Текст книги "Безжалостность твоей любви (СИ)"
Автор книги: angel.anastasia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 67 страниц)
Его взгляд пристально прошёлся по моему лицу, и это ощущение слишком чересчур проявленного внимания только наводило на одну ужасающую мысль, что всё действительно было куда хуже, чем я могла только представить. Что всё сложнее. Запутаннее. Всё именно так, как это хотелось меньше всего. Или же... Наоборот. Хотелось больше всего на свете.
Прикосновения его нежных пальцев к пульсирующей от напряжения шее. Взгляд, взрывающий всю меня изнутри. Будто смотрит в самую глубь. Будто читает все мои коварные мысли.
– Ты не догадываешься? – с ухмылкой на лице поинтересовался он. Лукаво, с намёком на игривость, с проявлением любопытства.
А у меня внутри всё дрожало. Я готова была сгореть заживо. Прямо сейчас. На месте.
Останови это, Гарри! Чёрт возьми, просто...
Просто прекрати сводить меня с ума.
Но ты же знала, Стефани, к чему шла, правильно? Ты же знала, что он мог попросить. Что он мог хотеть.
Но даже эта возможность предсказания подобного события не позволяла мне ощутить спокойствие. Чувства опасения и безумного ужаса внутри души продолжали жечь. Продолжали сводить с нужного направления.
– Н-нет, – едва слышно ответила и в тот же миг поджала губы от ощущения подавленной неуверенности.
Перед глазами проявилась осуществлённая Стайлсом знакомая мне прежде усмешка и его пронизывающий все внутренности зелёный взгляд, под которым всегда скрывалось намного больше представленного.
Он сильнее надавил пальцами на мою шею, с напором заставил меня приподнять лицо, заставил покрыться сильной дрожью.
Заставил упасть в пропасть от глубины ощутимого напряжения.
Зачем... Зачем ты это делаешь со мной?
Я тонула в этих глазах. Я сгорала от этих прикосновений. Я уничтожалась от этого близкого присутствия его тела.
Гарри... Не делай этого. Не рушь то сдерживание, которое является единственным моим спасением. Спасением от допущения ошибки. Спасением от желания получить невозможное.
Но разве он собирался всё делать по моей прихоти?
Нет. Никогда и ни за что.
Он бы никогда не сделал всё так, как надо. И понимание этого только наталкивало на ужасное предчувствие ожесточённости последующих событий.
– Ты врёшь, Стефани, – мягким тоном произнёс он, продолжая наводить своими пальцами круги на моей полыхающей коже. – Врёшь и сама прекрасно знаешь об этом.
Я лишь испуганно моргнула, так и не решившись позволить себе осуществить глоток жизненно-необходимого воздуха. Напряжение между нами было слишком сильным. Настолько безумным, что контролировать что-либо уже было за гранью возможного. Хотя...подобная грань разрушилась с того самого момента, как мы остались наедине.
Он всё рушил. Стайлс просто подводил меня к самой неправильной черте. Он словно специально заставлял меня поступить так снова. Взять то, что не принадлежит мне. На что я никогда не имела права, даже не смотря на то, что я безумно желала это заполучить.
Я не должна делать с тобой этого, Гарри Стайлс. А ты осведомлен об этом. Но тебе как-будто плевать.
– Это сделала Брианна? – его пальцы аккуратно нащупали неприятную царапину, оставленную ранее той раздражающей меня блондинкой.
В голове вспыхнуло воспоминание нашей с ней ссоры в школьном коридоре и то, как девушка яростно вцепилась в моё горло, решившись этим показательно заявить о своей враждебности к такой личности, как я. И то, как она меня начала душить и то, как в моих глазах стояли слёзы, и даже в следующий миг обеспокоенность, проявленная Гарри – всё мгновенно появилось в голове. И лишь заставило испытать боль. Боль, от которой внутри сердца всё болезненно сжалось.
Это слишком неприятное воспоминание.
– Сильно болит? – волнительное озвучивание вопроса, но мне удалось только удивлённо распахнуть свои глаза до того момента, как поведение Стайлса стало нарушить границы моего недоумения.
Прикосновения его тёплой руки вызвали дрожь, а в следующий миг точно такие же ощущения накрыли всю мою сущность от его губ, которые яростным рывком прижались к моей разгорячённой коже.
Нет. О, Господи, нет.
Не делай этого... Прошу тебя, Стайлс, не делай!
Ноги подкосились, а стон совсем невольно вырвался из груди.
Крепкое вжатие в стенку и в глазах промелькнул страх от слишком тяжело-осуществимой задачи прекращения всего этого. Этого неправильного совершения действий.
– Прекрати, – его губы скользнули мимо царапины, а я лишь приглушённо сжала зубы, пытаясь возобновить над собой контроль, просто пытаясь предотвратить неизбежное. – Пожалуйста!.. Прекрати.
И он замер. Последний раз дотронувшись языком до моей пылающей плоти, он неспешным действием поднял свой пристальный взгляд и, сокращая между нашими лицами дистанцию, таинственно улыбнулся, отчего страх в сердце проявился с куда большей силой.
Нет. Просто этого не должно быть.
– Мы должны остановиться, – поспешное объяснение и я резким толчком отпрянула от стоящего перед собою парня и будто слишком бессмысленно надеясь на быстрое исчезновение с этого места. Да вот только, куда бы мне стоило идти?
Бежать некуда. Не зачем. Глупо.
Я остановилась и медленно развернулась, не сразу решаясь поднять на своего старшего брата взгляд. Но его внешний вид был совершенно непоколебимым и уравновешенным, что совсем немного внушало значительное успокоение.
И мне впервые удалось поверить в лучшее. Впервые удалось поверить в то, что сейчас меду нами всё решиться с куда более приятными последствиями.
– Ты всё время пытаешься убежать от правды, Стефани, – в его голосе послышался упрёк, и я с виноватым ощущением сжала зубы, пытаясь увернуться от столь пристального взгляда в свою сторону. Но он продолжал смотреть. Продолжал с небольшого расстояния прожигать своим взглядом мой внутренний мир. – Но я перестал бежать, Стеф. Давно перестал. Ведь разве в этом есть смысл? Рано или поздно тебе придётся посмотреть правде в лицо. Тебе просто придётся смириться с этим.
Сердце пропустило ещё один бешеный стук, а моё тело непроизвольно замерло, отчего уверенность внутри себя исчезла слишком мгновенным действием. С потрохами. За пару секунд.
А он же сделал шаг. Твёрдый, решительный. Его изумрудный взгляд приковался к моему выражению лица, и это слишком ужасное ощущение его столь сильной близости вновь начало пугать все частицы моего тела. Слишком сильно приближаешься, Гарри. Ты слишком сильно внедряешься в моё личное пространство.
– Знаешь, что я делал вчера весь день, Стефани? – он задал вопрос. Довольно неожиданно, чтобы я смогла осознать его смысл, но достаточно чётко, чтобы его удалось расслышать.
Но зачем ему захотелось поинтересоваться этим? Неужели ты, Гарри, не знаешь, что я совершенно никак не могла догадаться о твоём вчерашнем месте расположении? Или может ты просто хорошо был осведомлен о моём угнетающем состоянии, тем самым, в котором я так сильно жаждала поговорить с тобой и выяснить, в конце концов, всю загадочность наших с тобой отношений?
Ах да, конечно. В голове моментально возникло воспоминание. Этот неприятный и причинивший мне боль факт. Это слишком болезненное восприятие одной из недавно полученной правды.
Брианна. Стайлс всё воскресенье провёл с ней.
– Помню, – голос прозвучал хрипло, но на это было плевать. – У Брианны дома, не так ли?
И в глазах Гарри лишь мелькнуло подтверждение. Он сразу же кивнул головой и, сделав ещё один уверенный шаг в мою сторону, лишь плотно сжал губы, будто задумываясь о некоторых непонятных мне вещах. И эти мысли... Чёрт, как же сильно я хотела узнать его мысли.
– Правильно, – произнёс он, в последующий миг позволив своим губам ненадолго сложиться в милой улыбке. Но этот жест лишь насторожил, и тело мгновенно напряглось от незнания последующих событий. Всё начинало пугать, но не смотря на это, интерес к словам моего брата лишь усилился с пребольшой силой. – Я был вчера у неё. Был с Зейном, Найлом, всей этой компанией. И знаешь почему? – он с любопытством поинтересовался, но я, не зная как удачнее всего ответить, лишь отрицательно закивала головой, напрягаясь ещё сильнее и испуганней прежнего. – Чтобы разобраться в своих чувствах к тебе, Стефани. Чтобы просто понять, что и какое место ты занимаешь в моей жизни. Я пытался не думать о тебе, пытался выбросить из памяти вкус твоих губ. Пытался... просто пытался забыть о твоём существовании. И знаешь что? – он замер, а моё дыхание резким рывком застряло посреди глотки. – У меня не вышло. Ни черта не вышло. И я понял. Понял, что не могу по-другому. Понял, что не хочу больше сопротивляться. Ты пытаешься делать вид, что между нами ничего нет? Но знаешь, что скажу тебе я? – его голос звучал всё напряжённей и в сердце невольно возникло ощущение пропасти, глубинной ямы всех этих чувств, что витали между нами в воздухе.
Это не может быть возможным, не может быть правдивой реальностью.
Гарри сделал ещё один шаг ко мне. Теперь достаточно близко, чтобы на расстоянии одной руки ощутить тепло его тела. Теперь достаточно близко, чтобы ощущение опьяняющей глубины его глаз позволяло тонуть, позволяло безостановочно падать. Туда, откуда не выйти. Откуда никогда не было выхода.
– Я не собираюсь больше сдерживаться, Стефани... – его хрип, его дрожащий голос и моё чувство сильнейшего шока, беспрерывно уничтожающего абсолютно всё. – И я больше не собираюсь терпеть. Эти игры, они не нужны мне. Мне нужна ты. А то, что я хочу – я получаю это всегда.
Осознание заставило упасть в пропасть. Бездонную, наполненную слишком яростным шоком. И дыхание вновь остановилось, вновь движение сердца сбилось с ритма, вновь кровь перестала циркулировать по венам.
Зачем? Зачем ты это сделал, Гарри?
Теперь нам не спастись. Теперь нам никогда и ни за что не выбраться из этого чувства живыми. Мы будем уничтожены. Мы будем слишком сильно поглощены этой страстью.
– Я не могу... нет, – ужас, застывший в сердце и я моментально стала отходить назад, пока тело с болью не столкнулось с поверхностью стенки. Коридор был таким пустым и холодным, и я даже впервые пожалела, что здесь не было никого, кто мог бы остановить это. Это осознание ужасающей правды. – Я не готова пойти на это... Гарри, пожалуйста! Этого не будет, слышишь? Не будет, я не могу...
Он удивлён. Слегка шокирован моей реакцией, но снова сделав движение вперёд и подступив ближе, в его лице мелькнуло выражение неотступности, выражение слишком сильной и решительной настойчивости.
– Почему нет, Стефани? Что тебя останавливает? – в глазах проявилась хмурость и это окончательно напугало всё внутреннее состояние.
Вжимаясь к стене ближе, будто это действительно укрывало меня от всего нехорошего, я лишь бессильно сжала тонкие пальцы своих дрожащих рук, лишь пару раз позволив своим губам пропустить прерывистые вздохи.
– Потому что это грех.
И тут Гарри затаил дыхание. И это... Это, казалось, действительно образумило его. Казалось, это и вправду было тем, что должно было остановить парня от грехопадения, но нет.
В последующий миг его глаза наполнились едва заметным гневом, а руки, находившиеся до этого в неподвижности, мгновенно сжались, напрягая верхний слой мышц.
И мне опять стало страшно. Опасность вновь витала безумным вихрем в воздухе. Теперь я точно знала отсутствие выхода. Отсутствие спасения от всего, что он задумал.
– И это всё, что тебя останавливает? – он приблизился на меньшую дистанцию и задал вопрос, который слишком отчаянным движением сорвался с его плотно-сжатых губ. – Это единственное, что тебя сдерживает, Стефани?
И я едва заметно кивнула. Сделать хотя бы одно малейшее движение казалось до безумия страшным поступком, но бездействовать было куда сложнее, чем решиться что-либо предпринять.
Но когда Гарри удалось уловить осуществимый мною жест, в его глазах гнев мелькнул с большей силой и уверенность ещё плотнее просочилось в грани его напряжённого тела.
– Тогда избавься от этого, – приказ. Холодный и твёрдый голос, от которого всё тело покрывалось мурашками. И осознание невозможности непослушания слишком резким движением покрывало все частицы моего разума. О, нет! Только не это!
– Перестань сопротивляться, Стефани, – продолжил он, внимательно буравя меня пронзительностью своих горящих глаз. – Просто перестань. Ты ведь должна мне кое-что, не так ли? Это и есть мой приказ, Стеф. Отпусти все свои страхи и свою нерешительность. Уничтожь это в себе. Я стою здесь, перед тобой, – он ухмыльнулся, а затем мгновенным движением своих длинных пальцев расстегнул верхние пуговицы своей рубашки. – И я хочу, чтобы ты сделала со мной всё, что хочется твоему телу. И ты сейчас же... Сейчас же, слышишь меня? – близкий шаг ко мне и в его безжалостном взгляде внезапно промелькнула непреклонность. – Ты сейчас же позволишь всем своим желаниям осуществиться. Прямо сейчас.
И мои губы тут же непроизвольно сложились в довольной ухмылке. Взгляд встретился с его уверенным выражением, а в теле что-то предательски дрогнуло, когда мне удалось заметить слишком желанный вид этого человека. Слишком...необходимый сейчас.
Твой приказ, Гарри. Твоё желание избавить меня от предрассудков.
И что же... Поздравляю, у тебя это вышло.
Ухмылка спала с лица и руки мгновенно прижались к верхней части своей одежды. Решительная непоколебимость и я резко расстегнула молнию на своей тёмной жилетке. Чёткость в совершённых действиях и кожаная ткань медленно спала на пол.
А взгляд Стайлса начал пылать. Гореть изнутри, как горело моё сердце в эти мгновения. Как горела моя душа каждый раз при виде этого человека.
Но ты сам напросился на это, не так ли? Сам попросил об этом, правда?
И тогда получи то, что ты хотел.
Включаем и ставим на повтор (может даже кто-то узнает эту песню): Data Romance – The Deep
Твёрдый шаг и слишком опьяняющая близость. Полное равнодушие к плохим последствиям этого поступка или к просто ужасному положению оказаться замеченным кем-либо здесь и сейчас.
Было плевать. Слишком сильно плевать, чтобы остановиться. Потому что грань позволенного была уничтожена. Была разорвана с пылающим прахом и восстановить её было невозможно.
Резко оказалась возле Гарри. Мельком взглянула в глубину его зелёных глаз. А затем... Прикосновение пылающих губ к столь желанной плоти. Обхват его шеи и крепкое прижатие к своей коже. Желание раствориться в нём. Стать его единым целым. Стать его дыханием. Его существом. Его миром.
Губы парня уверенно завладели моим ртом и дыхание перехватило. Толчок к стенке и стон, сорвавшейся с моих губ и вводящий в ещё большее безумие. Желание. О, Господи, насколько это сильное желание.
Он прижал меня к стенке, впитался губами ещё настойчивей, прошёлся приятным прикосновением своих пальцев по моей оголённой коже живота. Внутри всё горело. Такое яростное ощущение растворения в этом мире и такое безумное желание сгореть. Прямо сейчас. Прямо здесь. Заживо.
Гарри стал целовать сильнее. Язык ворвался внутрь и буйный поток чувств прошёлся безумным импульсом сквозь всю поверхность тела. Ещё один стон и, прежде чем вжаться к стенке одной рукой, я поспешным движением прошлась ладонью сквозь мягкие пряди Гарри, врываясь ещё глубже в копну его тёмных волос.
Такое сильное чувство. Всепоглощающее и взрывающее изнутри. И как раньше этому можно было сопротивляться? Как раньше были найдены силы этому противостоять?
Это же невозможно. Невозможно пытаться уйти от этого. Невозможно...
Он подхватил мои ноги и прижал к стенке со столь резкой силой, что я едва вскрикнула до того, как оказалась в невесомом положении. Ощущения восторга не покидали и я ни на миг не позволяла себе отлучиться от столь сочного вкуса губ парня и от его невероятных прикосновений, поглощающих всё на своём пути.
Запрокинув голову, я ощутила, как губы Стайлса стали блуждать по шее, как его язык стал вырисовывать узоры на коже, как мурашки по всему телу стали пронзать мою кожу всё яростнее и яростнее.
Дыхание. Оно застревало где-то в районе груди и всё, что удалось сделать, это позволять пронзительным стонам срываться с пухлых губ, прежде чем прикосновения Гарри вновь начинали сводить с ума поверхность моей плоти.
Такое жгучее ощущение внутри своей сущности. Ты словно горишь. Пылаешь в буйном вихре и теряешь рассудок. Теряешь всё, кроме способности ощущать это. Эту страсть, этот огонь внутри себя. Внутри стоящего перед тобою парня.
Его губы спустились на ключицу. Слегка сжали зубами кожу и от этого ощущения руки с резкостью вцепились в шею Гарри, надеясь ухватить достаточно крепко, чтобы возможность находиться в равновесии не упускалась. Чтобы было возможно чувствовать это и дальше.
Он опустил моё тело на землю и, в последний раз прикоснувшись к моей коже губами, стянул со своего торса светлую рубашку, решительно избавляясь от столь ненужной и мешавшей нам на данный момент ткани.
Пусть всё летит к чёрту. Пусть рушится. Пусть исчезнет.
Есть только я и он. И эти сводящие с ума чувства, эмоции. Это ощущение перерождения жизни. Этот горящий вкус его пылающей кожи.
О, Боже мой, как я хочу его. Это тело. Эти губы. Эту гладкую и желанную плоть.
Сейчас же.
Рубашка на полу. Его руки вновь на моей талии. Губы на моих губах.
Поцелуй вновь стал сводить с ума. Ощущения накрыли с головой и только способность прижиматься к зеленоглазому парню всё сильнее и сильнее была реальной в эти мгновения.
Ты словно сейчас же сгораешь. Словно все частицы рассыпаются на части.
Я поспешно скользнула губами по его шее и, остановившись на одном участке кожи дольше нужного, прижалась к нему зубами, чем самым заставив парня издать пронзительное рычание, которому с очень простой лёгкостью удалось кинуть меня в омут нереальности данных эмоций.
Хотелось вечно целовать его. Вечность чувствовать прикосновения Стайлса. Такие же горячие. Такие же импульсивные. Нереальные.
Его руки опустились на мои бёдра и он, не прекращая целовать меня в районе губ, мгновенным действием разорвал несколько пуговиц, позволяя своей руке дотронуться до тёмной ткани нижнего белья.
Это прикосновение заставило дрожать. Внутри всё пульсировало, чувства били знойным вихрем, а внизу живота... Там всё пылало слишком жгучим огнём. Там всё просто рвалось на части.
Его рука подкралась к нижней части белья и, запрокинув ткань, ловкие пальцы парня тут же принялись ласкать столь горящую и пылающую до безумия плоть. Ощущения рвались изнутри. Издавались по всей сущности.
Жар. Безумие. Невозможность остановиться.
Несдержанность моего стона и он пронзительным звучанием раздался посреди помещения.
Мой голос смог отрезвить некоторые частицы тела и до того, как мои глаза распахнулись, в сознании невольно подкралась мысль, одна из всех остальных, содержание которой было достаточно рассудительным. Достаточно внушающим, чтобы тот час же понять ужас происходящего.
Я. Гарри. Что же мы делали?
Нет. Этого не должно быть... Нет!
Страх опуститься до такой низости и неправильности пронзил всё тело. Заставил остановиться. Понять. Просто прекратить действительное.
Неожиданным движением я оттолкнула тело Гарри и, отойдя к стенке, испуганным движением прижалась к низу живота. Крик резко сорвался с губ и я готова была упасть на колени от бессилия и слишком ужасного осознания всего того, что сейчас происходило.
Грех. Это был жуткий и непростительный грех.
Мы не должны были этого делать! Мы должны были остановить это! Должны... Были...
Руки едва ощутимым движением скользнули сквозь пуговицы и попытались застегнуть молнию на брюках, а руки, прикрывающие поверхность бюстгальтера, прочно вцепились к оголённым ключицам.
В глазах мелькнул стыд и едва среди моей души нашлись силы, чтобы просто направить свой взгляд в сторону Гарри. В сторону шокированного парня, который с непониманием взглянул на меня. Который действительно не осознавал происходящее. Который был слишком сильно удивлён.
– Этого не должно быть, – едва слышное объяснение, сорвавшееся с моих губ, – я не могу пойти на это.
Он долго присматривался ко мне. Долго поглощал своим пристальным взглядом, будто пытаясь ощутить все мои внутренние чувства. Но ведь я действительно просто боялась. Боялась опуститься до недозволенной низости и пойти на то, на что никогда не стоило идти.
– Что такое, Стеф? – он продолжал удивлённо смотреть и, пытаясь подойти ко мне ближе, я ощутила, как в его лице мелькнула небольшая настороженность.
И что я могла ему ответить? Могла ли признаться в своём страхе, который, конечно же, не был бы столь понятным для него?
Он бы ни за что не смог осознать действительную причину моего желания остановить это всё. Потому что я не могла пойти на грех. Не могла так запросто и быстро поддаться своим чувствам, позабыть о морали и принципах. Не могла сделать этого, как хотел сделать он.
Просто так взять и... удовлетворить себя.
– Ты ещё не готова, – неожиданно произнёс он, вновь наделяя меня определённой порцией шока.
И я моментально замерла, а внутри меня загорелось слишком поразительное чувство обескураженности и непонимания.
– Боишься пойти на это, не так ли? – уверенный шаг ко мне и он снова оказался на слишком близком расстоянии. – Но разве это того не стоит, Стефани? Ты просто ещё не готова. Но рано или поздно, это всё равно случится.
– Случится что? – в моём тоне почувствовалось напряжение. Такое сильное и напористое, что лицо Гарри невольно украсилось самодовольной ухмылкой.
Но он не сразу решился дать мне столь нужный и важный ответ. Потянув небольшую паузу, он продолжал изучать мелькавшие на моём лице буйные эмоции и только затем его голос озвучил именно то, что было столь важно.
Озвучил самый шокирующий, но до ужаса правдивый факт.
– Ты сама придёшь ко мне, Стефани. – Его решительный взгляд и волна испуга, пронзающая всё моё существо. – И я буду лишь с нетерпением ждать, когда это рано или поздно случится. Тебе просто нужно время, чтобы понять, что противостоять этим чувствам невозможно. И когда ты перестанешь себя контролировать, то я... – ненадолго замолчал, потянул паузу, заставил моё сердце сжаться до невообразимых размеров. – Я лишь с улыбкой впущу тебя в свою комнату и позволю этому произойти. Ты всё равно переспишь со мной. Даже не думай, что против этого есть возможность бороться.
И я, замерев и позабыв о способности дышать от слишком безумного шока, лишь с удивлением заметила, как Гарри накинул на себя свою рубашку и с усмешкой на губах поспешил в противоположную глубь коридора.
Но я не могла наблюдать за ним. Я вообще не могла о чём-либо думать. В ушах, в сердце, в сознании витало только одно, только одни слова и один, единственный пугающий до самого ужаса смысл: я сама приду к нему. И было ли это правдой или же ложью, я не могла сказать. Я, кажется, теперь ничего не могла знать точно.
Чувства. Ощущения. Эмоции. Всё горело внутри. Разрывалось.
Что же теперь делать?
Неужели... неужели Гарри может быть прав?
Потому что то, что было между нами сейчас, это... Это слишком всепоглощающие чувства. Это невероятно. И я понимала, что повторение подобного было не просто желанным.
Это было необходимым.
====== Глава 28 ======
Я посвящаю это вам, мои дорогие читатели.
За ваше терпение, за вашу преданность, за всё, что вы дарите мне самой.
Я очень вам благодарна. Вы – лучшие. Вы те, ради которых я всегда буду находить силы писать.
Надеюсь, что продолжение не разочарует вас. Надеюсь, что вы ждали не зря.
Ощущения всегда бывают способны пронзать до глубины души. Всё тело будто находится под сильнейшим воздействиям поглощения тех самых эмоций, избавиться от которых оказывается невозможной задачей. Всего один вздох. Одна попытка расслабиться. И через миг ты понимаешь, как глупы и как бесполезны твои жалкие попытки уйти от этого. Лишиться этого всепоглощающего чувства. Просто уничтожить его.
То, что внутри тебя – не уничтожается. То, что существует под покровом чувств – не имеет способности исчезать. Оно просто есть. И будет. До тех самых пор, пока его воздействие не перестанет влиять с необходимой силой. Когда эти ощущения окажутся бесполезными. Когда в их сущности уже не будет содержаться нужный для тебя смысл.
Когда эти ощущения будут значить лишь пустоту.
Наверное, мои безнадёжные попытки уснуть с душевным спокойствием этой ночью, кажутся слишком жалкими, в чём собственно я и сама стала постепенно убеждаться.
Всю ночь. Каждую секунду этого томительного времени я просто лежала на поверхности мягкой кровати и пыталась собрать из всей этой кучи яростных мыслей хоть что-то вразумительное для самой себя. Под покровом кожи был засеян страх, там скрывались частицы сомнений, столь сильно угнетающие моё неустойчивое положение. В раздумьях витало несколько колких фраз, слов, брошенных в мою сторону, прикосновений, до сих пор ощутимых на моей дрожащей коже. И все эти жесты, эти ощутимые воспоминания были порождены одним, возможно из самых необъяснимых для меня людей, удивившим меня тем вечером человеком, к пребольшому сожалению, находившемся в одном родстве со мной.
Стайлс. Произнесённые им слова, осуществлённые им действия.
Как забыть его поведение?
Как вообще можно забыть то, что не хочется забывать?
Резко моргнув и прикрыв глаза с большей проявленной ранее силой, я постаралась более удобнее расположиться на своей постели и хотя бы на пару секунд добиться этого до ужаса желаемого мною отдыха. Просто успокоиться. Расслабиться. И забыть. Забыть то, что произошло этим вечером. Забыть эти слова. Эти предупреждения.
Эти поцелуи.
Утро. 9:00. Достаточно поздно, чтобы оказаться в школе к нужному времени. И понимание того, что я уже значительно сильно проспала и что я довольно неплохо таки успела опоздать на начало учебного процесса, мне ничего не оставалось, кроме как решить для себя лучший вариант дальнейших действий. Решиться пойти в школу и почтить своим присутствием оставшиеся уроки? Или может быть просто остаться в постели и не вставать с неё до проявленной необходимости? Что же и вправду было лучшим для меня сейчас? Как мне стоило поступить в подобной ситуации?
Неуверенный вздох и мелькание моего взгляда в сторону комнатной двери, отчего мне удалось рефлекторно поджать губы от нерешительности следующих действий. Я чувствовала себя настолько обессиленной и загруженной всеми эмоциями, что каждое осуществление любого движения было проделано с большим толчком сомнений и неуверенности. Эти чувства затмевали всё более вразумительное и это медленно уничтожало те маленькие, но до ужаса значительные крупицы моего внутреннего состояния.
Разве такое не бывает со многими? Когда ты просто находишься под властью страха. Когда руки продолжают безостановочно дрожать без какой-либо имеющейся на то причины.
Ты просто не уверен в себе. Ты просто боишься каждого дальнейшего события. Боишься всего. И этот страх. У тебя даже нет сил, чтобы развеять его, чтобы просто найти способность противостоять этому слишком неприятному чувству.
В голове опять промелькнул Гарри. О, Господи, я даже не могла не думать о нём! Не вспоминать эту внушаемую им решительность. Этот толчок к получению недопустимого.
Вчера я позволила себе опуститься ниже положенного. Я позволила своим губам прикоснуться к его коже, к его телу, а это.... Это неправильно. Это, чёрт возьми, должно быть невозможным!
Я не могла даже сейчас об этом забыть. Я не могла... Не могла просто выкинуть из головы отголоски тех горячих и сводящих с ума всё внутреннее состояние ощущений. Эта страсть. Жар. Безумие.
Желание. Хотеть то, что нельзя. Стремиться к тому, отчего следует бежать.
Ох, чёрт, мне удалось окончательно прибегнуть к состоянию сумасшествия. Существовали ли здесь границы сдержанности? Существовало ли здесь хоть что-то, что могло бы предотвратить моё грехопадение?
Я резко сжала губы и встала с кровати, лишь бы не позволять себе сидеть на одном месте. Этот неукротимый вихрь чувств следовало привести к более спокойному и сдержанному состоянию и чтобы отвлечься хоть немного от всей бурлящей внутри паники, я решилась всё-таки начать собираться в школу и заняться планом своей подготовки к выходу из дома.
Но... Воспоминания вчерашнего дня не желали так просто уходить из головы. Их слишком яростная способность поглощать изнутри оказалась непреодолимой, отчего я так и не находила вероятности избежать глупых размышлений о вчерашнем случае.
Наш откровенный разговор с братом. Наши прикосновения. Поцелуи. Проявления страсти. Утеря рассудка. Но и резкое понимание мною, что это было слишком неправильным, чтобы я позволила себе опуститься до этого. Чтобы я позволила себе заполучить недозволенное. И та проявленная мною неуверенность. И то едкое заявление, слетевшее с уст Гарри.
Что я сама приду к нему. Сама захочу того, чего так сильно хочет он.
Сама.
Это и есть ключевое слово, не так ли?
Но а то, что было дальше отображалось уже в моей памяти слишком глухо и туманно, отчего я лишь едва вспомнила наш быстрый с Гарри уход с той вечеринки и мою излишнюю усталость во время прибытия домой.
И теперь это утро. Это ещё большее осмысление всего произошедшего ужаса. Эти проникновенные чувства сомнения и предосторожности. Но ведь отступать и избегать последствий вчерашнего слишком глупо, разве нет? Разве не моё пугливое отношение к этому и мои отчаянные попытки просто забыть обо всех неприличных действиях не были показателем моей глупости и моей трусости?
Я вдруг поняла то, что стало достаточно важным. И это резкое осознание заставило взглянуть на всю сложившуюся ситуацию уже совершенно иначе.
Важное правило, Стефани. То самое правило, придерживаться которого ты естественно всегда обязана и про которое тебе никогда не следует забывать.
Сделала что-то не так – встреть проблему лицом к лицу. Допустила ошибку – признай это. Не беги от проблемы. Не беги от того, отчего не убежать.
Я слегка нахмурилась и, когда мои руки аккуратно прикоснулись к краю тёмной тумбочки, мне удалось настороженно замереть на месте, углублённо проанализировав все свои мысли. Решение перестать избегать всё случившееся стало казаться мне правильным, но невольный румянец всё равно проявлялся на щеках, стоило мне вспомнить к чему я готова была вчера опуститься. Что готова была получить или что я просто хотела вчера сделать.
Эта нерешительность. Это смущение.
Как я могла с этим жить теперь?
Как я теперь могла решиться посмотреть в глаза Стайлсу?
Ведь наши отношения... Всё не так, как раньше. И этот человек явно настроен достаточно твёрдо для осуществления желаемого. Но мне так, чёрт возьми, теперь было страшно думать об ожидаемых меня событиях.
Как стоит вести себя? Или к чему хотя бы стоило быть готовой?
Где-то ровно через 40 минут я уже успела оказаться в просторах своей любимой, но иногда и до ужаса ненавистной мне школе. Понимая, что несколько занятий я уже пропустила, мне не доводилось видеть смысл своей очередной спешки и я абсолютно спокойным шагом решила пройтись к кабинету химии, где по расписанию должен был проводиться мой очередной урок. Настроение было каким-то безразличным ко всем внешним факторам и даже мысли о том, что мне могло как-то влететь за своё опоздание, совсем не волновали мою голову. Та и это ведь только к лучшему, разве нет? Мои мысли итак были до ужаса запутаны, а вся моя эмоциональность уже давным-давно перестала видеть пределы в своём проявлении. Так что данное равнодушие, относящееся к учебному процессу, выглядело для меня лишь очень даже удачным событием.
