Текст книги "Безжалостность твоей любви (СИ)"
Автор книги: angel.anastasia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 67 страниц)
– Да, – подтверждение и очередная порция боли в голосе хмурого мужчины. – Но я не просто спрятал её или отдал сюда, Гарри. Я подстроил её смерть и заставил всех в это поверить, даже свою жену. Кэтрин сказали, что роды были неудачными и что девочку не смогли спасти. Она была в истерике, конечно. И я до сих пор уверен, что расскажи я ей правду, она бы никогда не простила бы меня за те муки, которые я дал ей перенести. Но я просто боялся за своего ребёнка, Гарри. Я просто хотел и хочу, чтобы Стефани имела нормальную жизнь и не жила в том ужасе, в котором живу сейчас я! Я просто желаю ей счастья, понимаешь? И буду желать ей этого всегда.
Гарри слушал это и удивлялся. Удивлялся, как в нём стало зарождаться сочувствие, что-то, что позволяло смотреть на все происходящие вещи в его жизни иначе.
Он пытался понять, пытался избавиться от осуждения и хоть это было трудно, но постепенно сердце парня стало впускать в себя подобное проявление этих чувств.
Ему хотелось поступить в этой ситуации правильно. Ему просто хотелось быть справедливым к Джордану Уолтеру, который только что не побоялся доверить ему самые страшные воспоминания своей жизни.
– Я понимаю ваше решение, Джордан. Но... – небольшой вздох, небольшая секунда для полного понимания и решительной готовности. – Я не понимаю, почему вы хотите, чтоб этот обман продолжал существовать. Для чего? Для чего врать Стефани и дальше?
И губы Джордана опять сложились в печальном жесте. Это вызвало недоумение, испуг в сердце Гарри, ведь он не ожидал увидеть это. Не ожидал, что его слова опечалят этого мужчину, вместо вызова злости или бешенства, к примеру.
Эта была именно печаль. Такая, что Гарри лишь удивлялся появлению этого чувства.
– Ты так и не понял.
– Не понял что? – Гарри переспросил, напрягся всем телом.
И стал ждать. Объяснения, которое так важно. Смысл, к которому было слишком много необходимости стремиться.
– Ещё ничего не закончилось, – Джордан стал говорить уверенно, смотря в даль и давая своим глазам возможность утонуть в бездне красоты ночного неба. Пусть будет так. Так легче. Спокойнее. – Дэвидсон никуда не исчез. Наоборот его действия ещё жёстче, ещё опаснее. Я то стал ещё богаче с того времени, как никак. Седьмое место в списке самых богатых людей и... И это даёт Дэвидсону немалый повод для полного уничтожения меня и моей семьи. Если он узнает правду о Стефани Стайлс, он, не задумываясь, убьёт её. Ей будет конец, Гарри. Её ждут самые страшные в этом мире муки.
И парень тут же замер.
Он всегда считал, что знает, что такое дикий страх. Когда волосы встают дыбом, когда сердце теряет равномерный ритм.
Но сейчас это уже был не страх. Это было отчаянье. Это было ужасное осознание того, что жизнь Стефани Стайлс всё это время продолжала и продолжает находиться под угрозой.
Она... с ней может случиться это в любой момент. Её... ей в любой момент могут причинить боль.
И Гарри не может поверить в этот ужас, которой окончательно съедает его уверенность, его надежду.
Вновь этот порыв в лёгких, когда нет воздуха. Когда голова кружится и он перестаёт замечать всю окружающую его жизнь.
Стефани... Он не может позволить этому произойти. Не может даже позволить себе поверить в возможность такого случая.
– Откуда вы это знаете? – какой-то глупый вопрос, вырвавшийся с губ Гарри вместе и с его глупой надеждой на то, что всё это лишь очередная неправда.
Но нет. Нужно уже давно умело смотреть на жизнь реальными глазами. И начать замечать, как эта правда прекрасным образом скрывалась на дне под маской лжи и притворства.
– Потому что он убил мою жену полгода назад. И я знаю, что он ни перед чем не остановится, чтобы и убить Стефани, Гарри. Хотя, – очередная пауза, мгновение, чтобы Джордан успел прийти в себя. А затем уверенный рывок, надежда на то, что всё не так плохо, каким оно стало сейчас казаться. – Я не хочу сидеть на месте. Мне нужно ещё пару месяцев, чтобы разобраться с этим. Чтобы закончить эту войну между мной и моими врагами окончательно.
– И вы хотите, чтобы я молчал?Чтобы никому не рассказывал о том, что знаю? – Гарри задал вопрос спонтанно, но слишком решительно.
Ему нужно знать. Ему нужно в последний раз в этом убедиться.
И это убеждение приходит. Джордан кивает, сжимая свои губы и встречаясь своими карими глазами с пронзительным взглядом Гарри Стайлса.
– Да, – произнёс мужчина, чётко держа свою уверенную интонацию. – Мне нужно, чтобы вся информация держалась в тайне.
И сердце Гарри пропустило миллион ударов за пару минут. Его мысли пронеслись в голове с бешенством, с потерей контроля и правильного последовательного расположения.
Ничего, казалось, не приводило к чему-то умному, к чему-то разумному.
В груди продолжала отдаваться боль, продолжал гореть страх.
Всё было сложным, запутанным в его жизни. Мысли. Вопросы. Опасности.
В любой миг всё может рухнуть. И что-то внутри Гарри уже давно рухнуло. Стефани не его сестра. Врать ей, когда она ему сейчас так необходима, казалось парню невозможным. Он понимал, что не сможет держаться от неё дальше, не сможет больше убегать от тех простых вещей, что теперь были для него самыми важными в этом глупом существовании.
Он не сможет вести себя с ней, как с сестрой. Теперь это разрушилось. Теперь его ничто не сможет остановить.
Но Джордан просит о получении некоторого времени. И всё потом может хорошо закончиться и вся их жизнь может со временем наладиться.
Гарри просто нужно решить. Да или нет. Согласиться врать или сказать девушке правду.
Он не знает, что правильнее. Но чувствует, что сердце и желание защитить дорогих людей уже давно привело к нужному решению.
– Хорошо, – это согласие. Необходимое. Резкое. Правильное. – Я сделаю всё, что вы хотите, но... При одном условии.
Глаза Джордана загорелись интересом и он мгновенно одарил Стайлса любопытным взглядом. Что же можно было попросить у миллионера, весь мир которому мог подчиниться по зову одной руки?
Но Гарри знал, что ему было нужно. И он видел прекрасный шанс осуществить это желание. И даже не просто желание. А нужду. Слишком невыносимую. Слишком безумную.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне посадить одного человека в тюрьму.
Всего несколько слов и улыбка Джордана уже появилась на его удивлённом лице.
Он шокирован такой просьбой, но и в то же время уже точно осведомлен о лёгком выполнении подобного одолжения. Здесь нет ничего сложного. Ни для таких людей, как Джордан Уолтер. Как тот, который всегда добивается осуществления своих желаний.
– Считай, что это уже сделано, Гарри.
Простое заверение. Обещание. Знак того, что всё будет таким, каким это и хотелось получить в дальнейшем.
Простая улыбка, которая появилась на лице зеленоглазого парня, стала отображением его благодарности, поэтому Гарри не решился говорить что-либо ещё. Он молчал, наслаждаясь той темнотой, которая ещё продолжала вызывать в его теле теплоту и приятное расслабление. Мыслей было всё ещё много.
Столько шока. Стресса. Эмоций. Как выдерживало его сердце он уже не знал, но оно продолжало биться, а значит ещё ничего не закончено. Ещё рано сдаваться и опускать руки.
Наоборот. Приходило время бороться. Бороться за своё счастье.
– Ты выглядишь грустным, Стайлс, – Джордан не ушёл, остановившись возле парня и внимательно заглядывая в глубину его задумчивым глаз. – Тебя ещё что-то расстраивает?
Для Джордана и самого было странным подобное проявление такого поведения. Ему всегда было плевать на чужие проблемы и он всегда давал людям возможность самим решать всё то, что мучило их внутри.
Но с Гарри ему захотелось сделать исключение. Его просто захотелось понять и почувствовать, каким именно был внутренний мир этого парня. Может, он слишком рано сделал вывод об этом парнишке? Может, помимо его жуткой вспыльчивости и агрессии, за этим характером человека скрывалась и невообразимая чуткость и безумное рвение к прекрасному? Может, всё способно быть совершенно другим в этой жизни?
– Я люблю вашу дочь.
Четыре слова, которые оказались шоком для них обоих. Четыре слова, которые смогли изменить всё. Джордан застыл на месте, а Гарри с ужасом заметил, как слова резко вырвались из груди.
Что он только что сказал? Любовь? То самое чувство, когда один человек становится всем твоим миром?
Стайлс замер, поражаясь такому резкому порыву своих внутренних чувств. И он был шокирован тем, как это всё действительно оказалось столь простым и понятным. Да. Он влюбился в Стефани Стайлс.
Возможно, ещё тогда, когда она впервые улыбнулась ему своей настоящей улыбкой. А может, тогда, когда он чуть ли не смог потерять её навсегда.
Удивительно – человек может быть для нас всем, а это можно почувствовав лишь ощутив потерю этого всего.
Он влюблён. Гарри Стайлс смог полюбить.
– И знаете, – отойдя от шока, он тут же продолжил, внимательно наблюдая в глазах отца Стефани обескураженность и настоящую неспособность всё быстро воспринять. – Теперь я хочу быть с ней. Теперь я буду добиваться её до последнего. И я сделаю так, чтобы она принадлежала мне.
Джордан молчал. О его дочери говорили, как о вещи, но его, к удивлению, это не смутило.
Нет. Лишь вызвало радостную улыбку, от которой ему стало так легко и тепло в глубине души.
Его не смутили слова Гарри. Совершенно нет. Потому что давным-давно и сам Джордан говорил так о своей бывшей жене. Когда-то и он стремился заполучить девушку, которой принадлежало его сердце.
– Тогда я буду рад, если ты это сделаешь, – произнёс Джордан и с теплотой в глазах посмотрел в сторону дома.
Слишком поздно уже этой ночью. Ему следовало идти к себе.
Но мужчина не смог успеть сделать лишнего шагу или попытаться исчезнуть с этого места. Стоявший рядом Гарри вдруг резко шагнул в след и это смогло заставить остановиться.
Что же такое? Что ещё этот мальчишка хотел от него? Что ещё Гарри так сильно интересовало?
– Я просто хотел сказать, – Гарри почему-то задумался и посмотрел Джордану в глаза снова, едва находя силы для последующих своих слов, – что я всю жизнь считал упрямство и безумство Стефани чертой, которую она унаследовала от меня. Но сейчас, – он ненадолго запнулся, но мгновенно продолжил, чувствуя внутри приятную трепетность. Необъяснимую притягательность. – Я знаю, что эта черта была унаследована от вас.
Улыбка. Тепло. Эмоции, которые украсили остаток этого вечера. И привели к надежде. Привели к ощущению и к вере в чудо.
Джордан ничего не ответил. Взглянув на профиль Стайлса в последний раз, он быстрым шагом скрылся из его вида.
Всё было обсуждено и обговорено. Теперь главное находить силы для дальнейшего смирения со всей правдой и бесстрашия дальнейших последствий.
А Гарри всё ещё был напуган. Всё ещё был ранен внутри души. Но его спасала эта самая любовь. Цепляла изнутри и толкало в направление, где он видел себя вместе со Стефани. Где он был готов сделать невозможность ради её счастья.
« – Я не верю в невозможное, Гарри.
– Тогда я стану твоим невозможным, – произнёс он.»
2 ноября. 10:00.
Это было не самое лучшее утро в его жизни. Он сидел с гипсом на руке, чувствуя себя до ужаса беспомощным, и лишь одно обстоятельство не давало ему возможности впасть в уныние. Это была Брианна.
Девушка сидела с ним в его комнате и, позволяя себе прикасаться к тёмным волосам Зейна, она до ужаса нежно и умело согревала его своим теплом.
С ней так хорошо. С ней можно забыть обо всём.
– Зейн, – вдруг прошептала она, целуя его в район щеки и заставляя его тело покрыться мурашками. – Давай уедем с тобой куда-нибудь? Куда-то туда, где будем только мы.
Он улыбнулся, но не смог на это ничего ответить. Ведь это было даже больше, чем его мечта – жить рядом с Брианной и больше никого ни видеть, ни встречать.
Рядом с ней он вообще ни в чём больше не нуждался.
– Уедем, – прошептал он в ответ. – Обещаю.
Губы двоих молодых людей соприкоснулись в тёплом поцелуе и девушка тут же уверенной хваткой обхватила шею парня и прижала его к себе. Зейн таял под прикосновениями этих сладких губ. Она так прекрасна. Она так нужна ему сейчас. Когда от него все отвернулись, когда все ненавидят его за этот поступок со Стефани. И когда только одна Брианна остаётся рядом. Принимает и ценит таким, каким он есть.
Разве это не было его счастьем? Это было всем, что он только мог чувствовать и что было для него важным.
Опуская одну руку на ягодицу Брианны, Зейн принялся покрывать поцелуями её лицо, одновременно жалея, что у него был этот чёртов открытый перелом. Он доставит много проблем. Он вообще, чёрт возьми, уже стал полным утруждением в жизни Зейна.
Поцелуи переходили в настойчивые, прикосновения в более горячие. Чувств море. Эмоции заставляют тонуть друг в друге.
Как же он без ума от этой девушки. Как же он хочет всё время быть в этой жизни только рядом с ней.
Увы, но их моментально отвлёк громкий звонок в дверь. Данный звук вызвал сильное раздражение и Малик тут же сжал плотно свои губы, постепенно отстраняясь от лица своей девушки и поспешно подымаясь на ноги. Нужно открыть эту тупую дверь. Нужно, блин, просто посмотреть каких ещё тупых идиотов могло принести сюда в такой ранний час.
Мать Зейна успела подойти к двери раньше и парень вместе с Брианной лишь замерли недалеко в коридоре с хмурым и недовольным выражением лица, ожидая увидеть тех самых людей, решивших посетить это место.
Внутри лишь одна злость. И такое буйное желание вернуться к тому, отчего их двоих так нагло прервали.
– Миссис Малик? – Зейн вдруг услышал мужские голоса и увидел двух полицейских, стоящих на входе. Чувства сразу наполнились страхом.
В душе всё пропиталось ужасом и непониманием, а затем и слишком слабой надеждой, что это не закончиться тем, чем оно могло.
Нет, Зейн. Это шутка. Успокойся... Это...
– У нас ордер на арест вашего сына, миссис Малик. Ему предъявлено обвинение в изнасиловании и избиении юной девушки, Стефани Стайлс.
Это его смерть. Мгновенная. Зейн почувствовал, как теряет сознание.
====== Глава 43 ======
От лица Стефани
Это было странным состоянием. Едва живая, едва мёртвая. Тело было парализовано и я не могла даже напрячься, чтобы почувствовать хоть какое-то осуществление любого движения. Больно. Всё тело пропиталось болью.
Мой слабый вздох и сквозь едва открытые губы в мои лёгкие попал столь необходимый воздух. Я пыталась дышать. Всё так кружилось перед глазами, ни единого чёткого изображения вокруг.
Где я вообще? В раю? Там, где всегда хотела быть?
Мне было страшно полностью открывать глаза. Страшно было представить, что все мои мучения лишь принесли меня в ещё более жуткую реальность, всех испытаний которой я уже явно была не способна вынести.
В груди оседает страх. И едва заметная судорога под кожей заставила меня открыть глаза шире и более внимательно присмотреться ко всем посторонним ощущения. Белая комната. Отдалённые голоса людей. И яростная слабость.
В каждой частице тела. В каждой... частице сущности.
Мне захотелось плакать от такой беспомощности. От такого болезненного одиночества, которое уже успело проникнуть в глубь моего сердца.
Ведь внутри моей души уже зародилась пустота. Холодные ощущения. Бесчувственное восприятие окружающего мира.
– Боже мой, Стефани! – чей-то знакомый голос.
До моих ушей донёсся звук поспешных шагов и, даже не поворачивая головы, я уловила торопливое движение к своему лежачему местоположению. Мне так хотелось обернуться. Так хотелось посмотреть в глаза хоть кому-то из своих близких, чтобы окончательно убедить себя в столь нужном факте. Убедить в том, что теперь я не одинока. И никогда больше такой не буду.
– Стефани, милая, наконец-то ты пришла в себя! – женский голос продолжал обволакивать пространство палаты и я лишь слабо улыбнулась.
Внутри души. Мышцы тела всё также не желали двигаться под напором моих стараний.
Я не могу двигаться. Мне всё ещё больно. Даже страшно, что я уже и не смогу сделать это когда-либо снова.
– Женщина, пожалуйста, успокойтесь, – кто-то также поспешил подойти в мою сторону и сквозь яркое освещение комнаты я заметила краем глаза высокого мужчину. Скорее всего, это был врач. – Девочка ещё слишком слаба, чтобы составить вам компанию. Операция проходила всю ночь и ей понадобиться ещё около часа для более прогрессивного восстановления своих сил. Миссис, Стайлс! Миссис, Стайлс, вы вообще слушаете меня?
Доктор повысил голос и это неприятной волной отразилось по пространству моего тела. Мне хотелось спокойствия. И всё же действительно хотелось, чтобы я могла более лучше отдохнуть этим днём.
Сил вообще нет внутри. Я даже не способна поворачивать голову, чтобы встретиться лицом к лицу со своей мамой.
– Я слушаю вас, мистер Эрнестон, просто... – недолгая пауза и я ощутила, как Анна сжала сильнее поверхность моей ладони. – Просто дайте мне хотя бы минуту посидеть с ней, ладно? Хотя бы минуту...
И этих слов оказалось достаточно для удовлетворительного соглашения с просьбой Анны. Мужчина вышел, тихонько прикрыв дверь и предупредив в последний раз о том, как важно не напрягать меня в данные минуты жизни. Как важно позволять мне сохранять спокойствие и самостоятельным путём бороться с восстановлением сил.
Анна итак бы не стала утруждать меня чем-то. Моя мама просто приложила свои тёплые пальцы к моему исцарапанному лбу. Просто провела по нему кончиком своих пальцев и продолжала шептать какие-то сказочные и нежные слова.
Это казалось счастьем. Будто я действительно нужна этому миру. Будто меня действительно боялись потерять.
– Всё хорошо, Стеф, – прошептала женщина, больше не сдерживая своих слёз. Послышался её всхлип и её руки аккуратно прижались к моей ладони. Она так чего-то боялась. И я почему-то боялась вместе с ней. – Теперь всё должно быть хорошо.
Мне тут же захотелось поверить в эти слова. Воспринять их так, как настоящую правду, истина которой была доказана по несколько тысяч раз.
Но я не верила. В груди продолжала оседать боль и только сейчас я вспомнила, почему это чувство изгрызло меня изнутри.
Гарри Стайлс. Теперь всю меня наполнила ненависть к этому человеку. Теперь эта ненависть душила и уничтожала всё хорошее, когда-либо существовавшее во мне.
От третьего лица
Светлые брюки, нежного цвета рубашка. Ему казалось, что никогда ещё прежде его жизнь не ощущалась им так радостно и так счастливо. Хотелось петь внутри души и улыбаться каждую секунду своей проходящей жизни. Наверное, это действительно самое настоящее и истинное счастье. Знать о благополучии своих близких и иметь возможность продолжать быть рядом с ними.
Гарри никогда не чувствовал себя таким свободным, радостным и просто счастливым. В груди распространилось тепло. Предвкушение.
Надежда на встречу с тем человеком, мысль о котором уже заставляла его сходить с ума. Он соскучился по Стефани. Прошло не так много времени, но он уже изнемогал от того, что не видел её светлых глаз пару суток, что не чувствовал её тепла большое количество часов.
Ещё одно понимание, какой важной была она для него. Ещё одно признание, как сильно эта девушка завоевала его сердце.
Стайлс улыбнулся и, допив свой утренний кофе до дна, он торопливо поспешил к выходу из этого на дома, на встречу с той, кто успел стать для него всем. По дороге Гарри заметил своего родного отца, Эдварда, который едва успел приехать вчера со своей длительной командировки, надеясь сделать всё возможное для выздоровления своей «дочери». Ведь Гарри то уже знал, что Стеф не его дочь.
Даже не дочь его матери Анны.
В голове Гарри всё вновь перемешалось и парень нервно вздрогнул, когда вспомнил вчерашний разговор с Джорданом и это жуткое осознание правды. В душе остался этот неприятный горький осадок. И это понимание, смешанное с самой страшной болью и с самым невообразимым счастьем одновременно.
Стефани и Гарри зря страдали всё это долгое время, зря пытаясь избежать того, от чего было порой слишком трудно скрыться. Но зато... Стефани не его сестра. И Гарри понимал, что этот факт делал его также самым счастливым человеком на свете, ведь теперь он имел полное право обладать той, о которой он мог думать большую часть своей жизни.
Гарри верил в лучшее. И поэтому он лишь с уверенностью в каждом шаге спешил к городской больнице, уже готовясь внутри души к долгожданной встрече, к необходимым чувствам. Ко всему, что давало ему шанс начать всё сначала.
Людей в больнице оказалось много. Не смотря на то, что было ранее утро, пространство небольшого здания было заполнено большим количеством врачей и просто обычных посетителей городского учреждения. Гарри стал немного нервничать, но надеясь не терять своего уверенного внешнего облика, парень настраивал себя только на хорошие и приятные моменты в своём будущем. В голове прокручивались возможные варианты мыслей со Стефани, с тем, как именно ему будет приятно увидеть её, вновь заметить блеск её изумительных голубых глаз.
Как же он в ней нуждается. Особенно сейчас, когда до встречи с ней оставалось всего несколько немногочисленных секунд.
Гарри вместе с отцом подошёл к нужной палате, но не успев сделать и шагу в её сторону, как из двери радостно вышла Анна, а вместе с ней и двое друзей «сестры» Гарри, Лиам и слишком задумчивая Одри.
Все выглядели достаточно счастливыми, даже безумно весёлыми, ведь новость об удачном прохождении операции не могла не дать повода для действительного веселья. Гарри заметил улыбку своей матери, заметил, как радостно она подбежала к Эдварду, что-то поспешно рассказывая ему и о чём-то предупреждая. Стайлс не пытался вникнуть в суть тех слов, его интересовало только одно. Стефани. Всё, что ему нужно, это просто быть рядом с ней.
В груди опять защемило какое-то чувство. Волнение, страх. Всё сразу. Голова кружится от потока таких эмоций. Это всё душит и делает его одновременно одним из самых счастливых людей на планете. Всё должно быть хорошо. У него и у Стефани всё просто обязано быть таким.
Вновь глубокий вздох и ладонь Гарри спокойно легла на дверную ручку, приготовившись отворить входную дверь. Ему нужно вовнутрь. К Стефани. Сейчас же, потому что это...
– Гарри, – тихий женский голос мгновенно отвлёк парня от всех мыслей.
Он с раздражением замер, надеясь не подавать всего своего злобного вида и не показывать, насколько ему удалось разозлиться в эти минуты своей жизни. Благодаря развороту своего тела, он заметил хрупкую фигуру Одри и её полностью испуганный карий взгляд. Она смотрела на него с испугом и с таким волнением, что это смогло мгновенно пронзить все частицы внутренностей парня.
Неужели там случилось что-то серьёзное? Гарри и сам удивился, как быстро его телу удалось проникнуться жутким ужасом в опасении чего-то страшного. Болезненного.
– Да? – отозвался он, заметив, как и Анна, и Эдвард, и даже Лиам стали отвлекаться на свои разговоры, оставляя его и Одри наедине с таким испуганным ощущением пугающего волнения.
Он ждал объяснений. Он просто, чёрт возьми, терпел из последних сил.
– Мы можем... поговорить? – Одри посмотрела на него ещё пронзительнее и Гарри впервые заметил в её глазах непоколебимую настойчивость.
Эти слова будто и не звучали для него просьбой. А каким-то пугающим предупреждением, за неисполнение которого, он мог отдать достаточно огромную цену.
Он не хотел соглашаться. Просто хотел оставить это на потом и вернуться к тому приятному чувству, когда до встречи со Стефани оставались немногочисленные секунды. Когда его всего заполняло одно предвкушение счастья и радости от мысли о том, как это прекрасно – иметь возможность изменить свои былые ошибки.
Он хотел другого. Он просто хотел быстрее зайти в эту чёртовую палату и закончить то, на то что он уже успел настроиться.
Но Одри смотрела на него слишком пристально. И это уничтожало любые возражения внутри глубинной души Гарри. Он падал в ту пропасть, где позволял своему рассудку руководить принятием решения и где его сердце едва находило в себе возможность согласиться подождать. В конце концов, потом он обязательно придёт к Стеф. И обязательно наполнит себя тем самым чувством, когда встреча с дорогой для него девушкой сможет пронзить всю его сущность полностью.
– Можем, – Гарри ответил спокойно и, едва оборачиваясь, он вместе с Одри отошёл в более тихий и в более укромный уголок этой больницы.
Они остались с Одри наедине. Девушка дрожала всем телом и Стайлс с трудом смог наблюдать за этим и пытаться понять, в чём именно могло быть дело. Что именно могло быть не таким, каким оно должно было быть.
– Всё в порядке? – обеспокоено поинтересовался парень, заметив, как дрогнули ресницы темноволосой девушки.
Вдруг она знает что-то ужасное? Вдруг... что-то случилось со Стефани?
Гарри почувствовал, как сходит с ума от такого огромного количества вопросов. Он не должен так нервничать. С ним и со Стеф всё должно быть в порядке.
– Гарри, – Одри сделала вздох, вновь подняла свой взгляд. И это рушило в сердце парня хорошие чувства. А затем мгновенно всего его уничтожило. – Дело в том, что Стефани... Она... Она не хочет тебя видеть.
Пару слов. Одна фраза, которая застряла посередине осознания и которая полностью разрушила внутренние счастливые потоки в теле парня.
Он замер. Его дыхание остановилось, грудь сжалась от страшного ощущения боли. Он забыл, как нужно дышать. Как нужно жить.
Даже, чёрт возьми, думать. Он просто забыл обо всём.
Потому что боль ослепила его ощущения. Это чувство пронзило тело и его душу, разрывая всё по яростным трещинам и осколкам. Делая его уязвимым и самым, что ни есть, жалким существом на планете.
Девушка, без которой он не мог представить самого себя, просто не хочет... Просто не хочет видеть его. Не хочет дать ему этот маленький клочок необходимого для него счастья, такой необходимой радости.
Он всю ночь не спал, метясь о мыслях о её выживании. Провожал Джордана перед отъездом и заверял его в исполнении своего обещания, заключавшегося в длительном хранении молчания. Он просто делал всё возможное, чтобы момент их встречи со Стефани наступил.
Но он не подумал о том, что этого момента ему и не доводилось заслуживать. Что для него уже всё давным-давно закончилось. Что Стефани не будет хотеть давать ему возможного шанса. И что всё просто было слишком разрушенным, чтобы это было можно исправить.
– Гарри? – Одри вновь подала голос, испуганно наблюдая за ним.
А он всё-равно молчал. Продолжал смотреть в пустоту, утопая в своих внутренних чувствах. Продолжая удивляться безжалостности происходящего.
– Что она ещё тебе сказала? – вдруг спросил Стайлс, затаивая потоки своих дыхательных движений.
Не дышать. Не думать. Перестать чувствовать.
Это было слишком больно, чтобы через такое он мог пройти.
– Она разбита, – честно призналась Одри, слегка расслабившись. Напряжение в её теле постепенно стало улетучиваться и это позволяло девушке говорить с более спокойными интонациями. – Она так ненавидит тебя, Гарри, что... ты должен просто понять её... Она прошла через столько всего, что сейчас Стефани нуждается в моральном отдыхе. Дай ей отдохнуть. Дай ей просто забыть о своём существовании, хотя бы... хотя бы на неделю, Гарри. Дай ей немного времени. Я очень тебя прошу.
Одри взглянула на него умоляющим взглядом, но Стайлса это совершенно не трогало. Он просто удивлялся, как всё становилось более болезненным с каждой проходившей долей секунды. Неделя. Это всё равно, что вечность. Для него это время было одинаково по своему измерению. И он не знал, что мог сделать сейчас. Что он мог, чёрт возьми, предпринять.
Надежды будто уже совсем нет. Он будто слишком сильно обречён, чтобы хоть как-то спастись.
Стефани ненавидит его. Он знал об этом, он даже её прекрасно в этом понимал.
Он тоже ненавидел себя.
А сейчас... стал ненавидеть только сильнее.
– Я не могу, – честное признание, которое было слишком тяжёлым, чтобы Гарри мог произнести его равнодушно. Он сжался всем телом и тон его голоса наполнился самой, что ни есть душераздирающей печалью. – Я не могу дать ей времени, Одри. Я не могу, потому что... этого времени нет у меня.
Опять болезненный комок в горле. Тело парня подкосилось и он едва успел ухватиться пальцами за поверхность гладкой стены. Стоящая перед ним девушка расширила свои глаза в ещё большем испуге и Гарри понимал, что она не являлась равнодушной к его боли. Ей просто...
Одри просто больше ценила чувства Стеф и она была готова пойти на всё ради благополучия своей подруги. Даже на то, чтобы сам Гарри превратился в прах прямо у неё на глазах.
Он до сих пор пытался переварить всю информацию. Надежды внутри уже не чувствовалось и все эмоции счастья смогли за быстротечные миги испариться в душившем его вокруг воздухе. Просто боль. Отчаянье. И что-то, что окончательно толкало в бездну восприятия своей ничтожности.
Как же он хотел, чтобы всё было по-другому. Чтобы он смог всё исправить. Вести себя со Стефани так, как она заслуживала, и заставлять её утопать в чувствах восторга и радости, а не жестокости и страха.
Он сам виноват во всём. Абсолютно во всём.
Был слишком слепым, чтобы не заметить вокруг себя такого чёрствого и безумного вранья. Вранья своих друзей, своей семьи, даже вранья своих собственных чувств, которые толкали его на ужасные поступки, в попытках выкинуть из своего сердца Стефани.
Всё было так глупо. Стайлс задыхался в этой никчёмной глупости.
– Я знаю, что ты эгоистичный человек, Гарри, – неожиданно голос Одри вновь раздался посреди тихой территории городской больницы. Девушка не решилась опустить свой взгляд и Стайлс тут же встретится с её непоколебимым выражением лица. – Но я продолжаю надеяться, что хотя бы сейчас твой эгоизм не помешает тебе принять правильное решение. Она разбита, понимаешь? Ты, чёрт возьми, можешь представить, что с ней будет, если ты продолжишь вмешиваться в её жизнь?!
Девушка переходила на более громкий тон. Её глаза загорелись яростью и, как бы внутри Гарри не злило подобное появление её эмоций, он почему-то просто проникся к такому явлению с пониманием.
Одри говорила правду. Он действительно был эгоистом. Особенно со Стефани. Особенно тогда, когда им ни в коем случае нельзя было быть. Но что он мог сделать, если таковой была вся его сущность? Он не мог заставить себя исправиться. Он не мог решиться пустить себя на очередные страдания, отказываясь получить то, что было таким же необходимым, как кислород в этом убогом месте.
– Она нужна мне, – простой ответ, который парень тут же поспешил сопроводить печальной улыбкой. Глаза стоящей напротив девушки продолжали гореть злостью и Стайлс старался реагировать на это благоразумно. – И я хочу так многое исправить... – небольшая пауза и парень поспешно приблизился к съёжившейся от напряжения Одри. Приблизился к ней плотнее, наклонился к её обескураженному лицу. – Я не буду сдаваться, Одри. Не сейчас. Я верну Стефани. Я сделаю всё, чтобы всё стало прежним.
