Текст книги "Безжалостность твоей любви (СИ)"

Автор книги: angel.anastasia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 67 страниц)

Ну вот. Это повторяется. Вновь.

Это не останавливается. Это невозможно уничтожить. Эта боль... Она внутри меня и каждая частица тела сковывается под этим разъедающим чувством.

Контроля нет и всё кажется слишком пустым и холодным. Голос дрожит и руки слишком нервозно пробегают по краю умывальника.

Я не выдержала и издала пронзительный всхлип, бесполезно пытаясь включить холодную воду. Пытаясь прийти в себя, придать себе сил и просто перестать так беспрерывно дрожать.

И к счастью, холодная вода включилась. Жидкость потекла стремительно и я мгновенно прислонила к ней свои руки, надеясь умыться и смыть с себя эту жуткую кровь. Стараясь успокоиться. Сделать хоть что-то.

Внутри всё горело. Вдохи давались с трудом и мои глаза с болью впитывали в себя холодную воду, которой я умывала побитое лицо. Тело продолжала колотить буйная дрожь. А сердце... Что было с ним?

Оно стучало. Едва слышно, изнеможённо, но главное, что оно просто продолжало стучать.

А я пыталась дышать. Умываться. Выплёвывать вкус своей противной крови. Отмывать от себя всю грязь, все следы, оставленные старшим братом.

И всё вновь казалось невозможным. Слишком страшным, чтобы через это пройти. Хотелось исчезнуть. Скрыться. Навсегда покинуть этот безжалостный и несправедливый мир.

– Стеф! – в женский туалет вбежала Одри.

Испуганно взглянула на меня и остановилась, с трудом дыша и оглядывая мою дрожащую от ярости фигуру.

Она замерла, не двигаясь, и я ощутила, как тело вновь пронзила безумная ярость. Как сквозь душу вырывался крик.

Молящий о помощи, о чём-угодно, что могло спасти.

– Стеф, пожалуйста... – глаза девушки наполнились сожалением. Она попыталась прислонится ко мне, но я лишь снова дала волю слезам. – Пожалуйста, успокойся, всё...

– Нет!!! – я крикнула яростно. В гневе. Крикнула так, что содрогнулся пол. – Нет! Нет! Нет! Нет, Одри! Просто нет, понимаешь?

Я взорвалась. В очередной раз, когда чувств было слишком много, чтобы их сдерживать.

Я, как и раньше, отдалась слезам. Стала биться руками, кричать, вырываться из рук Одри, которыми она пыталась меня удержать.

Я рыдала. Душа была истерзана этими воплями, но я просто продолжала плакать. Потому что от этого становилось легче. Потому что это заглушало беспощадную боль, уничтожавшую все части моей истерзанной сущности.

Я просто позволяла отдаваться чувствам. Крикам и стонам, которые отдавали моими страданиями. Которые выпускали всё то, что с плотной силой таилось внутри.

Но в какой-то момент, не выдержав и перестав плакать, я просто бессильно упала на колени и прижалась всем телом к Одри, поспешившей присесть рядом. Я долго молчала и прислушивалась к её дыханию, радуясь внутри тому, что я не была одна. Меня поддерживали – это придавали сил.

Хотелось просто немного успокоиться. Дышать становилось сложнее, всё вокруг начинало казаться слишком грубым и тесным в этом пространстве. Хотелось уйти наружу, но это требовало сил. Это требовало того, чего у меня отняли. И то, что я попыталась тут же вернуть.

– Я уничтожу его, – мой голос прозвучал тихо. Он отдавал злостью, но что было важнее – ненавистью. Холодной такой ненавистью, той, у которой есть своя личная цель. – Я просто сотру его с лица земли.

Одри ничего не говорила на мои слова. Лишь прижалась сильнее и постаралась унять ту буйную дрожь, от которой колотило всё моё сердце.

А я не хотела продолжать молчать. Я сжала руки и почувствовала, как мышцы стали отдавать неконтролируемой силой.

Я ненавижу, Гарри Стайлса! Я превращу его в порошок. Прикончу, не жалея об этом ни на минуту. Убью и буду заливаться радостью.

Ведь моя ненависть теперь не имеет границ. Теперь она безумна, страшна. Теперь она руководит всем моим телом.

Только любовь может позволить ненавидеть по-настоящему. Когда-то так сказал Стайлс, а теперь и я произнесу его слова. Теперь и я докажу их смысл.

Я ненавижу своего брата. Сильнее, чем это только возможно. Так, как это и должно было быть всегда.

Ведь когда-то я любила его. Я жила им. А теперь эти чувства пусты. Теперь их заполняет иное, совершенно противоположное ощущение. Ненависть. Самая страшная на этом свете ненависть.

Я уничтожу тебя, Стайлс, слышишь?! Клянусь, я тебя уничтожу!

Следующие события яростным вихрем пробирались сквозь сознание моей головы. Одри и Лиам, обеспокоенные моим состоянием. Их настойчивость на поход к медсестре. Просьба её дать мне нужную справку и освободить от школьных занятий. Мое волшебное прибытие домой, к себе в комнату.

А затем ещё большая туманность происходящего.

Температура. Боль. Жар.

Я заболела. Об этом говорило головокружение и усталость, поселившаяся в каждой частице моего едва оживлённого тела. Глаза с трудом открывались, а голос отдавал слишком пугающим всех вокруг хрипом. Я чувствовала себя ужасно. Уныло, равнодушно, пессимистично ко всем событиям.

На лице появились синяки с недавно-пережитого мною удара и их пришлось частично смазывать, а помимо этого ещё и заботиться о своём подорвавшемся здоровье. К счастью, со мной рядом была мама, Одри и Лиам, не боявшиеся порой навещать меня и всегда приносившие с собой что-нибудь вкусненькое.

Со мной были близкие. И разве это не всё, что было нужным?

Пришлось проводить всю неделю дома. Болезнь порой прогрессировала, а моя мама начинала подымать панику и настаивать на моём соблюдении постельного режима. Никакой школы для меня и в помине не было разрешено. Только тёплая кровать, горячий чай и мысли, которые стали хорошим времяпровождением во всей этой суматохе своего физического состояния.

Я ненавидела болеть. Горло пекло, сил в теле не было, да и ещё этот ужасный насморк, от которого я сразу стала избавляться всеми возможными методами.

Мне приходилось много лежать. Иногда я читала книжки, когда становилось совсем скучно, но чтобы совсем не затаскивать себя глупыми занятиями, я и пыталась рисовать, иногда и самой удивляясь, что мои картины все до единой получались слишком мрачными и пустыми.

Как и моя душа.

Что я вообще могла чувствовать в такой атмосфере? Болея, находясь в отдалении от окружающего мира, замыкаясь в себе только глубже и глубже с каждым проходящим мимо моей жизни днём.

Одри же считала это отличным подарком судьбы, полностью заверяя меня в том, что я не испытываю потребности в школьных занятиях и что я наконец-то могу заслуженно отдохнуть от всех проблем. Она заверяла меня также в том, что в школе всё было ужасно и что там я бы не чувствовала себя лучше. Она рассказывала что-то про подготовку к Хэллоуину и о том, что все имели одну возможность, как и обсуждать лишь тему этого праздника. Моя подруга также высказала и свои надежды по тому поводу, что я успею выздороветь к началу этого мероприятия.

Но я не стала ей ничего говорить. Не стала убеждать в том, что я совершенно и не желала куда-то туда идти. Ведь в душе оставалось по-прежнему пусто и уныло. А разве это состояние было подходящим к какому-то мероприятию и вечеринке?

Я просто действительно хотела отдохнуть. И одна прелесть моей болезни заключалась в том, что, в первую очередь, я могу отдохнуть от людей.

– Стефани, просыпайся! – послышался голос матери и я лишь с недовольством прищурилась и скрылась под одеялом.

Но, увы, против Анны Стайлс это никогда не срабатывало. Она с улыбкой на губах подошла к моей кровати и, скидывая одеяло в сторону, заставила меня с яркой активностью подыматься с постели.

– Давай, давай, моя дорогая, – с радостью в голосе стала произносить она. Я же просто пыталась подняться, но даже сейчас мать не желала оставлять меня в покое. – Там твои друзья уже ждут на крыльце, так что не думай, что сегодня ты сможешь улизнуть от школьных занятий.

Эти слова лишь вызвали раздражение и я в который раз возненавидела начало сегодняшнего дня.

Прошло уже больше недели с начала развития моей болезни. Мне удалось всё это время лечиться и проводить время с пребольшим спокойствием у себя в квартире, но самое ужасное так и заключалось в том, что сегодня моя мама совершенно была против моего отсиживания дома. На неё уже не действовали никакие уговоры и доказательства того, что я нуждалась провести все будние дни этой недели дома. Что я не могла пойти в школу. Что я просто, чёрт возьми, этого не хотела.

Особенно сейчас, 30 октября, когда все только и думают, как о завтрашнем празднике, к которому готовился весь мир, кроме, конечно же, моей личности. Мне хотелось провести сегодняшний день дома.

Мне это было нужно. Потому что я не хотела выходить из дома. Потому что я, чёрт возьми, так сильно боялась подходить к границам учебного заведения. Там слишком много людей. Слишком много всего, что могло пугать меня и вызывать отвращения.

И больше всего... Мой брат, которого я не видела довольно долго. Больше всего тот факт, что я вновь увижу этого человека, заставлял кидаться в омут неизбежности и обречённости. И что я не смогу пережить это. Что я сломаюсь. Взорвусь от боли. Опять окажусь избитой его сильными руками.

– Стефани! – в голосе матери прозвучал укор. И я понимала, что всё-таки придётся собираться. Ведь, разве был выбор?

Вставая медленно с кровати, я попыталась дойти до зеркала и осмотреть свой замученный вид в прозрачном стекле. Меня, к удивлению, даже обрадовало то, что синяки исчезли с лица и я выглядела более в нормальном виде, который не выдавал всех моих недавно-пережитых событий. Я даже казалась нормальной. Вроде и не усталой, не истерзанной своими душевными страданиями, грызшими всё живое на своём пути.

Мне просто хотелось убедить и себя саму в этом. В том, что я нормальная. Что я сильная. И что я вполне уверенно со всем справлюсь.

С едва ощутимым внутри оптимизмом я решительным шагом прошла в сторону ванной комнаты. И по дороге мне казалось, что всё отлично. Что сегодняшнее утро, одно из самых замечательных в моей жизни.

Вот только... Это было враньё.

Всю дорогу до школы я чувствовала слишком яростное волнение. Всё сжималось и дрожало внутри, а концентрация и вера в хорошее лишь с непревзойдённым крахом уничтожались в моей душе. Я не знала, что могла бы сделать сегодня. Я смотрела на своих друзей, таких счастливых и радостных, и понимала, что мне было не так просто позволить всему сегодняшнему дню с резкостью пойти в плохую сторону. Я ведь могла бы хотя бы попытаться наслаждаться своей жизнью. Я могла бы радоваться, улыбаться, даже вести разговоры на интересные для себя темы.

Я бы могла, правда? Главное, хотя бы попробовать.

Тогда мы доехали до школы быстро. Лиам и Одри шли рядом и я была благодарна им за такую поддержку. Я чувствовала, что становилось страшно внутри при виде этого знакомого для меня здания. Я чувствовала неуверенность, когда шагала по знакомым просторам. Но самым ужасным чувством оказался мой страх, который нёс в себе причину моего нежелания видеть не самых приятных людей. Тех личностей, кто мог довести меня до крайней точки. Из-за которых я могла бы с предельной лёгкостью пострадать.

– Ты в порядке? – Одри вновь задала слишком хорошо-знакомый для меня вопрос. Её глаза с беспокойством осмотрели мой внешний вид, но я, с силой сжимая свои ладони, лишь решительно заглянула своей подруге в глаза.

Разве я так должна переживать сейчас? Это всего-лишь школа, здесь не должно было случаться что-либо плохое. Здесь всё должно было быть отличным.

– Да, – ответила я, сама в это поверив. Улыбнувшись и с гордостью зашагав быстрее. Навстречу чему-то новому, неизведанному.

Я выздоровела. Всё плохое позади. А страху в моей новой жизни места не должно быть. Не должно...

И настроившись на эту мысль, я с силой духа зашла вовнутрь своей школы. Прошлась по коридорам и подошла к своим вещам. А затем в обычном темпе привычной жизни я поспешила на первый урок. Присела на заднюю пару и окунулась в нужные знания. Отбросила всё пустое и мрачное. Ушла в глубь чего-то неизвестного, увлекающего. Туда, где всё превращалось в прекрасные вещи.

Мне просто хотелось, чтобы всё было по-другому. И чтобы глупые мысли навсегда покинули мой разум.

Навсегда.

Это случилось во второй половине школьного обеда. Чтобы лишиться ненужных проблем, я решилась пойти во время обеденного перерыва в библиотеку, а после недолго проведения своего времени вместе с учебниками, я уже настроилась пройти к своему шкафчику, надеясь именно там начать подготовку к своим следующим урокам. В те моменты я смогла себя успокоить. Страха и волнения не было, я даже ощущала себя более уверенным человеком.

Но когда мои шаги привели меня к нужному месту, я и не успела открыть свою небольшую дверцу шкафа. Не успела, потому что послышались слишком знакомые голоса. Потому что тело онемело, непроизвольно заметив для себя что-то чересчур знакомое.

Мои руки тогда задрожали. Сжали поверхность гладкой двери и заставили меня ощутить неприятную дрожь сквозь онемевшие пальцы.

Я чувствовала, как вся уверенность исчезла без следа. Как к горлу подкатили знакомые чувства и как губы едва пропускали сквозь себя неравномерные вздохи.

Мне было страшно оборачиваться. Но я обернулась.

Там, в углу коридора, стояли Кейтлин и Стайлс. Они, казалось, не замечали никого вокруг и просто наслаждались своим уединением.

Они были вместе. Стояли друг против друга. Смотрели и пожирали друг друга глазами.

Кейт улыбалась. А Стайлс. Он слишком пристально на неё смотрел.

Он что-то прошептал ей и до того, как девушка успела ответить, Стайлс с сильной быстротой развернул её и прижал её тело к своему на минимальное расстояние. Они находились слишком рядом. Они, будто дышали друг другом. Будто были единым целым в этот момент.

Развернув свою девушку, Стайлс и сам слегка обернулся. Он опустил свои руки на её бедра, стал мягко покрывать её шею поцелуями. Стал выпускать свою страсть и...

Он через мгновение заметил меня.

Меня, которая слишком заинтересованно за ними наблюдала. Меня, которая испытала предельный ужас от происходящей картины.

Стайлс усмехнулся. Он замер, продолжая прижимать к себе Кейт и продолжая присматриваться ко мне с не слишком отдалённого расстояния.

И я тут же ощутила всю силу его самодовольства. В его взгляде читалось ехидство и это окончательно выводило из своего прежнего спокойствия. Как он мог продолжать так поступать со мной? Как он мог продолжать так сильно меня ненавидеть?

Стайлс в последний раз встретился со мной взглядом. Взглянул на этот раз так, что кровь застучала по вискам. Так, что у меня полностью перехватило дыхание.

Что он задумал? А что испытывал? Радовался или огорчился, что заметил меня?

Я не знала. Но, чёрт, как сильно хотелось узнать.

Его улыбка вновь подкралась к губам и он, отводя свой взгляд от моей фигуры, страстным поцелуем впился в губы стоящей возле него Кейтлин. Он стал вонзаться в её рот губами, стал сжимать её ещё грубее и сильнее прежнего. Стал целовать её так, как когда-то целовал меня.

Я отвернулась. Больше не было сил наблюдать за этим. Больше не было желания что-либо делать.

Я просто выхватила нужные книги и с громким звуком зашагала прочь. Выбежала из коридора, забежала в кабинет. И молилась, чтобы уроки начались быстрее. Молилась, потому что понимала – я не выдержу так долго. Я просто вновь сломаюсь. Как и всегда.

Тело продолжало колотить из стороны в сторону, губы продолжала сковывать дрожь.

Я закрывала глаза и представляла. Что-то приятное. Нужное. Что-то, дающее надежду.

Но вместе этого, вместе прекрасного и вдохновляющего, в голову лезло совершенно иное. В голову лезло то, отчего я уже не видела способности убежать.

Приходилось находить силы пройти через это. Воспринять это. И похоронить заживо в себе.

«Аккуратно сжимая в своих ладонях мою руку, он подтолкнул меня ещё ближе к себе, отчего я неуверенно пошатнулась и слишком сильно прижалась к своему брату всем своим телом.

Я дрожала. Изнутри. А он...

Он пылал.»

«Хотелось вечно целовать его. Вечность чувствовать прикосновения Стайлса. Такие же горячие. Такие же импульсивные. Нереальные.

Его руки опустились на мои бёдра и он, не прекращая целовать меня в районе губ, мгновенным действием разорвал несколько пуговиц, позволяя своей руке дотронуться до тёмной ткани нижнего белья.»

«Стон Гарри вновь раздался по комнате. Ещё несколько толчков. Более грубые, более сильные. Резче. Плотнее. Безумней.

Я ощущала, как начинала задыхаться. Как дрожь по телу Гарри стала передаваться мне.»

«– Моя, – его руки настойчиво вцепились за край моей тонкой ночнушки. Разорвали её. На части, отчего ткань медленно скатилась вниз по горевшему изнутри телу. – Только моя, понятно?»

«Мы стоим так близко друг к другу. Мы можем чувствовать пульсацию наших тел сквозь всё. Сквозь ткань одежды, сквозь бешеный ритм музыки, сквозь этот пронзающий тело жар, от которого в горле проявляется неприятная сухость.»

«– Это ночь должна принадлежать нам двоим, Стефани, – его резкий ответ и в последующие секунды его губы мягко накрыли мои.

Прикосновение окончательно выбило из всего здравомыслящего. Внутри что-то лопнуло и я с сожалением осознала, что это был гнев. Он уничтожился.»

Этого больше нет, Стефани. Не было, нет и не будет.

И я почувствовала, как в сердце появилось боль. А затем ненависть. Презрение. Отвращение к тому человеку, кто сделал это со мной. Кому я теперь была обязана отомстить.

После уроков Одри и Лиам ждали меня на улице. Они молчали, но вскоре Одри не удалось выдержать такой тишины и она стала заваливать меня кучей расспросов, пытаясь разузнать побольше о моём самочувствии, настроении и просто о том, как я провела день.

Я же заверяла девушку в том, что всё было отлично. Я рассказывала про уроки, про мои занятия и о том, что школа действительно помогала приходить в себя. Одри слушала меня с удивлением, но, заметив моё истинное спокойствие на лице, она не решалась продолжать свой допрос. И мне повезло, что так легко удалось избавиться от ненужных разговоров. Ведь больше никто ничего так и не говорил, а благодаря этому мне удалось довольно-таки скоро оказаться у себя дома.

Сегодняшний вечер проходил тихо. Никого не было дома и я, так и не решив для себя какого-нибудь полезного занятия, просто сидела в гостиной, пытаясь найти хоть что-то интересное среди всяких комедийных фильмов, которые были моим единственным спасением для хорошего настроения.

В такие моменты любой мог почувствовать одиночество. Когда проводишь время в пустынном доме вместе с телевизором, всегда кажется, что ты совершенно один и что ты никому не нужен.

Порой в такие вечера я тоже начинала считать подобным образом. Я не любила быть одной и, всё время стремясь к общению, я всегда старалась найти для себя что-нибудь увлекательное и интересное, что-то, что не даст заскучать и думать о всяких глупостях.

Но сейчас ситуация выглядела гораздо иначе, нежели предыдущие.

В душе всё-равно царило одиночество и скука, а разбавить такое в действительности казалось мне невозможным. Хотя бы потому, что я и не пыталась хоть как-то изменить проведение своего вечера. Возможность сидеть в такой тишине казалась невероятной. Я могла слышать биения своего сердца, я могла свободно летать в своих мыслях и я могла делать то, что хотелось лично мне.

Это всё придавало в моих глазах форму свободы. Слишком глупой, наверное, но она становилась для меня гораздо важной в эти минуты. Я начинала жить этим. Я начинала это любить.

Это самое времяпровождение, когда сидишь один возле телевизора, когда думаешь о своих проблемах и размышлениях, когда чувствуешь самую настоящую продолжительность одной миллисекунды.

Ведь время – оно неуловимое. Неподвластное и повернуть его в другую сторону невозможно. Но если бы я могла это сделать, то я бы вернулась в прошлое? Изменила бы свои отношения со Стайлсом и не позволила бы себе допустить прошлых ошибок?

Чтобы я сделала при такой возможности? Что именно я бы исправила?

Ведь всё началось ещё очень давно. С того первого поцелуя, когда мы окончательно утонули в своих чувствах. Когда мы заблудились в своих отношениях. И когда я впервые почувствовала истинное счастье.

И попыталась бы я это вернуть? А, может, наоборот? Я бы этого не допустила?

Но было слишком глупо думать об этом. Глупо настолько, что я мгновенно с пребольшим раздражением заставила себя посмотреть какой-то первый попавшейся исторический фильм. А в душе уже начинала прорываться злость. Такая сильная, что я с обидой стала воспринимать окружающий мир.

Я чувствовала себя унылой, несчастной. И это лишь добавляло более чёткой трагичности к моему состоянию.

Поэтому пытаясь присмотреться к фильму, я облокотилась на кресло и расслабилась. Обрела в душе гармонию, спокойствие, безразличие ко всему. Окунулась в себя, в свой мир.

И прежде чем это удалось сделать окончательно, меня с резкостью отвлёк дверной звонок.

Кто-то стучал? Чёрт, неужели у меня были гости?

Это показалось таким ужасным, что я с раздражением сжала зубы. Сжала и почувствовала глубину своей рассерженной ярости.

Мне пришлось выключить телевизор. Встать с кресла и поспешным шагом поторопиться подойти к дверному проёму. Открыть дверь и с гостеприимством встретить неожиданное появление тех людей, которых я вообще не ожидала увидеть.

Встретить Одри, а затем и Лиама. Их двоих, выглядевших слишком счастливо и радостно.

– Привет, – первой улыбнулась девушка и с восторгом взглянула на меня. – Прости, что так поздно, но мы по делу.

Я замерла, всё ещё продолжая испытывать шок. Что они вообще здесь делали в девять часов вечера? Не слишком ли внезапным оказался их приход?

Но я лишь растеряно улыбнулась и отошла в сторону, пропуская своих гостей вовнутрь дома. Если я не поведу себя в этой ситуации грубо и недружелюбно, то я совершенно не докажу своего искреннего уважения и всей свое благодарности, которую я испытывала к этим людям. Я не могла их не пропустить. Не могла оттолкнуть, даже не смотря на то, что время для моего гостеприимства действительно было не самым удачным.

Они прошли спокойно и слишком весело для того, чтобы я не смогла этому не удивиться.

И больше всего поражал вид Одри, которая уже с первых минут моей с ней встречи стала полностью отображать счастливое положение своего духа. И разве она точно была в порядке? Чем вообще могло быть вызвано её подобное счастье?

Я провела их в гостиную и, угостив чаем, мы все присели на кресло. Сначала Лиам и Одри задавали мне глупые вопросы, будто они и сами испытывали неловкость от всей ситуации, а затем Одри с неожиданностью стала довольно долго присматриваться к моему внешнему виду.

Что она задумала? Я с ужасом стала осознавать, что мне даже было страшно это понять.

– У тебя, кстати, есть какие-нибудь планы на завтра? – девушка внимательно присмотрелась ко мне и с абсолютно полным спокойствием задала мне вопрос, тут же показывая, что ответ на него ей был значительно важен.

Я же успела лишь нахмуриться, задумавшись о своих дальнейших планах.

Разве я что-то могла завтра делать? Завтра был Хэллоуин, все готовились к этому празднику упорно и с интересом, а я, довольная, что завтрашние школьные занятия можно было прогулять, хотела воспользоваться удачным моментом посидеть дома. В тишине и уюте, где я не чувствовала себя такой растерянной и никому ненужной.

– Скорее всего, нет, Одри, я ничего не запланировала, – честно призналась я, ощутив внутри непреодолимое чувство вины. Я понимала, что она не хотела видеть меня такой унылой, без заинтересованности в жизни, но разве я действительно могла что-то изменить?

Я в депрессии. В жуткой депрессии, чтобы найти в себе возможность находить любые развлечения и удовольствия. Чтобы делать вид, что у меня всё замечательно.

– Я так и думала, – голос брюнетки прозвучал грустно, но особого расстройства я всё-равно так и не смогла в нём заметить. Наоборот, в последующие секунды ему удалось набраться более положительных интонаций. – Поэтому мы придумали кое-что с Лиамом. И мы приготовили для тебя сюрприз.

И тут её слова вызвали во мне шок. В такой импульсивный и сильный, что я и сама не успела заметить, как резко нахмурилась и взглянула на своих друзей с недоверием.

Ну конечно! Как я сразу не смогла догадаться! Конечно, чёрт возьми, эти двое просто так никогда бы сюда не приехали. И конечно, они не смогли бы нормально воспринять тот факт, что я действительно хотела просидеть весь завтрашний день дома.

Но я лишь с большой сдержанностью продолжала смотреть на них удивлённо, с испугом и недоверием внутри, даже боясь представить, какими именно могли быть их планы. Что вообще могли задумать эти двое и к чему мне следовало быть готовой в данные секунды своей жизни.

– Лиам? – Одри обернулась к темноволосому парню и с ожиданием посмотрела на его профиль. Тот лишь смущённо улыбнулся и, отойдя куда-то на пару минут, вернулся в обратную местность со слишком впечатляющими размерами коробкой. Она выглядела очень большой и красивой. И явно какой-то чрезмерно волшебной и загадочной.

Внутри меня распространился шок. И радость. Детская радость, когда кто-то дарит тебе такую заботу, такое внимание, которое оказалось прекрасным излечением от скуки и уныния своей души.

– О, Боже мой, что это? – я с любопытством посмотрела на Одри и с пребольшим нетерпением стала ждать её объяснений.

А девушка улыбалась. Так тепло и искренне, что её эмоции позволяли мне ощутить невообразимое счастье и радость. Что-то такое, что могло окунуть в атмосферу незабываемого и самого прекрасного впечатления.

– Мы с Лиамом догадались, что ты совершенно забудешь о Хэллоуине или что тебе просто не захочется на него идти, – Одри говорила спокойно, но даже при такой интонации её голос отдавал весельем и воодушевлённым настроением. И я не могла не поражаться этому. Не могла не поражаться её словам и её мыслям. – Но ты же понимаешь, что я бы не смогла позволить тебе остаться в этот день дома, когда весь город планирует незабываемый вечер? Завтра в школе будет прекрасная вечеринка и мы обязательно пойдём туда все вместе. Все вместе, слышишь?

Она говорила так настойчиво. Так уверенно.

Я не могла не поразиться таким чувствам своей подруги. Чувствам этой девушки, которая так настоятельно просила меня провести с ними день. Просто быть с ними рядом.

И вот интересно, после такого можно вообще засомневаться в том, что есть те люди, которые нуждаются в тебе?

Вот, кто были настоящими спасителями моей теперешней жизни. Вот, кто мог всего за один миг заставить меня согласиться пойти на невозможное.

– Я понимаю... – я ощутила смущение, когда произносила эти слова. Голос дрожал, но я всеми силами старалась продолжать смотреть в глаза своих лучших друзей. Просто с чистым сердцем выражать правдивое удивление. – Но вы так и не сказали, что в этой коробке...

Послышался звонкий смех и в следующий миг Лиам положил это коробку возле моего месторасположения.

Затем он занял место рядом с Одри и, с нежностью держа девушку за руку, он с особым вниманием посмотрел мне в глаза. С чем-то таинственным и глубоким. С тем, что позволило сильнее попасть в глубину безумной интриги.

Что же они подготовили для меня? Что могло быть тем, чтобы убедить меня пойти с ними на завтрашний вечер?

– Мы заказали для тебя платье, Стеф, – ответ прозвучал от Лиама и его взгляд заискрился согревающей трепетностью. И я не смогла не улыбнуться. Не смогла не ощутить себя в нереальной сказке. – И знаешь, когда я лично увидел его, то сразу понял, что оно создано именно для тебя. Мы с Одри вообще случайно на него наткнулись, когда выбирали себе костюмы, но мы сразу поняли, что ты должна надеть именно эту замечательную вещь.

Он говорил так убедительно и так искренне, что мои руки со слишком сильной импульсивностью покрылись дрожью. А душа заполнилось чем-то в действительности нереальным.

Ведь как такое бывает в реальной жизни? Когда о тебе так заботятся, когда о тебе не забывают.

Когда любят и когда эта самая любовь двигает в сторону неимоверного счастья и уверенности в самой себе.

Я готова была заплакать от безумной радости. От того, что у меня такие друзья. Что у меня такие прекрасные люди, с которым мне повезло больше всех на свете.

Это не платье замечательное. А они. Они самые настоящие волшебники. Те, кто смог сделать меня счастливой всего за один миг. Всего за мгновение, когда я почувствовала в себе яростную силу и готовность пройти через всё плохое, что попадало в мою жизнь.

Я теперь совершенно не боялась. Я теперь просто знала, что смогу сделать всё, чего от меня просили и ожидали.

Пойти и на тот же Хэллоуин, и в ту школу, и к тем же людям, кто вечно причинял мне боль.

– Вы же знаете, что я не смогу принять такого подарка, – я со скромностью опустила взгляд и постаралась говорить убедительно. Ведь я действительно не хотела принимать такие дорогостоящие вещи, пусть и безумно приятные, но уж слишком драгоценные. – Лучше вам забрать это платье себе, я надену что-то другое и...

– Нет, – Лиам тут же перебил меня, показывая своё нетерпение любых возражений. Тембр его голоса отдавал строгостью и я в какой-то миг поняла, что не смогу никого переубедить из сидящих здесь. – Это твой подарок и забирать его обратно мы не собираемся.

Я испуганно замерла, удивляясь такой требовательности. Пейн вообще никогда так не вёл себя. Он обычно был мягок и спокоен, но на данный момент весь его вид твердил совершенно обратное.

– Я понимаю, но... – мой голос отдал неуверенностью и просьбой. Просьбой того, что они поймут мою неловкость перед ними. Перед тем, что принимать слишком дорогие вещи не было характерной чертой моего поведения.

И тут уже влезла Одри. Она поспешила словить мой взгляд и всей яркостью своего карего блеска в глазах тут же показать мне, как сильно они желали, чтобы я приняла этот подарок. И чтобы я просто сделала всё именно так, как этого хотели они.

– Пожалуйста, милая, – умоляюще прошептала Одри, продолжая с нежностью смотреть в мои шокированные глаза. – Просто пообещай нам, что ты пойдёшь с нами и что наденешь это платье. Это будет самой лучшей наградой за всё, что мы сделали.

И её слова оказались последним толчком к подавлению моей нерешительности. Её просьба оказалось именно той самой последней каплей, которая окончательно стекает вниз, руша всю неуверенность и все сомнения.

Такая забота и бескорыстие в мою сторону. И эти самые прекрасные на свете люди.

Я не могла пойти против их слов. Я просто готова была сделать всё, чтобы подарить им такое же счастье, какое и они дарили в эти мгновения мне.

– Просто знайте, что я вас очень люблю, хорошо? – с радостью заявила я, сжимаясь с Одри и с Лиамом в объятиях. Наслаждаясь теплом их тел и той уютной атмосферой, которой они полностью заполнили мой дом. – Просто помните о том, что вы лучшие.