Текст книги "Навстречу ветру (СИ)"
Автор книги: Baltasarii
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
Ты не забывай, что у меня в голове опилки. Длинные слова меня только огорчают.
Год 1547 от основания Империи. Ливень. День седьмой. Закатная треть.
Тишина в уютном внутреннем дворике, одном из, разбавлялась лишь тихим шелестом фонтана. Все в этом месте навевало покой. И фигурные стены, и удобные лавочки, и резной фонтан, изображающий плюющихся водой рыб. Композиция из постриженной зелени кустов и небольших клумб с цветущей (и это посреди осени!) остреллой. Все призывало расслабиться и задержаться в этом волшебстве хоть на пару мгновений. Этот альков редко посещали разумные – тем он был и ценен. И лишь в дальнем краю садика шелестел метлой безликий прислужник. Один из многих тысяч, что постоянно обслуживали Цитадель.
Хелена аккуратно ощупала многострадальную голову. Нет, пока еще не квадратная. А должна бы быть уже. Столько знаний в нее натрамбовали, что иногда страшно становилось. День за днем, треть за третью. Практически не давая передохнуть приближенные ко двору учителя ковали из низкородной девки величественную Повелительницу. Понятно, что за пару недель ничего внятного Хелена бы не запомнила, если бы в дело не вмешалась магия. Подобно тому, как Синриниаль прививал девушке навыки обращения с ножами, преподаватели заставляли ее сидеть в усеянных глифами рисунках часами. И вбивали в девушку знания не ящиками, но кораблями. Торговыми, ага.
Этикет, с поиском второго смысла и чтением между строк, экономика и макроэкономика, учение о поведении разумных и расоведение, знание арканов, алхимия и яды, танцы, церемониал и подобающие облачения для каждого из многочисленных случаев, теория управления, дипломатия, гербология, архитектура, искусство и многое другое. Все смешалось – ездовые ящеры и нявы. Хелена понимала, что ничего не понимает. И чем дальше – тем больше.
Хотя нельзя не отметить, что толк был. Пару третей назад девушка отметила, что у нее разительно изменилась осанка и походка. Да и в многочисленных столовых приборах она теперь вряд ли запутается. И «подобающая» одежда не сидела уже мешком на ладной фигурке.
Вот только за всеми этими делами и учебами совсем не оставалось времени на самое главное. На мужа. Хелена помнила, что по приезду в Тир-Небел-Торн ей выделили во владение специально для нее подготовленные покои. Комнат сорок, выход из которых смотрел на такую же дверь покоев Лира. Она тогда мягко послала управляющего на дальние острова и переселилась в спальню к мужу. Но и этот шаг не приблизил ее к любимому. Он появлялся в своих покоях дай Эн-Соф раз в три-четыре трети, где и забывался кратким сном рядом с измученной учебой женой. А потом вновь спешил вершить судьбы разумных и определять генеральный курс Империи. Не то, что о близости, о банальном общении даже говорить нечего.
Девушка все понимала. Умом. А вот сердце не желало успокаиваться. Благо, в последнее время она мастерски научилась уходить от неприятных чувств, акцентируясь в присутствии мужа на любви к нему. Лир все понимал. Лир винился и просил немного подождать. Лир говорил, что скоро, недели через две, аврал закончится и они смогут больше времени проводить вместе. А Хелена не считала себя в праве что-то требовать и всеми силами старалась скрасить мужу редкие минуты отдыха. Ну, когда была в сознании.
Ко всему прочему недавно у девушки появилась еще одна проблема. Ревность. И как ее решать, Хелена не знала. Мерзкое и липкое чувство подогревали то и дело появляющиеся в одежде мужа длинные волосы и редкие женские платки. Пах он иногда и благовониями, для мужчин не свойственными. На робкие намеки своей половины Ворон грустно улыбался и просил не брать в голову. Да только получалось плохо.
Добавляла огня и эдлеи Аири. Напрямую альви-аристократка ничего не говорила и всегда была безукоризненно вежлива и приветлива. Как и полагается главе фрейлин Императрицы. Да только новые знания позволяли увидеть хорошо скрываемое пренебрежение низкородной девкой, что пролезла в постель к обожаемому Ворону. Как-то незаметно до Хелены донесли, что Аири совсем недавно, по меркам альвов, была фавориткой Императора, со всеми вытекающими. А в последние трети в поведении прекрасной альви появилась несвойственная ей ранее дерзость и чувство превосходства, что не добавляло Хелене уверенности ни в себе, ни в муже.
Девушка посмотрела на заходящее Око, пытаясь отвлечься от грустных мыслей. Скоро Осенний прием, тот самый бал, который большинство ее учителей называли «предварительным экзаменом на состоятельность». Сегодня учеба закончилась рано – Повелительнице необходимо отдохнуть и облачиться в специально пошитое для приема платье. Что ж. Вот она и отдохнула. Возможно Лир сейчас в их спальне, можно будет задать ему все тревожащие душу Хелены вопросы. Теперь уже напрямую, хватит вилять!
К покоям царственной четы вело несколько коридоров, но Хелене нравилась именно эта галерея черного камня. Не смотря на цвет стен здесь всегда было уютно, потому что Око дарило свое тепло через многочисленные окна большую часть светлого времени суток. А светлый пол, убранный неизвестным деревом, скрывал шаги. Чистый воздух, напоенный ароматом цветов. Множественные повороты создавали иллюзию одиночества, то что нужно для неторопливых размышлений.
Приглушенные голоса точно не способствовали меланхолии, что захватила девушку еще в саду. Знакомые голоса. Хелена начала ступать осторожно, приглушая и так не почти беззвучный шаг. Девушка осторожно заглянула за угол и тут же отпрянула. А хорошенькой головке отпечаталась увиденная картина. Сердце дало сбой и забилось быстро-быстро. А на душе было очень гадко. За углом эдлеи Аири бесстыдно висела на шее ее мужа. И они целовались.
Ронове, ронове. Ронове! Подлый предатель! Гадкая обманщица! Нет, ну как он мог! Ноги сами несли девушку в обход милующейся парочки. Не помня себя Хелена забежала в супружескую спальню. Как же больно то! Тонкие пальцы стряхнули непрошенные слезы. Нет уж. Она не для того столько пережила, чтобы какие-то низкие предатели видели ее плачущей. Не дождутся. Она не позволит играть со своими чувствами. Не позволит ей злорадствовать, этой отвратительной альви.
Влажный от слез взгляд, мечущийся по комнате, остановился на часах. Еще полчаса и начнется прием. Пора собираться. Хелена заученно отстранилась от неприятных переживаний и пару раз хлопнула в ладоши, активируя один из многочисленных арканов спальни. В приоткрывшиеся двери тут же заглянула одна из ее многочисленных компаньонок, и, получив кивок Повелительницы, скрылась за резными створками. Чтобы через мгновение вернуться с сомном своих товарок. Девушки плотно окружили свою госпожу и принялись наводить красоту, весело переговариваясь друг с другом. Эдлеи Аири, на счастье, отсутствовала. Или на беду. С одной стороны – у нее все волосы останутся на месте. С другой же… Понятно, что ее задержало. Теперь-то все понятно. Мозаика сложилась.
Как бы то ни было, но в зал приема пошла не заплаканная дочка купца. В зал Осеннего бала вступила гордая и прекрасная Императрица, облаченная в летящее черное с серебром вечернее платье, цвета правящего рода. На безупречном лице лишь отстранённая вежливость, а за плечом вереница фрейлин. Девушки тут же растворились в окружающей толпе, негласно опекая Императрицу. А Хелена, спокойно оглядевшись и начисто проигнорировав мужа, легкой походкой направилась к плотной группке единственно знакомых ей аристократов. К птенцам.
Мужчины и Миранда встретили ее тепло. Даже несмотря на то, что Повелительница была необычно немногословна. В конце концов именно этих разумных девушка знала чуть ли не с рождения. И с ними ей было комфортнее всего, не считая мужа. Но муж… Ему еще предстоит объясниться.
Первый танец, медленный и неторопливый, девушка, вопреки традиции, отдала своему помолодевшему отцу.
– Доча? – негромко произнес Хален, умело ведя девушку в танце. – У тебя что-то стряслось?
– Ничего необычного, – Хелена даже не поменялась в лице, но отец – это отец. – Ничего неожиданного.
Разворот. Пары разошлись, чтобы еще через мгновение сойтись вновь, повинуясь красивой мелодии.
– Ну да. Ага. Точно, – Хален слегка поправил девушку за талию. – Просто теперь все вокруг знают, что у тебя с Лиром разлад.
– Давай не будем, – губы девушки на краткий миг дрогнули. – Не сейчас. Мне надо отвлечься.
– Ну хорошо, – хмыкнул медведеподобный мужчина. – Знаю я один способ. А потом ты мне все расскажешь.
– Возможно, пап.
Первое, что получила Хелена, вернувшись к птенцам, был бокал игристого. И растерялась. До сих пор Хален очень неодобрительно относился к употреблению дочерью алкоголя. Но теперь, наткнувшись на одобряющий взгляд родителя, смело пригубила напиток из хрустального бокала. Так и пошло. Девушка старательно игнорировала мужа, держала эмоции в узде и планомерно накачивалась игристым в перерывах между танцами с птенцами. Болтала с Мирандой ни о чем, смеялась шуткам Ррыча, спорила с Генри об устройстве государственной машины, а с Киром – о современной моде и вольном поведении молодежи. Обида, сжимавшая сердечко, постепенно ослабляла свою хватку, поддавшись новым ярким впечатлениям.
На фоне остальных сегодня выделялся Сигриниаль. Куда-то пропали чопорный дворецкий и безжалостный убийца на императорской службе и появился галантный кавалер, который к тому же был весьма недурен собой. Он почти сразу взял своеобразное шефство над печальной Императрицей и ненавязчиво ухаживал за ней весь вечер, то развлекая девушку разговорами, то поднося ей новые бокалы с напитками. Не удивительно, что последний танец, закрывающий, Хелена отдала ему.
По неписанным правилам, кто девушку последний танцует, тот ее и ведет к столу. Однако Хелена, неожиданно для себя, оказалась не в пиршественном зале, а на укрытой сумерками и стриженными кустами лавочке во дворе Цитадели. Вокруг фоном слышались стрекотания ночных насекомых и приглушенные томные разговоры укрывшихся парочек. Рядом с ней сидел Сигриниаль, красивый и притягательный. Мягкий свет фонарей придавал его совершенному облику легкую влекущую загадочность.
Повинуясь внезапному, но такому сильному импульсу, Хелена потянулась к его губам, что так манили. Сигриниаль не оттолкнул девушку и через миг они самозабвенно целовались. Губы альва пахли летним лугом, а язык вытворял такое, что девушка почувствовала жар внизу живота. Удовольствие было острым и всеобъемлющим, захватив Хелену полностью.
Закончилось все внезапно. По двору прокатилась мощная волна удивления, заставив всех, кто миловался на лавочках застыть столбом. Даже вездесущие цикады притихли. Потом ведром холодной воды извне накатила обида, терпкая и жгучая, как осхарские пряности. Затем мир погрузился в понимание, отдающее нотками горечи. Хелена оторвалась от застывшего альва и повернулась, безошибочно найдя источник таких ярких переживаний. Локтях в сорока в раскрытых дверях бального зала стоял Лир. Девушка окунулась в волну чистой как слеза, щемящей грусти. А потом эмоции Императора как отрезало.
Что. Она. Наделала.
Ошалелый взгляд метнулся на альва, на злые огоньки в его больших глазах. Потом на мужа. Так не должно быть! Это неправда! Душу затопила паника, теперь ее собственная. В голове билась лишь одна мысль – виновна. Разум затопило шквалом эмоций, и он благополучно потерялся из реальности, пытаясь пережить бурю. Тело же отреагировало предсказуемо. Ноги в дорогих туфельках вынесли Хелену из сада, затем через ворота, мимо молчаливых стражей, на дворцовую площадь. А потом и дальше по мостовой, куда глаза глядят.
В себя девушка пришла на маленькой уютной площади, обнимаясь с фонарным столбом. Вокруг ни души. Окна домов, что угадывались в ночи над многочисленными клумбами, были темны. И только в оконцах небольшой церквушки, почти часовни, угадывался неверный отсвет. Ну что ж, не худший выбор. Надо уже избавляться от дурной привычки тела бежать в любой непонятной ситуации. Девушка оторвалась от опоры и, вытирая слезы, на подрагивающих от напряжения ногах направилась к церкви.
Внутри было тихо. Мягко горели убранные в цветные стеклянные абажуры алхимлампы, освещая статуи Эн-Соф и святых. На своих извечных местах стояли ряды деревянных лавок со спинками. Девушка прошла между них и упала на колени перед подножием главной статуи, что было украшено горящими свечами. Упала и расплакалась навзрыд. Что же она наделала? Что же он наделал? Как теперь быть, Господи? Как склеить то, что неосторожно разбито на тысячу осколков? Отчаяние захлестывало волнами. Помоги, Эн-Соф! Молю тебя, дай знак!
И знак был дан. Рыдающая Хелена не сразу услышала тихий ритмичный речитатив. Как-будто кто-то напевал марш, на фоне так и напрашивались воинские барабаны. Приятным баритоном, надо сказать напевал. Песня звучала приглушено, но все громче. И вот уже стало возможно разобрать слова:
На этих словах с треском распахнулась неприметная дверь и в молельный зал ввалился низкорослый, заросший по самые глаза курчавой бородой мужик. С кожей цвета рассветного неба. В рясе. И ряса на нем смотрелась, как седло на няве. Эстетический шок застал Хелену врасплох. Ее преподаватель по экономике называл такое состояние «когнитивный диссонанс». А затем замолчавший мужик открыл рот:
– Ого, да у меня гости, – бархатный баритон священника укутывал, словно пуховое одеяло. – Что плачешь, дева младая? Обидел кто? Пойдем, покажем ему, как таких красавиц обижать. Сейчас, дубину возьму только. Где-то она у меня тут валялась…
Хелена так ярко представила, как жизнерадостный кобольд в рясе тузит Лира дубиной, что невольно прыснула.
– Не-не-не, отче. Не надо, – девушка некуртуазно шмыгнула носом. – Я думаю, можно не так, ну, радикально.
– Ага. Угу, – подошедший на расстояние вытянутой руки священник внимательно осмотрел девушку ореховыми глазами. – Ну ладно. Но поговорить тебе явно не помешает. Пойдем-ка, дева.
Пахнущий церковными благовониями святой отец аккуратно поставил девушку на ноги и, придерживая ее за локоток сильными руками, повел в ту самую дверь. И надо сказать, что его прикосновения были очень волнительными. За дверью Хелене открылось обиталище увлеченного ученого. Много шкафов с бумагами, пузырьками и банками. Стол, заваленный непонятными, но сложными на вид инструментами. В углу, стояла монструозная конструкция из змеевиков, колб и горелок. А у дальней стены, под небольшим оконцем, рядом с аккуратно убранной кроватью стоял еще один столик, накрытый кружавчатой скатертью. За него Хелену и усадили, на поразительно удобный стул.
Кобольд откуда-то выудил здоровенный самовар с блестящими боками. Поставил пару ведерных кружек и кокетливую вазочку с печеньем. Каждая печенька размерами могла поспорить с ладонью девушки. В кружки хлынул ароматный травень, раскаленный, словно Око. Но отвар был очень хорош. Да и сам хозяин был ничего так. Красив и экзотичен. Хелена зажмурила глаза. Да что с ней такое? Что происходит? Из-под припухших век снова хлынули мокрые дорожки.
– Ну-ну. Не нужно так убиваться, дева, – жесткая ладонь священника по-отечески погладила девушку по волосам, пробудив в теле совсем ненормальное удовольствие. – Спорим, твоя беда и яйца выеденного не стоит.
Хелена осторожно открыла глаза и обнаружила бородатое синее лицо в пяди от своего. Ой нет! Только не это! Если и он начнет ее целовать, она точно не сможет удержаться!
Огромные синие ноздри, словно выточенные из скалы, шумно втянули воздух. Еще раз. Он что, нюхает ее что ли?
– Ну ка дева, дыхни.
Дева зажмурилась и дыхнула.
– Ага. Угу.
Тяжелые шаги отдалились. Мелодично загремели склянки на ближайшем шкафу.
– Где-то тут. Или нет? А. Вот она.
Топот приблизился.
– Открывай уже дивные очи, дева.
– Хелена, – девушка видела, как священник капает какое-то зелье в стеклянный стакан с водой.
– На ко, прими, Хелена.
Дева приняла. Кисловатый вкус воды, казалось, смыл все переживания. А самое главное, пропало подспудное желание переспать с первым встречным, которое, оказывается, донимало ее весь вечер. Да и священник уже не выглядел таким заманчивым. Мужик и мужик.
– Ну? – кобольд уселся напротив, хитро прищурился и с шумом отпил из своей кружки. – Отпустило?
– Да, отче.
– Оррвел, доча, – священник тепло улыбнулся. – Просто Оррвел.
Кобольд сгреб из вазочки половину печений.
– Ну давай Хелена. Жги. А я пока плюшками побалуюсь.
И Хелена зажгла. Слова лились непринужденно, в перерывах на пылающий, но такой вкусный травень. Она выложила ему все. С того момента, как в их мирный дом ворвались дланники. Хелена плакала, Хелена улыбалась, Хелена была серьезна как никогда, Хелена изливала душу. Оррвел хмыкал, вкусно хрустел печеньем, задавал наводящие вопросы и слушал. Эн-Соф, как же он умел слушать! Побольше бы таких разумных. Когда девушка выдохлась, а история закончилась, в комнате воцарилась тишина. Тихо шкворчал самовар. Где-то на стене тикал хронометр. На душе было тихо и спокойно.
– Что это было, Оррвел? – рискнула нарушить задумчивую тишину.
– Все просто, доча, – хмыкнул священник, набивая трубку. – Не возражаешь?
– Нет-нет. Курите на здоровье.
– На здоровье, ага, – развеселился и без того позитивный мужик и подпалил табак. Пальцем. – Тебя обманули, дева. Подло и цинично.
Кобольд со смаком затянулся. Взгляд девы отражал вопрос и непонимание. В воздух отправился клуб дыма, пахнущего яблоками и медом.
– Вот скажи мне, доча. Отвар из кистоцвета тебе о чем-то говорит?
– Мощный афродизиак, – заученно выпалила девушка, чувствуя себя как на экзамене. – Без вкуса и запаха. Синергия с алкоголем. Вызывает мощное ненаправленное сексуальное влечение к подходящему объекту. Ой…
– Образованная, – одобрительно усмехнулся священник-ученый и снова затянулся. – И что из этого следует?
– Меня опоили, – осознала девушка. – Но зачем?
– Затем, чтобы поссорить тебя с мужем, – хмыкнул Оррвел. – Сначала разыграли сценку с изменой там, где ты ее наверняка увидишь. Потом опоили и…
– Попытались соблазнить, – дошло.
Как до кита, на третью треть.
– Угу. На глазах у твоего Лира, ага, – пыхнул дымом кобольд. – Осталось понять – зачем. Хотя, если хочешь идей, их есть у меня.
– Например?
– Ну, чтобы вбить между вами клин. Или… – Оррвел тут же растерял всю свою жизнерадостность и подобрался, цепко глядя на дверь. – Или чтобы ты убежала из Цитадели со скудной охраной, с целью…
– Захватить, – побелевшими губами прошептала Хелена.
Со звоном стекла в комнату залетел какой-то предмет и ярко вспыхнул. Уже теряя сознание в ярком свете, Хелена расслышала:
– Вот я старый дурак.
* * *
Бесполезно пытаться разобрать свои чувства, когда каждая секунда приносит новый шквал эмоций. И все старания по разбору этой бурлящей кучи идут прахом. Опасно в таком состоянии что-то обдумывать и тем более, не приведи Эн-Соф, принимать решения. Обязательно ошибешься и напорешься на рифы. Просто пустить мысли на самотек – опять не вариант. В таком состоянии все мысли будут об одном и том же, да только градус гадостности и обиды будет накручиваться все больше. Отстраниться? Не выходит. Слишком уж новая для Лира ситуация. Слишком неизведанная.
Возможно, Кир бы посмеялся над своим сюзереном. Уж не тому, кто оставил за плечами пару тысяч насыщенных лет, страдать от пустяковой обиды на свою половинку, как неопытному юноше. Вот только самому Лиру было не до смеха. Как-то так случилось, что любовь к нему до последних лет так и не пришла. Интрижки были. Легкая заинтересованность была не раз. Была и страсть, и влюбленность даже однажды. А вот такого глубокого и сильного чувства до сих пор не встречалось.
А потому Лир не придумал ничего лучше, чем занять себя рутиной. Он сидел на коленях в аркан-круге, выбитом на каменном полу балкона императорского кабинета, и настраивал свои э’лирр-потоки. Нудная, скучная и медитативная, но требующая внимания работа. То, что целитель прописал. По крайней мере, бурлящие в душе переживания не терзали Лира, проходя фоном. Парень настолько погрузился в настройку энергосистемы, что чуть не пропустил появление главы Седьмого Дома.
– Мой господин, – Дан тор Эшес стоял в дверях, почтительно склонив голову. – Я виноват.
– Говори, – слова выдавливались сквозь зубы, с трудом удалось сдержать раздраженный рык.
Плохо. Слишком сильно ударило предательство Хелены по его самообладанию. Так не должно быть.
– Проследили до капеллы Оррвела, – сухо докладывал третий сенешаль. – В должное время связной не появился. Отправлены оперативные группы. Стража оцепляет район. Но…
Вот оно! То, о чем не хотелось думать. То, что подспудно не давало покоя. И то, что догнало его само. Наивно было полагать, что Враг оставит Хелену в покое. Доклад Дана начал расставлять все по местам, кусочки информации собирались в одно целое. Злость никуда не делась, но приобрела другой оттенок. Рабочий такой настрой появился.
– Ясно, – бросил Лир, легко поднимаясь на ноги.
В кабинете уже сидели его птенцы и Хален. Все в полной готовности и молча. Но Императору было не до них. Парень чувствовал, что близилась развязка пророчества. По крайней мере той его части, которая касалась непосредственно Лира. Это его бой, за свою жизнь, за жизнь любимой. И парень будет к нему готов.
Не обращая внимания на соратников, Лир открыл один из неприметных шкафов и начал неторопливо облачаться в свой любимый доспех. Версия для диверсантов, как называл такие Дан. Заняли свои места Коготь и Перо. Отправились по многочисленным карманам и петлям артефакты и накопители. Через грудь легла перевязь с ножами. В подсумок на спине уместился малый ритуальный набор. А в перчатке приютился главный инструмент сегодняшней ночи. Крохотный фиал с кровью жены.
Предлагать Хелене Кровавое венчание Лир в свое время не осмелился. Еще в родовой библиотеке парень вычитал, что этот обряд позволяет супругам стать чуть ли не одним целым, но согласится ли его половинка на такое, Лир не знал. Возможно и стоило предложить. Тогда бы не случилось, что случилось. К счастью, существовала и односторонняя версия обряда, но сколько еще переживаний принесет такая односторонняя чувствительность, парень не знал. Но узнает. Предчувствие больно нехорошее. А пока следовало прояснить еще один вопрос.
– Ты! – незримый захват сдавил Сигриниаля и подтащил его к Императору. – Ты предал меня. Но ради того, что нас связывало, я дам тебе шанс. Говори.
– Не предавал… Мой… Господин… – слова давались альву с трудом, тиски аркана выдавливали из легких почти весь воздух. – Нашли… Пророчество…
Краем глаза Лир заметил, как Дан выглянул в приемную, принимая доклад. Бледное лицо Сигриниаля выдавало покорность и решимость. Эмоции альва говорили, что тот уверен в своей правоте. Даже так? Занятно. Значит птенцы нашли пророчество и решили обезопасить обожаемого Императора от смерти. Да только не подумали, что их могут играть в темную. Идиоты.
– Кто навел?
– Кельниар, – Сигриниаль и не думал запираться.
– Кто еще участвовал? – и, увидев, как альв отвел взгляд, усилил давление. – Кто?!
– Я, – опустился на колени Кир, опустив голову. – Я виновен.
– И я, – зеркально повторил его действия Генри. – Я виновен.
Ррыч выглядел сосредоточенным, но вины в нем не ощущалось. Судя по непонимающему взгляду Миранды – она не в курсе. Да и ее эмоции говорили за нее. А вот в глазах Халена разгорались опасные огоньки пробуждающегося берсерка.
– Ты назвал не всех, – угрожающе оскалился Император, беззастенчиво препарируя чувства альва. – Хотя, можешь не отвечать. Острые уши твоей возлюбленной торчат отовсюду.
Тот странный разговор в галерее, по которой так часто возвращалась Хелена с занятий. Внезапная страсть, с которой Аири бросилась ему на шею. Четко выверенная по времени страсть. Он от неожиданности не сразу смог оторвать альви от себя. И оставил тогда ее без наказания. Все же не чужими друг другу были еще недавно. Да уж. Размякло Его Величество в последние пару сотен лет. Совсем забыл, что предать может каждый. Сигриниаль отлетел в ближайшую стену и остался сидеть под ней, приходя в себя. А Император требовательно посмотрел на своего главного шпиона.
– Охрана убита. Капелла в беспорядке. Императрица и Оррвел пропали.
– Что и требовалось доказать, – Лир глубоко вдохнул и медленно выдохнул, считая до дюжины. – Поднимай «Затмение», Дан. Эдлеи Аири и этих троих туда же. В карцер. Готовь группы.
– Мой господин, – нарушил молчание Кир. – Позволь нам сопровождать тебя. Мы больше не подведем. Примем наказание, как повелишь, но не отдаляй нас сейчас. Прошу!
Лир пару мгновений разглядывал деятельных остолопов. Что ни говори, а слаженная команда – не то, чем стоит разбрасываться нынче. А накажет он их потом. Если будет жив.
– Без самодеятельности, – отрезал Император и получив три исполненных надежды кивка, продолжил. – Дан, объясни уже этим…
Лир сосредоточился и стал формировать аркан Кровавого венчания, краем уха слушая речь тор Эшеса.
– Истинное пророчество невозможно обойти. Если нашему господину суждена смерть, что предвидел Чтец Звезд, то ее не избежать. От вас пророчество прятали именно поэтому, чтобы не было зудящего желания все исправить, – взгляд третьего сенешаля примораживал даже сопли в носу, тон же заставлял чувствовать себя идиотами. – Вы хоть понимаете, что наворотили?
– Спасали жизнь сюзерена? – предположил твердолобый Генри.
Нити э’лирр сложились в четырехмерную звезду, напоминающую подвижный цветок. Теперь нужно поднатужиться и добавить еще одну мерность.
– Спасали? – в прохладном голосе Дана послышалась насмешка. – Для начала вы предали Императрицу. Это раз. А затем еще и поучаствовали в покушении на жизнь Императора. Это два. Приговор – смерть с отлучением от купели душ. Это три.
Лир потянул пятимерную конструкцию на себя и поместил ее под своим основным сердцем.
– Мы уберечь его пытались! – воскликнул очухавшийся Сигриниаль.
– Тем самым лишь итог приблизив? – в тон ему усмехнулся Дан и зло продолжил. – Кто даст гарантию, что своими попытками вы не подвели нашего господина под смерть? Кто вас просил вообще хоть что-то делать?! С чего вы решили, что никто больше не в курсе о происходящем?! При всем моем уважении, в политике вы не так сильны, как в воинском искусстве.
Фиал открыт. Лир стряхнул на язык терпкие солоноватые капли. Кровь любимой растворилась во рту без остатка. А затем пришла боль. Нет, не так. БОЛЬ. Хелену пытали, вот прямо в этот момент. И Лир ничего не мог сделать, даже ободрить. Связь-то односторонняя. Император полоснул этой болью по присутствующим.
– Вот, что испытывает моя жена сейчас, – хрипло произнес Лир. – Вот, чего вы добились.
Однако, теперь парень точно знал, куда бежать. И когда Лир там появится – похитители заплатят за каждый волос, что упал с головы любимой. Охнула Миранда. Послышался звериный рык со стороны Халена, и его взгляд не предвещал ничего хорошего провинившимся птенцам.
– Все готово, – тут же доложил третий сенешаль.
– Тогда вперед.
* * *
Лир вынес дверь очередной трущебной халупы, пятой по счету, что они проверяли. Хелена ощущалась под землей, в глубине под Тир-Небел-Торном. А вход был где-то здесь. Но пока что им встречались только насмерть перепуганные обитатели дна и асоциальные элементы. Сопротивляться никто даже не пытался. Когда злачные кварталы сообща перетрясает стража и неулыбчивые разумные в неприметных доспехах, даже до самого тупоумного дойдет, что сопротивляться не стоит. Можно запросто получить пару пядей отточенного металла в самые неожиданные места своего организма, и это в лучшем случае. Потому, сотрудничать хотели все. Помочь же не мог никто.
Однако в этот раз чутье не подвело, за оседающей пылью Лира встретила парочка уже знакомых по Схиелу искаженных. Впрочем, скалились они недолго. Под их истекающими черной слизью телами отыскался и лаз, прикрытый досками. И лаз этот вел в огромный и запутанный, как оказалось, пещерный комплекс. Нет, про сами пещеры Лир знал, странно было бы не знать о подвале своего жилища. Но то, что он такой протяженный, оказалось сюрпризом даже для Седьмого Дома.
Боль жены билась в сознании, изредка давая передышки. Эта боль и собственная беспомощность сводили Лира с ума, не давая времени ни на оценку ситуации, ни даже на то, чтобы просто оглядеться. Парень несся по пещерным переходам как левиафан, сметая с пути скудные заслоны из искаженных. За ним едва поспевали птенцы с Халеном. Лир понимал, что такая спешка приведет к ошибке, но остановиться было выше его сил. Слишком сильная связь образовалась у него с женой. Со временем ощущения должны ослабнуть, но кто даст им обоим это время?
За очередным поворотом потолок обвалился прямо за спиной парня, отрезав его от помощи. Закономерно. Кто бы не загонял его в ловушку – знал, что делал. Однако у самого Лира происшествие вызвало лишь легкую досаду. Тварь еще слабо представляет, с кем связалась. И тут парня скрутил очередной приступ боли. Теперь неведомый палач медленно вгонял Хелене в живот что-то острое. Рыкнув, Лир ломанулся вперед и вылетел в просторную пещеру, посреди которой стоял огромный искаженный.
Туша в шесть локтей почти скребла уродливой башкой по потолку. Раздутое тело бугрилось от маслянно-черных жгутов оголенных мышц. Когти внушили бы уважение даже много чего повидавшему Лиру, да только сейчас парню было все равно. Еще одна досадная помеха, не более. Хоть и довольно подвижная, проскочить не удастся.
Короткий разбег и парень подныривает под удар твари, подсекая Пером раздутое, покрытое черными язвами бедро. Лир присел, пропуская возвратный удар чудовища и резко встал. Взятый обратным хватом Коготь с чавканьем пропорол печень создания. Это если у твари есть печень. Но судя по реву, что-то важное Лир таки достал. Коготь остался в печени, а Лир прыгнул с разворотом через правое плечо. Резкий удар Пером наискосок развалил искаженного на две неравные половины. Тварь еще конвульсивно дергалась, когда Лир, выдернув из порченной плоти Коготь, уже выходил из пещерного зала.
Стряхнув черную жижу с благородного адамантия клинков, Ворон побежал дальше. Боль Хелены уже некоторое время не ощущалась. И это пугало. Похоже, палачи придумали что-то еще и планомерно к этому готовились.
Новый приступ боли, теперь в правой кисти, настиг парня в узком скальном проходе, который пришлось форсировать боком. Еще пара коридоров и парень попал в просторный зал с явными следами обработки. В дальнем его конце в допросном кресле сидела его измученная жена, слабо уже понимающая, где находится и что с ней делают. А рядом закручивала винт какая-то баба в поношенном орденском доспехе. Винт на зубчатых тисках, которые калечили тонкую кисть Хелены.
