, но она отмахивалась от этого чувства.

Мужчина привел ее в небольшую комнату, что напоминала кабинет. Холодный лунный свет падал сквозь оконные решетки на пол и как только Мэллори переступила порог, ей вдруг стало не по себе.

– Подождите одну минуту, – мило сказал Тристан, отходя куда-то в угол.

Непонятный страх нарастал внутри все сильнее. Чуть попятившись назад, Мэллори коснулась дверной ручки, пытаясь незаметно ее открыть, но дверь неожиданно оказалась заперта.

– Вы куда-то торопитесь? – все с той же очаровательной улыбкой спросил Даффи выходя из тени.

Девушка заметила, что он что-то прятал в руке, которую держал за спиной.

– Выпустите меня, пожалуйста, – произнесла Мэллори дрогнувшим голосом вжимаясь спиной в дверь.

– К сожалению, не могу, дорогая, – тихо сказал Даффи, медленно приближаясь к ней.

Девушка резко отпрыгнула в сторону, когда в ее направлении полетело острое лезвие, целясь прямиком ей в грудь. Упав на пол, Мэллори откатилась в сторону с криком ужаса.

Тристан снова направился к ней, сжимая в руке огромный кинжал с позолоченной рукоятью.

Когда девушка упала, из ее платья выкатился нож, что оставил ей Лэнгдон. Думать о чем-то еще было некогда. Схватившись и открыв лезвие, Мэллори успела взмахнуть рукой, задевая при этом лицо Даффи.

– Ах ты, сука, – прошипел Тристан, хватаясь за щеку, на которой остался глубокий порез.

Онемев от страха, девушка продолжала отползать назад, но бежать отсюда ей было некуда.

Красивое лицо Даффи исказилось яростью, когда его кинжал вонзился в живот Мэллори. Девушка не успела даже закричать. Струйка крови из ее рта побежала по подбородку и дальше она провалилась куда-то в холодную пустоту.

– Господин Лэнгдон, – прозвучал за спиной учтивый голос, пока мужчина продолжал осматривать подвал Даффи, – рад, что вы уже успели оценить мою коллекцию.

Лэнгдон лениво оглянулся и посмотрел на Тристана. Его взгляд зацепился за тонкий порез на щеке мужчины. Он ничего не сказал и не изменился в лице, но в его голове прозвучала единственная мысль:

«Мэллори, ты идиотка!»

– Признаться, я догадывался об этом еще с первой нашей встречи, – улыбнулся Лэнгдон, приближаясь к Даффи, – однако, вы смогли меня удивить.

– А я уж все думал, когда же вы наконец меня заметите, – усмехнулся Тристан.

– Искали моего внимания? – вскинул брови Лэнгдон, – и с какой же целью?

– Слышал от людей, что о вас говорят, господин Лэнгдон, – пожал плечами Даффи, – подумал, такому человеку как вы, я могу оказаться полезным.

– Вот как, – протянул мужчина с ухмылкой, остановившись от Тристана в паре шагов, – боюсь вас расстроить, но я так не думаю.

– Это почему еще? – переспросил Даффи с растерянностью и злостью.

– Я ценю людей, что умеют выполнять приказы, а не чокнутых маньяков, которых невозможно контролировать, – ядовито улыбнулся Лэнгдон, – надеюсь, я доступно объяснил?

– Ну и зачем вы тогда пришли? – засмеялся Даффи.

– Хотел наверняка убедиться в том, что ты из себя представляешь, – ответил Лэнгдон, – к сожалению, самое полезное, что в тебе есть, это твое имя, но не более того.

– Так или иначе, господин Лэнгдон, – ухмыльнулся Даффи, – после того, что вы видели, я уже не смогу оставить вас в живых.

С этими словами Тристан наставил пистолет в лицо мужчине.

– Серьезно? – со смехом спросил Лэнгдон, глядя на Даффи со снисхождением.

Послышался щелчок взводимого курка.

Лэнгдон устало вздохнул и в следующую секунду раздался выстрел.

К ногам мужчины упал труп Тристана Даффи, на котором застыло его последнее изумленное выражение лица, когда он увидел, как его рука направила дуло ему же в лоб.

С отвращением переступив через мертвое тело, Лэнгдон быстрым шагом направился наверх.

…

Найти девчонку не составило особого труда. Нож, что он ей оставил, сохранял особую энергию, которую чувствовал Лэнгдон и шел на нее как на свет от маяка.

Войдя в комнату он увидел ее тело в луже крови, что растекалась от глубокой раны на животе, но девчонка все еще была жива. Он слышал ее слабое дыхание, когда опустился рядом на колени.

Мэллори очнулась с судорожным вздохом и сразу почувствовала вкус крови во рту. Она плохо понимала, что происходит и помнила только ужас, который ощутила в последнюю секунду перед тем, как потерять сознание. Девушку трясло крупной дрожью, словно ее только что вытащили из ледяной воды.

– Когда ты уже начнешь делать то, что я тебе говорю? – устало, но без злости произнес Лэнгдон глубоко вздохнув.

Мэллори перевела на мужчину потрясенный взгляд. Все пережитое нахлынуло на девушку тяжелой волной и она сама не заметила, как из ее груди вырвался громкий истерический всхлип.

Руки Лэнгдона приподняли ее с пола и осторожно прижали к груди. Присев, девушка уткнулась лицом в его одежду. Рыдания душили и разрывали ей грудь становясь только громче, когда мужчина провел теплой рукой по ее спине.

========== 16 ==========

Наверное, для меня это оказалась самая тяжелая глава в моральном плане. До сих пор кроет и колотит. Автор пошел пить Новопассит.

Для полноты чувств рекомендую читать под зацикленную композицию Alexandre Desplat – Memories of Severus Snape

Перед глазами Мэллори все проносилось как в тумане. Музыка и непринужденная болтовня гостей постепенно сменилась звенящей тишиной, встревоженным шепотом и чьим-то плачем. Кто-то позвал полицию, что сновала по этажам поместья.

Девушка сидела в углу, завернутая в мужское черное пальто, и тихонько проваливалась в дрему. Разум отчаянно вытеснял из памяти события прошедших часов, словно пытаясь защититься. Первая истерика уже прошла и сменилась холодным ступором, из которого ей не хотелось выходить.

– Не может быть!

– Да как это возможно!

– Боже мой… вы слышали, их там человек пятьдесят!

– А сам-то застрелился…

Голоса вразнобой долетали до слуха Мэллори, но звучали просто как белый шум. Когда чьи-то руки опустились на ее плечи и потянули наверх, она молча подчинилась, даже не понимая, кто был рядом с ней.

Лица девушки коснулся холодный воздух с запахом снега, а дальше, кажется, все опять куда-то исчезло.

…

– С ней все будет в порядке, – спокойно ответил доктор Коннор, поднимаясь с кровати, где лежала Мэллори, – небольшой шок помноженный на обычную простуду – оправится за пару дней.

Лэнгдон стоял рядом скрестив руки на груди. Когда они вернулись в поместье, ему служанку пришлось сюда на руках тащить. Мало того, что она потеряла сознание, у нее оказался еще и сильный жар. Казалось бы, стоило просто сдать ее прислуге и пусть бы те сами с ней возились, но что-то заставило мужчину не только позвать в дом врача, но и временно оставить девчонку в своей комнате. На этаже прислуги вечно гуляли ледяные сквозняки, и он не хотел, чтобы ей стало еще хуже.

– Не часто вижу такую искреннюю заботу о собственных слугах, сэр, – добавил доктор Коннор, – вы просто святой человек, побольше бы таких в наше время

Лэнгдон криво улыбнулся в ответ.

Когда врач вышел из комнаты, мужчина взглянул на служанку. Она до сих пор спала, завернувшись в теплое одеяло. На бледном лице горел румянец, только вот вызван он уже был не ее милой застенчивостью, а лихорадкой.

На самом деле, Лэнгдона немного грызло чувство вины за то, что с ней случилось. Конечно, девчонка в очередной раз повела себя как дура, и если бы послушалась его, то и не пришлось бы ее спасать. Но с другой стороны, это ведь он привел ее к Даффи, уже догадываясь о том, что он из себя представляет.

Бедное дитя. Где бы она ни оказалось, ее окружали одни монстры. Едва ли это была ее вина, просто Мэллори родилась не в самое счастливое время и не в самом лучшем месте.

Интересно, знай она, кем он был на самом деле, кто в ее глазах оказался бы большим чудовищем – он или Даффи? Тристан убивал в угоду своей прихоти, а Лэнгдон – от того что не считал человеческую жизнь хоть сколько-то ценной.

Впрочем, глядя сейчас, как он возился со своей больной служанкой, это немного противоречило его принципам. Но это все равно ненадолго, как только лихорадка спадет, дальше он с ней нянчиться не станет.

Взглянув в окно, где все заметало белым, Майкл тяжело вздохнул. Сегодня ему, наконец, придется сделать то, что он и так уже слишком долго откладывал.

Еще месяц назад он выкупил здание работного дома и сделал это с одной единственной целью – сравнять его с землей. Но вместе с этим, Лэнгдон знал, что рано или поздно он должен туда прийти. Когда Джон Генри вытащил мальчишку оттуда, он больше никогда не приближался к стенам этого проклятого места. Достаточно было и того, что его коридоры постоянно снились ему в кошмарах. Да только прошло двенадцать лет, а его тюрьма по-прежнему его не отпускала. Что бы он ни делал, Лэнгдону так и не удалось поставить крест на своем прошлом. Также, как он не избавился от боли, что жгла его душу по сей день. Он подавил ее, спрятал, засунул так глубоко, как только мог, но время от времени она все равно к нему возвращалась.

Работный дом остался в Лондоне большой уродливой могилой Майкла Лэнгдона. Он боялся снова там оказаться, боялся посмотреть собственным страхам в лицо, и ненавидел себя за эту слабость. Ему не хватало смелости все эти 12 лет, так что же изменилось сейчас?

Как ни странно, причиной послужило то хрупкое существо, что спало сейчас в его кровати. Ее маленькая отчаянная храбрость, глупые, но смелые попытки дать ему отпор казались смехотворными, и в то же время напоминали Лэнгдону о его собственной трусости. И чем больше он об этом думал, тем более жалким становился в собственных глазах.

Девчонка шла вперед не смотря на то, что ей было страшно, а он застыл на месте, отчаянно прижимаясь спиной к шкафу, где хранил всех своих скелетов из прошлого.

Снова взглянув на Мэллори, мужчина стиснул руку в кулак. Он и сам не мог этого объяснить, но почему-то вид беззащитной девушки, что он вчера едва не свел в могилу, придавал ему смелости.

…

Когда Лэнгдон вышел из кареты и уверенной походкой направился к высокому серому зданию, он был полон решимости. Но чем ближе он подходил к дверям, тем медленней становился его шаг.

За его спиной текла оживленная улица. Никто не обращал внимания на человека, что собирался войти в здание работного дома, что стоял заброшенным уже несколько лет.

Остановившись у ворот, Лэнгдон застыл на месте. Он еще даже не переступил порог, а ему уже хотелось развернуться и уйти. Судорожно дыша, он смотрел сквозь решетки на территорию работного дома и его сердце заходилось в таком частом ритме, словно он только что пробежал несколько десятков миль.

Но он должен это сделать. Ни ради отца, ни ради Джона Генри, а ради себя. К тому же, он знал, что вскоре ему предстоит встреча с человеком, на которую он вряд ли решится, если не сможет заставить себя вспомнить то, чего боялся больше всего. Стыд, который разъедал его медленным ядом все эти годы. Стыд, который он предпочел забыть и отрицать, чем принять его существование.

Шумно выдохнув, Лэнгдон онемевшей рукой толкнул решетку и шагнул вперед. Земля была усеяна снегом и прикрывала грязь и мусор, что остались валяться на территории. Здесь все уже давно было разграблено и запущено и здание корпуса хмуро смотрело на мужчину мутными глазами разбитых окон.

Сцепив руки за спиной, Лэнгдон поднялся по лестнице, что вела внутрь. Он помнил, как поднялся по ней в первый раз.

…

– Заберите его уже! – со злобой прошипела госпожа Лэнгдон, пока мальчик оглушительно кричал на всю улицу, выворачиваясь из рук кучера, что пытался удержать его на месте.

– Подпишите вот здесь, мадам, – вежливо попросил мистер Грин.

Не глядя сделав росчерк на бумаге, Констанс оглянулась на внука, что продолжал мучить ее своими воплями.

Мальчик почти захлебывался в собственных слезах, но все еще смотрел на нее с надеждой. Его умоляющий взгляд злил госпожу Лэнгдон еще сильнее. Она хотела избавиться от него как можно скорее и забыть как страшный сон.

Когда женщина приблизилась к мальчишке и посмотрела на него сверху вниз, он замолчал. Голубые заплаканные глаза уставились на Констанс с таким отчаянием, что внутри у нее что-то дрогнуло.

– Пожалуйста, не надо, – тихо сказал Майкл и вырвавшись из хватки кучера кинулся к бабушке, судорожно обнимая ее колени.

Госпожа Лэнгдон тяжело дышала, глядя на крошечного мальчика со светлыми кудрями, что цеплялся за нее как за спасительный прутик. Где-то в сердце еще скреблась жалость к этому несчастному существу, но гнев и чувство стыда, что он вызывал в ней, были куда сильнее. Оттолкнув мальчика так, что он упал на брусчатку, она одернула свое дорогое синее платье.

– Гори в аду, – только и ссорвалось с ее губ.

Не говоря больше ни слова, она села в карету и захлопнула за собой дверь.

Майкл остался молча лежать на улице, пока его не схатили чьи-то грубые руки и не увели за высокие решетчатые двери. Охранник почти волочил мальчишку по земле, пока тот продолжал брыкаться и оглядываться назад, наблюдая, как черные ворота с острыми шипами отрезают его от мира, который он знал, в который он вряд ли уже вернется тем, кем был раньше.

…

Лэнгдон толкнул дверь входа в корпус и в воздух сразу взметнулось облако пыли. Медленно окинув взглядом широкий коридор, ведущий внутрь здания, он перешагнул через завалы мусора, пробираясь вперед. Он до сих пор помнил расположение каждой комнаты и каждый поворот коридора, словно и не было этих двенадцати лет, что он провел вдали от этого места.

Коснувшись шершавой стены кончиками пальцев, он шел по каменному полу, что уже успел раскрошиться в труху. Тихие шаги казались зловещими в опустевшем здании. Даже крысы давно сбежали отсюда в поисках лучшей жизни.

Завернув за угол, мужчина издалека увидел большое помещение, в котором раньше находилась столовая для рабочих. Большая часть длинных столов уже была сломана, но они все еще стояли здесь в том же порядке и направлении. Проходя между рядами, Лэнгдону на глаза попалась чья-то выброшенная на пол серая роба, похожая на ту, которую он носил раньше. Он помнил эту грубую ткань, что сильно натирала кожу при долгой работе, но другой одежды здесь попросту не было.

Остановившись, он оглянулся на место в середине одного из столов.

…

– Эй ты, урод! – окликнул мальчика охранник, стукнув кулаком по столу, – Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Десятилетний Майкл вздрогнул и исподлобья взглянул на мужчину.

Его звали Билл. Или, как говорили рабочие, Мясник Билл. К этому ремеслу он особо не имел отношения, за исключением его страсти и умения пороть заключенных до такой степени, что с них лоскутами слезала кожа. К Лэнгдону, по непонятной причине, у него была особая «любовь». Он редко упускал возможно не прицепиться к нему по какому-нибудь пустяку или просто потому, что у него было плохое настроение.

– Ты почему не убрал те мешки с углем, что остались еще со вчерашнего дня? – прошипел Билл, склоняясь к лицу мальчика и обдавая его зловонным дыханием.

– Я уберу сегодня, – пробормотал Майкл, стараясь отклониться подальше, насколько это позволяла узкая скамья.

Его соседи по столу бросили на него быстрый взгляд. Они знали, что Лэнгдону доставалось от охранника чаще, чем остальным. Никто не собирался за него вступаться. Уж лучше пусть наказывают кого-то другого, чем их самих.

– Я смотрю, ты до сих пор не понял, как тут все устроено, да? – хмыкнул Билл, оскалившись гнилыми зубами, – долго же до тебя доходит…

С этими словами, он схватил мальчика за шкирку и перетащив через стол поволок прочь из столовой.

Майкл не пытался вырываться или кричать, зная, что смысла в этом нет никакого. Раньше он постоянно вопил и брыкался, когда Билл накидывался на него, пока не осознал, что охранника это только больше распаляло.

Швырнув мальчишку в ближайший угол, Билл вытащил кнут из-за пояса. Мальчик едва успел развернуться спиной, чтобы удар плети не попал ему по лицу. Кому-то из людей таким способом охранник уже успел выбить глаз.

…

Лэнгдон спускался вниз, миновав крыло, где располагались спальные бараки. Здесь, в подвальном помещении находилась угольная, где он вкалывал около шести лет. Помнится, когда его привели сюда в первый раз, у него едва хватило сил сдвинуть мешок с углем с места, за что его опять начинали пороть, как будто это могло чем-то помочь.

Ему пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь. Или потолки здесь стали ниже, или он слишком успел вырасти за это время. Удивительно, как же здесь было тесно. От печи, покрытой золой и копотью больше не шел обжигающий жар, но в воздухе все еще чувствовался запах угольной пыли.

Закашлявшись, мужчина пнул ногой камень на полу, слушая, как он с шорохом покатился в угол.

…

Майкл вымотался настолько, что у него не хватило сил встать и уйти в барак после рабочего дня. Обхватив мешок с углем, как подушку, он начал проваливаться в сон.

Живот скручивало от голода и, возможно, стоило хотя бы пойти и выпить воды, но мальчишка слишком устал. Легкие натужно рвало кашлем, пока он старался удобней пристроиться на своей «подушке».

Когда Майкл закрыл глаза, ему виделись странные сны. Улицы, засыпанные белым пеплом и вокруг ни единой души, словно все люди неожиданно куда-то исчезли, оставив его одного. Но мальчика это не пугало, ведь здесь никто не смотрел на него с отвращением или злобой, не пытался оскорбить или ударить. В этом месте не было ни боли, ни страха – только пустота. Она тянула его к себе в свои холодные руки и Майкл с радостью окунался в нее.

Сквозь сон он знал, что скоро настанет утро и его снова швырнет в мир, наполненный существами, что его ненавидят, и которых он ненавидел в ответ. Но может, когда-нибудь, его мечта исполнится, и вокруг не останется никого, кто мог бы причинить ему боль. Он так хотел в это верить…

…

Лэнгдона бросило в холодный пот, пока он шел по лестнице, оставляя внизу этажи, где обитали рабочие. Он поднимался туда, где находился бывший кабинет управляющего и он чувствовал, как дрожала его рука, пока скользила по грязным перилам. Сердце билось так часто, что становилось сложнее дышать. Мужчина не хотел идти сюда, хотя когда-то, почти двадцать лет назад он бежал по этим выщербленным ступенькам в счастливой надеждой, что его пришли забрать отсюда.

…

– Ублюдок! – закричал один из охранников, пока он месте с остальными детьми копался в земле вырывая картошку с грядок, – Сюда иди, тебя зовут.

Сердце Майкла замерло. Он находился в работном доме только год. Достаточно времени, чтобы отчаяться, но еще суметь сохранить надежду на то, что вдруг бабушка передумает и заберет его обратно домой. Мальчик все еще в это верил, несмотря ни на что. И всякий раз, когда его куда-то звали, он в тайне надеялся, что за ним наконец-то пришли.

Отряхнув руки от земли и откинув с лица волосы, что лезли в глаза, Майкл подбежал к охраннику, глядя на него снизу вверх.

– Чего пялишься, пошли! – недовольно сказал мужчина, отвесив мальчишке подзатыльник.

Майкл послушно шел следом, когда охранник повел его куда-то наверх. Мальчик раньше еще не бывал на этих этажах и с любопытством смотрел по сторонам. Он едва дотягивался до высоких лакированных перил, но все равно держался за них, чтобы не споткнуться на крутых ступеньках.

Когда мужчина довел его до двери, он несколько раз постучал.

– Войдите! – откликнулся изнутри голос мистера Грина.

Охранник взял мальчика за шкирку и впихнул внутрь. Майкл удивленно огляделся. Эта комната смутно напомнила ему обстановкой дом его бабушки. Здесь было тепло и все вокруг заставлено красивой бархатной мебелью. Сложно было представить, что он все еще находился на территории работного дома, пока стоял здесь среди уюта и роскоши.

– Здравствуй, Майкл, – неожиданно заботливо сказал мистер Грин, что сидел за своим рабочим столом, – хотел представить тебя нашему любимому и бессменному благодетелю господину Уилльяму Фон-Эвереку.

Он указал рукой в сторону кресла, в котором сидел высокий полный мужчина, что опирался руками на черную трость.

– Здравствуйте, – тихо сказал мальчик, глядя в темные глаза незнакомца, что как-то жадно уставились на него.

– Сколько тебе лет? – спросил Фон-Эверек с такой улыбкой, что Майклу стало не по себе.

– Семь, – растерянно ответил он.

Мужчина улыбнулся еще шире.

– Мы с тобой сегодня прокатимся ко мне в гости, ты же не будешь против? – спросил он, сжимая трость толстыми пальцами.

– А вы что, меня отпускаете? – произнес Майкл, переводя растерянный взгляд на мистера Грина.

– Ну, разумеется, – усмехнулся мужчина, откинувшись на спинку стула, – для мистера Фон-Эверека – все, что угодно.

…

Войдя в комнату на негнущихся ногах, Лэнгдон заметил проломленную крышу, из прорех которой на пол сыпался снег, а где-то наверху, судя по стуку, копошились голуби.

Мужчину трясло мелкой дрожью, а в груди тянуло такой болью, словно его сейчас разорвет изнутри. Остекленевший взгляд скользил по разломанной мебели и стенам, на которых еще виднелась потускневшая краска.

Дойдя до стены, Майкл прислонился к ней спиной и медленно сполз на пол. Резко прижав ладони к голове, мужчина согнулся пополам и из его груди вырвался такой оглушительный крик, что остатки стекол в окнах лопнули, рассыпаясь в пыль, а птицы испуганно взлетели с крыши, хлопая крыльями. Казалось, этот отчаянный вопль прокатился эхом по всему зданию, оставаясь в каждом его уголке, врываясь в него своей болью и оставаясь там навсегда. То, что он так долго держал в себе, сейчас рвалось наружу разрушительным потоком.

Судорожно дыша сквозь слезы, Майкл смотрел в тусклый клочок неба, чтобы был виден из проломленного потолка. Сейчас он как никогда понимал, что ему не нужны были эти стены, чтобы чувствовать себя их заложником, ведь все эти годы он таскал свою тюрьму внутри себя.

Часть его души осталась здесь, блуждая по этим коридорам босыми грязными ногами брошенного ребенка. Он кричал и бился в истерике, пытаясь выйти отсюда, но на самом деле боялся уходить. Ведь кем он был без этой боли? Из нее состояла вся его жизнь и он не знал, что он такое, если расстанется с ней.

Ни его отец, ни Джон Генри не хотели, чтобы он забывал, что сделало его тем, кем он стал сейчас. Ненависть и унижение, что выжигали Лэнгдона изнутри, были тем инструментом, что позволяли направлять мальчишку на путь антихриста. Так было нужно. Так ему объяснили и он верил, что это правильно.

…

Выйдя за ворота обратно на шумную улицу Лондона, мужчина оглянулся и посмотрел на здание покрасневшими глазами.

«Гори в аду» – отозвался в его памяти тихий голос Констанс.

Лэнгдон отвернулся и щелкнул пальцами. Главный корпус вспыхнул ярким пламенем, что взметнулось в небеса с черным дымом.

Вокруг с ужасом закричали люди, глядя на огонь, что будто рвался из самой преисподней.

– Господин Лэнгдон? – растерянно спросил кучер, что все это время дожидался его у кареты, – С вами все в порядке?

– Лучше, чем когда-либо, – хмыкнул мужчина.

…

Вернувшись в поместье, Лэнгдон не спеша поднялся в свою комнату.

Войдя внутрь он увидел, что Мэллори все еще спала, хотя лихорадочный румянец с ее щек уже пропал.

Мужчина чувствовал, как внутри него расползается зияющая пустота. Как работный дом сейчас рассыпался на пепел, так догорало что-то глубоко похороненное в его душе. Принесло ли это ему хоть малейшее облегчение? Возможно. Что делать с этим дальше он не знал, но был уверен, что теперь был готов к встрече с Уилльямом Фон-Эвереком, в чьем доме сейчас созревал Малум, оставленный Монгомери по его приказу.

Сняв с себя сюртук и жилет, под которыми пряталась белая рубашка, Лэнгдон оставил их валяться на полу.

…

Мэллори сквозь сон почувствовала, как кто-то прижался к ее спине, перекидывая руку через талию и утыкаясь лицом в затылок. Она слышала биение чужого сердца рядом с собой и этот звук убаюкивал почти как колыбельная.

Лэнгдон прижал к себе девушку, как дети стискивают руками игрушку во сне. Чувствуя тепло, что исходило от нее, ему становилось спокойней, и пустота внутри казалось не такой болезненной, а на все остальное было уже плевать.

========== 17 ==========

Глава вышла очень камерной и без экшона, но после вчерашних ужасов мне захотелось сделать именно так)

Когда Мэллори проснулась, то не сразу поняла, почему вдруг кровать под ней оказалась такой мягкой. Приоткрыв глаза, она с удивлением осознала, что находится не в общей спальне слуг. За окном стояла глубокая ночь и только прохладный лунный свет из окна освещал комнату, которая, внезапно оказалась спальней хозяина. Только вот какого черта она здесь делает?

Обернувшись, девушка шумно сглотнула. Видимо, стоило спросить его самого.

Лэнгдон лежал развернувшись к ней спиной. В черных брюках и белой рубашке, что чуть задралась во сне, обнажая участок кожи на боку и пояснице. Странно, но у Мэллори почему-то возникло желание до него дотронуться и провести рукой поднимая рубашку еще выше. Но девушка сразу отбросила от себя крамольные мысли. Для начала стоило понять, почему она вообще спит в его комнате.

Мэллори прижала ладони к лицу, напрягая память. Они были в поместье Даффи, где тот едва ее не убил. Осознать эту мысль было сложно. Тристан Даффи… человек с добрым взглядом и улыбкой ангела чуть не прирезал ее у себя дома без всякой на то причины. Насколько же лицемерны могут быть люди, что ты никогда не распознаешь их истиной сущности, если только они сами не решат тебе ее показать. Или же, Мэллори просто не хотела этого замечать, ослепленная обаянием и учтивостью Тристана. А еще ее удивило, что Лэнгдон не стал ругаться и орать, когда понял, что она нарушила его приказ не оставаться с хозяином дома наедине. Вместо этого он в очередной раз спас ей жизнь. Кажется, это уже начинало входить у него в привычку… Что же было потом – вспомнить сложнее. Вокруг творилась какая-то суета, бегала полиция, гости перешептывались и некоторые женщины заходились в плаче. Дальше все обрывалось. Возможно она опять потеряла сознание.