Текст книги "Ночь, когда цветет папоротник (СИ)"
Автор книги: Anemoon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)
– Нам сюда, – Дерек повел его в одну из арок. Их шаги эхом отдавались в гулкой, пустой тишине.
Еще волки. Стайлз был словно в дурном сне. Кошмаре, от которого он не мог проснуться, но, увы, он знал, что не спит. И, находясь в этом месте, он начинал верить в Богов и существование этого Ликаона, кем бы он ни был.
Их встретила белая волчица с глазами без зрачков и радужки – одни белки, и где-то краем сознания Стайлз понял, что она не верус, а одна из жриц-людей, научившаяся принимать волчье обличие – ее выдавали глаза, о которых когда-то рассказал ему Питер.
Волчица поднялась на задние лапы и приняла свой истинный облик, становясь высокой, статной женщиной, с седыми волосами и почти черной кожей. В этот раз Стайлз даже гадать не стал, сколько ей лет. Возможно столько, что ему не захочется знать.
– Здравствуй, Теодорик, – произнесла она на неизвестном Стайлзу языке, но он каким-то образом ее понял и решил ничему не удивляться. Жрица открыла подернутые голубой поволокой слепые глаза, и парень вздрогнул, когда серебристые, расширенные зрачки вдруг скользнули по нему, словно женщина в самом деле могла его видеть. – Ты пришел не один.
– Это…
– Я знаю, кто это, – оборвала его жрица. Она стояла перед ними совершенно обнаженная, но, глядя на нее, Стайлз испытывал только суеверный трепет. Даже Дерек никогда не пугал его так сильно, как это… существо, когда-то бывшее смертной женщиной. – А ты нет.
– О чем Вы? – Дерек нахмурился.
– Узнаешь, когда время придет, – жрица отказалась отвечать на этот вопрос, и Стайлз начал сомневаться, что они вообще получат хоть какие-то ответы. – Я ждала тебя.
Она жестом пригласила их следовать за собой и повела в залу за алтарем, на котором Стайлз, вовремя успев закрыть рот рукой, увидел труп не первой свежести, кажется, принадлежавший оборотню. Точнее, наверное, еще одному незадачливому выродку. Пока они шли, жрица, ступавшая босыми ногами бесшумно, как бесплотный призрак, негромко рассказывала:
– Твоя мать, Талия, подавала большие надежды. Она была очень способной и одаренной, ее ждало прекрасное будущее. Но Круг настоял на том, что она должна уйти из послушниц, чтобы дать жизнь своим потомкам и не позволить верусам исчезнуть с лица Земли. Круг подсуетился, как и всегда, и нашел ей подходящего веруса, они вынудили ее присоединиться к его стае.
Стайлз внимательно слушал, не пропуская ни слова (и неприязнь, если не презрение, жрицы к Кругу от него не укрылась). Некоторые моменты начали проясняться, но ситуация легче от этого не становилась. Дерек был мрачен, но странно расслаблен, будто чувствовал себя здесь, как дома. Для него, волка, наверняка это так и было. Люди тоже ощущали какое-то душевное спокойствие, когда находились в священном для них месте, в церкви или мечети, например.
– Ей приснился вещий сон вдали от дома, и она поспешно вернулась сюда, рассказала мне, что увидела, – продолжала жрица, пока они шли и шли куда-то в толщу скалы, где становилось все холоднее, так что Стайлз, одетый в шубу, невольно жался к боку горячего Дерека, побрезговавшего даже курткой.
– Сон о том, как Венаторы сделали из Ричарда монстра? – робко уточнил Стайлз. Ему было как-то боязно разговаривать с этой женщиной, зная, кто она, он не хотел снискать ее гнева.
Но жрица не обратила никакого внимания на то, что к ней посмел обратиться человеческий детеныш, и спокойно ответила:
– О том, что сделал Ричард, став тем, кем он является сейчас. Богоматерь согласилась помочь нам, приведя к нам своего сына в ночь Красной Луны. Ликаон выбрал Талию своей избранницей, для нее это была огромная честь, – Стайлз с трудом умолчал о том, что думает о такой “чести”, но не ему было судить верусов и Талию в их числе, все-таки их взгляды на жизнь в некоторых аспектах различались диаметрально противоположным образом. – Талия скрыла это от нас. Мы узнали обо всем от Круга, который любезно сообщил нам о том, что Талия сбежала из стаи, когда узнала, что понесла. Она была далеко, и мы ничем не могли ей помочь. Она спрятала тебя, Теодорик, от нас и от врагов. И пока кастодиан не привез тебя к нам, мы не знали, жив ли ты.
– Почему Вы называете его Теодориком? – совсем осмелел Стайлз. Ладно, не убьют же его за излишнее любопытство, он ведь имел на него право! Их с Дереком жизни висели на волоске, тут уж не до соблюдения субординации.
– Потому что он теодорик, – ответила жрица невозмутимо, и до Стайлза дошло, что это вовсе не имя. Точнее, не совсем имя.
– Это значит “Царь”, – пояснил ему Дерек. “Волков”, – добавил мысленно парень. Талия знала, как назвать своего первенца. Только вот знала ли она, на что обрекала его, позволив появиться на свет?
Они пришли. В какую-то плохо освещенную, круглую залу, окруженную колоннами, терявшимися в клубящейся тьме, которую едва сдерживали слабо полыхающие голубые факелы. Жрица остановилась в центре и повернулась к ним. Ее слепые, блеклые глаза пристально уставились на Стайлза, и того пробрало холодом до самых костей. С губ со взволнованным, учащенным дыханием срывался пар.
– Я должна была бы убить тебя, Дженим, не будь ты истинной парой теодорика, – сообщила она прямо, – но все сложилось так, как Боги того пожелали. Мы создали тебя, – обратилась она уже к Дереку, застывшему в готовности бросаться между жрицей и Стайлзом, если потребуется, – чтобы дать шанс истинному роду. Как сын, достойный своего отца, ты должен был бы возглавить нас.
– Почему должен был бы? – хмуро спросил Дерек, на что получил незамедлительный ответ:
– Потому что ты умрешь вместо Дженима.
Последним, что Стайлз помнил, это как ослепительно вспыхнули факелы, яростно рассекая темноту до самых арочных сводов, и как мертвые глаза жрицы жадно впились в его лицо за пару мгновений до того, как он потерял сознание, проваливаясь в никуда.
========== Назад в прошлое. Часть 4 ==========
Комментарий к Назад в прошлое. Часть 4
спасибо моей сладкой StuVirus за порыв вдохновения и хороший пинок под зад! благодаря тебе глава родилась в темпе вальса =*
Поделенный на разноцветные дольки грязный мячик вылетел из кустов, попрыгал по асфальту и докатился до ног Дерека, стоявшего у ограды спортивной площадки, находившейся на территории школы неподалеку от стадиона и поля для лакросса. Медленно Дерек наклонился и поднял мяч.
– А говорил, что брезгуешь играть в мячики, – привычно подколол его отец. Он насмешливо глядел на сына, насупившегося от запрещенного удара ниже пояса, но Ричард никогда не играл по правилам.
– Я не собака, чтобы бегать за мячами, – пробурчал Дерек, рассеяно оглядывая испачканный в траве и песке мяч. Не футбольный, не баскетбольный, детский какой-то, надувной – с таким вообще можно во что-то играть?
– Чувствуешь ностальгию, снова вернувшись в школу? – допытывался Ричард, явно желая довести сына до ручки, и Дерек, которому и в колледже неплохо жилось, машинально огрызнулся:
– Ничуть.
– Эй, ты! – вдруг раздался звонкий, мальчишеский голосок, и следом из трещащих кустов вылезло чумазое недоразумение, по ошибке принятое Дереком за человеческого детеныша. Мальчишка увидел, что Дерек смотрит на него, и борзо заявил: – Да, ты, это мой мяч!
– Слышал, ты, это его мяч, – продолжал измываться Ричард, угорая, но Дерек не разделял его веселья. Потому что временами отец напоминал ту обкурившуюся гусеницу из сказки про девочку и кролика, написанную каким-то мужиком, злоупотреблявшим чем-то похлеще ЛСД вместо аспирина.
Дереку не нужен был этот мяч, однозначно, он не собирался предъявлять на него никакие права. Поэтому, подкинув его, он отбил ребром ладони, и мячик аккурат прилетел в подставленные руки пацаненка. Тот глядел на Дерека и Ричарда недоверчиво, как дикий звереныш, любопытный, но осторожничающий, он никак не мог решить, подойти поближе или текать обратно в кусты.
– А он симпатичный, – философски выдал Ричард, нагло рассматривая мальчишку в ответ. Дерек покосился на отца как-то неверяще:
– Тебе нравятся дети?
– А тебе нет? – парировал Ричард и сделал еще одну флегматичную затяжку. Мари не разрешала ему курить дома, она ему вообще курить запрещала строго и категорично, поэтому Ричард использовал любую возможность затянуться разок-другой, пока строгая женушка не видит. То, что это видел Дерек, его не волновало – сын его никогда не предаст и не отдаст на растерзание суровой женщине, на которой он имел неосторожность жениться.
Дерек перевел взгляд на мальчишку. Сколько ему? Одиннадцать? Почему он не уходит? Стоит и пялится на них так, что у волка от его взгляда шерсть на загривке дыбом встает. Он боялся детей. И теперь понимал почему. Жуткие создания, а этим курносым желторотиком вполне можно запугивать маленьких волчат на ночь, мол, будете плохо себя вести, придет Стайлз Стилински и заберет вас к себе домой! Будет тискать вас, наряжать в платья, кормить сладкими пирожными и поить кока-колой, а когда вы устанете носиться за мячиком и выполнять его команды “Лапу!”, “Лежать!”, “Стоять!”, “Умри!”, он закопает вас на заднем дворе под клумбой с мамиными розами и заведет себе золотую рыбку.
Но отчего-то, приглядевшись, Дерек почувствовал противоестественную приязнь к этому маленькому чудовищу. Он был немного похож на Клаудию, совсем чуть-чуть, и совсем не похож на Джона. Дерек вглядывался в его лицо, в еще по-детски мягкие черты, увидел какие-то брызги черной, густой грязи на щеке и испытал необъяснимое, нестерпимое желание подойти, достать платок и вытереть чумазую мордашку, приведя мальчишку в божеский вид. Он не сразу понял, что брызги эти – родинки, и это открытие так его потрясло, что он пропустил тот роковой момент, когда маньяк-педофил Ричард, выбросив сигарету на идеально состриженный газон прямо под табличкой “Курение на территории школы запрещено”, вальяжно направился к застывшему Стайлзу. Мальчишка храбрился, хорохорился, как маленький воробышек, глядел на незнакомого дядьку волком исподлобья, хмурился и усиленно сопел.
– Привет, ты ведь Стайлз? – очаровательно улыбнулся дьявол-искуситель Ричард, останавливаясь в паре шагов от мальчугана. Тот не сводил с него глаз ни на секунду, почти не моргая, но все-таки кивнул в ответ, теснее обнимая свой мяч. Он был такой же грязный, как и его одежда, и, кажется, Стайлз не особо переживал из-за этого, ведь мама все равно постирает.
– А Вы кто? – недружелюбно, с вызовом, потребовал разъяснений Стайлз. – Я вас не знаю! А мне мама с папой не разрешают разговаривать с чужими.
– О, это верно, – охотно согласился Ричард, краем глаза замечая, что Дерек уже стоит рядом, такой напряженный, будто в самом деле боится, что его отец сейчас схватит мальчишку, утащит в кусты и сожрет. Ричард усмехнулся. Ага, конечно, тут кого еще от кого спасать нужно. Дерек глядел на Стайлза таким голодным взглядом, что одной откушенной сладкой щечкой, украшенной россыпью родинок, мальчишка от него точно не отделается. Дерек думал о том, где еще у Стайлза есть родинки и как их много, и этот затягивающий мыслительный процесс отображался у него прямо на лбу. – Меня зовут Ричард, я друг твоего папы. А это Дерек, мой сын. Видишь, мы познакомились, так что уже не чужие. Ты здесь один?
Стайлз им все еще не доверял, но Ричард определенно умел расположить к себе – он так красиво улыбался, выглядел таким сильным, большим, ухоженным, что мальчик не мог не поддаться его очарованию. А вот его сын Стайлза пугал – тот был мрачный, зажатый, смотрел на него сверху вниз, не моргая, и, наверное, хотел отнять мяч. Мальчик сделал невольный шаг назад и в сторону, отводя мяч подальше. Без боя он его не отдаст!
– Я с мамой. Она ушла разговаривать с моей классной руководительницей, – ответил Стайлз. – Сказала подождать ее здесь.
– Вот как, – Ричард был сама доброжелательность. Дерек мысленно закатил глаза. Даже если бы его отец хотел Стайлза убить, все равно улыбался бы ему, как ни в чем ни бывало. Хорошо еще, что Иден слишком занята Каленом, чтобы присутствовать на этой встрече, она с ума сходила по аппетитным детишкам похлеще своего папаши. – А ты хороший мальчик? Всегда слушаешься маму? И, наверное, папу?
– Конечно! – горячо воскликнул Стайлз, оскорбленный самим предположением, что он может ослушаться и расстроить своих родителей.
– Вот, Дерек, тебе стоит брать с него пример, – посмеялся Ричард, а Дерек только сжал кулаки в карманах ветровки. Хотелось ему сказать отцу пару ласковых, но, конечно, не при ребенке. – Ладно, Стайлз, приятно было с тобой познакомиться. Беги играть с друзьями.
Стайлз замешкался. Дерек потянул воздух. Он почувствовал исходящие от мальчишки растерянность, горечь, обиду и какую-то грусть. До того, как он понял, что у Стайлза нет друзей, тот уже убежал прочь. Не оборачиваясь.
Ричард закурил новую сигарету, украдкой поглядывая на своего еще более мрачного сына.
– Что такое? – почти ласково спросил он, обращаясь к нему, как психотерапевт к самому тяжелому в своей практике случаю. – Влюбился?
– Ты издеваешься? – Дерек бросил на него испепеляющий взгляд. Он отчего-то злился, будто его в самом деле задел какой-то человеческий детеныш.
– Нет, – невозмутимо подтвердил Ричард всю серьезность своих доводов, выдыхая густой табачный дым в сторону. – Ах да, ты же влюблен в Кэтрин, как тебе кажется…
– Я люблю ее! – Дерек почти прорычал это. Ричард насмешливо улыбался, ехидно щурясь, и что-то в его золотистых глазах заставило волка занервничать. – Что? Что еще?!
– Ничего, – Ричард прикинулся идиотом и начал любоваться небом и облаками. Дереку очень, очень хотелось его треснуть, но он был его отцом, и это все портило. Его отец вечно все портил.
Дерек резко развернулся и быстро пошел к машине. Ему хотелось забыть эту сумбурную встречу и нелепого мальчишку. Он достал телефон, чтобы набрать смс Кэт, но не отправил ни слова. Выключил сотовый, бросил на заднее сиденье и решительно направился обратно к площадке.
– Скажи ма, что я буду к ужину, – заявил он, проходя мимо смолившего сигарету Ричарда.
– Свидание? – оскалился тот. Дерек разозлился, сдержался и ускорил шаг, идя в сторону площадки. Уже заходя на огороженную территорию, он услышал, как отец уезжает.
– Эй, ты! – окликнул он одиноко бросающего в сетку свой разноцветный мячик Стайлза. Тот обернулся, удивленно распахнул свои дурацкие, карамельные глаза, разинул свой неприлично чувственный, большой рот. Что за невозможное создание. – В футбол играть умеешь?
– Умею! И еще как! Уж точно лучше тебя! – безбожно соврал мальчишка, не желая сознаваться в том, что он чего-то не умеет или не может. Он боялся показаться слабым, ненужным, лишним, не-таким-как-все. Дерек стянул ветровку, повесив ее на спинку скамейки, и подошел к Стайлзу.
– Тогда давай сыграем, – предложил он. Стайлз не хотел соглашаться слишком быстро, чтобы Дерек не подумал, что ему одному скучно или плохо, но волк все понял по загорающимся восторгом и предвкушением глазам и подергивающимся от сдерживаемой лыбы до ушей губам.
Дерек смотрел на него и безотчетно улыбался. Спохватился, выхватил мяч и, ведя его, побежал к воротам.
– Эй! – Стайлз бросился за ним вдогонку. Поначалу он был вроде как возмущен и оскорблен до глубины души, а потом уже беззаботно смеялся, пытаясь увести у Дерека мяч и не дать ему забить гол.
Ступившая было на площадку Клаудия сделала шаг назад, скрываясь в тени за стволом дерева, и оттуда стала наблюдать за веселящимися мальчиками. Она не знала, может быть, этот немного пугающий ее молодой волк какой-то волшебник, но она уже очень давно не видела своего сына таким счастливым.
Ей кажется, она могла бы смотреть на его улыбку и слушать его смех целую вечность. И благодаря этому волку и его отцу она у нее теперь есть.
***
В щель сквозь доски был виден опустелый, занесенный жухлой, осенней листвой скотный двор. Ветер раскачивал на ветру свежевыстиранное белье, развешенное на натянутых веревках между столбами ограды; дикие птицы доклевывали рассыпанное для кур пшено, но сами куры спрятались под домом и не желали выходить, будто чуяли присутствие хищника.
А их на этом маленьком, жалком клочке земли было целых трое.
– Питеррр, – страшно рычал, скалясь, отец, и Дерек в ужасе вздрогнул, прижимаясь ближе к полу, словно пытаясь сквозь него просочиться. Он старался не дышать, не издавать ни звука, чтобы не обнаружить случайно свое присутствие – он лежал у стены сарая, затаившись в пыли и мелкой стружке от соломы, и с трепетом следил за тем, что происходило снаружи.
Ричард был в ярости, и это было ясно не только по тому, как горели его золотые волчьи глаза и сморщивался гармошкой нос, обнажая алые десны и огромные, белоснежные клыки.
– Ррричарррд, – копируя его манеру, цедил сквозь зубы второй волк, двигаясь по кругу, пригибаясь к земле, почти стелясь по ней. Ричард неподвижно стоял в центре, следя за Питером лишь взглядом и слухом – он почти не поворачивал головы. Он не боялся Питера, он ни во что его не ставил, показывая это всем своим видом, и Питеру оставалось только бессильно скалиться ему в спину. Он хотел напасть. Но вся разница была в том, что он Ричарда он боялся. Тем не менее, это не помешало ему вернуться четыре года спустя.
– Зачем ты убил их? – Ричард злился, но пока еще держал себя в руках, поэтому не бросился на Питера, чтобы его прикончить.
– Зачем ты защищал их? Они всего лишь жалкие люди, – задал встречный вопрос волк. Он остановился напротив, все его морда, грудь и лапы были в еще свежей крови Розали и ее сына. – Люди, которым мы лижем ботинки и умоляем дать нам шанс просто жить рядом с ними, но желательно где-нибудь подальше, а еще лучше – в клетках. Тебя это устраивает?
– Некоторые верусы куда жальче многих людей, – Ричард рявкнул, когда Питер смел клацнуть на него клыками, и тот невольно отступил. Он знал, что ему не справиться с оборотнем, и это бесило его даже больше, чем тот факт, что приходится пресмыкаться перед каким-то недоволком. Полукровкой. Питер ненавидел всех ликанов, будь его воля, он бы стер их с лица Земли.
– Не думай, что из-за того, что ты хорошо делаешь свою работу, я проникнусь к тебе симпатией, – продолжал клокотать Питер. Он все еще был на взводе, адреналин от убийства вспенивал кровь, его экстатически потряхивало – и это волшебное чувство ни с чем нельзя было сравнить. Он, наконец, испытывал блаженство, а оскаленная морда невыносимого, вездесущего Ричарда портила ему все удовольствие и веселье.
– Я не знаю, что вы там задумали, – Ричарда тоже начало трясти, правда, от ярости, и он не мог с ней справиться, попадая под неизбежную аффектизацию. – Но я не отдам вам Дерека. Я не позволю вам забрать его и превратить в чудовище.
Питер хрипло рассмеялся, лая. Сел, утрированно склоняя голову на бок.
– Серьезно, Хейл? – выдохнул он насмешливо. – Ты когда-нибудь слышал, что яблоко от яблоньки недалеко падает? Помяни мое слово, твой щенок себя еще покажет, и это будет последним, что ты увидишь.
– Дерек не такой, – Ричард не желал слушать этого чокнутого волка, не желал ничего понимать. – Твоя сестра мертва, твоя стая мертва, все ваши планы рухнули, Питер, так что смирись уже и оставь Дерека в покое.
– Я оставлю, – заверил его Питер, щуря льдистые, голубые глаза, светившиеся даже при ярком солнечном свете. – Но это не изменит того, кто он. И кем он станет. Ты ничего не сможешь сделать, Ричард, не обманывайся напрасно, чтобы потом не разочароваться.
– Я ценю твою участие, но тебя это не касается, – Ричард начал скрести когтями землю. Питер встал и попятился, видя, как оборотень подбирается, готовый вот-вот сорваться в прыжок и накинуться на него. – Проваливай, убирайся с моих земель. И забудь о Дереке. Ты меня понял? Это мое последнее предупреждение тебе.
У Питера дернулась верхняя губа, он подавил оскал и раздосадованный рык, развернулся и легкой рысцой побежал в сторону леса. Ричард стоял и напряженно смотрел ему вслед, задаваясь вопросом, верно ли он поступил, оставив волка жить. Он мог бы сказать Кругу, что это была самозащита и не его вина, что еще один верус погиб, но… Он не мог убить дядю Дерека на глазах у его племянника.
Ричард обернулся на сарай, взглянул на черную щель между досками, вздохнул. Дерек еще маленький, ему всего одиннадцать, он вряд ли понял хоть слово из того, что они с Питером тут друг другу наговорили, а через пару лет вовсе забудет о том, как выглядел его дядя, ведь он даже не знает о нем.
Он перекинулся. Стряхнул с волос сухие ветки, которые успел нахватать, пока мчался сюда от лесного коттеджа по всем буреломам напрямую через лес. Ричард прошел к двери сарая, с сожалением взглянул на растерзанное тело Розали в луже растекшейся крови, перешагнул через него и добрался до заготовленных стогов сена.
– Дерек, – мягко позвал он, заглядывая в укрытие, где от него прятался испуганный волчонок. Хотя какой он волчонок, вон как уже вымахал. Шестьдесят с половиной фунтов в нем точно есть. Но Ричарду все равно без труда удалось вытащить его за задние лапы и с решительным “хоп!” на выдохе подхватить увесистую тушку на руки. Дерек жалобно заскулил, начал вырываться, он хотел вернуться к Луизе, но Ричард не дал ему даже ее увидеть, крепко удерживая, трепля по холке и унося прочь из сарая, с этой фермы, превратившейся в семейное кладбище.
– Бедный малыш, – утешал он волчонка, уронившего голову ему на плечо и безвольно свесившего с него лапы. Ему было грустно и больно, и Ричарду – вместе с ним. – Мне так жаль, Дерек, но все будет хорошо, я тебе обещаю.
И почему-то Дерек верил ему. Доверчиво закрыл глаза, прижался теснее, согреваясь в крепких, надежных объятиях своего отца, и позволил ему отнести себя домой.
***
Ричард первым услышал вой, доносящийся откуда-то со стороны озера. Вильгельм, читавший вечернюю газету в кресле рядом, вскинул седую голову и стал напряженно вслушиваться вместе со своим старшим сыном.
– Талия?.. – пораженно выдохнул он, еще не веря до конца. – Ричард, это Талия?..
Но Ричард не успел ему ответить. Он сорвался с места, по дороге скидывая одежду, и вылетел из дома в ночь уже в обличье волка. Он помчался во весь опор на зов, и снова зазвучащий вой становился все громче и невыносимее, терзая его ушные перепонки и заходящееся сердце, чувствовавшее, что случилось что-то ужасное, непоправимое, страшное.
Ричард нашел Талию на укромной опушке леса недалеко от воды. Почуял ее запах, но ветер сменился, заставив его замедлиться. Он перешел на шаг, осторожно ступая по мягкой траве и вглядываясь в высокие заросли камыша, и не заметил присутствия за спиной – уже через миг он оказался на земле, прижатый сверху волчицей, такой угольно-черной, что она сливалась с ночной мглой и затянутым облаками небом.
– Это я, – хрипло выдохнул Ричард, не успев восстановить дыхание после быстрого бега. Талия глухо зарычала ему на ухо, словно не узнавая, и Ричард ее тоже не узнавал. Ее запах изменился. Стал каким-то… тревожным. Увы, слишком хорошо ему знакомым. Он вскинул голову, не боясь спровоцировать резким движением нападение, и посмотрел прямо на склонившуюся над ним волчицу, в глазах которой стояли слезы. Ее утробный рык перешел в жалостливый скулеж, и она заплакала у него на груди, пока он обнимал ее когтистыми лапами и крепко прижимал к себе, утешая и приободряя.
Ей было всего шестнадцать. И Ричард в свои двадцать шесть не понимал, как кто-то ее возраста может так надрывно, отчаянно, задыхаясь, рыдать, словно Талия пыталась изрыгнуть из расходящейся по ребрам грудины свое превратившееся в кровавое месиво сердце.
– Талия?.. Талия… Талия, – звал он ее тихо по имени, не давая совсем сорваться, и звучание его низкого, бархатного голоса оказалось единственном, что позволило Талии зацепиться за реальность, от которой ей так хотелось убежать. – Талия… где Он?
Ричард уже знал, что произошло, он знал, что происходит, и знал, чем это все кончится. Талия все еще надеялась на лучший исход, и поэтому она была сейчас здесь. Ей больше некуда было пойти, негде спрятаться, они все равно найдут ее. Найдут Его.
– Я спрятала его, – прошептала волчица надрывно. Ричард мягко отстранил ее от себя, заглядывая в насыщенно-золотые глаза. Талия всхлипнула, попытавшись спрятать свою зареванную морду, в конце концов, схлынула, и Ричард последовал ее примеру. Ему было как-то неудобно оставаться в теле волка, когда необходимо было мыслить хладнокровно и здраво, чтобы решить проблему до того, как она обратится в катастрофу.
– Талия, – прорычал он, хватая ее за плечи и встряхивая. Девушка зажалась испугано, втягивая растрепанную голову в худые плечи, и глядела на него глазами побитой собаки. Ричард даже не мог на нее злиться. Вот черт! – Дурная девчонка! О чем ты вообще думала, когда убегала с каким-то бродячим волком?!
– Ты не понимаешь! – отчаянно прокричала она ему в лицо, вскочила на ноги и заметалась по поляне. – Он не одиночка, он не… волк.
Ричард нахмурился. Медленно встал, отряхнувшись, и подошел к Талии, но та шарахнулась от него, как от огня, и, кажется, снова готова была разрыдаться. Аменти, только этого не хватало…
– О чем ты говоришь? – напряженно спросил он, больше не двигаясь с места. Ему хотелось думать, что эта молодая волчица просто слетела с катушек, попав из своей дикой среды в подобие цивилизации, хотя Ричард и говорил Кругу, что это плохая затея – пытаться приручить и подчинить волка, всю жизнь прожившего на свободе. Он понятия не имел, что Саррон, вожак стаи, сделал с Азурой, главой Круга, и сколько раз, чтобы она преподнесла ему этот незаслуженный подарок на блюдечке с голубой каемочкой. Ричард понимал, почему Саррон хотел Талию и никого больше. И посмотрите, что в итоге. Понесла от кого-то, сбежала черти куда, а теперь прячется тут со своим новорожденным щенком и жалобно воет, доводя их сентиментальных стариков до инфаркта.
– Он не совсем волк, – едва слышно прошептала Талия, будто боялась, что их могут услышать, и неуверенно подняла на Ричарда светло-зеленые глаза, так странно смотрящиеся на фоне ее смуглой кожи и угольно-черных растрепанных и жестких, как волчья грива, волос. – Ричард, мне кажется, он демон.
– Демон? – Ричард нервно рассмеялся. Да, он был рожденным оборотнем, он многое успел повидать, но демоны? Это уже какой-то перебор. Видя, как задрожали губы девушки, он резко оборвал свой неуместный смех и серьезно произнес: – Хорошо, допустим, он демон. И как тебя угораздило?
– Я люблю его, – и новый поток слез начал течь по перемазанным грязью и кровью впалым щекам Талии. – Но они убьют Его! Саррон убьет Его, я не знаю, куда мне спрятать Его! Ричард, ты должен мне помочь. Умоляю тебя. Этот малыш… он все, что у меня есть, все, что я хочу, я не могу дать им забрать Его у меня!
– Успокойся, – Ричард одним коротким, жестким словом прервал назревающую истерику, и Талия заткнулась, испуганно икнув. Мужчина пристально смотрел на нее. – Талия, если то, что ты говоришь, правда… – он покачал головой. – Тебе придется его убить.
– НЕТ! – Талия отшатнулась, а потом оскалила появившиеся клыки. – Только через мой труп! Ты не посмеешь его тронуть! Никто не посмеет его тронуть!
– Талия! – рявкнул на нее Ричард, пытаясь привести волчицу в чувства пока еще без применения грубой мужской силы. – Ты совсем больная?! Где ты вообще нашла… этого демона? Как ты умудрилась от него понести?
– Я люблю его! – с вызовом повторила она, пытаясь убедить то ли Ричарда, то ли себя. – Ты не понимаешь?!
– Нет, я не понимаю, – холодно отрезал Ричард. – Хорошо, я допускаю, что ты не в восторге от выбора Круга, вынудившего тебя уйти из послушниц и отдаться какому-то первому встречному, но, Талия…
– Он сын моей Матери, – Талию трясло. Так сильно, что Ричарду стало почти страшно за нее. Она будто была не в себе. И он понятия не имел, где она была все это время, как вообще справлялась с ситуацией и, главное, с щенком – она хоть знает, что с ним делать? Она ведь сама еще совсем ребенок! – Он выбрал меня. Он принадлежит мне, а я – ему.
– Сумасшедшая, – выдохнул Ричард, рассеяно проводя рукой по коротко остриженным волосам. – И ты хочешь, чтобы я спрятал твоего… малыша от стаи? Жриц?
– Ты должен спрятать Его ото всех, – требовательно произнесла Талия. – Я знаю, что они придут за ним, рано или поздно, я знаю, что они убьют меня, но я не позволю им забрать Его.
Ричард вздохнул, задаваясь вопросом, во что он сейчас собирается ввязаться. Но у него не было выбора, верно? Он должен был помочь этой девушке и позаботиться о ее малыше… кем бы он ни был.
– Хорошо, идем, я помогу тебе.
Талия обрадовалась, как щенок, едва не взвизгнула и, стремительно перекинувшись, исчезла в густом подлеске. Ричарду потребовалось больше времени, чтобы схлынуть, и он нагнал волчицу уже у гор. Она вела его запутанными тропами, заметая следы, идя кругами, делая это специально или просто инстинктивно, но вот, наконец, Талия остановилась у норы под вывернутыми корнями поваленного дерева. Юрко пролезла внутрь, исчезнув, а Ричард остался ждать снаружи, напряженно вглядываясь в темноту прохода. Первым он увидел черный, блестящий нос Талии, потом ее морду и смертоносные клыки, бережно сжимающиеся на загривке жалкого, черного новорожденного щенка. Он дрожал от холода и жалобно скулил (“живой”, – с облегчением выдохнул Ричард), свисая безвольным комочком плоти из нежной пасти своей матери. Талия доверительно, на полусогнутых, подползла к застывшему Ричарду и аккуратно опустила к его лапам самое ценное, что у нее было – ее маленького волчонка от демона, которого она любила больше жизни.
Ричард смотрел на щенка широко открытыми глазами, не справляясь с выражением ужаса на своей морде. Щенок пугающе осознанно глядел на него неоновыми, мерцающими, демоническими глазами, не принадлежащими ни человеку, ни волку – он будто пристально заглядывал к нему в самую душу и уже знал про него все. Абсолютно все. Этому маленькому чудовищу было от силы несколько недель от роду, но Ричард боялся его сильнее, чем что-либо в своей жизни. На бесконечные мгновения он оцепенел. А потом сделал то, что должен был. Попытался устранить угрозу до того, как она стала таковой.
– НЕТ! – Талия бросилась на оборотня, и его когти пропахали землю – Ричард не успел сжать в руке голову щенка и раздавить ее. Волчица вонзилась клыками в его глотку, завалила на землю и с остервенением начала рвать его шерсть, пытаясь добраться до кожи и вспороть ее, выдрать плоть, обнажая кости и разрывая сухожилия и артерии, и Ричард не мог вывернуться, потому что ее клыки и когти были повсюду. Озверев от боли, застилавшей глаза, он отшвырнул волчицу от себя, но уже в полете она смогла-таки дотянуться и со всего маху ударить его лапой по морде, заставив взвыть. Ричард затряс головой, кровь застилала левый глаз, но, кажется, он был цел. Из-за разорванной губы в пасти моментально появился металлический привкус. Он сплюнул.
