Текст книги "Мой бедный ангел (СИ)"

Автор книги: Catharsis-Triona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– А ты смелая девочка! – прошептала Коко ей на ухо, – если бы на меня так кто посмотрел, я бы уже бежала прятаться в катакомбах. Мне кажется, если бы не все эти люди, он бы уже сорвал с тебя это милое платье и завалил прямо на стол…

– Вот еще! – недовольно сказала Мэллори, хватаясь за бокал вина, – не дождется…

– Ох, милая, – хмыкнула Вандербильт, – не думаю, что он станет тебя об этом спрашивать, уж помяни мое слово. Но пусть уж лучше он устраивает тебе взбучку в постели, чем высечет.

Мэллори недовольно фыркнула. Идти и так просто сдаваться Лэнгдону она была не готова. Тем более здесь, в отличие от поместья, ей было, где прятаться.

…

К концу ужина, Майкл уже сидел как на иголках. Чего-то особо важного он за этот вечер не услышал, да и его личная аудиенция с Викторией должна была состояться только завтра, зато вот Мэллори, похоже, решила от души поиздеваться, в очередной раз испытывая его предел терпения.

Лэнгдону и так был на нее рассержен за вздорное поведение, а теперь к этому добавился еще и внешний вид, что заставлял его думать только о том, как бы поскорее зажать девушку у какой-нибудь стенки и как следует отыметь.

Эти метаморфозы Мэллори, когда из милой и скромной девочки она превращалась в маленькую и стервозную сучку, доводили Лэнгдона почти до бешенства и девушка явно об этом догадывалась.

Когда все начали подниматься из-за стола, Майкл исподтишка следил взглядом за Мэллори. Та быстро схватила свою новообретенную подругу за руку и что-то шепнула ей на ухо. Девушка кивнула в ответ и они вдвоем направились к выходу.

Похоже, Мэллори, все же, побаивалась остаться с Лэнгдоном наедине, поэтому, поторопилась скорее убраться с глаз долой. Майкл, наблюдая за этой картиной, хмыкнул. Раз уж она хочет продолжать играть в это, то пусть пеняет на себя.

Дождавшись, пока девушки уйдут, и посидев в зале еще немного, Лэнгдон встал и пошел к дверям.

…

– А ничего, что мы сидим здесь в такое время? – неуверенно спросила Мэллори.

Они сидели в гостиной, когда стрелки часов показывали уже первый час ночи.

– Комендантского часа у нас здесь нет, – усмехнулась Коко, откусывая кусочек от пирожного с клубникой, – можешь сидеть здесь или гулять по дворцу хоть до самого утра, никто тебе и слова не скажет.

Мэллори нервно ерзала в кресле, блуждая взглядом по комнате. Ей невольно вспоминался злой взгляд Лэнгдона, когда они встретились за столом. Возможно, в этот раз она немного перестаралась и не стоило его еще больше бесить…

– Я, наверное, пойду подышу свежим воздухом, – тихо сказала девушка, поднимаясь на ноги и одергивая подол.

– Возвращайся быстрее, – откликнулась Коко, развалившись на диване, – а то я здесь от скуки одна так и помру…

Тяжело вздохнув, девушка вышла из гостиной направляясь в коридор. Приоткрыв одно из окон, Мэллори закрыла глаза и с наслаждением подставила разгоряченное лицо под морозный воздух. Сегодняшний день показался ей невыносимо длинным и хоть он принес много приятных моментов, она была рада, что он, наконец, закончился.

Тут окно с резким хлопком закрылось, и Мэллори подскочила на месте. Рядом с ней, прислонившись рукой к оконной раме стоял Лэнгдон и взгляд у него был такой, что девушка разом побледнела.

– Что, тяжелый день? – спросил он с наигранным сочувствием.

– Вообще-то я собиралась идти спать, – сухо сказала девушка.

– Да что ты? – съязвил Майкл, прищурившись, – какая бестактность с моей стороны…

– Я не хочу сейчас об этом говорить! – жестко оборвала девушка, но как только она попыталась сделать шаг в сторону гостиной, как рука Лэнгдона вцепилась ей в шею и резко притянула к себе.

– Поиздеваться решила? – тихо спросил он, заглядывая Мэллори в глаза.

Она слышала, как в его голосе звенели нотки ярости, что так и рвалась наружу.

– С чего вы взяли? – ехидно спросила девушка, понимая, что этими словами сделает еще хуже, но здравый смысл в этот вечер уже давно с ней попрощался.

Следующие действия произошли так быстро, что Мэллори даже не успела ничего понять. Толкнув девушку назад, Майкл рывком поднял ее наверх, усаживая перед собой на широкий подоконник и грубо раздвигая ей ноги, задирая наверх подол. Когда его ладони властно скользнули по бедрам, ощутив нежную ткань, он невольно покосился на ее ноги. Увидев на них тонкие чулки, что были перевязаны сверху лентой, Лэнгдон сжал ее бедро еще сильнее.

«Мэллори, твою мать, да что ж ты творишь…» – только и мелькнуло в его голове при виде этого зрелища. Дальше он сдерживаться уже не мог.

Девушка громко вскрикнула от боли, когда Майкл резко и грубо вошел в нее, стискивая пальцами округлые ягодицы. Мэллори со страхом успела подумать, что здесь их запросто могут услышать, но Лэнгдону, похоже, было уже плевать. Он вбивался в нее так агрессивно и мощно, что девушка жалобно скулила, впившись ногтями ему в плечи.

Схватив ее за волосы, Майкл оттянул ее голову назад, оставляя на шее влажные поцелуи и прикусывая нежную кожу, явно оставляя на ней следы будущих кровоподтеков. Мэллори изогнулась в пояснице, чувствуя нарастающее возбуждение. Хоть Лэнгдон и накинулся на нее, не спрашивая разрешения, хоть он и был сейчас груб, явно вымещая на Мэллори всю накопившуюся злость, ей не хотелось, чтобы он останавливался.

Слыша, как она сладко стонет под ним, Майклу хотелось вколачиваться в нее еще сильнее. Он ощущал, как девушка сама начинает толкаться бедрами ему навстречу.

– Майкл… – сбивчиво прошептала Мэллори ему на ухо, обхватив руками его шею, – прости…

Лэнгдон хрипло засмеялся, услышав ее слова.

– Ах ты, моя маленькая дрянь… – ответил он низким гортанным голосом, продолжая яростно трахать ее, – собираешься меня и дальше так доводить?

Мэллори все громче заходилось в стонах, со смущением слыша, как влажные шлепки тела о тело разносятся по всему коридору.

– Я… больше… так… не буду, – еле выговорила девушка, и в конце добавила, – наверное…

Лэнгдон кончил в нее с хриплым рычанием, вжимаясь в девушку всем телом.

Мэллори трясло мелкой дрожью, особенно ноги, которые Майкл до сих пор удерживал руками за бедра.

– Наверное? – повторил он с тихим смехом ее слова, пытаясь восстановить дыхание, – то есть, сегодня меня довести до белого каления, тебе было мало?

– А можно я пойду уже спать? – слабым голосом спросила Мэллори, беспомощно повиснув на его плечах.

Лэнгдон тяжело вздохнул и снова сдавленно засмеялся.

– Можно, – ответил он с улыбой, и снова провел пальцами по краю чулка, цепляя атласную ленточку, – но если ты собираешься носить это и дальше, то мне понадобится снотворное.

========== 34 ==========

Когда Майкл проснулся, было чувство, словно накануне он опустошил половину королевского винного погреба, хотя выпил то за ужином всего ничего… Вероятно, причиной его «похмелья» было что-то другое. Вчера он вымотался так сильно, что когда вернулся в спальню, отведенную ему в отдельном крыле, то уснул, даже не раздеваясь, упав на кровать лицом вниз.

В голове проносились мысли о том, что ему еще предстояло решить, и набиралось их столько, что Лэнгдона уже начинало подташнивать. Аудиенция с Викторией, вступление в совет министров, бал, который королеве, за каким-то чертом захотелось устроить в его честь (традиции же требуют, куда без них…), разобраться с Фон-Эвереком, что сейчас находился в психушке.

И, наконец, Мэллори, чтоб ее… Хоть вчера они и успели немного «поговорить», Майкл подозревал, что так просто все не закончится. Если она и дальше собирается устраивать ему такие проверки на прочность, то скоро Лэнгдону придется жить в обнимку с опиумной настойкой.

Вот и сейчас, Майклу уже пора было вставать и приводить себя в порядок, перед утренней встречей с королевой, а все, о чем он сейчас мог думать, так это о проклятых чулках с атласными лентами. Все же, стоило вчера настоять, и утащить Мэллори в свою спальню… тогда бы ему сейчас не пришлось скручиваться пополам, ощущая, жар и мучительную тянущую боль в паху.

Джон Генри, наверное, посмеялся бы. Жизнь всего человечества была на грани и находилась в руках Лэнгдона, а о чем он думал вместо этого? О долбаных розовых ленточках на ногах девчонки, вот о чем.

…

– Приветствую, Майкл, – произнесла Виктория с легкой ухмылкой, когда тот вошел в ее кабинет, – ну и как ты находишь жизнь в Букингемском дворце?

– Пока рано делать выводы, – сухо ответил Лэнгдон, приближаясь к столу, со сложенными за спиной руками.

– Во всяком случае, – с насмешкой протянула королева, – вижу, что тебя это утомляет… но ты ведь не настолько глуп, чтобы ожидать, что здесь тебя ожидал покой и отдых?

– Я хотел бы перейти сразу к делу, – сказал Майкл, стараясь не уронить свое невозмутимое выражение лица, – если вы не против.

Виктория закатила глаза и взмахнула рукой в сторону стула, делая пригласительный жест.

– Что тебе уже успели рассказать вчера? – спросила она, сложив руки на стол и переплетая пальцы.

– Многое, но слишком в общих чертах, – ответил Лэнгдон, присаживаясь по левую руку Виктории, – насколько я понял, сейчас ваша самая большая головная боль, это Уильям Гладстон?

Виктория фыркнула с неприязнью, словно вспомнив о чем-то крайне отталкивающем.

– Свой билль о самоуправлении Ирландии он примет только через мой труп, – откликнулась королева, – я не для того, собирала их всех в единое целое, чтобы теперь позволить какой-то шайке бастующих, все развалить.

– Но вы же понимаете, что всему этому, рано или поздно, настанет конец? – тихо переспросил Майкл, исподлобья глядя на Викторию

– Но ни при моем правлении, – жестко добавила она, – мир, так или иначе, скатится в огненное пекло, но я успею уйти из него с достоинством.

– Так каких действий вы ждете от меня? – спросил Лэнгдон, – хотите с моей помощью убрать Гладстона с дороги?

– В некотором смысле, – хмыкнула она, – но тебе для этого не потребуется прикладывать особых усилий. На балу, что пройдет сегодня, я объявлю, что назначаю нового премьер-министра.

Брови Майкла удивленно поползи вверх.

– Вы серьезно? Полагаете, это разумная идея, проводить такую резкую смену власти именно сейчас, когда ваша репутация и так находится в зыбком состоянии... не только из-за Ирландии, но еще и конфликтов в Индии и Афганистане? Вы на дух не переносите Гладстона, но многие испытывают к нему сильное расположение, не только в совете, но и за пределами Британии.

Виктория склонила голову на бок, взглянув на Лэнгдона с чем-то похожим на снисхождение.

– Будешь учить меня, как управлять страной, которой я распоряжалась пятьдесят лет?

– При всем уважении, – с напором добавил Майкл, – но я считаю, что вы торопите события. У нас был уговор, что я войду в совет министров на правах вашего доверенного лица, но смещать главного премьер-министра, отдавая мне его полномочия, сейчас было бы глупым и импульсивным решением с вашей стороны.

– А ты меня радуешь, – улыбнулась Виктория, – я то думала, ты мне и слова против не скажешь, однако, хватило же мозгов…

– Так вы меня проверяли? – недовольно переспросил Лэнгдон.

– Разумеется, – закатила глаза королева, – или ты думаешь, я настолько выжила из ума? Гладстон еще та заноза в заднице, но избавляться от него одним махом, я не могу себе позволить. Так что, уговор остается прежний, ты заступишь в совет министров, но пока будешь подтачивать всю эту гниль изнутри. Пока решается вопрос с Ирландией, твоя задача не пропустить этот билль на одобрение, чего бы тебе этого ни стоило.

– Ясно, – протянул Майкл, – так может, тогда и балы устраивать не стоит?

– Вот уж нет, – усмехнулась она, – хочешь жить в королевском дворце – терпи и местные традиции. И потом, судя по твоему виду, развлечься тебе явно не помешает.

Лэнгдон обреченно вздохнул. Ну, он хотя бы попытался отвертеться.

– Пойдем-ка, прогуляемся в саду, – сказала вдруг Виктория, поднимаясь из-за стола, – ты ведь еще не видел мои оранжереи?

…

Пока они шли по коридору, Майкл напряженно думал о своей предстоящей встрече с Уилльямом Гладстоном. Он знал, что тот был достаточно сообразительным человеком, и Лэнгдону придется быть осторожным, чтобы не навести на себя излишние подозрения.

И тут, стоило им завернуть за угол, как в Майкла неожиданно кто-то влетел, ударившись с размаху о его грудь.

– Ой! – испуганно воскликнула Мэллори, делая шаг назад.

Лэнгдон с раздражением посмотрел на нее. Его взгляд быстро пробежался по ее светлому платью с вышитым цветочным орнаментом, свежей белой розе, что была вплетена в волосы и кружевной ленте, завязанной на тонкой шее. Мысли о совете министров и Гладстоне выбило из его головы практически сразу.

– Какое очаровательное дитя, – улыбнулась королева, смерив Мэллори взглядом, – это и есть ваша подопечная, Майкл?

– Да, – с усталым недовольством ответил он, покосившись на девушку.

– Здравствуйте, – робко проговорила Мэллори, глядя на Викторию.

– Куда-то спешишь? – добавила Виктория, вскинув бровь.

– Леди Вандербильт сказала, что будет ждать меня в красной гостиной, – неуверенно сказала девушка.

– О, милая, это не здесь, тебе нужно на третий этаж, – хмыкнула королева.

– А… спасибо, – улыбнулась Мэллори с неловким реверансом.

– Я смотрю, тебе здесь явно нравится больше, чем твоему крестному, – откликнулась Виктория, бросив на Лэнгдона насмешливый взгляд, – и что тебе пока приглянулось больше всего?

– Ну… – неуверенно протянула девушка, не зная, чего королева ждала в ответ, – пирожные здесь очень вкусные…

Майкл шумно выдохнул, едва сдерживаясь, чтобы не прижать ладонь к лицу.

У Виктории же, после слов Мэллори вырвался искренний смех.

– Прошу прощения, – холодно сказал Лэнгдон, – она долгое время прожила в деревне, а там не слишком-то сильно занимались ее воспитанием.

При этом, Майкл бросил на Мэллори угрожающий взгляд, в котором читалось: "Не вздумай еще что-нибудь ляпнуть!"

– Да брось ты, Лэнгдон, – хохотнула королева, – она же просто прелесть. Даже не вздумай ее перевоспитывать!

Мэллори тихо хихикнула, опустив взгляд в пол.

– Беги, милая, хорошего дня, – добавила королева с улыбкой.

– И вам, ваше величество, – весело ответила девушка и не взглянув на Майкла, быстро развернулась, побежав по коридору едва ли не вприпрыжку.

– Не сердись на нее, – мягко сказала Виктория, глядя на перекошенное лицо Лэнгдона, – если эта малышка еще умеет так искренне радоваться простым пирожным, то этот гнилой мир еще не до конца потерян.

…

Когда Мэллори прошлой ночью на дрожащих ногах вернулась в гостиную, ее сразу встретил заливистый смех Коко.

Девушка тут же покраснела и опустила взгляд.

– Что-то было слышно, да? – тихо спросила она, прихрамывая, идя мимо дивана.

– Если честно, то вообще все, – хмыкнула Вандербильт, – в этом коридоре такое эхо, что слышно на все западное крыло.

Мэллори болезненно поморщилась. Ей не хотелось, чтобы теперь вся женская половина Букингемского дворца обсуждала ее интимную жизнь и как именно она проходит…

– Лучше б радовалась, что Лэнгдон так на тебя бросается, – улыбнулась Коко, покачав головой, – думаешь, кроме тебя на него желающих не найдется? Да их здесь не одна сотня, милочка! И тебе придется быть лучше всех остальных, если не хочешь, чтобы твоего ненаглядного увела какая-нибудь более предприимчивая сучка.

Мэллори шумно сглотнула. Если честно, об этом она как-то даже не думала. Инцидент, что однажды произошел с участием Монтгомери, уже успел подзабыться, но теперь Вандербильт напомнила ей былые чувства.

– И сама не давай ему расслабляться, дорогая, – продолжала Коко, обмахиваясь веером, – не забывай, что все мужчины, по своей сути, собственники. И если видят, что на их собственность кто-то решается наложить лапы, то из кожи вон лезут, чтобы отобрать ее обратно.

«И это они тоже уже проходили» – подумала Мэллори, вспоминая Тристана Даффи. Майкл тогда и правда чуть ли не наизнанку выворачивался от злости.

– И кстати, – протянула Вандербильт, хитро прищурившись, – а ты его любишь?

Эти слова резанули девушку как ножом. Казалось бы, безобидный вопрос, но отчего Мэллори стало страшно.

– Я… – промямлила девушка, – я, наверное, пойду спать.

Она слышала, что Коко еще что-то сказала, когда та выбегала из гостиной, но не стала оглядываться.

Закрывшись на ключ в спальне, Мэллори прислонилась спиной к двери и закрыла глаза.

«Ты его любишь?» – продолжали эхом повторяться слова девушки в ее голове.

Мэллори прижала ладони к лицу. Кому какая разница, любит она или нет, все равно ей не хватит духу сказать об этом Лэнгдону. Конечно, она понимала, что у мужчины явно были к ней чувства, но едва ли это было то самое, что подразумевают, когда говорят слово «люблю». Он ей дорожил, боялся за ее безопасность, не хотел, чтобы она принадлежала кому-то еще… тоже самое можно сказать, к примеру, о владельце дорогой породистой собаки. За тем исключением, что Мэллори, в данном сравнении, скорей была дворняжкой, которую подобрали из жалости…

Она никогда не обольщалась на свой счет, впадая в мечтания о том, что Майкл однажды признается ей в любви. Мэллори это было так же сложно представить, как если бы он разрешил ей гулять и развлекаться, где и с кем ей вздумается. Лэнгдону доставляло удовольствие обладать ею и чувствовать привязанность девушки к нему, но кто знает, что будет, когда она ему надоест? В конце концов, породистых собак тоже иногда вышвыривают на улицу, а что уж говорить тогда о ней?

…

Мэллори блаженно закрыла глаза, когда горничная осторожно расчесывала ей волосы, собирая их в легкий пучок. Надо признать, во всей этой богатой жизни были свои плюсы, начиная от бытового комфорта и заканчивая восхитительно вкусными пирожными, от которых девушка теперь с трудом могла оторваться.

– Смотри не налегай на них, – смеялась Коко, глядя как Мэллори тянет с подноса уже третью корзиночку со взбитыми сливками, – а то так скоро в платье не влезешь.

На самом деле, так как девушка никогда еще в своей жизни не ела досыта, она понятия не имела, что такое лишний вес и эта перспектива особо ее не пугала.

– А сегодня вечером снова будет общий ужин? – спросила Мэллори, подняв взгляд на Вандербильт.

Откровенно говоря, за время жизни в поместье, она так привыкла, что Лэнгдон постоянно маячил где-то перед глазами, что находиться в отдалении от него, было сложновато. Возможно, она даже начинала немного скучать по его язвительным ухмылкам и закатыванию глаз.

– А тебя разве не предупредили? – удивленно переспросила Коко, – сегодня во дворце закатывают бал в честь приезда Лэнгдона, говорят, ее величество собирается официально назначить ему пост в совете министров.

– Вот как? – тихо произнесла Мэллори, – я не знала…

Теперь девушке понемногу становилось понятно, чем Майкл собирается заниматься при дворе. Похоже, у него были серьезные амбиции и раз уж речь пошла о совете приближенных королевы… то у Лэнгдона явно теперь проблем и работы хватало по самое горло. И в этот момент Мэллори стало немного совестно, за ее недавнее поведение. Майкл и так разрывался, пытаясь справиться с ответственностью, что решил взвалить на себя, а девушка, вместо благодарности, только изводила его своими капризами. Все же, наверное, ей стоит хотя бы попытаться быть хорошей девочкой, а не лезть каждый раз на рожон, когда Лэнгдон и так едва сдерживался, чтобы ее не придушить.

– Добавь-ка это, – решительно сказала Коко, вытаскивая из вазы на столе одну розу и протягивая ее горничной.

Мэллори почувствовала, как в ее волосы аккуратно вплели нежный ароматный бутон.

– Леди Вандербильт, – произнесла горничная, что заглянула в комнату из приоткрытой двери, – вас ожидают в красной гостиной.

– Что, уже? – с удивлением спросила Коко, – Надо же, какие они шустрые…

Обернувшись к Мэллори, она добавила:

– Приехали музыканты на сегодняшний бал, надо утвердить с ними программу. Придешь посмотреть? Среди них есть такой скрипач… ох, так бы его и съела…

Девушка улыбнулась отвечая:

– Да, с удовольствием.

– Вот и прекрасно, – кивнула Вандербильт и обернувшись к зеркалу, чуть поправила прическу, – приходи, как будешь готова, а я уже побегу, а то эти ушлые, вечно голодные типы, еще украдут здесь что-нибудь.

…

После столкновения в коридоре с Майклом и королевой, Мэллори все еще было неловко, особенно от того, что она ляпнула про пирожные… Но Виктория, похоже, была женщиной с чувством юмора, в отличие от Лэнгдона. По его взгляду, казалось, что он сейчас подзатыльник ей отвесит, но пронесло.

Ту самую красную гостиную, девушка нашла не сразу, но расспросив нескольких людей, что встретились на пути, она добралась до тяжелых дубовых дверей, что вели в комнату.

Когда Мэллори вошла внутрь, то сразу почувствовала на себе чужие взгляды. А еще, сразу стало ясно, почему гостиную назвали красной. И обои, и шторы и мебель и ковры – практически все было огненно-красных оттенков, за исключением, разве что, черного рояля, стоявшего в углу.

– А, это ты, дорогая, – улыбнулась Коко, – заходи.

Девушка нерешительно вошла внутрь, пробежавшись быстрым взглядом по присутствующим. Здесь сидели порядка двадцати молодых и не очень мужчин в черных костюмах, что явно были не первый раз взяты напрокат, если судить о их поношенности.

– Леди Мэллори Холланд, господа, – сказала Вандербильт, обернувшись в сторону музыкантов, – прошу любить и жаловать.

– А я ведь вас помню! – воскликнул вдруг брюнет в очках с тяжелой оправой, – я аккомпанировал вам на вечере у Тристана Даффи…

– Покойного Тристана Даффи, – с усмешкой добавил парень, сидящий неподалеку.

– Серьезно? – хмыкнула Коко, – так ты у нас, оказывается, певчая пташка?

– Не то чтобы очень… – попыталась отвертеться Мэллори, взмахнув руками.

– О, поверьте, миледи, – улыбнулся брюнет, – вы поете получше некоторых, с кем мне приходится иметь дело на званых вечерах. Чаще всего, это настоящий кошачий концерт, а у вас прекрасное меццо-сопрано, так что, вы зря скромничаете.

– Так может тогда организуем небольшой сюрприз виновнику сегодняшнего бала? – весело спросила Коко, – уверена, ему понравится.

– Я только за, – кивнул пианист.

Взгляды музыкантов и Коко в ожидании уставились на Мэллори, что нервно закусила губу.

– Можно попробовать, – тихо сказала она с неуверенностью, – но я понятия не имею, что мне петь…

– О, я вам что-нибудь сейчас подберу! – воскликнул пианист и тут же полез в большую папку, где хранились партитуры.

Мэллори тяжело вздохнула. Лэнгдон ведь уже попросил ее молчать и не высовываться, а она опять собиралась сделать все в точности наоборот.

========== 35 ==========

Песня, что упоминается в главе:

Never Enough – Loren Allred

Да, я знаю, что это мимо эпохи, но считайте, что это авторское допущение, как было с песнями в 4-ом сезоне АИУ, к примеру)

Майкл уже несколько часов сидел за столом разгребая бумаги, когда в его комнату вдруг постучали.

– Войдите, – негромко отозвался он, не отрывая взгляда от документов.

Дверь открылась и на пороге показалась молодая горничная, что несла в руках что-то черное.

– Это что? – хмуро спросил Лэнгдон вскинув бровь.

Служанка, что только что принесла в его комнату парадную одежду к балу, растерянно заморгала.

– Вам просили передать, – тихо пробормотала она, осторожно складывая вещи на кровать, – это к сегодняшнему балу, сэр.

– Ясно, – устало произнес Майкл, – можешь идти.

– Бал начнется через полтора часа, господин Лэнгдон, – напомнила горничная, с легким поклоном.

…

– А это не слишком? – неуверенно спросила Мэллори, глядя в зеркало.

– Не у той спрашиваешь, – засмеялась Розалин, что сидела на пуфике с бокалом шампанского, – Коко Вандербильт не знает, что такое «слишком».

Коко недовольно шикнула на хохочущую девушку.

– Не слушай ты ее, – отмахнулся Вандербильт, – ты выглядишь прекрасно!

На Мэллори было надето шелковое платье небесно-голубого цвета, а в волосы вплетена, подобно диадеме, позолоченная оливковая ветвь.

Девушка сильно нервничала. Не только от того, что это был первый настоящий бал в ее жизни, а из танцев она кое-как знала только вальс, но еще и по причине, что ей придется петь перед всем честным королевским двором Британии. И зачем она только согласилась? Мэллори все еще вынашивала идею резко притвориться больной и отказаться от выступления, но подозревала, что Коко не позволит ей так легко слинять.

А еще ее сильно смущала та песня, что предложил ей спеть Эдуард – так звали пианиста, с которым она уже однажды встречалась у Даффи. Слишком смелая и откровенная для Букингемского дворца, как казалось Мэллори, но Эдуард настаивал… насколько ей было известно, он сам был ее композитором и ему не терпелось исполнить ее впервые. Однако, слова, что в ней звучали, задевали девушку за живое и она боялась, что не сможет произнести их вслух, зная, что Лэнгдон будет с ней в одном зале.

Также, Мэллори от души надеялась, что сегодня она ничего не испортит. Бал устраивали в честь вступления Лэнгдона на высокопоставленную должность, и главная задача, что стояла перед девушкой в этот вечер – просто не мешать.

…

Спустя час, когда ее ноги впервые переступили порог парадного зала, Мэллори восторженно замерла на месте, глядя на огромные позолоченные люстры с хрустальными каплями, что переливались на свету, как драгоценные камни.

Росписи на потолках, витые подсвечники на стенах, что напомнили ей заросли шиповника. Портреты бывших правителей Британии, грозно смотрели с полотен на людей, что стекались в зал через распахнутые двери. Это место вызывало в Мэллори боязливый трепет. Сколько особ королевских кровей ступали по этим мраморным полам, на которых она сейчас стояла? Неужели, все это был не сон?

– Отлично, – улыбнулась Коко, глядя куда-то вдаль зала, – похоже, они все-таки, смогли сегодня привезти ананасы в шоколаде!

Мэллори растерянно посмотрела на девушку, а та, уже схватила ее за запястье и направилась в сторону длинных столов, накрытых бардовыми скатертями.

Пока Коко изучала, чем сегодня собирались кормить гостей на балу, Мэллори продолжала оглядываться, рассматривая гостей. Когда ее взгляд неожиданно зацепился за Лэнгдона, сердце сразу забилось чаще. Он шел в обществе незнакомого ей пожилого мужчины, с которым они о чем-то увлеченно переговаривались.

«Не мешай, Мэллори» – напомнила она сама себе, – «Просто стой и молча улыбайся. Если ему будет нужно, он сам к тебе подойдет».

– Ну что, ты уже готова? – спросила Коко, вытирая руки, запачканные в сахарной пудре, салфеткой.

– К чему? – рассеянно переспросила девушка, все еще провожая Майкла взглядом.

– К твоему вокальному дебюту в Букингемском дворце, – хмыкнула Вандербильт, – давай, милая, порази их всех!

Мэллори шумно сглотнула, чувствуя, что сердце забилось еще чаще. Как назло, в этот же момент к ней сбоку подскочил Эдуард.

– Прошу прощения, что тороплю, леди Холланд, но хотелось бы начать до того, как сюда внесут шампанское, – тихо сказал он, – после этого их внимание уже сложно будет чем-то привлечь.

– Хорошо, – ответила девушка сиплым голосом, – куда идти?

…

Мэллори едва дышала, глядя себе под ноги. Хоть сейчас на нее были направлены взгляды сотен людей, казалось, она остро чувствовала только один из них. Зал постепенно затихал и сквозь шорох партитур в руках Эдуарда, девушка слышала, как громко стучит кровь у нее в ушах.

Заиграли первые аккорды и по телу Мэллори пробежала нервная дрожь. Ее взгляд все еще был опущен вниз, когда с губ сорвались первые слова:

I'm trying to hold my breath/Я пытаюсь задержать дыхание,

Let it stay this way/Пусть все остается как есть,

Can't let this moment end/Пусть это мгновение не заканчивается…

Сердце колотилось как сумасшедшее и голос девушки продолжал предательски вздрагивать. Однако, почему-то это даже лучше ложилось в мелодию, чем-то, как они репетировали с Эдуардом накануне.

You set off a dream with me/ Ты отправился в мечту вместе со мной,

Getting louder now/ Звук нарастает,

Can you hear it echoing? / Слышишь эхо?

Take my hand/ Возьми меня за руку,

Will you share this with me? / Ты разделишь это со мной?

'Cause darling without you/ Потому что без тебя, любовь моя…

Судорожно вздохнув, Мэллори резко подняла взгляд в толпу.

All the shine of a thousand spotlights/ Сияния тысячи прожекторов,

All the stars we steal from the nightsky/ Звезд, украденных с ночного неба,

Will never be enough/ Никогда не будет достаточно,

Never be enough/ Не будет достаточно.

Towers of gold are still too little/ Золотые башни пока еще не велики,

These hands could hold the world but it'll/ Эти руки могут удержать весь мир, но этого

Never be enough/ Не будет достаточно,

Never be enough/ Не будет достаточно,

For me/ Для меня…

Девушке казалось, что жгучая боль в груди разрывает ее изнутри и слова рвались уже не из ее рта, а из каждой клеточки тела, что воспламенялась и кричала от переполнявших ее чувств. Чувств, о которых никогда не было и не будет сказано и на которые она вряд ли получит ответ. Мэллори ощутила, как из уголка глаза невольно стекла первая слеза, но сейчас она уже была не в силах это сдерживать.

…

Когда Майкл сквозь толпу заметил Мэллори рядом с музыкантами, он тяжело вздохнул. Вот ведь не сидится же девчонке спокойно! Второй день во дворце, а она уже лезет на сцену. Удивительно, как ей еще смелости хватило. Лэнгдон помнил, как отчаянно она упиралась в доме Даффи, когда ее попытались заставить петь. Интересно, что подвигло ее повторить это снова?

Тем временем, толпа медленно придвигалась в сторону музыкантов, что стояли на небольшом возвышении.

– Господа и дамы! – взволнованно воскликнул мужчина, вставая из-за рояля и кланяясь толпе, – сегодня впервые прозвучит композиция, написанная мною, и исполненная прекрасной леди Холланд, что любезно согласилась представить ее вам.

По залу пролетели легкие аплодисменты. Лэнгдон стоял поодаль от основной массы людей. Прислонившись спиной к колонне и скрестив руки на груди, он неотрывно смотрел на Мэллори. Он заметил, что она побледнела почти как мел, когда пианист вновь опустился за инструмент. По ее виду было больше похоже, что она сейчас будет не петь, а грохнется в обморок.

Облизнув пересохшие губы, девушка продолжала смотреть себе под ноги, когда пальцы пианиста коснулись клавиш.

При первых словах, Майкл удивленно вздернул бровь. Манера исполнения была довольно непривычной. Голос Мэллори низкий, грудной, будто вибрировал и отдавался где-то внутри него, отчего по коже неожиданно пробежали мурашки.

Лэнгдон видел, как она вздрагивала и стиснула руки в кулаки, будто пытаясь удержать в себе что-то, что отчаянно рвалось на свободу. И когда она вдруг резко подняла взгляд, сердце Майкла, кажется, пропустило удар. В глазах девушки блестели слезы и они же отчетливо звучали в ее голосе. Но что зацепило Лэнгдона куда сильнее – отчего-то ему казалось, что хоть она и смотрела куда-то вверх, ее внутренний взгляд был направлен именно на него. Каждое слово песни ударяло электрическими разрядами в область груди.