Текст книги "Корабль палачей (Романы, повести, рассказы)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Обезьяна с Луизиады[34]34
  Острова Луизиада (англ. Louisiade Archipelago) – архипелаг в Тихом океане. Является территорией государства Папуа – Новая Гвинея.


[Закрыть]

«Монкранг» – это слово, составленное из двух половинок других слов. «Монк» – часть слова monkey, что значит «обезьяна» на английском языке, «ранг» – это большая часть слова «оранг», что на малайском значит «лес». В итоге получается «лесная обезьяна». Именно так на островах архипелага Луизиады называют большую обезьяну, живущую на западе Новой Гвинеи и которая с каждым годом встречается все реже и реже.

Монкранг – это весьма дружелюбное существо, весьма общительное и не боящееся человека, скорее наоборот. Разумеется, красавицей эту обезьяну не назовешь. Можно сказать, что шимпанзе и даже бабуины значительно превосходят ее по обезьяньей красоте. Она отличается от большинства своих сородичей умением хорошо плавать. Нередко можно видеть, как она выплывает навстречу подходящей к берегу шхуне, которой остается пройти около мили. Забравшись на борт, монкранг с удовольствием поглощает предложенные ей лакомства, потом радостно карабкается на мачту. Не зря говорят, что некоторым обезьянам недостает только умения говорить! Это выражение прекрасно подходит к данному случаю.

Крайне интересно следить за тем, как она кувыркается в снастях. Ее трюки заставили бы позавидовать лучшего акробата. К сожалению, монкранг – большой проказник и иногда сбрасывает вниз разные предметы. Обычно эти шалости остаются без последствий, и никто на монкранга не обижается.

Однажды «Фульмар» стоял на якоре в небольшом заливе одного из островов Луизиады. Рапси наслаждался отличным табаком, дымя своей пенковой трубкой и любуясь трюками монкранга на верхушке мачты.

Внезапно раздался звук, который бывает, если постучать деревом по дереву.

Это обезьяна сбросила с мачты большой кокосовый орех, точно попавший в голову Рапси. Думаю, что тот не стал бы слишком придираться к обезьяне, если бы неожиданный удар не заставил его непроизвольно сжать зубами черенок трубки и перекусить его. Трубка упала на палубу и разлетелась на сотню кусочков.

Пенковая трубка Рапси!

Уникальная трубка, о которой ходили слухи по всему Тихому океану от Соломоновых до Маркизских островов и которой Рапси дорожил больше, чем зеницей ока.

Он заорал так громко, что испуганный монкранг спрыгнул с мачты в воду и поплыл к берегу со скоростью дельфина или акулы.

В этот день Рапси поклялся, что будет убивать любого монкранга, попавшего ему на глаза.

Вскоре «Фульмар» снялся с якоря и взял курс на острова Эллис, где должен был взять груз перламутра.

Мы стояли на якоре уже несколько дней, когда Рапси заметил плывущее к судну животное.

– Гром и молния, это же монкранг! Наконец-то! – прорычал Рапси.

Он схватил ружье капитана и всадил заряд свинцовой дроби в несчастное животное.

Монкранг пронзительно закричал и повернул к берегу, издавая жалобные стоны.

Поскольку двустволка была заряжена только одним патроном, Рапси не смог выстрелить в обезьяну второй раз.

Через пару часов к «Фульмару» подошел катер, и на палубу поднялись два стражника и офицер.

Рапси направился к ним, закричав во всю глотку:

– Вот это да! Переодеть монкранга в мундир портового офицера!

И он погрозил кулаком небольшому, действительно весьма похожему на обезьяну, человечку в вышитой золотом фуражке и с четырьмя золотыми галунами на рукаве.

– Вы обвиняетесь в покушении на убийство должностного лица, сопровождавшемся грубыми оскорблениями, – провозгласил офицер. – Стражи, арестуйте этого человека!

Рапси едва не грохнулся в обморок.

– Говорящая обезьяна! – пробормотал он прерывающимся голосом.

– Помолчите! – оборвал его один из стражников. – Это офицер нашего сектора. Вы уже наделали и наговорили достаточно для…

К счастью, охотничье ружье капитана, заряженное мелкой дробью, практически не ранило монкранга, он же красавчик с золотыми галунами, если не считать нескольких все же попавших в цель дробинок.

Рапси в конце концов понял, что на островах Эллис нет монкрангов и что крайне опасно путать английского чиновника с обезьяной и обращаться с ним соответствующим образом.

Рапси повезло, что судья, перед которым он должен был появиться, провел некоторое время на островах архипелага Луизиады, где частенько имел возможность встречать монкрангов. Поэтому он признал, что действительно имело место недоразумение, приведшее в данном случае к весьма простительной ситуации.

В итоге Рапси вышел, можно сказать, сухим из воды, заплатив всего лишь штраф в три фунта.

На борту других кораблей

Ужас полярных морей

«Мориц» занимался ловлей камбалы, но вот уже несколько дней, как рыба скатилась на большую глубину и стала недоступной. Появились отдельные льдины и даже поля плавучих льдов, и над рыболовным судном меланхолично тянулись стаи олушей.

Хальмар первым заметил землю.

– Это лед, – проворчал Швертфегер, – возможно, огромный айсберг, но, в любом случае, не земля.

Хальмар продолжал настаивать:

– Это земля! Вы только посмотрите на полосу прибоя! Действительно, это оказался остров, не нанесенный ни на одну из карт. На воду спустили шлюпку, в которую сели четыре рыбака. По возвращении Хальмар, командовавший десантом, сделал доклад:

– Остров около восьми лье в окружности, берег сложен базальтовыми скалами, гладкими и отвесными. Есть небольшая бухта на северной оконечности острова, в которую может войти шлюпка и где можно высадиться на сушу.

Капитан разрешил высадиться на берег. «Мориц» в свое время использовался для охоты на тюленей, и нельзя было исключить, что на острове имелась их колония.

Но шлюпка не вернулась из разведки.

Снова на горизонте появились плавучие льды, настоящие айсберги, крайне опасные для небольших рыболовецких судов, и поэтому «Мориц» не смог подойти к острову с севера.

На судне любили Хальмара, и возможная его гибель сильно огорчила команду.

В четыре часа утра, когда ночное солнце еще находилось над горизонтом, наблюдатель заметил небольшую фигурку на скале.

– Это Хальмар! – закричали матросы. – Значит, им все же удалось высадиться на берег!

– Хотел бы я знать, что ему нужно, – пробормотал капитан, направляя бинокль на далекий силуэт. – Мне кажется, что в его жестах отражается необычный страх.

– Нам нужно спустить на воду вторую шлюпку! – закричали матросы.

Но прибой с такой яростью разбивался о береговые скалы, что приблизиться к берегу оказалось совершенно невозможно. Кроме того, в опасной близости находились плавучие льды.

С «Морица» удалось разглядеть, как Хальмар упал на колени и воздел руки к небу, словно в прощальном жесте.

Внезапно сам ужас обрушился из туч на остров. Тучи разорвались, и чудовищная тень упала на человека. Тень… Скорее, какая-то неясная масса, зловещая и, казалось, наделенная жуткими признаками живого существа.

– Это невозможно! – закричал капитан, и Швертфегер, обезумевший от ужаса, попытался спрятаться в рубке на баке.

Моряки увидели гигантскую птицу, размером почти с корабль, как говорили потом свидетели происшествия. Птица стремительно кинулась на Хальмара. С криком, похожим на удар грома, чудовище взлетело, держа в когтях добычу.

– В сказках тысячи и одной ночи говорится о громадной птице Рок, – пробормотал капитан. – Действительно, полярные края полны тайн и загадок…

На следующий день плавучие льды ушли, и «Мориц» смог подойти к острову с севера. Моряки нашли перевернутую шлюпку, что почти не оставляло надежды на спасение ее команды, из которой, судя по всему, только Хальмару удалось добраться до суши.

На судне спустили на середину высоты мачты флаг, и капитан прочитал молитву.

С этого момента Швертфегер стал вести себя очень странно.

Он часами трудился над подставкой, немного похожей на нелепо выглядевший орудийный лафет, на который он установил небольшой ствол весом в шестнадцать фунтов, вполне годившийся для экспозиции в музее древностей, которым до этого пользовались исключительно для подачи сигналов тревоги. У него в итоге получилась нечто вроде небольшой пушки, дуло которой было направлено вверх, словно он целился в облака.

Никто не мешал ему заниматься этой нелепой работой. Хальмар был его лучшим другом, и можно было понять, что ужасное происшествие несколько нарушило работу его мозга.

Через шесть дней «Мориц» в очередной раз встретился с плавучими льдами. Он был не в состоянии продвигаться дальше на север. Швертфегер нес вахту у руля. Неожиданно его глаза загорелись, словно угли; он заметил появившееся на горизонте небольшое темное облако, летевшее необычно низко.

Моряки услышали, как он проворчал в бешенстве:

– Подожди немного, я скоро рассчитаюсь с тобой!

Когда тень накрыла судно, он поднес горящий фитиль к запалу своей пушки, после чего раздался чудовищный грохот, и «Мориц» едва не развалился на части от сотрясения.

Взрыв разнес ствол пушки на куски; смертельно раненный, истекающий кровью Швертфегер лежал на палубе. Полученные им раны не помешали ему радостно воскликнуть:

– Я попал в него! Я попал в это чудовище, которое унесло Хальмара! Я всадил ему в брюхо ядро и убил его!

Действительно, он не ошибался; потрясенные, не верящие своим глазам моряки увидели, как крылатое чудовище, «размером с корабль», билось на поверхности моря, окрашивая воду в красный цвет.

Если бы «Мориц» оказался ближе к нему, то чудовище в предсмертных судорогах явно было в состоянии разнести его в щепки.

Последние конвульсии чудовища подняли фонтаны брызг; оно испустило пронзительный вопль и пошло ко дну.

– Оно пряталось за облаком, рассчитывая подобраться поближе к судну и схватить еще кого-нибудь из нас, – прошептал Швертфегер. – Но я убил его… Я отомстил за моего несчастного Хальмара!

Кинг-сейл

Вы знаете, что такое кинг-сейл? Это король тюленей. У него вокруг шеи имеется валик темно-красного цвета, напоминающий ошейник собаки, принадлежащей зажиточному хозяину.

Такой тюлень встречается очень редко, и я знаю охотников на тюленей, проплававших в семи морях лет тридцать и ни разу его не встретивших. Музеи естественной истории готовы заплатить любые деньги за этого тюленя, но охотники не торопятся получить приз, так как существует поверье, что кинг-сейл приносит удачу.

Когда Фрей Стоун доставил свой небольшой улов камбалы в Банф, он застал рыбацкий мир охваченным необычным волнением.

– Кинг-сейл! Только что кинг-сейла видели в Дорнохе! Фрей пожал плечами. Воды залива Дорнох невероятно коварны; здесь то и дело появляется то морской змей, внук кракена, то сирена, то чудовище того же рода, что и в Лох-Нессе.

Но Мак-Тавиш, хозяин судна «Кинг-фишер», человек набожный и ненавидящий ложь, заявил:

– Это чистая правда, Фрей. Только его видели не в Дорнохе, а немного севернее, в Пентланде.

– Но почему вы, плывшие из Вика, не попытались охотиться на него? У вас лучшие в этих краях сети, из которых не вырвется никто, попавший в них!

– Я не сделаю этого ни за какие деньги, Фрей! Кинг-сейл – это волшебное существо, а я не люблю иметь дело с ними.

Фрей Стоун тоже верил в волшебство, но у него, в отличие от Мак-Тавиша, не было большого счета в банке.

Вместе с братом Бунни и шурином Квентином он владел небольшим двухмачтовым парусником «Игл», позволявшим ему зарабатывать на еду для трех семейств. И он знал, что датские ученые заплатят огромные деньги за пойманного кинг-сейла.

После продолжительных пререканий «Игл» поднял паруса и направился на север, к Пентланду.

Погода стояла не слишком благоприятная для намеченной экспедиции; дул сильный «кошачий нос», то есть северный и северо-западный ветер, сильно мешавший «Иглу», который при неожиданной перемене ветра потерял грот-марс и зачерпнул большую порцию воды. Пришлось идти четыре дня, прежде чем моряки увидели огонь маяка Данкансби в конце пролива Пентланд Фирт.

Они окликнули шедший по ветру барк с острова Помона:

– Вы видели тюленей?

– Тюлени есть, но они ушли к Вестре за косяком мойвы, перемещающимся к северо-западу.

– Это все из-за «кошачьего носа», – проворчал Бунни. – Значит, идем к Вестре.

Они прошли вдоль опасного побережья западных Оркнейских островов. Борясь с соперничающими ветрами и течениями, с трудом уворачиваясь от подводных скал, скрывающихся в бурных водах, они наконец добрались до Ровсы.

– Не теряйте напрасно время в окрестности Вестры, – сказал им глава сообщества рыбаков острова. – Тюлени устремились к Фейру.

– Боже мой! Фейр! Ведь это на полпути к Шетландским островам! – простонал Фрей Стоун.

– Если бутылка открыта, вино надо выпить, – сказал его брат, имея в виду, что раз уж дело начато, то придется довести его до конца.

– Мы здесь рискуем вдоволь нахлебаться соленой воды, – пробурчал Квентин. – И гораздо больше, чем может понравиться простому смертному.

«Игл» с трудом лавировал; ему все труднее удавалось справляться с ветром.

Наконец, когда прибой показал вдали унылый берег Фейра, Бунни радостно заорал:

– Тюлени!

Ловкие животные не плыли плотной группой, как это бывает, когда они путешествуют. Они как будто играли в какую-то игру, образуя круги, которые тут же разрушались, чтобы сразу же восстановиться.

– Смотрите, они кувыркаются! – крикнул Бунни. – И посмотрите, кто держится в центре самого большого круга!

Это был кинг-сейл! Благодаря биноклю Фрей Стоун разглядел широкую красную полосу вокруг шеи животного.

Вместо того чтобы скрыться от людей, как это обычно делают тюлени, тюлень-король отделился от стаи и устремился к паруснику, радостно взлаивая, словно пес, увидевший хозяина.

– Не имеет смысла забрасывать сеть, – с трудом произнес Бунни, так как его горло было перехвачено волнением. – Он сам плывет к нам.

Необычное животное уже оказалось возле судна, и оно поплыло вдоль борта, так что охотникам не составило труда схватить его и затащить на палубу.

– Боже мой! – завопил Фрей Стоун, разглядев нового пассажира.

Красный ошейник был из отличной кожи, и на нем ярко сверкали позолоченные заклепки.

Они еще продолжали ошеломленно наблюдать за тюленем, непринужденно разгуливавшем по палубе, когда раздался рев сирены.

Большая яхта под американским флагом приблизилась к ним. Раздался голос, усиленный мегафоном:

– Вы не видели Родни?

– Какого еще Родни? – закричал Фрей, воспользовавшись своим рупором.

– Да, Родни, ученого тюленя мистера Мэтью Моргана!

Фрей Стоун зашатался; он знал это имя. Это был один из самых богатых людей Соединенных Штатов.

– Я полагаю, что он на нашем судне, – с трудом выговорил он.

Через несколько минут белоснежная шлюпка была спущена с яхты и направилась к паруснику.

– Мы не смогли бы заработать столько даже за четыре сезона рыбной ловли, – сказал Фрей Стоун, пересчитывая солидную пачку долларов, которую получил от Мэтью Моргана в обмен на кинг-сейла.

Закон Карибского моря

Занимающиеся каботажным плаванием на Карибском море, в особенности в районе Подветренных островов, постоянно стремятся оказаться в одиночестве.

В этом нет ничего загадочного: так как в Тортуге и даже в Маргарете нередко приходится взять на борт какого-нибудь мрачного пассажира, оплатившего звонкой монетой место на судне и его тайную высадку на одном из пляжей Флориды. «Но почему?» – спросите вы.

Это вопрос, на который никто из каботажников не любит отвечать. Поэтому не стану отвечать и я.

«Хорсвип» находился в Порт-Спейне в состоянии жесткого конфликта с портовыми властями в связи с неоплаченными портовыми сборами и стремился быстрее выйти в море, чтобы не подвергнуться аресту.

Надо сказать, что ему крупно не повезло, так как он не смог заполучить ни единого фунта груза и ни одного грамма угля в кредит.

Тернхилл, капитан, Хазуэлл, рулевой и Дамм, боцман, собрались на военный совет.

– Нам осталось пройти двести миль, прежде чем мы попадем в место, в которое стоит попасть, – сказал Тернхилл.

– Но когда мы пройдем всего восемьдесят миль, мы окажемся на мели без крошки угля, – сказал Хазуэлл, – если, конечно, мы не поднимем паруса.

– Паруса, – буркнул Дамм, – это, конечно, очень хорошо, но кроме парусов нужен ветер. А где мы его возьмем?

Действительно, море было похоже на зеркало, и нельзя было уловить даже самое слабое дыхание бриза, способного поднять хотя бы жалкую рябь на его поверхности.

Джипс, механик, был негром, но считался хорошим специалистом и имел в запасе не один секрет своей профессии.

Он ухитрился довести судно до небольшого островка на востоке архипелага и укрыться в одной из уютных бухт.

На этом возможности нашего механика и нашего судна оказались исчерпанными, и в трюмах судна угля осталось не больше, чем в брюхе у трески.

Островок был необитаемым, что часто случается с неприветливыми землями, над которыми развевается флаг Венесуэлы.

Поэтому моряки «Хорсвипа» вытаращили глаза, увидев пароход в глубине бухты. Назывался пароход «Каранхо».

Каранхо – это неприятная птица, нечто вроде небольшого питающегося отбросами коршуна. Он кричит, как выпь, и ведет себя достаточно нахально, стараясь украсть все, что ему понравится.

Что могло интересовать это судно в краю, забытом Богом и людьми? Разумеется, его команда могла задать этот же вопрос и относительно «Хорсвипа». В составе команды «Каранхо» мы заметили преимущественно так называемые «мускатные рожи», то есть смуглые физиономии креолов, метисов и нескольких азиатов.

Они не проявляли враждебности, но можно было не сомневаться, что самым большим их желанием было увидеть, как уходит «Хорсвип».

– Гм, – сказал Тернхилл, – уверен, что эти типы оказались здесь не зря.

– Спрятанный на острове клад? – предположил Хазуэлл.

– В наше время кладов не осталось, – буркнул боцман. – Сокровища пиратов можно встретить только в книжках приключений для детей.

Джипс ничего не сказал. Он был необычно неразговорчив для негра, нечто вроде белого дрозда.

Перед походом на сушу он пожаловался на головную боль и бессонницу, от которых якобы страдал так сильно, что Тернхилл передал ему ключ от небольшой имевшейся на борту аптечки.

– Ты найдешь там все, что избавит тебя от твоих болезней, – добавил он.

Джипе сошел на берег в одиночку и, вернувшись, рассказал:

– Они что-то ищут в центральной части острова, где копают ямы. Они разбили там лагерь. Судя по всему, у них большие запасы продовольствия, в том числе я заметил бочонок рома.

В полночь Джипе поднял на ноги всю команду.

– Спустите шлюпку на воду, капитан, – сказал он. – Нам нужно побывать на борту «Каранхо», где до зари никто не помешает нам заняться важным делом.

– И что мы будем там делать? – поинтересовался капитан.

– Мы заберем у них около шестидесяти тонн прекрасного кардиффского угля, которому без труда найдем применение на нашем судне.

Команда «Хорсвипа» усердно трудилась всю ночь, и на заре Джипе смог поднять в котле пары, достаточные для того, чтобы наше судно смогло выйти из залива.

Когда загадочный островок и «Каранхо» скрылись за горизонтом, капитан вызвал к себе Джипса.

– То, как мускатные рожи смогут покинуть остров, – это их проблема, но как ты ухитрился разобраться в этой ситуации?

– Дело в том, что в бочонке практически не оставалось рома, и я высыпал в него все снотворное, какое нашел в нашей аптечке. В обмен на свой уголь они смогли отлично выспаться.

– Ты находчивый человек, Джипс. Но скажи, что эти мерзавцы искали на острове.

– Вас действительно это интересует, капитан? – спросил негр.

– Не очень, по правде говоря, но все же хотелось бы знать. Джипс выскочил из каюты, но через несколько минут вернулся с небольшим кожаным мешочком.

– Думаю, что дело в этом, – небрежно бросил он. Мешок был заполнен старинными золотыми испанскими монетами.

– Но как ты догадался? – воскликнул капитан.

– Я стал искать там, где они не догадались посмотреть, – ответил Джипс. Было ясно, что он ни с кем не жаждет делиться подробностями.

Что вы хотите? Это один из законов Карибского моря – получить прибыль там, где ты ее обнаружил. Закон, с которым на борту «Хорсвипа» были согласны все, включая Джипса.

Продавец звезд

«David’s Car»[35]35
  «Колесница Давида».


[Закрыть] – это английское название созвездия Большой Медведицы или Большой Колесницы. Это же название дал один оригинал небольшой шхуне, которой командовал Энди Шоу. Это паровое судно перевозило небольшие грузы с одного тихоокеанского острова на другой.

У Энди Шоу в составе команды оказался рулевой, такой же оригинал, как и его капитан. Чтобы убить время, он не придумал ничего лучше, как закрепить на бушприте семь стеклянных шаров.

– Это принесет нам удачу, – заявил он.

Этот человек давно ушел со шхуны, но стеклянные шары остались. Энди вполне обоснованно сомневался, что они когда-либо принесут ему удачу; да и как могло быть иначе, если его дела шли все хуже и хуже.

Во время путешествия на Новую Гвинею случился сильный southerly buster[36]36
  Сильный холодный ветер на юго-восточном побережье Австралии.


[Закрыть], повредивший такелаж шхуны в нескольких местах, что заставило ее стать на якорь у неприметного островка архипелага Палао.

Палао? Незначительные островки, находящиеся на десятой параллели к северу от экватора. Энди вообще смутно представлял их существование.

Туземцы, бравые бездельники, помогли затащить судно в самую удобную бухточку на острове, где экипаж мог спокойно заниматься ремонтом повреждений, причиненных бурей.

Энди был весьма признателен туземцам и, когда ремонт был закончен, пригласил Н’Тью, вождя племени, на торжественный обед, на котором подавались мясные консервы с бобами и большой пудинг. Все блюда сопровождались щедрыми дозами бренди.

Пирушка продолжалась до глубокой ночи. Когда вождь собрался покинуть судно, светила полная луна.

Неожиданно черный вождь застыл, словно превратился в соляную статую. Дрожащей рукой он указал на семь стеклянных шаров, блестевших на носу в свете нашего ночного спутника.

– Вам удалось найти звезды! – воскликнул он.

Энди, хорошо владевший местным жаргоном, выяснил, что вождь давным-давно совершил путешествие далеко на север, где увидел на небе созвездие, никогда не сиявшее над островами Палао. Поэтому он решил, что это созвездие упало с небосвода.

Эта история не удивила Энди, так как он хорошо знал, что Большую Медведицу нельзя увидеть к югу от десятой параллели. Но он представлял, что объяснить это вождю невозможно.

Глубоко задумавшись, вождь вернулся в свою деревню. Как только рассвело, он вернулся на шхуну с подносом, заваленным уникальными жемчужинами.

Он сосчитал стеклянные шары.

– Семь звезд! Я покупаю их! – заявил он.

Энди согласился на эту странную сделку и помог Н’Тью снять с носа шхуны семь стеклянных шаров.

Они заключили дружеский союз на вечные времена, и «Дэвидс Кар» поспешно покинул бухту, где происходил ремонт.

Гораздо позднее, когда были распроданы жемчужины, и Энди Шоу стал достаточно богатым человеком, чтобы открыть ресторан в Брисбене, он рассказал об этом приключении своим друзьям, благодаря чему получил прозвище «Продавец звезд».