Текст книги "Корабль палачей (Романы, повести, рассказы)"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Глава VI
Трагедия Могенаса

Фарерские острова с полным основанием носят название дождливых островов. Действительно, на них за год вряд ли наберется шесть сухих недель в период с начала июня до середины июля. Иногда, благодаря резкому изменению погоды, сухое время приходится с начала июля до середины августа. Это изменение следует считать самым удивительным погодным феноменом, по крайней мере, для знатоков. Примерно такое же явление наблюдается только на некоторых островах Полинезии.

Нужно заметить, что Фарерские острова находятся в зоне самой непредсказуемой морской погоды, подчиняющейся исключительно капризам ветров и разбушевавшегося моря. Они насчитывают около двух десятков скалистых островков, разделенных узкими бурными проливами. В плохую погоду зрелище черных скал, вздымающихся гладкими стенами над бушующим морем, создает ощущение трагической меланхолии. Странно выглядит пейзаж базальтовых скал, образующих скопления мрачных башен, одновременно завораживающих и отталкивающих.

Самый южный из островков, Сидеро, появился справа по борту ранним утром, когда поднялся туман.

Каплар отклонил судно к западу и поднял брамсель. «Дорус» двигался, пританцовывая на небольших волнах, погрузившись в густой туман, который после небольшого перерыва снова спустился, образовав вокруг судна непрозрачную завесу.

Тревожная сирена датской береговой службы испустила протяжный пронзительный вопль. Холтема в блестящем плаще, стоявший рядом с помощником, буркнул:

– Держитесь подальше от этих крикунов, сующих свой нос куда попало, Пьер.

– У вас не будет больших проблем с ними, – буркнул сквозь зубы Каплар. – Этот крик сирены связан с «Бьорном», входящим в гавань Суннбовар. Жаль, что мы не собираемся заглянуть туда, потому что в этом порту весьма доброжелательный народ, да и рыба там продается отличная. Я не понимаю…

Капитан остановил его раздраженным жестом.

– Впредь научитесь жить, стараясь ничего не понимать, как это делаю я, – проворчал он.

– Хорошо! Но я все же хотел бы знать, почему мы рискуем судном и собственной шкурой, чтобы курсировать в предательских водах этой проклятой скалы.

– Вы сказали: «Этой проклятой скалы», – повторил Холтема.

– Если мы хотим уклониться от Сидеро, остаются еще Сандо и Ваго, где такое судно, как наше, может Отыскать более или менее защищенную бухту. Но Могенас!

– Мы начнем проверять глубины за полторы мили от острова. Если не считать отдельных рифов, мы везде будем иметь дело с глубинами по меньшей мере в тридцать морских саженей.

– Это так, разумеется, но со скальным дном, за которое не сможет зацепиться ни один якорь.

– Когда мы пройдем небольшой западный мыс, начнется песчаное и илистое дно.

– Да, конечно, это будет после небольшого западного мыса, – задумчиво промолвил Каплар. – Там, где никогда не прекращается ветер, а вода бурлит так сильно, что то и дело отрывает якорь от дна. Малейший неточный маневр, и судно будет брошено, словно мячик, на прибрежные буруны.

– Все очень просто, Пьер! Нужно во что бы то ни стало избежать этого неточного маневра. Вот и все.

Помощник капитана, выведенный из себя, не собирался прекращать дискуссию.

– Момент тоже выбран крайне удачно, – сказал он с иронией. – Дожди начались слишком рано, как здесь часто бывает. Рыбаки и охотники на птиц в это время уходят, оставляя Могенас на несколько месяцев. Вот, посмотрите… Что я вам говорил!

Рев сирены заглушил шум волн, и какая-то смутная тень скользнула вдоль корпуса «Доруса», едва не задев его.

– Видите? Насколько я могу разглядеть в густом тумане, это возвращаются рыбаки. А другие, если здесь есть такие, направятся на север, к Стромо. Очень скоро Могенас, капитан, станет таким же пустынным, как остров Робинзона.

– Совершенно верно! – спокойно сказал Холтема, направляясь на нос, где только что появился доктор Пранжье.

То, что они находились в июле, мог засвидетельствовать только висевший в салоне календарь. На палубе, наблюдая за морем, скорее можно было подумать, что наступила осень.

Холодный моросящий дождь сильно охлаждал воздух. Порывы ветра заставляли щелкать паруса, скрипеть реи и свистели в снастях. Они прижимали к палубе черный вонючий дым парового двигателя. Закоченевшие матросы подняли воротники своих курток.

Туман собирался полосами, то внезапно рассеиваясь местами, то собираясь плотными массами несколькими милями дальше. К полудню, когда солнечный диск проглянул в разрыве черных туч, остров четко вырисовался в рассеявшемся тумане.

– Нас немного снесло в сторону, – проворчал Каплар, всматриваясь в контуры небольшого западного мыса.

– Замерить глубины! – последовала команда.

Лот показал глубину в сорок морских саженей и илистое дно.

– Бросить якорь! Немного уменьшить парусность!

Холтема сам отдавал приказы, продолжая сжимать трубку в зубах. Каплар обратил внимание, что капитан избегал смотреть ему в глаза.

– Хорошо! Слегка уберите рифы. Для якоря не использовать шлюпбалку!

Едва маневр был закончен, как послышался крик боцмана:

– Спустить шлюпку номер один!

– Кто сойдет на сушу? – поинтересовался Каплар.

– У нас достаточно свежей воды, хватит одной бочки, – последовал уклончивый ответ.

– Какого черта, при чем здесь ваши бочки! Я спрашиваю, кто сходит на берег? – заорал в ярости Каплар.

Наконец поступил ответ:

– На берег идут Дингер и младший матрос Стивенс.

– И я тоже! – послышался жизнерадостный голос, и на палубе появился Гюстав Леман.

Господин Пранжье, стоявший рядом с капитаном, изображал концентрированную любезностью. Похлопав юношу по плечу, он весело сказал:

– Разумеется, мой мальчик. Ты можешь сопровождать их. С таким гидом, как Дингер, тебе не грозит никакая опасность. А Фареры заслуживают того, чтобы ты познакомился с ними поближе.

Каплар отошел в сторону.

– Матрос Хемел! – крикнул он.

Крепкий коренастый матрос с лицом, дубленным ветром и солнцем, подошел к помощнику капитана.

– Слушаю вас, господин Каплар.

– Становись за штурвал!

Холтема резко повернулся, словно укушенный оводом.

– Зачем это, господин Каплар? Ситуация не очень подходит для того, чтобы бросать штурвал.

– Хемел прекрасно справится, капитан Холтема. А я собираюсь отправиться на берег с первой шлюпкой.

С этими словами Каплар посмотрел капитану прямо в глаза, и Холтема первым отвел взгляд.

– Ладно! Ничего не имею против вашего предложения, – буркнул он. – Погода стоит тихая, да и я некоторое время прекрасно обойдусь без вас.

Пранжье сделал вид, что не обратил внимания на эту перепалку между капитаном и его помощником, но на его лице появилось странное выражение, а в маленьких глазках мелькнуло злобный огонек. Дингер, вопросительно посмотревший на капитана, хотел что-то сказать, но Холтема не обратил на него внимания.

– Возможно, вам придется довольно далеко углубиться в центральную часть острова, чтобы отыскать пригодную для питья воду, – сказал он Каплару. – Но не стоит набирать воду из углублений в скалах: вода в них обычно солоноватая и в ней полно всякой мелкой живности. Не лучше будет и вода из болот в центре острова.

– Спасибо за добрый совет, капитан, – сухо поблагодарил помощник, – но я знаю небольшой водопад на восточной стороне острова.

– У вас вполне хватит времени, чтобы добраться до этого водопада. Только постарайтесь вернуться до сумерек.

– Жаль, что мы не успеем заняться рыбой, – заметил помощник.

Холтема кивнул.

– Завтра, когда мы снова поднимем паруса, мы подойдем еще ближе к берегу, потому что господин Пранжье хочет забросить сети поблизости от Кальсо. Таким образом, у нас будет свежая рыба, и мы сможем сэкономить наши запасы сушеной и соленой рыбы.

– Прекрасная идея, – согласился Каплар. – Кстати, в этих местах хорошо ловятся пикша, скат и камбала.

– Вот видите! – одобрительно отозвался капитан.

Тем временем Стивенс и Гюстав Леман заняли место в шлюпке. Дингер немного выждал и тоже устроился на банке для гребцов. Заскрипели блоки, и шлюпка медленно спустилась на воду, с которой она встретилась с громким всплеском. Каплар соскользнул с палубы по канату и занял место рулевого.

– Берем курс на эту бухточку, господин Каплар? – спросил Дингер, энергично работавший веслами.

Помощник капитана бросил на боцмана ироничный взгляд.

– Посмотри внимательно, как там бурлит вода, Дингер, и скажи, не перевернут ли эти водовороты в одно мгновение нашу шлюпку? Ведь это совсем не бухта, а узкий и очень опасный пролив.

– Вы знаете, я совсем не умею плавать, – со смехом признался Гюстав.

– А я плаваю, но очень плохо, – сказал выглядевший испуганным Стивенс.

– Я думаю, что Дингер мог бы дать уроки плавания даже дельфину, не так ли, Боско, – засмеялся Каплар. – Так что гребите прямо к небольшому бассейну прямо перед нами!

Боцман подчинился, и после нескольких взмахов весел шлюпка проникла в небольшую бухту, оказавшись в спокойной воде.

– Тебе приходилось бывать на Могенасе, Дингер? – спросил Каплар.

– Гм… Нет, пожалуй, никогда, – проворчал боцман.

– Получается, что я сильно ошибался на твой счет. Разве ты не рассказывал, что три года плавал на китобойце, регулярно бросавшем якорь в Торсхавне?

– Торсхавн – это не Могенас, – ядовито бросил Дингер.

– Это верно, иначе бы ты не спутал западный пролив с обычной бухтой. Но вот мы и на месте. Здесь рыбаки обычно забрасывают свои сети во время рыболовного сезона. Смотри-ка, есть даже столб, к которому можно привязать шлюпку!

Привязав шлюпку, моряки спрыгнули на землю. Дингер подхватил пустую бочку.

Каплар с улыбкой посмотрел на него.

– Какие мы глупцы! – воскликнул он. – Пустую бочку можно тащить сколько угодно, но что делать с таким грузом, как полная бочка воды?

– Ну, немного постаравшись, можно сделать что-то вроде носилок с помощью весел… – буркнул боцман.

– Это прекрасно! Но в другом месте мы могли бы избежать лишних усилий. Жаль, что мы не подумали об этом сразу… Ну, вперед!

Могенас – земля крайне неприветливая. Спотыкаясь и оступаясь, моряки были вынуждены пробираться через груды подгнивших водорослей и завалы камней, прежде чем добраться до твердой земли.

Здесь Гюстав и Эме побежали вперед, Каплар и Дингер неторопливо следовали за ними.

Когда молодые люди скрылись из виду, помощник внезапно схватил боцмана за руку.

– Дингер, – сказал он, – веди себя смирно, старина. У меня в кармане открытый нож. Любое неосторожное движение – и я воткну его тебе между ребрами. Ну-ка, отдай мне твой револьвер.

– Какой револьвер? – запротестовал Дингер. – У меня его нет и никогда не было!

– Жалкий лгун! – прошипел Каплар, выхватывая револьвер из кармана боцмана.

Растерянность боцмана продолжалась недолго. Его мощный кулак нанес Каплару страшный удар по лицу.

Неожиданный удар частично оглушил помощника капитана и заставил его пошатнуться. Боцман воспользовался моментом, чтобы обратиться в бегство.

Гюстав и Эме ничего не слышали и не видели стычку между боцманом и помощником капитана. Когда Каплар пришел в себя, он закричал, чтобы предупредить молодежь. В нескольких словах он рассказал им о случившемся.

– Нет смысла идти так далеко за водой, – сказал он. – Нам нужно немедленно вернуться на судно. И я потребую отчета не только от Дингера.

Эме Стивенс с ужасом смотрел на Каплара.

– Дингер помчался, словно заяц. Это прекрасный спортсмен! Он далеко опередил нас.

Каплар указал на весло, к которому была подвешена пустая бочка, которую боцман бросил во время стычки.

– С одним веслом он вряд ли сможет быстро справиться со шлюпкой.

– Как с одним веслом? – воскликнул Стивенс. – Разве вы забыли, господин Каплар, что на шлюпке имелось четыре весла!

Каплар воскликнул:

– Какой же я идиот! Ты прав, Стивенс. Но теперь мы должны догнать боцмана!

Стивенс верно определил возможности боцмана. Когда они добежали до берега, они увидели, что боцман энергично нажимает на весла, удаляясь по направлению к судну.

– Дингер! – закричал помощник капитана, – вернись, если хочешь жить!

Боцман оглянулся, но вместо ответа изобразил неприличный жест.

Каплар схватился за револьвер, но Гюстав удержал его.

– Вы хорошо стреляете, господин Каплар?

– Стрелять я умею, но вот с попаданием в цель у меня дело обстоит гораздо хуже…

– Я хорошо стреляю, – сказал Гюстав. – Это едва ли не единственное, что у меня хорошо получается.

Он внимательно осмотрел револьвер.

– К сожалению, он не стреляет на большое расстояние, а шлюпка уже отплыла достаточно далеко…

Он прицелился, но выстрелил не сразу. Прогремел выстрел, и Дингер отчаянно вскрикнул.

– Господи! – воскликнул Каплар, увидев, как боцман выпустил весла и упал на дно шлюпки. – Мне кажется, что ты попал ему в голову…

– Не думаю, хотя такое возможно… – Юношу трясло, словно в лихорадке. – С таким револьвером и на таком расстоянии может получиться все что угодно…

– Теперь нужно каким-то образом добраться до шлюпки, – сказал Стивенс.

Море тут же ответило ему. Брошенная шлюпка, покачивавшаяся на небольших волнах, неожиданно развернулась и, подхваченная течением, стала быстро удаляться от берега.

– Я не решусь плыть за шлюпкой – в такой холодной воде долго продержаться невозможно! – в отчаянии воскликнул Каплар.

– Вряд ли это необходимо, господин Каплар! – радостно воскликнул Стивенс. – Капитан наверняка следил за происходящим на берегу с помощью бинокля. Видите, они спускают на воду вторую шлюпку, она быстро подойдет к шлюпке с боцманом.

Действительно, это произошло через несколько минут. Но дальнейшие действия второй шлюпки потрясли Каплара и его спутников.

– Что они делают? – воскликнул Каплар. – Вместо того чтобы подойти к берегу и забрать нас, они возвращаются на судно, взяв первую шлюпку на буксир!

– Может быть, они сначала хотят доставить раненого боцмана на борт?

– Боюсь, что будущее покажет нам нечто совсем иное, – с недоверием предположил Каплар.

Действительно, едва стало смеркаться, как «Дорус Бон-те» поднял паруса и стал удаляться, запустив одновременно паровой двигатель.

– Они уходят!

– Они бросили нас здесь!

Пьер Каплар рассмеялся горьким смехом.

– Нужно набраться терпения, друзья мои, потому что никто не появится здесь в ближайшее время, чтобы спасти нас. Вряд ли мы сможем привлечь какое-нибудь судно своими сигналами. Когда начинается сезон дождей, Могенас оказывается в полной изоляции. Тем более что он находится в стороне от обычных маршрутов рыболовецких судов и других кораблей…

К этому времени «Дорус Бонте» исчез в вечернем тумане.

На южной оконечности острова наши робинзоны обнаружили заброшенную рыбацкую хижину с запасом торфа и плавника. Груда сухих водорослей вполне годилась вместо сена для довольно удобной постели.

На полках они нашли немного черствого ржаного хлеба, несколько помятых кастрюль и несколько удочек с крючками.

Эме предложил разжечь на берегу большой костер, чтобы привлечь внимание проходящих поблизости судов, но Каплар посоветовал не делать этого.

– Прежде всего, не стоит расходовать дрова, нужные нам как топливо. Потом, что касается проходящих судов, то я уверен, что они если и появятся, то очень и очень нескоро.

Черствый хлеб им приходилось вымачивать в воде, прежде чем он становился съедобным. Вкус у него был жуткий, но никому не пришло в голову выбросить его.

К счастью, весьма полезными оказались удочки и кастрюли.

Через несколько часов они наловили достаточное количество пикши, весьма съедобной в вареном виде.

Прошло несколько дней. Гюстав нашел на сырой поляне грибы, оказавшиеся съедобными. Поджаренные на углях, они показались голодным морякам даже вкусными.

Эме в небольшом болотце наловил жирных угрей, тоже достойных внимания. Тем не менее ситуация для наших Робинзонов становилась все более напряженной. Для Робинзона Крузо остров, на котором он оказался, был накрытым столом. Но Могенас был далеко не таким гостеприимным для своих случайных обитателей. На нем непрерывно лил дождь. Солнце лишь изредка проглядывало сквозь тучи и не могло согреть островитян.

– Через девять дней погода станет лучше, – такой прогноз погоды выдал Эме.

Каплар с сомнением покачал головой. Он знал из прошлого опыта, что хорошая погода в этих краях закончилась вместе с летом. Правда, сезон дождей начался раньше, чем обычно, и дожди, как правило, сопровождались сильным ветром, а иногда и настоящим штормом.

Прошло десять дней.

Жизнь на острове стала невероятно тяжелой. Трое покинутых моряков страдали не столько от холода, сколько от постоянной влажности. Вода не только безостановочно лилась с неба, но и сочилась из почвы, превращая подстилку из сухих водорослей во влажные гниющие груды. Все покрывалось плесенью, как внутри хижины, так и снаружи, и запах гнили стал непереносимым.

Дрова в очаге больше тлели, чем горели, испуская густой дым и почти не давали тепла. К тому же сухие дрова давно закончились. Что касается груды торфа, то он размок и превратился в жидкую грязь.

– Чтобы торф высох, потребуется по меньшей мере несколько недель солнечной погоды, – с раздражением сказал Каплар.

Конечно, морякам не грозила голодная смерть, потому что их выручала рыбная ловля. Но приближался день, когда ни один из них не смог бы проглотить даже кусочек вареной рыбы.

Время от времени на горизонте появлялись небольшие рыболовецкие суда, но ни одно из них не заметило подаваемых с острова сигналов бедствия. Впрочем, они проходили на большом расстоянии от острова Могенас и быстро исчезали в тумане.

Как завершение всех бед, Гюстав и Эме заболели. К счастью, Каплар нашел камнеломку и лишайник, из которых сделал жаропонижающий отвар.

«Только дьявол смог бы спланировать эту историю с такой предусмотрительностью, – подумал он, пытаясь раздуть пламя жалкого костра. – Если бы парням пришлось остаться здесь без меня, их судьба была бы решена меньше чем за две недели. Остается решить, смогу ли я сам продержаться дольше?» Он печально покачал головой, глядя на двух больных матросов, тяжело дышавших на грудах влажных водорослей.

– Корь? Может быть, скарлатина, – пробормотал он. – Боюсь, что это конец…

Ему пришлось силой удержать Гюстава на постели. Юноша с головой, затуманенной горячкой, пытался встать.

– К острову подходит судно… Вот оно, совсем близко! – бредил юноша. – Я вижу бортовые огни… Какое странное судно! Но это не важно, главное, что оно подходит к острову!

Каплар попытался успокоить Гюстава, но тот продолжал дергаться, бормоча непонятные фразы:

– Судно… Скорей поднимемся на борт! Почему мы должны гнить в этой грязи? Ах, какая жара! Дышать, мне нужен воздух, я задыхаюсь!

Каплар не совсем понимавший, зачем он это делает, подошел к двери и распахнул ее. В хижину ворвался водяной смерч, мгновенно вымочивший всех троих. Каплар не обратил на него внимания.

– Мне кажется, что я тоже начинаю бредить! – пробормотал он.

Туман снаружи рассеялся, и заходящее солнце окрасило бурное море в бронзовый цвет.

– Судно! – воскликнул Каплар. – Действительно, это похоже на судно! – Но он тут же замолчал и печально улыбнулся. – Неужели я сошел с ума? Никогда не видел такого странного корабля! Боже мой! Если это судно, то это судно-призрак! Или же…

Гюстав продолжал стонать и бормотать что-то неразборчивое. Каплар машинально протер глаза.

– Бог не должен позволять, чтобы над нами так издевались. Не сомневаюсь, что это все же судно!

Через несколько минут он удостоверился, что Бог действительно не мог допустить, чтобы над бедствующими моряками издевались так жестоко.

В нескольких кабельтовых от берега маневрировал парусник удивительно старинного вида. И Каплар понял, что их заметили.

Глава VII
Колдунья из Тингсвэлли

– Подумать только, что я всегда считал Фарерские острова самым прекрасным местом в мире! – вздохнул Пьер Каплар.

Он сидел на банкетке, заваленной большими кожаными подушками, в самой странной каюте, которую только может представить себе моряк. Длинное узкое помещение с квадратными окнами вместо обычных иллюминаторов, оно походило на внутреннее помещение голландского жилья необычным набором мебели, а также материей, использованной для обивки стен.

Если не считать печурку, пузатую лампу и подушки, а также изысканные блюда, расставленные на столе, – так могла бы выглядеть каюта Летучего голландца.

Пьер Каплар пока не очень хорошо представлял, бодрствовал ли он или видел все происходящее с ним во сне. Он улавливал легкое покачивание судна, рассекающего небольшие волны, и ощущал приятное тепло в горле от только что выпитого им грога, но… Известно, что горячка способна заморочить голову кому угодно.

Все еще не пришедший в себя, он осмотрелся. Из облака табачного дыма на него смотрели две дружелюбно улыбающиеся физиономии. Два лица, оказавшиеся знакомыми.

– Мартин Списсенс… Ивон Тейрлинк… – негромко пробормотал он. – Неужели мы все очутились на том свете? Может быть, в этой каюте находятся только наши души?

Услышав эти слова, Ивон наполнил стакан горячим грогом и заставил Каплара выпить его.

– А этот ром, может быть, налил тебе пришелец с того света? – воскликнул он.

– А «Тонтон Пип»?

– Наверное, это тоже корабль-призрак, – рассмеялся Мартин Списсенс. – Добавить вам немного горького питья? Может быть, вы предпочитаете поспать два-три дня, чтобы полностью избавиться от болезни, или вы чувствуете себя достаточно бодрым, чтобы рассказать, что вы делали на Могенасе с этими двумя сорванцами, которых нам пришлось уложить в постель?

– Это одна из самых необычных историй, которые случались со мной, – ответил Каплар, постепенно осознавая, что находится в реальном мире. – Все же я еще не окончательно пришел в себя. Кстати, как чувствует себя молодежь?

Списсенс пожал плечами:

– У нас на борту есть редкая птица с головой, набитой знаниями. Она занимается больными. Юный матрос явно скоро выкарабкается. С другим больным дело обстоит несколько хуже. У него по-прежнему высокая температура, и он не перестает бредить.

– Вы не хотите перекусить, приятель?

Нет, Пьер Каплар не хотел ничего. Напротив, он охотно пил чай и ром, чего долгое время был лишен. Разумеется, эффект не заставил себя ждать: у него развязался язык.

Списсенс и Тейрлинк не останавливали Пьера, слушая все, что тот считал нужным сказать. Потом они долго сидели молча, с остановившимся взглядом.

Наконец капитан Списсенс заговорил:

– Вам нужно будет повторить все сказанное вами хозяину «Тонтон Пип». Думаю, что он с большим интересом выслушает вас. Но, независимо от этого, я приветствую вас на борту нашего судна. Такой моряк, как Пьер Каплар, – ценное приобретение, когда мы идем на Крайний Север.

– Боже, север, все время этот север! – воскликнул Каплар. – Я не представляю, что вы будете там делать?

– Это касается только графа де Вестенроде, тогда как у вас это касалось только старика Пранжье. Но хватит разглагольствовать! Настало время обеда, и люди, не уделяющие должного внимания еде, портят мне аппетит. К столу, господа!

Меню судна во время рейса было не слишком разнообразным, но все же достаточно привлекательным. Пьер Каплар уделил должное внимание бобам и соленой говядине под луковым соусом, которой Ивон Тейрлинк заполнил до краев его тарелку.

– А теперь могу я узнать цель вашего путешествия? – спросил Пьер, когда был подан кофе в сопровождении традиционных блинчиков в сиропе.

– Это Исландия. Но мы не обираемся долго задерживаться там. Наш знатный хозяин явно спешит. Потом…

Списсенс и Тейрлинк дружно указали на север, но Каплар не обратил на это внимания, так как его сморил сон.

– Ивон, дружище, – сказал капитан Мартин Списсенс, когда помощник капитана с «Доруса Бонте» был перенесен на банкетку и накрыт толстым одеялом. – Мне кажется, что нас ждут невероятные приключения. Я не поменял бы на целое царство мое место на борту этого судна.

Фламандец целиком и полностью поддержал капитана.

Им пришлось поспешно занять рабочие места. Судно старательно пробивалось через пелену густого тумана. Место капитана и его помощника, естественно, было на мостике.

На следующий день судно все еще оставалось в области плохой погоды, в это время года свирепствующей на Фарерских островах. Они пересекли десятый западный меридиан.

Пьер Каплар, проснувшийся рано утром, с энтузиазмом принял предложение капитана Списсенса занять место второго рулевого.

Корабельный кок, разбитной малый, француз по национальности, откликавшийся на веселое имя Ригольбер, которому была поручена забота о больных, сообщил, что их здоровье заметно улучшилось. Особенно заметно изменилось к лучшему состояние Стивенса. Температура у него упала до нормы, у него заметно улучшился аппетит, судя по тому, как он бодро расправился с обильным обедом. Несколько хуже чувствовал себя Гюстав, потому что если горячка у него и утихла, следовало опасаться серьезной нервной депрессии. По крайней мере, так считал Ригольбер, а к его диагнозу стоило прислушаться. После многолетней службы во французских военно-морских силах он приобрел большой опыт, позволявший ему действовать в случае необходимости на уровне рядового врача.

Немного позже этим же утром Каплар был приглашен в каюту графа де Вестенроде.

Граф принял моряка весьма дружелюбно. Он внимательно выслушал рассказ о приключениях трех приятелей.

– Я не представляю, каковы тайные замыслы капитана Холтемы и этого загадочного доктора Пранжье, – откровенно закончил моряк свой рассказ. – Очевидным пока является то, что «Дорус Бонте» направлялся к Гренландии. Возможно, юный Леман знает немного больше о планах хозяина судна, но вряд ли даже он знает все о замыслах Пранжье.

Граф Бодуэн поблагодарил Каплара и отпустил его. Очевидно, он знал гораздо больше, чем показалось рулевому.

Он провел много времени у постели Гюстава, и во время горячечного бреда тот иногда говорил интересные вещи.

– Пранжье… Старая книга… Странный камень… Сомнамбула, совершивший кражу…

Граф надеялся, что позже он сможет сложить этот непонятный пазл. Пока же несомненным следовало считать только то, что Пранжье явно организовал охоту за тщательно охраняемым секретом Жюльена де Блоссевиля.

– Это секрет, который обязательно должен сохраниться, – пробормотал граф. – Это всегда было его страстным желанием.

«Тонтон Пип» продвигался вперед довольно медленно, и не только потому, что был не очень хорошим парусником, но и по вине неблагоприятных ветров и сильных встречных течений. Постоянно требовалась помощь слабого парового двигателя.

Каплар узнал, что каждый день в полдень граф де Вестенроде, Списсенс и Тейрлинк собирались на своего рода военный совет, в котором он отныне тоже должен был принимать участие.

– Не сомневаюсь, что это Божья воля – провести наш маршрут вблизи Фарерских островов, – заявил граф. – Вспомните, что, когда мы вышли в море, мы решили взять курс на Сторновей в Шотландии, а оттуда собирались следовать мимо скалы Роколл к западному побережью Исландии.

– Это достаточно благоприятный маршрут, – заявил Каплар. – Я уверен, что «Дорус Бонте» следовал бы этим маршрутом, не сделай он коварный заход на остров Могенас.

– Это явная ошибка… – начал граф, но хриплое рычание, словно вырвавшееся из недр судна, заглушило конец его фразы.

– …Это «его» ошибка, – повторил граф, рассмеявшись. – Нам сообщили, что Роколл – это носитель несчастья и что он хочет еще раз увидеть Фареры, хотя бы и издалека.

Каплар бросил на графа растерянный взгляд.

– Действительно, Роколл – это очень неприятный выступ подводных скал, – заметил он. – Я тоже слышал, что он приносит несчастье. Но все же организовать для этого морское путешествие длиной в несколько сотен миль…

– Я понимаю, что вы плохо знаете «его», Пьер Каплар, – сказал Ивон Тейрлинк серьезным тоном.

Рычание продолжалось, постепенно приближаясь, и оно напоминало рев взбешенного ламантина, которому тюлени нарушили послеобеденный отдых.

Потом дверь в каюту распахнулась от сильного пинка.

– Пираты портовых луж, пресноводные матросы! – прогремел могучий бас. – Где этот негодяй Ригольбер? Он забыл принести мне мой графин с бренди! Я убью его… Где он?

В дверном проеме возникла колоссальная фигура. На пороге появился могучий старик с головой, словно высеченной из гранита, с мускулатурой, способной украсить тело турецкого борца.

– Это мой дед, Ансельм Лемуэн, – представил его присутствующим Ивон Тейрлинк.

Гигант подошел к столу, обнаружил на нем бутылку рома и схватил ее за горлышко своей грубой лапой.

– Да, я Ансельм Лемуэн, – громыхнул он после капитального глотка. – И то, что я говорю, говорится не напрасно. Кто этот пустозвон? – рявкнул он, направив на Каплара палец толщиной в рукоятку швабры.

– Его зовут Пьер Каплар, дедушка, – сообщил Тейрлинк. – Почти половину своей жизни он охотился на китов на Крайнем Севере.

Грубые черты лица старика смягчились.

– Отлично! Значит, это мой человек! Давайте, расскажите мне про север – ведь только там и имеет смысл жить! Юг – это край для лентяев, для женщин, способных только нянчиться с детьми.

Затем он перестал обращать внимание на присутствующих и занялся бутылкой рома.

Ивон Тейрлинк пояснил:

– Когда дед узнал, что мы собираемся отправиться на север, он заявил, что обязательно будет сопровождать нас.

Его не могли удержать никакие возражения. Если бы он не смог принять участие в путешествии, он превратил бы Руан в пепел – не исключено, что пострадали бы и другие французские города.

– И я рад его присутствию на борту, – заявил граф. – Я уверен, что рано или поздно он будет нам полезен.

Кто-то постучался в дверь, и, когда она открылась, появилась физиономия Ригольбера.

– Один из больных парней вскочил и бегает по палубе. А второй чувствует себя гораздо лучше.

– Бандит!.. Отродье Джона Булла!.. Где мой бренди! – заорал старик Ансельм, попытавшийся ухватить кока за шиворот, и тому только чудом удалось увернуться.

В этот день было принято решение направиться в Рейкьявик.

– «Дорус Бонте» значительно опережает нас, и мы не сможем его догнать, – сказал Каплар, которому граф с улыбкой пояснил, что это не так уж и необходимо.

Эме Стивенс поднялся на мачту и занял наблюдательный пост в вороньем гнезде, разумеется, с согласия боцмана Билла Эванса. Старый английский моряк, уже более тридцати лет плававший на фламандских и голландских судах, с самого начала с исключительным дружелюбием относился к Стивенсу.

Ригольбер без особого оптимизма сообщил о состоянии здоровья Гюстава, но тот после порции горячего бульона стал настаивать, чтобы к нему прислали Пьера Каплара.

Граф Бодуэн попросил рулевого не волновать больного возникшими проблемами.

– Всему свое время, – пояснил он.

Когда Каплар посетил своего подзащитного, он понял, что граф был прав. Гюстав находился в тяжелом состоянии и плохо сознавал, что случилось с ним и что происходило вокруг него.