Текст книги "Горящие сердца"

Автор книги: Жанакаит Залиханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Поистине несчастны те, кто не дожил до наших дней! – воскликнул Хусей.

– Да, – быстро заговорил Жунус, – раньше от нас до Нальчика было два дня пути. А теперь спутники в полтора часа облетают вокруг Земли. И уже на Луну летим. Эх!..

– За дело, друзья! – говорит Асхат. – Пока мы раскачиваемся, станция того и гляди до Луны долетит.

Возбужденные и смеющиеся, они принимаются за работу.

Вскоре в бригаде землекопов возникло затруднение: трассу будущего канала преградил огромный валун. Асхат с Баширом подошли к землекопам, прораб был уже здесь.

– Что будем делать? – бригадир землекопов задумчиво почесывает затылок.

– Взять динамит и взорвать! – предлагает кто-то.

– Ну, динамита здесь нет, его еще найти нужно, – отвечает прораб.

– Что легче найти: взрывчатку или человека, который мог бы поднять этот камень? – не унимается рабочий, предложивший взорвать валун.

– Человека найти легче, – откликается Башир, которого ни о чем не спрашивают.

– Уж не ты ли поднимешь?

– Не я, но я знаю такого. Что мне будет, если найду его?

– Чего твоя душа пожелает, – серьезно отвечает прораб.

– Идет. Только чур: я привожу к вам этого умельца, а уж заставить его работать – ваше дело.

Жунус и Башир ударили по рукам.

– А теперь, – говорит Башир, обращаясь к только что подошедшему Хусею, – ты, как самый молодой и резвый, беги в библиотеку и принеси нам книгу Хабиба «Люди, что у вас нового?»

– Это еще зачем? – удивляется Хусей.

– Там как раз описан человек, который нам нужен. Помните Солтанбека, который обещался за одну ночь перетащить Эльбрус в Нальчик?

Все смеются и громче всех – сам Башир.

– Признавайся, Жунус, – провозглашает Асхат, берясь за лом, – победил Башир.

С ломом в руках Асхат долго возится у большого камня. Кажется, он вот-вот поддастся, упадет. Но все равно своими силами не удастся вытащить его из траншеи. Без Солтанбека здесь, действительно; не обойтись...

– Что же делать? – спрашивает Асхат.

– Может, привезти большую кувалду и раздробить его? – предлагает Башир.

– А сумеем разбить такую махину? – сомневается комсорг.

– Сумеем! – дружно отвечают ребята.

Решили заняться этим завтра, а пока, обогнув валун, продолжать выемку грунта.

...Жунус и Асхат медленно шагают по дороге. Прораб возвращается на строительство, комсорг провожает его. Неподалеку от дороги, на поляне, девушки убирают сено, парни идут за ними следом, складывают копны. Знакомая, отрадная картина напоминает Асхату о доме. Как давно он там не был, как долго не видел Ариубат. Асхат почти не слышит того, что ему говорит Жунус.

– Боюсь я, с укладкой труб не получилась бы у нас задержка, – доносится до него голос Жунуса.

– Да, – откликается Асхат, – но меня больше тревожит монтаж машинного зала.

– Там дела идут полным ходом. Скоро приступят к сборке генератора. Самое трудное – фундамент, а он почти закончен.

– А время, Жунус, время!

– Да ты погляди, сколько мы уже сделали!

– Знаю. Это потому, что нам удалось заранее подготовить необходимые материалы и механизмы. Многое еще предстоит получить. Не получим вовремя – не помогут никакие заклинания и разговоры о времени.

– Не бойся, комсорг! Я верю в план. Великое дело – план! Только бы осень продержалась сухая да теплая. Ну, я пошел, до вечера! – И Жунус быстро зашагал дальше.

По дороге завернул к экскаваторщикам. Рытье котлована продвигается споро. «Молодец, браток, молодец! – нахваливает Жунус умную машину, которая представляется ему живым, одухотворенным, сильным существом. – И как чисто работает...»

Здесь Жунус подхватил чью-то лошадь и поехал верхом. На пути – колхозный сад. Яблоки давно поспели, под их тяжестью пригибаются к земле ветви. На одних деревьях яблоки красные-красные, как яркие горящие фонарики. На других – светятся прозрачной восковой желтизной...

В глубине сада студенты, приехавшие из города, помогают колхозникам убирать фрукты. Не обошлись, значит, и в этом году без помощи горожан...

На строительстве станционного здания прораб встретил Сокурова. Парторг кого-то громко отчитывал:

– Неужели тебе непонятно, что мы строим не на один год! Рабочий человек не должен плохо работать! А ты – рабочий!

Увидав Малкарова, Сокуров, не переводя дыхания, набросился на него:

– С утра обхожу бригады – много жалоб! Сегодня вечером в парткоме заседание. Будь добр явиться без опоздания!

– В котором часу?

– В восемь. Начальника строительства нет на месте. Батыр Османович взял его с собой в обком – насчет оборудования. Поэтому изволь непременно быть!

– Может, лучше дождаться возвращения главного?

– Нет, откладывать нельзя.

– Ну хорошо, я готов.

– Вот и пойди хотя бы в первую бригаду. Люди жалуются: снабжение плохое, в ларьке, кроме водки, ничего нет, кинопередвижку давно не привозили. Грош цена всей нашей работе, если это так! – горячился Сокуров.

Слова парторга не на шутку расстроили и обидели Малкарова. Вообще-то Жунус – человек честный, простой и душевный. Но он очень самолюбив, вспыльчив и, нечего греха таить, любит, чтобы его хвалили... Сейчас же его больше всего огорчает то, что рабочие пожаловались на него парторгу.

– Извини меня, товарищ Сокуров, – официальным тоном обращается он к нему, – но ошибок не бывает только у того, кто не работает. К тому же, кажется, ты не сам заметил недостатки в моей деятельности, а дождался подсказки...

– Спасибо за разъяснение, – все более распаляясь, отрезал парторг. – Я и добиваюсь, чтобы каждый добросовестно выполнял свои обязанности. Тогда, поверь, и жалоб не будет. Что я вам – завхоз, что ли? Кстати, где завхоз? Никогда его не найдешь на месте. Чтоб к вечеру он был тут! Я его расшевелю!

– Не беспокойтесь, к совещанию я вам его доставлю, – отвечает Жунус и, крайне недовольный собой и всем на свете, уезжает в первую бригаду.

Прораб знает: рабочие любят Сокурова именно за то, что он вникает во все мелочи, близко к сердцу принимает нужды строителей. Видимо, потому и пожаловались ему.

Сокуров тоже недоволен собой. Погорячился, сорвал гнев на хорошем человеке! А ведь виноват он сам! Нечего за все хвататься! Не зря говорят люди: из одного дерева дома не построишь. Нужно больше доверять товарищам по работе. Твое дело, парторг, такое: раз уж приняли правильное решение – следи за его выполнением, чтобы дело было доведено до конца и в лучшем виде. Недаром Батыр Османович всегда боролся с этой дурной сокуровской привычкой: «Где ты видел человека, – спросил он однажды, – который мог бы одновременно читать доклад, писать докладную записку, обедать и разговаривать по телефону?..» Действительно, не встречал Сокуров такого человека. Жил, говорят, в древности один римский император, который умел делать несколько дел сразу. Да и то, наверное, обязанностей у него было чуть поменьше, чем у современного парторга стройки... Ладно, будем бороться со своими старыми болезнями. От них, видно, нелегко отделаться! Одно только Сокуров знает твердо: что он начал, – до конца доведет обязательно. Можете не сомневаться.

Заседание подходило к концу, когда парторг получил записку: приехал самодеятельный коллектив районного Дома культуры. Рабочие уже собрались, ждут окончания заседания.

Концерт был веселый и интересный. «Артисты» старались вовсю, да и аудитория на редкость благодарная: каждой шутке смеются, не жалеют ладоней на аплодисменты. В перерыве сообща послушали радио: летит наша станция к Луне, летит... Счастливого ей пути!

После концерта долго не расходились. Потанцевали еще немного вместе с гостями, попели, и лишь усадив артистов в машины, нехотя отправились по местам. Многие остались ночевать здесь же, в палатках и вагончиках: до дому далеко, а завтра чуть свет на работу.

Эх, молодость, молодость, только ты не знаешь усталости! Уж как уходились ребята за день, а разреши им – веселились бы до утра... Впрочем, от веселья какая усталость? Оно лишь умножает силы.

Тихо на стройке. Спит экскаватор, спят рабочие, спят горы. Ночь...

5. ТРЕТЬЯ СКАМЕЙКА

Любовь – и радость, и испытание для человека. Гони, говорят, природу в дверь – она влетит в окно. Влюбленное сердце вспыхивает жарким пламенем, но пламя это горит лишь для любимого, и только его одного оно согревает. Его или ее.

Вот таким огнем пылало и сердце Назира. Он долго бродил под дождем, весь промок, но домой не вернулся. Отправился в колхоз «Голубые озера». Зашел в кафе на берегу горной речки, долго сидел и слушал вечернюю песню воды.

Он слушал, а в душе у него словно спорили два Назира. Один убеждал: «Ты потерял Валю. Что же сидишь, чего дожидаешься? Спеши за Валей, пока она не уехала из Нальчика. Не теряй времени попусту!» Второй Назир не соглашался: «Зачем спешить? Все равно не вернешь. И вообще, чего ты переживаешь? Как будто не найдешь у себя в ауле девушку по сердцу! Выпей-ка лучше коньяку, погрейся. Если бы она хоть немного думала о тебе, то сообщила бы о своем отъезде. Не мучайся зря!»

Назир сокрушенно опустил голову. На него оглядывались из-за соседних столиков. Тогда он заказал коньяку, бутылку минеральной воды. Выпил разом стопку и запил водой.

Спор двух Назиров, – может быть, не без влияния коньяка, – закончился в пользу первого. Надо ехать в Нальчик!

Пришлось долго ждать попутную машину. Наконец пришла одна, но водитель сказал, что едет только до Кашкатау, райцентра. «Ладно, – решился Назир. – Из райцентра до Нальчика легче добраться». И подсел к шоферу в кабину.

В райцентре он постоял у стоянки автобусов. Неподалеку, возле чайной, затормозила машина. В ней сидели крепко подвыпившие люди. Они ненадолго зашли в чайную. Назир подошел, спросил, не возьмут ли они его с собой до Нальчика. Веселые пассажиры охотно согласились, и скоро Назир уже сидел в маленьком автобусе вместе с ними.

Спутников у Назира оказалось пятеро. Едва автобусик миновал Кашкатау, они затянули песню, потом другую и пели до самого Нальчика. Назира, по его просьбе, высадили у гостиницы «Россия».

Был одиннадцатый час вечера. К счастью для Назира, нашелся свободный номер. Почтальон с наслаждением вымылся в ванне и лег. Но заснуть не мог. «Как же это я у администратора не спросил ничего?» – пилил он себя. Схватил телефонную трубку, позвонил дежурной по гостинице:

– Скажите, пожалуйста, Потапов Борис Петрович в каком номере живет?

Если Потапов здесь, значит, здесь и Валя, думал Назир. Но Потапова в «России» не оказалось. Назир поблагодарил дежурную и тут же принялся звонить в гостиницу «Нальчик». Получил короткий ответ: «В двести десятом». Обрадовался, вскочил на ноги: пойти сейчас же к ним в гостиницу. Вообще переселиться туда. Голос рассудка предостерег: в той гостинице может не оказаться свободных номеров. Да и с какой стати он заявится чуть ли не среди ночи? Позвонить? Нет, пожалуй, вернее будет пойти рано утром. А сейчас надо заснуть, чтобы встать пораньше, чтобы не проспать... Назир лег, закрыл глаза, но еще долго ворочался с боку на бок.

Вскочил он в шесть часов – едва заговорило радио. Умылся. Неплохо бы и побриться где-нибудь. Назир оделся и вышел на улицу.

В Нальчике начинался великолепный осенний день. Только осенью так густо синеет небо, так прозрачен воздух, так мягко освещает солнце белые вершины гор. Назир идет по проспекту Ленина вверх, идет и любуется придвинувшимися к городу горами, и радость переполняет его сердце. Радость жизни и молодости. Как хорошо, что он живет! Как хорошо, что он живет здесь, рядом с этими прекрасными горами!

Назир свернул на Лермонтовскую. Ему очень нравится эта улица. И еще Республиканская. По обеим сторонам их посажены ряды каштановых деревьев. Это гордость жителей Нальчика. Особенно хороши каштаны весной, когда на каждой ветке будто загораются десятки бело-розовых свечек – деревья цветут...

Дойдя до гостиницы «Нальчик», Назир успел утратить значительную долю своей решительности. Слишком рано он, пожалуй, явился, неудобно это. Сел на диван в вестибюле. По радио передавали урок гимнастики: стало быть, семи еще нет. Сидеть здесь и ждать скучновато, почитать нечего, лучше уж погулять у входа. Если кто выйдет, он увидит сразу.

Походил по площади, полюбовался фонтаном. Как сейчас там, в ауле? Интересно, что сказала бы Ариубат, узнай она, куда он подался? Уехал и никому ничего не сказал. Черт, а почту кто получит? Ну и скандал! Как же он не подумал? Надо, пожалуй, позвонить по междугородному. Только, вроде бы, неловко объяснить Ариубат... Хотя чего особенного, она поймет, сама влюблена без памяти. И вообще можно не говорить, зачем уехал. Уехал по делам – и все.

Дозвониться удалось быстро: утро, народу на переговорном пункте – никого. Трубку взял Адемей.

– Доброе утро, Адемей! – поздоровался Назир. – Можно Ариубат к телефону? Да, я из Нальчика. Ну уж и рано! Все чабаны, кроме тебя, встали давно. Ну, хорошо! Ариубат, это ты? Здравствуй. Да, да, это я. Был вчера вечером в Кашкатау, оттуда – прямо сюда. Вернусь когда? Завтра вернусь обязательно. Получи сегодня почту за меня. Ну, пойми ты, нет другого выхода! Нет, сказать ничего пока не могу. Прими почту, скажи, что я просил отдать тебе. Если спросят, почему от нас нет почты? Сама напиши пару писем и отдай. Кому? Одно Асхату, а другое кому хочешь. Ну, спасибо, не сердись! До свиданья! Подарок за мной.

Весь мокрый от пота вышел Назир из переговорной кабины. Ну и дела! От любви обо всем забываешь. Снова пошел к гостинице, посмотрел на часы, которые висели на стене здания. Семь. Когда ждешь, время не идет, а тащится. Другое дело, когда опаздываешь, – тут время несется, как хороший иноходец.

В это время из дверей гостиницы вышла девушка.

Валя? Нет, не она. Назир вздохнул, поглядел девушке вслед, сравнил ее с Валей. Он и не заметил, что следом за девушкой вышел Борис Петрович. Старый геолог увидел парня, хотел было понаблюдать, что тот собирается делать, но передумал и первый заговорил с почтальоном.

– Здравствуй, Назир! Что, письма привез?

Назир, досадуя, что сразу не заметил человека, которого так ждал, шагнул навстречу старому геологу.

– Доброе утро, Борис Петрович!

– Доброе, доброе, – геолог обнял парня. – Ну, откуда ты взялся?

Назиру пришлось соврать: повторил то же, что говорил по телефону Ариубат.

– Ну, хорошо, – Борис Петрович протер платком очки, водрузил их на нос и поглядел на горы. – Не хочется, брат, уезжать от ваших гор. И Валя не хочет. Только Николай спешит домой.

– А вы не уезжайте, Борис Петрович. Кто вас гонит?

– Работа, брат, работа. Отчет о полевом сезоне должны сдать и здесь, и в Москве, результаты обработать, да мало ли еще... Кто не знает, думает, у нас легкая жизнь. Летом – на чистом воздухе, зимой сидим дома сложа руки. Чепуха! Зимой еще больше дела у нас, а летом ты сам видел, как мы отдыхаем.

– Да, что греха таить, я раньше тоже думал, что жизнь у вас легкая, – улыбается Назир, но улыбка у него совсем не такая веселая, как бывало. Ему очень хочется, чтобы Борис Петрович заговорил о Вале, но тот берет парня под руку.

– Что мы тут стоим? Пошли! Ты теперь наш гость.

В номере у Потапова Назир долго и растерянно оглядывается, как будто Валю можно обнаружить где-нибудь здесь. Борис Петрович уходит, а Назир, думая, что тот отправился за Валей и Николаем, в панике бросается на балкон: он боится выдать свое смущение при виде Вали. Гостиница стоит у входа в знаменитый нальчикский парк. Море зелени.

– Ты где, джигит? – слышит Назир наконец голос Потапова.

– На балконе. – Назир входит в комнату.

Борис Петрович один. Он принес с собой, видимо из буфета, бутерброды, минеральную воду, коньяк и расставляет все это на столе.

– Ресторан, брат, закрыт пока. Вот, давай перекусим, чем бог послал, потом позавтракаем еще раз. Садись!

От коньяка Назир отказался. Пьет минеральную воду, слушает в пол-уха добродушный говорок Потапова, а сам только и думает, удобно ли спросить о Вале. В конце концов, он не выдерживает.

– А Николай и Валя спят еще?

– Кто их знает! Николай получил номер в «России», а Валя живет у знакомых, они чуть ли не силой затащили ее к себе, она не хотела никого беспокоить.

Все рухнуло. Не может Назир спрашивать у Потапова, где Валя живет. Не может, язык не повернется. Он вытирает платком мгновенно вспотевший лоб и готов вскочить и бежать куда глаза глядят, но геолог неожиданно извлекает его из пропасти отчаяния:

– Они должны прийти к девяти часам. Подожди немного. Да ты ешь, не стесняйся...

Когда в дверь постучали, Назир побледнел. Но вошел Николай и, увидев Назира, на минуту застыл на пороге. Он даже забыл поздороваться и почти машинально пожал руку почтальону, когда тот подошел к нему.

– Да, да, с приездом, – опомнился он.

– Валю видел? – спросил его тут же Борис Петрович.

– Н-нет... Она записку передала, чтобы сегодня ее не ждали. – Николай протянул Потапову конверт.

Тот прочел.

– Что за чудеса, что за тайны? Куда-то едет, а куда – непонятно, зачем – тоже не пишет.

У Назира горели уши. До чего же ему не везет, черт побери! Для приличия он решил хоть что-то сказать.

– По делу, наверное...

– Коля, а ты с ее подругой говорил, у которой она живет? – перебил Назира Потапов.

Николай замялся. Не хотел при Назире объясняться.

– Я обещал утром встретить Валентину, а эта подруга вынесла и отдала мне конверт, когда я пришел.

– И ты ничего не спросил?

– Я думал, в записке все сказано. Прочитал только здесь, в гостинице.

– Удивительное дело! А вчера Валя ничего не говорила о какой-либо поездке?

– Нет.

Как всегда в затруднительных случаях, Борис Петрович начинает тщательно протирать очки.

Потом, видимо, решив что-то, надевает их.

– Сходите-ка к этой подружке да расспросите ее получше.

– Но я не знаю, где она живет, – быстро ответил Николай.

– Не знаешь? Как же ты шел встречать Валю, если не знаешь, где это?

– Я только улицу знаю.

– А из какого дома вышла с письмом девушка, ты заметил?

Николай покраснел.

– Я один схожу.

– Нет, идите с Назиром вдвоем! – твердо сказал Потапов, и Николай больше не спорил...

Молча дошли они до калитки маленького домика на улице Чернышевского. Николай остановился у калитки.

– По-моему, здесь.

Во дворе рвалась на цепи собака, заливаясь сердитым лаем.

– Ишь, как разрывается! – сказал Назир.

Николай промолчал и изо всех сил застучал по калитке. Собака залилась еще громче, но тут послышался женский голос, и пес замолк.

Пожилая женщина отворила калитку.

– Вам кого? – Поглядев внимательней на Николая, спросила: – Это ты, что ли, к нам вчера приходил?

Тот, изобличенный, смутился и промямлил:

– Да нет... в общем, да... Мы вот пришли узнать, где Валя.

– Валя ушла чуть свет. Обещала к вечеру вернуться.

– Она не сказала, куда собирается ехать? – вмешался Назир.'

– Нет. И насчет того, чтобы куда-то ехать, разговору не было.

– Спасибо! Вы извините нас. Что ж, Николай, идем погуляем, погода хорошая.

– С удовольствием, – согласился Николай, обрадованный тем, что Вали не оказалось дома.

– Давай только зайдем за Борисом Петровичем. Вместе и пообедаем.

На том и порешили. На автобусе доехали по улице Ногмова до Пушкина, а дальше двинулись в сторону парка пешком по Республиканской. Назир любовался каштанами. Николай глядел на горы.

Борис Петрович согласился пойти в парк, но не надолго: в двенадцать часов он должен уйти по делу.

В парке буйно цвели розы. Народу было много, все скамейки заняты. Шли медленно, любуясь цветами. Назир показал на одну из куртин.

– Вот эти розы ночью как будто засыпают. А утром расправляют лепестки навстречу солнцу, я сам видел, Они очень мне нравятся.

– Хороши! – согласился Борис Петрович. – В горах тоже много цветов, настоящий ковер.

– Как бы раздобыть букет из таких роз? – спросил Николай.

– Как это раздобыть? Нарвать, что ли? – Потапов поднял очки на лоб, сердито глянул на парня.

– Да нет, я совсем не собираюсь их трогать.

– Ну, не знаю, не знаю.

– Борис Петрович, вот моя любимая скамейка, – потянул Назир старого геолога за рукав.

– А что в ней особенного?

– Да вы посмотрите, под каким красивым деревом она стоит! А розы кругом какие! И фонтан совсем рядом.

– Что ж, пожалуй. Но ты лучше скажи мне другое. Живешь ты в горах, далеко отсюда. Почему так хорошо знаешь город и парк?

– А я долго жил в городе, у тети. И в школу здесь пошел. Когда учился в четвертом классе, тетя погибла, в аварию попала. Меня взяли домой, в аул. Но парк не забыл. И скамейку свою запомнил. Третья скамейка. Третья от фонтана.

Николай покачал головой.

– Скамейка стоит на красивом месте, верно. Только неясно, третья она или нет...

Назир не ответил. Он с горечью думал о том, что не удалось ему назначить Вале свидание у этой скамейки, как он хотел. И все же он надеется на встречу, ждет ее, как будто она обязательно должна состояться.

Пообедать зашли в «Эльбрус», на верхнюю террасу. Горы отсюда как на ладони. Леса за Хасаньей и Белой Речкой уже расцвечены красками осени. Ярко желтеют березы среди совсем еще зеленых дубов.

– Красота какая! – широко раскрыв глаза, говорит Николай. – Как же я раньше не замечал?

– Вопрос по существу, – смеется Назир.

Потапов любуется молча и, когда Назир протягивает ему меню, отодвигает карточку.

– Мне все равно, выбирайте сами... Эх, всегда я думал, что красивее всего в горах весна, оказывается, и осень не хуже. Век живи – век учись, а природой никогда не устанешь восхищаться.

Официантка принесла заказ: шашлыки, цыплята-табака, коньяк... Потапов было запротестовал против возлияния, но поглядел на огорченное лицо Назира и умолк. Не захотел обижать парня, у того, видно, настроение было подавленное.

Поднимали тосты, ели с аппетитом...

Поднялись. Несмотря на протесты Бориса Петровича, расплатился Назир.

Успели забежать в гостиницу. Потапов переоделся. Ребята проводили его до управления. Борис Петрович протянул Назиру руку.

– Когда сегодня увидимся?

Назир замялся.

– Видите ли, Борис Петрович, у меня тут тоже дела, а вечером хочу уехать.

Потапов потрепал его по плечу.

– Вот оно что! Ну ладно. Жаль, что уедешь скоро. Оставайся до завтра, а?

– Я подумаю, спасибо. То есть, я постараюсь. Ну, а если не увидимся, отец, счастливого вам пути!

– Да, тогда уж до будущей весны.

...Никаких дел у Назира, конечно, нет, но не мог же он сказать об этом геологам. До вечернего автобуса времени еще целый день, и Назир снова отправился в парк на свою скамейку.

«Валя, Валя, как же так получилось! Хотел показать тебе мою скамейку, хотел... Эх, дурацкая голова твоя, Назир, даже адреса московского не узнал. Мальчишка! Из аула сорвался, как ненормальный... Что там теперь? Выполнила Ариубат мою просьбу? Выполнила, она человек слова».

На ветку ближней ели села какая-то птаха. Назир загадал: «Если полетит к выходу из парка – увижу сегодня Валю. А полетит к горам – тогда ничего не выйдет, и надо уезжать, не дожидаясь вечера». Птичка поглядела на него одним глазом, наклонив набок серенькую головку. Клювиком почистила перышки... Послышались голоса – вверх по аллее шли люди. Птичка вспорхнула и полетела вверх, к горам.

Рассерженный Назир пошел, на автостанцию. Не зайти ли к Борису Петровичу хотя бы за Валиным московским адресом? Утром не спросил, а теперь заявиться? Нет уж, пеняй на себя, дуралей, и езжай домой. Там дела ждут, а здесь ничего не клеится...

Часы у Назира стояли. На автобус он едва поспел, втиснулся без билета. В машине много односельчан. Есть и жители Кашкатау. Назира не узнать: веселый почтальон мрачен, как зимняя туча. Иногда он пытается шутить, но получается у него плохо, и тогда на очередной вопрос кого-то из знакомых: «Какая муха тебя укусила, Назир?» или «Ты на похоронах был?» – он выразительно морщится: «Друзей в городе встретил, выпил малость, а голова, понимаешь, трещит...»

У памятника Кязиму автобус поворачивает направо, тяжело и медленно подымается в гору. Крутые повороты следуют один за другим, и машина все время идет на первой скорости.

На остановке Назира поджидала Ариубат.

«Чего она меня ждет? Что случилось?» – Назир спешит к девушке, она улыбается ему. Нет, плохого, видно, ничего не случилось...

– Добрый вечер, славная девушка! – здоровается Назир.

– И тебе тоже. Как хорошо ты научился здороваться, уважаемый почтальон! – Ариубат смотрит Назиру в глаза.

Парень отчего-то пугается этого взгляда.

– Говори скорей: случилось что? Почту получила?

– Два раза получила.

– Как это два раза? Не понимаю!

– Скоро поймешь.

– Но ведь раньше никогда такого не было!

– Раньше не было, а сегодня стало.

– Ты передала нашу почту?

– Передала два письма.

– Спасибо тебе, Ариубат! Теперь я твой раб на всю жизнь.

– Да уж конечно. Попробуй только отказаться мне служить.

– Почта у тебя в библиотеке?

– Да, пойдем, я тебе все отдам. Газеты я не успела раздать.

– Ничего.

Пока они идут до библиотеки, Ариубат старается сообразить, как начать разговор. Интересно, встретились они или нет?

– Назир, когда автобус отсюда пришел в Нальчик, ты был на автостанции?

– Нет. Я чуть вообще не опоздал.

– Значит, Валю ты не видел?

Назир останавливается. У него от волнения начинают дрожать ноги. Говорить он не может и только смотрит на Ариубат.

– Не видел?

– Н-нет...

– Она приехала утренним рейсом и уехала на том же автобусе назад.

Все ясно, все понятно. Ариубат показывает Назиру письмо, но в руки не дает.

– Вот это и есть вторая почта. Пляши! Теперь моя очередь мучить тебя. Ну, давай!

– Как я могу плясать на улице?

– Это дело не мое. Не спляшешь – письмо не отдам!

Назиру припоминаются все шуточки, которыми он в свое время осыпал Ариубат. Оказывается, приятнее шутить самому, чем терпеть чужие насмешки. Он беспомощно смотрит в ту сторону, где солнце уже готовится опуститься за седые вершины гор. Никогда в жизни ему не хотелось, чтобы оно двигалось быстрее, а сейчас хочется. Но золотые лучи щедро заливают своим светом всю окрестность.

Сжалившись над ним, Ариубат отдает письмо. Назир схватил его, не поблагодарив, и тут же распечатал.

...Ариубат встретила Валю у автобуса, видела, как девушка зашла на почту и тут же вышла. Ариубат подошла к ней.

– Кого вы ищете?

– Назира.

– Он уехал.

– Далеко? Надолго?

– В Нальчик.

– А когда он уехал?

– Вчера.

– И скоро вернется?

– Не знаю точно. Звонил мне оттуда, просил, чтобы я почту вместо него получила.

Валя опустила голову. Вид у нее был такой печальный, что и камень бы посочувствовал. У Ариубат, как известно, сердце совсем не каменное, ей было очень жаль Валю.

– Скажите, что вам нужно, я постараюсь помочь.

– А вы ему кто?

– Мы с ним друзья, учились в одном классе. Он секретарь комсомольской организации, а я работаю в библиотеке.

Валя оживилась.

– Значит, вы и есть та девушка, которая работает в библиотеке?

–Ну, конечно!

– Назир о вас много рассказывал и очень хвалил.

– Скажите, пожалуйста, какая нам слава! – усмехнулась Ариубат.

– Я должна этим же автобусом вернуться, – немного смущаясь, сказала Валя. – Я работала здесь, у вас в горах. Мы познакомились с Назиром. Мне очень нужно его увидеть, понимаете? Завтра я уезжаю в Москву.

– Я могу только передать, если что-нибудь нужно...

– Спасибо. Я напишу записку, хорошо?

– Хорошо, пойдемте ко мне, отдохнете у нас и напишете.

– А сколько стоит автобус?

– Полчаса.

– Тогда надо спешить. Может, я его в Нальчике встречу.

– Может быть. Ну, идем на почту, я дам вам бумагу, конверт.

Записку Валя написала быстро.

– Вот, передайте. Скажите, Валя оставила, он поймет. Очень нужно было встретиться, да, видно, не судьба.

– Валя, зайдем все-таки к нам, наш дом рядом. Надо поесть на дорогу, – пригласила еще раз Ариубат, но в это время автобус дал сигнал отправления.

Валя попрощалась и уехала...

Да, не судьба была им увидеться ни в ауле, ни в городе, ни по дороге. Может, оно и к лучшему?

Назир, во всяком случае, бесконечно рад и письму, и тому, что Валя оставила ему свой адрес. Он читает и перечитывает письмо, забыв об Ариубат. А она смотрит на него и от всей своей доброй души радуется тому, что узнала сегодня.