Текст книги "Mise en Place (СИ)"
Автор книги: azriona
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Но Джон поднялся на ноги, взял меню и подошел к двери.
– Нужно развесить меню снаружи.
– Конечно, – безжизненно кивнула Гарри.
Джон немного помялся на выходе.
– Гарри… Думаю, тебе лучше побыть в кухне сегодня.
Она не взглянула на него.
– Разве не Арти у нас су-шеф?
– Да, но ты ведь не хочешь попадать в камеру, а вчера я просматривал отснятый материал, и ты много раз мелькаешь в кадрах. Придется много вырезать и замазывать. Так что лучше займись посудой этим вечером.
Гарри даже не пыталась сдержать рвущийся наружу смех.
– Вот только не надо делать вид, что тебя беспокоит вся эта возня операторов. Просто признай, что хочешь удержать меня подальше от алкоголя.
– В таком случае, просто признай, что пропускала по рюмашке в перерывах между обслуживанием посетителей.
Гарри закрыла глаза. Он заметил. Конечно же, заметил.
– Мудак.
– Согласен, – Джон и не старался скрыть грусть в голосе.
Спустя несколько минут после его ухода Гарри обнаружила, что все еще находится в предвкушении так и не сказанных слов, которые, казалось, словно повисли в воздухе. Ты была права. Права с самого начала. Гарри почти чувствовала эти слова на вкус. Но она понимала, что они так и останутся непроизнесенными.
========== Глава 14 ==========
[Зал ресторана «Империя». Мэри расстилает скатерти, раскладывает приборы, расставляет посуду. Ей помогает слегка подвыпившая управляющая. Джон трудится в тылу – за барной стойкой: отвечает на телефонные звонки, циркулирует между кухней и офисом, общается с сотрудниками через окошко.]
Закадровый голос Шерлока: Персонал «Империи» окрылен субботним успехом, вечер действительно прошел неплохо. Даже слишком неплохо: у них возникло ложное ощущение уверенности в собственных силах. Можно подумать, что дневное обслуживание в воскресенье пройдет легко и просто. Но правда в том, что ничего нельзя назвать простым или легким, когда речь идет о работе на кухне, поскольку ощущение ложной безопасности весьма обманчиво. И чтобы оно оправдалось, нужно здорово потрудиться.
[Смена кадра. Заполненный посетителями зал.]
Мэри: Вот сегодняшнее меню. Хотите, чтобы я рассказала о новых блюдах?
[Смена кадра. Кухня. Молли стоит, облокотившись на стол, и кусает губы.]
Молли: Не уверена, что это сработает.
Арти: Выше нос, Молл, что такого ужасного может случиться?
Молли: Ну… я могу кого-нибудь отравить.
Арти: Если ты и правда умудришься это сделать, пусть твоей жертвой окажется Шерлок.
[Зал ресторана «Империя». Мэри накрывает на столы. Шерлок наблюдает за ней так, словно следит за важным экспериментом.]
Мэри: Здорово, правда? Новое меню, новый взгляд. Вчера всем посетителям действительно понравилось, проблема была в том, чтобы решить, что именно они хотят попробовать больше всего. Я про то, что проблема выбора была всегда, но раньше они скорее действовали методом исключения: решали, что они точно пробовать не хотят. А вчера клиенты думали, что бы такое заказать в следующий раз.
[Смена кадра. Кухня. Арти шинкует морковь. Шерлок внимательно следит за процессом из-за его плеча.]
Арти: Мне нравится готовить. Раньше я особо этого не делал.
Шерлок: Заметно.
Арти: Только сэндвичи. Я как-то сделал тосты с фасолью. Правда, хлеб тогда пригорел.
Шерлок: Да неужели.
Арти: Я бы хоть каждый день готовил. Как думаешь – у меня получится?
[Арти беспечно размахивает ножом в опасной близости от лица Шерлока.]
Шерлок: Давай посмотрим, не умрет ли кто-нибудь, отведав суп, который ты сегодня сваришь.
Арти: Точно, шеф!
[Другая часть кухни. Молли делает заготовки для блюд, ей помогает подвыпившая управляющая.]
Молли: Нет, оно хорошее, хорошее. Новое меню… хорошее.
Управляющая: Оно другое.
Молли: Да, так и есть. Оно… такое знакомое, семейное. В какой-то степени. Я имею в виду, я вроде как вспоминаю и узнаю эти новые блюда. Знаю, что должно получиться, хотя раньше их и не готовила. Знаешь, мне стало так комфортно на кухне. Раньше так не было. В смысле, мне и раньше было неплохо: я, конечно, знала, где что лежит и для чего это нужно, но у меня было такое ощущение, будто я не понимаю, что я делаю. А сейчас я это точно знаю. Ну почти.
Управляющая: Мне это нравится. Думаю, это как раз то, что нужно «Империи». Новая кровь, новый взгляд, новый колорит.
Закадровый голос Шерлока: Воскресенье станет поворотным моментом в жизни «Империи». Сегодня кухня начнет работать в полную силу. Смогут ли Молли и Арти справиться с расширенным меню, с новыми, более сложными блюдами? Молли объективно квалифицированный кондитер, и новый десерт, шоколадное суфле по-мексикански, станет настоящей сенсацией. Если она сумеет все сделать правильно.
[Крупный план. Молли с обеспокоенным видом помешивает что-то в кастрюльке на плите.]
Молли: Растапливайся… растапливайся же… Оно не растапливается. Не растапливается.
[Смена кадра. Арти с болезненным шипением вываливает нашинкованную морковь в большую кастрюлю.]
Закадровый голос Шерлока: В связи с тем, что нагрузка Молли возросла, у Арти, бывшего посудомойщика, а теперь су-шефа, появились новые обязанности, в частности, приготовление супов и салатов. Это даст шеф-повару возможность сконцентрироваться на таких сложных вещах, как суфле, рыбные блюда и овощные гарниры. В меню «Империи» никогда не было хорошего супа, но мы исправим это упущение. Морковный суп с имбирем – классический, легкий в приготовлении рецепт, прекрасно подходит для холодного времени года. И с ним справится даже Арти.
[Остатки моркови никак не хотят высыпаться. Арти встряхивает миску.]
[Смена кадра. Зал ресторана «Империя». Джон провожает посетителей к столикам. Мэри раздает меню. Дневное обслуживание начинается.]
Закадровый голос Шерлока: Сотрудники «Империи» привыкают к своим новым ролям. Возможно, день и правда пройдет без сучка, без задоринки.
***
Так или иначе, воскресное дневное обслуживание проходило весьма неплохо. В зале было полно довольных посетителей. И если сотрудники и осознавали свои косяки, поскольку знали кухню изнутри, то гости ничего такого явно не замечали.
Гарри мытье посуды абсолютно устраивало: можно было не появляться в зале. У этого были и плюсы и минусы. Положительный момент состоял в том, что ей не нужно было опасаться, что в одном из гостей она узнает Джима Мориарти. Гарри понимала, что это просто вопрос времени, и вполне логично было бы прийти именно сегодня – в воскресенье. Но коль скоро Гарри точно не знала, в зале он или нет, всё казалось намного проще.
А минус был в том, что удаленность Гарри от зала также означала и удаленность от бара и от початой бутылки виски под прилавком. Она обещала Джону, что больше не будет прикладываться к выпивке во время работы. Джон верил ей, так было всегда, и всегда будет, даже если Гарри и сорвется – сейчас или еще когда – и пропустит глоток-другой (так, для тонуса). Но ведь это Джон, он доверяет тем, кого любит. Доверяет безоговорочно. Гарри и представить не могла, чтобы брат не доверял кому-то, кого любит, не верил, что этот человек желает ему только добра. По большому счету, он был слишком уверен в том, что все такие же, как он сам.
Именно поэтому Гарри людям не доверяла. Это в какой-то степени уравновешивало мир вокруг.
Взять хоть Шерлока Холмса. Всего пять дней назад он был незнакомцем, совершенно чужим человеком (звездный статус не в счет). А теперь он на «ты» с ними со всеми. И просто смехотворно, что Джон доверился ему до такой степени, что согласился отказаться от всего в «Империи», что до этого так любил. И Гарри считала, что не доверять Шерлоку – ее моральный долг и святая обязанность. И дело не только в том, что он изменил всю жизнь их ресторана вплоть до мелочей (до такой степени, что Гарри подозревала, что Джеймс в гробу переворачивается, хоть никогда и говорила об этом Джону). А в том, что ей казалось, что Холмс намерен завязать отношения с ее братом или что-то вроде того.
Не то чтобы Гарри завидовала. Дело не в том, что она смотрела, как эти двое избегают друг друга на людях, и думала, что и они с Кларой, должно быть, выглядели так же. Зависть не имела к этому никакого отношения, потому что она любила своего брата и видела, как он смотрит на Шерлока, смотрит широко раскрытыми глазами, как смягчается выражение его лица и как отчаянно и напряженно он расправляет плечи – так, словно готовится к неизбежному концу. Точно так же выглядела Клара в те последние несколько недель, когда они обе, не говоря друг другу ни слова, знали, что все кончено.
Гарри Джону не завидовала, нет. Она чувствовала, что происходит, когда видела, как Джон и Шерлок не смотрят друг на друга. Нечему тут завидовать.
Ресторан работал вовсю уже около часа, и весьма неплохо. Гарри было вполне уютно в подсобке: она мыла посуду, выносила мусор, подметала пол, избегала камер – в общем, не высовывалась. Она совершенно забыла о возможности появления Джима Мориарти (но не о бутылке виски), когда поступил первый заказ десерта.
– Три суфле и пирожное с заварным кремом, – сияя, объявила Мэри. – Они знают, что придется подождать, и не возражают.
– Вот дерьмо, – простонала Молли с расширившимися от ужаса глазами.
– Да ладно, Молл, все получится, – подбодрил ее разливавший по тарелкам суп Арти.
– Да ни фига, я не могу отойти от плиты, – нервно ответила Молли.
– Я принесу, – сказала Гарри, быстро пригнулась, чтобы не попасть в камеру, и поспешила к холодильнику. Три порции суфле были там, где она их оставила, маленькие формочки из жаропрочного стекла, закрытые пленкой.
Удерживая их в одной руке, Гарри направилась обратно на кухню. Они были ледяными и твердыми, Гарри даже подумала, что у нее вот-вот рука отмерзнет, но все-таки донесла, поставила на противень и отправила в духовку.
– Двенадцать минут на суфле, шеф, – крикнула она, и Молли расплылась в благодарной улыбке.
– Спасибо, Гарри, – сказала девушка. Она закончила сервировать блюдо и заглянула в духовку. – Как думаешь, они поднимутся?
– Они будут великолепны, – ответила Гарри, хотя ее и саму заботил тот же вопрос. Но Молли была слишком ранима (даже учитывая удачный день за плечами), чтобы рисковать ее уверенностью в себе.
– Ой, шеф, – позвал Арти, – шпинат горит.
Молли взвизгнула и метнулась обратно к плите, а Гарри вернулась в подсобку, где ее ждали четыре сковородки после жарки соте, шесть супниц, пять салатниц, три стакана и Бог знает сколько столовых приборов. Нужно приниматься за работу.
Двенадцать минут спустя, только она вернулась в подсобку, в который раз выкинув мусор (нескончаемое занятие, почти как мытье посуды), как услышала грохот – словно все бокалы в здании разом упали на пол. На мгновение наступила тишина, а потом Молли начала голосить:
– Они замороженные!
Гарри бросилась на кухню. Сказать, что у нее сердце в пятки ушло – ничего не сказать, потому что оно скорее обратилось в камень, как двенадцать минут назад суфле, которое теперь было наполовину поднявшимся, наполовину замороженным и бесповоротно испорченным, в общем, являло собой плачевное зрелище. По краям суфле все-таки предприняло отчаянную попытку подняться, но получилось это сделать только на сантиметр, и на свою беду оно еще и обуглилось. В центре суфле не поднялось вообще и представляло собой некую однородную массу. По тому, как Шерлок хмурился, когда тыкал пальцем в центр этого нечто, стало понятно, что выводы Молли по поводу замороженности десерта оказались верными.
Но сильнее всего пострадали формочки. Очевидно, они не были предназначены для таких резких перепадов температур (из морозильника сразу в горячую духовку), поскольку они лопнули сразу в нескольких местах, и из трещин сочилось суфле. Шерлок постучал своим длинным изящным пальцем по краю формочки. Кусок стекла угрожающе качнулся и отвалился. И несчастное суфле, изможденное бесплодными попытками подняться, испустило последний вздох и, пузырясь, вытекло на стол.
Молли разрыдалась. И Гарри ее не винила. Все остальные не издавали ни звука.
– Слезы. Ты плачешь, – ледяной голос Шерлока звучал низко и властно. Гарри почувствовала, как у нее внутри все словно в узел завязалось. Ощущение было почти… не сказать, что приятное, нет – ее никогда особо не заводили такие вещи, но она с легкостью могла представить, как снесет крышу у ее брата, если Шерлок произнесет его имя этим тоном.
– Простите, – пискнула Молли.
– Ты профессионал. По крайней мере, так себя позиционируешь. И на тебе – рыдаешь над испорченным суфле, – с каждым словом голос Шерлока звучал все более рассерженно. Молли шмыгнула носом и постаралась сдержать слезы, но Гарри знала: раз уж девчушка собралась разреветься…
– Что, собственно, произошло?
– Они не пропеклись как следует.
– Нет, я думаю, они пропеклись как раз, как и должны были, если кто-то неправильно их хранил или не довел до нужной температуры. Ты положила их в морозилку, верно?
– Дааа…
– В морозилку, а я специально уточнил, что нужно поставить их в холодильник. Ты переморозила суфле. С ним все было бы нормально, если бы ты не собиралась печь его до следующей недели. А потом ты сразу засунула его в духовку, разогретую до 190 градусов, не дав постоять в тепле и минутки. Ледяное стекло на горячем противне – глупость, которая привела не только к нарушению технологии, но и полностью уничтожила формочки для суфле, сохранившиеся с открытия ресторана. Более того, подозреваю, что остальное суфле тоже в морозилке. А это означает, что сегодня оно непригодно для запекания, что, в свою очередь, означает, что твои достижения в области приготовления десертов – полнейшая чушь.
– Я, наверно, неправильно поняла…
– О! Разумеется, ты неправильно поняла, – насмешливо ответил Шерлок. – Точно, прошу прощения, все налаживается, Молли просто неправильно поняла, когда я подробнейшим образом ее проинструктировал, как именно готовить и хранить суфле для сегодняшнего ланча. Нет, серьезно, а чего я ожидал? В чем дело, Молли? Я считал тебя умной, вчера на кухне ты подавала большие надежды, у тебя есть способности, и ты можешь стать хорошим кондитером, но только если будешь следовать чьим-то инструкциям, потому что ты не перестаешь думать о том, что ты делаешь. «Я испеку хлеб, но не дам тесту расстояться и подняться. По рецепту это необходимо, но мне-то лучше знать», «А добавлю-ка я в блюдо консервированные томаты, без вкуса и запаха. Плевать на рецепт, мне-то лучше знать», «Я просто запихну суфле в морозилку, ну и что, что его готовить через пару часов и ставить на горячий противень. К чему рецепт, мне-то лучше знать». Вот только ничего ты не знаешь, так ведь, Молли? Твой крошечный никчемный мозг не в состоянии обработать всю информацию, необходимую для того, чтобы руководить работой кухни должным образом, чтобы блюда были съедобны и готовы вовремя. Должно быть, так мило быть тобой, Молли, когда мозг такой малюсенький и такой медленный. Как же я тебе завидую. Нет, правда. Мне всегда было интересно, что получится, если такому некомпетентному повару представится возможность угробить целый ресторан. Спасибо тебе, Молли Хупер, что подтвердила мою теорию о том, что таким, как ты, не место в ресторанном бизнесе.
По щекам Молли ручьями текли слезы. Гарри и шелохнуться не могла. Никто на кухне не мог – ни Мэри у стола, с глазами, полными ужаса, ни Арти, который стоял у плиты позади Молли с плотно сжатыми в тонкую нить губами, ни Андерсон, продолжавший снимать (еще бы – такая драма, чудесный материал для промо-ролика), ни Лестрейд, смотревший на Шерлока так, словно отчаянно хочет пропустить его через мясорубку.
Молли была единственной, кто хоть как-то двигался: она заламывала трясущиеся руки. Ее голова была низко опущена, девчушка не находила в себе сил поднять глаза.
– Я думала… думала, вы сказали…
– Ах, ты думала, – глумливо перебил ее Шерлок. – Сказать тебе, о чем ты думала? Ты думала о новой стрижке, или о том, не промелировать ли волосы. Ответ «да», ему нравится мелирование, но я не стал бы сильно укорачивать. Возможно, смотрелось бы круто, но ему нравится играть с волосами, наматывать пряди на палец. Но ты ведь уже знаешь об этом, не так ли? Ты думала о том, что нужно бы съесть что-нибудь существенное до начала работы, потому что не хочешь слишком часто пробовать то, что готовишь, и таскать куски. Ты голодна, поэтому непременно бы переела, а так можно и лишний вес набрать. А тебе нужно следить за фигурой, потому что, да, он любит миниатюрных девушек, уверяю тебя. Если ты вообще думала о суфле, то ты надеялась, что вечером останется хоть одна порция, и вы сможете съесть ее напополам, когда мы все уйдем. Возможно, у тебя уже созрел премиленький план: свет погашен, и вы кормите друг друга с ложечек, а потом следует упоительно романтичный поцелуй с привкусом шоколада. Ужасно жаль разрушать ваши иллюзии, мисс Хупер, но этого бы все равно не произошло: у него страшная аллергия на яйца, и такое проявление любви убило бы его на месте. Но, к счастью для тебя, суфле замерзло, так что сегодня у тебя не получится угробить своего любовника. Впрочем, если ты разморозишь этот несчастный десерт, у тебя появится возможность убить его завтра. Учитывая, что он по-прежнему к тебе неравнодушен. Хотя практика показывает, что ему нравятся компетентные девушки, а после сегодняшних событий я сильно сомневаюсь, что тебя можно назвать компетентной в любом из проявлений, трактуемых как традиционно женские.
Молли все всхлипывала и никак не могла выровнять дыхание. А Шерлок, казалось, вообще выдохся после этой убийственной тирады. На мгновение Гарри подумала, что ничто на свете не сможет прервать наступившую тишину, разве что Молли буквально сгорит от стыда на месте или выбежит из комнаты и никогда больше не вернется.
Она не ожидала, что Арти предпримет решительный шаг и, не говоря ни слова, разобьет Шерлоку нос.
Она не ожидала, что Джон появится на кухне именно сейчас и застанет как раз этот момент: Шерлока отбрасывает назад, он инстинктивно прижимает руки к лицу, и кровь хлещет сквозь пальцы.
Она не ожидала, что Лестрейд протащит Шерлока по кухне к черному ходу и, когда Арти попытается догнать их, Джон схватит его и впечатает в холодильник.
Когда дверь черного хода захлопнулась, на кухне снова воцарилось молчание. И только Молли все еще всхлипывала, а Мэри обнимала ее и тихонько утешала.
– Ну вот и хорошо, – довольно спокойно сказал Джон. Он стоял на цыпочках и по-прежнему крепко удерживал Арти. – Кто-нибудь потрудится объяснить, что происходит?
Всхлипы Молли теперь звучали иначе. И Гарри поняла, что девушка вот-вот рассмеется.
– Думаю, у нее истерика, – изумленно произнесла Мэри.
Джон посмотрел на Гарри:
– Бренди. Или херес. Да что угодно.
– Точно, – ответила она и вышла.
В зале по-прежнему было много народу, но разговоры стихли. Посетители слышали крики, Гарри была в этом уверена. Ебаный стыд. Она буквально кожей чувствовала каждую пару глаз, прикованных к ней. И, прежде чем скрыться в баре, она одарила гостей лучезарной улыбкой.
Гарри наливала бренди, а в голове у нее всплывали лица людей в зале. И тут она поняла, кто сидит за столиком в углу с усмешкой на слишком худом лице, в безупречном сером костюме и озирается по сторонам так, будто уже подсчитывает, сколько все это может стоить на аукционе.
Вот же сучий потрох, мразь, выблядок…
Стакан был полон, и Гарри, все так же радостно улыбаясь, вернулась на кухню. Джон уже отпустил Арти, и тот стоял у плиты мрачнее тучи. Молли сидела на стуле и утирала слезы кухонным полотенцем. Гарри протянула ей стакан.
– До дна, Молли, – ласково сказал Джон. Девушка выпила залпом и закашлялась.
– Ух, – выдавила она, хватаясь за грудь.
– Порядок? – Джон наклонился и посмотрел ей в глаза.
– Да, вроде того.
– Хорошо, – он взглянул на испорченное суфле и, к его чести надо сказать, и бровью не повел. – Будем считать, в меню суфле больше нет.
– Прости, – прошептала Молли.
– Не извиняйся. Нужно сделать ставку на что-то другое. Давайте подумаем.
Молли снова разрыдалась. Мэри вздохнула и покрепче обняла ее.
– Ох… – Джон выглядел потерянным.
– Вот, – сказал Арти. – Я его убью.
– Арти! – Джон схватил парня за руку, пытаясь удержать его на кухне.
– Он орал на нее, Джон, – завопил Арти, – стоял здесь и обзывал идиоткой. Орал на нее на ее же собственной кухне. Сказал, она бесполезна и не заслуживает быть здесь. Из-за какой-то глупой ошибки! Да это суфле нахуй никому не нужно! Он-то чего так завелся? Это не его ресторан!
– Не его, – спокойно ответил Джон. – Это мой ресторан. И я буду тебе весьма благодарен, если ты перестанешь бить людей на кухне, даже если они оскорбляют шеф-повара.
– Ты позволяешь ему о нас ноги вытирать просто потому, что спишь с ним…
Гарри ахнула. Глаза Мэри округлились.
– Арти, – цыкнула она, и парень осекся.
Джон, тем не менее, не вышел из себя, хотя Гарри показалось, что у него уши покраснели и затряслись руки, но только на мгновение.
– Да мне насрать. Будь это хоть тот гребаный ублюдок, который мне плечо прострелил, – сказал он, и по напряжению в его голосе Гарри поняла, насколько он взбешен, – не смей бить людей у Молли на кухне. Ясно тебе?
Послышался глубокий рваный вздох, и Арти сказал:
– Я увольняюсь.
Джон пожал плечами:
– Отлично.
Эти двое смотрели друг на друга в упор. Остальные затаили дыхание. Джон даже не моргал. Не моргал и Арти.
Наконец Молли нарушила тишину, и это было как глоток свежего воздуха:
– Он не говорил, что я идиотка.
Джон прервал эту неприятную игру в гляделки и посмотрел на нее:
– Молли?
– Он сказал, что я не слушала. Он прав. Я положила суфле в морозилку, а не в холодильник. Я даже не задумывалась, что делаю. Делала и всё. А потом я про него забыла и попросила Гарри поставить суфле в духовку, прямо на горячий противень, а не на холодный, как положено. Я вообще не думала. Может, он и правда вел себя отвратительно, – добавила Молли, – и все это не извиняет его грубости, но…
– Ну ладно, – сказал Джон. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. – Что будем делать с десертом?
– У нас есть яичные белки, – робко произнесла Молли, прервав воцарившееся на какое-то время молчание. – И сливки. Если у нас найдутся какие-нибудь фрукты, можно сделать Итонскую смесь (прим. пер.: национальное блюдо в Великобритании, десерт из свежей клубники, безе и взбитых сливок). Безе тоже недолго готовить.
– Кажется, есть упаковка клубники, – сказала Мэри.
– Точно, есть, – подтвердила Гарри. Она была рада, что наконец-то сказала что-то оптимистичное.
– Ну тогда решено, – сказал Джон. – Мэри, объяви об изменениях в меню, а тем, кто уже заказал суфле, принеси по бокалу вина в качестве извинений и предложи заказать другой десерт.
– Правильно, – бодро согласилась Мэри и, уходя, чмокнула Молли в щеку.
– Босс, – начал было Арти, но Джон жестом попросил его помолчать.
– Гарри, поможешь мне в зале?
– Конечно, – ответила она.
– Босс, – Арти решил попытаться еще раз, и Джон повернулся к нему.
– Думал, ты увольняешься, – Уотсон больше не выглядел рассерженным, а просто грустным.
– Эту смену я доработаю, – ответил Арти, чуть задрав подбородок.
– Тогда дорабатывай у раковины.
Арти открыл было рот, чтобы возразить, но от этого печального выражения на лице Джона слова так и замерли на губах. Он развернулся и пошел к раковине, на которой снова высилась гора посуды, и принялся за работу.
– Джон? – позвала Молли. – Я… Мне все еще нужна помощь. Может, это глупо, но Шерлок…
– Я знаю, – ответил он и потянулся за фартуком. – Не волнуйся, Молли, твоим су-шефом буду я.
***
В переулке было безлюдно. Для кого угодно прохладный воздух стал бы блаженным облегчением после жара кухни, а эта тихая улочка – местом, где можно проветриться и взбодриться.
Для кого угодно, кроме Шерлока. Для него же просто сменились декорации, фон для непрекращающейся пытки: мозг бешено работал, и остановить это было невозможно. Его взгляд лихорадочно метался по переулку, цепляя каждую мелочь. А Лестрейд тем временем пытался остановить кровотечение.
– Запрокинь голову, – нервно сказал он, но Шерлок будто не слышал.
– Воскресенье, полдень. Последний раз мусор вывозили утром в пятницу, когда мы приехали. Об этом говорит количество мешков в контейнере, но есть еще кое-что: на асфальте имбирные очистки, возможно, кошки копошились в мусоре в поисках еды и раскидали. Судя по тому, что их цвет не сильно изменился, им не более двух дней. Арти подметает здесь каждое утро и еще перед ланчем. По крайней мере, раньше, пока не стал су-шефом. Полагаю, сейчас это делает Гарри, и навыков ей явно не хватает: вот почему эти очистки до сих пор здесь. В углу окурки, но это не та марка сигарет, которую предпочитает Арти, что означает, что здесь курил кто-то еще. Не Молли и не Мэри, и не члены съемочной группы, потому что они курят возле центрального входа. Остается Гарри. Логично. Она сейчас постоянно нервничает. Она даже не докурила: большая часть выкурена только наполовину. Недостаток времени или признак отвращения? Я бы сказал, это отвращение.
– И не Джон, – тихо сказал Лестрейд. Он откуда-то достал бумажные платки и сделал турунды для Шерлока.
– Джон не курит, Джон не пьет, Джон не…
Шерлок замолчал, не зная, что еще добавить к этому.
– Настоящий зануда, – сказал Лестрейд, и Шерлок отпихнул его руку.
– Джон благоразумен, – огрызнулся он. – Его не интересуют бесполезные вещи, связанные с саморазрушением.
– Так чего же он тогда с тобой болтается?
У Шерлока челюсть отвисла.
– Во-во, – сказал Лестрейд с таким видом, будто изрек что-то мудрое, – подумай об этом.
– Джон Уотсон пытается спасти свой ресторан.
– Полагаю, он может совмещать приятное с полезным.
Платочки закончились, и Лестрейд смерил оценивающим взглядом лицо Шерлока.
– Кровотечение прекратилось.
Шерлок неопределенно кивнул и резко обернулся, когда открылась дверь. Это была Салли с пальто в руках.
– В зале перешептываются, – торопливо сказала она, – и никто из сотрудников так и не вышел из кухни с тех пор, как начался скандал. Думаю, местные начинают беспокоиться, босс.
– Точно, – со вздохом сказал Лестрейд. – Готов вернуться?
Шерлок повернулся к Салли:
– Как настроение на кухне?
Салли нахмурилась:
– Странновато, на самом деле. Джон отчитал Арти за то, что он тебе врезал, и отправил мыть посуду. Остались белки, плюс у Гарри есть кое-какие продукты наверху, так что Молли готовит безе.
Мысли Шерлока обратились в новое русло:
– Замороженная клубника и взбитые сливки…
– Итонская смесь! – хором воскликнули они, и Холмс усмехнулся.
– Гляди-ка, – мягко сказал Лестрейд,
– Она приходит в норму. Да она умница.
Шерлок сорвался с места:
– Ей понадобится помощь, если Арти разжаловали в посудомойщики.
– Да не особо, – сказала Салли, но Шерлок не слушал, он поспешил на кухню.
Арти стоял у раковины и драил сковородки. Шерлок буквально кожей чувствовал неприязнь, исходящую от него. Парнишка демонстративно повернулся к нему спиной: он определенно решил не смотреть на Холмса и делал вид, что того вообще нет на кухне.
Шерлок притормозил на секунду – только для того, чтобы засучить рукава, и прошел на кухню. Он был готов оказать любую помощь, какая потребуется. Он внимательно осмотрел холодный цех: прикрытый полотенцем миксер работал на максимальной скорости – без сомнения, взбивались сливки для Итонской смеси. Стол был заставлен рыбными блюдами и блюдами из птицы, готовыми для подачи. Судя по бланкам заявок, оставалось еще три заказа. Молли стояла у плиты: она как раз собиралась отправить противень с безе в духовку.
– Двадцать минут на безе, – сказала она и аккуратно закрыла дверцу. Молли установила таймер и повернулась к столу. В этот момент Шерлок увидел Джона у стола – он умело раскладывал курицу на гарнир из шпината и пастернака.
– Сколько на охлаждение? – спросил Джон. – Пять или десять?
– Пять, если поставить в холодильник, – неуверенно ответила Молли, – но безе может стать немного вязким.
– Да кто заметит, это же Итонская смесь.
На кухне появилась Мэри.
– Вам везет: все, кто заказал суфле, немного расстроились, но их вполне устроили пироги и заварной крем. Когда можно начинать предлагать Итонскую смесь?
– Первая порция будет готова через полчаса, – ответила Молли. Она приподняла полотенце и проверила сливки. – Еще две минуты.
– Кто-нибудь из тех, кто заказывал суфле, принял вино? – спросил Джон и проскользнул мимо Молли сервировать рыбные блюда.
– Трое, – ответила Мэри. Она подхватила готовые заказы и вышла.
Джон вздохнул с облегчением.
– Хорошо. Как раз допьют Мерло Боскомб, которое осталось со вчерашнего дня.
Шерлок подметил выражение его лица прежде, чем Джон увидел, что Холмс стоит в дверном проеме. Сосредоточенность на блюдах, которые сервирует, забота об удобстве клиентов, соображения экономии касательно открытой бутылки вина, способность быстро справиться с трудоемким десертом.
Джон все еще смотрел на него с непонятным выражением лица. Шерлок не мог сказать точно, удивление ли это, или удовлетворение, или просто-напросто “Вот ты где”.
Это выражение исчезло так же быстро, как и появилось, и в следующий миг Джон уже вернулся на кухню.
– Что дальше, шеф?
– Клубника, – ответила Молли.
Джон собрался пойти к морозильной камере, но, прежде чем уйти, снова взглянул на Шерлока.
– Лед надо бы положить куда-нибудь, – тихо сказал он. – Сейчас принесу.
Дверь морозильной камеры захлопнулась с обыкновенно глухим стуком, и в это же время Молли выключила миксер. Кухня погрузилась в тишину. Из зала доносилась музыка и смех – это раздражало.
Молли не смотрела на него, вместо этого сосредоточившись на выскрёбывании остатков крема со стенок миксера.
– Итонская смесь, – неловко заметил Шерлок, сглотнув. – Хорошая идея.
– Спасибо, – сухо поблагодарила Молли, так на него и не взглянув.
Шерлок подошел к окну, чтобы наблюдать за залом: Мэри, смеясь, обслуживала столики, Гарри стояла в сторонке и беседовала с посетителями, даже нацепив на лицо доброжелательную улыбку. Кругом стояли смех и веселье; создавалось впечатление, что каждому было по душе проводить время в этом ресторане.
– Ты всегда говоришь такие ужасные вещи, – внезапно Молли подала голос, и Шерлок развернулся в ее сторону.
– Тонкокожим нет места на кухне, – ответил он.
– Я не об этом, – отмахнулась Молли, избегая смотреть на него. – Я не против критики, когда кто-нибудь говорит, что я хреновый повар и все такое. Я прекрасно понимаю, что плохо ориентируюсь на кухне, слишком сильно полагаюсь на уже придуманные кем-то рецепты и все время боюсь что-нибудь пережарить. Да весь зал запросто может прийти сюда, один за другим, и вылить обед мне на голову, и я не перестаю удивляться, почему это до сих пор не происходит. Но ты… Это другое дело. Я видела твое шоу. Ты критикуешь, потому что искренне пытаешься улучшить ситуацию в ресторане. Не думаю, что ты ловишь от этого кайф, наоборот… Ты выглядишь расстроенным после всего, что наговоришь. Скорей всего, ты просто ничего не можешь с этим поделать. Слова просто… выходят наружу, и ты не в состоянии их остановить, как ни старайся.
