Текст книги "Безжалостность твоей любви (СИ)"

Автор книги: angel.anastasia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 67 страниц)

Слова Стайлса растворились в воздухе и, насладившись произведённым на шокированную рядом девушку эффектом, Гарри торопливо покинул это надоевшее ему место. У него мало времени. Он хотел вернуться к тому, что держало его на пути к спасению.

Он хотел вернуться к Стефани Стайлс.

Нужный номер палаты уже почти виднелся перед глазами Стайлса и он вновь почувствовал, как всё его тело пронзилось приятной радостью и чувством предвкушения от предстоящей встречи. Теперь он не собирался позволять себе отступать назад. Его чувства наполнялись строгой решительностью и это несомненно двигало его вперёд. Вновь несколько поспешных шагов и Гарри замер.

Его глаза прошлись по поверхности знакомой ему ранее двери и это ввело парня в бурю необъяснимых глубоких чувств. Ну же. Он должен сделать это. Сейчас же.

Резкий вздох и он открыл эту дверь. Внутри продолжало бурлить множество эмоций, но он всеми силами пытался сконцентрироваться только на чувстве желанного счастья. Ведь Стефани хотелось увидеть больше всего. Особенно сейчас. Особенно тогда, когда это было его самым большим желанием на этом свете.

Небольшого размера палата была наполнена нежным светом и Стайлс тихонько прошёл внутрь, удивляясь одновременно тому, что никого не было посреди этого пространства. Никого, кроме лежащей на белоснежной постели девушки.

Гарри продолжил идти неторопливо, оказываясь возле светлого окна и возле кровати, на которой и лежала та, о которой парню и приходилось думать всю эту длительную ночь. И к сожалению или к счастью, Стефани спала. Стайлс сразу заметил её едва приоткрытые губы и зажмуренные глаза, свидетельствовавшие о крепком сне, лежащей на постели девушки. Интересно... Что ей снится? О чём она думает сейчас?

Гарри застыл на месте, не зная, что именно он испытывал в эти мгновения. Разочарование или счастье?

Он видел Стефани. Видел её израненное порезами и ссадинами лицо, видел её бледную кожу, её пухлые губы.

Она изменилась. Казалась теперь для Гарри такой недостижимой и такой измученной. И это он виноват во всех её страданиях. Всё, что произошло с ней, было лишь по вине Гарри Стайлса.

Едва сдерживая свои глубокие вздохи, парень подошёл ещё ближе к спокойно-спящей девушке. Не смотря на её неподвижность и умиротворённость, он чувствовал, какой приятной волной исходило тепло от её раненного тела. Каким счастьем это отдавалось по его внутреннему миру.

Стефани. Гарри чуть не заплакал, когда понял, что мысль о том, что он всё ещё имеет возможность видеть её живой и хотя бы такой – мирно-спящей – была до безумия очаровательна.

Ведь, если бы Стефани не было бы в живых, Гарри бы никогда не смог найти в себе возможности с этим справиться. Она ему нужна. Особенно нужна в эти минуты его не самой сладкой жизни.

– Гарри? – кто-то тихонько окликнул его по имени и Стайлс с напряжением замер, после чего лишь позволив себе обернуться.

На пороге палаты показался Лиам, и Гарри с удивлением стал всматриваться в испуганное выражение лица этого человека. Увидеть его здесь было не самым приятным сюрпризом для Стайлса и оставалась лишь надеяться на благоприятные последствия подобной встречи.

– Что ты здесь делаешь? – вновь тихо произнёс Пейн, неспешно приближаясь к стоящему посередине комнаты парню. Он чувствовал внутри неприятное напряжение и более того неприятное предчувствие всех последующих событий.

– Жду её пробуждения, – холодно ответил Стайлс, уже успев понадеяться на адекватность человека, осмелившегося его потревожить.

Лиам явно был таким же, как Одри. Он явно мог также уговаривать Стайлса держаться от Стефани подальше.

И этот уговор... Эту просьбу Стайлсу было выполнить сложнее всего.

Поэтому, когда он заметил лишь пронзительный вздох Лиама и его обеспокоенное выражение лица, Гарри почему-то обрадовался данным событиям. Это обозначало, что никаких претензий выслушивать не приходилось. Лишь просто наблюдать за печалью, которой были пронизаны глаза столь молчаливого кареглазого шатена.

– Я имею свою долю вины в том, что произошло, Гарри, – вдруг признался Пейн и это окончательно ввело Гарри в неловкое положение. Тело парня отдалось удивлением и он внимательно посмотрел на своего собеседника. – Я мог вмешаться и предотвратить то, что произошло. Но я... Я испугался и не смог что-либо сделать.

Повисло молчание и от этого неловкость между парнями увеличивалась только больше. Никто из них не знал, что сделать. Никто из них не понимал, как стоит себя вести в такой ситуации. Лиам винил себя. Гарри же себя возненавидел.

Чувства, которые заставляли их двоих жалеть о прошлых ошибках. Чувства, которые их двоих уничтожали в этом мире.

– Не тебе расплачиваться за то, что произошло, Пейн, – честно произнёс Стайлс, вновь оборачиваясь в сторону своей «сестры». – И, может, ты даже сделал большее, чем мог или чем должен был. По крайней мере, я уже позаботился о наказании того, кто в этом виноват. С этим покончено. Я заставил дорого заплатить того, кто сделал это со Стефани.

Слов ожидать со стороны Лиама не приходилось и Гарри окончательно переключил своё внимание на спящую Стефани. Сейчас ему было нужно ценить каждое мгновение, которое он мог проводить в этой больнице. Ведь скоро родители Гарри вернуться вместе с нравоучительной Одри, что окончательно лишит его возможности быть здесь, в этом прекрасном и в тоже время ужасном месте.

Стайлс задрожал, когда вспомнил, в каком состоянии он обнаружил эту девушку в тот кошмарный день. Она истекала кровью на его руках и в те минуты своей жизни он почти смог поверить в реальность её смерти. Это было страшно. Это было самое жестокое, что успело произойти с ним на протяжении всей жизни.

Сердце парня забилось сильнее. Кровь стала кипеть внутри, страх опять начал бурлить по тонким венам. Гарри будто задыхается внутри и, чтобы успокоить, чтобы хоть как-то придать себе сил, он дотронулся до израненного лица Стефани. Её кожа продолжала ещё отдавать нежностью и это немного утихомирило его бешеный импульс испуга.

Стоило просто держать себя в руках.

Стайлс подумал о том, что будет при пробуждении этой девушки. Он знал, что ему здесь далеко не будут рады. Он знал, что в этих ярких голубых глазах он не увидит воодушевления или счастья, он увидит в них лишь боль и отвращение, когда Стефани заметит его близкое присутствие.

Она ненавидит его. И это болезненная правда, которую ему нужно воспринять.

Ну же Стайлс. Перестать обманывать самого себя. Пойми, что ты не нужен ей сейчас. Пойми, что она должна сейчас остаться одна.

Гарри и сам испуганно замер, когда вдруг уловил в своём сознании подобные мысли. Это напугало его куда сильнее и ввело в самый настоящий омут боли и презрения к самому себе.

Жаль, но теперь у него не было сил бороться с самим собой. Просто видя эти кровавые следы на лице своей «сестры», Гарри ещё больше чувствовал свою вину и ещё больше боялся посмотреть Стефани в глаза.

Он знал, что если увидит в них омерзение, то не выдержит окончательно.

Он знал, поэтому и сделал неловкий шаг назад.

– Что такое, Гарри? – обеспокоенно спросил Лиам, заметив передвижение погружённого в себя парня.

Гарри же нерешительно стал продвигаться к двери, так и не находя даже в самом себе силы поверить в реальность происходящего. Он действительно собирался уходить. Вот так взять и уйти от того места, за местонахождение которого он был готов многое отдать.

Наверное, это была усталость. И желание слетать хоть что-то не ради себя. А ради неё.

– Думаю, мне стоит зайти позже, – хмуро произнёс он и направился к выходу из палаты.

Шаги решительно несли его к двери и только нежная улыбка Пейна смогла всего на пару секунд ввести Стайлса в неожиданную обескураженность.

– Спасибо, – сказал Лиам, прежде чем Гарри выбрался из этого места.

Благодарность осталась звучать в ушах Стайлса ещё долго и тот на протяжении многих минут пытался понять. Пытался осознать. За что именно его благодарили?

«За то, что ты помог ей провести этот день без лишних переживаний, Гарри. За то, что это был один из тех редких случаев, когда её желания ты поставил превыше своих.»

Три недели спустя

Она чувствовала жуткий холод. Казалось всё окружающее её помещение было пропитано чем-то едким, пугающим и чересчур противным веществом. Ей было жутко находиться в таком месте и она осознавала, что вообще позволяла себе присутствовать в таком мрачном здании лишь ради долгожданной для неё встречи. Встрече с Зейном, которого Брианна не видела уже несколько недель.

Она скучала по нему. По каждому мгновению, которое они раньше проводили вместе. По каждому прикосновению, которое он дарил её телу.

Она действительно скучала.

Брианна Хэтчер, девушка, привыкшая всегда добиваться желаемого и самого лучшего, сейчас просто мечтала об одной единственной встрече, от ожидания которой она могла прямо сейчас сойти с ума. Удивительный поворот событий, не так ли? По крайне мере, она и сама не могла не удивляться подобному.

– Мисс Хэтчер, – перед её взором показался немолодой мужчина в полицейской форме и Брианна сразу встала, заметив его. – Прошу, следуйте за мной.

Тяжело вздохнув, девушка без каких-либо возражений последовала спокойным шагом вслед за этим человеком, который так уверенно шёл впереди.

Брианне было страшно находиться в этом месте, старинной тюрьме, от которой так и исходило чувство кошмарного ужаса и приторной жуткости. Было трудно даже заставлять себя двигаться и не обращать внимания, в каком ужасном состоянии находились дряхлые стены, обшарпанные обои.

– У вас есть тридцать минут, – вдруг мужчина остановился и Брианна, услышав его хмурый голос, прошла в ту самую комнату, к которой провёл её этот не слишком дружелюбный полицейский.

Это была комната для свиданий. Достаточно узкое и тёмное помещение, которые не вызывало у девушки ни единого положительного чувства. Хотелось ещё сильнее впасть в отчаянье и просто кинуться в бег, как можно дальше отсюда. Но Брианна не сдвинулась с места. Она должна увидеть Зейна. Она слишком долго мечтала об этом, чтобы так просто взять и покинуть это злорадное место.

Прошло ещё пару минут, прежде чем светловолосая девушка увидела то, что должно было придать её гулкому сердцу надежду. В комнату ввели Зейна и Брианна тут же заметила насколько сильно изменились черты его внешности.

С наручниками на руках, с лицом, покрывшемся отросшей щетиной, он уже совершенно не выглядел таким, каким она его помнила. Таким, каким она всегда его знала.

Зейн изменился. Взгляд стал жёстче, черты лица хладнокровнее. Теперь он даже был похож на убийцу и Брианна с ужасом попыталась понять причины таких изменений. А затем до неё и вовсе дошёл весь смысл произошедшего.

Зейн Малик находится в тюрьме. И это не место развлечений или детских игр. Тут всё по взрослому. Тут... творилось такое, о чём Брианне даже не стоило думать.

Зейн присел напротив и наручники, сковывающие движение его рук, громко звякнули по поверхности стола. От этого Брианна лишь печальнее сжала свои губы.

– Бри... – он едва слышно прошептал её имя и она замерла, испуганно ощутив дрожь в своём сердце.

Это звучало так отчаянно, так... так эмоционально, что она не могла оставаться равнодушной при таких словах. Глаза Брианны наполнились жгучей болью внутри и она резким рывком дотронулась своей ладонью до прохладных пальцев Малика. Это движение помогло ей сжать его руку и вновь почувствовать, какими незабываемыми были подобные прикосновения. И, кстати, гипс...

Брианна только сейчас заметила его отсутствие, но затем вдруг данный факт совершенно исчез из её мыслей. Только Зейн. Его глубокие карие глаза, которые теперь отражали настоящий холод. Отражали страх. Но не за его судьбу, а за судьбу... Неужели её самой?

– Я слышала, что говорили твои родители, Зейн, – поспешно начала говорить девушка, резко вспомнив о том, как мало времени было им дано на эту встречу. – Твоя мать утверждает, что через день будет заседание суда и... твой адвокат, наверняка, попытается сделать твой срок намного меньше возможного... Я думаю... Чёрт, Зейн, всё ведь не так плохо, правда?

Она говорила слишком прерывисто, чтобы скрыть всю нервозность своих фраз. Внутри у девушки царило плохое предчувствие и она так боялась, что не сможет справиться со всеми этими ужасными ощущениями. Она должна пытаться, хотя бы ради этого человека, который смотрел на неё так, будто она единственная, кто важен для него в этом мире.

А он молчал. Зейн даже не пытался говорить ни слова, лишь просто наблюдая за выражением её лица, за очаровательным очертанием её пухлых губ.

– Брианна, – он вдруг произнёс её имя полностью и это окончательно поразило девушку, заставляя её встретиться с этими чёрствыми карими глазами. И он, насладившись данной реакцией, попытался улыбнуться. – Ответь мне только на один вопрос, ладно? – и заметив её кивок, он серьёзно продолжил: – Ты любишь меня?

Это был слишком неожиданный вопрос. Девушка даже издала удивлённый вздох, расширив при этом свои глаза, наполненные искренним недоумением.

Она не была готова это услышать. Оказываясь в этой тюрьме и лелея мечту о встречи с Зейном, она даже и не представляла, что в такую минуту ей зададут подобный вопрос. О любви. О том, чего возможно Брианна бы никогда не смогла понять. Никогда бы не смогла почувствовать.

Если бы не это мгновение. Когда глаза Зейна отдали большей чувствительностью, когда его руки сильнее сжались и когда она окончательно убедилась в том, насколько ей дорог этот человек.

От него отвернулись почти все. Родители даже не пытались вытащить своего сына из всего этого ужаса, а некоторые друзья полностью отвернулись от него. Но не Брианна. Она готова была быть с ним до конца. Поддерживать, верить, ждать.

И любить. Она готова была любить его так сильно, как только это возможно, но лишь бы эта любовь действительно смогла помочь спасти Малика. Лишь бы этого было достаточно, чтобы он никогда не сдавался. И чтобы затем обязательно вернулся к ней.

– Бри? – он переспросил совсем тихо, но девушке было достаточно подобного звука, чтобы отвлечься от своих размышлений.

Она неуверенно моргнула и, вновь посмотрев нахмуренному брюнету в глаза, Брианна чётко произнесла правду.

– Да, – губы почти не двинулись, но глаза наполнились большей глубиной. – Люблю.

И ведь это действительно было так. Она полюбила его. Наверное, в тот самый миг, когда убедилась, как сильно начинал сходить этот человек с ума от её близости. Ведь именно из-за неё Зейн и сделал так много кошмарных вещей. Изнасиловал Стефани, избил её и заставил корчиться в адских муках. Он шёл ради Брианны на всё. И это не могло не покорить. Не могло не заставить Брианну поддаться восхищению и чувством благодарности к тому, кто в её глазах действительно был этого достоин.

Услышав уверенный ответ, Зейн радостно вздохнув, почувствовав в теле приятное облегчение. Теперь было легче делать хоть что-то. И самое главное признавать вещи, которые было признать страшнее всего.

– Тогда пообещай мне кое-что, Бри, – произнёс он хмуро, ещё глубже заглядывая в её очаровательные глаза.

Она инстинктивно напряглась, наверное, уже почувствовав что-то плохое. Не зря. Ведь Зейн был уверен, что услышанное ей не понравится.

– Пообещай мне, что, как только ты выйдешь из этого кабинета, ты сразу забудешь моё имя, мою внешность, всё, что когда-либо нас связывало.

Он говорил так беспристрастно, что Брианна даже смогла почти убедиться в том, что Малик действительно хотел этого. Хотел, чтобы она вычеркнула его из памяти. Навсегда.

Но это было невозможно. Не для неё. Не сейчас.

Она мгновенно схватила его за руку и, сжав крепче свои пальцы, она со злостью в глазах посмотрела на своего собеседника, надеясь заставить его почувствовать себя виноватым. Хотя бы за то, что он просил её о такой сложной вещи. О такой неправильной вещи, которая была явно не тем, что было необходимым в эти минуты.

– Нет! – она почти выкрикнула это, уже забывая о чём-то, что имело возможность сдерживать её яростный гнев. Нет. Уже это всё к черту. Она слишком долго страдала, чтобы позволять Зейну так легко переубедить её. – Нет, ты, чёрт возьми, слышишь меня?! Этого не будет! Это, блин... невозможно и я не собираюсь даже поступать подобный образом! Ты выйдешь отсюда. Ты... мы справимся, Зейн. Слышишь? Я буду ждать. Сколько хочешь. Год, два, пять... Но я буду ждать. Понимаешь?.. Буду... Я... я не смогу забыть обо всём, что между нами было.

Слова вылетали из её уст на одном вздохе, сердце гулко пропускало чёткие удары.

И в груди затрепетал страх. Дрожь овладела сердцем и Брианна больше не смогла бороться со своими слезами. Она не могла больше притворяться, что всё нормально. Именно сейчас. Именно тогда, когда Зейн просил её о таком страшном одолжении, она почувствовала, как начинает утопать в своей слабости.

Она хочет другой жизни. Рядом с ним. Именно с ним, а не с кем-то, кто явно уже не будет её достоин.

Брианна понимала, что, возможно, для Зейна сломана почти вся жизнь и что тюрьма явно его изменит. Но она была готова бороться и проходить с ним через это вместе. Она была готова. Но только если к этому был готов и сам Зейн.

Только в таком случае. Только в такой... возможности.

Он не должен её бросать. Нет... ну не сейчас! Пожалуйста! Она слишком стала ценить его, чтобы потерять в этот момент.

– Бри, послушай меня! – Зейн тоже повысил голос, яростно блеснув своими глазами. – Мой адвокат не сможет сократить мой срок слишком сильно, ты понимаешь это? Улик против меня безумно много, мне сидеть в тюрьме лет пять, если не больше. И... – он сделал вздох, пытаясь образумить свои речь и свои внутренние чувства. Просто так больно всё это делать. Просто так больно верить в этот кошмар. – И ты действительно должна забыть меня, потому что так будет легче. Для нас двоих, Бри... Для нас... двоих.

Брианна всё равно отказывалась в это верить. Она отрицательно кивнула головой, с трудом удерживая жгучие слёзы. В горле стало адски печь, тело ещё сильнее задрожало в таком эмоциональном омуте яростных чувств. Что происходит с ней? С ними?

Почему Зейн так безотказно всё рушил? Рушил то, что они слишком отчаянно строили вместе с ним?

– Брианна, – он вновь продолжил и девушка успела подготовиться к самому худшему. Тот злостный взгляд, которым одарил её этот парень. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. – Я никогда тебя не любил. И не полюблю. Да... мы хорошо проводили время, но, увы, для меня это не больше, чем обычное развлечение. Ты никто для меня. Я... ничего к тебе не чувствую.

Всплеск. Брианна почувствовала, как задыхается в таком кошмаре и у неё моментально закружилась голова. Ноги подкосились, но она всё равно смогла встать.

Внутри полыхал омут боли. Омут чего-то, что было страшно даже описывать словами.

Просто эта болезненная дрожь и этот едкий гнев, от которого выворачивало все внутренности. Она стала ненавидеть Зейна. Его такой безжалостный тон, которым он разрушал её изнутри, которым он сжигал её в самом неукротимом пламени.

Ей захотелось ударить Малика сразу, но Брианна остановилась, осознав, что от такого действия станет хуже только ей. Она не сдвинулась с места. Застыла, как кукла, всё ещё не окончательно веря в услышанное.

А затем вдруг она поверила. Тогда, когда Зейн ехидно ухмыльнулся и посмотрел на неё, как на самую конченную дуру.

Слова о любви? Ну, конечно. Таким, как Зейн никогда не понять, что такое любовь. Она идиотка. Она... просто дура.

– Ты будешь гореть в этой гнилой тюрьме, понятно? – её слова наполнились злостью, когда Брианна прошептала их в сторону Малика. – Ты будешь подавлен. Дай Бог познать тебе каждую муку в этом аду. Дай Бог, чтобы тебя каждый день рвало от своей собственной сущности.

Её яд расплылся по комнате и это удовлетворило Брианну.

Она успокоилась. Вздохнула. И облегчение приятной волной прошлось по всему пространству её тела. Голова больше не кружилась. Тело больше не ломило от адского ощущения человеческого унижения.

Теперь ей было легче.

Уверенными шагами Брианна Хэтчер навсегда покинула данную комнату. И в последней раз посмотрела на Зейна Малика в своей жизни.

Ему эти мгновения казались наравне с вечностью. Он видел её злость, видел её уязвимость. И он всем сердцем наслаждался увиденным.

Зейн соврал. Он любил её. Слишком сильно, чтобы позволить ей совершить самую большую ошибку в своей жизни. Ведь Зейн не мог позволить, чтобы Брианна действительно это делала. Продолжала бороться за него. Продолжала его ждать.

Нет. Не сейчас. Она заслуживает лучшего. Не такого уголовника, как он. Не такого жестокого ублюдка, который слишком поздно понял некоторые из своих ошибок.

Она не должна быть с ним. Возможно, через год Брианна поступит в колледж, найдёт нового парня, а потом и вовсе станет жить совершенно иначе. Такие, как она, стоят прекрасного. Такие, как она, не пара, таким, как он.

Зейн грустно улыбнулся и вновь взглянул на свои наручники. Послезавтра состоится суд. Ему будет вынесет выговор и это окончательно решит его судьбу. Но Зейн... Он уже сам хотел был властелином своей жизни. Поэтому он сделает так, как посчитает нужным. Облегчит всем жизнь, кроме своей собственной личности.

25 ноября Зейн лично признает себя виновным. После чего он будет приговорён к шести годам тюремного заключения, а это будет последним толчком к его моральному уничтожению.

Зейн возненавидит себя. И впервые за всю свою недолгую жизнь, он признает – он действительно виноват.

Виноват в том, что он не умеет любить.

Спустя неделю

От лица Стефани

Первое декабря. Первый день зимы, когда, наверное, больше всего начинаешь привыкать к неприятному холоду и к мрачным мыслям, которые уже успевают проникнуть вглубь человеческого сердца.

И как ни странно, но эта зима была первой, которая стала для меня настоящим лучом надежды. Которая подарила мне счастье и веру в незабываемое будущее. А затем с такой же уверенностью отняло у меня это всё. Разрушила также быстро, как и создала.

– Стефани! – это был безумный крик, когда я успела лишь сделать маленький шаг в сторону своего дома. Автомобиль, на котором меня смог привезти мой отец, Эдвард, находился всего в нескольких миллиметрах от моего тела, поэтому я сразу прильнула к нему, с удивлением заметив подбегающую в мою сторону Одри.

Это был незабываемый день.

Прошёл месяц. С тех пор, как в моей жизни что-то изменилось, как я пережила одну из самых сложных операций и с тех пор, как мои родители настояли на важном курсе моего лечения. Моему здоровью требовалась надёжная реабилитация, а это способствовало тому, что мои родители уверенно приняли решение о моём небольшом путешествии в Чехию. По сути, у меня самой выбора по поводу их подобного решения не оставалось и я лишь молчаливо согласилось перетерпеть далёкий полёт в чужую страну и пережить достаточно длительную профилактику в одном из самых знаменитых санаториев в Чехии. К счастью, об этом пожалеть не пришлось.

Это оказалось нужным. Так отдалиться от всего привычного общества, от привычного темпа жизни. Мне даже казалось, что я смогла быстро измениться или хотя бы просто восстановить те части себя, чтобы были почти полностью утеряны после одной из самых жестоких ночей в моей судьбе.

В Чехии было незабываемо. Красивые пейзажи, чистый воздух и просто приятные процедуры, от которых моё тело смогло почти полностью исцелиться. Некоторые шрамы переставали быть видны в чётком образе, а некоторые и вовсе исчезли с моего тела.

Отдых в санатории смог просто сделать одну из самых важных вещей на данный момент.

Он позволил мне начать всё сначала. Иметь новый шанс на нужное счастье.

– Боже мой, я так скучала!!! – Одри вдруг закричала ещё громче и последующее, что я смогла ощутить, это безумно крепкое сжатие её рук на своей талии.

Она обняла меня. Так невыносимо сильно. Так радостно. Так нужно.

Я тоже соскучилась по ней. Ведь самым главным минусом моего отъезда была невозможность встречи с моими друзьями и с их такими незабываемыми улыбками. Я часто вспоминала смех Одри, упрёки Лиама и их совместную поддержку, благодаря которой я смогла через многое пройти. Многое пережить.

Мне этого не хватало.

Ведь уже чувствуя тёплые прикосновения рук своей лучшей подруги, я убеждалась ежесекундно в том, что такие прикосновения всегда были необходимыми для меня. Это просто важно. Ощущать присутствие близких людей. Видеть их глаза и чувствовать, как приятно разделить с кем-то своё счастье.

Ведь это зима уже была для меня символом прекрасной надежды. Верить в будущее отчаянно хотелось, а прошлое, наоборот, хотелось выбросить из мыслей навсегда.

– Стеф... – Одри что-то прошептала на ухо и, слегка от меня отстранившись, девушка улыбнулась ещё шире и глубже заглянула в мои глаза. – Я так счастлива, что ты приехала.

Она, как и раньше, говорила тихо. Робко, стеснительно, но тем не менее, также чувствительно и приятно. Её голос внушал мне особые убеждения и я всегда была рада слышать его.

А сейчас слова моей подруги вообще делали с моими ощущениями что-то невероятное.

Это счастье. Знать, что ты являешься быть причиной счастья для других.

– Стеф! – кто-то выкрикнул моё имя также громко и я испуганно обернулась, услышав знакомый мужской голос.

Сердце в груди задрожало и я сильнее сжала в своих руках ладонь Одри, приготовившись к ещё одной важной встрече. Это было не так просто. Увидеть тех, о ком думал на протяжении месяца.

Перед глазами появилась мужская фигура, складки кожаного пальто, а затем и столь нужный блеск карих глаз. Таких родных глаз. Пожизненно необходимых.

– Лиам, – я улыбнулась, попробовав на вкус это прекрасное имя.

В руках продолжала колотить дрожь и я не отпускала от себя находившуюся рядом Одри, точно зная, как необходима мне поддержка этой девушки.

Сейчас просто хотелось не потерять сознания от переизбытка радостных чувств. И не забыться в таком необъяснимом омуте нежности и сказочного счастья.

Лиам поспешно подошёл к моей фигуре и мы тоже с ним обнялись с неимоверной силой, опять позволяя своим телам ощутить такое родное тепло друг друга. Этого не хватало. Нам двоим. А мне, наверное, в особенности.

Признаться честно, я долго не решалась смотреть Пейну в глаза. После произошедшего сделать подобное было стыдным и я всегда смотрела мимо, когда видела его вошедшим в свою лечебную палату. Я стеснялась. Более того боялась увидеть в его лице смесь презрения, которое явно могло слишком болезненно задеть внутренние стороны моих эмоциональных чувств.

Я боялась, что он может меня в чём-то винить. Но как ни странно... В его чувствах даже не было намёка на презрение или осуждение в мою сторону. Нет. Он, наоборот, винил во всём себя. И стоило мне это тогда понять, как дружеские чувства и безмерная благодарность яростным хлыстом заполнила всю меня по отношению к этому человеку.

Я слишком дорожила им, чтобы потерять из-за своих глупых страхов.

Поэтому ещё лежа в своей больничной палате, я осознала, что способна забыть всё прошлое. Ради своих друзей. И, конечно же, ради самой себя.

– Как ты? – вопрос Лиама прозвучал нежно, обеспокоенно.

Я улыбнулась, как и всегда, ощутив, что такое поведение близких людей вызывает во мне порции неимоверного веселья.

Отходя назад и замечая, как мой отец достаёт чемоданы с багажника, я лишь засунула руки в карманы и нежно посмотрела Лиаму в глаза.

– Отлично, – признание было честным и я насладилась подобной истиной в своих словах. – Даже тяжело поверить, что всё так хорошо. А вы как? Время, надеюсь, зря не теряли?

Одри тут же смущённо отвела взгляд, но её яркий румянец на щеках уже о многом говорил. Я ведь знала, как у неё с Лиамом шли дела. Они становились всё ближе друг к другу. Моментами их связывало даже больше, чем можно было себе представить.

– Ты знаешь, мы никогда не сидим без дела, – воодушевлённо произнёс Пейн, помогая пройти мне в дом. Только на пороге я смогла почувствовать зябкий холод и я была рада, что мне приходилось находиться так близко к уютному помещению. – Нам лишь тебя не хватало, Стефани, – вновь продолжил Лиам, открывая передо мной дверь. – Но думаю, что теперь всё будет только лучше, не так ли?

Я улыбнулась и, пропустив перед собой Одри, спокойно прошла следом за ней.

– Конечно, – в моём голосе звучала улыбка и это, как ничто другое, согревало моё сердце, – правда, мне столько догонять по школьной программе, что я думаю...

Договорить не удалось. Голос сорвался на медлительном вдохе и я мгновенно остановилась, успев едва переступить порог своего дома.

Я просто была охвачена шоком. В груди что-то с неожиданностью кольнуло, и мне с трудом удалось совладать со всеми внутренними эмоциями.

Я не ожидала такого. Абсолютно не ожидала.

В гостиной находилось целое сборище всей моей семьи. Мама накрыла большой стол и я заметила её яркую улыбку, освидетельствовавшею о её прекрасном настроении. Я заметила своего родного дядю, тётю, всех своих родственников, с которых я когда-либо общалась.

Их так много. Их...

Чёрт. Они все улыбаются. Говорят мне что-то о том, как хорошо, что я вернулась с Чехии. Как хорошо, что я смогла так удачно пройти процедуры на выздоровление. Так много слов. Я просто в безмерном чувстве неожиданности.

Мне тяжело подобрать правильные фразы для выражения своих чувств и я лишь улыбаюсь каждому на поздравительные слова и на приятные мне пожелания.

А внутри я сгораю от непередаваемого восторга. Ведь это было даже чем-то большим, к чему я могла когда-либо стремиться. Ведь это было даже большим, что я могла позволить себе хотеть.

Все действительно были рады моему приезду. Все действительно нуждались во мне.

И я была не одна. Я была со своей семьёй, со всеми, кого мне столь длительное время не хватало.

Спустя пару минут мы всей большой компанией сели за стол и принялись за трапезу, одновременно подымая разговоры на многочисленные интересные темы. Родственники принялись расспрашивать о моём самочувствии, о моих впечатлениях о поездке и мне ничего не оставалось, кроме как заверить каждого из них в том, что всё действительно было прекрасно.

– Я очень рада, что побыла в Чехии, – честно призналась я, накладывая к себе в тарелку свежий салат. – Там настолько красиво, что у меня слов нет. И персонал очень приятный, я даже познакомилась со многими интересными людьми.

Моя тётя сразу радостно отреагировала на мои слова и поспешно заверила в том, что мне и вправду не помешает с кем-нибудь знакомиться. По её мнению я уже давно должна была задумываться о своём кавалере. Но эти мысли меня лишь рассмешили. Конечно же, я не собиралась ни о ком таком думать, тем более...