Текст книги "Ночь, когда цветет папоротник (СИ)"
Автор книги: Anemoon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)
– От меня правда пахнет кровью? – задала следующий неудобный вопрос Кэт.
– Немного, – смутился Дерек.
– Тебя это напрягает? – Кэт внимательно на него смотрела.
– Немного, – вздохнул обреченно Дерек.
– В хорошем смысле или в плохом?
– В хорошем для меня и плохом для тебя, – заявил Дерек, усмехаясь. – Хочу я тебя, хочу, не надо так смотреть на меня.
– Так что не возьмешь? – поинтересовалась Кэт.
– Прямо здесь? – растерялся Дерек.
– Не хочешь здесь, так отведи меня в свою нору, – заявила девушка и только взвизгнуть успела, как ее уже подхватили на руки и понесли куда-то. Она рассмеялась. – Ты что, команды ждал? Послушный волчара, – она игриво прикусила его за ухо, услышав утробное рычание в ответ. Дразнясь, она тоже зарычала, хотя не так убедительно.
Глаза Дерека полыхнули неоновым, ледяным пламенем. Он резко свернул в кусты, поскольку мог и не дойти ни до какой норы. Кэт не выказала никаких претензий – стоило ей оказаться на мягкой травке, как она тут же занялась штанами парня, который все еще поражался ее прыти. Но был совсем не против.
– А где Дерек и Кэтрин? – поинтересовался Ричард, когда Иден присоединилась к нему на веранде.
– Играются, – хмыкнула Иден.
– В кустах? – догадался Ричард.
– Ты, Хейл! Только попробуй их подслушивать! – сразу предупредила его Мари, грозно тряся полотенцем. – Иначе я с тобой разведусь, ей богу.
– Значит, за мной ему можно подслушивать, а за братом нельзя?! – возмутилась Иден.
– Успокойтесь обе, – Ричард степенно покуривал сигарку, – там сейчас Вильгельм и Давид доигрывают партию в покер, вы шумите и мешаете мне, если пропущу итог, взвою.
Обе женщины уставились на его покер-фейс. Нет, Ричард Хейл был неисправим.
Иден подумала, что немного жаль, что Дерек не похож на отца. Мари поблагодарила всех богов, что ее сын не пошел в это аморальное чудовище. Она бы тогда точно застрелилась!
***
– И ты мне говоришь об этом только сейчас?!
Никто и никогда не слышал, чтобы всегда уравновешенный и невозмутимый Дерек так орал. Мари вздрогнула и хотела было вмешаться, но была остановлена властным движением руки своего мужа, за спиной которого она стояла.
Дерек задыхался от ярости. Его глаза полыхали, светясь изнутри мертвецким светом, волосы на затылке стояли дыбом. Между приоткрытых губ поблескивали появившиеся клыки.
– Я не думал, что у вас все зайдет так далеко, – спокойно ответил Ричард, не теряя самообладания. Ничем хорошим этот разговор не кончится, если он тоже сорвется. Для Дерека достаточно было одной искры, чтобы взорваться. Напряжение между ними звенело в воздухе, как бывает перед грозой. Возможно, даже последует штормовое предупреждение.
– Ты не думал! – продолжал орать Дерек. – И что теперь ты мне предлагаешь?! Сделать вид, что ничего не было?! Расстаться с ней?!
– А ты думал, что сможешь создать пару с охотницей? – холодно спросил Ричард.
– Она не охотница!
– Это всего лишь вопрос времени. Она урожденная Венатор, в ней течет кровь Венаторов. Рано или поздно она пустит тебе аконитовую пулю между глаз.
– Кэт не такая! – Дерек сжал кулаки, протыкая когтями кожу. Кровь закапала на ковер. Мари охнула и тут же зажала рот ладонью, чтобы не издать никакого звука, который мог бы спровоцировать агрессию. По-хорошему, ей давно стоило тихонько уйти, но она не могла оставить своих мальчиков.
– Ты не знаешь, какая она. Она сама не знает, какая она и на что способна, – Ричард не боялся Дерека, но он опасался, что сын может перекинуться и потерять контроль над своими звериными инстинктами. Он не мог допустить, чтобы кто-то из стаи пострадал. – Дерек, ты мой сын, я желаю для тебя только добра…
– Я не твой сын! – зарычал Дерек. – Ты сам только что сказал мне об этом!
– Я сказал, что мы с Мари не твои биологические родители, – невозмутимо подтвердил Ричард. – И что ты отличаешься от нас, но мы твои родители, мы выкормили, вырастили и воспитали тебя. Мы – твоя стая, настоящая и единственная. Ты чувствуешь связь с каждым из нас. И неважно, есть в тебе наша кровь или нет. Давай, Дерек, тебе нужно успокоиться. И тогда мы поговорим.
– Я ни о чем не хочу с тобой разговаривать, – оскалился Дерек. – Я тебя даже видеть не хочу.
Он развернулся, собираясь уходить.
– Дерек! – Ричард не мог его выпустить из дома, это было слишком опасно. Дерек себя не контролировал, ярость затуманила его разум, он сейчас был способен убить – и он сделает это, если кто-то неудачливый попадется ему под горячую руку.
Ричарду пришлось схватить его, хотя он знал, что этого ни в коем случае нельзя делать, но у него не было выбора. Резкое прикосновение послужило последней каплей. Дерек развернулся и бросился на него, сбив с ног. Завязалась драка, которая из рукопашной переросла в волчью – и Ричард, и Дерек перекинулись, стремясь разодрать друг друга в клочья.
Мари в ужасе вжалась в стену, но не ушла. Она вообще не могла сдвинуться с места. Последний раз Ричард перекидывался на ее глазах в день их свадьбы – и с тех пор ни разу. Он знал, что его жена боится его, боится того, что он чудовище, и все эти годы он не позволял себе освободиться от личины человека. Он любил Мари больше своей свободы и, как оказалось, готов был ради нее на любые жертвы.
Дерек тоже схлынывал целиком много лет назад, и из кругленького пушистого щеночка, а потом угловатого худощавого подростка он в один миг превратился в огромного свирепого волка. Яростного и смертельного. Ричард не справлялся.
– А ну прекратите! – словно ураган, в дом ворвался Стивен. Они попали в пробку, поэтому задержались. Последние километры, почуяв запах крови, Стив гнал, как ненормальный, но все равно не успел. Ричард и Дерек сцепились не на шутку, и ему пришлось вмешаться. Он перекинулся и бросился между ними, не стараясь растащить их, а помогая еще контролирующему себя Ричарду прижать обезумевшего Дерека к полу.
– Уведи их! – крикнула Мари на Эмили, застывшую в дверях с Лили и Джо по обеим бокам и малышом Чарли на руках. Поняв все сразу, Эмили быстро схватила детей и убежала с ними обратно в машину.
Мари сбегала в гостиную к телефону и позвонила Калену, умоляя его быстрее приехать, пока эти психи не поубивали друг друга.
Раздался грохот. Дерек влетел в арку, та не выдержала удара и обрушилась на него.
– Дерек! – Мари оказалась по другую сторону завала, в холле, и не могла видеть, что происходит с ее сыном, только продолжала в ужасе и отчаянии звать его по имени. – Дерек!
– Он в порядке, – услышала она голос Ричарда, а следом за ним раздался кашель – Дерек наглотался пыли, и несущей балкой ему перебило позвоночник, парализовав практически все тело. Он не мог дышать несколько секунд, пока шла регенерация. Зато это помогло вернуть контроль. Из-под обломков его доставали уже как человека.
Мари оббежала через другой проход и оказалась снова в обеденной. Дерека усадили на диван. Он выглядел неважно, как и Ричард. Ему тоже досталось.
– Какого черта это было?! – Стивен был единственным, кто решался орать на своего старшего брата. Ричард поморщился.
– Мальчик вспылил.
– Вспылил?! Он чуть тебя не убил!
– Но не убил же. Хотя мог бы, – невозмутимо ответил Ричард. – Дорогая, ты мне не нальешь? Виски. Нет, лучше водки. И побольше.
Мари покорно послушалась и расторопно исполнила просьбу мужа, который занял свободное кресло рядом с Дереком. Стивен стоял напротив, скрестив руки на груди, и испепелял обоих взглядом.
– Чудесно мы приехали! – рычал он. – Первый раз за полгода – и что я вижу?! Влетаю домой, а вы тут друг другу глотки рвете!
– Стив, успокойся, – Ричард поблагодарил Мари за стакан и залпом его осушил. Он не пьянел, но его организму не помешает высококалорийный напиток, чтобы быстрее оклематься. Все-таки он был уже в возрасте, тяжеловато ему давались такие потасовки. – Все нормально, все под контролем. Хочешь выпить?
– Нет! – рявкнул Стив. – Я хочу, чтобы мне, наконец, объяснили, какого черта это было!
– Ричард сказал, что я не его сын, – раздался приглушенный голос Дерека, – и что я другого вида, поэтому я не могу создать пару с человеческой девушкой.
– Это если вкратце, – подтвердил Ричард.
Стив осел в соседнее кресло.
– Дерек не твой сын? – не поверил он.
– Нет, – подтвердил Ричард.
– Но вы так похожи!
Ричард зыркнул на него, и Стив заткнулся.
– А что за девушка? – сменил он тему, посмотрев на Дерека.
– Венатор, – ответил за сына Ричард.
– ЧТО?!
Стив вскочил, как ошпаренный. Ричард попросил Мари плеснуть ему еще.
– Ты в своем уме?! Как ты ему позволил встречаться с Венатор?! – заорал на Ричарда Стив пуще прежнего. Того и гляди, перекинется и сам попытается выпустить брату кишки. – Ты о чем вообще думал?!
– Она не посвященная, – Ричард не оправдывался, просто объяснял ситуацию, – думаешь, если бы я ему запретил, он бы меня послушался? Он влюбился в эту охотницу по уши, так что дальше носа своего ничего не видит. Посмотри на него. Он выглядит так, будто собирается сдохнуть от тоски, хотя они еще даже не пара.
Стивен взглянул на Дерека, который бездумно пялился куда-то перед собой. Превращение отнимало очень много сил, не говоря о таком изматывающем накале эмоций под мощной аффектизацией. Не мудрено, что он сейчас походил на покойника.
– Неужели ничего нельзя было сделать?! А что ее семья? Они ей позволили встречаться с волком?!
– Мы договорились, что к зиме они расстанутся. Дереку все равно придется уехать, а у нее намечается посвящение…
– Что? – Дерек очнулся и посмотрел на отца. – Посвящение?
Ричард сочувствующе на него смотрел.
– Прости, Дерек, – сказал он, – наверное, мне стоило сказать тебе раньше. Но я ведь говорил тебе слушать свой внутренний голос. Если бы ты послушался, ты бы не смотрел сейчас так на меня. Да, Кэтрин с самого начала собиралась пройти обряд, она для этого сюда и приехала. Ты был для нее не больше, чем развлечением и зарядом адреналина и бодрости на весь день.
– Дорогой, – тихо одернула его Мари, – хватит.
У нее сердце кровью обливалось, когда она видела своего маленького Дерека таким несчастным. Даже Стив почувствовал себя виноватым и не стал больше требовать объяснений.
– Пойду Эмми позову, – буркнул он и ушел.
Ричард встал, подошел к Дереку и, как всегда, положил руку на его плечо, успокаивая и поддерживая, передавая свою спокойную, уверенную энергетику через это простое прикосновение.
– Ты справишься, – сказал он ему. – Просто дай себе время. Все мы ошибаемся.
Он потрепал его по окровавленным волосам и ушел, забрав с собой Мари и давая Дереку необходимую ему возможность побыть одному.
Кто знал, что всего через пару дней быть одному ему придется всю оставшуюся жизнь.
***
Он ждал Его прихода. Лежал в своей подогреваемой электрическим пледом кровати и смотрел на окно, которое по его просьбе оставила открытым сиделка. Норманн Завейн сказал, что ему очень душно. Милая медсестра по имени Бонни, присматривавшая за ним, возразила, что его может продуть. Тогда они сошлись на пледе.
И Он пришел. Проскользнул бесшумной черной тенью в комнату и, встав на ноги, выпрямился во весь рост.
Норманн не видел его больше четырех лет. Почти пять. От него не было никаких вестей, он будто исчез, растворился, никогда не существовал. Норманн даже малодушно допускал мысль, что он мог погибнуть.
Но Дерек Хейл был жив и стоял сейчас перед ним, такой же живой и настоящий, как и тот мальчишка из его ярких, ненастоящих воспоминаний, снившихся ему каждую ночь с тех пор, как он заболел. Врачи сразу поставили диагноз: рак четвертой степени, неоперабельный, – и дали ему срок в пару месяцев. Норманн протянул полгода, лишь бы дождаться этой встречи.
– Дерек, – имя юноши, нет, уже молодого мужчины, гулко прозвучало в ночной тишине. Голос старика был слаб и глух.
Волк подошел ближе, сел на приставленный у изголовья стул. Норманн видел, как раздуваются его хищные ноздри, втягивавшие сильный запах смерти. Он учуял его, верно, за сотни километров, поэтому пришел к нему.
Чтобы попрощаться.
– Ты так возмужал, – Норманн всматривался в освещенное светом уличного фонаря лицо молодого мужчины – с годами Дерек становился все красивей, приобретая какую-то завершенность своего образа. Он стал очень похож на Ричарда, своего отца. Тот же мягкий, спокойный взгляд и ровная, уверенная энергетика.
Но кое-что было не так.
– Дерек… что с твоими глазами?..
– Все хорошо, – тихо ответил он. – Сейчас уже все хорошо, Норманн. Не переживай за меня. Я могу взять тебя за руку?
Старик кивнул. Дерек снял с себя кожаную куртку, оставшись в черной футболке, и сжал в своих обжигающе горячих пальцах ссохшуюся ладонь Норманна, безвольно лежавшую поверх покрывала. От кончиков пальцев вверх по руке завились черные змейки пульсирующих вен, старик резко вздохнул, когда бетонная плита, как он ощущал ее, перестала сдавливать его грудь и он, наконец, смог нормально вздохнуть. Тянущая боль во всем теле утихала. Дерек тяжело дышал, стиснув зубы, чтобы не издать ни звука. Ему было не столько физически больно, сколько душевно. Норманн умирал, и он не мог спасти его, только облегчить последние часы его жизни, чтобы старик успел насладиться восходом солнца, который был виден из его окна.
Дерек резко отнял руку и сжал ее второй рукой, сгорбившись. Норманн сквозь слезы благодарности и сочувствия смотрел, как волк мучается, пока его тело борется с болезнью. Это Норманн давно перестал ощущать боль, поскольку большая часть его крови состояла из морфина, но Дерек явно вытянул больше, чем следовало.
– Спасибо, – голос старика дрогнул. Дерек вскинул голову, взглянув на него ярко-голубыми волчьими глазами. Норманн хотел бы прикоснуться к нему, погладить по ноге или руке, но боялся сделать хуже. Ричард когда-то говорил ему, что они, ликаны, не бессмертны, и хотя убить их сложнее, это все же возможно. И самый простой способ – это забрать чью-то смертельную болезнь. Очень многие погибали, не справляясь с отравлением и сводящей с ума болью. – Ты всегда был так добр ко мне… а я… из-за меня… ты…
– Это не твоя вина, – твердо произнес Дерек. – Ты ни в чем не виноват – ни в том, что произошло, ни в том, что случилось со мной.
– Но я… я с дуру… сказал им… о той ссоре… и они…
– Норманн, – Дерек сам взял его вновь за руку. Его рука уже восстановилась, только на лбу остался холодный пот. Глаза потухли, вновь став человеческими, хотя один глаз так и оставался голубым. Волк мягко сжал пальцы старика, приободряя, – ты сделал все, как должен был. Ты не предал нас, сохранив наш секрет. Это главное.
– Но из-за меня… они все… они все думают… что это ты… – продолжал задыхаться Норманн. Дерек сжал его руку сильнее, успокаивая.
– Они бы все равно так думали, даже если бы ты ничего не сказал, – мягко заметил он.
– Как ты… жил все это время? – Норманн вглядывался в лицо Дерека. – Где ты был? Почему вернулся?
– Я оправлялся, – ответил честно Дерек.
– Из-за тоски?
– Из-за всего, – он устало прикрыл глаза. – Мне понадобилось больше времени, чем я думал. Но сейчас я в порядке. Не полном, но Кален сказал, что я вряд ли когда-нибудь смогу восстановиться до конца. Уже чудо то, что я смог выжить.
– Мне так жаль, Дерек, так жаль, – прошептал Норманн, накрыв второй рукой его руку и слабо погладив. Ему было тяжело двигаться, мышцы сильно ослабли из-за того, что уже больше месяца он не вставал с кровати. Гимнастика, которую делала ему Бонни, помогала не стать совсем безвольным овощем.
– Я знаю, Норманн, – ответил Дерек, – я знаю.
Они говорили еще о чем-то, вспоминая ушедшее время, вновь оживляя его в своей памяти. Это было болезненно, но необходимо, поскольку, наконец, они давали выход всему, что накопилось, и оба испытывали долгожданное облегчение.
Старик устал и задремал. Дерек продолжал сидеть рядом, держа его за руку, и потихоньку вытягивал из него болезнь, чтобы дать ему спокойно и хорошо поспать.
На улице начало светать. Запели птицы. Норманн проснулся, когда облака над лесом окрасились в оранжевый цвет, предвещая восход.
– Уже утро? – просипел он, посмотрев в окно.
– Да, – ответил Дерек ровно, прилагая все усилия для того, чтобы выражением своего лица или тоном голоса не выдать то, что он чувствовал сейчас на самом деле.
– Красиво. Я давно не видел рассвета, – Норманн, словно заторможенный, широко распахнутыми глазами глядел на медленно поднимающийся над вершинами деревьев раскаленный солнечный диск. Пока он был так низко, можно было смотреть на него, не рискуя ослепнуть.
С трудом заставив себя перестать всматриваться в серое, изнеможенное лицо старика и отвернуться, Дерек тоже взглянул на солнце. Первые лучи коснулись подоконника и колышущихся на легком ветру занавесок. Наступал новый день.
Когда Дерек снова взглянул на Норманна, он не дышал. Просто лежал и с улыбкой на губах смотрел на него неподвижным, остекленевшим взглядом, его испещренные морщинами щеки блестели от слез.
Дерек отпустил его теплую, но уже безжизненную руку. Закрыл веки, ненадолго оставив ладонь на глазах. Перекрыл колесико капельницы и вытащил катетер с морфином из вены. Поправил одеяло.
Может быть, дай он себе волю, сейчас он бы выл от боли, мечась по комнате, как раненый зверь. Но нет, ничего, пустота – он исчерпал свой лимит страданий, в его крови было столько боли, что он перестал ее чувствовать.
Но скорбь от еще одной неизбежной потери не стала меньше.
========== Кошка, которая… ==========
– Эллисон не отвечает на звонки. И дома ее нет, – Скотт смотрел на Стайлза несчастными, потерянными щенячьими глазками. Дерек ушел вести мужские, взрослые, серьезные беседы с Каленом, оставив Стайлза нянчиться со стаей. В полном ее составе. В гости пожаловали Айзек, Бойд, Эрика и даже Джексон. Уиттмор объяснил свое присутствие тем, что у них должна была быть тренировка, он вообще был не в курсе, что Дерека подстрелили и он пару суток валялся в бессознательном состоянии, если бы знал, не приехал бы, только зря на бензин потратился. Одного коротко «Заткнись, Уиттмор» в исполнении Эрики вполне хватило, чтобы перекрыть этот фонтан негатива. В последние дни дерьма и так с лихвой хватало. Особенно ей. Из-за Дерека и Стайлза Кален постоянно пропадал в лофте, клинику закрыл на карантин, дома не появлялся, ее с собой не брал, на вопросы отвечать не хотел, звонки скидывал, смс-ки игнорировал. В общем, ей тоже хотелось кому-нибудь поплакаться, но некому.
А еще пришла Лидия. Принесла домашнюю выпечку. Вроде как решила поддержать Стайлза и Дерека, а на самом деле нашла предлог, чтобы пробраться в волчье логово и поворковать со своим престарелым волком, которого из гуманных соображений давно надо было пристрелить. Стайлз и собирался… до того, как спустил пулю в Дерека.
Стайлз честно старался не обращать внимания на то, чем Лидия и Питер занимались на кухне, и сконцентрироваться на проблеме Скотта.
– Слушай, вчера в школе она была, сегодня суббота. Мало ли куда она с семьей уехала. Пришлось отключить телефон, – выдал вполне разумный вариант гениальный Стайлозов мозг, параллельно обрабатывавший полученную вчера вечером информацию и спотыкавшийся каждый раз, когда память услужливо подкидывала ему картины их бурного с Дереком воссоединения… последовавшего практически сразу после исторического разговора и сытного ужина, который им оставил заботливый Питер. Он услужливо свалил куда подальше, чтобы всю ночь не слушать, как Стайлз стонет симфонии Бетховена на все лады. Сегодня Питер явно решил отыграться, намекая, что тоже имеет право на личную жизнь. И не где-нибудь, а прямо здесь, в лофте, практически на его глазах.
– Она бы предупредила меня, если бы они куда-то поехали, – стоял на своем Скотт. – Я с самого вечера, как мы расстались, чувствую все нарастающее беспокойство.
– Брось, МакКолл, ты просто одержимый шизофреник, – встряла в их разговор Эрика, которой нечем было заняться, кроме как взять во временное пользование маникюрный набор Лидии, который она на всякий случай всегда носила в своей сумочке, и заняться педикюром. То, что неприлично пальцы на ногах полировать, когда ты одета в короткую джинсовую юбку и черное кружевное белье (Стайлз рассмотрел его во всех подробностях), ей никто не сказал. – Что с твоей Арджент станется?
– Я не знаю! – несчастно протянул страдающий Скотт.
– Дерек вернется, спросишь у него, почему ты беспокоишься, – предложил Айзек. – Кстати, как скоро он вернется? – этот вопрос адресовался уже Стайлзу. Тот ведь у них был теперь за главного, который знает все про всех.
– Не знаю, – ответил Стайлз, – вроде к обеду должен справиться.
– А что у нас на обед? – подал голос молчаливый, но вечно голодный Бойд. Даже Джексон, услышав заветное слово «обед», оторвался от гипнотизировавшего его экрана планшета, в который он без перерыва тыкал пальцем.
– Утка по-пекински, – пропел Питер.
– Меня сейчас стошнит, – простонал Скотт, роняя голову на руки, опиравшиеся о колени, и сжимая в пальцах отросшие волосы. Глядя на него, Стайлз подумал, что ему самому тоже неплохо было бы постричься. Хотя Дереку вроде нравились длинные патлы… их удобно было хватать и держать. Ох, сейчас опять его понесет в неведомые дали. Думай лучше о Кэт, Стайлз, и где ее можно найти, пока Дерек разбирается с Каленом.
Стайлз утешающе похлопал друга по спине. Внезапно у Скотта зазвонил телефон. Он подскочил, быстро достал его и не глядя ответил, уже зная, кто ему звонит:
– Эллисон! Слава богу, ты перезвонила! Где ты? Что случилось? Почему ты не отвечала?
– Скотт, ты не даешь ей ответить, – заметила Эрика. Но Скотт и без ее замечания перестал выдавать слова со скоростью пулеметной очереди и затих, слушая, что ему говорила девушка. Ему не повезло: в комнате помимо него было еще пятеро волков, которые обладали прекрасным слухом.
– ЧТО?! – вскричала Эрика, вскакивая из кресла, как с раскалившейся сковороды.
Стайлз испугано от нее шарахнулся:
– Что с тобой, Рейес? Хвост подпалило?
Он пропустил момент, когда Скотт молча повесил трубку и теперь сидел так, будто ему только что сообщили о смерти Эллисон, мисс МакКолл, мистера МакКолла и всех, кого он когда-либо знал и любил.
– Скотт! – Стайлз не знал, то ли ему бросаться к Эрике, которую вот-вот удар хватит, то ли начинать уже проводить сердечно-легочную реанимацию Скотту. Да они сговорились! Чтобы с ума его свести окончательно! – Что случилось?!
– Эллисон… – только и смог выдавить из себя Скотт.
– Они провели обряд посвящения! – вскричала Эрика. – Но почему сейчас?! Ей же еще нет восемнадцати!
– В охотники?! – Стайлз тоже подскочил.
– Нет, блять, Стилински, в пожарники! – рявкнула на него Эрика. Она и так была на взводе и в отличие от Дерека не могла терпеть идиотские вопросы Стайлза, когда тот из-за своего СДВГ начинал тупить по-страшному.
– А с чего вы взяли, что его проводят в восемнадцать? – спросил Питер, который вернулся к облюбованным щенками диванам. Его кушетка была свободна. Самоубийц среди них не было, это радует. – В клан могут посвятить в любом возрасте, но восемнадцать – это крайний срок.
– Почему именно восемнадцать? – Стайлз решил подонимать Питера, раз уж Дерек свалил.
– Потому что до восемнадцати – это счастливое детство и жизнь в неведении, Стайлз, – едко ответил Питер, который пугал парня не так сильно, как этот белый кухонный фартук на нем. Учитывая, что волк в принципе носил исключительно все черное, белый цвет выглядел пиздец как зловеще. – А после – жизнь в бегах, охоте и в оживающих ночных кошмарах. Не всем, как Арджентам, повезло жить под боком у Хейлов и забот не знать. Другим и в десять лет приходилось брать арбалет и идти стрелять портентумов, пока те их не сожрали. Восемнадцать – это максимальный срок, на который родители могут оттянуть посвящение своего дитя в члены клана. Либо не посвящать по каким-то причинам совсем. Это традиции, и от них никуда не деться.
– И что с ней теперь будет? – спросила мрачная Эрика.
– Ничего, – пожал плечами Питер, – никаких сектантских шмоток и аконитового венка в волосах. После посвящения начнут ее обучение. Как только она закончит его, ее переведут из учеников в охотники и тогда представят Дереку. Для вас ничего не изменится, если, конечно, вы к тому времени не прикончите какого-нибудь нерасторопного двуногого. Тогда Эллисон вполне может прийти к вам ночью и сделать из вас рождественское канапе из аконитовых стрел.
– Боже, какие аллегории, достойные пера Шекспира, – подколол его Стайлз. – Шеф-повар, долго еще ждать утку по-пекински? После ваших красочных описаний у меня что-то аппетит взыграл.
– С тех пор, как ты спас мне жизнь, ты стал еще более невыносим, – кисло произнес Питер.
– Радует, что ты об этом помнишь, – хмыкнул Стайлз. Питер и он почему-то опускали тот факт, что первым решил погеройствовать именно волк. Ему ведь ничего не стоило позволить Дереку сожрать Стайлза, после чего Дерек бы сдох от тоски… В общем-то, у Питера выбора не было. А у Стайлза был. Дать Дереку прикончить Питера или убить Дерека, спася жизнь Питеру. Вспоминать, что он выбрал, не хотелось. – Иди жрать готовь, мамочка, а мы здесь и без тебя разберемся.
У Питера дернулась верхняя губа, но он смог превратить оскал в свою обычную, вежливую, леденящую кровь улыбку и ушел на кухню, обратно к Лидии, которая в его отсутствие помешивала соус, чтобы не пригорел.
– Скотт, ты ведь знал, что это рано или поздно произойдет, – обратился Стайлз к своему притихшему и сгорбившемуся под весом беды другу. – И ты говорил мне, что вы с Эллисон не сдадитесь. Так что выше нос.
– Ты прав, – Скотт решительно выпрямился. – Это еще не конец.
– О да. Однозначно, еще не конец, – многозначительно протянул Стайлз. – Это только начало.
***
– Как ты? – спросил Стайлз, чувствуя себя ужасно неловко. Он второй раз в жизни был в девчачьей спальне (первый был с Лидией) и, честно говоря, не знал, куда можно смотреть, а куда нельзя, куда можно сесть, а куда точно не стоит, можно постоять или лучше все-таки присесть, а еще нужно что-то говорить, желательно связно, и не пялиться при этом на цвет постельного белья, потому что вокруг тебя все такое светлое, розовое и воздушное, что начинается асфиксия. Ему бы сейчас пригодился ингалятор Скотта.
– Нормально, – Эллисон тоже чувствовала себя неловко. Стайлз был вторым парнем, который бывал в ее комнате (первым был Скотт), но она понятия не имела, зачем он пришел к ней домой. Родители с радостью его пустили, ни о чем не подозревая. Дерек не сказал им, что этот мальчишка с кучей смешных родинок на лице и забавной манерой речи теперь альфа, как и не снизошел до того, конечно же, чтобы сообщить, что у него теперь есть стая. Из тех самых покусанных детишек, которые учатся с их дочерью в одном классе и о существовании которых им должен был, видимо, присниться вещий сон. Поскольку Ардженты не были экстрасенсами, то оставались в счастливом неведении относительно всего, что происходило в Бейкон-Хиллзе. Ликан хорошо заметал следы, а Дерек Хейл еще лучше. Больше ни одного промаха после того матча по лакроссу. Ему даже удалось как-то примирить Скотта и Джексона, которые больше не устраивали никаких потасовок, по меньшей мере, на глазах у благодарной публики.
– Как… кхм… вчера все прошло? – осторожно поинтересовался Стайлз. – Я присяду?
– Да, да, конечно, садись! – поспешно согласилась Эллисон, и Стайлз неловко пристроился на стул. Девушка зажала ладони между коленей, сидя на крае своей кровати. Больше сидячих мест в комнате было не предусмотрено. По мнению родителей, стула и кровати было вполне достаточно. – Знаешь, не так страшно, как я представляла. Меня вывезли в какой-то охотничий дом в лесу, рассказали об оборотнях, показали несколько чучел… Самым сложным было убедительно изобразить удивление и ужас, чтобы они ни о чем не догадались.
– И не догадались? – с надеждой спросил Стайлз.
– Нет, – заверила его Эллисон и призналась: – Чучела меня в самом деле испугали. Как представлю, что со Скоттом…
– Лучше не думай об этом, – посоветовал ей Стайлз. – Ну я рад, что все прошло нормально, передам Скотту, чтобы он не волновался. Тебе не сказали, когда начнут обучение?
– Должны со следующей недели, – неуверенно ответила Эллисон. – Дерек не говорил, чему именно меня должны обучать?
– Ну… – Стайлз потер репу. – Обучать охоте на оборотней и их убийству.
Эллисон резко вздохнула:
– Звучит не романтично.
– Совсем, – согласился Стайлз. – Но не думаю, что тебе дадут пострелять по живым оборотням вместо консервных банок. У охотников есть кодекс, и они обязаны его придерживаться.
– Да, отец говорил, – тихо произнесла Эллисон, – и наш главный принцип «Мы охотимся на тех, кто охотится на нас».
– Звучит не романтично, – хмыкнул Стайлз.
Эллисон неуверенно рассмеялась, оценив шутку.
– Это точно, – она немного расслабилась. – Что-то случилось? Ты так внезапно решил прийти в гости…
– Да, есть такое, – Стайлз снова рассеяно чесал голову, не зная, с чего начать. Как-то странно было разговаривать с девушкой Скотта, от которого он скрыл свой визит к ней, да еще в ее спальне, и вообще… Нет, у Стайлза уже был его волк, и Эллисон он не воспринимал никак, кроме как свою сестру, к которой у него априори нет и не может быть никаких предосудительных чувств (какое счастье, что они не волки и все муки гона им никогда не познать). Но он так отвык от совершенно нормальных, бытовых ситуаций, вроде поболтать с подругой чудесным воскресным утром, что совершенно терялся. – Когда тебе было семь, к вам приезжала жить одна… девушка. Ее звали Кэтрин. Ты помнишь?
– Конечно! – Эллисон вдруг так радостно улыбнулась, что у Стайлза мороз побежал по коже. – Конечно, помню! Она прожила с нами три года, а потом внезапно уехала… Я жутко скучала по ней первое время. Она была мне как старшая сестра! Она мне очень нравилась. Даже жаль, что она уехала в Канаду и перестала совсем писать.
– В Канаду? – взглотнул Стайлз. Выражение лица парня насторожило вернувшуюся из ярких детских воспоминаний Эллисон, и она напряженно спросила:
– Что такое, Стайлз? Почему ты так смотришь на меня? И откуда ты знаешь о Кэт? Как вообще узнал о ней?
– Я… – Стайлз думал, может ли говорить Эллисон правду теперь, когда та готовится примкнуть к клану, но потом отругал себя, сказав, что это все та же Эллисон, любовь всей жизни Скотта, кому Стайлз может доверять, как не ей? – Я хочу найти убийцу семьи Дерека… убийц, если быть точнее.
Эллисон внимательно его слушала.
– И дело в том, что… Кэт… черт, как тебе это сказать…
– Говори, – потребовала она. – Говори, Стайлз.
– Ну… – Стайлзу очень не хотелось рушить радужное представление Эллисон о своей старшей сестре, но ему ничего не оставалось. – Они с Дереком встречались, когда учились в колледже.
