Текст книги "Ночь, когда цветет папоротник (СИ)"
Автор книги: Anemoon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)
– Стайлз! – дернулся он было за ним следом.
– Я поговорю с ним, – Дерек первым поднялся из-за стола и отправился за парнем. Тот недалеко сумел убежать – сидел на ступеньках между лестничной клеткой и пролетом последнего этажа и, уткнувшись лицом в колени, плакал. Дерек спустился и присел рядом с ним, погладив по волосам, но Стайлз дернулся, ударил его по руке и заорал:
– Не трогай меня!
Вместо того, чтобы последовать приказу, мужчина схватил его в охапку и прижал к себе, не давая вырваться. Стайлз извивался, кусался, ругался, пытался его ударить, как можно больнее, чтобы заставить разжать руки, но в итоге выдохся и затих, сглатывая горькие, жгучие слезы.
– Я знал… я знал, что, связавшись с тобой… меня будет ждать одно дерьмо… одно сплошное чертово волчье дерьмо… – надрывно прошептал он.
– Я этого не выбирал, – тихо произнес Дерек, целуя его в макушку. – За меня выбрала моя мать, еще до того, как я появился на свет.
– Тебя это не оправдывает, – буркнул Стайлз.
Дерек вздохнул.
– Чего ты хочешь от меня услышать? – устало спросил он. – Чтобы я сказал тебе, что закрою глаза на происходящее, позволю умереть тебе и твоим друзьям и продолжу жить после этого, как и раньше? Как и раньше, Стайлз, это смерть за смертью, потеря за потерей. Все, кого я когда-либо любил, мертвы. Но тебе я умереть не позволю. Больше никто не умрет. И я единственный, кто сможет справиться с этим.
– Ты не один, – Стайлз поднял голову и свои больные глаза, – у тебя есть мы.
– У меня есть ты, – Дерек нежно поцеловал его, мягко обнял за лицо горячими ладонями и большими пальцами вытер мокрые, бледные щеки, не забыв приласкать свою любимую россыпь родинок на левой щеке. – Не нужно себя накручивать раньше времени. Мы пока не знаем многого, особенно, чего выжидают Ричард и его хозяева. Не думай об этом сейчас.
Стайлз хмуро смотрел на его открытое, освещенное нежной улыбкой лицо. Он был единственным, кому этот хмурый волчара улыбался так… что сердце сладко сжималось, внутри все переворачивалось, и ничего не оставалось, как тупо улыбаться в ответ, чувствуя себя самым глупым и самым счастливым человеком на земле… Но Стайлз им больше не был, поэтому продолжал хмуриться все больше.
– Как вы поняли, что это ты? – напряженно спросил он. – Потому что Питер рассказал тебе о матери? Потому что оказалось, что он убил Дэвисов по ее приказу?
– Нет, – покачал головой Дерек. – Все дело в глазах.
– Глазах? – завис Стайлз.
– Мои глаза были голубыми с самого моего рождения, а это в принципе невозможно, – пояснил Дерек. – Но проблема даже не в цвете, а в том, как они выглядели, когда я был нестабилен.
Стайлз постарался припомнить. Его память услужливо выбрала самую страшную картинку, которую ему так хотелось забыть – как он лежит на лопатках на жестком полу в лофте, а Дерек черной тенью смерти нависает над ним, готовясь вонзить свои клыки и убить. И то, как полыхали его глаза… Он вздрогнул.
– У Скотта не движется радужка… – прошептал он, осененный этим открытием, а ведь ответ был у него прямо под носом все это время! – И у Питера, и у всех остальных…
Дерек кивнул.
– Она играла только у одного волка, которого несколько раз видел Питер, – сказал он, – у моего отца. И дело даже не столько в том, что он возник из ниоткуда и канул в небытие еще до моего рождения, а в том, что он мой отец. И мы не думаем, что он верус или кто-то еще.
– А кто же тогда?.. – Стайлз не хотел слышать ответ на свой вопрос.
– Его создали или вызвали жрицы культа, – Дерек знал, что Стайлз не верит в религию, тем более волчью, но ему придется поверить. – Мы с Каленом перерыли много архивов Круга и… – он достал из заднего кармана джинсов сложенную цветную ксерокопию одной из древних рукописей, развернул ее и протянул Стайлзу. Дрогнувшей рукой тот забрал лист и посмотрел на стилизованный рисунок черного волка, больше похожего на пса, выпрыгивающего из клубящейся тьмы – распахнутая пасть, выпущенные когти, горящие неоновые глаза, будто состоящие из застывшего на краткий миг бесконечности ледяного адского пламени.
– И… и кто это?.. – хрипло спросил Стайлз, не в силах оторвать взгляда от рисунка.
– Так изображают Веруса… Упуата, Ликаона, Гарма…
– И… и ты думаешь… – парень нервно облизал пересохшие губы. – Что ты… сын Бога?..
– Он не Бог, – устало произнес Дерек. – Он бессмертное существо, имеющее материальную оболочку.
– Бред! – Стайлз вскочил. – Просто… бред!
– Значит, существование ликанов и верусов тебе бредом не кажется, а то, что мы все откуда-то появились, объясняется теорией эволюции и мутаций? – Дерек скептически приподнял бровь. – По которой люди произошли от обезьян?
– Мы близкие родственники, у нас общий предок, – буркнул Стайлз, комкая в пальцах рисунок и стараясь больше на него не смотреть.
– Первые проклятые, Стайлз, были, – произнес Дерек спокойно. – Кто они, дети богов, неудачные эксперименты или генные мутации… Это не так важно, как то, что они существовали и существуют до сих пор.
– Почему тогда этот бессмертный… кем бы он ни был! – сам не убьет Ричарда?! – вскричал Стайлз.
– Я не знаю. И чтобы выяснить это, придется вернуться в Канаду.
Стайлз замер. То, как Дерек это произнес…
– Ты имеешь в виду, что я поеду с тобой?
– У тебя все равно зимние каникулы, – заметил волк. – Отпразднуем Рождество и вылетим первым рейсом.
Стайлз взглотнул. Хотел бы он обрадоваться их свершившемуся свадебному путешествию, да вот только…
– А мой отец в курсе?
– Еще нет. Я хотел сделать ему сюрприз, – мило улыбнулся Дерек.
– И он удастся, поверь мне, – обреченно произнес Стайлз. Приближающийся день рождения уже не выглядел так пугающе, как намечающаяся поездка в Канаду к шаманам, жрицам и прочим религиозным одержимым.
Стайлз достал из кармана баночку с волшебными Каленовыми таблеточками и разом заглотил двойную дозу. Приятно быть под СДВГ, конечно, когда в голове одна сплошная каша и реальность напоминает захватывающие американские горки, но с очередной мертвой петлей без допинга ему не справиться.
Правда, оставалось кое-что, что он так и не решился произнести вслух. Если все вокруг Дерека умирают во имя ритуала призыва, их стая, его друзья и он сам – они следующие?..
========== Волчица ==========
Больше больниц, пропахших болезнью, и хосписов, где витал запах смерти, Стайлз не любил кладбища. Особенно такие, как это, в Бейкон-Хиллзе. Обманчиво красивое, тихое и умиротворенное. Надгробные плиты блестят в тени деревьев, кругом цветущие кусты и клумбы, ты неспешно шагаешь по выложенным плиткой дорожкам, словно прогуливаешься по парку. И, конечно, даже не задумаешься о том, что идешь по костям, вокруг тебя гниющие в земле трупы, а воздух пропитан скорбью. Сердце рвется, сжимается, сбивается. Становится нечем дышать.
– Ты в порядке? – горячая рука Дерека приятной тяжестью легла на плечо. Стайлз, наконец, выдохнул.
– Да, – ответил он – не соврал, хотя сомневался, что в самом деле в порядке. Но он морально готовился и уговаривал себя целый год прийти сюда, поэтому не может уйти. Пускай прошло семь лет, казалось бы, достаточно, чтобы воспоминания померкли, память затуманилась и чувства притупились, но какой-то темный, гнетущий осадок остался, посещение этого места взбаламутило его, и Стайлза тошнило. Он крепче сжал в пальцах ножку букета. Он справится. Он должен. Он сможет. А потом снова весь год будет с содроганием думать о следующем разе.
Дерек больше ни о чем не спрашивал, он шел рядом, очень близко, касаясь плечом плеча парня, преднамеренно – так волки поддерживают друг друга, простыми прикосновениями, без лишних, ненужных слов. Стайлз был благодарен ему за то, что он согласился пойти с ним. Спокойствие Дерека через связь передавалось и ему.
– Какой поворот направо? – вдруг спросил в растерянности идущий впереди Джон. Он останавился, с каким-то ужасом понимая, что забыл дорогу.
– Второй, – слабо ответил Стайлз. Этот путь от кованных ворот кладбища до аккуратной могилки на окраине небольшой полянки был будто вырезан на его подкорке. Он мог бы пройти его с закрытыми глазами.
– Точно, – рассеяно согласился Джон. Он, как и его сын, бывал здесь лишь раз в год. Не потому, что времени не было или желания, просто… все еще слишком тяжело.
Втроем они пошли дальше. Нашли серую, гранитную плиту, на которой золотом были написаны имя “Клаудия Стилински” и годы жизни. Джон первым положил к изголовью цветы, после как-то неловко прикоснувшись к холодному камню, чтобы поприветствовать свою жену. Стайлз в это время смотрел куда угодно, только не на отца: осматривался, ища изменения, но место это было заколдованным, время здесь навсегда остановилось, и ничего не менялось. Он перехватил внимательный взгляд Дерека и постарался улыбнуться ему, чтобы разгладить складку между его нахмуренных бровей.
– Я в порядке, – повторил он и с долей удивления отметил, что это действительно так. Он будто успел перегореть, пока шел сюда, и сейчас внутри была долгожданная, ничему необязывающая пустота. Сердце билось ровно, когда он подошел и положил букет рядом со вторым. Погладил кончиками пальцев верх плиты. Тот был чистый, без пыли, вокруг никакой грязи, сорняков, запустения. Лейхи постоянно следят за кладбищем, моют надгробные плиты и ограждения, сажают цветы, подметают дорожки, подстригают кустарники. Лейхи маскируют под красотой все уродство этого места, чтобы приходящие сюда люди могли малодушно обманываться, воспринимая кладбище всего-навсего как сад камней, где приятно побродить, отдохнуть и помолчать, слушая пение птиц и шелест листвы.
– Лилии? – спросил Дерек.
– Мама их любила, – ответил Стайлз. Он обнял волка под руку, прижавшись щекой к мягкой коже куртки. Смотрел, не отрываясь, на букеты. И ни о чем не думал. В голове, как и на душе, было пусто.
Джон взглянул на них, встретившись взглядом с Дереком. Было так странно видеть его здесь, осознавать его как часть их семьи. Раньше были только Джон и Стайлз, а теперь появился этот волк, который когда-то очень давно помогал Клаудие, борясь за ее жизнь, а теперь изо всех сил старался спасти его сына. Джон был благодарен ему – за все. И он был рад, что Дерек теперь с ними. Пускай он никогда не увидит внуков и будет чувствовать себя ужасно неловко, представляя своего сына на четвереньках под здоровенной псиной, но Стайлз был счастлив со своим волком, и это большее, о чем Джон смел мечтать.
– Знаешь, – вдруг произнес Дерек, опустив голову и взглянув на взъерошенную макушку парня, – а я тебя видел, когда ты еще под стол ходил.
Стайлз пораженно вскинул на него глаза, открыв рот:
– Как это?!
– Отец потащил меня с собой посмотреть на тебя, – рассказал Дерек, улыбаясь, – он встретился с твоими родителями, и ему было любопытно взглянуть на их сына. А поскольку он не знал, где младшая школа, мне пришлось поработать экскурсоводом.
– Ооо… – Стайлз от такой неожиданной новости лишился дара речи, что случалось с ним крайне редко. Обычно заткнуть его получалось только едой (и то не любой), кляпом (наверняка со стопроцентным успехом, он еще не пробовал), языком Дерека (сразу и безотказно) и, пожалуй, еще его членом. Обоими членами, да. Стоп, кажется, он сбился с мысли. – И как впечатления?
– Кхм, – Дерек задумался, – глядя на тебя, подумал, что никогда не захочу детей.
Джон тихо рассмеялся, Стайлз громко и обиженно засопел. Он не виноват, что был таким энергичным ребенком! Это все гены, это все они виноваты!
– А теперь ты их хочешь? – брякнул Стайлз раньше, чем себя остановил. Но поздно, деваться некуда, вопрос прозвучал, и, сглотнув, он робко поднял глаза на Дерека, стараясь не обращать внимания на отца. Очень стараясь.
Дерек внимательно на него смотрел.
– Хочу, – он не стал врать и лукавить. – Я хочу от тебя детей.
Он произнес это с такой серьезностью, что Стайлз растерялся. И почему-то ему вдруг стало очень, очень жарко.
– Но… я ведь… – он проклял свою бледную кожу, которая стопроцентно покраснела, выдавая его с потрохами. – Я ведь парень. Я не могу…
Дерек коротко взглянул на Джона, шериф тут же отвернулся, внезапно заинтересовавшись трещинами на могильной плите, но волк все равно чувствовал исходившие от него эмоции, и скрыть их от него отец Стайлза не мог. После чего Дерек снова посмотрел на парня и сказал:
– Ты можешь.
У Стайлза отвисла челюсть – он даже не смог вернуть ее на место. Первым обрел способность говорить Джон, который больше не мог делать вид, что его тут нет:
– Что это значит? – с трудом справляясь с волнением, спросил он.
Дерек вздохнул. Да, они уже давно и много раз затрагивали неизбежно эту тему, но волк всегда уходил от ответа, считая, что время еще не пришло. Итак, оно пришло, зато место для разговора… Но деваться некуда.
– Кровь верусов обладает многими… свойствами, из-за чего за нами охотились всегда и везде и поэтому сейчас мы на грани вымирания. Нас убивали, чтобы получить нашу кровь. После проведения определенных ритуалов можно было, например, вернуть мертвого к жизни, вылечить физический недуг или внешнее уродство… Наша кровь позволяет изменять любое тело – благодаря ей мы можем принимать человеческое обличие.
– И… и я стану… – Стайлз не договорил. – Не-не, погоди, а ты умрешь, что ли?!
– Нет, Стайлз, не умру, у меня быстрая регенерация, а в день моей крови тебе потребуется не так много, – Дерек невольно улыбнулся и ответил на первый, незаданный вопрос: – И нет, ты не станешь полноценной женщиной, но ребенка выносить сможешь…
– НИ ЗА ЧТО!!! – заорал Стайлз, отшатнувшись от Дерека, как от черта. Дьявола-искусителя, мать вашу!
– Не ори, – хмыкнул волк. – Это просто возможность, тебя никто не заставляет и не будет заставлять, – последнее адресовалось воодушевившемуся Джону, тот, кажется, был совсем не против на девять месяцев приковать своего сына к кровати и поить каждое утро волчьей кровушкой.
– Охуеть! Прости, пап, мам, но это просто… охуеть! – Стайлз никак не мог успокоиться. – А как же то, что вы живородящие?! Ты ведь говорил, что потомство могут получить только два веруса!
– Все так и есть, – Дерек пояснил: – Ребенок будет зачат от моей человеческой формы, а не волчьей, и он родится самым обычным человеком. А не верусом.
– Ооо… – все, у Стайлза кончились батарейки. Он присел на лавочку и схватился за голову. Господи помилуй! На что он подписался, став парой долбанного Дерека Хейла?! Нет, с этой минуты его мир никогда не станет прежним.
– Дыши, Стайлз, дыши, – ехидно произнес Дерек, крайне довольный произведенным эффектом.
– Пошел ты к чертям волчьим, коварная тварь! – в сердцах воскликнул Стайлз. Нет! Они так не договаривались! Никаких детей! Ни за что! Не в этой жизни!
***
Но Стайлз все равно продолжал думать о предложении Дерека и грузиться. С одной стороны, он допускал, что лет через десять, а то и раньше, он захочет свою собственную семью, детей. Общих, их с Дереком, детей, которые будут похожи на их хмурого, сурового папочку и на их сумасшедшую мамочку. Но именно мамочкой Стайлз не готов был становиться, и вряд ли бушующие гормоны сподвигнут его на этот безумный, отчаянный шаг… Хотя чего уж там. Ему не слабо было под волка лечь, после такого лишняя дырка между ног ваще раз плюнуть… Интересно, а сиськи у него тоже вырастут? Нет, Стайлз, ради всех волчьих богов, не думай об этом. У тебя, блин, день рождения, тусовка в самом разгаре, а ты сидишь и хуйней страдаешь, извиняюсь за выражение.
– А где Дерек? – спросил Скотт у Стайлза, с трудом перекрикивая громкую музыку.
– Я сказал ему не приходить…
– Что?! Почему?! – Скотт уставился на него таким взглядом, что Стайлзу стало стыдно.
– Он двадцатисемилетний старпер, нехрена ему здесь делать, – буркнул он и вытянул остатки коктейля через трубочку.
– Вы поругались? – блеснул проницательностью никогда не отличавшейся ей Скотт. Он, не скрывая беспокойства, глядел на своего лучшего друга, а еще альфу в придачу, поэтому этот вопрос беспокоил его вдвойне. Над ними и так висит дамоклов меч в лице Ричарда и его хозяев, не хватало только внутренних волнений в стае.
– Нет, – неохотно ответил Стайлз и, подумав, добавил: – Не знаю. Вроде нет…
– Так позови его. Хватит киснуть и бухать! – Скотт не позволил Стайлзу поднять руку и заказать у бармена еще один алкогольный напиток. А что? Стайлзу теперь восемнадцать, он всю свою жизнь ждал этого момента, чтобы надраться как следует. Тем более, повод был! И нет, не годовщина смерти мамы и не день его рождения. А гребанный, вездесущий Дерек Хейл! Из-за этого козла отец со Стайлза теперь не слезет. Он закончит школу уже через полгода, и тогда каждое утро ему начнут капать на мозги: “Подумай об этом, Стайлз”, “Нельзя упускать такой шанс, раз теперь вы с Дереком все равно связаны”, “Знаешь, как в старости тяжело без детей?”, “Я хочу нянчить своих внуков, Стайлз, и твоя мама тоже бы этого хотела”. Такими темпами он точно съедет и с катушек, и из отчего дома. К Скотту.
“– Дерек, – обреченно последовал совету друга Стайлз, – тащи сюда свой волчий зад, я хочу с тобой потанцевать”.
Судя по тому, с какой скоростью примчался волк, он тоже этого хотел. Хорошо, что Скотт, дождавшись лимонада для себя и Эллисон, свалил.
– И это будущая мать моих детей, – саркастично оценил Дерек невменяемое состояние сползшего с барного стула Стайлза. Тот вцепился в его предплечье, едва не грохнувшись прямо суженому и ряженому в бело ноги, и только чудом устоял. Вау, крутится, вертится шар голубой… Голубой… Бляяя….
– Иди ты нахуй, – Стайлз пока еще не мог шутить на эту тему, вызывавшую у него ужас, трепет и дрожь поджилок. Его яйца протестующе сжимались и не желали делить его промежность с какой-то бабской дыркой.
– На чей? Твой? Созрел, чтобы мне присунуть?
Стайлз во все глаза уставился на Дерека. Ого! А папочка-волк-то в ярости. И взгляд его сулил мамочке долгую и мучительную смерть.
– У меня Др! – нагло заявила пьяная и вконец оборзевшая самка прямо ему в лицо, обдавая ароматом перегара. Дерек поморщился. – Имею право! Хочу и бухаю! И ты мне не запле… запрш… запретишь!
– Танцевать идем или нет? – вместо этого спросил Дерек. Стайлз решительно кивнул и повис на нем, обняв за шею и мазнув губами по гладко выбритому подбородку. И когда тот успел сбрить свою брутальную щетину рокового альфа-самца?
От Дерека вкусно пахло. Он был горячим и мягким, и Стайлз прижимался к нему все сильней, довольно жмурясь. Сложно сказать, что они танцевали, скорее мялись на одном месте, но и так было хорошо. Слишком хорошо, что даже страшно: вдруг это сон? И Стайлз сейчас не с Дереком здесь, в темном, шумном и душном клубе, а в своей кровати? И когда он откроет глаза, все кончится…
– Что ты будешь делать после школы? – внезапно раздался сверху голос Дерека, вибрирующим эхом вторящий в груди, к которой Стайлз прижимался щекой.
Стайлз вздрогнул. Он со дня смерти матери старательно гнал от себя мысли о будущем, не думал о нем и не строил никаких планов. Он пытался жить одним днем и просто плыть по течению. Потому что он не знал, что делать со своей сломанной, испорченной, кое-как склеенной скотчем, как его джип, жизнью. Он не знал, что будет делать, когда Дерека не станет… ведь это лишь вопрос времени. Поэтому он не выбирал колледж, не интересовался вступительными экзаменами. Он примерно знал, чего хочет (закончить военную академию и стать шерифом, продолжив семейное дело Стилински), но ничего не делал для того, чтобы его мечта осуществилась.
– Не знаю, – Стайлзу не хотелось говорить о реальной, неизбежной жизни, он хотел раствориться в этой наполненной свето-музыкой темноте и в этих родных, теплых объятиях. Вот чего он действительно хотел. Исчезнуть. Может, тогда и все проблемы исчезнут вместе с ним?
– Скотт хочет поступать на ветеринара, Хиллроу уже его готовит, – Дерек не отставал, он бывал очень настойчивым и совершенно бездушным ублюдком, который не желал оставить бедного, страдающего Стайлза в покое. – Питер сказал, что Лидия собирается подавать в Оксфорд, она планирует переехать в Англию, в дожди и туманы.
– Она ж терпеть не может такую погоду, – недоумевал Стайлз, подавляя растущее в груди гадкое чувство – предстоящего неизбежного расставания. Со своими друзьями, со школьной жизнью, с детством, мать его, и с… Дереком. Он с трудом сглотнул вставший поперек горла ком из невыплаканных слез и несказанных слов.
– Она уже страдает, – со всей серьезностью заверил его Дерек, прижимаясь губами к взъерошенной макушке и вдыхая тонкий аромат лилий, пропитавший волосы. Этот запах не ассоциировался у него с Клаудией и кладбищем, как у Стайлза, он ему нравился. Как и любой запах, который источало тело его сладкого (и-отодрать-бы-его-бухого) мальчика.
– А как же стая? – Стайлзу не хватило духа, чтобы признаться в том, что он не хочет такого будущего, не хочет отпускать ни Лидию, ни кого-либо еще, поэтому он малодушно зашел издалека.
– Лидия пока еще не официальная ее часть, – якобы без всякого намека напомнил Дерек и тут же продолжил: – Но если ты дашь ей и Питеру свое официальное согласие, тогда она останется.
– Ты ужасно коварен, – захныкал загнанный в угол Стайлз. – И профессиональный шантажист. Ладно, скажи им, что мамочка-волчица дает добро. Пусть женятся и плодятся.
Дерек заулыбался. Стайлз чувствовал его улыбку всем своим телом, как кокон из тепла и света, окутывающий его невесомым одеялом, но все волшебство испортила последующая фраза волка:
– Ты пока еще не мамочка-волчица. Ты пока просто волчица. С сучьей мордой и сучьим характером.
– Я тебе сейчас яйца откушу, – прорычал Стайлз, но все его попытки вырваться и исполнить свою угрозу обратились полным крахом. Он еле стоял на ногах и выяснил это как раз в тот момент, когда Дерек надумал его отпустить. Стайлз тут же судорожно вцепился в его куртку и, избежав падения, облегченно вздохнул. – Что ты злишься? Я ж ничего плохого не сделал. Ну подумаешь, чуть выпил… Почему мне нельзя? Где это оговаривается в волчьих правилах? Или в нашем брачном договоре? Я не помню такого пункта, чувак, клянусь!
– Стайлз, ты заткнешься? – прошипел Дерек.
– Заткни меня!
Это всегда действовало безотказно. И сейчас не стало исключением. Но как только властные и горячие губы Дерека смяли его рот в грубом поцелуе, он внезапно протрезвел. Алкогольный туман волшебным образом выветривается из его головы, и, удивленно распахнув глаза, он увидел секундное мерцание голубых волчьих глаз.
– Ах ты… кобелина! – начал искренне возмущаться он, колотя Дерека по каменной груди, но тот и бровью не повел. – Блять! Хейл! Так нечестно! Верни мне мое опьянение! Я хочу проснуться с похмельем!
– Я обеспечу тебе такое похмелье, что ты еще неделю с кровати встать не сможешь, – заявил бесчувственный гад в ответ. Он достал из кармана призывно звякнувшие ключи от Камаро и дразняще потряс ими перед лицом загипнотизированного этим божественным зрелищем парня. – Не хочешь прокатиться?
Стайлз быстро облизал губы. В нем боролись два желания: выжать из детки Дерека все, на что она способна, и выжать из Дерека своим игнорированием и надутыми губами всю ту ересь, которую он вбил в свою дурную волчью голову по поводу мамочки его будущих детей.
Жадность победила. Стайлз стремительно выхватил у Дерека ключи, пока тот не передумал, и поспешил к выходу, успев по дороге прокричать Скотту, чтобы тот оторвался за них двоих. Скотт весело улыбнулся ему в ответ и в танце увел несопротивляющуюся Эллисон куда-то в темный уголок. Айзек и Бойд, лишившиеся подруги на неопределенный срок и коротавшие время игрой в дартс, проводили альфа-парочку странными взглядами. Дерека они еще могли воспринимать, как своего вожака, но Стайлза… в этот момент нещадно клинило даже их волков. Питера и Лидии видно не было, Стайлз искал их взглядом и злился из-за того, что не находил. Пускай Дерек коварно заставил его сменить гнев на милость, он все еще не доверял Питеру настолько, чтобы доверить ему самое ценное – Лидию. На танцполе Джексон и Дэнни смазано мелькали в толпе движущихся ног, рук, лиц, тел, они не скрывались и не таились, увлеченные друг другом. Дени давно был открытым геем, но его все равно любили, даже колбасящийся от гомосятины тренер Финсток, а Джексона все просто тупо боялись. Попробуй сказать этой хладнокровной твари, что тебя не устраивает ее ориентация. Хотел бы Стайлз взглянуть на этого каскадера-самоубийцу.
Они с Дереком, наконец, вышли на улицу. Стайлз вдохнул морозный, декабрьский ночной воздух, мелко задрожав от холода, и зашелся восторгом, когда в ответ на нажатие кнопки снятия сигнализации красавица Камаро приветственно помигала ему оранжевыми поворотниками под мелодичный “пик-пик”.
– Я правда могу сесть за руль? – последний раз, на всякий случай, уточнил Стайлз, с надеждой вглядываясь в лицо Дерека, чтобы убедиться, что ему все это не мерещится в пьяном угаре.
– Правда. Но если поцарапаешь хоть бампер, я тебя отдеру прямо на капоте, без подготовки и на сухую, – насмешливо произнес Дерек. Ему нравилось видеть своего мальчика таким – возбужденным, с горящими предвкушением глазами и немного безумным (характерным) выражением лица. Дерек собирался сделать все, чтобы тот всегда оставался неугомонным, неунывающим Стайлзом Стилински, который не глушит свою боль в алкоголе и не разваливается по частям прямо у него на глазах. Ради этого он готов пожертвовать даже свой девочкой, легкая встряска ей точно не помешает.
– Не провоцируй меня! – укоризненно воскликнул Стайлз, который боролся теперь с искушением задеть что-нибудь зеркалом бокового вида, чтобы волк исполнил свою угрозу. – О, детка, привет, – он любовно погладил блестящий, зеркальный, еще не успевший остыть капот, с тихим трепетом обожания и вожделения приоткрыл дверцу и быстро нырнул в уютное, удобное сиденье. Подвинул его ближе к рулю, положил на него шаловливые руки, которые заскользили по его окружности, жадно лаская словно возлюбленную девушку.
Дерек, сев рядом, с весельем наблюдал за ним, не мешая ловить кайф. Стайлз был одержим этой тачкой, кажется, даже больше, чем им.
– Ну что? Готов? – спросил он, когда Стайлз, отрегулировав водительское место под себя, решительно взялся за ручник, уже выжав сцепление и поставив первую передачу.
– Это ты готов? – с хитрющей улыбкой вернул ему парень, сверкнув на него своими янтарными глазами, и с воплем “Йохууу!”, проворотом колес, ревом двигателя и дымом от горящей резины, оставившей на асфальте черные следы, сорвался с места. Он переключал передачи одну за другой, едва успевая поднимать сцепление, и набрал максимальную скорость за считанные секунды.
Дерек не мог отвести от него глаз. Он был очарован, зачарован, заколдован. Стайлз улыбался от уха до уха, и его восторг был таким ярким и чистым, что у волка начинал шалить пульс. Он мужественно старался справиться с выражением своего лица, но уже давно лыбился, как идиот, так что скулы сводило с непривычки.
– Сверни сейчас налево, – сказал он, когда Стайлз вынужден был остановиться на красный сигнал светофора. Улицы в такой поздний час были пусты, машин на дороге практически не было, но ПДД никто не отменял. Как говорит отец, “каждое серьезное преступление начинается с одного маленького, невинного проступка”. Стоит только сделать шаг в сторону, дать себе послабление, закрыть глаза на ерунду, и вернуться на верный путь уже практически невозможно.
– Там же тупик, – Стайлз, тем не менее, тронулся, как только им загорелась зеленая секция. Они выехали на большую, пустынную площадь у заброшенного завода. В растерянности Стайлз остановился, задаваясь вопросом, зачем они сюда приехали. Уж не собирается ли Дерек поиграть с ним в ролевую игру под названием “маньяк и жертва”?.. Но, не успев как следует додумать (и возбудиться), почти сразу получил ответ:
– Долго не мог придумать, чем бы тебя порадовать, раз от подарка ты отказываешься, – Дерек перехватил удивленный и непонимающий взгляд парня и улыбнулся ему. – Хочешь научу дрифтовать?
Стайлз в который раз провалился в небытие восторга, где он мог лишь хлопать глазами, широко открывать рот и издавать нечленораздельные звуки. Но Дерек ждал ответа, застоявшаяся у лофта Камаро тоже, и все, что парень смог выдавить из себя, это единственное и однозначное: “ДА!”.
И, пожалуй, он все-таки подумает о том, чтобы ответить “да” на предложение Дерека наплодить кучу маленьких Хейлов-Стилински. Хейлински? Звучит неплохо.
Пожалуй, он уже решил, чем займется после окончания школы.
***
– Я думал, твой первоначальный план отменяется, – нервозно произнес Стайлз, – в связи с тем, что Скотта обратил не Ричард.
– Если это сделала Иден, будет неплохо с ней встретиться, – заметил Дерек. – У меня найдется к ней парочка вопросов, которые я бы очень хотел задать.
– Мне это не нравится. Мне с самого начала это не нравилось, – бормотал Стайлз, заламывая пальцы. Дерек, оторвавшись от дороги, коротко взглянул на него, не понимая причины его беспокойства. – И мы ничего Скотту не скажем, да?
– Не скажем, – подтвердил волк. – Все должно выглядеть естественно и убедительно.
– А это не опасно? – спросил парень, взволновано глядя на как всегда невозмутимого Дерека Хейла, который одной левой правил своей крутой Камаро на скорости под семьдесят миль в час.
– Ардженты неплохо на мне попрактиковались в свое время, – насмешливо ответил Дерек, – они с Каленом пытались меня поймать несколько месяцев. В итоге им все-таки это удалось. С минимальными потерями с обеих сторон. Так что для Скотта это будет просто зачетным экзаменом после всех наших тренировок. Поверь мне, на них ему было намного больнее, чем будет сейчас.
– И Эллисон? Ей тоже никто ничего не скажет? – еще больше начал нервничать Стайлз, и его речь ускорилась настолько, что разобрать отдельные слова в этой каше звуков мог только волк.
– Я же сказал. Нет. Они ничего не должны знать.
– И ты с самого начала собирался со Скоттом это сделать? Устроить на него облаву?!
– Да, и Скотт согласился, – заметил Дерек, – Стайлз, все не так страшно, как ты себе представляешь. Его погоняют немного по лесу и все.
– Ага, а еще всадят парочку пуль…
– Стрел. Их проще будет потом вытаскивать.
– Утешил, – буркнул Стайлз.
– Я стрелял в волчат аконитовой дробью на одной из наших тренировок, – решил окончательно добить Стайлза Дерек. – Она не опасна, но крайне неприятна. Так что Скотт примерно имеет представление о том, какая стрела в него угодит – аконитовая, серебряная или просто свинцовая. Я повторю: его жизни ничего не угрожает. Более того, это будет для него отличным уроком. Не все охотники такие терпеливые, как Ардженты.
