Текст книги "Безжалостность твоей любви (СИ)"
Автор книги: angel.anastasia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 67 страниц)
На этом объяснения Томлинсона подошли к концу и он, закончив своей недолгий рассказ, нервно облокотился на спинку, совершенно не различия каких-либо эмоций на лице непроницаемого Дэвидсона.
Тот молчал. Раздумывал и между этим делал очередные затяжки, вдыхая сигаретный дым ещё больше в свои лёгкие.
– И там больше никого не было? – резкий вопрос с губ мрачного мужчины. – Никого, кроме этого мальчишки, которого ты убил?
Луи замер, удивляясь столь неожиданному вопросу. Казалось, этот Дэвидсон знал абсолютно всё. Даже больше, чем Томлинсон знал о самом себе.
Он беспрерывно смотрел на этого мужчину несколько минут и только спустя достаточный промежуток времени, парню удалось выдохнуть и заставить себя в очередной раз ответить на заданный ему вопрос.
– Нет, – его сердце содрогнулось. – Там больше никого не было.
Это была ложь. Томлинсон плотно сжал губы, надеясь скрыть своё вранье всем возможным способом и его мысли опять вернулись к прошедшему дню.
Убийство Лиама Пейна. Отчаяние, убитой горем Стефани Стайлс и шок его личного врага – Гарри.
События того дня были насыщенными, жуткими и от этих воспоминаний к горлу Томлинсона подкатила неприятная тошнота.
Оставалось только надеяться, что Дэвидсон поверит ему, ведь желания информировать этого человека про существование «брата» похищенной им девушки, у Луи совершенно не было.
– Прекрасно, – наконец, мужчина улыбнулся вновь, и этот жест мгновенным действием улучшил всю напряжённую атмосферу в этой комнате. Стало уютнее, спокойнее и легче.
Луи тут же попытался вздохнуть и отвлечь себя от всех плохих рассуждений.
– Я вижу ты человек, который не боится убивать лишний раз, – вдруг Дэвидсон продолжил, и эти слова тут же насторожили только что успокоившегося Луи. – Даже не буду скрывать, насколько мне нравится в тебе данное качество.
Очередная похвала со стороны столь жуткого человека ввела парня в небольшое недоумение, но уже после удачного восприятия таких неожиданных слов, Луи окончательно понял, как сильно ему везло в этот день.
Ведь это было просто чудесно – знать, что выполнением его задания довольны.
– Это моя работа – убивать людей, – спокойно заявил Томлинсон. – Я бы не занимался этим, если бы этого боялся.
Его ответ прозвучал уверенно и это, конечно же, не могло не понравиться Дэвидсону. Тот вновь усмехнулся и, затушив находившуюся в своих пальцах сигарету, пронзительным взглядом посмотрел в лицо сидящего перед ним человека.
Ему нравился Томлинсон. Именно своим бесстрашием, своей уверенностью и в точном понимании того, что от него просят. Эти качества настолько притягивали, что Дэвидсон не мог отказать себе в удовольствии находиться в обществе такого приятного человека подольше.
– Прекрасно, Луи, – с улыбкой на лице произнёс строгий мужчина, впервые позволяя себя назвать голубоглазого шатена по имени. – Я доволен выполнением твоего задания и могу сказать, что такие люди, как ты, мне очень даже нужны.
Услышать подобное было прекрасно и Томлинсон замер, с трудом веря в реальность происходящего. Но Дэвидсон не планировал заканчивать на этом свою речь. Сквозь примесь нескольких вздохов, он также уверенно продолжил:
– И именно за твои достойные заслуги, я поручаю тебе следить за Стефани Стайлс и выполнять все приказы, касательно этой милой девчонки. Когда мне будет что-то нужно, ты будешь обязан выполнить это незамедлительно, – небольшая пауза. Мерцание глаз и самодовольные слова темноглазого мужчины, от которых тут же стали захлёстывать внутренние эмоции. – А в самом конце... Я позволю тебе сыграть важную роль в её убийстве. Тебе это понятно?
Неожиданно в мрачном кабинете повисло молчание и Луи напрягся всем телом, стараясь полностью обдумать все только что услышанные слова. Ему доверяли. Достаточно сильно.
И Луи получил в эти мгновения почти всё, чего он так хотел. Ему удалось впечатлить Дэвидсона и теперь тот подпустил его близко именно настолько, насколько это и было нужно Луи.
Его ответ мог быть без лишних вариантов. Одно согласие и неописуемая радость от того, как всё складывалось чудесным образом.
– Понятно, – чёткий ответ и Луи с удивлением обнаружил, как трудно ему было в столь ответственный миг не проникнуться тем самым чувством, которое люди зовут счастьем.
Он никогда не уважал Лиама Пейна – первая мысль, которая застряла в голове Гарри эти утром. Первое признание, благодаря которому чувство вины заставляло ещё сильнее содрогаться в болезненных конвульсиях.
Это было так страшно и что самое главное, так невыносимо пытаться смириться с тем, во что даже не хотелось верить.
Гарри знал, что такое смерть близкого человека. Он сталкивался с этим раньше и уже знал, что стоило ожидать и в каких кошмарных ощущениях придётся находиться. Но Стайлс не учёл одного. В этот раз всё было в сотни раз больнее. В этот раз он был окончательно сломлен и в его души не осталось почти ни единой капли, которая могла бы давать ему силы продолжать жить дальше.
Он почти уничтожен. Изнутри.
Перед глазами опять пронеслись ужасные воспоминания и лицо Гарри зажмурилось в попытках стереть эти участки памяти. Нет. Он не может больше. Этот кошмар просто обязан уже прекратиться. Парень сжал руки и сделал отчаянных вздох, с удивлением обнаружив, как ему стало трудно дышать.
Его поглощает жуткое чувство вины, то понимание, что на месте Лиама мог быть он. Что вместо этого ни в чём невиновного человека мог пострадать сам Гарри, уже давно являясь мёртвым.
Но он не пострадал. Он остался целым и невридимым и теперь Гарри приходится изо всех сил находить в себе возможность бороться. Находить в себе возможность жить и пытаться верить, что всё не настолько плохо, каким кажется.
Эта боль. Этот кошмар поглощал изнутри.
Ты смотришь перед собой и ничего не видишь. Только пелену шока, жестокости и отчаяния. Везде громкие крики, жгучий плач и душераздирающие слёзы. А ты сам медленно погибаешь в этой бездне беспощадного ужаса. Не знаешь, что делать и не знаешь, как поступить.
Лиам Пейн мёртв, Гарри.
Из-за тебя. Из-за твоей неспособности быть осторожным, из-за твоего позволения этому парню влезть туда, куда не стоило.
Твоя вина. Твоя ошибка. Твоё наказание.
Стайлс не удержался и, припав коленями к полу, закричал.
Боль, слёзы, страх. Конец бывает жутким и тело не выдерживает. Ты просто чувствуешь адскую боль. И это именно та боль, от которой нет спасения. Это именно та боль, в которой можно задохнуться в беспрекословной вечности.
Гарри Стайлс никогда не любил похороны. И в такие дни, как этот, он лишь больше убеждался в неприятной для себя вещи. Убеждался в том, что Лиам Пейн, которого он знал достаточно долгий период, действительно погиб несколько дней назад. Болезненное и жестокое восприятие реальности.
Гарри сжал пальцы руки и обернулся, едва решаясь присмотреться к окружающим его людям. Погода пасмурная и священник, стоящий в центре собравшихся гостей, лишь ещё больше придавал сложившейся атмосфере чрезмерного траура. В этой местности, будто всем своим нутром застыл ужас и боль. Та самая, от которой Гарри уже не видел удачного способа скрыться.
Делая редкие вздохи, парень отвлёкся от читаемой молитвы и посмотрел налево, где стояли известные парню ранее родители Лиама. Отважные. Единственное слово, которое пришло на ум, стоило Стайлсу только заметить этих двоих несчастных людей. Мать Лиама, известная всем своей яркостью и жизнелюбием, казалось до самой глубины наполненной отчаяньем и ужасным горем. Лицо женщины было до ужаса бледно и взгляд светлых глаз отображал все её внутренние страдания. Она выглядела такой поникшей, такой истерзанной.
Это Гарри виноват. Перед этой женщиной, вынужденной присутствовать на похоронах своего единственного сына, Стайлс чувствовал особое чувство вины. Он не смог предотвратить такую несправедливую смерть. Он не смог позволить избежать такого жестокого ужаса, от которого страдало слишком много хороших людей.
Гарри вздрогнул. Испуганно дёрнулся, когда заметил, как по щеке печальной женщины потекла одинокая слеза. Мать Лиама плакала, и от этого вида Гарри стало только больнее.
Ведь какого это, потерять своего ребёнка? Потерять того, кого растил такое множество лет и кого любил всей душой и всем сердцем?
Какого это... терять такую большую частицу себя?
Стайлс не мог дать ответы на эти вопросы, но сейчас, наблюдая за жутким горем безнадёжной женщины, он многое смог для себя выяснить. Смог почувствовать, как страдали другие и как от этих страданий рушилось всё прямо на его глазах.
Надежды не было, а это уничтожало всё. Абсолютно. В таком кошмаре можно было задохнуться и Гарри полностью проникся столь неприятным осознанием всей трагедии.
Лиам мёртв. А Стефани... совсем скоро может настигнуть и своей очереди.
Вновь судорога. Тяжёлый вздох. Стайлс не выдержал и посмотрел в другую сторону, туда, где стояла ещё одна отважная представительница женского пола. Одри Джонсон. Такая... невообразимая.
Гарри удивился, как не обращал на неё внимание раньше. Вроде такая простая снаружи, но внутри... Внутри у неё был целый мир.
Она удивила парня своим поведением. В тот день, когда Одри узнала о смерти Лиама, её реакция была эмоциональнее всех. Это был порыв чувств. Таких сильных и таких страшных, что у Гарри до сих появлялись мурашки по телу от одного воспоминания жуткой реакции этой девушки.
Одри просто кричала в тот день. Так сильно и яростно, что, казалось, содрогалась вся земля в её терзаниях и в её боли. Одри не верила. До последнего, пока ей не разрешили собственными глазами посмотреть на холодный труп. И только тогда... только тогда в её сердце резко наступило спокойствие. Пугающая тишина, которая до сих пор не находила своего нужного выхода.
Ходили слухи, что Одри не могла разговаривать. Она лишь молчала и смотрела по сторонам, ограничиваясь одними жестами и движениями головы. Девушка поникла и никто из врачей даже не знал, как можно было удачным способом вывести её из столь пугающего эмоционального стресса.
Многие пытались поддержать её чем-то положительным, но Одри реагировала на подобные попытки холодно. Она не улыбалась. Только молчала и смотрела в далёкую, никому неизвестную пустоту.
Сердце Одри разбилось и теперь не находилось возможности его собрать.
Уничтожена. Она просто и навсегда уничтожена. И именно поэтому Гарри с болью опустил взгляд, когда увидел эту её строгую стойку на длительных похоронах. Девушка была одета в чёрное пальто, без косметики, без единого украшения.
Она выглядела мрачно и так... Пусто.
Ни единой капли слёз на глазах. Равнодушие, молчание, холод.
Она смотрела вдаль и отдавалась своим необъяснимым ощущениям. Девушка жила другим человека. Она отдала Лиаму всё своё сердце, а когда он погиб, её сердце ушло вместе с ним.
Печальная история любви. В ней нет надежды на счастье и Гарри не знал, что делать.
Видеть, как такая юная и такая чувствительная девушка рушится прямо на его глазах, было невыносимо. Но что Гарри мог изменить? Что он мог исправить?
Он лишь стоял здесь, под порывами прохладного ветра и смотрел, также как и все, в пугающую пустоту боли, страха и уныния. Также, как и все, страдал. Также, как и все, перестал верить во что бы то ни было.
Священник закончил свою речь. Многие стали двигаться вперёд, к тому самому месту, где и находилось покойное тело Лиама. Везде всё наполнилось большим трауром. Такой кошмар. И такой отчаянный пепел безнадёжности.
Гарри сделал шаг. А затем почувствовал, как в нём тоже что-то умерло. Частица, которая была для него единственным путём к счастью.
– Гарри, ты едешь? – издали послышался голос его родной матери и Стайлс медленно обернулся, встретившись с её пристальным взглядом.
Женщина стояла совсем недалеко от него и с ожиданием смотрела в его сторону, уже полностью проникнувшись неприятным нетерпением получения его долгожданного ответа.
Гарри успел понять, что большинство людей собирались ехать на поминки, но желания у парня присутствовать на этой церемонии совершенно не было. Ему итак тяжело было находиться так близко с родственниками Лиама и набираться от них негативной энергии, а на поминках всё могло зайти ещё хуже.
Но Анна смотрела на него достаточно строго. Женщина спешила получить нужный ей ответ и Стайлс успел догадаться, что его мать не обрадуется, его нежеланию ехать вместе с ней. Нужно было составить компанию. В противном случае, с его стороны это будет выглядеть неуважением к горю семьи погибшего.
– Да, – безэмоционально ответил Гарри, тут же уголком глаза заметив стоящую в стороне Одри. – Только подойду через пару минут.
Анна не смогла на это что-либо ответить и Стайлс, воспользовавшись удачным моментом, тут же двинулся в сторону, в ту самую, где и находилась молчаливая кареглазая девушка.
Одри стояла в стороне. Смотрела на пасмурное небо и, как всегда, витала в пространстве своих болезненных мыслей.
– Одри, – Гарри совсем тихо позвал её и мгновенно обрадовался, когда заметил, как быстро она обернулась на его слова. – Ты разве не хочешь поехать со всеми нами?
Его вопрос прозвучал с нескрываемой надеждой на то, что Одри, конечно же, будет иметь пребольшое стремление поехать вместе с остальными гостями и перестать выглядеть так отчуждённо от всех остальных. Он надеялся, что заданный им вопрос как-то по-особенному повлияет на эту грустную брюнетку и что её эмоции проявят себя в более резкой силе.
Но она так и не издала ни звука. Смотрела на Гарри несколько минут, а затем, опустив свой взгляд медленно вниз, она отрицательно покачала головой.
Стайлс расстроился. Было бы глупо отрицать в этот момент его безумное желание остаться вместе с Одри и поддержать её в такие трудные минуты жизни. Она ведь так и не произнесла ни звука за сегодняшний день.
А он переживал. Не мог даже позволить себе отойти от расстроенной Одри и дать ей лишнюю возможность остаться одной.
Вдруг под воздействием стресса она осуществит что-то неправильное и слишком глупое? Эти мысли не давали абсолютно никакого покоя в его затуманенной расстройствами голове.
– Ладно, – тихо произнёс Гарри, делая шаг назад. – Тогда увидимся уже завтра.
Слова были преисполнены нужной надеждой и парень с положительным настроением поспешил в сторону своей матери. Хочется, чтобы стало легче. Чтобы этот груз, душивший его изнутри, хотя бы немного снял свой тяжёлый вес.
Уже начало восьмого вечера. На столе много напитков, остатков аппетитной еды. Настроение такое разбитое, чувства такие болезненные. Гарри осмотрелся по сторонам и заметил, что взрослые спокойно разговаривали между собой, а мать Лиама в очередной раз заливалась слезами.
Горе. От которого не скрыться и не убежать. От которого не найти спасения.
Стайлс вновь облокотился на спинку своего стула и наполнил свою душу различными грустными мыслями, вплоть до воспоминаний о том, как он проводил свои нынешние дни. Он удивлялся, как успел так быстро разочароваться в жизни и перестать верить во всё хорошее, что либо существующее в ней. Может, это был очередной урок для него? Но что, если справиться с подобным опытом в своей жизни парень уже совсем никак не мог?
Голова раскалывалась и сквозь примесь прерывистых вздохов, он попытался расслабиться и хоть на пару секунд забыться. Но не вышло. Кто-то прошёл совсем рядом и, присмотревшись, Гарри заметил приближающуюся к нему Кейтлин. Он не разговаривал с этой девушкой на протяжении всего дня, но сейчас не мог проигнорировать её присутствие. Она также была расстроена и убита горем. Она также, как и все, не знала, как с подобной болью можно было жить дальше.
– Привет, – она едва улыбнулась и Гарри замер, заметив печальный блеск в глазах голубоглазой блондинки.
Она присела на соседний стул и её лицо, как и раньше, стало отдавать приятными чертами, от вида которого на парня нахлынуло большое количество воспоминаний. Стайлс знал, что поступил с этой девушкой по своей мере жестоко, но также он и не сомневался в том, что Кейт совершенно не сердится на него. Они давно опустили всё плохое. Они давно перестали мучить себя старыми ссорами и обидами.
– Привет, – парень глухо поздоровался в ответ и отвернулся.
Было тяжело смотреть этой девушке в глаза. Её близкое присутствие наводило много лишних мыслей и Гарри было достаточно трудно контролировать подобные потоки своих размышлений. Ему всего-лишь хочется расслабления. Нужного. Приятного. Спокойного.
Но Кейтлин ничего и не просила. Она сидела рядом, в уютном молчании и такая атмосфера оказалась нужной для них двоих. Просто быть рядом и вспомнить о том, что ты во всём этом глубоком кошмаре не один. С тобой есть ещё кто-то и с этими людьми не так страшно идти на дно.
Присматриваясь к бледной внешности Кейтлин, Гарри стал прокручивать в голове различные воспоминания и удивился, как Стефани могла дружить с такой девушкой, совершенно отличающейся от неё самой. Ведь даже Стайлсу было легко увидеть между ними различия.
Кейт молчаливая, спокойная, моментами даже умеющая закрывать на многое глаза. А Стеф же с безумным характером и с умением удивлять с каждым днём.
При воспоминании об этой девушке, сердце парня плотно сжалось и он почувствовал, как тяжело было совладать с такими ощущениями. Это душит. И заставляет ненавидеть самого себя в сотни раз сильнее за то, что он так и не смог её спасти.
– Гарри? – внезапно Кейтлин позвала его по имени и парень тут же напрягся, уделяя сидящую рядом блондинку своим вниманием. – Всё в порядке?
Казалось, Кейт искренне волновалась за него и Гарри успокоился, уже полностью забывая обо всех своих лишних мыслях. Нужно расслабиться. Нужно прийти в себя. Он промолчал и лишь кивнул, надеясь, что такого ответа для взволнованной блондинки окажется достаточно. Сам же Гарри опять проникся в различные мысли и вдруг вспомнил ещё одну девушку, о которой, признаться честно, он почти и забыл.
Чёрт...
– А где Одри, Кейт? – мгновенно спросил парень, испытывая внутри пребольшое волнение за ту самую девушку, которую он оставил на кладбище этим утром.
Воспоминания об Одри заполнили всю голову Гарри и он машинально стал размышлять, не случилось ли с ней ничего плохого, да и вообще как она справляется со всеми теми жуткими чувствами внутри своей души.
Он хотел тут же найти её. Поговорить, поддержать. Потому что кому, как ни Стайлсу, было известно о том, как важна в такие моменты поддержка и понимание со стороны других людей?
– Не знаю... – честно ответила Кейтлин, удивлённо смотря на Гарри. – Дома, наверное.
– Дома? – парень переспросил тут же и почти сразу привстал, уже полностью приготовившись поехать к дому Одри и поговорить с ней.
Но Кейт нахмурилась и следом встала, наверное, совершенно не понимая мотивов его поступков. Странное поведение у Стайлса. Решает всё в последнюю очередь и находится под чётким воздействием своих эмоций.
– Да, скорее всего она там, – сказала девушка уже более спокойным тоном. Её глаза отдавали удивлением, а выражение лица продолжало искажать нахлынувшее напряжение. – Но знаешь, учитывая все обстоятельства... Она может быть в парке, возле того высокого моста.
Заявление Кейтлин показалась слишком удивительным. Теперь Гарри лишь наполнился одним едким переживанием. Искренним, сильным, настоящим.
Он сжал свои руки и сделал шаг вперёд, с непониманием присматриваясь к своей собеседнице. Ведь какого чёрта Одри могла забыть на том мосту?
– Они с Лиамом там часто гуляли, – вдруг пояснила Кейт. Голос девушки грустный, глаза наполнились слезами от прошлых воспоминаний. – И насколько я знаю, у них именно там было первое свидание.
Это оказалось весомым объяснением многих возможных событий. Гарри медленно вздохнул и посмотрел вдаль. Чёрт, как же ему страшно думать о чувствах этой хрупкой девушки Одри.
Потерять такого близкого человека... И так сильно любить его при этом. Что-то подсказывало в сердце молодого парня, что такую потерю Одри вряд ли проживёт без эмоционального срыва. Что-то должно было случиться. Сердце Стайлса подсказывало ему это, наполняя всё его тело до самых кончиков плохим предчувствием. Тем самым предчувствием, которое и руководило им в эти самые минуты.
– Хорошо, – Гарри невольно улыбнулся, надеясь немного успокоить перепуганную Кейтлин и придать ей положительного настроения. – Я найду её и поговорю с ней.
И надеясь, что такого объяснения для всего остального было достаточно, парень поспешно вышел из душного зала. На прохладный воздух. На улицу и в сторону нужной встречи с девушкой, которая, как ему казалось, нуждалась в искренней поддержке.
Гарри просто переживал. Он просто не мог позволить, чтобы случилось ещё что-то. Чтобы что-то плохое опять испортило не только его жизнь, но и жизнь близких ему людей.
Очень прошу вас включить эту песню и поставить ее на повтор! Она имеет большое значение! (Саточка, спасибо тебе, что скинула такую прекрасную мелодию, ты чудо!)
Chillin Beatz – hidden feelings
Эта ночь казалась ей вечной. Она едва дышала, едва успевала двигаться вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь назад. Ей нужно туда – в пустоту, которая является её единственным лечением. Которая является всем, что позволяет ей продолжать дышать.
Одри бежала на встречу смерти. Бег быстрый, дыхание прерывистое. Взгляд устремлён вдаль.
Она бежит – и кажется, что весь мир стекает под её ногами. Она спешит к месту, предназначенному только ей – и чувствует, как становится близка к своей мечте.
Она хочет быть снова с ним. Увидеть счастливый блеск его глаз. Почувствовать его губы, которые до сих пор ощущаются на её теле.
Она вновь плачет и эти слёзы стекают медленными дорожками по её замёрзшим щекам. Одри боится. Она чувствует, как её жизнь должна вот-вот подойти к концу. Но стоит ли девушке останавливаться? Пытаться избежать того, отчего она никогда не скроется и не убежит?
Сердце Одри вздрагивает. Она вновь делает поспешный шаг и замирает, когда перед глазами появляются знакомые очертания моста. Это то самое место, где она всегда была самой счастливой. Это то самое место, где Лиам Пейн полностью завладел её сердцем.
Она улыбается, когда её шаги оказываются всё более поспешными и когда совсем скоро она оказывается у своей цели.
Вот. Каменная перегородка, безумная высота – и воспоминания.
Лиам. Её единственный верный друг, который подарил ей всё, в чём она когда-либо нуждалась.
– Я люблю тебя, – её шепот. В пустоту. В никуда.
Слёзы текут по щекам, а она улыбается. Господи, какая она счастливая. У неё был он. Он дал ей всё.
Он был... всем и она так ему за это благодарна.
Как же она его любит. Как же хочет быть снова с ним. Он нужен... так нужен ей.
В эти мгновения, которые кажутся самыми страшными в её жизни.
Глаза девушки закрываются, руки с болью сжимают ту самую розу, которую он подарил ей в день своей гибели. Она почти засохла. Почти потеряла весь блеск своей жизни. Но как и сама Одри. Как и само её сердце.
Девушка не боится. Больше не держит внутри себя какие-либо опасения и она просто делает шаг вперёд. Смотрит вниз – на синюю воду, на грубые камни, на темноту, которая застилает перед её взором абсолютно всё.
Одри улыбается вновь. Её руки впиваются в колючие иголки засохшего цветка и девушка яростно кидает его вниз. Смотрит и чувствует, как её сердце обретает постепенно свободу.
Роза летит вниз со скоростью ветра, а через пару секунд – исчезает под взглядом девушки. Цветок разбился об камень. Утонул под гладью мрачной воды.
И это становится приятной свободой. Мечты, счастье, прошлые желания – ничего нет. И не будет.
Одри кричит. Плачет. А глаза, так больно смотрят в небо. Где ты, Лиам? Как ты мог бросить её одну? Как ты мог оставить её в одиночестве, когда весь этот мир убивает её своей несправедливостью и жестокостью?
Как. Ты. Мог?
Вновь крик. Безудержные слёзы текут, руки дрожат и голос срывается. Надежды тонут под этой гладью боли и отчаянья. Потому что это было так страшно. Потому что то, что делало её в прошлом такой счастливой, теперь стало лишь одними единственными воспоминаниями. Воспоминаниями, которые перестали дарить счастье. Вместо этого они окончательно добивают её. Заставляют Одри слишком яростно и безнадёжно утопать в пределах своей нынешней жизни.
« – Когда-нибудь мы поженимся, – парень смеётся, когда видит, как сильно лежащая с ним в одной постели девушка смущается. Его радует её реакция и он нежно смотрит на неё сквозь свои полуопущенные ресницы. – Когда-нибудь я женюсь на самой прекрасной девушке. На тебе.
Она отворачивается. Не может слышать такие приятные вещи и не может показывать Лиаму, как сильно ей хочется, чтобы все его слова стали правдой. А он будто чувствует силу её желания. Приподнимается, смотрит в её карие глаза и целует. Опять. Так сильно и так трепетно, что её сердце замирает, в невозможности выполнения необходимых ударов.
Она дрожит. Под ним. И чувствует, как становится для него нечто большим, чем она могла бы быть в этой жизни.
– Я так люблю тебя, – шепчет её голос и она полностью отдаётся в его власть.
Она хочет быть его женой. Хочет стать матерью его детей. Хочет любить столько, сколько будет жить в этом невероятном мире.
Поцелуй становится крепче, движения чётче. Он прижимает её к своей постели и окончательно сходит с ума.
– И я тебя, Одри, – тихо произносит он. – И я тебя.
Мир тонет. А время окончательно замирает в своём нескончаемом действии.»
Враньё! Какое же это было глупое и никому ненужное враньё! Одри кричит от боли и вновь кидается к ограждению моста. Она так яростно впивается в ограду руками, что её лицо плотно сжимается в яростных эмоциях необъяснимого страдания.
Она ненавидит жизнь! Она ненавидит Лиама Пейна. Она ненавидит саму себя.
Её так безжалостно обманули. Разбили все её мечты и заставили давиться в том, что от них осталось. А уже ничего нет. В душе такая пугающая пустота, что Одри не находит этому нужного спасения. Можно...Оно просто умрёт вслед за Лиамом? Можно, она просто перестанет дышать этим кислородом, от которого медленно сжимаются её лёгкие?
Для неё нет больше счастья. Ничего. Больше. Нет.
Очередной срыв. Руки дрожат и, снимая пальто, девушка переступает каменное ограждение. Она плачет. Она дрожит. Она боится.
Смотрит вниз и понимает, что ей действительно страшно падать. Но это последний раз, милая. Точно-точно в последний.
Ты сделаешь шаг и всё закончится. Ты взлетишь. Ты вновь будешь с ним.
И Одри разжимает пальцы. Она замирает и позволяет себе это сделать.
« – Я хочу умереть, Лиам. Я хочу быть там, где есть только ты.»
Она готова покончить с жизнью. Она готова окончательно упасть. Вот только... судьба в очередной раз не позволяет ей это сделать.
– Одри! – голос. Мужской, такой испуганный, такой знакомый. – Одри, остановись!
Рядом кто-то оказывается. Девушка не успевает кинуться вниз, как грубые руки удерживает её за спину. Кто-то словил её. Прямо в миллисекунде от того, как она полетела к исполнению своего безмерного желания. Как так бывает? Как там жестоко могут с ней поступить?
– Одри... – вновь голос. А девушка, будто не слышит. Она просто замирает и испуганно дышит, не понимая только что произошедших событий. – Тише, тише... Всё хорошо.
Её держат. Ей не дают падать. Ей просто не позволяют уйти.
И девушка вновь давится слезами. Она просто чувствует, как крепкие руки начинают её вытаскивать, как нежный голос шепчет ей приятные слова.
Не хочется жить. Не хочется.
Но чёрт. Только сейчас Одри понимает, что это нужно. Что ей не простят, если она уйдёт. Что она предаст саму себя, если в который раз перестанет быть сильной.
Включаем и ставим на повтор:
Howard Shore – Jacob’s Theme
Он успел. В последнюю минуту, за которую ему едва удалось не сойти с ума. Он успел. Он здесь. Рядом. Держит подавленную Одри и не отпускает, впиваясь в её кожу пальцами. Он видит, как девушка кричит, как пытается вырваться, но Стайлс вцепился в неё мертвой хваткой, окончательно понимая, что отпустить её он ни за что себе не позволит.
Нет. Не сейчас.
– Отпусти, – её сдавленный голос был едва слышен, отчего парень только усиливал свою хватку на теле дрожащей девушки. – Отпусти, Гарри, я... Больше так не могу.
Она продолжала что-то сдавленно объяснять, но Стайлс перестал слушать. Он хорошо представлял, насколько шокирована и испугана Одри в эти мгновения, поэтому он не решался её в чём-либо переубеждать. Он и сам был напуган не меньше. Сердце колотилось, как сумасшедшее, так и не успокоившееся после того, как Стайлс заметил попытку Одри сброситься с высокого моста. В ту секунду свой жизни парень испытал один из самых диких страхов в своей жизни. Он бежал так быстро, как только мог. Он спешил. Он порвал себя изнутри. Но успел, и только это стало иметь значение.
– Тише, милая, всё хорошо, – спокойно прошептал Стайлс, пытаясь вытащить окаменевшее тело девушки за ту сторону ограждения. Не обращая внимания на её сдавленные попытки сопротивления, парню удалось выполнить поставленную перед собой задачу, отчего ему стало значительно легче дышать. – Всё в порядке. Уже всё в полном порядке.
Он продолжал произносить какие-то непонятные самому себе утешения и, помогая Одри оказаться на поверхности твёрдого моста, он замер и поспешно накинул на плечи девушки скинутое ею ранее зимнее пальто, надеясь что это поможет ей хоть немного согреться.
Она так дрожала. И продолжала плакать, отчего Гарри сам съёживался всем телом, не находя в себе возможности наблюдать за женскими слезами. Это трудно. Здесь не находилось нужных слов и Стайлс просто позволил им посидеть в одной мёртвой тишине, надеясь, что такое молчание поможет им двоим прийти в себя.
Недавний шок продолжал бить по рассудку и от этого было чрезвычайно трудно пытаться соображать. Голос дрожал всем своим существом, а сердце так и готово было вот-вот выпрыгнуть из своей грудной клетки.
– Он снится мне каждый день, – вдруг произнесла Одри.
Гарри замер. Было столь непривычно слышать её голос и парень просто затаил своё собственное дыхание, пытаясь наилучшим образом прислушаться к словам говорившей девушки.
– И порой мне кажется, – она резко вздохнула и её глаза опустились вниз, отчего её жгучие слёзы стали неспешным действием капать на холодный пол, – что я должна прийти к нему. Мы... должны быть вместе, ведь иначе... иначе жить становится слишком трудно.
Она продолжала издавать пронзительные всхлипы.
Боль душила её из самой глубины сердца и Гарри не знал, что он мог с этим сделать. Едва сбавляя себя от жуткого напряжения, он обнимал хрупкое тело брюнетки и позволял им двоим сидеть в столь пугающей темноте. Спокойствие. Это было нужно обоим.
Стайлс молчал и с болью в груди продолжал слушать, как Одри пыталась справиться за всё это время со своей болью.
