Текст книги "Mise en Place (СИ)"

Автор книги: azriona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Вместо этого, Джон дышал почти ровно, разве что чуть быстрее обычного. Спустя пару секунд после пробуждения он понял, где находится, сел в кровати, огляделся и посмотрел на часы. Встряхнул их и снова посмотрел.

Половина третьего.

Джон тихо рассмеялся, раздумывая, стоит ли верить часам. Но солнце лгать не могло: сквозь комнату пролегал бледно-желтый конус послеполуденного света. Уотсон кое-как освободил ноги и потянулся. Он чувствовал себя помятым и разбитым – то ли оттого, что спал слишком долго, то ли оттого, что заснул, так и не раздевшись.

На стуле возле кровати стопкой лежала одежда. Его одежда – должно быть, Гарри сбегала домой и принесла

кое-что. Она даже про шампунь не забыла (красноречивый намек, ничего не скажешь). Джон взял тюбик и пошел в душ.

И пока обжигающие струи воды тяжело катились вдоль изгибов его мышц, он мог позволить себе ни о чем не думать. Джон медленно втирал шампунь, потом так же медленно смывал… Он не думал о Шерлоке. Он старательно не думал о Шерлоке.

Вместо этого он думал о пустых полках в морозильной камере, вспоминал, какой там ледяной тяжелый воздух, как он вспотел, работая в теплой парке, как перекатывались мышцы под влажной кожей. Спину жгло от горячей воды. Джон потянулся и дотронулся кончиками пальцев до низкого потолка душевой. Суставы хрустнули, он глухо застонал и с облегчением расслабил плечи.

Джону было… хорошо. Он до сих пор чувствовал себя немного помятым (еще бы – проспать четырнадцать часов), но все же отдохнувшим. Горячая вода и пар разбудили его, и Уотсон глубоко вдохнул влажный воздух. Он все стоял под горячими струями и будто смаковал все эти болезненные пощипывания и обжигающий зуд, пока кончики пальцев не сморщились и не покрылись глубокими морщинами.

Джон оделся, и, все еще храня ощущение тепла и особенной чистоты, вышел на лестницу и прислушался.

Теперь едва уловимый звук стал отчетливее: шум и сутолока «Империи», когда ресторан закрывается после обеда. Позвякивание тарелок в раковине, грохот подносов на кухне. Мэри весело выпроваживает гостей у дверей, и в самом эпицентре событий Гарри нещадно отчитывает Арти за какой-то, безусловно, тяжкий проступок, а тот вяло пытается защищаться в этой своей забавной манере, рассчитывая вызвать улыбку, призванную перевесить все возможные упреки в его адрес.

Пока Джон спал наверху, «Империя» вполне неплохо существовала без него. На мгновение он почувствовал себя виноватым: на него рассчитывали, а он продрых весь день.

Блядь.

– Арти! – цыкнула Молли. – Нельзя ли хоть немного потише? Джона разбудишь.

– Прости, прости, – затараторил парнишка. Джон вернулся в квартиру, чтобы обуться и спуститься к остальным, но вдруг заметил кое-что на кухонном столе.

Раз – рецепт плова в рамке.

И два – рецепт курицы с помидорами, написанный почерком Шерлока.

Джон представил, как сестра пришла в дом на Бейкер Стрит и обнаружила рецепты, пришпиленные ножом к столу. О чем она, интересно, подумала в тот момент? О чем бы ни подумала, она принесла их вместе с чистой одеждой и шампунем – словно это был тоже своего рода намек.

Джон снова внимательно прочитал рецепт Шерлока. С кухни снова послышался грохот и еще одна порция упреков – на этот раз от Мэри. Джон сложил рецепт, спрятал в карман, надел пальто и тихонько проскользнул на улицу через парадную дверь. Все были слишком заняты, чтобы это заметить.

Если бы у Джона спросили, заговаривал ли с ним кто-то, когда он покупал продукты, он бы не нашелся, что ответить. Уотсон даже не был уверен, вступал ли в беседу он сам. Возможно, вразумительный разговор и мог иметь место, но Джон в этом весьма сомневался. Он выбирал продукты самозабвенно, предельно сосредоточившись на рецепте. Он даже не задумывался, не найдется ли что-то из ингредиентов у Гарри, но что-то ему подсказывало, что нет.

Он пришел в себя только на кухне в маленькой квартирке сестры, когда начал подготавливать продукты.

Не жалей времени на подготовку, Джонни. Убедись, что у тебя под рукой все, что нужно.

Джон никогда не готовил один, даже когда повзрослел. У него за спиной всегда стоял Джеймс: предлагал, советовал, напоминал. Теперь Джеймс был не один. К нему присоединился Шерлок. Но он не присматривал из-за плеча. Он стоял напротив, облокотившись на стол, или слонялся между кухней и гостиной, или жонглировал апельсинами, а иногда пытался удержать солонку на кончике носа. Он ничего не предлагал и не советовал. И он совершенно отличался от того эгоистичного мудака, каким Джон знал его в реальной жизни. Но он был рядом. Пусть вне досягаемости, пусть только где-то в поле бокового зрения, даже если Джон старался не думать о Шерлоке, Уотсон знал, что он рядом.

Так что Джон готовил не один.

Достать курицу из упаковки, промыть холодной водой. Разложить на столе и высушить. Посыпать солью, перцем и молотым имбирем. Нагреть молоко, поджарить шафран, потом добавить его в теплое молоко, отставить на время. Нарезать лук тонкими кружочками, натереть свежий имбирь, измельчить кинзу.

Что ему нужно? Точно не Шерлок Холмс, как бы ему ни хотелось сказать обратное. О, Джон хотел его и мог это признать, даже с крыши выкрикнуть или написать в верхней строке меню жирным шрифтом.

Но Шерлок Джону был не нужен, равно как и Шерлоку – Джон. Безусловно.

Через несколько недель вернется Шерлок, но только на пару часов. Он захочет увидеть открытую и процветающую «Империю», где клиенты счастливы, а на кухне все гладко и под контролем: продукты свежие, а камера глубокой заморозки поразительно пуста. На мгновение Джон позволил себе окунуться в мечты и подумать об идущем по кухне Шерлоке, с камерами, снимающими его со спины, и горящим взглядом, направленным на Джона, и с улыбкой, и… Джон выкинул видение из головы.

Он не хотел Шерлока всего на пару часов, да и то под прицелом камер. Он хотел видеть Шерлока на своей кухне, хотел, чтобы они вновь менялись шефством за безупречной работой. Он хотел развалившегося на диване Шерлока, который смотрел бы кулинарные шоу и выкрикивал «Чушь!» каждый раз, когда с экрана говорили что-то нелепое. Он хотел Шерлока, критикующего, как он моет посуду, выбирает тип муки для пасты или имеет наглость выбирать консервированные помидоры вместо свежих.

И да, он хотел Шерлока в своей постели, обнаженного и задыхающегося. Нужно быть честным с самим собой.

Но Джону он был не нужен.

Промыть рис, затем высушить. Нагреть духовку, растопить сливочное масло, открыть банку консервированных помидоров, нагреть сотейник с растительным маслом.

Что ему было нужно? «Империя»? Мэри, Молли, Арти?

Гарри. Хорошая, бескорыстная, добрая, с недостатками, отчаянная Гарри, которая изначально никогда не хотела «Империю» – по крайней мере, не так, как хотел Джон. Гарри выросла здесь, и Джон тоже. Джон помнил, как, будучи юным, делал на кухне «Империи» домашнюю работу, но Гарри сбежала оттуда гораздо раньше: то шла к друзьям, то занималась в квартире наверху, где жил Джеймс.

– На кухне слишком шумно и жарко, – жаловалась она, указывая на важность обучения, давление от экзаменов и требовательность учителей.

Родители сдались. С тех пор Гарри была редким гостем на кухне.

Будучи подростком, Джон мыл посуду и изучал бизнес с самой нижней ступени. Гарри некоторое время была официанткой, но вскоре бросила это дело из-за слишком большой занятости: она снимала для школьной газеты, участвовала в конкурсах, проводя больше времени в проявочной, чем в ванной. Джон приходил домой, пахнущий чесноком и луком, – Гарри же пахла хлоркой и фиксирующим раствором: это был странный, неприятный запах. Не раз он ловил Гарри, с довольной улыбкой нюхающей свои пальцы – это была улыбка, очень похожая на ту, которая появлялась на Джоновом лице, стоило ему вдохнуть запах чеснока со своих рук.

Джон подумал, как же сильно все изменилось. Казалось бы, не так много времени прошло с тех пор, как Джеймс умер и Хэмиш вступил во владение «Империей». Но почему-то Джон ушел из ресторана, сконцентрировался на профессии доктора, поступил в университет, сдал экзамены и больше не возвращался. И Гарри… тоже. Она отложила камеру и заняла место Джона, словно камера – это всего лишь Гарри, выставляющая напоказ грехи юности, будто разделившись в своём стремлении добиться чего-то совершенно иного.

А может и нет. Джон постоянно предполагал. Но от идеи того, что Гарри управляет Империей, потому что ресторан без неё загнется, он уже начал зависеть. Больше некому было руководить «Империей», и больше всего на свете Джон хотел, чтобы ресторан продолжал свое существование. В самые тяжелые времена, в Афганистане, под палящим солнцем и градом пуль, Джон знал: где-то там, на кухне «Империи», перекрикиваются между собой повара, шипит масло на сковородке и царит тепло и уют. Это была его опора.

Отсчитать стручки кардамона, палочку корицы, отмерить сахар, соль, изюм и миндаль. Начать жарить курицу, подготавливать специи и рис.

Что ему было нужно? Открытая «Империя» или сама мысль о том ресторане, который был в прошлом? Память о его дедушке – в аромате имбиря и томатов, в похрустывании кожицы жарящейся курицы, в изящном падении петрушки, завершающей блюдо?

Возможно. Может, поэтому половина мужчин из его роты в полевых условиях говорила о своих женах и девушках: о том, что последнюю ночь они провели бы, наплевав на контрацепцию, чтобы оставить что-то после себя, если не вернутся домой?

У Джона не были ни жены, ни девушки. У него была «Империя» и Гарри, чтобы ею руководить, но предпринимательская деятельность – понятие недолговечное. «Империя», которая находилась сейчас внизу, уже не была такой, какой ее покинул Джеймс.

Опять же, это была не та «Империя», в которую зашел Шерлок неделю назад.

Обжаривать курицу, пока не подрумянится; отложить в сторону и поджарить лук, имбирь и консервированные помидоры. Выпарить воду из риса, добавить шафрановое молоко и поставить запекаться в духовку.

Что опять привело к вопросу: что нужно Джону?

Поместить курицу обратно в сотейник.

Что совершенно отличалось от того, что он действительно хотел.

Повернуть курицу, чтобы она поджаривалась равномерно.

Он хотел Шерлока. Ему нужна была «Империя», которой руководила бы Гарри, но он хотел… он нуждался в…

Джон промыл лайм, нарезал тонкими ломтиками и отложил в сторону. Он достал из духовки рис, взял стручок кардамона, палочки корицы и выложил все на тарелке. Сверху положил курицу, помидоры и лук, а потом на каждый кусок выдавил лаймового сока и сбрызнул им всю тарелку.

Он проверил, все ли выключено, и направился вниз.

Смех и разговоры из кухни доносились все громче и громче, пока Джон нес блюдо вниз, и на мгновение он просто замер в дверях, наблюдая за ними: Мэри, смеясь, склонилась над столом, сложив руки на груди; Молли стояла у плиты, что-то помешивая в кастрюле; Арти о чем-то повествовал, яро жестикулируя руками, а Гарри сидела за дальним столиком возле окна и с улыбкой что-то записывала на бумаге.

Эти четверо, сплоченные и непринужденные, прекрасно справлялись и без него. Может, у него уже было то, чего он хотел? Может, только это ему и было нужно: знать, что эти четверо всегда здесь и делают то, что должны делать, но только без него? Джон им был не нужен – уж точно не так, как Джон нуждался в них.

Но потом Мэри подняла голову, и её и без того счастливая улыбка стала ещё шире, а тихие, полные надежд мысли вновь превратились в земные и реальные.

– Джон! – воскликнула она, выпрямившись.

– Он самый, – подтвердил Джон. – Явился не запылился.

– Да неужели, – продолжая улыбаться, фыркнула Мэри и за руку потянула его на кухню. – Гарри сказала, что ты спал. Надеюсь, мы тебя не разбудили.

– На ланче было слегка шумновато, – добавила Молли.

– Это была случайность! – протестующе заявил Арти.

– О, Джон! – ахнула Мэри. – Ты готовил!

– Я умею, знаешь ли, – сообщил Джон, поставив поднос на стол.

– Надеюсь, это для нас, – сказала Молли, оглянувшись через плечо. – Потому что я не думаю, что этот соус получится именно таким, как сказано, исходя из рецепта.

– Это курица по-омански, версия Шерлока, – ответил Джон.

Арти передал по кругу тарелки и вилки, а Мэри впихнула Джону в руки тарелку с едой.

– Ешь, – приказала она. Внезапно в его руке оказался и бокал вина, который всучила Молли.

– Пей, – не менее настойчиво сказала та.

– Только веселиться будем потом, – пробубнил Арти между глотками и откусил еще курицы. – Боже, босс, на вкус потрясно. Ты метишь на мое место? Потому что можешь просто уволить меня.

– И преподнести тебе такой подарок?, – скептически уточнил Джон. – Да нихрена подобного.

– Гарри, ты должна это попробовать, – позвала Молли, а та, все еще занятая бумажной волокитой, только отмахнулась.

Молли вернулась к столу и взяла тарелку.

– Мне жаль, что все не закончилось хорошо.

Джон крепко сжал тарелку в руках и посмотрел в сторону Мэри и Арти, которые разговаривали между собой и их не слышали.

– Так очевидно?

– Ага. – Молли со свистом втянула воздух. – Все… все кончено, верно?

– Он ушел не попрощавшись, так что, думаю, ты права. – Он поставил тарелку обратно; еда пахла очень аппетитно, но доедать, несмотря на полноту вкуса, совсем не хотелось.

Молли, ничего не ответив, поставила свою собственную тарелку на стол и потянулась вперед, чтобы поцеловать Джона в щеку. Слегка коснувшись его плеча в знак поддержки, она тоже присоединилась к разговору Мэри и Арти.

Гарри закончила копаться в бумагах и подошла к Джону, который стоял чуть дальше остальных.

– Все в порядке? – тихо спросила она.

– Да, – кивнул Джон. – Спасибо.

– Не за что. – Она кивнула в сторону подноса. – Пахнет потрясно.

– И вкус такой же. У Шерлока лучше выходило.

Гарри рассеянно кивнула.

– Думаешь, нам нужно добавить это блюдо в меню?

– Он просил. И плов тоже.

Гарри глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– У нас есть все ингредиенты, хотя может понадобиться еще басмати. (Прим. переводчика: разновидность риса.)

– Я могу сбегать в магазин.

– Завтра, – решила Гарри. – Мы представим эти блюда в пятницу вечером.

– Джон, вкус и правда потрясающий, – с восторгом заявила Мэри.

– Вот и отлично, потому что скоро и Молли научится это готовить, – сообщил он.

– Не могу дождаться, – с храброй улыбкой сказала Молли, и Джон почти ей поверил.

========== Глава 20 ==========

Первые выходные с новым меню и без Шерлока прошли успешно. Хоть зал и не был битком набит посетителями, как в первый день, с камерами и съемочной группой, людей было вполне достаточно. Под конец Джон чувствовал себя настолько истощенным, что едва мог соображать. Ему не хватило сил вернуться на Бейкер Стрит, и он заснул у Гарри на диване, даже не потрудившись снять одежду.

В середине второй половины воскресного обслуживания Мэри поймала его на кухне.

– Такими темпами нам понадобится другой официант, – ликующе сообщила она.

– Официант?

Мэри рассмеялась и потянула его за руку.

– Ты просто душка, любимый, но ты здесь не для того, чтобы таскать людям воду и хлебные палочки.

– У нас больше нет хлебных палочек.

– Ты упустил суть.

– Нет времени думать об этом прямо сейчас, – отрезал Джон и снова погрузился в роль счастливого хозяина.

Мэри была права, подумал Джон, шныряя от столика к столику, доливая воду посетителям и протирая тарелки. Она двигалась в два раза быстрее, чем Джон, но дело было не в возрасте или способностях: люди горели желанием поговорить с ним. Они хотели, чтобы Джон взял стул, уселся и как следует потрепал языком. Они предлагали ему выпить напиток, который он сам и принес, и подсаживались поближе в надежде услышать интимные подробности о проведенной здесь Шерлоком неделе.

– Скажите, – просили они, возбужденно сверкая глазами, – он и правда ужасный человек? Или это просто для шоу?

– И то, и другое, – отвечал Джон, думая о Шерлоке, заявившемся к нему в спальню через окно. Или пристально уставившемся в экран телевизора у него в гостиной.

И потом Джон уходил. Не потому, что надо было протереть другие столики, а потому, что, останься он там чуть дольше, точно разболтал бы такие личные подробности, которых никто и слышать не желал.

На кухне царил жаркий, шумный и хаотичный беспорядок —, но беспорядок в какой-то степени организованный. Молли, с прилипшими к мокрому от пота и пара лицу прядями волос, успевала справляться с многочисленными заказами. Каждый раз, когда Джон приходил за готовыми блюдами или сваливал кучу грязной посуды в раковину, возле которой деловито трудилась Гарри, атмосфера вокруг была оживленной, а разговоры велись либо о температуре и времени, либо о запасах яиц, оставшихся в холодильнике.

– …в Блэкпуле, – говорила Молли, и Джон против воли навострил уши.

– Вот те на, хреновое времечко для визитов в Блэкпул, – категорически заявил Арти.

– Сейчас идут съемки, они не могут ждать конца лета. Так или иначе, Грег рассказывал, что дела у них плохи, а съемки больше двух месяцев не продлятся.

Джон быстрее шел через кухню с тарелками в руках. В голове внезапно вспыхнули мысли о теплых пляжах и криках чаек; о Шерлоке в облегающих плавках, с блестящей на солнце мокрой кожей…

О, да ради…

– Мне надо бы помочь тебе, – вздохнула Гарри, когда Джон бухнул в раковину очередную груду посуды.

– Наоборот, – упрямо возразил он.

Гарри покачала головой.

– Джон, ты один там за всех отдуваешься, а я лишь посуду мою.

– Тоже важная работенка.

– Мы должны… – Гарри замолкла, упорно продолжая драить кастрюлю.

– Нанять кого-нибудь? – продолжил за нее Джон. – Просто Мэри так говорила.

– И что ты ей ответил?

– Ничего.

Гарри кивнула, сжав губы в тонкую полоску.

– Что ж. Думаю, рано или поздно нам придется это обсудить.

– Завтра, – с уверенностью проговорил Джон. – Мы сядем и как следует все обсудим. Я не собираюсь трепать языком посреди воскресного обслуживания.

– Как скажешь, – согласилась Гарри, и он пошел обратно на кухню.

– Что, даже хуже, чем у нас? – с сомнением поинтересовался Арти.

– Намного, – со знанием дела ответила Молли. – Грег сказал, что они даже не пытались вычистить свои холодильники. Шерлок обнаружил там…

– Молли, суп? – мягко напомнил Джон, и та со стоном всплеснула руками.

– Прости-прости, – суетливо извинилась она, потянувшись за одной из кастрюль. – Немного торможу сегодня. Я подгоню, как только курица будет готова.

Джон склонился над плитой.

– Ты в порядке?

– Абсолютно измотана. Жду не дождусь завтрашнего дня.

Джон нахмурился.

– Завтрашнего?

– Понедельник, босс! – крикнул Арти. – Если ты, конечно, не собираешься заставить нас прийти и вкалывать как проклятых.

– Нет, – успокоил их Джон, стараясь не думать о том, как неделю назад он был похищен в Суссекс, встретился с братом Шерлока, увидел дом Шерлока.

Спал в его кровати.

– Отлично, у меня планы, – довольно провозгласил Арти.

– Кто устраивает вечеринку на этот раз? – уточнила Молли, ставя суп возле Джона.

– Я, – ответил Арти.

– И как у тебя остаются силы на вечеринку?

– Я молод.

Молли встряхнула головой; от этого движения ложка в ее руке дрогнула, и сливки с хлюпом приземлись на суп. Сверху она посыпала петрушку, и Джон уловил странную смесь неистового спокойствия у нее в глазах.

– С тобой точно все в порядке, Молли? – еще раз спросил он.

– Точно, – кивнула она, широко раскрыв глаза. – Я же говорила, что свихнусь, когда дело дойдет до курицы.

– Я имею в виду… – Джон снова попробовал собрать мысли воедино. – Прости. Я и сам понять не могу, что хотел сказать.

Молли одарила его спокойной дружелюбной улыбкой.

– Я могу заменить Гарри, если тебе нужен перерыв.

– Да ладно, осталось каких-то три часика, – с иронией отмахнулся Джон и поспешил доставить суп посетителям.

Лучше продолжить работать, решил Джон. Конечно, ему хотелось бы сесть, прислонившись головой к стене, и хоть на минуту прикрыть глаза. Но сделать так – значит, позволить себе думать о Шерлоке, спасающем другой ресторан в Блэкпуле от неминуемой гибели, придирающемся к решениям менеджеров и способностям поваров. Это означало бы думать о найме нескольких официантов или даже посудомойщика с портье; о необходимости обсудить финансовые вопросы с Гарри в понедельник, когда им придется решить, что же делать с займом.

А Джон не хотел думать о займе. Он не хотел думать о найме дополнительного персонала, когда они уже подошли к краю. И, прежде всего, он не хотел думать о Шерлоке в Блэкпуле, ведущем себя так, будто та неделя в Брикли ничем не отличалась от любой другой…

– Джон?

Джон моргнул; потребовалось время, чтобы узнать голос Сары, и он вынырнул из раздумий. Сара сидела за столиком и наблюдала за ним с тревогой на лице.

– Прошу прощения, – с неловкой улыбкой сказал Джон, ставя перед ней суп. – Полагаю, это для тебя?

– Как ты догадался, – усмехнулась Сара. – Ты в порядке?

– Да, просто… долгий рабочий день, вот и все. – Джон оглядел остальные столики: казалось, на данный момент все было под контролем, поэтому он присел рядом с Сарой. – Боже, надеюсь, я не принял у тебя заказ и даже не узнал тебя?

Сара рассмеялась.

– Уверяю, я бы не призналась, даже будь это правдой.

– Тоже так думаю.

– Я так рада! Хотя, полагаю, теперь у меня совсем нет шансов нанять тебя обратно.

– Не знаю, – признался Джон. – Гарри могла бы…

– Джон, – осторожно сказала Сара, а затем покачала головой.

Тот нахмурился.

– Что?

– Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, – с мягкостью в голосе проговорила она, положив руку Джону на плечо. – Как ты относишься к… ну, к уходу Шерлока.

Сара запнулась, произнося его имя, но даже эта маленькая заминка напомнила Джону об их разговоре недельной давности, который произошел в офисе Сары.

Это серьезно?

Боже, а он даже не знал, что ответить на этот вопрос, и теперь он был куда более продвинутым, чем тот идиот, который бродил по улицам и скупал овощи. Как будто прошла тысяча лет с того момента, как он сидел с Сарой и разговаривал о Шерлоке.

– Без понятия, – наконец ответил Джон. – Я был слишком занят, чтобы все как следует обдумать.

Сара кивнула и с нежностью сжала его руку.

– Если захочешь поговорить, я всегда рядом.

– Немного шумновато для разговоров, – поделился Джон. – Наверное, декораторы не учли этот момент, когда создавали новый интерьер.

Сара вновь рассмеялась, но все еще смотрела с сочувствием.

– Что ж, ты знаешь, где меня найти. Скажем кому-нибудь, что у тебя инфекция массового поражения, и я часик-другой буду тебя осматривать.

– Сара Сойер, – протянул Джон, вскидывая брови, —, а я-то думал, что ты не одобряешь эти игры в доктора.

– Ой, заткнись ты, – отмахнулась она, нежно похлопав Джона по руке. – А то я скажу, что это остроконечная кондилома. (Прим. переводчика: маленькие выросты телесного цвета, которые могут появляться на половых органах, вокруг заднего прохода, иногда во рту.)

– Да, так намного лучше, – хмыкнул он и поднялся, чтобы поцеловать Сару в щеку. Джон думал, что она смотрела ему вслед, пока он возвращался к повседневным тяготам ресторанного менеджера, но взглянуть в ответ так и не решился. Не хотелось наткнуться на взгляд Сары, изучающий и полный жалости.

Нет. Определенно, жалости тут не было. Джон подумал, что и сам в двух шагах от жалости к себе.

***

– Рано или поздно тебе придется пойти домой.

Голос Гарри эхом раздался на опустевшей кухне. Мэри, Арти и Молли давно уже ушли – вымотанные, но счастливее, чем Джон их когда-либо видел. В последние полчаса обслуживания все было довольно спокойно, так что Мэри смогла в одиночку справиться с залом и выписать всем чеки с зарплатой. Возможно, улыбки на их лицах, когда они уходили, были связаны с зарплатой, но Джон так не думал – улыбались они еще до получки.

– Надо бы пополнить запасы выпечки, – пробормотал Джон, не отрываясь от прейскуранта.

– Джон, – мягко произнесла Гарри. – Я знаю, что ты просматривал счета.

Тот вздохнул и отложил в сторону бумаги. Гарри скользнула на стул, садясь напротив него.

– Итак? Начинай. Я готова к худшему.

– Все не совсем плохо. Просто… не думаю, что мы уже в безопасности.

– Скажи, что хоть вечерние обслуживания оправдали себя.

Джон покачал головой.

– Гарри, потребуется месяц или два таких вот вечерних смен, чтобы окупить месяцы, в которые прибыли не было вообще. Мне жаль, но это правда.

Гарри кивнула, не выглядя оскорбленной; а обидеться она могла – в конце концов, Империя в худшие свои времена была под её руководством.

– Хотя, вот вопрос. Думаешь, мы сможем выдержать все это? Этот уровень обслуживания и уровень дохода? Думаешь, у нас все было бы хорошо, не продайся мы уже банку?

– Это спорный вопрос…

– Нет, не спорный. Думаешь, у нас получится?

– Да, – безоговорочно ответил Джон.

– Тогда вот что сделаем, – решительно заявила Гарри. – Пойдем в другой банк, получим кредит и расплатимся с «Ллойдс».

– Гарри, мы никогда не получим кредит, когда на нас уже висит один. К тому же, нам нечего дать под залог.

– У нас есть ресторан.

– Нет, у «Ллойдс» уже есть ресторан.

– Только не после того, как мы им заплатим, Джон. – Гарри наклонилась и яростно хлопнула рукой по столу. – Да что с тобой не так? Три недели назад ты не задумываясь пошел на абсолютно нелепый шаг и выставил нас на всеобщее посмешище на национальном телевидении, пригласив Шерлока Холмса – человека, который разорвал бы нас на части только для хорошего зрелища. А теперь ты сдаться, даже не рассмотрев варианты?

– Нет у нас вариантов.

Гарри буравила его взглядом, все еще соприкасаясь пальцами с поверхностью стола. Джон было взглянул на нее, уловил гнев в ее глазах и торопливо вернулся к счетам.

– Да пошло все нахрен! – заявила она, с трудом подавляя злость в голосе. – Ты чертов трус!

Джон раздраженно фыркнул.

– Прости, что?

– Ты прекрасно слышал! Может, ты и вторгся в Афганистан, но все равно трус.

– Только потому, что я пытаюсь проявлять благоразумие и трезво оценивать ситуацию?

– Благоразумие! Хоть раз за всю свою жизнь ты проявлял благоразумие, Джонни? И когда же ты был разумным в прошлом месяце? Потому что разумный человек сказал бы: «Нет, постойте-ка, я не доверю свою судьбу Шерлоку Холмсу, потому что, стоит делу дойти до спасения ресторанов, у него чертовски ужасная репутация». Разумный человек сказал бы: «Нет, спасибо за приглашение на ужин, Шерлок, но мне правда нужно остаться здесь и еще немного поработать со своей командой». Разумный человек не свалил бы неизвестно куда в последний день съемок, чтобы потрахаться с человеком, который, по сути, мог бы спасти наш ресторан. Видимо, попытка вышла неудачная, раз он, состоя в отношениях, уехал без каких-либо на то причин. Благоразумие – уж точно не та черта, которая присутствовала в тебе эти последние три недели, так что сейчас даже не пытайся строить из себя разумного, потому что я не уверена, что ты знаешь, как это делается.

Телефон ударился об стену еще до того, как Джон осознал, что это он его швырнул. Он образовал тревожащий слух шум и неприятное «дзынь», прежде чем развалиться и грохнуться на пол. Джон уставился на останки телефона; стук сердца гулом отдавался в ушах, стоящая у двери Гарри тяжело дышала.

После этого кухня опять погрузилась в тишину. Джон так и пялился на обломки телефона, думая о Джеймсе, который звонил по нему, разговаривал с другими шеф-поварами, заказывал продукты; о Хэмише, который делал то же самое. Благодаря этому телефону Джон мог звонить из школы и пару минут поболтать с отцом, у которого был перерыв между дневным и вечерним обслуживанием.

Будучи маленьким, Джон мечтал сидеть за столом и звонить с этого телефона. И пару раз ему выпадала такая возможность: не то чтобы часто, потом появился Интернет.

– Я трус, говоришь? – тихо переспросил Джон, не отводя взгляд от телефона. – Ты забыла сказать, Гарри, что тебе никогда не хотелось этого. Думала, что я не догадывался, но это не так. Думаешь, самые ранние мои воспоминания были о дедушке, готовящем на кухне? А вот и нет. Они о тебе, изо всех сил пытающейся сбежать отсюда. Ты занималась всем, чем только можно, лишь бы найти повод не появляться здесь. Что ж, и у тебя это получалось. Или же ты просто делала вид. Но потом… Что, Гарри? Почему ты прекратила? Что заставило тебя перестать фотографировать? Нечто настолько ужасное, что ты вернулась сюда и пряталась за барной стойкой, пропивая всю свою жизнь? Думаешь, что я трус? Только потому, что ты такая же.

– Да пошел ты, – буркнула Гарри без злости в голосе. Она выглядела усталой и опустошенной.

– Вот и приехали, – вздохнул Джон, снова усаживаясь на стул. – Два труса в обанкротившемся ресторане. Скажи, Гарри, хоть кто-то из нас сделал что-то действительно выдающееся за всю свою жизнь? О чем можно было б сказать: да, это моих рук дело, и я этим горжусь.

Гарри оттолкнулась от стола, качнув головой.

– Как-то раз я рассмешила Клару. Шутка была чертовски отстойной, но она рассмеялась так, будто это была самая смешная вещь, которую она когда-либо слышала. А потом она меня поцеловала.

Джон медленно кивнул. Сказанного было недостаточно —, но хоть что-то. Он думал о медицинской школе, правильно поставленных диагнозах, о дне, когда подписал контракт с армией, об огне и пустынях Афганистана.

– Я приготовил Шерлоку ужин.

Гарри подняла взгляд.

– И он это съел?

– Все до крошки.

– Черт возьми, просто чудо какое-то, – фыркнула Гарри и тоже присела. – Повезло тебе.

Джон посмотрел в ее сторону, но она не взглянула в ответ. Она усердно делала вид, что сосредоточена на угле стола: пальцы очерчивали деревянную поверхность, обхватывали края, как две жутковатые биты.

– Один их тех громадных грузовиков и несколько легковых автомобилей. Прямо в центре Лондона. И еще парочка автобусов в придачу. У меня с собой были камера и журналистское удостоверение, так что я просто скользнула вперед и принялась за дело. Взяла камеру, увидела всё через это сквозь объектив и, кажется, целую вечность снимала: скорые, полиция, пожарные – всё. Делала снимки и даже не осознавала, что снимаю.

Ее голос был безжизненным, даже скучающим. Джон протянул ей руку, но она ее не взяла, слишком погрузившись в мир воспоминаний.

– А потом я обрабатывала снимки. Автобусы были не двухэтажные. Даже не туристические. Школьные автобусы, полные детей. Маленьких, на однодневной экскурсии по Лондону.

Голос Гарри прервался. Джон перегнулся через стол и с силой сжал ее руку.

– Половина из них была мертва, а я даже не знала их.

Но эмоции все-таки прорвались наружу, и Гарри рухнула на колени. Джон бросился к ней и сгреб рыдающую сестру в охапку. Он целовал ее волосы, щеки, плечи… всё без разбора, куда только мог дотянуться губами. И обнимал – крепко-крепко, укачивал, как ребенка. Он молчал, потому что прекрасно понимал, что сказать ему попросту нечего.