Текст книги "Мой бедный ангел (СИ)"

Автор книги: Catharsis-Triona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Лэнгдон почувствовал, как к его щекам прилила кровь. С какой радости он должен терпеть в свой адрес такое хамство? К чему вообще все эти церемонии, если, в конце концов, он все равно ее убьет?

– Думаешь, зачем тебе выслушивать какую-то заносчивую старуху, когда можешь прикончить меня сейчас одним щелчком пальцев? – вскинула бровь Виктория.

Мужчина с недоумением взглянул в ответ. Эта карга что, еще и мысли читает?

– Полагаешь, за все эти годы, пока меня регулярно пытались отравить, застрелить и вышвырнуть мой зад из трона, я не успела научиться различать, что обо мне думают окружающие? Не обольщайся, мой мальчик, у тебя на лице все предельно ясно написано. К тому же, я тебе сейчас нужна куда больше, чем ты мне.

Каждая фраза королевы била почти как пощечина.

– С чего вы это взяли? – тихо огрызнулся Лэнгдон, сжимая кулаки под столом, – конец миру настанет и без вашего участия, это лишь вопрос времени.

– Ну так убей меня, – усмехнулась Виктория, – чего ты ждешь? Только напомню тебе, что прямо за этой дверью находится дивный паноптикум, что разорвет тебя на части, не успеешь ты даже приблизиться к трону. Я слишком долго прожила среди этих людей, и уж поверь, мальчик, ни один из дьявольских фокусов против них тебе не поможет.

Майкл уже открыл рот, чтобы ответить что-то резкое, но королева не дала ему и слова вставить.

– Можешь продолжать врать себе, что отлично разбираешься в человеческой натуре, но ты, дорогой, никогда не жил при королевском дворе. Останешься здесь один – будешь тыкаться из угла в угол как слепой котенок, пока эти хитрые твари, что рвались к власти все эти годы, не сожрут тебя с потрохами.

– Я предлагаю перейти к конкретике, – встрял в разговор Джон Генри, видя, как Лэнгдон медленно начинает закипать, – что мы получим от вас и что вы хотите обрести взамен?

– Для начала я хочу понять, на что этот милый мальчик в принципе способен, кроме как огрызаться и сверлить меня взглядом, – улыбнулась Виктория, продолжая разглядывать Майкла, – ты, Генри, расписывал мне его как лидера, что готов спалить весь мир дотла, а вместо него я вижу очередного юнца с беспомощными амбициями.

«Не вздумай сейчас вспылить, Майкл» – услышал Лэнгдон в своей голове голос Джона Генри, – «Она нарочно тебя провоцирует, не нужно идти у нее на поводу».

Сказать было проще, чем сделать. Хоть на лице Майкла и застыла легкая вежливая улыбка, внутри он едва сдерживал ярость. Казалось, стоило ему сейчас взмахнуть рукой, и весь дворец взлетит на воздух до самого фундамента.

– Должно быть, вы просто в ужасе, что больше не способны всецело контролировать ситуацию и теперь приходится доверить свою судьбу в руки «мальчика с беспомощными амбициями»? , – спокойно сказал Лэнгдон, пытаясь не потерять с лица улыбку

– А я вижу, тебя это задело? – прищурилась королева, – похоже, дети у сатаны куда чувствительней, чем я ожидала. И не лги, что это не так. Я мать девяти детей и как выглядит маленький обиженный мальчик знаю достаточно.

– Насколько знаю, у вас их уже восемь, – съязвил Майкл сквозь зубы, надеясь зацепить женщину за больное.

Виктория с ухмылкой смотрела на мужчину, подперев подбородок рукой. Наконец, она перевела быстрый взгляд на Джона Генри.

– Оставь нас вдвоем, – сказала она не терпящим возражений тоном.

– Простите, но… – начал было Мур, но ледяной взгляд королевы мгновенно его заткнул.

Скрипнув стулом, Джон Генри вышел из комнаты, бросив напоследок Лэнгдону предупредительный взгляд, чтобы тот не натворил глупостей.

– Терпеть не могу этого гада, – вздохнула Виктория, глядя на закрывшиеся двери, – всякий раз, как встречаюсь с ним, потом острое желание помыться с солью. Честно говоря, я ожидала, что ты окажешься таким же мерзким типом как Мур, но, видимо, я поторопилась с выводами.

Майкл поднял на королеву настороженный взгляд. К чему она клонит?

– Ты антихрист, насколько мне известно, – продолжала женщина, – и весь этот балаган с предстоящим концом света вьется вокруг твоей особы. Но глядя на тебя сейчас, мне кажется, что апокалипсис – это последнее, что тебя интересует, дорогой. Генри Мур вполне похож на того, кто хотел бы, чтобы человечество захлебнулось в собственной крови, но в тебе, хоть убей, я этого не вижу.

– Вы меня не знаете – ответил Лэнгдон севшим голосом, – откуда вам знать, на что я способен, а что нет?

Хуже всего, что Майкл понимал, насколько по-идиотски сейчас это звучало. Он будто оправдывался перед ней.

– Да неужели? – хмыкнула Виктория, – Сейчас начнешь с жутким видом рассказывать, как ты убивал людей направо и налево? Если я сейчас начну перечислять всех, кого я успела отправить на тот свет, мы рискуем просидеть здесь до утра. Так что, не думаю, что твой счет по трупам окажется больше моего.

Чем больше говорила королева, тем сильнее терялся Лэнгдон и она явно это видела.

– Я могу тебе помочь выбиться в высший свет, если ты этого хочешь, – сказала королева, вглядываясь в его глаза, – не обещаю, что ты останешься от этого восторге, но раз это твое единственное желание…

Женщина развела руками и усмехнулась.

– А чего хотите вы? – тихо спросил Лэнгдон с искренним непониманием, – Вечной жизни? Смерти конкурентов?

Виктория устало вздохнула и закатила глаза.

– Я свое уже вдоволь отжила, мальчик, – ответила она, откидываясь на спинку стула, – а убивать врагов просто ради того, чтобы потешить свое эго… такое меня уже не забавляет.

– Так что тогда? – вскинул брови Майкл, не сводя взгляда с женщины.

– Будь моя воля, я попыталась бы спасти всех своих подданных, – улыбнулась Виктория, – но за подобное, боюсь, мне нечем расплатиться. Душа старухи стоит немного, пусть даже она и королевских кровей. Поэтому, меняю себя взамен на сохранность и неприкосновенность моего наследия.

– Обречете себя на вечные муки, чтобы ваши дети остались в живых? – тихо переспросил Майкл.

– Хм, – протянула Виктория прищурившись, – неужели, тебя это так удивляет? С каких пор, мать что пытается защитить своих детей – это такая редкость?

Лэнгдон невольно потупил взгляд, но это не укрылось от взгляда Виктории.

– Уверена, в твоей жизни тоже найдется человек, ради которого ты с радостью прыгнешь в костер, если будешь знать, что это спасет ему жизнь.

– И это все ваши условия? – холодно спросил Лэнгдон, пытаясь увильнуть от неприятной темы, – Гарантия продолжения вашего рода в обмен на вашу душу? Больше ничего?

– Если только отдельная просьба жариться в одном котле с вместе Карлом Штюрмером, – усмехнулась Виктория, – он при жизни был еще той горячей штучкой.

Майкл снова взглянул на королеву как на чокнутую.

– Думаешь, я не осознаю всей серьезности ситуации, дорогой? – вскинула бровь женщина, – Отнюдь. Но я не вижу смысла сидеть и убиваться в трауре, когда миру и так скоро настанет конец. А вот ты, похоже, напротив, принимаешь все слишком близко к сердцу.

– Не вижу здесь ничего смешного, – хмуро ответил Майкл.

– Ах, – вздохнула Виктория, качая головой, – дети богов – воистину, самые несчастные создания на земле. Всю жизнь вами играют, как хотят, а вы считаете, что все это какой-то великий замысел, святая миссия… и пока вы гнете спину, ваши отцы, скорей всего, перебрасываются в карты под бокал выдержанного бурбона и смеются над вашими беспомощными попытками им угодить.

Слова Виктории полоснули как ножом. Майкл не хотел этого слушать. Не от того, что боялся ненароком придушить Викторию, а потому что думал, что в чем-то, возможно, она была права, и это его злило и пугало одновременно.

Резко выдохнув, Лэнгдон поднялся из-за стола, отбросив назад стул. На сегодня с него хватит оскорблений.

– Прости, милый, – негромко сказала Виктория, – тебе разве кто-то разрешил встать?

Майкл поднял на женщину ошалелый взгляд.

– Быстро сел обратно, – рявкнула королева, – выйдешь отсюда только когда я скажу, что ты можешь идти.

Или от неожиданности, или от удивления, Лэнгдон молча опустился на стул.

– Так-то лучше, – устало сказала Виктория, потерев лоб рукой, – а теперь, к делу…

========== 25 ==========

Воздуха оставалось все меньше, и то, что из груди Мэллори продолжали рваться крики ужаса – лишь усугубляло ситуацию. Отчаянно стуча коленом по необтесанной деревяшке, девушка пыталась пробить в ней хоть небольшую дыру.

Неизвестно, сколько прошло времени, и как сильно превратилась в мясо ее кожа на ноге и руках, когда сверху послышался первый треск досок. Воодушевившись и не обращая внимания на боль в конечностях и комья земли, что посыпались сверху, Мэллори начала биться еще сильнее, с каждым рывком все больше проламывая проклятый деревянный ящик.

Поток холодной земли хлынул сквозь проломленную крышку гроба и девушке стоило огромных усилий заставить себя принять сидячее положение, чтобы ее опять не завалило.

Земля ощущалась уже повсюду. В ушах, в глазах, во рту… Но нужно пробираться дальше, еще немного, из последних сил. Вытянув вверх руки, Мэллори чуть не завопила от счастья, когда ощутила, как ее пальцев коснулся свежий ветерок. Продолжая судорожно карабкаться, голова девушки наконец вынырнула на поверхность, с сиплым стоном втянув через рот морозный воздух.

Девушка не сразу заметила, как крупный ворон, что вольготно расселся на косом распятии ее могилы, громко каркнул взлетая вверх, когда она вырвалась из-под земли.

Каждый новый вдох обжигал легкие ледяным холодом, но Мэллори все равно с жадностью хватала драгоценный воздух. Пока ей удалось выбраться только по пояс и отмороженные пальцы с обломанными ногтями продолжали загребать землю. Срываясь на хриплые крики, девушка, наконец, выползла из ямы и перекатившись на спину с тихим всхлипом уставилась в тусклое сумеречное небо.

Ноябрьский ветер пробирался под тонкую ткань погребальной сорочки, но Мэллори сейчас была слишком измотана, чтобы почувствовать холод. Казалось, что время замедлилось, и девушка с тяжелым дыханием наблюдала, как сверху сыпятся мелкие снежинки.

Босые ноги с каждой минутой все больше коченели на морозе, и это немного привело Мэллори в чувство. Она чуть не умерла закопанной заживо, и было бы глупо после этого умереть от переохлаждения. И что еще не давало девушке покоя – она по-прежнему не имела представления, каким образом она здесь оказалась. Кажется, в голове вспыхивали какие-то обрывочные образы, но они не хотели складываться в полноценную картину.

– Может, вам помочь? – послышался вдруг откуда-то рядом мужской хрипловатый голос.

Вздрогнув всем телом, Мэллори приподнялась на локтях и огляделась.

Неподалеку от нее на надгробном камне сидел старик в потрепанной одежде. Неприметный, коренастый, довольно безобидный на вид, только вот его взгляд сильно настораживал Мэллори. Было в нем что-то не совсем человеческое…

Не говоря уже о том, что из свежей могилы на кладбище только что вылезла живая девушка, а старик даже бровью не повел, словно для него это было какой-то обыденностью.

– Вы бы поторопились домой, дорогая, – участливо добавил незнакомец, – такая холодрыга на улице, а вы в одной сорочке… не простудитесь!

Мэллори растерянно моргала, глядя на мужчину во все глаза. Тем временем, старик вытащил из кармана своего ветхого пальто яблоко и с наслаждением вгрызся в него

– Вы кто? – едва слышно слетело с губ девушки.

– Я? – удивленно переспросил старик с набитым ртом, – Обычный гробовщик, охраняю имущество покойников от всяких мелких воришек.

Продолжая жевать, мужчина тихо мычал себе под нос какую-то незатейливую мелодию и поднял взгляд к небу.

– Похоже, скоро начнется метель, – равнодушно сказал он, – уж и не помню, когда в последний раз на Лондон высыпалось столько снега.

Кем бы там ни был старик, Мэллори понимала, что он был прав и ей нельзя здесь долго рассиживаться. Если его предположения про метель правдивы, то нужно как можно скорее выбираться отсюда. Уцепившись руками за деревянное распятие, что было воткнуто в землю на ее могиле, девушка попыталась подняться на ноги. Под ее весом, поперечная балка, приколоченная одним ржавым гвоздем, тут же отвалилась, и девушка едва успела схватиться за длинную деревяшку, что осталась от креста.

Старик продолжал напевать назойливую песенку, похрустывая яблоком. Глядя, как Мэллори еле держится на ногах, он мог бы запросто подойти и помочь девушке, но вместо этого предпочитал лишь наблюдать со стороны.

Все еще хватаясь руками за узкую доску, девушка перевела взгляд вправо и заметила рядом еще одну свежую могилу. На ней не было ни крестов, ни памятников, лишь скромный земляной холмик, припорошенный снегом. Мэллори не знала почему, но глядя на эту картину у нее защемило сердце.

– Кто здесь похоронен? – неожиданно для себя спросила девушка, оглядываясь на мужчину.

– Какая-то старуха, – пожал он плечами, – ей еще повезло, что похоронили на кладбище, а не просто закопали в лесу. Говорят, нашли ее болтающейся в петле в доме собственных хозяев. Я уж и не припомню, как ее звали… то ли Милдрэд, то ли Мириам.

В груди у Мэллори что-то болезненно сжалось. Неужели, это правда Мириам Мид? Но она же всегда была такой уравновешенной и умной женщиной, неужели, она бы пошла на самоубийство?

С громким шелестом крыльев, рядом со стариком на могильную плиту опустился ворон. Хмыкнув, старик протянул ему огрызок от яблока, но птица брезгливо отвернулась

– Мяса, увы, предложить сейчас не могу, мой друг, – тихо засмеялся мужчина, глядя на ворона, – а вот это, вы бы лучше взяли с собой…

Мэллори не сразу поняла, что последние слова старик адресовал ей.

– Взяла что? – недоуменно переспросила девушка.

– Эту деревяшку, за которую вы держитесь, – ответил он, – идти вам далеко, а так, хоть какая-то опора.

Мэллори перевела взгляд на то, что осталось от распятия и с сильным рывком потянула его из земли. Так идти и правда будет проще.

– Кстати, хотите яблочко? – спросил старик, вытаскивая из кармана еще один спелый фрукт.

Он смотрел на девушку таким невинным и добродушным взглядом, что Мэллори еще больше растерялась.

– Нет, благодарю, – тихо сказала она, опираясь на свой «костыль» и делая первый шаг вперед, – мне нужно идти…

– Ну что ж, – улыбнулся мужчина, пряча яблоко обратно в карман, – удачи вам, милая. И палку, все же, не выбрасывайте… мало ли, для чего она еще может пригодиться.

Мэллори услышала за спиной странный ехидный смех, но не стала оглядываться и спрашивать, что старик хотел этим сказать. Сейчас перед ней стояла куда более важная задача – добраться до поместья живой. А зная, как далеко от дома находилось городское кладбище, повезет, если она дойдет хотя бы к утру, не отморозив при этом себе ноги.

Когда силуэт Мэллори исчез из виду, мужчина поднялся с надгробия и устало потянулся.

– Я же тебе говорил, что откопается, – ухмыльнулся старик, глядя на ворона, – с тебя двадцатка, Малфас.

Угольно-черная птица, что царапала длинными когтями распятие, недовольно каркнула в ответ.

Майкл уже битый час сидел в кабинете королевы, подперев кулаком голову и блуждая взглядом по пустому столу. Ему, конечно, раньше уже приходилось выслушивать нотации от Джона Генри, но так сильно его пропесочили впервые в жизни. Виктория не стеснялась в выборе выражений и порой говорила настолько откровенно, что Лэнгдону хотелось сползти под стол и остаться там навсегда.

На какой-то момент Майклу даже показалось, что королева своим жестким нравом и строгостью напомнила ему Констанс, однако, одна черта их разительно отличала. Единственное, за что радела в жизни госпожа Лэнгдон – ее собственная репутация, а Виктория отчаянно болела душой за каждого, кого брала под свою опеку и ответственность. Что странно, казалось, что она искренне переживала даже за него. За антихриста, что вскоре должен был разрушить все, что она строила на протяжении полувека.

Майклу сложно было это понять и осознать, но он видел, как сквозь гнев в ее глазах и язвительность в речи, пробивается нечто такое, что сильно его смущало. Как будто ей было не все равно, как будто он что-то для нее значил…

Само собой, Генри Муру тоже было не все равно, и Лэнгдон был ему нужен, но это было совсем другое.

– Надеюсь, теперь мы друг друга поняли, – наконец, сказала королева, откидываясь на спинку стула, – когда ты сможешь приступить?

– Мне сначала нужно закончить с одним делом, – откликнулся Майкл. Он так долго молчал, что голос прозвучал как-то хрипло.

– Можно полюбопытствовать каким? – улыбнулась Виктория, – это женщина?

Лэнгдон поднял на королеву растерянный взгляд.

– Игрок в покер из тебя никакой, дорогуша, – хмыкнула она, – учись прятать свои мысли подальше, если не хочешь, чтобы другие этим пользовались… Так я угадала?

Майкл не глядя на Викторию едва заметно кивнул.

– С ней что-то случилось? – спросила женщина, вскинув бровь.

Лэнгдон сжал зубы. Неужели, на его лице и правда все настолько легко читается?

– Да, – тихо ответил он с шумным выдохом.

– Тогда последний вопрос, – прищурилась Виктория, – какого черта ты тогда еще здесь сидишь?

Мужчина с непониманием заглянул в пронзительные глаза королевы.

– Одно из главных качеств лидера – способность расставлять приоритеты, – жестко сказала она, – и раз эта девчонка тебе важна настолько, что ты думаешь о ней даже сидя на аудиенции у королевы, то быстро поднимай свой зад со стула и беги, пока не стало поздно!

Два раза повторять не пришлось. Лэнгдон вскочил так, словно его розгами в спину гнали.

– Тебя жду в Букингемском дворце, как разберешься со своими проблемами, – бросила ему в спину Виктория, – а Генри передай, пусть проваливает отсюда, и чтоб глаза мои его не видели!

Плетясь по заснеженной дороге вдоль обочины, Мэллори наделась встретить хотя бы одну повозку, что согласилась бы довезти ее до поместья.

Но когда проезжающие мимо видели девушку в рубашке покойницы, извалявшуюся в земле с ног до головы, у них не возникало желания помочь.

Пальцы на руках и ногах уже совершенно не гнулись, а часть из них даже перестала ощущаться. Мэллори продолжала идти, опираясь на деревянную балку, но с каждым шагом ей казалось, что больше она не выдержит. Еще немного, и ноги откажутся двигаться, девушка упадет, а на утро, ее обмороженный посиневший труп на обочине обнаружит какой-нибудь торговец, что будет везти картошку на рынок.

За спиной снова послышался цокот копыт, но Мэллори уже не оборачивалась, отчаявшись получить хоть чью-то помощь.

– Эй, юродивая! – окликнул женский голос, и девушка заметила, как рядом с ней остановилась карета.

Подняв взгляд, Мэллори увидела, что из окна на нее с удивлением смотрит никто иная, как леди Монтгомери.

– С ума сойти, – вскинула бровь женщина, – тебя что, только что с могилы вытащили?

У служанки уже не осталось никаких сил, чтобы отвечать на вопросы, да и чтобы стоять, видимо тоже. Пошатнувшись, она вместе с деревяшкой в руках упала на землю.

Мэдисон закатила глаза и крикнула извозчику:

– Втащи это чудо в карету!

Мэллори почувствовала, как ее схватили и подняли чьи-то руки. Она не сопротивлялась, но продолжала отчаянно цепляться за доску, что служила ей в качестве опоры. Ее тело усадили на что-то мягкое и через пару мгновений, девушка ощутила, как на нее сверху опустилась теплая ткань.

С недоумением оглядевшись, Мэллори поняла, что сидит в карете напротив Монтгомери, что небрежно набросила на нее теплый плед.

– Почему? – еле слышно сорвалось с посиневших губ девушки.

– А что, надо было оставить тебя там сдохнуть? – спросила Монтгомери с ехидной улыбкой.

Мэллори уже ничего не понимала. В ее представлении леди Монтгомери никак не походила на человека, что был способен на сострадание к нищим и убогим.

– Так откуда ты здесь? – с любопытством спросила девушка, – Лэнгдон разозлился и выгнал босую на мороз?

Служанка покачала головой кутаясь в плед окоченевшими руками.

– Я просто проснулась… а оказалась уже в гробу, – сипло сказала Мэллори.

– Интересно, – протянула Монтгомери, улыбнувшись еще шире, – похоже, кому-то ты очень сильно успела насолить…

– Я ничего не делала, – устало ответила девушка, отворачиваясь к окну.

– Просто так заживо не хоронят, милая, – хмыкнула она в ответ, – можешь сколько угодно считать себя непорочным ангелом, но ты явно вляпалась в очень большое дерьмо.

Мэллори бросила на девушку неприязненный взгляд, но тут же отвернулась.

– Все еще дуешься на меня из-за Лэнгдона? – усмехнулась Монтгомери, заметив красноречивое выражение лица служанки, – можешь успокоиться. У нас с ним исключительно деловые отношения, не считая пары раз кувырканий в постели.

– Мне все равно, – хмуро пробормотала Мэллори.

Монтгомери фыркнула от смеха и закатила глаза.

– Ну да, конечно, – съязвила она, – а то я не вижу, как ты томно вздыхаешь каждый раз, как я называю его имя…

Не смотря на пятна земли на лице и бледность от холода, на щеках Мэллори выступил румянец.

– Все не так уж и плохо, – улыбнулась Монтгомери, – просто отдай ему, что требуется, и сможешь наслаждаться его членом хоть целую вечность…смотря, как сторгуешься.

Девушка недоуменно покосилась на собеседницу.

– Постой, так он еще… – с сомнением протянула Монтгомери нахмурившись, – он еще ничего тебе не сказал?

– Что не сказал? – переспросила Мэллори, не понимая, о чем вообще идет речь.

– Ясно, – тихо ответила Монгомери с легким смешком, – значит, все еще впереди.

– Я не понимаю, – пробормотала девушка, вглядываясь в ехидный взгляд спутницы.

– Потом поймешь, – покачала головой Монгомери, отворачиваясь к пейзажу за окном.

Лэнгдон заставил кучера гнать лошадей так быстро, что бедные животные уже изнывали под ударами плети.

Мужчина смотрел, как стремительно проносятся мимо заснеженные черные деревья за окном. Но сколько бы ни стучали копыта по промерзлой земле, сердце Майкла все равно колотилось быстрее. Голова отказывалась сейчас думать о том, что произошло в Сендрингеме. И королева и их странные разговоры сейчас ушли на второй план. А уж на Джона Генри, что Лэнгдон оставил во дворце без всяких объяснений, и вовсе было плевать.

Его продолжали терзать мысли о том, что будет если он приедет слишком поздно. Если к тому моменту уже нечего будет исправлять… Хотя Майкл даже самому себе не мог признаться, почему это вдруг стало для него настолько важным. Люди умирали каждый день, и вокруг антихриста особенно часто, однако, он чувствовал, что смерть Мэллори не станет для него одной из многих.

Сам он списывал эти чувства на банальное собственничество. Лэнгдон хотел, чтобы девчонка принадлежала только ему. Не отцу, не Джону Генри… Пусть делают, что хотят, но он отвоюет свои права на Мэллори. И неважно, хочет она сама подобного или нет, но девчонка останется с ним, пока такова будет его воля.

Когда Лэнгдон переступил через порог главного входа в поместье, он оторопело посмотрел перед собой. В холле стояла целая толпа людей, что громко переругивалась друг с другом, но умолкла, как только заметила хозяина дома.

Сборище выглядело откровенно странно. Его прислуга в полном составе во главе с Грэндой, что размахивала какими-то бумагами в руке, неизвестные мужчины, похожие на попрошаек и даже пара евреев, хитро озирающаяся по сторонам.

– Господин Лэнгдон! – тут же завопила Грэнда кидаясь вперед со слезами на глазах, – горе-то какое у нас случилось, а вы даже и не знали!..

– Вам нужно оплатить наши услуги и гробы, что мы предоставили вам при погребении, – тут же встрял один из евреев, подходя к мужчине, – нам обещали выдать гонорар сразу же, но мы до сих пор ждем…

– Да заткнитесь вы уже! – откликнулся еще кто-то из прислуги, – мало того, что гробы с гнилой древесины, так еще и цены за них ломите, будто они с чистого золота!..

– Господин Лэнгдон, – пролебезил неизвестный рыжий мужчина в потрепанном костюме, – мы тут, право, просто проходили мимо, но мы собираем пожертвования перед Рождеством на нужды голодающему населению, вы не хотели бы внести свой вклад?..

– Сначала оплатите нам! – тут же крикнул второй еврей.

– Подавитесь вы своими деньгами! – орала Грэнда, – люди померли, а вы все никак своими фунтами не нажретесь!

Майкл вжался спиной в стену под напором толпы, что кинулась на него, как стая голодных собак. Он растерянно переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь уловить хоть немного из того, что они кричали, перебивая друг друга.

– Вы представьте, ужас-то какой! – продолжала перекрикивать всех Грэнда, – спускаюсь я в погреб, а там… Мид в петле болтается, а рядом бедняжка Мэллори лежит, уже не дышит. Обоих господь к рукам прибрал!

– Мид уж точно не в рай улетела, – хмуро отозвалась служанка, – говорила я, нельзя самоубийц на кладбище закапывать!

– Ты у меня щас договоришься, что я сама тебя закопаю! – огрызнулась Грэнда.

– А нам все еще не заплатили! – опять вклинился еврей.

Лэнгдону казалось, у него сейчас голова лопнет. И тут в парадных дверях появился еще один человек.

– Майкл! – рявкнул Джон Генри, входя в дом с разъяренным видом, – какого дьявола ты уехал и ничего не сказал?!

Час от часу не легче. Теперь ко всему этому балагану подключился еще и Мур.

– Так, тихо! – крикнул Лэнгдон взмахнув руками, пытаясь перекрыть ругань толпы, но ему это не удалось.

Джон Генри, протиснувшись сквозь окруживших Майкла людей, схватил того за плечо и выдернул вперед, вытаскивая на середину холла.

– Королевская стража выставила меня из замка! – со злостью прошипел Мур, глядя мужчине в глаза, – что ты наговорил Виктории?!

– Я не… – начал было Лэнгдон, но тут опять раздался скрипучий голос еврея:

– Я требую, чтобы нам оплатили триста фунтов и еще пятьдесят за потраченное здесь время, иначе я вызываю полицию!

Майкл прижал ладонь к лицу и болезненно поморщился. Каждый голос будто вкручивался ему в голову раскаленным гвоздем.

…

– Уверена, что хочешь туда вернуться? – с ухмылкой спросила Монтгомери, когда карета остановилась у поместья Лэнгдона, – могу найти тебе какую-нибудь не пыльную работку, если попросишь.

Мэллори покачала головой.

– Спасибо, что помогли, – тихо сказала она, скромно глядя на девушку, – без вас бы я вряд ли сюда добралась.

– Да чего уж там, – улыбнулась Монтгомери, и увидев, как служанка осторожно выпутывается из красного пледа, добавила, – можешь оставить его себе.

– Нет, что вы… – попыталась отказаться девушка, но Монтгомери лишь небрежно махнула рукой.

– Иди туда, и свою деревянную оглоблю не забудь, – негромко засмеялась она, – ты сейчас прямо второе пришествие Христа.

Мэллори потупила взгляд. Выбравшись из кареты, все еще замотанная в плед, девушка забрала с собой несчастную деревяшку. Не оставлять же ее у Монтгомери…

Ковыляя хромой походкой к дому, Мэллори взглянула в окна, заметив, что в них горит свет. Не хотелось бы сейчас привлекать к себе внимание, пока она была в таком виде. Однако, чем ближе девушка подходила, тем сильнее слышала чью-то разноголосую перепалку за парадными дверьми. Но тащиться сейчас через все поместье, чтобы войти через вход прислуги, ей было невмоготу.

Осторожно толкнув дверь, Мэллори заглянула внутрь. Все собравшиеся были настолько увлечены руганью, что открывшихся дверей, из которых подул сквозняк, никто не заметил.

Девушка растерянно смотрела на разномастную толпу, в центре которой она заметила Лэнгдона и Джона Генри.

В этот самый момент, Мэллори ощутила, будто у нее в голове что-то взорвалось при взгляде на господина Мура.

«Диагностирована параноидальная шизофрения высокой степени тяжести…» – всплыло в ее голове. «…однако, его терапия, как я вижу, лишь ухудшила ваше состояние. И я намерен это исправить…» «…уже завтра вам станет намного легче, я обещаю…»

Фразы, сказанные голосом Джона Генри вспыхивали в памяти как фейерверк. Образы приобретали ясные очертания и выстраивались перед глазами в четкой последовательности. Вместе с ними, Мэллори вспоминала пережитый ужас, когда волей Мура она была отправлена на операцию, что должна была ее убить. Неужели, все это было на самом деле? Или ей это только приснилось?

Так или иначе, что-то внутри Мэллори поднималось ледяной волной злобы. Она не знала, был ли виноват Джон Генри в том, что с ней случилось, по его ли приказу ее похоронили заживо, но некое незримое существо словно нашептывало, что ее подозрения были правдивы.

А вместе с тем, в голове промелькнула еще одна фраза, услышанная сегодня от старика на кладбище:

«И палку, все же, не выбрасывайте… мало ли, для чего она еще может пригодиться…»

…

– Если ты опять все испортил, Майкл, в этот раз будешь объясняться с отцом сам! – рычал Мур, сжимая кулаки.

Лэнгдон хотел что-то ответить, но тут его взгляд скользнул за плечо Джона Генри и его глаза тут же расширились, а Грэнда, что стояла позади, заорала так, что ее слышала, наверное, половина Лондона.

В белой длинной рубашке, с красной накидкой через плечо и необтесанной доской в руках, он увидел Мэллори, при каждом шаге которой в стороны летела земляная пыль. От такого зрелища, Майкл побелел как простыня.

– Что… – недоуменно начал Мур, но не успел он обернуться, как ему по спине прилетел мощный удар, который разломил деревяшку в руках девушки пополам.

Лэнгдон рванулся вперед, хватая Мэллори поперек талии и оттаскивая подальше от Джона Генри. Насколько она покалечит Мура, было неважно, но куда больше Майкл опасался, какой удар девушке от него прилетит в ответ.

Джон Генри ошалело оглянулся и уставился на Мэллори, что отчаянно выкручивалась из рук Лэнгдона, пытаясь снова наброситься на мужчину.

– Ты… – только и смог произнести Мур на выдохе.

Его взгляд прожигал служанку насквозь, пока та продолжала беспомощно барахтаться в хватке Майкла.

– Что я вам такого сделала?! – сквозь слезы кричала она, – за что?!

Медленно подняв глаза, Джон Генри взглянул на Лэнгдона.

Тот прижимал девушку к себе так отчаянно и крепко, словно от этого зависела его жизнь. Он не отвел взгляда, когда Мур посмотрел на него и в глазах мужчины сейчас читалось куда больше, чем можно было бы сказать словами.

Вокруг продолжалась суета и раздавались испуганные и возмущенные крики, но Джон Генри и Майкл смотрели друг на друга, словно здесь больше никого не было.

«Ты идиот, Майкл» – тихо отозвался голос Мура у него в голове.

«Ну так пойди и пожалуйся на это отцу, чего ты ждешь?» – ехидно спросил Лэнгдон в ответ.

Джон Генри смотрел, как девушка, все еще продолжая всхлипывать, доверительно прижалась к груди Майкла, зарываясь лицом в его одежду.

Насмешливо хмыкнув, Мур медленно обогнул кричащую толпу и исчез за дверью.

========== 26 ==========

Обхватив и прижав к себе коленки, Мэллори смотрела как над горячей водой в ванной поднимается пар.

После нескольких часов, проведенных на морозе, опускаться в подогретую воду было откровенно больно, но Лэнгдон едва ли не силой ее туда затолкал. Правда, сначала служанкам пришлось ей помочь, чтобы смыть с кожи грязь, что осталась на ней после выкапывания из могилы.