Текст книги "Племя вихреногих (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

В довершение всего, тут кишели всевозможные змеи, так что смотреть под ноги приходилось очень внимательно – все эти гадины, по словам Льяти, были очень ядовиты, но, к счастью, отличались ярко-пёстрой окраской, так что заметить их не составляло особого труда. Нервировали землян и здоровенные, с блюдце, мохнатые пауки (как уверял Льяти, совершенно безобидные, но прижимать их к груди всё равно никто не рвался). Порой Антону казалось, что он попал в какой-то зоопарк или серпентарий – столько в здешнем лесу было живности, на земной взгляд экзотической, а порой откровенно страшноватой – как, например, калты, – мерзкие, серо-сизые твари, похожие на согнутых вдвое пчел, но четвероногих и размером с небольшую собаку. Землян передергивало от одного их вида, – а Льяти беззаботно отправлял их в полет древком копья и намекал, что они особенно вкусны в живом виде – но, скорее всего, просто врал, потому что Антон не согласился бы даже подойти к такому вот близко, не говоря уж о том, чтобы брать его в руки. Сам Льяти тоже не рвался демонстрировать свои кулинарные таланты, предпочитая налегать на прихваченную с собой круто посоленную рыбу. Вяленая в местном климате никуда не годилась, – она моментально отсыревала и гнила.

После неё, правда, страшно хотелось пить, – а с водой тут тоже было плохо: она тут была везде, но из-за кишащей в ней живности походила на суп. Земляне пробовали её кипятить – но, во-первых, в здешнем лесу нельзя было найти дров, одни лишь сырые гнилушки, а во-вторых, даже кипяченая вода покрывалась дохлыми личинками и воняла тухлой рыбой. Пить такое Антон не согласился бы даже под страхом расстрела, да и другие ребята тоже. К счастью, тут, у речки, в изобилии рос кынг, в свернутых листьях которого собиралась отдающая плесенью, но зато вполне безвредная вода...

Без Льяти они наверняка пропали бы тут уже на второй день, и тот вовсю этим пользовался, рассыпая бесчисленные, и, по мнению мальчишек, совершенно ненужные указания. Да и чувство юмора у него точно было... странное. Льяти хватал с кустов мерзко выглядевших слизней, делал вид, что надкусывает их, – и весело смеялся, когда землян начинало тошнить. Антон пару раз пробовал дать ему в ухо, – но Льяти каждый раз уклонялся с небрежной легкостью, и вновь смеялся. Очень хотелось послать его подальше, – но вот как раз это никто из землян сделать не решался. Льяти мог обидеться и в самом деле уйти – и что им тогда делать? Дорог тут и в помине не было, а лесных троп никто из них не знал. К тому же, с Льяти и его луком было как-то спокойнее. Стрелял он далеко и точно, и пара убитых им тварей ребят откровенно напугала – что-то вроде крупных лемуров, но мерзкого зелено-коричневого цвета и с парой жутких, сантиметров по десять, когтей, похожих на стальные крючья. Вульты, как говорил Льяти, прыгали на жертву сверху и разрывали ей горло. При виде их когтей в это хорошо верилось, и мальчишки всё время крутили головой, – хотя Антон, на самом деле, не представлял, как Льяти ухитрялся заметить вультов в этой дикой мешанине веток и листвы, в которой, к тому же, всё время что-то порхало и бегало.

Обезъян и похожих на них тварей тут было великое множество, в то время как на земле почти никто не жил, – наверное, и к счастью. Единственный представитель крупной местной фауны, какого им удалось тут заметить, походил на жирафа – только массивнее и с парой лишних конечностей, похожих на ноги богомола. Ими ри`на, как назвал его Льяти, прорубался через заросли, но вид у него был на удивление злобный, да и характер, как говорил Льяти, вполне ему соответствовал. К счастью, гигант – его рост был раза в три больше человеческого, – прошел далеко в стороне, не заметив людей или не обратив на них внимания, и Антон с облегчением перевел дух. Во всем виде ри`на было что-то... глубоко неправильное – и, откровенно говоря, жуткое, пробирающее до озноба. Как говорил Льяти, многие существа, как и люди, появлялись здесь из других миров, и некоторые из них оказывались настоящими монстрами. К счастью, они так и оставались в лесах, не выходя в степь или к морю, и, обычно, не нападали на людей, – но, когда это всё же случалось, по Ойкумене ещё долго ходили страшные рассказы...

* * *

Антон мотнул головой, очнувшись от воспоминаний. Сейчас они шли по относительно открытому месту, – река тут текла почти прямо, окруженная мощной колоннадой стволов толщиной в добрых метра два. Они стояли так густо, что за полсотни шагов уже ничего видно не было. У реки же они расступались, образуя нечто вроде анфилады, освещенной косыми, – дело уже шло к вечеру – солнечными лучами. И вот там, впереди, вдруг показались люди. Антон насчитал пять или шесть. Грязные, лохматые, одетые в шкуры, – но при том в рогатых шлемах... и с широкими мечами.

– Хоруны! – Сергей сплюнул. – Только их нам не хватало!

– Да не, это Хорги и есть, – Льяти усмехнулся. – Хоруны черепа ринов носят в виде шлемов, и копья. И не трусы, к тому же.

Антон мельком взглянул на туземцев. До них было не больше сотни метров. Одетые в косматые шкуры, длинноволосые, они, однако, ничуть не были напуганы.

– А это точно Хорги? – спросил Андрей. – Ты ж говорил, что они все трусы. А это просто викинги какие-то...

– Да точно-точно, – Льяти оперся на копье и усмехнулся. – У них шлемы из кожи, а мечи деревянные. Не драться, а так, для понтов. Драться-то они и не умеют, зато страсть как любят пугать всех, кто слабее. Хотите, я им морды набью?

– Нет уж, спасибо, – буркнул Сергей. – Давай, знакомиться пошли...

* * *

Шагая к поджидающим их Хоргам, Антон невольно поёжился. Не то, чтобы он боялся, просто, ему стало... неуютно. Всё же, Хоргов было больше, и смотрели они не особо приветливо. Да и земля вокруг, как не крути, всё же их, и они тут – в своем праве. В том числе – и в праве выдворить незваных, вообще-то, гостей...

Пока что, правда, Хорги явно не рвались кого-то выдворять, – построившись рядком, они вполне спокойно поджидали гостей. Пятеро парней лет по четырнадцать, но не слишком здоровых – скорее, вполне обычных. Босых, светловолосых, в самом деле, чем-то похожих на викингов, только лица их казались всё же слишком мягкими для гордых скандинавов. Наверное, так могли бы выглядеть какие-нибудь бельгийцы или голландцы. Правда, живьем Антон ни тех, ни других не встречал. Смотрели Хорги настороженно и даже несколько тревожно, – похоже, что встреча с четверкой крепких парней не слишком их обрадовала.

– Привет, – вполне дружелюбно сказал Льяти, сложив руки на копье, упертом тупьём в землю.

– Мир вам, – нейтрально сказал средний из Хоргов. Теперь Антон заметил, что мечи у них и в самом деле деревянные, – но в их кромки вставлены какие-то зазубренные зубы, вроде акульих, так что выходило что-то вроде громадной костяной пилы. Получить удар такой штукой не хотелось. – Что привело вас в наши земли?

– Мы тут проездом... ой, то есть, проходом, – поправился Льяти. – Идем на запад, – туманно сообщил он.

– С миром? – спросил Хорг.

– С миром, с миром, – буркнул Льяти. – Если получится.

– Если, – спокойно сказал Хорг. – Ты привел незнакомых людей, – он подозрительно посмотрел на землян. – Мне это не нравится. Вам придется дать объяснения Комиссии. Всем вам.

– Вот и славно. Сразу узнаем последние новости и всё такое.

– Но сперва вам придется сдать оружие.

Льяти одним легким движением повернул копьё острием вперед.

– Отними.

Хорг вздрогнул и отступил на шаг назад. Его друзья подняли мечи, но как-то не слишком решительно. Антон невольно подумал, что насчет "набить морду" Льяти не так уж и приврал.

– Хорошо, до селения сможете идти с оружием, – пошел на компромисс Хорг. – Но входить с ним вам туда нельзя.

– Ладно, ладно, тогда пошли давай, – Льяти явно надоели все эти церемонии.

Хорг молча повернулся и пошел вперед, указывая дорогу. Его собратья потянулись за землянами, в некотором отдалении – это неприятно напоминало конвой, и Антон нахмурился. Встреча получилась какая-то мутная, – и он чувствовал, что и дальше лучше не станет...

* * *

К радости ребят, до селения Хоргов было совсем недалеко, – каких-то полчаса ходу. Само селение оказалось неожиданно уютным, – десятка два маленьких хижин со стенами из вбитых в землю кольев и крышами из больших круглых листьев, похожих на тарелки. Оно стояло на поляне, на вершине небольшого холма, так что тут оказалось не сыро, и даже относительно светло. Между хижин бродили какие-то небольшие скотинки, похожие на земных коз, – но вот никаких укреплений, к удивлению Антона, не имелось. Аккуратный деревянный заборчик высотой по пояс, – просто чтобы не разбредалась скотина, вот и всё. Сам Антон не согласился бы жить в таком вот лесу без солидного частокола, – а скорее вообще не согласился бы, ни за какие коврижки. Это же даже не лес, – это какой-то гадюшник, куда только всяким ученым и охотникам ходить за коллекциями...

У ограды Хорги остановились, выжидательно глядя на гостей.

– Сдавайте оружие, – предложил их вожак, которого, как уже знал мальчишка, звали Эвертсен.

– А вот фиг тебе, – Льяти вновь ловко перехватил копьё острием вперед. – Знаю я вас. Навалитесь кучей и свяжете, – а потом Хорунам в рабство.

– Тогда в селение ты не войдешь, – Эвертсен пропустил мимо ушей обвинения. Может, из гордости, а может...

– Вот и славно, – Льяти вновь спокойно оперся на копьё. – Ребята, я тут подожду. И ваше оружие постерегу заодно.

– Молодец, правильно думаешь, – буркнул Сергей, вылезая из перевязи лука. Самому Антону не слишком хотелось расставаться с оружием, – он с удивлением обнаружил, что намертво привык к нему, – но и Хорги были в своем праве. Он и сам точно не стал бы пускать в дом каких-то незнакомых вооруженных парней, – а уж пенять за это хозяевам и вовсе не решился бы.

Не слишком охотно ребята сложили оружие к ногам Льяти. Осторожность – осторожностью, но очень уж это походило на капитуляцию. Пусть временную и, в общем, понарошку, – но всё равно...

Эвертсен придирчиво осмотрел гостей, – но настаивать на обыске всё же не решился, и совершенно правильно: потребуй он чего-то подобного, Антон просто послал бы его нафиг. На гостеприимство такие вот вещи не походили ничуть.

– Проходите, – не слишком-то охотно сказал он, – впрочем, вежливо приотворив калитку.

Ребята прошли. Селение Хоргов оказалось неожиданно уютным, – чистенькое, с аккуратно подстриженной травой (Антон даже покрутил головой в поисках газонокосилки, и едва не разинул рот, заметив двух мальчишек, подстригавших траву ногтями!) Хижины окружены невысокими, по колено, заборчиками, у входов даже посажены какие-то цветы, вроде земных анютиных глазок. Народу совсем мало – Антон заметил всего нескольких Хоргов, да и те как-то не рвались приветствовать гостей. Все одетые очень легко, – в какие-то смешные юбочки из больших глянцевых листьев (и девчонки тоже!), с множеством каких-то бус и украшений, что у парней, что у девчонок. Волосы у всех заплетены в две косы на висках – у парней это смотрелось нелепо и смешно. Вообще, отличить парней и девчонок тут можно было только по фигуре. Похоже, что даже шкуры тут были чем-то вроде военной формы – оно, впрочем, и понятно, в здешней жаре и нагишом жарко... Тишина и малолюдье резанули глаз, – ни одной группки, ни даже пары, – каждый сам по себе, каждый наособицу, в своем чистеньком уютном домике...

Эвертсен остановился у центральной хижины, чуть побольше остальных, без газона и заборчика, – очевидно, резиденции Комиссии. Над ней торчал шест с чем-то вроде флага, – но не из ткани, а плетеным из какой-то вылинявшей синей травы, с кругом из увядших цветов, похожих на ромашки, – похоже, что его подновляли, но не слишком регулярно.

– Входите, – предложил он.

Ребята вошли. Антон почти приготовился увидеть трех толстяков за массивным столом, – но внутри оказалось почти пусто. Лишь у дальней стены висел гамак, да на полу лежало несколько охапок травы. На стенах – вылинявшие рисунки, наверное, вырванные из журналов, но совсем непонятные, – сплошные круги и квадраты. "Абстракцинизм", как говорил про такую вот "живопись" дед Антона.

Посреди всего этого стояло трое ребят... вернее, двое ребят и одна девчонка, – высокая, костлявая, с волосами, связанными в хвост, и с длинным (так и тянуло сказать "лошадиное") лицом. Не слишком-то приветливым, на самом деле, словно тут продыху не знали от незваных гостей. Ребята смотрели не дружелюбнее, словно богатый хозяин на вконец надоевших бедных родственников. Левый – коренастый, плотный, скорее, даже полный, с круглым, похожим на тарелку лицом, каким-то слащавым, – словно у малолетнего жулика в комедии. Правый, напротив, – высокий, мускулистый атлет, – вполне мог бы играть надменного сынка какого-нибудь аристократа. Светло-голубые глаза смотрели с породистого лица пристально и безразлично, – словно и не гости перед ним, а так, собака забежала в комнату... У Антона сразу зачесались кулаки, – драться он, вообще-то, не любил, но за такой вот взгляд хотелось дать в ухо.

Должно быть, его чувства ярко отразились на лице, потому что парень улыбнулся, – но не насмешливо, а с выражением невыразимого ни в каких словах презрения. Или, точнее, попытался навесить на лицо такое выражение. Получилось не очень. Мальчишка понял, что и этот вот Хорг опасается гостей, – просто изо всех сил старается это скрыть. При этой мысли его отпустило. В противном случае он не удержался бы от драки. Смотреть на себя, как на пустое место, Антон не позволил бы никому. Особенно не пойми кому, который и знает-то его без году неделя...

– Кто вы? – наконец, спросила девчонка. Голос у неё тоже оказался неприятный – высокий, визгливый. Именно из таких вот вырастают истеричные тетки, которые только и делают, что портят жизнь мальчишкам, подумал Антон.

Земляне вразнобой представились – надо сказать, безо всякой охоты. Антон даже вспомнил, что в древности не принято было называть свои имена кому попало, – чтобы не навели порчу. Узнав об этом в первый раз, он даже посмеялся, но сейчас... Он не боялся, конечно, что Хорги наведут на него порчу – вот ещё! – просто называть своё имя столь неприятным людям ему вовсе не нравилось. Будут ещё трепать потом во всяких разговорах...

Их имена вызвали тут усмешки и переглядывания, – мол, знаем мы тут этих русских... У Антона снова зачесались кулаки. Он догадался, что с Волками Хорги хорошо знакомы, – и, судя по тому, что они безвылазно сидят в этом гнуснопрославленном лесу, на пару с Хорунами, это знакомство вышло для них довольно неудачным. То-то они тут бесятся...

Наконец, девчонка решила вспомнить о приличиях.

– Я – Сабина Генрика, комиссар по продовольствию Содружества Эймейден. Это, – она небрежно повела рукой в сторону высокого парня, – Йорд Шелл, комиссар по дипломатии. Это, – ещё один небрежный жест в сторону круглолицего, – Пампус Винкельман, комиссар по терпимости.

– По терпимости к кому? – не удержался Антон. Имя мальчишки тоже звучало смешно, – с таким и в самом деле только жуликов в комедии играть...

– Ах, в основном к нашим достойным соседям, – Пампус театрально взмахнул руками. – Здесь мы добились просто потрясающих успехов, когда...

– "Достойные соседи" – это кто? – ошалело перебил Антон. – Хоруны, что ли? Так они же все рабовладельцы!..

– Нет, нет, так нельзя говорить! – Пампус снова замахал руками. – Это оскорбительно!

– Оскорбительно назвать рабовладельца рабовладельцем? – Антон ошалело мотнул головой. – А КЕМ его тогда называть-то?

– Владельцем движимостей, конечно же, – снисходительно сообщил Пампус. – Это политкорректно.

– Политчто?

– Политкорректно. Нельзя же оскорблять людей только за то, что они следуют своим обычаям.

– Держат рабов? – по лицу Сергея заходили желваки. Было видно, что он с трудом сдерживает бешенство. Сам Антон был пока просто слишком удивлен, чтобы злиться.

– Ах, держать рабов плохо, да? – Пампус вновь взмахнул руками. – Безусловно, это попирает основные права человека. Но вы же должны понимать, что Хоруны просто не могут иначе! Таковы обычаи их общества. Им нужно поддерживать порядок на этой огромной территории. Они не могут делать это, если кто-то не будет исполнять за них их хозяйственные обязанности.

– Какой порядок? – Андрей тоже выглядел совершенно обалдевшим. – Тут дикий лес же!

– К западу от нас живут немцы, как вы знаете. Это ужасное, ужасное сообщество, просто одержимое насилием. Юго-восток захватили охваченные тоталитаризмом Волки...

– Чем, чем охваченные? – мальчишке показалось, что Пампус сейчас просто бредит.

– Тоталитаризмом, – Пампус посмотрел на него снисходительно, словно врач на очередного Наполеона. – Неуважением к основным правам личности и человека. Да вы садитесь, садитесь. Угощайтесь, – он вытащил из угла глиняные чашки и кривобокий, явно вручную вылепленный кувшин с козьим, очевидно, молоком.

Антон бездумно сел – в основном, потому, что его сейчас как-то неважно держали ноги. С сумасшедшими он пока что не встречался, – а Хорги точно были сумасшедшие. Он не вполне понимал даже, что они тут имеют в виду.

– Послушайте, я не понимаю, – сказал Андрей, тоже садясь, вслед за Серым. – Какие права? Какая личность? Там ребята мучаются в рабстве! А вы тут...

Поймав три уже откровенно враждебных взгляда, он осекся... и Антон сразу вспомнил, что сумасшедшим нельзя противоречить, – от этого они могут стать буйными.

– Я тоже не понимаю, – быстро сказал он. – Что вы вообще имеете в виду?

Хорги переглянулись – как-то непонятно. Потом тоже сели.

– Пусть мы и оказались здесь, в этом диком мире, – начал Пампус, – мы храним традиции нашего великого общества, его принципы и достижения...

– Какие достижения? Это? – мальчишка обвел рукой хижину. Тоже чистенькую, но довольно убогую, честно говоря.

– Ах, нет, – Пампус поморщился. – Наши моральные принципы, конечно.

– Да что за принципы-то? – не удержался Антон.

– Принципы терпимости, – пояснил Пампус. – Толерантности. Хоруны ведь сильнее нас, верно? Разве мы можем как-то возражать им, тем более, их оскорблять? Даже если они идут против наших моральных принципов? Конечно, нам приходится оказывать им уважение, которого они, наверное, не заслуживают, платить им дань, выдавать им беглых рабов... и просто подозрительных странников, но что же делать? Благодаря всему этому, нам удается избегать насилия в наш адрес, мы сохранили неприкосновенность наших личностей... за исключением тех, к счастью, коротких периодов, когда они бывают у нас... конечно, тогда нам приходится терпеть... определенные унижения, но ведь мы всё равно морально выше их, верно? Зато нам удалось сохранить нашу свободу, наш позитивный взгляд на мир, и поэтому мы...

– Да что за бред? – взорвался, наконец, Сергей. – Какая свобода? Вы вообще о чем?

– Это не бред, – лицо Пампуса вдруг исказила злоба. Теперь оно вовсе не казалось забавным. – Это наши принципы, и мы никому не позволим...

– Бред, бред, – спокойно сказал Серый. – Точнее, декларация трусов: соглашайтесь со всем, чтобы вам не дали в морду, служите, кланяйтесь, чтобы вам не дали в морду, не говорите неприятной правды, чтобы вам не дали в морду, берегите свою шкуру, радуйтесь жизни, даже если в ваш дом пришел враг и весело трахает вас во все дырки – ведь вы же до сих пор живы!..

Сабина вдруг зашипела, словно рассерженная змея. Звук был тихим, но очень... очень страшным. И в лицах парней тоже появилось что-то, уже совсем не нормальное. Ни разу. Мама родная, вдруг подумал Антон, да они же убить нас готовы за всю эту чушь!..

А Сергей... засмеялся.

– Возразить нечего, правда?

Антон смотрел на него. На его узкое, презрительное лицо. На глаза, в которых плескала весёлая гадливость. От друга исходило не очень приятное на ощупь любопытство. Так смотрят на объект... на объект...

– Нам придется задержать вас и выдать Хорунам, как опасных смутьянов и шпионов, – сказала Сабина, поднявшись. – Там вас быстро научат правильным манерам.

Антон как-то вдруг заметил, что она держит в руке нож. Симпатичный такой ножик, с обоюдоострым, чуть выгнутым лезвием длиной дюймов в восемь, и с гардой. Ни разу не каменный, – судя по блеску, из нержавеющей стали. Она держала его лезвием вниз, с какой-то, очень нехорошей уверенностью. Совсем не как девчонка. Скорее, как человек, который уже не раз пускал этот вот нож в ход. И совсем не для того, чтобы нарезать колбасу. Сергей спокойно взглянул на неё снизу вверх.

– Nemo me impune lacessit, – очень ровно сказал он.

А потом всё взорвалось. Сабина вдруг взвилась в воздух, её ноги описали огромную дугу, – и она плашмя рухнула на землю, издав странный звук, словно упавшая на пол гармошка. Под Антоном тоже что-то словно взорвалось, – схватив приятно тяжелый кувшин с молоком, он прыгнул вперед, и изо всей силы обрушил его на голову оскаленного, уже готового к прыжку Йорда. Кувшин тоже взорвался, словно бомба, и Йорд, в облаке белых брызг, полетел куда-то назад. Антон тут же повернулся к Пампусу...

...чтобы увидеть, как вскочивший уже Андрей, тоже изо всей силы, бьет его ногой в грудь. Пампус, смешно взмахнув руками, тоже полетел назад, врезался в гамак, – но веревка лопнула, и он, опять взмахнув руками, рухнул, стукнувшись башкой об стенку. Антон повернулся к Сергею.

Сабина перевернулась на живот, пытаясь встать, – но Серый уперся ей ногой в поясницу и изо всей силы врезал рукоятью ножа (её собственного ножа!) ей по затылку. Девчонка молча ткнулась лицом в пыль. Антон снова быстро повернулся. Йорд всё ещё лежал неподвижно, лицо его было разбито, сквозь молоко бежали веселые темные струйки. Пампус в странной позе лежал у стены, его голова оказалась повернута под неестественным углом. Готов, сразу понял мальчишка. Йорд ещё дышал, – но неровно, нехорошо. А начиналось так забавно... – как-то отстранено подумал Антон и прислушался. Нет, всё тихо, никто ничего не заметил... наверное.

В этот миг тело Пампуса вспыхнуло белым, ослепительным пламенем, – а потом вдруг исчезло, и воздух сомкнулся в пустоте с громом орудийного выстрела.

* * *

Антон не знал, сколько он сидел бы здесь, совершенно обалдев от случившегося, – но Сергей, к счастью, опомнился быстрее.

– Валим отсюда, быстро!.. – заорал он.

Антон пулей вылетел из хижины. И буквально нос к носу столкнулся с Эвертсеном – должно быть, тот спешил на шум. Времени на объяснения не осталось, так что мальчишка просто врезал ему в челюсть, да так, что парень, гораздо крупнее его (во всяком случае, толще и мордастее) на ногах не устоял.

Перескочив через него, он помчался к ограде. За спиной кто-то завопил, но на перехват пока никто не бросился, – Хорги лишь испуганно выглядывали из хижин. Зато впереди маячили четверо воинов – и стоявший между них Льяти. Судя по его вдохновенно поднятой руке и перекошенным лицам Хоргов, он вовсю объяснял им, как глубоко они погрязли в бездне порока. Очевидно, уловив краем уха, что в селении происходит что-то не то, он повернул голову, – и расплылся в ослепительной улыбке.

В следующий миг он поудобнее перехватил лук, который держал в другой руке – и, хорошенько размахнувшись, огрел по башке ближайшего Хорга. Тот без слов ткнулся лицом в пыль, – а Льяти, мгновенно развернувшись, лягнул второго в живот (Хорг тут же рухнул, сложившись пополам, точно перочинный ножик), со всей дури врезал в ухо третьему, – а потом ткнул четвертого луком в поддых. Вся расправа заняла не более пяти секунд.

* * *

– Ничего себе... – наконец, выдохнул Антон, когда они остановились. Погони слышно не было, – но Льяти бежал, как угорелый, и они мчались за ним, пока между ними и селением не встали два холма. – Как ты их...

– Я врасплох их застал, – сказал Льяти. Лицо его сейчас было очень серьёзным. – Иначе плохо могло быть.

– А всё равно... – Антон оперся руками в колени, стараясь успокоить бешено зашедшееся сердце. Плохо бегать по такой жаре, да ещё и по неровному... – Четверо на одного – это четверо на одного. Да ещё и с мечами, пусть и деревянными...

– У меня лук был, – возразил Льяти. – И я знал же, что этим и кончится. И думал, что делать, когда...

– Ну, это-то понять было нетрудно... – Андней помотал головой. – Делать-то что будем?

– Да всё то же – к западным горам идти, – удивился Льяти. – Только теперь придется кружным путем идти, и быстро-быстро-быстро. Хорги-то за нами не погонятся, кишка у них тонка, – но вот гонцов к Хорунам наверняка уже послали, а уж те из кожи вон вылезут, чтобы вас к себе заполучить. Они ваших, – ну, русских, – аж до судорог не любят. С тех пор, как их Волки сюда, в этот вот лес выгнали.

– Веселенькая перспектива... – Сергей покрутил в руке отобранный у Сабины нож. – Отличная вещь. Жаль, такой дуре досталась. Ну что – пошли тогда...