Текст книги "Mortal Kombat: Icedpath"

Автор книги: Ахэнне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Он вошел в сквер. Под ногами шелестели первые могикане отмерших листьев. Саб-Зиро ерошил их носком ботинка. Кристальная предзимняя погода ожидания нравилась ему.

Сокровенное уединение тоже.

Он втянул свежий, чуть с горьковатой прелостью аромат сквера. Смоук бы, наверное, почуял тысячи и тысячи разнообразных оттенков (недаром выступал советчиком Рокси в выборе парфюма), Саб-Зиро же тонкостей не воспринимал… просто получал удовольствие – тихое, мирное, такое недоступное в Клане.

Сейчас "сладкая парочка" встретит его воплями, истерическим хохотом Рокси и гремящей рок-музыкой. Смоук заделался поклонником Iron Maiden и Led Zeppelin, Саб-Зиро же предпочитал мрачноватые медитативные композиции – Pink Floyd и т. д. Встретят хроническим бардаком с убежавшим кофе, подгоревшим завтраком и саркастичными комментариями. Выяснится, что скисло молоко, заплесневел сыр, и кто-то слопал последнюю пачку печенья, после взаимных обвинений подозрение падет на Саб-Зиро, и ему, безответному, придется шагать в супермаркет…

Саб-Зиро усмехнулся. Сценарий предсказуем. Ветер дует по заданной траектории, и огонь всегда рыж…

Еще несколько золотых, будто драгоценные украшения, листьев плавно опустились к ногам Саб-Зиро. Подкатила щемящая тоска.

Земля – хороший мир… но сонный и параллельно преданный суете сует. Земля не ведает об ужасной угрозе, а зловещий колдун Шэнг-Цунг и тиран-Император Шао Канн планируют раздавить ее, сломать, словно изящную, но хрупкую раковину.

А его, Саб-Зиро – ждет еще и смертный бой с призраком. Но сейчас месть чудилась чем-то далеким, а память брата – светлой, без запекшейся темной кровью каймы приговора.

Ведь можно ж это – жить, радоваться… любить? Не мстить, не ликвидировать неугодных Клану… не биться насмерть, почитая каждый выгаданный день – чудом. Бесполезным, ибо смерть порой – благословение.

Можно… Смоук доказал теорему.

Но не Саб-Зиро.

Каждому свое.

На макушку приземлился особо нахальный лист клена. Саб-Зиро снял его с волос, покрутил черенок в пальцах, украсил желтую пластинку белой льдистой каймой. Он бы с удовольствием еще побродил по дремлющему скверу, но вездесущие люди постепенно заполняли его, а главное – его ждали. Те, кому он был нужен.

Нужен. Чего ж еще? Как он смеет жаловаться?

Он ускорил шаг. Улыбаясь.

…Гудящую тревожно толпу вокруг входа в их дом он заметил за квартал. Последние триста метров Саб-Зиро преодолел несколькими прыжками понимания.

Зеваки перебрасывались малоосмысленными фразами, но за слух цеплялось слово "убийство". Саб-Зиро рванулся через толпу, оттолкнув двух парней в джинсовых костюмах.

Надрывно визжали сирены "скорой" и полиции, что-то вынюхивало ФБР. Чернокожий мужчина окликнул Саб-Зиро:

– Эй, приятель! Туда нельзя!

Саб-Зиро ослушался приказа. Не заботясь о будущих сплетнях и конспирации, он кувыркнулся через человеческий рой мух, слетевшихся на стальной аромат свежей крови. Лифт оказался заперт, он помчался по лестнице.

– Нет, – выдохнул он на пороге квартиры Рокси. – Нет, нет…

Дверь снесена, крупные щепки валялись небрежно, точно на строительных лесах. Квартира перевернута до непристойности, будто вскрытый любопытными жестокими руками труп. Бурая засохшая корка окрасила сломанную статую овчарки, повсюду валялись разнообразные мелочи, наподобие дисков, жеваной пленки видеокассет и разбитой посуды.

К носку ботинка Саб-Зиро прилипли обрывки эскизов нового комикса Рокси.

(Ледышка, зацени! Правда клево, а? – Э… ну да… конечно)

Большеглазые красавицы лыбились восторженно и сардонически из-за красных следов подошв.

Он сжал кулаки.

Он не захотел делать следующего шага. Он знал, что увидит. Огромный сосуще-пустой космос уже навалился, дробя его кости, скручивая нервы мясорубкой, но последний шаг дрожал бесплотной ниточкой-надеждой.

Он шагнул.

Рокси лежала на том самом тюфяке, словно издевательски копируя первый их вечер, когда она столь уверенно объявила "Я с вами до конца". Саб-Зиро почудилось, что сейчас – тот же самый день, а происходящее – очередной кошмар, галлюцинация…

(призраки, убирайтесь!)

Реальность рухнула на него оползнем. Он сомнабулично подошел поближе.

Грудь рыжей девушки была неровно вскрыта, алые со скользкой синевой внутренности беспардонно вывалились на тюфяк. Белые вкрапления костей – ребер, даже позвоночных дисков – уродливо выпирали из сплошной раны. Ее буквально вывернули наизнанку, подобно плюшевой игрушке. Кровавые пятна засыхали на ее ложе, на полу, на потолке.

Светлые глаза неотрывно пялились на Саб-Зиро. Не упрекая, но детски-беспомощно вопрошая: "Я ведь не виновата, правда?"

Размолотое крошево техники, свидетельствующее о продолжительной драке, похоронно хрустело под ногами. Саб-Зиро бережно положил Рокси поуютнее, прикрыл ее жуткие

(провалы)

твердым от застывшей бордовой корки одеялом.

– Спи, – проговорил он сухим непослушным ртом. Слюна свернулась кислым молоком.

Поднялся и походил еще по квартире. Сейчас прибегут озлобленные полицейские, но ему все равно… надо найти Смоука. Он не сумеет похоронить их, но и не даст издеваться патологоанатомам. Он заморозит всю страшную квартиру, запечатает морозной стеной ласковой хрустальной смерти…

Трупа Смоука он не обнаружил. Вот здесь он явно дрался с кем-то… с тремя, нет, четырьмя людьми. Сражался отчаянно, вихреподобно, с яростью осужденного, но противники применили нечестный прием… ему сломали лучевую кость и обе ключицы… схватили его.

Забрали.

Чтобы добить с дальнейшими пытками.

Ногти Саб-Зиро с мерзким скрежетом царапнули оконное стекло.

Лин-Куэй. Лин-Куэй нашли их. Его. А Рокси – стряхнули, как соринку с костюма. Помеха.

– Не-е-ет! – взвыл Саб-Зиро, разбивая кулаком окно. Крупные осколки взметнулись сияющим солнечным фонтаном, исполосовали его вены, вросли в его кожу.

Только теперь он ОСОЗНАЛ все. И горечь его была – кувалдой, обрывом и копьями. Самым иссушающим пламенем. Горло охватила судорога, он прижал свои холодные руки ко лбу.

(почему, почему… за что? Проклят? Боги ненавидят меня… Но за что – Смоука, Рокси…? МЕНЯ обязаны были забрать, а не Смоука… а я прохлаждался, пока их убивали… я бы мог остановить убийц или умереть рядом…)

Слишком сладкая судьба – умереть. Не выйдет.

Будь ты проклят, Ледышка! – тонкий гномий голос прозвучал пародией на Смоука. Или Рокси. Я схожу с ума, безучастно констатировал его разум.

Вот и славно.

(нельзя… нельзя сдаваться… ты позволил себе чувствовать, и сердце твое – не лед больше, оно мягко… поэтому потеря тяжела, но снег тает медленнее льда. Теперь иди дальше).

– Да пошли вы к черту! – еще одно окно вытошнилось в шумный мегаполис. Сейчас сам располосованный Саб-Зиро выглядел одной из жертв, но он не ощущал физической боли, ибо внутри него царствовал ад.

Скорпион. Добрался. До. Него.

В облике его же врагов – Лин-Куэй. Сравнение почти смешно.

(эй, малыш? Вот ведь каково – лишиться тех, кого любишь? Отведай из моей чаши, малыш… вино протухло и кисло разъедает оголенные проводки нервов, но пей же до дна!)

Саб-Зиро сел рядом с выпотрошенной Рокси, гладя ее жесткие от лака и крови волосы. Он сомкнул ей распахнутые веки. Он призвал Стихию, и мерцающая могила сокрыла девушку от будущего разложения. Ныне она – только стылая вода, и густые тяжкие ее капли напоят землю, травы и цветы…

Саб-Зиро запрокинул голову, гудящую и пустую. Закрыл глаза – несознающе, потерянно. Отчетливо, гораздо явственнее хаоса засохшей крови, мелькали воспоминания. Шутки Смоука, подколы Рокси…

Их легкомысленное счастье – белые ирисы. Растоптанные.

Вот и все, подумал он.

Через десять минут Саб-Зиро покинул квартиру.

Майор Джексон «Джакс» Бриггз обругал нерасторопных полицейских за то, что они пропустили кого-то на место преступления. Полицейские невнятно промычали что-то о «чокнутой» скорости нарушителя, Джакс отмахнулся.

Чудовищно кровавое убийство приводило даже его в шок. Обрывки информации, добытые из отупевших от ужаса соседей складывали пренепонятную картину. Убитая девушка, Роксана Лайт, двадцати лет от роду, несмотря на бесшабашный нрав и тягу к всевозможному экстриму, с преступными группировками связана не была, наркотиками не баловалась… Привела, правда, месяца полтора назад двух парней – с одним крутила бурный роман, второй жил "просто так". Но гости так же вели себя мирно.

"Ее жених-то? Милый мальчик… Вежливый, улыбчивый, вот только курил много", – причитала бабушка-соседка. – "Ну, другой молчаливый… но не убил бы, он не ревновал-то никогда".

Кстати, "жених" растворился, но другая соседка твердила, будто его утащили. Описать похитителей она затруднялась.

С подобной информацией каши не сваришь.

Гудела "скорая". Джакс злился на врачей: какого дьявола они торчат тут, когда девицу раскромсали рождественской индейкой? Мертвых воскрешать современная медицина, вроде, не умеет.

И где Соня пропала? Она идеально распутывала самые скверно пахнущие дела, вроде этого. Родные представления не имеют, он наводил справки – молчание…

Дурные версии Джакс гнал прочь.

Окей. Соня – "совсем из другой песни". Вернемся к нашей Роксане Лайт и якобы утащенному жениху.

Джакс искренне надеялся, что группировки типа "Черного Дракона" к кончине несчастной мангаки непричастны. Иначе – пропал ее бойфренд…

Кстати, где там третий жилец… он-то чем занимался?..

Майор недодумал логическую цепочку, когда на пороге оцепленного желто-черной клейкой лентой, схожей с дразнящим языком, дома появился зомби.

Именно зомби – иначе и не опишешь. Окровавленный, он двигался шатающейся деревянной походкой, темные глаза тускло вперились в одну точку. Декорация фильма ужасов.

Тяжело опустился на ступени, не обращая внимания на сбегающихся врачей и полицейских. Джакс поспешил к новому персонажу малоприятной истории.

Какой-то медик, помянув Гиппократа, прорвался к окровавленному парню, в чьих бесчисленных свежих порезах торчали крупные куски оконного стекла. Толстый бинт-жгут приготовился затормозить хлеставшую темную венозную жижу. Медик с воплем отдернул руки: точно коснулся глыбы льда. С недоумением подул на обоженные холодом пальцы.

"Что, дьявол задери, происходит?" – Джакс распихал врачей и полицейских.

– Ему необходима медицинская помощь! – повторял попугаем медик.

"Зомби" отсутствующе глянул сначала на врача, потом на Джакса. Вцепился в самый здоровенный осколок, с омерзительным хлюпом вырвал его, сжал в кулаке. Кровь залила свежей порцией рубашку, джинсы, лицо… много капель попало и на окружающих.

Кто-то из женщин-зевак взвизгнул.

– Парень, – Джакс наклонился к полуневменяемому "зомби". Окей, надо привести его в сознание… неизвестно, чего уж он сотворил с врачом, но что-то тут ОЧЕНЬ неправильно… – Ты – друг Рокси?..

Тонкие губы исказились в болезненном оскале.

(ты – друг – Рокси?)

– Эй! А про ее жениха что-нибудь слыхал?

("жениха"… да… мы убегали от нашего рока, но его – настиг, а я все еще жив… все еще жив).

Он соскользнул со ступеней. Его тщились задержать… бесполезно, вскрикивали от запредельного холода. Точно горе отсекло все чувства его, и теперь он распадается… отравляя других своей болью.

И холодом.

– Твою мать! – выругался Джакс. – Я – не Малдер! Мне не нужны "секретные материалы" и замораживающий всех урод!

Он побежал за медленно удаляющимся "зомби". Алая дорожка виляла за ним. Удивительно, что он до сих пор не отключился, ведь потерял не один литр животворной жидкости.

Он замер в нескольких сантиметрах от цели.

(не трогай его, Джэксон Бриггз)

"Зомби" уходил прочь. Полицейские наперебой докладывали, что в нем стопроцентно опознали второго жильца Роксаны Лайт, но Джакс не смел гнаться за теоретическим подозреваемым.

Внезапно тот исчез в бледной фиолетовой молнии. За коей через полсекунды последовал гром.

Потребовалось несколько минут, чтобы сфокусировать взгляд. Непослушные, словно у наркомана, зрачки дернулись в конвульсии. С риском выткнуть глаза обломками стекла, торчащими из предплечий, точно игры дикобраза, он прикрыл лицо.

Ярко. Без крупинки тени. Будто на операционном столе.

(оставьте…)

– Не отворачивай лицо твое, – голос был везде, не исходил от какого-то конкретного места.

(оставьте меня…)

– …В покое! – крикнул он. Слепящее "нигде" спроецировалось в рослого, на голову выше самого Саб-Зиро, человека. Он носил странную одежду и коническую шляпу. В глазницах же сконцентрировалось всемогущее сине-белое свечение. Саб-Зиро узнал его. Не-человека. Бога.

– Что ты хочешь от меня, Рэйден? – Саб-Зиро отвернулся от такого всесильного, властного сияния. Вот она – Стихия без примесей, Сила – без инкрустации слабости смертных. Ну а он-то причем?..

– Лицо твое – тьма, и в душу твою закрался сумрак, – сказал Рэйден. – Но не забывай, ты Избран Богами для Смертельного Боя, и это – предназначение твое.

– Избран. Да. Чудесно, – Саб-Зиро с несвойственной ему яростью рванул из истерзанного тела несколько ломтиков, когда-то бывших окном. – Избран. А если мне ПЛЕВАТЬ на Шао Канна и Шэнг-Цунга… если я не желаю участвовать в Турнире? Твои Боги отобрали у меня всех, кто был дорог мне!.. И чем они лучше тирана-Императора?

– Горе отравило разум твой, Посвященный Холода. Позволь же твоей Стихии вернуть тебе самообладание. Ты – ниндзя, воин, а не плакальщица.

Саб-Зиро захохотал:

– Еще лучше, Рэйден. Спасибо, что неврастеником не обозвал… Только, знаешь ли, я – человек. Всего лишь смертный… Всего лишь. У меня был лучший друг – теперь он мертв, у друга была Любовь – теперь она – пригоршня талой воды – где справедливость, о мудрый бог?!

Взор Рэйдена ожег Саб-Зиро с головы до ног:

– Не тебе судить о справедливости, Саб-Зиро, Посвященный Холода, ибо деяния Древних Богов – изначально благи, и нет изъяна в них, в тебе же говорит гордыня.

– Гордыня?! Нет… Моя вина – в том, что не уберег их. В том, что впутал в петлю смерти… Да, я признаю. И никогда не прощу себе этого, Рэйден, – он закусил губу. – Рэйден… я не хочу участвовать в Турнире. Я – отказываюсь. Я вернусь в Китай и убью всех Лин-Куэй. По очереди. Я не стану вызывать их на дуэль, они предали Честь, пусть и от меня не ждут благородства. Я заставлю их страдать, – глухо, тяжело выговаривал Саб-Зиро. Из порезов сочилась кровь, и ему чудилось – это льдистое марево, что пожрет убийц Смоука и Рокси. Да свершится. – Я бы Охотился и на Богов, если б сумел дотянуться…

– Достаточно, Посвященный Холода, – остановил Рэйден. – Ради памяти брата твоего, преодолей теперешнюю боль.

Внезапно тон Рэйдена сделался мягче – не грохот грома, а шепот человека. Друга.

– Поверь мне, Саб-Зиро, я ведаю, что есть мука и смерть, предательство и потеря близких. Но ты не вернешь их ни вековечным трауром, ни бессмысленной жестокостью. Ты великий боец, но и тебе не под силу противостоять целому Клану и Богам. Да и не нужно это…

– Тогда – что мне делать, Рэйден? – выкрикнул Саб-Зиро. – Оставить так?!

– Всем воздастся по деяниям их, – невесело усмехнулся Рэйден. Будто повторял чьи-то умные слова… но не слишком доверял им. – Тебе – Турнир, защита Земли.

– А как же Клятва? Я поклялся мстить… Скорпиону, Лин-Куэй…

– Древние Боги рассудят, Саб-Зиро. Я не имею права отвечать тебе…

Он замолк. Саб-Зиро тоже. Гигантская медуза усталости растерла его в щупальцах, атрофируя мысли, чувства… Он так устал. Он разбит – не склеить… лед нельзя склеить, и бессмысленно собирать осколки.

(я все еще жив)

Зачем? Глупо… если бы он погиб вместе со Смоуком и Рокси – как бы проще все стало. Смерть решает самые трудные задачки, у нее на все готов идеально точный ответ.

(я – должен жить)

Не из-за приказа Древних Богов. Бунтарь-Саб-Зиро послал бы и самого Тьена к Шэнг-Цунговой бабушке, но Турнир…

Не во имя смерти – но спасения.

Но – почему он?!

– Почему – я?!

– Подойди сюда, – позвал Рэйден. Сквозь туманное "нигде" Саб-Зиро последовал за богом.

– Смотри, – произнес тот.

Саб-Зиро смотрел. В пустоту. Она неторопливо загустела, извиваясь спиралью. Открылся вид на Землю из космоса.

– Ну и что? – безучастно пожал плечами Саб-Зиро.

Видение сфокусировалось на каком-то густонаселенном районе. Люди, много людей, мегаполис кипел аналогично Сан-Франциско. Молодая женщина ведет за руку дочку с салатовым бантом в белокурых локонах, стайка тинейджеров шумно обсуждает новую компьютерную игру. Влюбленная парочка, таясь от посторонних взглядов, украдкой целуется. В сквере, столь схожем с осенним парком Сан-Франциско.

– Ты желаешь им смерти? – отдаленный гулкий, будто из колодца, риторический вопрос.

– Нет. Мне все равно.

– Смотри.

Другая картинка. Спокойные леса, умиротворяющая прохладная зелень, уже расцветившаяся осенней модой. Лес живет его неприметной, отстраненной и необходимой всему живому, судьбой. Зачастую – не пересекаясь с людьми.

Рябь на поверхности огромного озера хрустальна, позванивает тонкой игристой мелодией.

– Ты хочешь, чтобы это исчезло, обратилось мертвой пустыней?

– Мне… все равно.

Щелк. Китай, безошибочно определил Саб-Зиро. Храмы богов и мудрецы, хранящие древнее Знание, столь непохожее на летальное искусство Лин-Куэй. Пожелтевшие от времени фолианты подобны святыням в благоговейных руках учителей – и восхищение переливается слезой в распахнутых глазах учеников. Мудрость не умрет, пока есть это.

(мне… все… равно)

Царство вечной мерзлоты, печальной фиолетовой ночи. Безмолвное и белое, не нарушаемое ничьим вторжением. Исполинские ледяные сталагмиты растут из навеки уснувшей земли… но и здесь есть жизнь. В бархатном море виляют хвостом рыбки и диковинные существа…

(нет… даже там я не буду счастлив… я изменился, холодное уединение – не наслаждение более)

Снова город. И девушка, одинокая, похожая на стебель травы. Она кого-то ждет, и внутри ее – трепетное предвкушение счастья. Девушка рыжа, точно Рокси. Внезапно с балкона спрыгивает гибкий юноша с темно-платиновыми волосами. Объятия.

(они так похожи на Смоука и Рокси…)

– Рэйден! – отвернулся от "экрана" Саб-Зиро. – Но – при – чем – здесь – я?!

Уголком глаза он схватывает ПЕРЕМЕНЫ, что корчатся, подобно плазме, а его мир – бумага в пепельнице. Орды неназванных, жутких тварей в магме и ураганах ломают стены Мира, растаптывая все…

…зеленый детский бант так пурпурен от крови…

…в обломках небоскреба бьются непонимающие, схожие с червями тела тех, кто только что был счастлив…

…лес выгибается в предсмертной агонии пожара…

…мерзлое уединение булькает кипятком, а верещащие твари наводняют его…

…книги горят, сопровождаемые смехом вторженцев, какой-то скелетоподобный монстр нанизывает мудреца-книжника на копье, и тот, едва вздрогнув, умирает – тихо, недоуменно. Рядом валяется отрубленная голова восторженного ученика…

…и столь остекленело распахнуты невидящие зрачки рыжей девушки…

(Рокси!)

– Рокси! Смоук! Нет… – Саб-Зиро отшатнулся от сна, неожиданно мутировавшего в кошмар. Съежился на "полу".

– Ты в силах предотвратить вторжение Шао Канна, хотя несколько городов уже захвачены.

– Что?!

– Место Смерти – не одно. Это раковая опухоль, она разрастается и поглощает все здоровые клетки. Тебе бы следовало торопиться.

Саб-Зиро глотал ртом безвкусный воздух. Решение принято за него, кто говорил о свободе выбора? Какая издевательская шутка.

Смоук. Рокси. Я иду на Турнир.

– Ты мудр, Посвященный Холода, и твои друзья гордились бы тобой. Теперь иди же к Храму Ордена Света и присоединись к остальным Защитникам Земли.

Саб-Зиро кивнул.

– Нет, подожди, – задержал Рэйден. – Позволь вылечить твои раны.

Саб-Зиро снова рассмеялся. Вот ведь как – сам Бог Грома будет его целителем… тех повреждений, что он, как суицидник, нанес себе, бессмысленно тщась облегчить страдание от потери.

Что ж. Вот символ.

Ты-должен-перешагнуть-и-идти-дальше. Так начертано.

Приятная прохлада, слегка искрящая электричеством, коконообразно окутала его. Саднящие порезы закрылись. Он втянул пахнущую озоном серебристо-голубую ауру…

Иллюзии рассеивались.

(я готов к Битве, Рэйден)

Кинжалоподобное страдание выскользнуло из его души, словно энергетическое исцеление Рэйдена прикоснулось и к духу, остановив и это кровотечение. Осталась тоска-память… глубинная, грустная, лучисто-платиновая… и подталкивающая продолжать его Путь.

Путь Посвященного.

Путь Избранного.

А Проклятье – пускай провалится в Не-Мир!..

(конец первой части)

ЧАСТЬ 2. «СМЕРТЕЛЬНАЯ БИТВА»

Лю Кэнг потерял счет дням с тех пор, как, вернувшись победителем с Турнира, обнаружил Храм Света в руинах. Гнев и ненависть, боль и нежелание принять правду опалили его мозг, кожу и дух.

Сказать, что он выдержал идеально – погрешить против истины. Он рассеялся.

Он ринулся бы в новый, алогичный бой-месть, но ему приказано: Жди. Час еще не настал, прими же испытание достойно Воина Света.

Он подчинился.

Приходил Рэйден и Кунг Лао, якобы потомок самого Великого Кунг Лао… их слова блестели драгоценными алмазами, колючей россыпью. Лю думал, что алмазы в гниющей гангрене – это не красиво. А больно.

Бриллиантовая пыль врезается глубже.

Покорность и умение принять жребий не относились к достоинствам Чемпиона… недаром, Шэнг-Цунг поймал его именно на самую горькую и безотказную приманку – смерть Чена.

Лю перебирал остывший пепел, складывал из углей пирамиды. Он напоминал ребенка, играющего в песочнице… или маньяка-фетишиста, окончательно порвавшего с объективно происходящим.

Потом – о, гораздо медленнее, чем это можно выразить пересказом – разрывы затянулись. Он успокоился, вспомнив наставления мудрецов, всегда держать "я" и мысли в равновесии с самим собой.

Кунг Лао помог родичу, но по мере того, как душевная мука зарубцовывалась, являлся все реже. Как-то сообщил: "Готовься к следующей Смертельной Битве", да намекнул об угрозе со стороны Шао Канна…

В последние, прохладно-осенние, моментально порыжевшие дни он не являлся вовсе. Впрочем, Лю Кэнгу уже не требовалось выходить из транса не-жизни. Он победил еще одного противника. Себя.

В тот вечер Лю предчувствовал: настороженно-размеренное его существование на территории потерянной китайской деревушки завершается. Наитие велело ему спешить к руинам Храма.

Там его ждали.

Человек, встретивший Лю Кэнга, показался смутно знакомым Чемпиону Смертельной Битвы. "Откуда?", – удивился он, и не нашел ответа.

Не знаком. Похож на кого-то.

Пришелец сидел у ручья, когда-то чистого, освященного, теперь – забитого пеплом и черной угольной крошкой, погрузив в оскверненную влагу тыл ладони. Лю хотел спросить "полу-не-знакомца", кто он вообще такой и что здесь делает… и мельком глянул вниз.

Ручей подернулся коркой инея, хотя температура держалась явно плюсовая.

Так.

Столп пламени, похороненного под медитативно-отстраняющим насильственным успокоением, вырвался из темницы. Лю Кэнг принял боевую позицию.

– Я думал, ты умер, прихвостень Шэнг-Цунга, – выкрикнул Чемпион. Снова Шэнг-Цунг. И его дрессированный пес, жуткий Замораживатель, с которым Лю пришлось столкнуться, и которого вроде прикончил другой монстр – ниндзя-скелет Скорпион. Зло, оказывается, бессмертно. А Храм Света – нет.

– Приветствую тебя, Лю Кэнг, – традиционным поклоном обратился к Чемпиону Мастер Холода. – Но ты не прав, дав определение мне. Я враг Шэнг-Цунга.

– О да, разумеется. Ты придушишь любого – ради того, кто сунет больше денег… или просто для развлечения! – отрезал Лю Кэнг. Он уже прикидывал преимущества и недостатки противника.

(это нечестно – биться с ТАКИМ врагом вне Турнира!)

Но осквернять останки Храма Лю не позволит.

– Я прощаю тебе оскорбление моего брата, Лю Кэнг, – выражение лица ледяного ниндзя, почему-то на сей раз не надевшего маску, не менялось. – Но впредь сдерживай язык.

(брата… их что, еще и несколько?!)

– Ты ведь – Саб-Зиро?!

– Да. Так меня называют. Но я не тот, кому противостоял ты на Турнире.

Лю Кэнг убрал со лба прядь волос.

– Значит, убитый Скорпионом – твой брат? А ты…

– Избранный для Турнира, так же как и ты, Лю Кэнг. Защитник Земли.

– Ха! Так я и поверил! Лин-Куэй триста лет работают на зло… впрочем, они работают на кого угодно, лишь бы платили!

Саб-Зиро мигнул. Первый жест мимики за всю беседу.

– Я больше не Лин-Куэй, – негромко проговорил он. – И достаточно об этом. Рэйден поручил мне разыскать тебя и остальных Защитников: время Сбора пришло.

Лю Кэнг всмотрелся в лицо врага… не-врага. Союзника. Уродливый шрам, пересекающий правую часть лица, докладывал о многом: Лю слышал – такими, магически незаживающими – метят отступников в Кланах, подобных Лин-Куэй.

Что ж. Саб-Зиро не лгал.

– Прости, – опустил глаза Чемпион. – Прости, что заподозрил в тебе врага.

Саб-Зиро не среагировал.

Лю Кэнг обернулся к руинам. Почему-то злоба, заросшая полынь-травой и лишайником искусственного забвения, снова воздвиглась. Злоба – пламя, что прожигает любой самообман.

Турнир откроет карты. Турнир выхлестнет и огонь, и лед… Лю осознал, что не один он ищет расплаты, справедливости…

(ну хоть что-то ж должно быть на этом чертовом Турнире, кроме боли и смерти?!)

Саб-Зиро возвышался безмолвной неподвижной фигурой в паре метров от Лю. Он ждал. Он в свою очередь думал о Смертельной Битве, о брате, не вернувшемся с первой. О себе.

(и о том, кто обещал последовать – но не сумел… не по своей воле)

Он провел рукой по щеке. Шрам напоминал о всяком, но чаще – о Смоуке. Он скомандовал себе не открывать данную дверь, ибо она сходна с коростой язвы.

А еще он изучал Чемпиона.

Лю Кэнг. Имя, звучавшее ругательством в устах Глав Клана. Сам Саб-Зиро никак прежде не относился к Чемпиону – вследствие малоэмоциональности и нежелания делать каких-либо выводов без личного опыта. Теперь же он симпатизировал молодому Посвященному (или просто – воину?) Света. Саб-Зиро воспринимал Свет – непримиримой самоуверенной Стихией, но сей юноша сумел признать свою неправоту. Следовательно, он не один из героев-в-белых-доспехах – палачей, лишенных сомнений – и совести, уверенных, что "дурную траву рвут с корнем", а оступившемуся кара – гибель. Он – не судия. Живой. Человек.

А еще – его дух так же затронут тлением горя.

Разрушенные, осевшие колонны, некогда горделивые и прекрасные, объясняли темную расщелину в Воине Света.

Лю переживал потерю гораздо более явно, ярко и негасимо, чем он, Саб-Зиро… Аловатые, подобно закату, лучи сочились из растерзанной

(где – справедливость?!)

души. Саб-Зиро осязал их. Наверное, потому что испытывал аналогичное.

На Смертельную Битву не призывают счастливых. Так сказал ему Крыло, Мастер Левитации – когда брату пришло изукрашенное виньетками приглашение. Не завидуй. На Смертельную Битву счастливых не призывают.

Он и не завидовал.

Зато теперь сам идет этой дорогой.

– Ну, пошли, а? – Лю Кэнг неправдоподобно уверенно отвернулся от руин. Явно выкрикивая: "Не оглянусь!".

Саб-Зиро кивнул.

…Они брели через сонную деревушку, через невысокие горы, поросшие ельником и какими-то кисло пахнущими кустами. Лю Кэнг, смущенный обществом теоретического врага в качестве союзника, пытался загладить грубость разговором, но быстро сообразил: собеседник из Саб-Зиро – никудышный. Очевидно, экс-Лин-Куэй почитал слова чем-то вроде неприятной необходимости и избегал их со всем рвением.

– Рэйден сказал, что встретит нас?

– Не знаю, – задумчиво ответил Саб-Зиро. – Вряд ли. Он ведь бог.

– Я не собираюсь плыть на Шимуру на Шэнг-Цунговой калоше, – объявил Лю. – Или что-то в таком роде!

– У нас есть выбор?

Лю Кэнг проглотил остаток фразы. Убийственная (ледяная!) логика. Потрясающе.

– Кстати. Тебе известно, что Шэнг-Цунг жив? – Лю Кэнг обогнал Саб-Зиро. По его мнению, можно и ускорить темп, размеренная неторопливость движений Саб-Зиро диссонировала с ответственностью момента. – Император оживил его.

– И это уничтожило твой подвиг? – издевки не прозвучало. Вопрос, лишенный оттеночной окраски.

– Плевать на титул Чемпиона, плевать на подвиг… Негодяй вновь ворует души, Кунг Лао показывал мне города… кое-где уже не осталось никого, и их заполонили порождения Внешнего Мира.

Саб-Зиро вспомнил о Месте Смерти и "картинках" Рэйдена. Наглядная демонстрация подействовала и на него, чего уж говорить о впечатлительном воине Света…

– Для этого Боги и Избрали нас, – Саб-Зиро с кошачьей ловкостью слез с отвесного края оврага, слишком высокого, чтобы просто спрыгнуть. Внизу открывался вид на речушку, потоки воды вели к водопаду и гроту внутри него. Саб-Зиро смутно припомнил инструкции Рэйдена: кажется, сюда.

Лю последовал за ним. Его координаты совпадали. Кунг Лао упоминал о гроте, точно.

Холодная вода заставила его поежиться, он с обидой посмотрел на Саб-Зиро, коим данный "душ" воспринимался чуть не кипятком. Капли, попадая на тело Посвященного Холода, застывали. Стуча зубами, Лю мужественно зашагал под речным водопадом.

Внутри грота вросла в недра планеты дверь. Каменная, застланная зеленым мхом и ракушками. Суетились мелкие рачки.

– Ты предлагаешь сдвинуть эту глыбу? – с сомнением перевел взгляд с десятитонного валуна на себя и спутника Лю Кэнг.

– Я не знаю, – ответил Саб-Зиро.

– Но у нас нет выбора, – закончил Лю. Впрочем, Рэйдену он доверял безгранично.

Они одновременно прижали ладони к скользкому камню, и тот поддался неуловимому усилию извне, рассыпаясь песчаной, сухой крошкой.

– Магия, – прокомментировал Саб-Зиро, запрыгивая в открывшийся проем.

«Стоило ли покидать город, чтобы возвратиться сюда?» —

Саб-Зиро узнал Сан-Франциско моментально. Они спроецировались в противоположном конце его – фешенебельном, обиталище не бедных комиксистов, а избранных Фортуны, но очертания слишком черными руническими письменами отпечатались в нем.

Он незаметно для Лю вздрогнул.

Сосредоточился на задании.

Мелькали дорогие автомобили, несхожие с обшарпанно-нахальной "тойотой", чужие, лакированные.

Лю Кэнг выразительно фыркнул. Инстинктивная неприязнь к "важным шишкам".

– Нам тут не рады, – с отвращением к вызывающе-богатым машинами, домам и палисадникам выдал Лю. – Хотя, я догадываюсь, за кем мы заявились… А, ты мистера Суперзвезду не встречал, не так ли?

– Нет.

Саб-Зиро подсчитывал шансы проскочить незамеченным в мощно снаряженные сигнализацией и собаками дома. Не так и сложно, для него, во всяком случае. Но проверять каждый особняк?..

Что за дурацкие шуточки в виде перманентной телепортации из Китая в Америку?

Вместо ответа Лю выскочил на середину трассы, наперерез очередному приземистому изящному "ягуару". "Ягуар" завилял, сбиваясь куда-то в чужой забор, Лю же снова кинулся навстречу.

Шины высекли из отмытой шампунем улицы сноп искр, и "ягуар" наконец-то остановился. Из машины с явным намерением начистить физиономию всем подряд показался один из тех, кого терпеть не мог Смоук – смазливый парень в модельном костюме и невообразимых по стоимости солнцезащитных очках (зачем они ему понадобились ночью, не понял даже недолюбливающий солнце Саб-Зиро).