Текст книги "Безжалостность твоей любви (СИ)"
Автор книги: angel.anastasia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 55 (всего у книги 67 страниц)
Последний крик и я не сдержалась больше.
Убежала, как какая-то истеричная дура и как тот человек, который окончательно был сломлен выходками своего брата.
Он портил мне всю жизнь. Он уничтожал меня и делал совершенно не той, какой я хотела быть.
С болезненными мыслями и неприятным осадком на сердце, я сквозь поднявшейся ветер и жгучий холод поспешила в неизвестном направлении. Я не знала, куда я шла. И не знала даже зачем. Но я не могла остановиться. Я не могла хотя бы на пару секунд заставить себя стоять на месте.
Потому что было страшно. Страшно верить в то, что всё случившееся за сегодняшний день, произошло на самом деле.
Включаем и ставим на повтор:
Andrew Jasinski – Sea
Я замёрзла. Холод стал плотно прилегать к телу и я уже успела пожалеть о том, что решилась на такой долгий путь по тёмной дороге. Я даже не понимала куда шла. Было так темно и холодно, что моим глазам едва удавалось разглядывать дорогу, идти по которой я так усердно старалась.
Мне уже удалось ощутить всю яростную силу поднявшегося ветра, поэтому моё лицо успело окоченеть от мороза достаточно, чтобы я перестала чувствовать полностью движения своих губ.
Мне безумно холодно. Внутри даже поселился страх, но я из последних остатков сил постаралась откинуть подобные эмоции куда-нибудь подальше своего сознания. Я хотела быть сильной. Продолжать идти в прямом направлении и не позволять плохим мыслям так сильно забивать мою голову.
Стоит думать о приятном, пытаться цепляться за это, как за ту необходимую надежду, от которой уже и следа даже не оставалось. Я просто была в шоке. Так много мыслей внутри и так много жестокого непонимания.
На брата, на друзей, на родителей, на врагов. Каждый из них словно играл свою личную роль, даже не внедряя меня в смысл своих жутких планов. Гарри, так, вообще действовал по своему усмотрению. Он обращался со мной, как с игрушкой.
Захотел выкинул, захотел принёс себе обратно.
И я злилась на него за это. Ненавидела. С болью вспоминала все те кошмарные поступки, которые он совершал в мою сторону. Все те гадкие слова, которыми он с таким удовольствием покрывал мою личность.
Я должна была всегда быть на чеку. Не забывать о том, что я никто для своего брата. То, что он лишь пользуется мной и моей глупой доверчивостью.
Вновь горько усмехнувшись, я плотнее засунула руки в карманы своей коротенькой курточки и продолжила свой спокойный шаг. Идти по такой темноте было страшно. Но зато я была в полном одиночестве. Я была без тех противных людей, которые так умело разрушали меня на части. И хотя бы это радовало частицы моей души.
Пару шагов и я оказалась на окраине какой-то улицы, которая слишком неожиданно осветилась яркими фарами чей-то незнакомой мне машины. Я нервно обернулась и попыталась присмотреться к появлению этого тёмного автомобиля, уже внутри про себя решая, мог ли такой поворот событий быть для меня удачным. Может, мне лучше вообще убежать с этого места? Скрыться где-то подальше и окончательно умереть от безумного холода?
Машина остановилась. Я сама замерла, чувствуя, что кто-то был готов подобрать меня и помочь мне согреться в уютном тепле. Остановившись, я стала ждать и затем испуганно отошла назад, когда увидела своего брата, с резкостью выходящего из машины.
Чёрт, это же его Бентли! Как я могла подобного не заметить?
Он оказался слишком близок возле моего положения, что, естественно, делало меня опять уязвимой под его решимостью действий. Он всего в нескольких шагах от моего тела. Вновь.
Его едкий взгляд и моё яростное желание оказаться, как можно дальше, от данного места.
– Что ты здесь делаешь? – я грубо подала голос и стала ждать его объяснений.
Чёрт. Было даже страшно представить, как он смог найти меня. Особенно если учитывая тот факт, что я всего минут пятнадцать назад смогла уйти с места проведения гонок.
Он промолчал. С пугающей усмешкой на губах сделал в мою сторону уверенный шаг и стал спокойно наблюдать за моим гневом, яростной волной отобразившейся на моём лице.
Я зла. А он знает это и совершенно не пытается этому препятствовать.
– Садись в машину, – его простой приказ, который лишь сильнее подтолкнул меня в чувство дикого бешенства. – Ты замёрзла, а нам лучше поторопиться оказаться дома, прежде чем подымется страшная метель.
Властный тон моего брата совершенно не был для меня слишком неожиданным удивлением, и именно поэтому я лишь сильнее сжала свои губы и посмотрела на него с неприятной язвительностью. Пусть лучше он уберётся отсюда! У меня совершенно не имелось желания ехать с ним в одном салоне автомобиля.
– Я поеду с Одри, – необдуманно произнесла я, слишком поздно осознав, как глупо могло выглядеть моё заявление.
Одри, наверняка, уже могла уехать, а Стайлс точно мог заметить её перемещение.
Поэтому было не странно, когда мой брат лишь шире раздвинул свои губы в усмешке. Ему забавно? Отлично. Я уже вот-вот была окончательно готова взорваться от кипящей внутри меня злости.
– Я отправил твою подругу домой, Стеф, – честно сказал Стайлс, вдруг отчаянно решившись сделать ещё шаг и ещё больше уменьшить нашу с ним дистанцию. – И я предупредил её, что лично довезу тебя в безопасное для такой погоды место.
Я замерла, испуганно пытаясь сообразить истинное значение только что произнесённых моим братом слов. Руки сжались от неприятного ощущения и я почувствовала, как все эти события заводят меня в тупик.
Я уже не знала, что делать. И как выбраться из всей этой ситуации с правильным принятием каких-либо решений.
– Стеф? – Гарри вновь привлёк к себе внимание. Взглянув на него, я позволила себе полностью проникнуться яростью и агрессивностью. – Лучше поторопись. Я же знаю, что тебе очень холодно. Начинается страшный ветер. Будет лучше, если ты просто позволишь мне довезти тебя до дома.
Он стал говорить спокойнее, даже с хорошо ощущаемой тревогой в своём голосе, которая очень удачно смогла подкосить мою строгую решительность на сдерживании нашей с Гарри дистанции.
Услышав новый вой ветра, я сжалась от холода и вдруг с обидой в глубине души осознала правдивость слов Стайлса. Он прав. Сейчас слишком холодно. Я уже окоченела до той силы, что даже зубы начало сводить в бешеном стучании друг об друга. Поверхность рук мне давно перестала удаваться чувствовать, и это чётким образом давало понять, как сильно я позволила себе замёрзнуть этим вечером.
Если я буду продолжать упрямиться и путешествовать по этой ночной дороге, то данный поход может очень страшно отразиться на моём здоровье.
Следовало думать мозгами. Отпускать свою ярость и злость на брата, хоть раз позволив себе за сегодня воспользоваться его помощью.
Всё будет в порядке. Я просто позволю ему помочь мне добраться до нужного пункта назначения.
– Ладно, – мой голос хмурый и я с непроницаемым видом лица подошла к машине своего брата. Открыла дверь и оказалась в тёплом салоне этого комфортного автомобиля.
Теплота сразу окутала моё тело. И вздохнув от облегчения, я даже не обратила внимания, как быстро Гарри смог оказаться рядом, также зайдя вовнутрь машины и присев на соседнее сидение.
– Чуть-чуть согрелась? – обеспокоено спросил он, решившись дотронуться своей ладонью до моего лица.
Его руки были горячими по сравнению с моей кожей. Я мгновенно вздрогнула и отстранилась, злостно блеснув в его сторону своими гневными глазами. Мне не стоило позволять ему до себя дотрагиваться.
Между нами должна сохраняться дистанция. Мы должны находиться друг от друга, как можно дальше.
– Не прикасайся ко мне, Стайлс, – злобно предупредила я и ещё яростнее посмотрела на его серьёзный профиль.
Гарри лишь отвернулся, приготовившись завести свою машину. Он не стал со мной спорить. Но этому человеку можно даже было и в таком уютном молчании дать мне прекрасно понять, что он не собирается действовать по моим указаниям.
Он ведь всё равно делает так, как хочет, а не так, как надо.
Поэтому отпуская от себя все плохие мысли, я прижалась к тёплому сидению поближе и только сейчас стала полностью ощущать приятный трепет теплоты этого кожаного салона. Так уютно, так хорошо.
Глаза стали закрываться сами по себе и умиротворённое движение автомобиля непроизвольно заставило меня окунуться в сон.
Я просто захотела расслабиться впервые за сегодняшний столь тяжёлый день. Отпустить ненужные мысли и наполнить себя приятной энергией отдыха.
Пробуждение. Достаточно внезапное, от которого у меня внутри всё мгновенно стало дыбом и я смогла заставить себя широко открыть глаза. Мне приснился сон, но стоило мне очнуться, как все сонные мысли смогли за долю секунду вылететь из моей головы.
Я находилась в неизвестном для себя месте. Сквозь прерывистое дыхание я стала резко осматриваться вокруг и с ужасом наблюдать, что мне предстояло находиться в неизвестной спальне, в одном нижнем белье и совершенно не там, где я готова была проснуться в подобное время.
Мысли бешено крутились в голове и я едва смогла заставить себя успокоиться и лишь постараться с трезвым рассудком посмотреть на сложившуюся ситуацию. Мне стоило вспомнить последние события, запечалившиеся в моей памяти. То, как я была на гонках, как ругалась со своим братом, как...
О. Мой. Бог.
Я замерла, приоткрыв губы и ещё лихорадочнее осматриваясь по сторонам.
Я заснула в машине Гарри. Ужасное стечение обстоятельств, если даже не пытаться учитывать, что именно могло произойти со мной после такого ужасно-неподходящего выбора времени для своего сна.
Стайлс всё-таки привёз меня домой?
Но вновь оглядевшись по сторонам, я осознала, что явно не находилась в своей милой комнате, которую мне, наверняка, не удалось бы спутать с какой-нибудь другой. Я посмотрела на свою одежду, аккуратно сложенную на близко-находившейся в комнатном углу тумбочке, и поняла, что это Стайлс помог мне так благополучно раздеться.
И от той мысли, что он снимал с меня столько одежды, заставило меня покрыться красным румянцем и большим смущением, отдавшимся по каждому пространству моего тела.
Я даже боялась задумываться о тех моментах, которые ещё могли происходить за период моего крепкого забыться в сонливых мыслях.
Пытаясь держать себя в руках, я медленно встала с тёплой постели и подошла к шкафу, надеясь найти там ещё хоть что-то, что можно было накинуть на своё тело. И мне явно повезло, так как в гардеробе находился тёмный халат, но стоило мне схватиться за эту вещь, как стало ясно, что халат был предназначен явно для мужчин, а не для женщин моего телосложения.
Чёрт. Да сейчас мне уже было слишком всё равно. Я хотела выйти из этой комнаты и просто, чёрт возьми, понять, где я находилась и что произошло со мной, пока я позволила себе слишком многое для своего не очень удачного расслабления.
Я босыми ногами прошлась по длинному полу и, открыв светлую дверь, оказалась в неизвестном коридоре, где даже было не так просто догадаться, как именно можно было включить свет.
Я сжала свои зубы плотнее. Всё происходящее мне совершенно не нравилось, но я не находила иной какой-либо возможности для выяснения своего местонахождения. Мысли внутри подкрадывались к каким-то выводам, но мне всё также было страшно их предпринимать.
Я проста шла вперёд. С испуганно-бьющимся сердцем внутри и острым стремлением к более детальным выяснением случившихся событий.
Шаги издавались тихо и вскоре мне удалось оказаться в более светлом помещении, где я через некоторое время даже смогла определить наличие розеток и выключателя света. Сделав помещение более ярким с помощью включённых лампочек, я смогла тут же распознать небольшую кухню, довольную уютную и довольно приятную на вид.
Небольшой холодильник, плита и тёмное окно, сквозь которое я удачно смогла разглядеть буйный ветер и даже небольшие крупицы града, от которых внутри всё похолодело от пугающего вида.
Хоть был плюс в том, что я находилась в закрытом помещении. Всё уже начинало казаться не таким плохим.
Я подняла свой взгляд и заметила настенные часы, указывающие на начало первого часа ночи. Достаточно поздно. Достаточно мрачно для моих походов по неизвестной местности.
Стоило выяснить, где я могла быть. И с кем. И как я всё-таки здесь оказалась.
Я осмотрелась по сторонам и обернулась к кухонному столу, где вдруг я нашла фотографию. Аккуратная рамочка, чистое стекло и несколько знакомых для меня лиц.
Наша с Гарри семья. Тот редкий случай, когда на фото оказались запечатлены все мы, вместе с отцом, вместе с улыбающейся мамой. Данная фотография вызвала внутри меня теплоту и я с радостью в глазах положила эту рамку на место.
Теперь не было вопросов. И сомнений тоже.
Гарри привёз меня к себе. Видимо, доезжать до нашего дома оказалась слишком опасным путём и Стайлс решил остановиться здесь, где он и уложил меня с крайней бережностью в неизвестную мне ранее кровать.
Странно. И больше всего неожиданно.
А в какой-то мере и до ужаса неправильно.
Мы опять с ним остались наедине. Оказались в том положении, в которым нам с ним ни в коем случае нельзя было находиться.
В резкой неожиданности я услышала звук громких шагов, и это тут же заставило меня обернуться, внимательно присмотревшись к входному проходу.
В проёме дверей оказался Гарри. И он выглядел совершенно не так, как я ожидала. Совершенно...
Не так, как я успела к этому приготовиться.
Тёмные брюки, свисающие на его сексуальных бёдрах. Оголённый торс. Влажные волосы.
Он был почти полуголым и данный вид ввёл меня в конкретную обескураженность. Чёрт. Я просто застыла в шоке от непонимания происходящего.
– О, Стеф, – Гарри нежно обернулся и застыл возле входа в кухню, внимательно присматриваясь к моему халату и к моим глазам, которые едва решились встретиться с его жгучим взглядом. – Не ожидал, что ты вдруг проснёшься.
Он говорил с радостной интонацией и я действительно переставала понимать его намерений, его поведения.
Он что... Он только что вышел с душа?
Капли с влажных волос медленно упали на его тело и я с большим напряжением стала наблюдать, как они потекли по его телу вниз. Так... медленно.
Внутри у меня всё пересохло и я заставила себя отвернуться, надеясь тут же перестать искушать себя только что увиденным.
Стоит успокоиться. Вспомнить о контроле. И о ненависти к этому человеку. Ну же, Стеф!
Ты должна держать себя в руках.
– Я не думала, что окажусь у тебя в доме, Гарри, – резко заявила я, надеясь, что Стайлс мгновенно почувствует нотки недовольства в моём твёрдом тоне. – Ты вроде бы обещал привезти меня домой, разве нет?
Он усмехнулся, отчего звук его краткого смеха тут же ударил меня по ушам. Я с гневом закатила глаза и так и осталась стоять к своему брату спиной, пытаясь удерживать себя от любых проявлений ненужных чувств.
Он просто поступил со мной нечестно. Оставил в своём доме, где находиться и сдерживать себя с ним было на уровне высшей сложности.
Он пугал меня. Опять. Гарри Стайлс просто был самым непредсказуемым человеком, которого я когда-либо знала.
– Я позвонил нашей маме, Стеф, – вдруг произнёс он, медленно делая шаг ко мне и оказываясь ближе к кухонной тумбочке. – Предупредил, что погода достаточно опасна для того, чтобы я доставил тебя домой. И... даже наша мама согласилась с тем, что сегодня тебе лучше переночевать здесь.
– Неужели? – я не выдержала и обернулась, удивившись, как быстро Гарри смог за это время подкрасться к моему месторасположению.
Он почти стоял впритык ко мне.
Давил своими бёдрами на мои. Насмешливо смотрел на меня сверху вниз, то ли играя так со мной, то ли, наоборот, пытаясь окончательно вывести меня из себя.
Я не могла сдерживаться и делать вид, что наше с ним положение тел было нормальным. Нет. Я чувствовала упругость его ног, его торса и это выбивало все способности здраво мыслить из моего рассудка.
Я терялась. И забывала о том, что значит утихомирено дышать.
– Да, – его подтверждение, отчего мне сразу послышалось, как нотки его голоса стали намного нежнее, чем раньше. – Тем более я выделил тебе одну из самых лучших комнат в этом доме. Тебе разве не понравилось?
Слова парня ввели меня в небольшое удивление и я лихорадочно попыталась вспомнить очертания той комнаты, из которой я так испуганно вышла. Чёрт. В голову вообще не лез вид её интерьера или дизайна.
Я была так напугана тогда, что вообще ничего не запомнила.
Поэтому я тут же сжалась всем телом и отвернулась в сторону, надеясь удерживать внутри себя весь этот накал необъяснимых чувств. Он противен мне.
С этой игривой нежностью, с этой настойчивостью, с этим тупым непониманием, как ему было важно держаться от меня подальше.
– Нет, – я стала говорить грубее, вдруг неожиданно набравшись достаточной смелости для встречи с его пристальным взглядом. – Абсолютно не понравилась. И вообще... – попытавшись освободиться, я уперлась руками в грудь Гарри и постаралась оттолкнуть его, но это сразу отразилось в моих глазах, как очень и очень плохая идея. – Дай мне пройти в другое место, Стайлс. Здесь... слишком тесно.
Он вновь усмехнулся. Ядовито, таинственно, слишком опасливо для меня.
Руки Гарри прикоснулись к моей шее и аккуратными прикосновениями своих длинных пальцев он заставил меня приподнять голову. Вновь встреча с его диким взглядом.
Сейчас его зелёные глаза стали темнее, чем раньше. Зрачки расширены. Губы почти на миллиметре от моих.
Пожалуйста, включаем и ставим на повтор:
Birdy – Strange Birds
– Ты же знаешь, как многое нам нужно обсудить, Стеф, – его слова прозвучали грустно, он продолжал внимательно смотреть на меня, – как ты можешь делать вид, будто... будто ты не соскучилась по мне и будто ты не хочешь быть со мной прямо сейчас? Как, Стеф? Объясни мне.
Я удивлялась его словам. Такой напыщенности, такой самоуверенности.
Мне захотелось вновь ударить этого человека, но я сдержалась, упираясь руками в тот самый кухонный стол, к которому Стайлс так сильно прижимал меня.
Я вновь на него зла. Я вновь начала гореть этим буйным гневом к этому человеку, от которого так и хочется скрыться куда подальше.
Он слишком невыносим. Слишком для меня противен.
– Как ты смеешь говорить так со мной? – мои слова вырвались со злостью, с этой горькой обидой, которой была наполнена вся моя душа. Я больше не хотела стараться быть доброй. Больше не хотела притворяться той, кем я никогда не была. – Ты вытер об меня ноги, Стайлс, а сейчас ведёшь себя так, будто я вот-вот должна кинуться на тебя и умолять взять меня! Нет, ты слышишь? Я не без ума от тебя, Гарри! Я просто, чёрт возьми, устала от твоей гордости и самолюбия и от тех унижений, через которые ты заставляешь меня пройти!
Моё дыхание стало прерываться и голос окончательно затерялся в порывах яростной злости.
Не выдержав, я резко оттолкнула от себя тела своего брата и, вырвавшись от его грубой хватки, отошла на несколько шагов в более безопасное от него место. Здесь было легче соображать. Не попадать под его сексуальное влияние и высказывать всю ту боль, которая ни на секунду не отпускала мои струны души.
Пусть он знает. Пусть задохнётся в этом. Пусть сгорит. Пусть просто уйдёт и оставит меня в покое!
– Ты хотя бы представляешь, что ты сделал со мной, Гарри?!! – бешеный крик, который остался последним удерживанием всей силы моего гнева. Гарри испуганно застыл на месте, а я перестала останавливаться. Нет. Уже нет контроля и понимания. Только дикость. Только рвение заставить его заплатить. – Ты хотя бы понимаешь, какой ад я пережила благодаря тебе?! Изнасилование, избиение и, чёрт возьми, дикий ужас, от которого у меня судороги в теле появились! Да ты уничтожал меня каждый грёбаный день... Ты монстр, Стайлс! Ты убил меня, понимаешь ли ты это?! Ты чудовище и, клянусь, я всегда.... ты слышишь меня, всегда буду тебя ненавидеть!
Гнева всё больше. Я кричала сильнее и сильнее и со страхом в груди замечала, что останавливаться не хотелось. Что на это больше не было сил. Что с этим не было больше возможности сражаться.
Я закатила рукав халата и, оголив кожу своих дрожащих рук, подошла к Гарри на более близкое расстояние. Он смотрел на меня с шоком, а я желала довести его до окончательного приступа удивления. Пусть любуется. Пусть видит, до чего он меня довёл.
– Смотри, Стайлс. Полюбуйся. Это твоих рук дело.
Я показала ему обнажённую кожу своих рук и Гарри увидел то, что я так отчаянно хотела ему показать. Шрамы. Противные, уродливые и порой слишком болезненные моём теле.
Шрамы от моих порезов вен, на которые я решилась, находясь на грани смерти. На которые я решилась, осознав в один прекрасный момент полную ничтожность и глупость своего существования.
Пусть он посмотрит. Пусть, чёрт возьми, поймёт.
– Это ещё не всё, Гарри, – с усмешкой произнесла я, отстранив свои руки от его лица и задирая волосы назад, чем самым позволяя своей шее точно также, как и руки, оголиться при прохладном воздухе этого помещения. – Посмотри теперь сюда.
Я указала на порезы, находившееся на коже моей шеи. Несколько царапин оставили жуткие шрамы в этом месте. Шрамы от порезов ножа, от царапин той сучки Брианны, от тех всех издевательств, которые я пережила, благодаря своему брату.
– А теперь сюда, Стайлс. Это тоже прекрасная и искусная работа тебя и твоих друзей.
Я тут же решительно оголила часть лодыжки и показала ему всю прелесть оставшихся шрамов в этой части ноги.
Они были жуткими. Противными для меня. И самое жестокое – они просто были для меня ярким напоминанием моих мучений, которые было невозможно простить. Невозможно забыть или выкинуть из своей памяти.
Я не могла понять, почему он делал это со мной. Почему продолжает делать. Так мучить. Так издеваться над моей душой и над моим телом.
Почему? Эти грёбанные страдания, эти слёзы, которые я всё время лила из-за его слов, из-за его поступков.
Ему так нравится делать мне больно? Чёрт. Да пусть этот ублюдок горит в аду!
– Стеф, пожалуйста, – он сделал шаг и с искренним испугом посмотрел мне прямо в глаза. Он действительно был в шоке. Он действительно не ожидал, что меня можно довести до такого отчаянного состояния. – Я... просто дай мне всё объяснить, всё исправить. Я прошу тебя, Стеф. Что мне сделать для тебя? Что ты хочешь?
– Что я хочу? – мой вопрос прозвучал неожиданно.
Я с усмешкой на губах посмотрела в его лицо, которое до неотразимости смогло стать мне противным всего за долю мгновения.
Ненавижу. Терпеть не могу. Хочу плюнуть прямо в эту тупую физиономию и хоть раз увидеть у него на лице большие страдания.
– Я хочу, чтобы ты сдох, Стайлс, – честное признание, от которого его мышцы свело в судороге и он мгновенно схватил меня за ладонь, прижав этим к себе.
Я испуганно вскрикнула и, оказавшись прижатой к нему, задрожала, но не дольше, чем на пару секунд.
Он тоже зол. Отлично. Тогда пусть и дальше выплескивает на меня всю свою грязь.
– Чего замер, Гарри? – с ехидством поинтересовалась, с усмешкой взглянула на его рассерженное лицо. – Хочешь ударить? Ну, так ударь. Ты ведь бил меня уже, правда? Можешь сделать это снова. Чем же ты лучше Брианны, а? Или Зейна? Посадил своего друга в тюрьму, хотя сам точно такой-же низкий ублюдок, как и он. А чего же себя не посадил в тюрьму, Стайлс? А?
– Заткнись! – он громко крикнул и я задрожала, когда его руки больно схватили меня за скулы.
Надавили на кожу, заставили наши с ним глаза встретиться в таком буйном напряжении, от которого всё тело покрывалось пугающим гневом ненависти. Желания растерзать лица друг друга по грязному асфальту.
Он противен мне. Я ведь чувствую, как ему хочется меня ударить, как хочется насильственным способом заставить замолчать. Так чего он не действует? Почему терпит? Боится? Оу, я не верю в эту глупость.
Слишком уж хорошо знаю своего брата, чтобы поверить в то, что его может останавливать страх от удара по моему лицу.
Нет. Он просто пытался сдерживаться. Но я не хотела, чтобы так было. Я хотела довести его до конца.
– Тебе нужно успокоиться, – вдруг сказал Стайлс, смотря на меня с испугом, с каким-то необъяснимым чувством волнения. Его хватка на моём лице ослабла и я с удивлением стала чувствовать, как могут спокойно двигаться мои губы.
Как легко я уже могу поворачивать свою голову.
Он отпустил меня. Отлично.
Можно даже стоя поклониться за такой неожиданный поступок. Не похоже на Стайлса. Я ведь знаю, как сильно он хочет размазать моё лицо по этой стенке. Как сильно он хочет опять причинить мне боль.
– Не успокоюсь, Гарри! – гнев не прошёл. Злость также бурлит по венам. Я пронзительно посмотрела на него и решилась на последний отчаянный шаг. На последний вопрос, который волновал моё сердце.
Молчание. На пару секунд, от которого нас двоих кинуло в обескураженность. Но ненадолго. Я справилась с бешеным ритмом своего дыхания и решилась. Сквозь накопившие слёзы на глазах, сквозь боль, переполнившую моё сердце.
Я просто решилась.
– Почему ты это делаешь, Гарри? – тихий вопрос, который едва слышен сквозь мои дрожащие губы. – Почему ты всегда делаешь мне так... Так больно?
Он замер. Взглянул мне в глаза так печально, так чувственно, и это стало отличным поводом для успокоения моего гнева. Мне стало легче. Просто от такого взгляда.
От этих глаз, в которых вдруг стал отображаться весь мир.
Может, всё не так плохо. Может, у нас с Гарри ещё есть шанс.
Он грустно поднял на меня свои глаза и я заметила, как резко он сделал свой последующий вздох. Готов ли он к признанию? К объяснению, которое я так сильно жаждала услышать.
Пусть просто скажет зачем. За что. Почему.
И он сказал.
– Потому что я люблю тебя, Стефани.
Его глаза наполнились большей болью и я застыла, не в силах прийти в себя. Что?
Что он сказал? Что он...
Любовь?
Чёрт, нет. Не может быть. Он врёт! Он просто нагло врёт мне в лицо, надеясь лишь бы... лишь бы просто обмануть меня. Ведь так, правда?
Нет никакой любви. Нет. Не может быть. Господи, не может быть!!!!
Нет. Нет. Нет....
Нет, черт тебя побери!!!
Я отошла назад. Испуганно вдохнула и застыла посреди этого кухонного помещения, посреди которого просто, чёрт возьми, стало нечем дышать.
Я не могу. Я не могу поверить в такую реальность. Я не могу принять это. Я не могу.
Но глаза Гарри убеждали в этом. Глаза Гарри заставляли принять правду такой, какой она была. Они заставляли меня поверить в то, во что мне, наверное, и хотелось больше всего поверить.
Любовь. Как это, блин, грустно на самом деле. Когда человек любит, он всегда стремится дарить другому счастье, радость. А Стайлс наоборот. Он дарил боль. Он просто неосознанно делал мне больно, потому что любил. Потому что не мог без меня. Как и я...
Как и я не могла без него.
Это ненормально. Это неправильно. Любовь брата и сестры. Двух людей, которые так запутались, которые так не подходят друг для друга.
Но которые сгинут, которые уничтожатся, если не будут рядом.
Мы нужны друг другу. Мы не сможем иначе. Мы не сможем.
И я наплевала на всё. Пусть летят эти принципы к чёрту. Пусть эта правильность, это разум, это понимание – пусть этого не станет. Я похороню это здесь. В этой кухне.
Я уничтожу это. Сама.
Я плачу и одновременно смеюсь. А затем вытираю свои слёзы рукавом, затем просто рушу всё, что сдерживало нас с Гарри раньше.
Я целую его. Без страха. Без совести. Без сомнения. Всё рушится. Всё окончательно теряет контроль.
Включаем:
Natasha Bedingfield – I bruise easily
Губы Стайлса открываются мне навстречу, раздвигают мои, проникают вовнутрь. Разбивают всю меня на части.
Я чувствую, как его ладони покрывают моё тело, как аккуратно сжимают его и отрывают от пола.
Я вся дрожу. Изнутри. И эта дрожь необъяснимым способом прибавляет мне только больше уверенности. Гарри сажает меня на стол. Его руки зарываются в мои волосы, губы начинают интенсивнее покрывать участки моего лица. Они везде. На шее. На ключице, на каждой существующей частице моей кожи.
Возбуждение накатывает на все участки моей сущности и я понимаю, что могу больше не выдержать, если сейчас Гарри не окажется внутри меня.
Я хочу его. До безумия.
Он притягивает меня к себе ближе, заставляя обхватить ногами его тело, заставляя губами лишь больше впиваться в его рот. Ненасытность. Он целует меня со страстью в каждом движении, проникая своим языком ещё глубже и ещё быстрее. Я словно задыхаюсь в таком водовороте чувств.
Стоны вырываются из груди самостоятельно, я больше не чувствуя внутри себя никакой сдержанности. Попытки сохранить самоконтроль разрушились под пламенем подобной страсти.
Этого нет. Есть только Гарри и яростное желание быть с ним. Сейчас же.
Он расстёгивает мой халат, грубо роняя его на пол и ещё сильнее прижимая меня к своему телу. Наша кожа соприкасается и это создаёт ощущение невероятного огня, от которого нельзя спастись. Нельзя скрыться.
Он нужен мне. Всегда был нужен.
Губы парня опускаются к моей груди, после чего я уверенно ощущаю, как он умело избавляет моё тело от бюстгальтера. Всё ненужное летит в сторону.
Стайлс наклоняется ко мне. Сжимает мою грудь, лаская её языком так умело, как это только возможно. Я не могу терпеть такие ласки. Возбуждение становится выше меня и я выгибаюсь, давя руками на стол и произнеся имя Гарри в слух в этом кухонном помещении.
Желание горит внутри. Тело изгибается под его действиями и я с удовольствием наблюдаю, как он избавляет меня от ткани нижнего белья, тихонько спуская чёрные трусики вдоль моих ног.
Я полностью голая. Под ним. Возле него. И я хочу, чтобы он был внутри. Сейчас.
– Гарри! – стону его имя и вновь изгибаюсь, когда он проникает в меня одним пальцем.
Руки себя не контролируют и я хватаюсь ими за его плечи, царапая его кожу и уже испытывая смесь незабываемых ощущений.
Хочу его в себе. Так бешено и так безумно. В эту же мгновенную секунду.
Его пальцы умело двигаются внутри меня. Растягивают поверхность влагалища, проникают в такую жгучую глубь. Мой взгляд становится диким и я вновь наполняюсь этой яростной примесью желанных чувств, от которых мои бёдра сами приподымаются то вверх, то вниз, полностью отдаваясь выбранному ритму Гарри.
– Ты уже влажная, Стеф, – хрипло, почти неслышно произносит Гарри. – Возбуждена?
Его голос становится мягче и я сразу понимаю, как легко могу дойти прямо сейчас до самого пика. Всего от одного затуманенного желанием взгляда Стайлса, от приятного тембра его голоса, от тех ласк, которые он дарил моему телу.
Он искусный любовник. Он способен всего за миг заставить меня принадлежать ему.
– Да, – моё шипение, которое вновь сопровождается ещё одним толчком моих бёдер.
Я двигаюсь ему навстречу. Я отдаюсь ему в эти секунды полностью, абсолютно забывая о возможных последствий своих необдуманных поступков.
– Чёрт, Стеф... – он резким рывком толкает внутрь меня свой палец сильнее, а затем плавно и искусно освобождает меня от прикосновений своих рук. – Ты невероятна.
