Текст книги "Mortal Kombat: Icedpath"

Автор книги: Ахэнне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

(Сарина… это ты напоминаешь о себе – слезами, правда?)

Женщина-демон извернулась кошачьим клубочком, но топазы – расколоты, и она истекает болью, а виновен…

– Да. Ты – эгоист. Ты – ничтожество. Мы ненавидим тебя, и ничего кроме ненависти ты не заслужил!..

(нет же! Она отпустила, он – простил…)

Ненавидим. Ненавидим. Приговор обвинительный.

(нет!)

– Скинь маску, Шэнг-Цунг, – слезы и соль, даже кровавые брызги – кристаллизировались. Лед – это правда. И способ срывания масок.

Раздался хохот. Образы Смоука и Сарины померкли, расплывчато заколебались в запыленном воздухе.

Шэнг-Цунг аплодировал сам себе.

– Видишь, Посвященный Холода, как легко было мне тобой манипулировать. Ты винишь себя за все зло мира, какая очаровательная самоотверженность!.. И какие же вы, "герои", одинаковые. Правда, Лю?

Лю Кэнг, который наблюдал представление вместе с Саб-Зиро, с трудом нашелся что сказать.

(Боги… он ведь – невозмутимый боец, он ведь – убийца… неужели…)

Рэйден, что это – когда плачут ледяные статуи, а Свет и Тьма обретают забытые руны?..

Победа Шэнг-Цунга, вот что.

– Я читаю в ваших душах. Вы – никто предо мной. И несправедливо, что столь жалким созданиям достались энергии Изначальных Света и Тьмы, не так ли? – Шэнг-Цунг словно вырос на несколько метров. Грозный, величественный…

Зло – прекрасно в его всемогуществе?

Или нет его, зла… есть победители и побежденные.

Лю Кэнгу и Саб-Зиро не повезло. Вот и вся сказка.

– Ты – сволочь, – безапеляционно швырнул некроманту Лю. Тот презрительно усмехнулся.

– Опять геройские замашки, Чемпион… Впрочем, неважно. О, и я заболтался с вами… Итак, сейчас я извлеку из вас души, и воссоединю в единое целое, и то целое станет моей силой – Предрассветной Мощью Света и Тьмы!.. Таро Шиннока дает много вариантов, но оно не ошибается. Да свершится Расклад!..

Саб-Зиро будто вывернуло наизнанку. К горлу подкатила тошнота, дрожащая и муторная, точно каждый его атом вспарывали бензопилой и вливали туда концентрированную щелочь.

Впрочем, это не было болью. Мучением – да, но не болью. Просто надвинулась граница, когда мысли о боли выглядели кощунством, агония – луна, прилив…

(океан… Океаны переродились в Они-Коцит…)

Он так и не миновал адского озера. Немезида настигла его.

Конец Пути – тупик.

Что делать?..

Где-то на обочине разума визжал Лю. Планка вздернулась выше его терпения, или же Шэнг-Цунг демонстрировал ему особые картинки.

Картинки…

Черт их подери!..

Догадка Саб-Зиро оказалась верна… Не Смоук, Шэнг-Цунг преследовал его…

(неважно, неважно… луг цветов или пружины – все одно…)

Он выцарапал его, словно устрицу из раковины. И сейчас – пожирает содержимое.

А Лю он вскрыл еще раньше. Проигрыш на первом Турнире – всего лишь цена за сегодняшнюю победу.

Шэнг-Цунг умел платить. И пользоваться плодами.

(а Смоук… он не обвинял… потому, что души в нем не осталось…)

Тогда кто – пощадил, ослушавшись приказа Гончей?..

Саб-Зиро подумал о звездах. Надежде. Некромант вольет в себя силу его и Лю, обретет всевластье… но звезды все равно будут светить в каком-то из миров.

Вот правда.

Саб-Зиро рассмеялся.

(смех – это безумие… это реакция на муку, это – неправильно, и сама Башня поддакивает…)

Нет. Это – звезды. Они – прохладны, и они – смеются.

Шэнг-Цунг сосредоточенно поглощал светло-темную энергию из бьющихся в судорогах смертных. Лю вжался в стенку, крича на ультразвуке. Некромант отметил это с мрачным удовлетворением, память о копьях в его теле была свежа… и он радовался, что проклятый Чемпион получил по заслугам.

Реакция странного Лин-Куэевца (не-Лин-Куэевца, ха-ха) – алогична. Что смешного в потере души?

Шэнг-Цунг покосился на искореженное шрамом и страданием лицо Тьмы-воплощенной, хмыкнул. Тьма всегда странна. Что ж, неважно. Сейчас он заберет жизнь ее, и соединит, и…

Прыжок сзади, скользкие лапы-щупальца и омерзительные, разъедающие дорогую одежду, брызги явились громом.

Словно Боги вспомнили о своих подопечных и ниспослали кару свыше. Уже падая, Шэнг-Цунг успел поиздеваться над подобным предположением. Боги чересчур математичны, они дают второй шанс, но не вмешиваются, а он победил, победил, победил…

– Я – победил! – с отчаянием заорал некромант.

Драгоценные карты Шиннока беспомощно рассыпались по полу. На искрящиеся изумрудные обложки налипла грязь, и колдун с отвращением сморщился.

Кто посмел нарушить Ритуал?!..

Карты зашипели. Карты плавились от кислоты. Враг был невидим, но Шэнг-Цунг определил его.

– Не-ет! – заревел колдун, потому что понятие "ПРЕДАТЕЛЬСТВО" зажглось сорокаметровым табло. Небесами.

Он забавлялся с моральными терзаниями о предательстве – с другими… это его игрушка, его оружие…

Обернутое острием к нему.

Шэнг-Цунг еще не верил в

(все пропало, все…)

неудачу. Он замахал руками и ногами, стараясь настичь неразличимого врага. Капли едкой жижи задымились на рукавах, лацканах и воротнике. Вонь кислотного дыхания

(такая злобная, такая самодовольная)

опалила ноздри колдуна. Ярость восстала изнутри.

– Ты, жалкий раб…

Он не договорил. Апперкот вырубил колдуна. Тотально и надежно.

…Саб-Зиро и Лю Кэнг жадно хватали воздух. Ощущение – словно вынырнули из бездонного Мариинского желоба, и разница в давлении, и приток кислорода – пусть не свежего, но такого бесценного – невыразимая сладость и райское вино.

Магические путы испарились. Они с наслаждением расслабили неловко вывернутые мускулы…

– Лю. Но кто здесь?..

– Я… не знаю…

В изголовье неподвижного некроманта пыльный воздух сгустился:

– Я ззсссдессь, – просвистел Рептилия.

Первым попозновением Лю Кэнга было кинуться в бой. Рептилия… проклятая тварь, заманившая их в ловушку в Живом Лесу, натравившая Деревья, пытавшаяся сожрать…

– Я убью тебя! – рявкнул Лю.

– Зззссамолчшшши, – Рептилия увернулся от Чемпиона, ловко избежал и второй атаки. Саб-Зиро задержал Лю.

– Почему ты помешал Шэнг-Цунгу, Рептилия? – спросил он, внимательно глядя на человекообразную ящерицу.

– Изззссбранные Зззсемли – враги Шшшао Канна, – отпрыгнул на полшага ящер. – Шшшао Канн убиваетсссс братьевссс Рептилии-сссс, – ядовитая слюна проела очередную пластинку Таро. – Изссбраные убивать-ссс Канна, Изззссбранные помогатьсссс Рептилии…

– Вот как! – прищурился Лю. – Внезапная трогательная забота о погибающей расе? И ради сородичей ты спасаешь нас? Так я и поверил!..

– Не совсемссс… ессссть еще… Рептилия-ссс платиссс долг Чессссти! – произнес он.

– Чести! Какая у тебя честь, лягушка! – хмыкнул Лю.

– Не тебессс! Ссссамоуверенный Чемпионссс, Рептилия хочет попробоватьссс тебя на вкусссс! – оскалил желтые зубы ящер. – Но Рептилиясссс платитсссс Зссамораживателю…

– Чего? Саб, когда ты успел оказать услугу ящерице? – изумленно воззрился Лю на Рептилию и Саб-Зиро поочередно.

Саб-Зиро открыл рот, чтобы пересказать эпизод в эденийской ночи, но Рептилия опередил его:

– Дваждыссс… Дваждысссс… Зссамораживатель пощадил Рептилиюсссс, Зссамораживатель сспассс Рептилию от Хоззссяина… от ссскверного Хоззссяина…

Его вид демонстрировал: риплоиды не забывают. Злой Хозяин поручил убить, но "жертва" оказалась не только сильнее Рептилии, но и благородней Хозяина. А позже – спасла от пытки.

– Нет времениссс, – вернул к действительности Рептилия. – Сссмертные не найдут Шао Канна сссамоссстоятельно… Рептилия проведет их…

Ящер нырнул в какой-то коридорчик – узкий и неприметный, совсем как памятный кошачий лаз. Возможно, одно из ответвлений оного.

– Ты веришь ему? – спросил Лю Саб-Зиро.

– Да, – твердо заявил Посвященный Холода. – Честь – это святое. Хоть бы и для рептилий!..

– Ладно уж, – и Лю полез в пахнущий болотом лаз.

Рептилия не подвел. Через десять минут (с учетом того, что "глупые сссмертые" плохо ориентировались в абсолютной темноте), они очутились у неплотно закрытых, вздымающихся ввысь, обернутых золотом и сталью, дверей.

Главный Тронный Зал Шао Канна.

– Зсссдесссь, – сообщил Рептилия.

– Мы поняли, – сказал Лю. Он сглотнул.

Теперь они окончательно у финиша. Счета оплачены, сургуч конвертов взломан, тайны выпотрошены. Список пунктов – черные крестики. Готовность.

Переступите ли черту, или провалитесь в пропасть.

– Спасибо, Рептилия, – Саб-Зиро поклонился ящерице.

– Не благодарисссссь! Рептилия уважаетсссс Чесссть! – и ящер скрылся в моментально захлопнувшемся переходе.

Саб-Зиро приблизился к Лю. И двери.

(снова дверь… последняя)

– Лю. Вызов Императору имеет право бросить только один.

– Да. Я истратил мой шанс, а? Там, в Эдении…

– Лю. Ты один в состоянии одолеть Шао Канна, – мягко произнес Саб-Зиро.

– Но… Саб, я… я провалил однажды…

– Поэтому ты не должен проиграть теперь.

Лю Кэнг постоял с минуту, прикрыв веки. Воспринимая единение.

Китана и Храм Света. Рэйден и Земля. И надежда.

Стоило попробовать.

– Окей. Я брошу ему вызов. Только ты… войдешь со мной?

– Конечно, – улыбнулся Саб-Зиро.

Бесконечый Тронный Зал с порога ошеломил своей пустынностью. Они уже были в нем, когда Шэнг-Цунг назначал оппонентов Защитникам Земли, но тогда в Зале умещалось небольшое войско. Теперь – никого, и он зиял, словно небольшая галактика.

Срастающаяся в черную дыру.

Иссеченные своды возносились в небеса. Вавилонская Башня – Шао Канн будто бросал вызов самим Богам, и острием этого меча был Тронный Зал наточенной ненависти.

И власти.

Лю Кэнг нервным жестом поправил повязку-обруч на лбу. Он беспрестанно сглатывал слюну, он не страшился… но вселенная Шао Канна слишком огромна.

(мы всего лишь смертные, правда?)

Но миновали чересчур много, чтобы отступить.

Шао Канн восседал на его троне. Маска с шипами скрывала какие-либо эмоции, ровное зеленое свечение, похожее на излучение Шэнг-Цунговского Таро, вклинивалось в бордовое освещение Зала.

Лю Кэнг выступил вперед… перед этим он судорожно обернулся к Саб-Зиро, словно школьник перед экзаменом – в надежде на шпаргалку. Наверное, он получил ее – в виде очередной улыбки… хоть и гораздо менее спокойной, чем ожидалось.

– Узурпатор, провозгласивший себя Императором! – Лю неестественно распрямился. Он так надеялся, что звездные лучи

(я – Свет… и я сильнее!)

заструятся из его ладоней, и заранее отпугнут врага, но колючая маска, венчающая неподвижное тело Шао Канна, пока не реагировала.

– …провозгласивший себя Императором, – повторил Лю.

– ВЫ ВСЕ-ТАКИ ПРИШЛИ, – сказал Шао Канн.

Лю прикусил губу. Ну разумеется, Император рано или поздно бы заговорил – увертюрой к их битве.

(Финголфин не успел обозвать Моргота трусом, да? Просто ни одна сказка не повторяется на сто процентов… у каждого своя личная сказка)

– Да, – вызывающе ответил Лю.

Саб-Зиро притаился за колонной. Это – не его бой. Турнир подразумевает дуэли. Не его бой… жаль. Ему тоже есть, что сказать Императору.

Но так уж полагается, что против Темных Лордов выступают светлые герои, а не другая половинка Тьмы… пусть и Тьмы-истинной.

Саб-Зиро наблюдал.

– ВЫ СМЕЛЫ. ЭТО ПРАВДА, – продолжал Шао Канн. – Я СТАВИЛ ВАМ ПРЕПЯТСТВИЯ И ЛОВУШКИ, Я ИСПЫТЫВАЛ ВАС КАЖДЫЙ МИГ… ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ВЫ БЫЛИ НА СМЕРТЕЛЬНОЙ БИТВЕ. НА ТУРНИРЕ – ПРОТИВ МИРА. ПРОТИВ СЕБЯ. НЕ ВСЕ ВЫЖИЛИ, НО ТЫ – СУМЕЛ, ДА, ЧЕМПИОН?

– Да, – снова сказал Лю.

Шао Канн поднялся с его Трона.

– ТЫ СИЛЬНЕЕ БАШНИ, ЧЕМПИОН. Я УВАЖАЮ ТЕБЯ.

– Зато я тебя – нет! – отрезал Лю Кэнг, и в зрачках его плясали исступленно-светлые блики. – Ты – трус, неспособный на честный бой!

(Финголфин… подписал приговор…)

– ВОТ КАК? – непохоже, что Шао Канн сильно возмутился. Его тон оставался ровным… выжидающим. Какой еще сказочный сценарий вздумает проиграть пришелец?

– Да! – заорал Лю. – Я – вызываю – тебя – на – дуэль, Шао Канн!..

Император шагнул к Чемпиону. Обсидиановый, отражающий малиновые всполохи колдовского огня, пол задрожал под ним.

– ТЫ – ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК, ЛЮ КЭНГ, – неторопливо вымолвил Император. – ПОЭТОМУ Я БУДУ СРАЖАТЬСЯ С ТОБОЙ БЕЗ МАСКИ.

Он снял маску.

Лю Кэнг отшатнулся, стискивая в легких, в трахее, в желудке – захлебывающийся крик.

Вместо уродливой морды Зверя, рогатой сатанинской образины, ожидаемой им, открылось совершенно-прекрасное лицо. Поразительно знакомое.

(Глаза… его глаза – зеленые… не бело-синие, но лицо… Боги, это же…)

– Напоминаю кого-то, Чемпион? – Император уже не грохотал, его голос сделался приятным… и тоже очень похожим на…

– Нет, – пригнулся Лю. – Нет…

– Да, Лю Кэнг. Ты узнаешь во мне своего покровителя, Рэйдена, не так ли?..

– Нет! – Лю рванулся к Императору, чтобы ударить… не видеть, не понимать, не…

Мановением руки Шао Канн сдержал его.

– Прежде, чем мы начнем поединок, Чемпион, – сказал он. – Разреши рассказать тебе кое-что.

– Мне не о чем с тобой говорить, тиран! – завопил Лю. Почему… почему у Врага – лик Рэйдена?!

(потому, что Манвэ и Моргот – братья в мыслях Единого… Абсолютное Зло и Добро – половинки целого, как Тьма и Свет… вот правда)

– Ты – брат Рэйдена? – спросил Лю, слегка успокаиваясь. Не давать ему премущество. Он ошарашил его, верно. Но Лю справится… подумаешь, братья. И у хорошего дерева вырастают дурные плоды.

– Да, Чемпион, – отвечал Император, кладя маску на трон. – А теперь услышь еще кое-что… Обо мне, о моем брате, о нашем отце – Шинноке…

– Шинноке?! – подпрыгнул Лю.

Еще ушат ледяной воды. Процесс привыкания запущен…

– Да. Не перебивай и слушай, Чемпион, и только после этого суди – своим светлым судом, – Император выделил предпоследнее слово.

Лю кивнул.

– Тебе известна легенда о Шинноке и Ариенрод, Лю, – Шао Канн не спрашивал, утверждал, и в глубине Лю словно трещинка промелькнула: он следил за нами… за ним и Китаной. Подсматривал… черт! – И о проклятой Богине Рэй, верно?.. Так вот, Рэй – дочь Шиннока и Ариенрод… следовательно, моя и Рэйдена сестра.

– Вот оно что! – усмехнулся Лю. – Шиннок проклял собственную дочь! Вполне в вашем стиле, тираны!..

– Не перебивай, Чемпион, – Шао Канн удивительно напоминал Шэнг-Цунга… правда, не торжествовал. – После того, как Рэй вернулась победительницей, и потребовала в награду судьбу смертной девы, что провела бы она подле возлюбленного ее – Древние Боги испугались. Они посчитали, что Хаос заразил ее, что решение ее – безумно, а смертный – недостоин любви Богини. И они приказали Шинноку – а только отец в состоянии наложить Истинное Проклятье – покарать непокорную дочь. Три года Шиннок не соглашался, три года Ариенрод умоляла Совет пощадить ее, но неумолимы были Древние Боги. "Это во благо всем, это предупредит дальнейшие войны и непокорность", – вещали они… И встал Шиннок с его трона, и был он – жив и мертв одновременно, и покорился воле собратьев… Наложил он Проклятие Файоли на Рэй, Богиню – Солнечный Луч, и с тех пор не светит солнце в Обители Богов…

А потом… потом он вернулся в его дом, где Ариенрод безмолвно оплакивала заживо похороненную дочь. А я – старший сын, я швырнул отцу: "Ты – раб Древних Богов?! Ты – не Тьма, ты – меньше, чем тень – у ног собратьев твоих!" Я думал, что он разгневается… убьет меня… и я желал смерти, потому что я любил Рэй, она была – настоящий Солнечный Луч, беспечно-танцующая, она дарила радость воинам и детям, даже в страшные годы Власти Хаоса она – символом надежды являлась Богам и смертным… я не мог смириться с ее ужасной участью. И тогда заплакал Шиннок, и взял свое оружие – алебарду Тьмы – и рек: "Спущусь я в Не-Мир, где ныне заточен Хаос, овладею им и обращу в созидающую силу, и тем освобожу Рэй…"

Я последовал за ним, Лю Кэнг. Я – спустился в Не-Мир. А вот брат мой, Рэйден – нет… он отговаривал отца освобождать Рэй. С самого начала. Он доверял Богам. Они мудры и всеблаги, повторял он. Мудры… Всеблаги…

Шао Канн сбился. Эмеральдовое сияние померкло. Лю почудилось, что в глазницах Императора поблескивают слезы… невыплаканные, запретные…

(Нет! Он – всеобщий Враг… ему неведома жалость… и любовь!)

(любовь – только для светлых и чистеньких, а?)

Лю Кэнг подумал о Милине. Такая "любовь" – тупая похоть, возможно, и ведома Канну… но не святое чувство к отцу, матери… сестре…

(и Древние Боги – всеблаги! Рэйден – прав!)

– Я снизошел с Шинноком в Не-Мир, – помолчав, заговорил Шао Канн. – И вместе мы сразились с Хаосом – во второй раз… но в нас не было чего-то, что помогло Рэй и ее избраннику одержать верх… Хаос свел с ума моего отца…

– И тебя, Шао Канн, – сказал Лю.

Изумрудное свечение снова дрогнуло, словно прерывистый сигнал.

– Может, ты и прав… – тихо ответил Император. – Мы проиграли… Шиннок сделался чудовищем… Я сделался чудовищем. Шиннока Боги – под предводительством Рэйдена – заточили в Не-Мир, я же поклялся отомстить. Моему брату-предателю – в первую очередь. Твой покровитель – трус, Лю Кэнг. Он испугался гнева Богов и Хаоса, он не решился последовать за нами… он – равнодушный ко всем, кроме себя трус. Он никогда никого не любил – ни отца, ни мать, что с тех пор вечно плачет стылыми льдинками-слезами… ни Рэй. Лишь себя… А тот, кто не любил – и ненавидеть не умеет…

– Достаточно! – Лю сдавил пятернями виски, волосы заструились между пальцев. – Достаточно, замолчи!..

– Ты – тоже страшишься правды, да, Чемпион? Ты – такой же, как Рэйден?.. Суди же меня, о светлый герой – за то, что мертвая любовь так легко перерождается в вековечную ненависть… Каков же твой приговор, о благородный Рыцарь Света?..

Лю отступил. Лю скукожился, его ногти прочертили в мягкой ткани ладони темно-розовые полумесяцы.

(кто – прав? Зло – это всего лишь вывернутое наизнанку Добро, а всемогущие Боги – математичные, логичные, не ошибающиеся… ублюдки!)

Рэйден – лгал ему? Он расписывал, какой злодей Шао Канн… а оказалось, что он – всего лишь несчастный, такой же страдающий, как… как все на Смертельной Битве, куда счастливых не приглашают.

(путь – разбираются – другие! Не – я!)

Лю пошатывался.

Сомневался.

Все было так просто: он – герой, Шао Канн – Враг (с большой буквы!), Финголфин и Моргот, персонажи старой сказки Земли… или не-Земли, неважно. Сказки бесконечны и внепространственны.

Но на деле – нет сказок.

Есть боль.

Лю прикрыл лицо руками. Почему – ему решать? Ему – судить? Он – не Бог, черт подери…

Саб-Зиро шагнул из-за колонны. Для него версия Шао Канна не явилась таким уж шоком. Он был более бесстрастен, чем Лю, а главное – он не Светлый Палладин Добра. Он – Тьма и Холод… отстраненная, печальная мудрость вложила нейтралитет. Нельзя судить, нельзя быть уверенным в своей абсолютной правоте. Зато есть твои личные враги, причинившие зло – тебе, и нет дела, сколько настрадались они сами.

Цинично. Жестоко. Но таков Холод – и Тьма.

(если Лю не оклемается, придется мне бросить вызов Канну… нет, нельзя, пока не решится судьба Лю… проклятье…)

Он, хмурясь, следил за совершенно растерявшимся Лю, поэтому слабый всхлип едва не проскользнул мимо ушей. И все-таки – расслышал.

Саб-Зиро обернулся. Позади него, у противоположной колонны была прикована Синдел.

Ее мертвенно-бледная кожа подернулась прозеленью, словно разложение все-таки вступило в его права. Черный рот кривился в беззвучном крике – стылом, агонизирующем, какой мог бы явиться со дна озера Коцит. Пустые слепые бельма исторгали мутные слезы. По запястьям стекала густая, похожая на полусгнившие волокна, кровь.

Саб-Зиро моргнул.

(я нашел ее… вряд ли Реин обрадуется такой Синдел, но я нашел ее… теперь – освободить, потому что Слово Чести – свято)

Да. Добро и Зло – относительно, но Честь – абсолют. В омуте безумия есть островок непоколебимости.

– …Не знаю, – выдохнул Лю. – Не знаю! Ты, Рэйден… я запутался!..

Нельзя говорить такое врагу. Лю понимал… и не мог удержаться. Запутался.

Шао Канн едва заметно ухмыльнулся.

– Знаешь, Император, – выступил из укрытия Саб-Зиро. – Я – третья сторона, я не вызываю тебя на дуэль… Позволь сказать.

– Ну? – недовольно буркнул Шао Канн.

– Может, тебе и досталось – но издеваться над собственной женой – все равно гадко, – громко заявил Саб-Зиро.

Лю замер. Лю воззрился на Синдел, с трудом сдерживая вскрик ужаса и отвращения. Потом – на Императора.

– Я – осуждаю – тебя, – раздельно выговорил Палладин Добра. Ставя точку собственной принадлежности и выбора.

Шао Канн не ожидал подобного. Он полагал, что морально сломал дерзкого героя.

Шао Канн заревел, оскалился. Идеальная красота полиняла в жуткую гримасу.

– ТОГДА ПУСТЬ НАЧНЕТСЯ БОЙ! – возвестил он.

Откуда ни возьмись возник молот. Молот описал дугу, едва не приземлившись на макушку Лю Кэнга. Но Чемпион недаром завоевал свое звание, он уклонился от рокового удара…

(Финголфин… против Моргота и его Гронда!)

Правда, голыми руками…

Не совсем. У Лю – его Свет.

Огненный залп врезался в Шао Канна, заскрежетал о смуглую кожу Императора. Тот завыл, топнул. Исполинская нога впечаталась в живот Лю. Чемпион коротко взвизгнул от боли, но заставил себя прыгнуть вверх. Его носок со всего размаху воткнулся в переносицу Шао Канна, разбрызгивая неестественно-синеватую кровь из носа Императора.

– ТЫ УМРЕШЬ, НАСЕКОМОЕ!

Молот проехался, едва не раздавив Чемпиона. Лю нырнул между ног Императора.

(насекомое? Что ж, слепни малы – но больно кусают!)

Сгусток огня-Света шибанул в затылок противника. Кулак Шао Канна засвистел возле предпологаемой физиономии Лю, но безуспешно.

Лю Кэнг забежал на Трон, оттуда сиганул прямо на шею десятифутовому оппоненту. Прием отдавал сумасшедшинкой – веселой, разнузданной, словно затея с ездой на кентаврах… но тогда ведь сработало, верно?

Император ревел, будто стадо медведей. Лю молотил его быстрыми, обжигающими ударами – по изумрудным глазам, по омерзительно-правильно очерченному рту…

(убрать сходство с Рэйденом, а?)

Ляжками Лю стискивал шею врага. Мышцы Шао Канна напряглись, сам он тщился стащить с себя ненавистного юркого "жука".

Жук кусался. Чувствительно.

Ногтями Лю раскровянил щеки, губы и подбородок Императора. Он будто снова надел маску – теперь иссиня-багровую, влажную, истекающую. Божественный лик исказился, словно сама Башня не допускала красоты внутри себя – даже у ее хозяина…

– ААА!! – орал Шао Канн – от ярости. Он нагнулся, стряхивая с себя назойливого Лю… он растопчет его, размажет…

Поединок все больше трансформировался в безумие.

Противоречие каким-либо Правилам, Лю?.. Ты отступил от них, потому что Правила – это рамки… а на войне все средства хороши!..

Саб-Зиро пригнулся.

Битва-гротеск творилась прямо перед ним, близко… Отчаянно-близко. Гротеск выжирал крупицы реальности. Лю и Шао Канн срослись в единый красно-зеленый комок, невозможно разобрать, кто есть кто – и на чьей стороне капризная Фортуна.

Саб-Зиро не имел права вмешаться.

Пускай Турнир давно переродился в пародию на себя, кое-какие постулаты верны всегда… вроде Чести.

Он снова покосился на Синдел, молчаливо раззявившую протухший провал рта.

Освободить ее. Изощренный хохот Башни гремит в барабанных перепонках, и Лю с Шао Канном – сшитое намертво дерюжной бечевой паранормальное выродившееся создание… но он поклялся освободить Синдел.

(я один… в состоянии разомкнуть ее цепи… почему?)

Не время размышлять.

Шао Канн стряхнул Лю, тот шмякнулся, будто перезревшая груша. Он с удовлетворением осмотрел результаты работы: рожа Императора представляла собой кровавое месиво – с все еще колючими, игольчато-эмеральдовыми глазами. Они не гаснут…

Никогда.

Шао Канн замахнулся молотом.

Лю ринулся на него, опережая многотонную металлическую махину.

Они снова завязались узелком бесконечного Боя.

Турнир – это вечность, подумал Лю, в сотый раз – автоматично, копированно – отражая атаку Императора и возобновляя собственную. Боги добрались до них, Боги покарали их – победы не видать никому, только тяжелое дыхание – свое и противника, запах пота, мелкие фонарики боли… и наслаждение от корчащейся под кулаком вражеской плоти.

Так. Будет. Всегда.

Лю растянулся от подножки Императора.

Боги скучающе перевернули страницу.

(Китана?..)

– ОНА МЕРТВА, ЧЕМПИОН, – садистски прохрипел Император истерзанными губами.

Китана сложила тонкие руки на груди. Вокруг расхаживали Хэлгеайни… радостные. Китана посинела, ее кожный покров уподобился оттенком костюму… а они пели песни, довольные собой. Они не нарушат слово, они принесут ее по первому же зову повелителя… правда, немного застывшую, и пальцы ее – одеревенели, но мороз сохраняет от разложения, и Лю, наверное, еще поцелует навечно сомкнувшиеся уста…

Такие холодные.

Мертва! – выкладывались мерзлые кристаллики под кожей. – Мертва!

– Китана! – позвал Лю.

(Хэлгеайни… они ведь – слуги Шиннока, им нельзя доверять… они убили ее)

Лю остановился. Бешеная пляска-дуэль потерпела неудачу. Ему закатили самое жестокое "фаталити". Китана – мертва – Китана – мертва.

Мысль корежилась, словно танец змеи под дудку заклинателя.

Молот Шао Канна прочертил полумилиметровое приближение. Лю представил, как его мозги размажутся серовато-розовым месивом… и он предположил, что они распределятся в предложение "НЕТ! ОНА ЖИВА!" – глупое и бесполезное…

Не через все можно перешагнуть.

Китана – в запретном списке, и Шао Канн знает, чем пронять Лю…

(пронять?!)

Вот именно. Шэнг-Цунг или он, все – старый набор приемов… несмешной и неоригинальный. Лю припомнил Смоука и какую-то девушку, что доставали Саб-Зиро…

(Император – лжет!)

Китана – жива!

– Лжешь! Жива! – заорал он, в последнюю наносекунду уклонившись от роковой глади молота, весь обращаясь коронным "велосипедным пинком", направленным в солнечное сплетение Шао Канна.

– БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! – разъяренно прорычал Император.

…Саб-Зиро крался, едва ли не ползком. Чокнутые дерущиеся заполонили собою даже бесконечность зала. Ноги Лю, молот Шао Канна и выкрики обоих разметались стайкой вездесущих птиц.

Саб-Зиро не участвовал, потому что дуэль – это для двоих… третий лишний…

(как много ситуаций, когда третий – лишний…)

Но с Синдел и Реином – не в их числе. Он – третий, но он – надежда двоих…

Тяжелые ступни Шао Канна едва не проскакали по нему. Саб-Зиро рухнул на пол, перекатился, благополучно увернувшись. Сверху посыпались обломки камня. Здоровенный шмат янтаря плюхнулся в двух сантиметров от шеи Саб-Зиро, вспоров обсидиановый пол, точно гильотиной.

Шао Канн и Лю синхронно повалились на пол. Саб-Зиро перевернулся на живот, пытаясь разглядеть, кто же побеждает…

Бесполезно. Никто – цикл вечен.

(ладно… сейчас – Синдел…)

До злосчастной королевы Эдении оставалось около десятка шагов. Их Саб-Зиро преодолел двумя громадными скачками – пусть с риском для жизни, зато быстро.

Потом он был вынужден вжаться в стену: Лю и Канн вновь заметались, будто вирус взаимной ненависти вступил в свежую фазу активности. Оба были окровавленны, Лю далеко отстранял левую руку, она болталась с гнусным скрипом сломанной – размолотой в крупу – кости. Из огромных вздутых вен Шао Канна хлестала кровь.

– Я САМ УБИЛ НАСТОЯТЕЛЯ ТВОЕГО ХРАМА! – проорал Император, громя отшлифованный пол кувалдой. – ТЫ – СЛЕДУЮЩИЙ!

– А я прикончил твоего придворного колдуна! – парировал Лю, передразнивая врага. – И ты – следующий!..

Дальше Саб-Зиро не слушал.

Он осмотрел Синдел, и понял, почему Реин говорил, будто он один в состоянии разомкнуть ее цепи.

Руки, плечи, талию королевы обвивал огонь, похожий на стебли плюща, он беспрестанно размножался, расстилался… прогрессировал, увеличивая ее страдание.

Ядовитый плющ – огонь…

Как насчет прополки?..

Саб-Зиро осторожно провел пальцем вдоль извилистых "оков", и ростки, пронзительно шипя, отваливались от зомбированной королевы. Это было так восхитительно легко – ведь огонь гас от легчайшего его прикосновения, вскидывая мышинные лапки кверху, так упоительно, что Саб-Зиро тихо хихикнул.

По крайней мере, кто-то не недоволен его Стихией. Синдел… и Реин.

А он – сдержал слово Чести.

Когда последний виток пламени погас, взгляд королевы стал осмысленным, и сама внешность – не настолько мертвой.

– Все хорошо, – шепнул ей Саб-Зиро. Вернее, громко сказал, но это звучало как шепот в грохоте поединка Лю и Императора.

Внезапно воцарилась тишина.

(что… уже все… и кто победил?)

Вместо ответа на сей животрепещущий вопрос, Саб-Зиро разглядел что-то ассоциирующееся со звездой… но – извращенной, колючей и…

Зеленой.

Как хохот Шэнг-Цунга, как Таро Шиннока…

Как глаза Шао Канна…

Звезда вклинилась в него, детонируя. Кровь распустилась бесчисленными цветками-фонтанами, неожиданно весело и пестро.

Саб-Зиро упал у ног спасенной им Синдел.

(я умер… не страшно… я ведь выполнил обещание)

– Нет! – в который раз закричал Лю Кэнг.

(еще… еще один труп – только, зачем? Зачем…?)

– ХА-ХА! – засмеялся Шао Канн. – ТВОЙ ПРИЯТЕЛЬ – ИДИОТ. Я ГОТОВИЛ СЮРПРИЗ НАПОСЛЕДОК, НО ОН САМ ОПЕРЕДИЛ СОБЫТИЯ. СИНДЕЛ!

Лю зачарованно наблюдал за эденийской королевой – теперь свободной… и опасной.

(Сабби, ты придурок… черт, зачем – ты – освободил – ее?! Она чуть не угрохала всех в Эдении, она…)

(нет!)

Придурок или нет, Саб-Зиро был мертв. А Синдел – жива, либо псевдожива, но роли то не играло. Она шагнула ближе к Императору.

– ИСПОЛНИ ТВОЮ ПЕСНЬ, СИНДЕЛ, – приказал Император.

(нет… нет…)

Остановить!

Лю метнулся к Шао Канну, истерзанным, больным рывком отчаяния – чтобы в последнюю секунду предотвратить неизбежное… пускай, все его союзники мертвы, он справится, он – Финголфин и светлый герой, палладин добра… пускай он умрет тоже, но прежде – уничтожит зло…

Кувалда отшвырнула Лю к стенке. Он сполз вдоль нее – гладкой, яхонтовой – и такой твердой. Раскрошенные кости кололи его мириадами созвездий

(зеленых)

но хуже всего было осознание поражения.

(когда последний умрет… последний – это я…)

Шао Канн хохотал. Он повторял пророчество – наверное, десятки раз, но меркнущее сознание Лю не регистрировало ничего.

– ИСПОЛНИ ПЕСНЬ, СИНДЕЛ, – заключил Император – теперь единовластный правитель всех миров.

И Синдел закричала.

(все кончено-все…)

Ультразвук – дежа-вю эденийского апокалипсиса – воцарился в Башне Шао Канна. Синдел кричала…

…но Император свирепел…

Лежащий в полуобмороке Лю внезапно ощутил, что его сердце стремится вырваться из груди. Песнь Синдел – тревожная, раздирающая в клочья – несомненно была оружием…

Но сегодня – призывом.

На какой нельзя не откликнуться.

– ЗАМОЛЧИ! – попытался переорать жену Шао Канн. Бесполезно.

Да и поздно, ибо тот, кого звала – явился.

Темные плиты заверелись воронкой, и свежие прохладные капли воды расплескались забавными лужицами.

– РЕИН! МОЙ ГЕНЕРАЛ?! – ошарашенно выговорил Император.

– Да, Шао Канн. Я – был твоим слугой, но я больше не на твоей стороне. Ты заставил меня убить – против моей воли, и я запомнил. Ты забрал себе Синдел – мою Синдел, и ты пытал ее… я – не – прощу, Шао Канн!..

– ТОГДА ТЫ УМРЕШЬ!

Сгусток зеленой плазмы разлился по фиолетовому костюму Реина, не причиняя ему никакого вреда.

Реин снял маску.

Если бы Саб-Зиро сумел увидеть его в данный момент, он бы несказанно изумился. Вечно затравленное детское выражение бесследно испарилось, ныне это был древний и мудрый воин. Но что-то – запредельное, неназываемое – присоединилось к нему, и сейчас он – конгломерат божественных энергий.