Текст книги "Корабль палачей (Романы, повести, рассказы)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Несмотря на сильную боль в голове, он попытался встать, но его схватили мускулистые руки и поволокли по земле. Он хотел позвать на помощь, но жесткая ладонь, пахнущая смолой, заткнула ему рот. И его продолжали тащить в неизвестном направлении.

Бедняга понял, что его ждет: его волокли к набережной. Скоро из темноты вырисовался контур высокого судна и послышался плеск волн. Конец был неизбежен… Наверное, напавшие на него преступники собирались бросить его в воду между пирсом и бортом одного из кораблей.

Внезапно сжимавшие его тиски разжались. Он услышал, удалявшийся от него топот. Луч карманного фонаря осветил его лицо, и кто-то рядом с ним возмущенно воскликнул:

– Что здесь происходит?

Гюстав пробормотал несколько слов на английском, но ему тут же ответили на прекрасном нидерландском:

– Готов поклясться, что имею дело с соотечественником! Ты с какого судна, парень?

– С «Доруса Бонте», – ответил Гюстав с трудом, так как у него от волнения сильно стучали зубы. – Я не могу найти его.

– Это судно, что загружает уголь? Я вас сейчас проведу к нему. Да, молодой человек, должен сказать вам, что вам крупно повезло! Вы едва не стали жертвой этих портовых крыс, жутких убийц с длинными мешками песка, которые они используют в качестве дубинки. Какая жалость, что я не захватил свой револьвер! Я бы наградил их несколькими пулями… Ну, идем!

Оказалось, что это рулевой с голландского траулера, причалившего к набережной неподалеку от судна Гюстава. Всего через четверть часа он оказался на борту «Доруса Бонте».

Голландец с удовольствием согласился опрокинуть стаканчик рома, предложенный ему Пьером Капларом.

– По правде говоря, – заявил он, когда его стакан был снова наполнен ромом, – я крайне удивлен, что бандиты этого сорта все еще встречаются в Абердине. Я был уверен, что их перевешали много лет назад. Конечно, в порту по-прежнему кишат воришки, контрабандисты и даже пираты. Но мерзавцы, убивающие людей ради удовольствия, засунув им в рот эту гадость… Черт возьми, я был уверен, что их больше нет!

Он показал Каплару кусок красной резины.

– У вашего парня это было в зубах, когда я помог ему встать на ноги. Похоже на кусок красной резиновой перчатки. Забавно, не так ли?

Помощник капитана взял странный предмет и внимательно осмотрел его.

– Действительно, это кусок перчатки. Интересно, кто в наши дни пользуется красными резиновыми перчатками? Он вам не нужен?

– Нет, конечно! Добавьте его к вашей коллекции курьезов!

Рулевой громко рассмеялся и распрощался.

Оставшись в одиночестве, Пьер Каплар задумчиво повторил:

– Не понимаю, кто сейчас может пользоваться такими перчатками?

Он спрятал кусок резины в карман и скользнул задумчивым взглядом по ярко светившимся в небе созвездиям.

– Похоже, не стоит легкомысленно относиться к этому случаю, – пробормотал он. – Рано или поздно, но я разберусь… Как бы там не было, одно следует считать очевидным: мне нужно приглядывать за этим парнишкой… Кто-то явно старается убрать его…

Он зашел в каюту, где отдыхал Гюстав. Юноша сидел на краю своей койки, приложив к голове холодный компресс.

– Гюстав, – сказал Каплар серьезным тоном, – на твоем месте я не стал бы никому рассказывать об этом приключении.

– Не понимаю, почему? – удивился молодой человек.

– Потому, что ты должен быть осторожным, мой юный друг, и потому, что у меня есть большой опыт давать хорошие советы таким дуралеям, как ты.

Впечатленный серьезным тоном Каплара, Гюстав, не задумываясь, пообещал молчать.

Глава V
Голоса во время шторма

Когда «Дорус Бонте» покинул абердинский порт, дул сильный южный ветер, что позволило поднять все паруса. Шотландский берег слева от них постепенно скрылся за горизонтом. Море было заполнено судами. Траулеры один за другим обгоняли «Дорус Бонте».

– Они собираются очистить ноль, – со смехом сказал Пьер Каплар.

– Что значит: «очистить ноль»? – поинтересовался заинтригованный Гюстав.

– Когда так говорят, имеют в виду прежде всего нулевой, или гринвичский, меридиан, – объяснил Пьер. – Посмотри на карту и проследи, как вертикальная линия проходит почти через Лондон. Это и есть нулевой гринвичский меридиан. Точка его пересечения с 58-й параллелью и считается этим нулем. Интересно, что в этой точке всегда собирается неисчислимое множество косяков рыбы.

Пьер Каплар был прав. За несколько часов после полудня Гюстав увидел не меньше двух десятков траулеров, как парусных, так и паровых, медленно передвигавшихся в разных направлениях в пределах сравнительно небольшой площади.

– Все они забросили сети, – пояснил Каплар.

Тучи чаек и морских ласточек с криками кружились над судами.

– Они охотятся за мелкой рыбой, которую делят с хищным палтусом, главной добычей рыбаков.

Им не пришлось увидеть Оркнейские острова, так как их маршрут проходил восточнее. Но на следующий день они прошли западнее Шетландских островов, что позволило Гюставу полюбоваться печальным скалистым пейзажем.

Траулеры с длинными тонкими трубами и тяжелые рыболовецкие барки с приплюснутым носом, под большими красными парусами, продолжали подходить с юга. Это были преимущественно английские рыбаки, направлявшиеся к Исландии, где было изобилие палтуса, хотя треска еще не появилась.

Ветер дул с благоприятного направления, так что можно было экономить уголь.

Небольшие рыболовецкие суда появлялись целыми флотилиями из десятка или целой дюжины судов. Среди них преобладали ирландские рыбаки, обычно не поднимавшиеся севернее Шетландских островов. За ними медленно двигались плоскодонки грубой конструкции; как правило, это были рыбаки с Гебридских островов.

– Вот и они, плоские рожи!

– Что за плоские рожи? – удивился Гюстав.

– Ну, так называют жителей Гебрид, потому что у них плоские лица. Это самые глупые обитатели Земли, что не мешает им быть прекрасными мореплавателями. Если какой-нибудь моряк или рыбак попытается обогнуть мыс Врат на борту какой-нибудь ореховой скорлупки, ветер и волны не замедлят отправить его на дно. Но эти плоские рожи обращаются с волнами и ветрами так же умело и отважно, как это делают чайки или альбатросы.

Все эти подробности Пьер Каплар с удовольствием рассказывал Гюставу. Эме Стивенс, не пропускавший ни одной возможности составить компанию своему новому другу, также воспользовался бесплатной лекцией.

– Сейчас мы идем к самой пустынной, самой заброшенной и самой странной земле; могу добавить, что одновременно это самая удивительная земля: Фарерские острова! Когда мы зайдем в Торсхавн…

Холодный повелительный голос оборвал его.

– Я как раз хотел сообщить вам, что мы не будем заходить в Торсхавн. Нам нужно изменить курс и двигаться с отклонением к западу. Надеюсь, вы поняли меня.

Это сказал Холтема, поднявшийся на полуют и внимательно осматривавший своими бледными глазами безбрежное водное пространство.

– Как, капитан, мы не будем заходить на Фареры? – удивился Каплар. – Вы решили, что нам не стоит запасаться свежей питьевой водой в Абердине, так как она, по-вашему, плохо пахла. И мы не запаслись рыбой, потому что она была слишком дорогой!

– Мы запасемся водой и рыбой на Фарерах, но не в Торсхавне, – сухо ответил Холтема.

– Значит, в Сидеро? Мы могли бы зайти в Сюнбовар, по крайней мере, там есть местное население.

– Мы не будем заходить и в Сидеро, – продолжал капитан, – а зайдем в Могенас.

Каплар от удивления едва не выпустил из рук штурвал.

– Могенас! Но, капитан, это почти безлюдная скала! Скорее всего, там сейчас никого нет, так как в этих местах почти нет рыбы, а сезон охоты на птиц еще не начался.

– Вы совершенно правы, господин Каплар. Тем не менее мы идем именно в Могенас.

Он отошел на несколько шагов и обернулся.

– Я ведь тоже получаю приказы, господин Каплар.

Пьер молча кивнул, но на его лице осталась тень непонимания и озабоченности.

Взмахом руки он показал Гюставу и матросу, что предпочитает остаться один.

– Почему господин Каплар был так раздражен, когда капитан сказал, что мы не будем заходить в Торсхавн? – спросил Гюстав у матроса.

– Не знаю, – пожал плечами Стивенс. – Я ничего не знаю о Фарерах кроме того, что это множество скал и рифов посреди неприветливого моря. Но раздражение Каплара было связано с какой-то конкретной причиной, потому что он не тот человек, чтобы выходить из себя по пустякам.

– Стивенс, бессовестный лодырь! Мы здесь не для того, чтобы изображать старых сплетниц. Нам здесь нужны матросы, причем младшие матросы! Сходи за шваброй и пройдись по палубе! – раздался громкий резкий голос.

Это был боцман Дингер, невероятный грубиян, до сих пор совершенно не обращавший внимания на Гюстава. Сейчас он со злобой уставился на юношу.

– Послушайте меня, молодой человек, – сказал он вкрадчивым тоном, – это вы виноваты в том, что Стивенс забыл о своих обязанностях на протяжении нескольких последних дней. Я предупреждаю вас, что с этим нужно покончить. Я отвечаю за деятельность команды и не собираюсь терпеть, если кто-нибудь нарушит ее нормальную работу. Это касается и вас, молодой человек, постарайтесь не забывать то, что я говорю!

– Но при чем тут я? – возразил Гюстав.

– Вы часами треплетесь с этим лодырем, которому, разумеется, больше нравится болтать, чем работать. Отныне старайтесь держаться подальше от него, иначе вам придется иметь дело со мной. Понятно?

Боцман, конечно, был частично прав, но Гюстав не относился к тем, кого можно запугать грубым обращением.

– Я не обязан выполнять ваши приказы, – резко возразил он.

– Эй, ты, желтоклювик, ну-ка заткнись! – заорал выведенный из себя боцман.

– Мне не нужны приказы от всяких дуралеев, вроде вас! – закричал в свою очередь задетый тоном боцмана Гюстав.

– Как? Дуралеев? Ты осмелился назвать меня дуралеем? – заикаясь, пробормотал побледневший боцман.

– Вот именно! К тому же злобным дуралеем! – добавил юноша.

Последовал удар, и Гюстав закрутился на месте, оглушенный ударом дубинки, и не упал только потому, что удержался за поручни.

– Я проучу тебя, мокрая курица!

Дингер не помнил себя от бешенства. Он в ярости наклонился над Гюставом.

– Убери лапы, Боско!

Это вмешался в конфликт Пьер Каплар.

Но Дингер окончательно сорвался с нарезки. Не обращая внимания на помощника капитана, он схватил Гюстава за горло.

– Я вышвырну его за борт! Он осмелился назвать меня дуралеем!

– И он совершенно прав, – спокойно сказал Каплар. Потом, схватив Дингера за воротник, он потряс его, словно терьер крысу. – Убери лапы, Боско, или я буду вынужден связать тебя, чтобы урезонить.

Дингер отошел в сторону, изрыгая невнятные угрозы.

– Будь осторожен, Гюстав, ты создал себе опасного врага. Мне не нравится этот Дингер. Это грязный тип, способный на самое страшное. Я не совсем понимаю, почему он не хочет, чтобы ты болтал с Стивенсом. Этот парень никогда не бросал свою работу по твоей вине.

– Так скажите это боцману! – воскликнул Гюстав, растирая пылающие щеки.

Но Каплар покачал головой.

– По правде говоря, я не могу вмешиваться в отношения боцмана с матросами, мой мальчик. Дингер командует экипажем, и все матросы подчиняются боцману. Старайся не попадаться ему на пути, это самое правильное, что ты можешь сделать.

Говоря это, он делал вид, что смотрит на макушку фок-мачты, но в действительности он следил за одним из иллюминаторов, выходивших на палубу. Изнутри к стеклу вплотную прилипла странно гримасничающая физиономия.

– Скоро прозвонит колокол на ужин, – сказал он Гюставу.

Вернувшись к штурвалу, Каплар снова помрачнел.

«Какая-то дурацкая ситуация, – подумал он. – Старик Пранжье внимательно следил за конфликтом и явно был доволен происходящим. Меня удивило, что примерно за час до этого я видел его доверительно беседовавшим с Дингером. Так ведут себя заговорщики. Я ничего не знаю о Пранжье, но зато я прекрасно знаю Дингера. За хорошие деньги он с радостью задушил бы свою бабушку».

Каплар отпил глоток горячего кофе из фляжки, стоявшей рядом с корпусом компаса.

«Потом этот заход в Могенас! Ах, Пьер Каплар, ты нанялся на очень странное судно! Мне кажется, что здесь начинает пахнуть жареным. Возникает тайна за тайной, и все это не обещает мне ничего хорошего».

Он прервал мрачные мысли, чтобы энергично повернуть штурвал, так как резкий порыв ветра отклонил судно от курса на несколько градусов.

– Обычно так и должна встречать судно шестидесятая параллель! – проворчал он. – Ветер может в любой момент подуть с самой неудобной стороны. Стоит только посмотреть на эти тучи!

– Эй, парни! – внезапно крикнул он. – Внимание! Отпустить кливер бушприта!

«Дорус Бонте» резко наклонился на левый борт, и реи сильно затрещали.

На юте появился Холтема.

– Я сейчас заметил резкое падение барометра, – сказал он.

– У нас слишком много парусов! Это можно было предвидеть, капитан, – оценил обстановку помощник.

Матросы поднялись на мачты и свернули марсы и фоки, оставив только несколько небольших парусов.

– Остальное – дело машиниста, капитан, – сказал Каплар после того, как вернул судно на курс ловким маневром.

Холтема согласно кивнул.

– Если бы мы находились в октябре или хотя бы в конце сентября, я сказал бы, что мы должны быть готовы к самому худшему. Но такие атмосферные события в разгар лета – это просто невезение.

– Действительно! Нормально, что ветер ведет себя буйно в этих краях, но обычно он продолжается недолго. После того, как нас швыряло и болтало на протяжении десяти-двенадцати миль, мы внезапно оказываемся на спокойной воде. Я не пророк и не метеоролог, но мне кажется, что сейчас нас ждут несколько бурных дней, так называемые «девять дней».

Выражение «девять дней» означает бурное море, сильный ветер, обильные осадки, штормовую погоду, и все это без остановки на протяжении девяти дней. Иногда, в особенности на севере, эти бурные дни сопровождаются сильными туманами.

Холтема посмотрел на небо, которое быстро заволакивали тучи.

– Невероятно! – пробурчал он. – В середине июля! Мне не часто доводилось видеть подобное!

– Но изредка так бывает, капитан. Вспомните, когда мы плавали на нашем китобойце, на нас неожиданно свалилось нечто похожее. Мы даже подумали на приносящий несчастье знак, который кто-то мог нарисовать на борту… В поисках этого знака нам пришлось перевернуть кверху дном все судно…

– Только этого не хватало, – вздрогнул Холтема. – Я суеверен не больше, чем любой моряк, но как-то я слышал от одного чокнутого проходимца, что он, желая насолить капитану, спрятал в межпалубном пространстве семь дохлых лягушек, нанизанных на веревочку.

Шторм разразился внезапно, угрожая выбросить судно на буруны. По-видимому, Холтема решил, что в подобном случае может помочь только молитва, подумал Каплар, с ироничной усмешкой посмотревший на капитана.

Не слишком доверяя предсказаниям, Пьер Каплар не сомневался, что на море может случиться и нечто сверхъестественное. Холтема, хотя и считал себя протестантом, когда надвигался шторм, был способен, не колеблясь, позвать на помощь Святую Матерь Господню и не гнушался прибегнуть к молитве.

– Забавно, капитан, – ехидно улыбнулся помощник, – как только погода становится угрожающей, вы перестаете ругать римского папу и обзывать меня проклятым папистом.

– Ваша религия тесно связана с морем. Протестантом гораздо легче быть на суше, чем на море. Я верю в действенную силу молитвы[16]16
  Автору довелось услышать, как эта фраза была произнесена английским матросом почти в тех же местах, где боролся со штормом «Дорус Бонте». (Примеч. авт.)


[Закрыть].

Как бы там ни было, если шторм и не утих полностью благодаря молитве, судну непосредственно ничто не угрожало, что с удовольствием отметил Холтема.

Паровой двигатель был не в состоянии развить необходимую мощность, которую ожидали от него. Он вращал винт не так, как требовалось в каждом конкретном случае, то слишком быстро, то слишком медленно. Например, когда бушприт погружался слишком глубоко, а корма при этом поднималась и выступала из воды, винт со страшным грохотом вращался вхолостую, наводя ужас на главного механика, вполне обоснованно опасавшегося, что ось винта может не выдержать.

Все это доктор Пранжье знал до того, как капитан Холтема, с плаща которого ручьями стекала вода, пришел к нему в каюту, чтобы рассказать о ситуации, в которой оказалось судно, но, похоже, он не до конца представлял всю опасность.

– Вот что бывает, когда парусник переделывают таким образом, – пробормотал он, погрозив кулаком неизвестному негодяю, которого обвинял в стремлении погубить судно.

– Вы решитесь стать на якорь у Могенаса? – спросил он Холтему.

– Я могу решиться на что угодно, – с гордостью ответил капитан. – Я всегда подчиняюсь приказам того, кто имеет право отдавать их.

Пранжье был доволен.

– Мне нравятся ваши слова, капитан Холтема. Не сомневайтесь, вы будете вознаграждены.

– Именно так я и воспринимаю происходящее, господин Пранжье, – ответил морской волк. – Тот, кто платит мне, тот и отдает мне приказы. А вы хорошо платите. Пожалуй, даже слишком хорошо, так как сведения об этом могут породить кое у кого подозрения о цели путешествия. Я никогда не спрашивал у вас, что это за цель, и мне не нужно ее знать. Если все было бы иначе, кто знает, не исключено, что в тот или иной момент я отказался бы следовать предписанным вами маршрутом. У меня нет ни жены, ни детей, но в Холлуме, на острове Шиермонникоог есть дом с башенкой и садом, который хозяин пытается продать много лет. Думаю, что тот, кто будет жить в нем, сможет с уверенностью ожидать наступления рая на земле.

– Не сомневаюсь, что вы давно заритесь на этот дом, – с иронией произнес Пранжье.

– Конечно, господин, именно на этот дом вместе с садом, – сказал Холтема и вышел из каюты.

Старый ученый некоторое время прислушивался к затихающим на палубе шагам, потом разразился демоническим смехом.

– Есть французская поговорка – близок локоть, да не укусишь, – ухмыльнулся он. – Рай или ад гораздо ближе к вам, чем этот дом с садом, мой дорогой Холтема!

Можно подумать, что существа, не находившиеся в этот момент на судне, решили подтвердить его мысли; сильнейший шквал заставил вибрировать оснастку судна и резко наклонил его. Одновременно на палубу настоящим водопадом обрушился ливень. Но господину Пранжье было наплевать на дикие выходки погоды. Он закурил тонкую черную сигару и плеснул в стакан хорошую дозу старого порто.

– Признаюсь вам, капитан Холтема, что меня вполне устраивает эта собачья погода, и я хотел бы, чтобы она не изменилась, когда мы подойдем к острову Могенас, хотя вы и решите, что такого психа, как я, давно пора связать. Возможно, вы попытались бы привести меня в чувство оплеухой, но я честно скажу, что меня не устраивает ни то, ни другое.

Он прикрыл небольшими бархатными занавесками иллюминаторы, подозрительно осмотрелся и запер дверь. Потом он открыл металлический ящичек и достал из него темную гальку с зелеными прожилками.

– Тоормак, – прошептал он, – я знаю, что вы способны говорить и действовать и что есть люди, знающие, как вас принудить к этому. Возможно, великая тайна находилась в утерянной части книги Яна Якобса, и что именно поэтому палач сжег ее!

Он выпил портвейн и снова наполнил стакан. Снаружи свирепствовал шторм, но он с удовольствием прислушался к реву бури.

– Владел ли секретом книги и камня Вестенроде? Ах, если бы я это знал и если бы он оказался в моей власти, я бы заставил его говорить, пусть даже с применением раскаленного добела железа. Почему я не открыл гораздо раньше все тайны севера? Если бы этот болван Леман начал свои ночные путешествия года на три раньше!

Он гладил дрожащими руками загадочный камень.

– Надо же, чтобы этот дуралей Холтема видел другие такие же камни! И он догадался о невероятной мощи, содержащейся в них! Только бы Леман не начал рассказывать ему об этом камне…

Эта возможность показалась ему опасной, и лицо старика исказил страх.

– Блоссевиль!

Пранжье выпрямился с круглыми от ужаса глазами.

– Кто назвал это имя?

Дрожащими руками он стер холодный пот со лба.

– Это мое воображение выкидывает такие трюки, – пробормотал он. – Мое воспаленное воображение.

Теперь паровая машина работала безупречно, главному механику удалось наладить ее. Доктор Пранжье слышал ровную работу поршней, хотя ее ритм показался ему странным, леденящим кровь.

– Блос-се-виль… Блос-се-виль…

Задрожав от бешенства, он открыл дверь каюты и выскочил на палубу. В этот момент большая волна перемахнула через планширь и обрушилась на него. Он мгновенно вымок с ног до головы, но не обратил на это внимания, как и на то, когда его сильно хлестнул по спине обрывок каната.

– Остановите машину, – прорычал он.

Его никто не услышал, и рев бури заглушил свист пара в котле.

Теперь он хорошо слышал не пульсацию поршней, только что скандировавших пугающее его имя, а ритмичный плеск волн, ритм которых заметно ускорился.

– Блос-се-виль… Блос-се-виль…

И он не мог ни остановить эти волны, ни заставить их замолчать.

Задыхаясь, он скатился по трапу в свою каюту и рухнул на койку, не в состоянии справиться с нервным напряжением.

– Может быть, Бога нет, – простонал он, – но я уверен, что есть демоны… Да, по крайней мере один из них наверняка существует…