Текст книги "Мой бедный ангел (СИ)"

Автор книги: Catharsis-Triona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– Зря отказываешься, – усмехнулся Габриэль, – было бы потом о чем вспомнить, когда пойдешь принимать ванну.

Вандербильт в ответ красочно изобразила рвотный рефлекс.

– Это они? – с любопытством спросила Мэллори, глядя на толпу, что приближалась к шатрам со стороны Сандрингема.

– О да, – протянул Галлант, прищурившись и скрестив руки на груди, – вон тот тип в синем – Пьер Дюмонд, посол Франции, из-за него здесь все и затевалось. А рядом с ним его фаворитка… уж не вспомню, как зовут. Но бог ты мой, какая же она мерзкая сука…

– Месье Галлант, – пропела светловолосая девушка, о которой только что лестно отозвался Габриэль, – не представляете, как я рада вас видеть!

– О, я в восхищении, мадам! – расплылся в улыбке Галлант, припадая поцелуем к руке фаворитки, – вы как всегда очаровательны!

Хихикнув, девушка вновь взяла под руку Дюмонда и пошла дальше.

Габриэль вытащил из кармана белый платок с кружевной каймой и с отвращением вытер губы.

– Чем же она так тебе не угодила? – с тихим смехом спросила Мэллори.

– Просто двуличная мразь, – пожал плечами парень, – а еще и одевается как безвкусная шлюха.

– Мне казалось, что так одеваются все француженки, – с улыбкой добавила Коко, разглядывая прибывшую делегацию, – так что, похоже, у тебя к ней что-то более личное.

– Ну да, я ее трахал! – раздраженно воскликнул Галлант, закатив глаза, – и что теперь?

– А я-то думала, в твоем вкусе только члены, дорогой, – ехидно сказала Вандербильт.

– Моя ориентация куда более гибкая, чем тебе кажется, – съязвил Габриэль, – да и потом, я тогда так напился, что было уже плевать.

– Ай!.. – вдруг воскликнула Мэллори, почувствовав неожиданное жжение в области груди.

– Что такое? – тут же встрепенулся Галлант, глядя на девушку.

Мэллори с недоумением взглянула на кулон. Такое чувство, будто на секунду он раскалился добела, обжигая кожу, однако, никаких следов ожогов не осталось.

– Наверное… показалось, – пробормотала девушка, касаясь пальцами прохладного металла.

…

Постепенно опушка начала заполняться лошадьми, которых подготавливали для всадников, что собирались принять участие в охоте. Вместе с ними на поляне появились и стаи гончих, что радостно лаяли и кружили вокруг деревьев, срываясь с поводков, которые безуспешно пытался удержать один из лакеев.

– Потише, дорогая, – протянул Галлант, глядя, как Мэллори кинулась обниматься с подбежавшей к ней собакой, – платье же испортишь!

Но девушка не обращала внимания на его причитания, продолжая почесывать за ухом гончую, что глядела на нее своим трогательным преданным взглядом. Будь ее воля, она завела бы себе столько же собак, сколько их было у Виктории. А уж у королевы их водилось не меньше сотни.

Напоследок потрепав пса по голове, Мэллори с улыбкой поднялась с земли, отряхивая юбку. Под звук охотничьего рожка, собаки с громким лаем кинулись вперед. Господа и леди начали занимать лошадей, что стояли в ряд важно встряхивая ухоженными гривами.

Девушка наблюдала, как Пьер Дюмонд ловко взобрался на пегого коня и словно заметив, что на него смотрят, оглянулся и поднял глаза прямо на Мэллори.

На лице мужчины промелькнула улыбка и девушка заметила, как он игриво подмигнул ей. Смущенно улыбнувшись, Мэллори сразу отвела взгляд.

– Слушай, у тебя уже есть один красавчик, – недовольно пробормотал Галлант, – оставь и другим хоть чем-нибудь поживиться.

– Но я не… – попыталась оправдаться Мэллори.

– Дюмонд трахает все, что движется, – перебил ее Габриэль, – и если уж ему что-то приглянулось, он этого не упустит.

– Я не собираюсь с ним спать! – возмутилась девушка, глядя на Галланта.

– А ты это уже не мне, а Дюмонду объясняй, – хмыкнул Габриэль, – а заодно и своему крестному папочке.

– А можно не называть его так? – раздраженно спросила Мэллори, скривив лицо.

– Можно, но так куда лучше передается суть, – улыбнулся Галлант.

– И я не виновата, что я ему нравлюсь больше, чем вы, – тихо пробурчала Мэллори, скрещивая руки на груди.

– О, милая, – вздохнул парень, – ты же знаешь, я не в обиде. Да и потом… наш мальчик Лэнгдон – это куда большее, чем просто обыденные человеческие чувства. Это все равно что любить бога… Но мы ведь не злимся на бога за то, что он не отвечает нам взаимностью?

Мэллори тяжело вздохнула и перевела взгляд с Галланта обратно в сторону охотников. Все лошади уже были оседланы и ждали, когда протрубят начало охоты.

По опушке прокатился громкий вой горна и лошади с громким ржанием устремились в лес, исчезая в тени деревьев.

– Ну все, теперь это часов на пять, – вздохнул Габриэль, встав между Коко и Мэллори – так что, мои прекрасные леди, предлагаю пойти и напиться, пока эти жлобы не стали мешать вино с водой.

– Главное потом не обнаружить на утро какого-нибудь француза у себя в постели, – ухмыльнулась Коко.

– Уж тебе бы, дорогая, это как раз таки не помешало, – съязвил Галлант.

…

Как и сказал Галлант, охота затянулась до самых сумерек. А вот вина для пикника явно не пожалели. Что больше всего удивляло Мэллори – Габриэль был довольно щуплым на вид, и несмотря на то, что приговорил, наверное, уже бутылки три – совершенно не выглядел пьяным.

А вот что касается Коко – ее развезло до такой степени, что бедняжка уже несколько раз отбегала в сторону деревьев с позеленевшим лицом. Мэллори еще как-то держалась. Впрочем, она, в отличие от Галланта и Вандербильт активно заедала шардоне коричными булочками и сыром, так что, и чувствовала себя немного получше.

К вечеру на улице уже стало холодать, и когда из леса начали возвращаться первые охотники, гости с пикника начали медленно стекаться в главный зал Сандрингема, где ожидало продолжение банкета.

– Вы как хотите, а я пойду спать, – слабым голосом сказала Коко обмахиваясь веером.

– Да уж проспись, крошка, – засмеялся Габриэль, глядя вслед девушке, – и смотри на захлебнись в собственной ванной, когда пойдешь умываться!

Вандербильт хотела было ответить парню какую-нибудь гадость, но у нее хватило сил только злобно прорычать что-то невразумительное.

– А ты, мой ангел, меня радуешь, – улыбнулся Галлант, ведя Мэллори под руку, – уже почти целый день прошел, а ты до сих пор не вляпалась в какую-нибудь дрянь.

– Не смешно, – скривилась девушка, следуя за Габриэлем в сторону бального зала.

– Смотри, держись подальше от Дюмонда, – предупредил Галлант, окидывая взглядом гостей, – поверь, этого кобеля не остановит даже то, если ты скажешь ему, что у тебя сифилис.

– Да с чего бы ему вообще ко мне лезть? – недовольно прошипела Мэллори.

– У него спортивный интерес, – ухмыльнулся Габриэль, – кто-то коллекционирует бабочек, кто-то монеты, ну, а Дюмонд коллекционирует шлюх и их венерические заболевания. Удивительно, как с его увлечениями у него до сих пор член не отвалился.

Мэллори закашлялась и с негодованием посмотрела на Галланта.

…

Прошло уже не меньше часа с начала бала и Мэллори уже все больше порывалась пойти спать. Габриэль, что неустанно маячил рядом, продолжал отсыпать язвительные комментарии в адрес французских гостей, и грязные подробности их биографий, уже изрядно утомили девушку.

– Наверное, я пойду уже отдохну, – устало произнесла Мэллори, поднимаясь со стула.

– Кстати, твой крестный папочка успел тебе сообщить, что мы с тобой спим в одной комнате? – с ухмылкой спросил Галлант.

– Что?! – возмущенно воскликнула девушка, вытаращив глаза.

– Я от таких перспектив тоже не в восторге, дорогая, – развел руками Галлант, – скажи еще спасибо, что он в одну постель нас не засунул.

Мэллори раздраженно фыркнула. Лэнгдон со своими правилами безопасности, похоже, совсем с ума сошел.

Когда они вошли в покои, Мэллори не скрывала своего недовольства. Она понимала, что Галлант не виноват, что его привязали к ней как сторожевую собаку, но его подколы и ехидные замечания на эту тему все равно продолжали раздражать.

В спальне стояли две широкие кровати, разделенные друг от друга тумбочкой. Увидев их, девушка уже, наверное, в сотый раз за день закатила глаза.

– Не вредничай, я ведь даже не храплю, – съязвил Габриэль, развалившись на кровати, что стояла ближе к окну.

Когда девушка вышла из ванной комнаты в длинном халате, наброшенном на ночную сорочку, она неловко покосилась на Галланта, что уже лежал под одеялом и читал какую-то книгу.

– Твои прелести меня не интересуют, милая, так что хоть голой тут ходи, мне без разницы, – улыбнулся Габриэль.

– Да пошел ты, – огрызнулась Мэллори, скидывая халат и залезая под одеяло.

– Спокойной ночи, детка, – ехидно добавил Галлант, выключая свет, – кстати, а твой папочка поет тебе колыбельную перед сном?

В голову парню тут же полетела подушка.

…

Когда Мэллори проснулась, за окном стояла глубокая ночь. Галлант, вопреки своим заверениям, храпел как боров, и у девушки вырвался усталый стон. Под такой аккомпанемент, она уже точно не сможет уснуть обратно.

Сев на кровати, Мэллори огляделась в поисках кувшина с питьевой водой. По всей видимости, здесь его оставить забыли.

Осторожно оглянувшись на храпящего Габриэля, девушка поднялась на ноги и тихо накинула тяжелый парчовый халат. Не убьет же он ее, если она выйдет на пять минут за водой?

Приоткрыв дверь, Мэллори тихим шагом вышла в коридор. Когда они размещались в своих покоях, девушка успела заметить, где находилась общая гостиная. В ней как раз и хранились запасы воды, вина и кое-какой еды, если гостям вдруг посреди ночи захочется перекусить.

Крадясь по коридору, девушка завернула за угол и когда вошла в гостиную, вздрогнула от неожиданности. На одном из диванов с бокалом вина сидел Дюмонд.

– Дорогая, ну сколько можно? – спросил он, разводя руками в стороны, – вы же сказали, что отойдете всего на пять минут!

– П-п-простите? – заикаясь переспросила Мэллори, не понимая, о чем речь.

– Ох, ну только не надо теперь играть в недотрогу, – ухмыльнулся мужчина, – вы же сами на меня вешались весь вечер.

– Должно быть, вы меня с кем-то путаете, – испуганно пробормотала девушка, пятясь назад.

Не успел Дюмонд еще что-то сказать, как Мэллори уже вылетела из гостиной. Добежав до покоев, она тут же судорожно заперлась на ключ и тяжело дыша посмотрела в сторону Галланта – тот продолжал спокойно спать.

Похоже, Лэнгдон был прав. Ей и на пять минут нельзя никуда соваться в одиночку.

Сбросив халат, девушка легла обратно в постель.

…

– Именем ее величества, немедленно откройте! – раздался из-за дверей грозный голос.

Вздрогнув, девушка проснулась. Уже наступило утро, а к ним в двери кто-то угрожающе стучал кулаком.

– Какого черта?.. – сонно пробормотал Галлант, поднимаясь с постели.

Подойдя к дверям, он повернул ключ в замке. Мужчина едва успел отойти в сторону, перед тем, как двери стремительно распахнулись и на пороге комнаты появился целый отряд королевских гвардейцев.

Габриэль и Мэллори ошеломленно уставились на них.

– Леди, позвольте осмотреть вашу комнату, – строго произнес один из гвардейцев, подходя к кровати девушки.

Растерянно моргнув, Мэллори поднялась на ноги и отошла к Галланту, скрестив руки на груди.

– Дорогуша, ты что натворила? – испуганно прошипел сквозь зубы Габриэль, глядя на девушку.

– Ничего, – прошептала Мэллори, совершенно не понимая, что происходит.

Тем временем, гвардейцы продолжали ворошить комнату, пока один из них не сказал:

– Нашел, вот он.

Приглядевшись, девушка увидела, что мужчина достал из ящика заточенный кинжал со следами крови на лезвии.

Мэллори побелела от ужаса. Откуда у нее это взялось?

– Леди Холланд, вы обвиняетесь в убийстве посла Франции Пьера Дюмонда, а также в предательстве короны и ее величества королевы Виктории, – ледяным голосом произнес гвардеец, – прошу вас одеться и проследовать за нами в Тауэр до объявления приговора.

– Что… – едва слышно сорвалось с губ Мэллори.

Ноги резко стали ватными и Галланту пришлось схватить девушку, чтобы та не упала на пол.

– Господин Галлант, – добавил гвардеец, – вы, как возможный соучастник и подозреваемый, также отправляетесь в Тауэр.

– Просто восхитительно, мать вашу, – слабым голосом пролепетал Габриэль, возводя взгляд к потолку.

========== 45 ==========

Слёзы и Кровь – всё как обычно, будем сжигать мосты.

Честно сказать, мне безразлично, чем захлебнёшься ты...

Канцлер Ги – Слезы и Кровь

Мэллори с трудом соображала, что вокруг происходит.

Когда их с Галлантом под конвоем выводили из Сандрингемского дворца, ей все еще продолжало казаться, что это чья-то глупая шутка. Однако, когда ее втолкнули в тесную камеру с отсыревшими каменными стенами и крошечным окном с решеткой под самым потолком – осознание страшной реальности подходило все ближе.

Их привезли в Тауэр к вечеру. Никто не хотел и не собирался слушать их объяснения и возмущенные крики, что они здесь ни при чем. Заперев подозреваемых в отдельных камерах, их оставили здесь на ночь. Мэллори прибывала в таком ступоре, что почти не замечала ни страха, ни холода, что сочился здесь из всех щелей, ни даже тихого копошения голодных крыс в углу. Сидя на низкой каменной лавке, что здесь служила в качестве постели, девушка остекленевшим взглядом смотрела в стену напротив, на которую падал холодный лунный свет, расчерченный тенью решетки. Постепенно в камере немного светлело и луна сменилась тусклым солнцем, что не могло пробиться из-за толщи стальных облаков. Судя по тяжелому и липкому воздуху, что пробивался из маленького окошка, скоро должна была разразиться гроза.

Когда наконец заскрипели железные замки, Мэллори вздрогнула, а крыса на полу испуганно шмыгнула в темную щель в стене. Дверь отворилась и на пороге камеры показались двое гвардейцев. У одного из них в руках девушка заметила увесистые кандалы на длинной цепи.

– Леди Холланд, прошу вас пройти за нами.

Мэллори продолжала оставаться неподвижной, глядя на тяжелые цепи, что приближались к ней, немигающим взглядом. Гвардеец дернул ее за плечо, заставляя подняться на ноги и в следующий момент, кандалы с неприятным лязгом сомкнулись на ее запястьях.

– Нам не хотелось бы применять силу, – мягко сказал гвардеец, глядя на девушку, – так что, для вашего же блага, надеюсь, вы будете вести себя спокойно.

Мэллори почти не слышала его слов, но когда ее подтолкнули в спину, она послушно направилась к выходу.

Тяжелые цепи звякали при каждом ее шаге и Мэллори казалось, что кроме этого звука, она не замечала больше ничего. Ее уводили по темному коридору, слабо освещенному газовыми лампами на стенах. Девушка не знала, куда они направлялись, да и сил спрашивать у нее сейчас не было.

Когда они завернули за угол, девушка увидела, как навстречу вышли еще двое гвардейцев, в окружении которых шел Галлант.

– Ну надо же, какие люди, – ухмыльнулся он, звякнув своими кандалами.

– Тихо! – недовольно окликнул его тюремщик.

Сойдясь в один конвой, теперь их вели уже вдвоем.

– Нас убьют? – едва слышно спросила Мэллори, шагая рядом с Габриэлем.

– Не так быстро, – сквозь зубы ответил он, – хотя, зная, что там впереди, я бы лучше предпочел свидание топора с моей шеей.

Девушка с непониманием бросила на него взгляд, но тут впереди показалась дверь, которую гвардейцы распахнули перед ними.

Втолкнув заключенных за порог, они остались ждать у входа снаружи.

Здесь не было окон и единственными источниками света служили свечи и ярко горящий камин, рядом с которым стоял…

– Без комментариев, – тихо протянул Галлант, бросив взгляд на Лэнгдона.

Перед глазами Майкла предстала чудная картина. Смертельно бледная растрепанная Мэллори с черными кругами под глазами и взъерошенный Галлант с разбитой губой. Оба стояли закованные в кандалы: девушка глядя в пол, а Габриэль куда-то в угол.

– Сели оба! – низко прошипел Лэнгдон, едва сдерживаясь, чтобы не заорать.

Галлант и Мэллори приблизились к небольшому столу, что стоял в центре комнаты и опустились на покачивающиеся стулья.

– Я этого не делала, – шепотом произнесла Мэллори не отрывая взгляда от стола.

– Сейчас не время, дорогая, – тихо сказал Габриэль, почти не размыкая губ.

Подойдя к столу, Лэнгдон уперся в него кулаками, и поднял на них взгляд. Он даже не знал, кого из них ему сейчас хотелось убить больше.

– Я даже знать не хочу, каким, блять, образом у вас это получилось, но факт остается в том, что вы оба вляпались в такое дерьмо, что даже протекция королевы идет к чертовой матери, – произнес Майкл чеканя каждое слово.

Мэлори нервно сглотнула, все еще не поднимая глаз, а Галлант дернул бровью и тихо откашлялся.

– Нас теперь казнят? – пролепетала девушка.

– Заткнись, Мэллори! – рявкнул Лэнгдон, не сдержавшись.

Он тяжело дышал, крепко сжимая руки в кулаки. Говорить спокойно ему сейчас стоило огромных трудов, но Майкл понимал, что криками тут уже все равно ничего не исправишь.

– Они знают, что вы здесь ни при чем, – сказал он наконец, относительно ровным голосом, – ты, Галлант, я думаю, это понимаешь и без меня.

– Что? – потрясенно выдохнула Мэллори, увидев, как Габриэль молча кивнул.

– Если бы все считали, что вы правда причастны к убийству государственного масштаба, вы бы сидели не здесь, а в подвале, где вам бы уже загоняли иголки под ногти и выбивали из вас информацию, на кого вы работаете и кому это было выгодно, – жестко сказал Лэнгдон, – то, что тебя подставили – очевидно, они не настолько идиоты, чтобы в такое поверить.

– Тогда почему нас не отпустят? – с непониманием спросила Мэллори, поднимая взгляд на Майкла.

– Потому что им нужны крайние, – встрял в разговор Габриэль, – пока они будут копать, кто на самом деле зарезал посла, им потребуется устроить показательную казнь, просто для отвода глаз… в нашей ситуации, это скорее жест вежливости в сторону Франции. Они покажут им два трупа, чтобы те немного успокоились, а сами продолжать выискивать настоящих заговорщиков.

Девушка побледнела еще сильнее.

– Да, – сухо произнес Лэнгдон, – все именно так. И то, что я сейчас не сижу в клетке вместе с вами – скорее исключение из правил и личная привилегия от королевы. Будь на моем месте кто другой, уже давно болтался бы на виселице.

– Я думал, вас загребут сразу же, как нас сюда посадили, – тихо сказал Габриэль, стуча пальцами по своему колену.

– Из-за меня? – полушепотом переспросила Мэллори.

– Я все еще несу за тебя ответственность, – мрачно ответил Майкл, – и в нынешнем положении, у меня юридически остается только два пути. Или отказаться от тебя или пойти на эшафот следом. То, что меня сюда вообще пустили сегодня к вам двоим – не более, чем разовая уступка от Виктории.

– И что теперь делать? – со страхом спросила Мэллори, глядя на Лэнгдона.

Майкл вздохнул и тяжело посмотрел девушке в глаза. Если бы он только знал, что сейчас ей ответить…

…

О случившемся Лэнгдон узнал раньше, чем ему успели сообщить в совете. Он не знал, что именно натворила Мэллори, но через ее сознание смог увидеть и почувствовать, что дела были настолько плохи, насколько это вообще было возможно.

Узнав подробности, Майкл едва не поседел. Убийство иностранного посла на территории чужого государства – это грандиозный скандал, от которого недалеко и до объявления войны. Отношения Британии и Франции и так были довольно натянутыми последние десятки лет, и подобный резонанс мог стать последней каплей в чаше терпения.

Будь на месте Мэллори кто-то другой, Лэнгдон бы лишь обрадовался подобному стечению обстоятельств. В конце концов, его планы на человечество в любом случае, не предполагали мирного развития событий. Эта война могла оказаться ему на руку, но, черт возьми, не такой ценой…

В кой-то веки отец решил протянуть в его планах руку помощи, и теперь явно насмехался над сыном, что был не в состоянии оценить и принять его подарок. Лэнгдон понимал, что от правосудия Мэллори не уйти живой. Оба государства не успокоятся, пока ее шея не окажется в петле. Им плевать, что девчонку явно кто-то подставил, хоть и обвинения, что были выдвинуты против нее, казались довольно убедительными.

Против нее выступила фаворитка Дюмонда, а также, часть французской делегации, что в голос утверждали, будто видели, как Мэллори Холланд на протяжении всего дня ошивалась вокруг посла, а ночью, они уединились в его комнате. Когда на утро его фаворитка обнаружила в постели свежий труп с перерезанным горлом, она подняла на уши всю охрану, потребовав ареста девушки.

Слов десятка людей и кинжала, что грубо и нелепо подбросили ей в комнату, было достаточно, чтобы отправить Мэллори в Тауэр. Короне нужно было создать видимость, что они держат ситуацию под контролем, а значит требовался крайний, кого пустят в расход ради благой цели.

Майкл перебирал в голове десятки вариантов, как выкрутиться из сложившихся обстоятельств. Он уже успел обсудить это с Викторией, и хоть та нисколько не сомневалась в невиновности девчонки, оставалась непреклонна в своем решении. Если она не казнит Мэллори прилюдно, пострадает ее репутация, на что королева никак не могла пойти.

Да и потом, даже если девчонка каким-то чудом избежит смерти, ей не останется ничего, кроме как покинуть страну и до конца своих дней прятаться под чужим именем. Лэнгдон уже не сможет держать ее рядом с собой, и если хоть кто-то заподозрит его в связях с лицом, что считался изменником короны – все его труды и старания, что он потратил, будучи при дворе, полетят к чертям. Майклу придется забиться на дно и начинать все с нуля, что при нынешнем раскладе он не мог себе позволить.

О чем он только ни думал… и о том, чтобы пойти на казнь вместо Мэллори, снова приняв ее облик. Это решало проблему, что девушка останется жива, а Майкла едва ли убьет сломанный хребет, но только что с этим делать дальше?

Дать Мэллори чужое лицо и выдать за другого человека? Подобные чары не были долговечны, и в этом случае Майклу постоянно придется поддерживать их, или же, держать девушку взаперти ближайший десяток лет, пока от британской империи не останется и следа. Но чем это сильно отличалось от того, что она и так уже была заперта в четырех стенах? Менять ржавую клетку на золотую – сомнительная благодетель.

Мысль, о которой Лэнгдон меньше всего хотел думать, неотвратимо мелькала в его голове все чаще. Как бы он не пытался вывернуть ситуацию, ему приходила на ум только одна стоящая идея. Дать Мэллори независимость, и в то же время, сковать в кандалы, но только эти кандалы будут куда тяжелее тех, что она уже носила на своих руках. Все, что от нее требовалось – это согласие и одна капля крови. И тогда, он сможет дать ей такие силы, что девушке больше не придется прятаться, и какую бы казнь ни уготовил ей суд, она сможет ее пережить. Сможет принять любую форму, защитить себя каким угодно заклятием, и для этого ей уже не потребуется его помощь. Но то, что придется отдать взамен… Лэнгдон с трудом мог себе представить, как он скажет об этом Мэллори. Не только о том, что ее душа отныне будет завещана дьяволу и обречена вечность гореть в аду, но и о том, кто он на самом деле, и что скрывал от нее до сих пор.

…

– Сейчас вас отведут обратно в камеры, – холодно сказал Лэнгдон, – и там я поговорю отдельно с каждым из вас.

Он видел обреченность и ужас в глазах Мэллори и это разъедало его обжигающим ядом изнутри. Но что он сейчас еще мог сделать?

В комнату вошли гвардейцы и заключенные медленно поднялись на ноги под громкий звон цепей.

Майкл смотрел, как Мэллори удаляется по коридору, с трудом утаскивая на своих хрупких руках кандалы. Это зрелище разрывало его на части. Если бы он мог, то взорвал бы эту проклятую крепость вместе со всеми узниками и охраной, но утащил бы отсюда девушку.

Еще никогда Лэнгдон не чувствовал себя в такой ловушке, как сейчас. Хоть на нем и не было видно цепей, мужчина чувствовал, насколько крепко был ими связан. Беспомощный антихрист – разве могло быть что-то более унизительное и жалкое, чем эта картина?

Чувствуя отвращение к самому себе, Майкл шел следом за конвоем. Когда они дошли до поворота, Галланта и Мэллори развели по разным коридорам. Он заметил, как девушка бросила на него испуганный взгляд через плечо, но сейчас он был не в состоянии хотя бы ободряюще ей улыбнуться. Сложно было сказать, кто из них чувствовал себя сейчас в большей безысходности – Мэллори, что неотвратимо приближалась к эшафоту, или Лэнгдон, который, пусть и косвенно, но собственными руками затянет петлю на ее шее?

========== 46 ==========

Когда Лэнгдон появился на пороге камеры, Мэллори тут же кинулась к нему, утыкаясь лицом в грудь и обхватив руками за талию. Сейчас ей было все равно, насколько сильно он на нее злился. Девушке жизненно необходимо было почувствовать его тепло и что Майкл был рядом. В этой кошмарной и абсурдной ситуации он был единственным, что еще придавало ей сил.

Руки Лэнгдона рассеяно коснулись ее спины. Его взгляд медленно проскользил по кандалам, что оставили лежать в камере на полу.

– Прости, – тихо всхлипнула Мэллори, вжимаясь в его тело, – я не хотела, чтобы так получилось…

– Ты не виновата, – ответил он глухим безжизненным голосом, – и никогда не была.

Что-то в его словах заставило девушку похолодеть от страха.

– Майкл? – тихо спросила она, отстраняясь и поднимая взгляд к его лицу.

– Сядь, – только и смог выдавить он из себя.

Уже сейчас в душу Мэллори начало заползать пугающее предчувствие, что ничего хорошего она сейчас не услышит. Сделав пару шагов, девушка опустилась на холодную скамью.

Лэнгдон не стал садиться рядом, а отошел к стене, где находилось окно, и прислонился к ней спиной.

– Ты здесь из-за меня, – тихо произнес он, глядя куда-то в пространство перед собой, – впрочем… вся дрянь, что происходила с тобой с того дня, как мы встретились – была из-за меня.

– О чем ты? – слабым голосом спросила девушка.

– Кто я, Мэллори? – еще тише произнес Майкл, – уверен, ты уже много раз задавала себе этот вопрос. Так спроси себя еще раз. Только теперь вспомни все, как следует.

– Вы человек, которого я люблю, а на остальное мне уже плевать, – горько ответила девушка.

Лэнгдон шумно выдохнул и на миг прижал ладони к лицу. Когда он снова взглянул на нее, девушке стало еще страшнее – столько боли отразилось в его глазах.

Оттолкнувшись от стены, он приблизился к Мэллори и вытянул вперед руку, замерев кончиками пальцев у ее лба.

– Прости, – едва слышно сорвалось с его губ.

Девушка не успела ничего ответить, как ладонь мужчины коснулась головы и ее пронзило уже похожее чувство, что было, когда до нее однажды дотронулась Венейбел. Чужие образы и воспоминания хлынули в ее сознание мощным, обжигающим потоком.

…

– Ты особенный мальчик, Майкл, – послышался из темноты голос Джона Генри, – в глубине души ты и сам это знаешь. Всю жизнь тебя пытались убедить в том, что ты ничтожество, но загляни внутрь себя и скажи, что ты видишь на самом деле?

Тут перед глазами резко вспыхнул яркий образ. В высоком зеркале отразился испуганный, тощий подросток с растрепанными кудрявыми волосами, а за его спиной огромной черной тенью возвышалось существо с мощным человеческим телом и звериной головой, увенчанной массивными рогами. За спиной простерлись темные крылья, что раскрывались все сильнее, заслоняя собой весь солнечный свет.

Видение резко сменилось, и вот перед глазами появилась обнаженная молодая женщина, что лежала на каменном алтаре в окружении свечей и с ужасом смотрела на человека, что стоял перед ней с ритуальным кинжалом.

– Они ждут этого от тебя, Майкл, – прошептал на ухо господин Мур, – ты ведь не хочешь их разочаровать?

Парень нервно сглотнул и чуть крепче сжал рукоять ножа в руке.

Лезвие резко опустилось, вонзаясь в плоть между ребер.

Оглушительный крик жертвы разрывал слух, и Майкл молча продолжал умолять о том, чтобы девушка уже поскорее умерла или хотя бы потеряла сознание. Однако ее тело продолжало дергаться в предсмертной судороге, когда он погрузил свою ладонь между ребрами и сжал еще живое бьющееся сердце.

Вытащив его из груди, разрывая артерии, Майкл поднял взгляд на окружавшую его толпу людей в черных мантиях. За капюшонами нельзя было разглядеть лиц, но он чувствовал, что каждый из них сейчас в трепетном ожидании смотрит на него. Это была его первая черная месса, и Майкл не имел права показать слабину или нерешительность.

Когда он поднес окровавленное сердце к лицу, в нос сразу ударил металлический запах, от которого к горлу подобралась тошнота. С трудом подавив ее, парень стиснул горячую плоть пальцами и вцепился в нее своими зубами. После каждого нового укуса, Майкл ощущал, как что-то мощное и темное начинает растекаться по его венам, заполняя каждую клетку его тела чем-то новым, чего он не чувствовал раньше и это ощущение опьяняло посильнее любого вина.

И снова очередной труп, и снова и снова и снова… Их череда не заканчивалась. Кровь лилась по рукам до самых локтей, одно вырванное сердце сменялось другим, и страха оставалось все меньше. Майкл уже не различал их лиц, и видел перед собой лишь бездушный кусок мяса и костей, который не заслуживал его волнений или жалости.

Образы снова сменились, переносясь в знакомую обстановку поместья Лэнгдонов.

– Рано или поздно, все и так поймут, что происходит, – пожал плечами Майкл.

– Не то чтобы я был против безысходности и ужаса, но ради собственного блага, хотелось бы избежать излишней паники, – ответил Джон Генри.

– За окном нынче не четырнадцатый век, – хмыкнул мужчина, – по улицам уже не разгуливает инквизиция.

– О, не будь так наивен, мой мальчик, – вздохнул господин Мур, – у людей всегда найдется повод устроить очередную охоту на ведьм. Как только они поймут, что происходит, то начнут метаться как бешеные крысы в клетке…

И снова резкий водоворот красок

– Ты не можешь так безрассудно относиться к тому, что делаешь! – жестко сказал господин Мур, хватая Лэнгдона за предплечье, – не забывай о том, кто ты, Майкл! И благодаря кому ты сейчас здесь стоишь!

Лицо мужчины растворилось в темноте и из него показалась Мэдисон Монтгомери.

– Изящный ход… а как же та служанка, что померла от чумы с месяц назад?

– Малум был еще слишком сырым на тот момент, – вздохнул Лэнгдон, – просто случайная жертва, не более того. Однако, подобная участь, рано или поздно, постигнет всех остальных.

– Фу… – поморщилась девушка, – так Лондон скоро снова завалит гниющими трупами на каждом углу?

– Симптоматика будет развиваться не так быстро, как это случилось со служанкой Эверека, но в конечном счете – да. Вскоре зараза распространится, и пока все будут бегать в поиске лекарства, мы будем наблюдать, как они медленно и мучительно подыхают…

Опять провал в черноту и следом показался кричащий мужчина, что корчился у стола, с проткнутой насквозь ножом рукой.

Напротив же него стояло существо, которое мало имело общего с чем-то человеческим, за исключением, разве что, очертаний тела. Мертвенно-белое лицо, через кожу которого просвечивались темные вены, а на месте глаз зияла кромешная, равнодушная чернота.